Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Ishvi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 70 (всего у книги 77 страниц)
***
Учиху он нагнал уже на улице.
Холодный ветер дул тому в лицо, путая чёрные волосы, въедаясь под кожу и выстуживая. Но горячие руки обняли со спины, и Саске вздрогнул, расслабленно выдыхая сигаретный дым.
– Скоро с куревом будет совсем туго, – пробормотал Наруто, уткнувшись подбородком в его плечо. – Что тогда будем делать?
– Бросать.
Узумаки кивнул, прикрыл глаза и тихо сказал:
– Жаль, что так получилось с Итачи.
Спина Учихи напряглась, и ему даже показалось, что его вот-вот оттолкнут, выльют на голову ведро ругани и скажут, чтобы он не лез. Вопреки ожиданиям, Саске просто кивнул:
– Жаль.
– Ты думаешь, что его не переубедить?
– А зачем, Наруто? – усмехнулся грустно Учиха. – Мы все делаем выбор. Он свой сделал.
– Но ведь и меня считали монстром. Даже ты думал, что…
– Я никогда не думал, что ты монстр, – резко отрезал Саске и повернулся к Узумаки. Бледное лицо в предрассветной мгле чуть светилось беспокойством и усталостью. – Я не знал, что мне думать. Наверное, поэтому и вёл себя так…
– Как?
– Как идиот.
Опустив голову, Наруто невольно улыбнулся. И хотя его улыбка вскоре исчезла, но внутри стало спокойнее.
– Мы должны довести этих людей до полигона, – уверено кивнул он, вновь глядя на Учиху. – А потом уж придумаем что-нибудь.
– Да, придумаем…
========== Глава 16. Breaking The Habit ==========
I don’t know what’s worth fighting for
Or why I have to scream
I don’t know why I instigate
And say what I don’t mean
I don’t know how I got this way
I’ll never be alright
So, I’m breaking the habit
I’m breaking the habit
Tonight
I’ll paint it on the walls
‘Cause I’m the one at fault
I’ll never fight again
And this is how it ends
Linkin Park – Breaking The Habit
В день катастрофы.
Юми был всего лишь младшим помощником профессора Орочимару. Да и особой смелостью похвастаться он никогда не мог, также у него не было и рвения попасть в ряды героев. Тем более посмертно.
Сейчас же всё вышло так, что неведомая сила и какая-то каменная уверенность в том, что это должен сделать именно он, Юми, толкнула его в нижний корпус лаборатории, заставила провести магнитной карточкой по запищавшему замку и толкнуть дверь.
Он влетел в эту комнату так стремительно, будто бы за ним уже гнались. Хотя это тоже было возможно, но, слава всем богам, пока его никто не преследовал. Однако стоило ему оказаться здесь, как по ушам ударил монотонный гул.
Так глубоко в недра лаборатории Юми забирался лишь с профессором, когда тот брал его с собой как рабочую силу. Парень был не наделён храбростью, но вот сочетание силы и ума природа в него заложила. Так что господин Орочимару часто пользовался этим, нагружая его коробками с тяжёлыми папками и прочими вещами, нужными для опытов.
Юми огляделся: комната больше всего напоминала собой амфитеатр или огромную воронку. Только вместо рядов кресел или лавочек вверх уходили пласты гудящих механизмов, спрятанных в жестяных ящиках. Все они трещали, щёлкали, свистели и даже попискивали, вселяя в его душу какой-то первобытный ужас.
Он всегда боялся громких звуков, и сейчас, когда вся лаборатория превратилась в муравейник, охваченный паникой, сердце Юми билось всё быстрее и быстрее, а на лбу выступил липкий пот.
«Я должен это сделать», – пронеслось в голове у парня, когда тот нашёл взглядом пульт главного управления.
Сейчас здесь никого не было: охранники бросили свой пост, поверив заевшему крику по громкоговорителю. Безликий человек кричал что-то о эвакуации, хотя Юми не слышал. Мешало странное чувство долга, которое он прежде не испытывал.
Бросившись к пульту, он ударился о железный край столешницы и уставился на ряды сверкающих кнопочек. Словно новогодние гирлянды. Только в ушах не «jingle bells», а собственное сердце и этот кошмарный писк сирены.
– Боже, – прошипел Юми, бегло просматривая все эти кнопки, пока взгляд не остановился на одной. Эта не горела, зато смысла в ней было больше, чем в остальных.
Когда-то им, новичкам, рассказывали, что лаборатория – это отдельно функционирующий организм. Механический, но это не меняло сути. Когда всё было в порядке, он работал как часы. Стоило же чему-то пойти не так, этот «организм» должен был избавиться от заразы самым простым методом: ликвидировать её. Так же поступали и с заражённой конечностью, отрезая ту, дабы спасти всё остальное тело.
И Юми выпала роль хирурга. Признаться, парень чувствовал себя куда как хуже того, потому что врач не умирает, отпиливая пациенту ногу. А вот он…
Запустить механизм самоуничтожения лаборатории, чтобы вирус не выбрался наружу. Погибнуть ради чужих жизней…
Рука зависла над кнопкой. Пальцы подрагивали, дыхание перехватывало. Возможно, он успеет спастись, но…
Зажмурившись, Юми резко выдохнул, собираясь со смелостью.
«Что будет с мамой?» – предательски пронеслось в голове, и парень вновь распахнул глаза, уставившись на треклятую кнопку. Тот ненавидел её так, словно бы это из-за неё сбежали объекты.
«Она умрёт, если я этого не сделаю», – выпалил Юми в ответ своему трусливому внутреннему голосу. – «Все умрут!»
Он вновь зажмурился. То самое чувство ответственности, практически гордости за свою внезапно проснувшуюся смелость, заставило его руку сорваться вниз. И, когда Юми уже ждал соприкосновения с холодным пластиком, его схватили за запястье.
Сердце упало в пятки. Парень распахнул глаза, уставившись перед собой.
– Тише, – проговорил Орочимару и снисходительно улыбнулся. – Ты ведь не хочешь убить всех нас.
Руку Юми он отпустил, оттесняя того от пульта управления и загораживая его собой. В руке профессора был зажат пистолет, а белый рукав второй пестрил кровавым пятном.
– В-вы ранены, – выпалил Юми. – Нам нужно… запустить механизм!
– Нам надо эвакуироваться, – качнул головой Орочимару и поднял палец. – Слышишь? Это приказ сверху.
Мужчина усмехнулся. Его бледное лицо отражало лишь терпеливое ожидание, будто бы Юми был семилетним мальчиком, что спрашивал о цвете неба. В действительности же юноша был шире его в плечах и на голову выше, но тот и сам начал ощущать себя неразумным чадом перед мудрым учителем.
«Возможно, я поспешил… может, военные справятся», – пронеслось в голове, и Юми в сомнении отступил на шаг от пульта.
А потом перед его глазами замелькали увиденные им кровавые картины: военные не справлялись, объекты уничтожали их так же легко, как убивают мух хлопушкой.
– Нет, – решительно выпалил Юми, надвигаясь на учёного. – Нужно остановить это! Они вырвутся наружу!
Орочимару с сожалением опустил голову и покачал ею. Он выглядел так, будто бы любимый ученик неправильно сложил два плюс два, чем неимоверно его расстроил.
– «Остановить»? И перечеркнуть годы моих трудов? – тихо спросил мужчина, вновь глядя на Юми. И этот взгляд не сулил ничего хорошего. – Ты ведь понимаешь, что мы в шаге от открытия.
– Мы в шаге от катастрофы!
– Нет, мальчик, – усмехнулся Орочимару. – Если её не произойдёт, то мы никогда не узнаем, на что способны наши подопытные. Ты же понимаешь, что мне никогда не дадут проверить всё в полевых условиях. Слишком опасно, слишком непредсказуемо. Вечное слишком. А наука без риска стоит на месте.
Юми отшатнулся, поражённо глядя на профессора. В том, что Орочимару был верен своему делу, он не сомневался с первых дней в лаборатории, но сейчас эта преданность повернулась к нему своей другой гранью.
Это было помешательством.
Фанатизмом.
Парень рванул к пульту так быстро, что сам не успел понять этого. Но рука учёного вновь перехватила его и оттолкнула, а дуло пистолета уставилось в лоб.
– Ты умрёшь из-за такого пустяка, мальчик, – сощурился Орочимару.
Юми хотел было что-то сказать… и не успел.
Это только в фильмах злодеи дают право слова своим врагам, а те спасаются в итоге, воспользовавшись промедлением.
В реальности же: Орочимару просто спустил курок.
Грохот.
Короткая боль.
И Юми умер.
Совершенно глупо и бездарно.
***
Настоящее.
Просыпаться вот так было немыслимо странно. Саске не ощущал холода, хотя от мороза стёкла в комнате покрылись льдистыми узорами. Ночью не спасал даже оставленный в бочке слабый огонь, который потух спустя час после того, как они заснули.
Учиха повернулся на звук тихого сопения и нахмурился: Наруто отлежал плечо, стянул на себя одеяло и накрылся им так, что из-под куска ткани торчала лишь взъерошенная светлая макушка.
Всё вышло как-то случайно… они так устали за день, что рухнули на один матрас, совершенно не собираясь спать. Саске даже помнил, как Узумаки пытался представить будущее их небольшой группы.
Наивность Наруто никуда не делась, и это заставило Учиху улыбнуться. Тот видел впереди только светлое, только хорошее и отказывался оглядываться назад, где оставались доказательства того, что ни света, ни радости больше быть не может.
Но, наверное, так было даже лучше: этим людям нужен был кто-то, способный вселить в них надежду на лучшее. А кто мог лучше Узумаки вместить в себе веру и заставить других заразиться этим глупым чувством? Наруто был вирусом. Вирусом надежды, если его можно было так назвать. Он разрушал усталость, избавлял от боли, хотя сам часто после этого был отравлен.
Саске несколько раз сам ощутил это влияние «вируса», но его иммунитет к надежде оказался слишком силён, и Узумаки пришлось разбиться о невидимую стену, чтобы всё-таки достучаться до него.
– Странно просто просыпаться, – пробурчал из-под одеяла Наруто.
Потянувшись, он в удивлении замер, осознав, что одной рукой продолжает обнимать Учиху.
– Я привык, что мы почти не спим, – продолжил Узумаки, приподнимаясь на локте, – что всё время куда-то бежим и от кого-то спасаемся.
Наруто выглядел растрёпанным, сонным, но вполне довольным. И если бы не чёрная запёкшаяся кровь на виске, к которой Саске потянулся пальцами, то можно было бы сказать «обычно».
– Я уже и не помню, как должно проходить утро в обыкновенной жизни, – сказал Учиха. – Словно воспоминания заменяются… И жизни той не было, и нормального мира тоже не было. Как будто всё сон.
– Адаптация, – вздохнул Узумаки и, повалившись подбородком на плечо Саске, сощурился. – В обычной жизни люди точно не разговаривают с утра про вирус, про зомби…
– Наруто, – перебил его Учиха, – мне снова придётся забраться тебе в голову…
Отведя глаза в сторону, Узумаки недовольно нахмурился, а затем преувеличенно бодро усмехнулся:
– И об этом люди также не разговаривают.
Но Саске лишь тяжело вздохнул, когда тот внезапно забрался на него и цепко посмотрел сверху вниз:
– Давай просто не будем сейчас про это, хорошо?
Учиха невольно кивнул, рассматривая Наруто по-новому. Да, определённо, в этом парне был вирус, способный заразить всех вокруг лёгкостью и верой. Однако Саске не заражён… он лишь устал и сдался. Бороться больше не хотелось, тело стало ватным и двигалось лишь потому, что это было нужно. В движении ведь жизнь.
Тогда чем он отличался от зомби?
– Ты опять думаешь о плохом, – недовольно нахмурился Узумаки и, склонившись, поцеловал сжавшиеся в тонкую линию бледные губы. – Просто перестань…
Учиха был бы согласен перестать думать о плохом, тем более что чужие руки неспешно погладили плечи, затем забрались под футболку, но тут же его прошибло острой болью. Вздрогнув, он шумно выдохнул и вцепился в запястья Наруто.
– В чём дело? – выпалил тот, удивлённо глядя на болезненную гримасу на бледном лице. – Что-то не так?
– Кожа, – прошипел Саске, – она горит…
Хватка ослабла, и Узумаки, не обращая внимания на шипение Учихи, задрал футболку того и едва не выругался. От солнечного сплетения стремительно расходились чёрные вены, а там, где не было этих жгутов, появлялись тёмные капилляры. Рёбра Саске быстро раздувались, он начал дышать чаще и всё рвался ухватиться пальцами за собственную грудную клетку, но Наруто не позволил, прижав его руки к матрасу.
– Тише, – резко бросил Узумаки. – Не надо…
Пришлось навалиться всем своим весом на Учиху, не давая тому дёргаться и брыкаться. Умиротворённая атмосфера этого утра, которую они оба пытались продержать как можно дольше, осыпалась ледяными осколками. Опасность неслась им на голову со скоростью падающей с крыши сосульки. Только вот увернуться от неё не получится: тут же сорвутся и другие.
– Что здесь…
Застывший в дверях Киба выглядел несколько озадаченным, заметив перед собой такую картину:
– Я думал тебя тут… убивают, а вы…
– Инузука, идиот! – выкрикнул Наруто. – Закрой дверь и помоги мне! Я его не удержу!
Дважды повторять не пришлось. Ринувшись вперёд, Киба ухватил Саске за плечи, прижимая его к полу.
– Что происходит? – спросил Инузука, вскинув глаза на друга.
– Если бы я знал. Ты видишь… эти вены…
– Это плохо, – кивнул Киба. – Эй, Учиха!
Саске не слышал, как его окрикнули. Он даже не почувствовал, что его пару раз ударили по щекам. Боли не было, да и вообще всё перестало существовать. Темнота находила с каждой новой судорогой. Тело скручивало и будто бы выворачивало наизнанку. Приходилось крепко сжимать зубы, чтобы не кричать от накатившего страха.
А что если это конец?
«Это не может быть конец!» – мысленно выпалил Узумаки, сжимая запястья парня сильнее и вглядываясь в его глаза.
Не хотелось верить, что вот так внезапно Учиха перестанет быть собой. Не хотелось знать, что последние слова были такими… глупыми и случайными.
– Саске, – позвал Наруто, хорошенько его тряхнув.
Тот очнулся так резко, будто бы и не проваливался в это забытье вовсе. Уставившись на Узумаки, он непонимающе моргнул пару раз, а затем перевёл взгляд на Инузуку, что сидел у него над головой.
– Такое уже было? – спросил Наруто на удивление строго.
– Д-да, – тяжело выдохнул Учиха, прикрывая глаза, когда его руки и плечи отпустили. – Думаю, моё тело… не выдерживает.
– Заткнись!
Даже Киба уставился на друга неверяще. Услышать такой злой тон из губ этого вечно радостного существа – было непривычно. Узумаки поднялся с Саске и, покачивая головой, прошёлся по комнате:
– Если бы… я не послушался Девятого, то мог бы дать тебе свою кровь…
Остановившись, тот запустил пальцы в волосы и, сжав их, зашипел, пиная носком ботинка стену. С неё осыпалось немного штукатурки и белым снегом упало на плечи и волосы.
Учиха, кое-как поднявшись и кивнув Инузуке, подошёл к Наруто и опустил на его плечо подрагивающую руку. Тело било странным ознобом:
– Ты бы всё равно не смог мне помочь. Ведь твоя кровь не излечила меня тогда… в машине.
– Значит, мало её было, – упрямо, сквозь зубы процедил Узумаки. – Надо было дать больше…
Киба, смерив этих двоих долгим взглядом, качнул головой и осторожно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Казалось, что он был лишним…
– Даже если бы ты мне перелил всю свою кровь, часть Нулевого всё равно бы осталась во мне, – Саске сильнее сжал руку на плече Наруто. – Это неизбежно.
– Всегда есть шанс…
Хоть голос Узумаки и звучал твёрдо, но в нём уже отлично слышался сквозняк, пробирающийся в некогда плотный кокон из веры и надежды между тонкими трещинками.
Вздохнув, Учиха притянул его к себе, неуверенно обхватывая за плечи и склоняясь к уху:
– Мы умрём, Наруто. Оба.
Тот встрепенулся, но не отшатнулся, продолжая смотреть в изрисованное морозом окно.
– И для нас не будет счастливого финала.
Узумаки молча кивнул. Как бы он не желал возразить и сказать, что Саске опять думает лишь о плохом, но в голове сам уже много раз проговаривал подобные же слова.
Они не выживут. Никто из детей лаборатории не уцелел, потому что был способен лишь убивать и соперничать, как делают слетевшие с катушек хищники. Объекты были созданы для того, чтобы поддержать жизнь, помочь людям, а в результате погибли раньше, чем само человечество.
Учёные крупно облажались, поставив всё на тех, кто лишён чувств.
Ведь только эмоции, любовь и привязанность способны быть тем топливом, способным помочь продержаться до конца. Это смысл. Ценность существования.
У объектов же была только цель.
Но что дальше, раз эта цель достигнута? Что за той гранью?
Пустота… потому что больше ничего не имеет значения.
– Если… – тихо начал Наруто. – Если так, то я хочу умереть с тобой.
Саске нахмурился, сердце пропустило удар. Ведь давно думал о том, как закончит всё это для себя, но никогда не представлял, что Узумаки захочет поддержать его. Поэтому сейчас он чувствовал себя слишком странно.
– Хорошо, – кивнул Учиха и тронул губами холодную скулу. – Мы сделаем это вместе.
***
Наруто оставил Саске, а сам двинулся в соседнюю комнату, решив собрать то, что сможет найти в дорогу. Кажется, она предстояла долгой.
Но стоило двери закрыться за его спиной, а фонарику пробежаться по пустым полкам ванной комнаты и замереть на бликующем зеркале, как сумка выпала из рук. Узумаки сам не понял, как спина врезалась в стену, а в глазах на миг потемнело.
Это было слишком. Всё, что произошло с Учихой всего за несколько минут, ударило больнее, чем выстрел в упор. Это была только его, Наруто, вина, потому что он не смог вылечить вовремя, заметить и предотвратить. Тогда зачем его вообще создавали?!
Зло уставившись в зеркало, он быстро подошёл к нему, убирая фонарик так, чтобы не слепнуть от белых бликов.
– Ты доволен? – прошипел Узумаки, вперившись в глаза своего отражения. – Тебе нравится, когда я не получаю того, чего хочу?!
Двойник в зеркале повторял за ним слово в слово, его губы двигались так же, как и губы Наруто, но он знал, что за этой стеклянной подделкой скрывается тот, кто жадно ловит его злость.
Девятый всегда ждал, пока у него не закончатся силы и не иссякнет вера в лучшее. И, видимо, дождался. Внутри Узумаки гулял ветер, как гуляет он теперь по мёртвому миру.
– Что, не отвечаешь? – прорычал Наруто тихо. – Ты всегда молчишь, когда нужен!
Кажется, отражение удивлённо приподняло брови. Лишь на миллиметр… Или же это была простая игра света и тени.
– Да, сейчас ты мне нужен, – твёрдо выпалил Узумаки и прижал ладонь к холодному стеклу. – Он умирает, Девятый. А ты ведь… тоже его любишь.
Наруто замолчал. Взгляд его судорожно бегал по собственному бледному лицу: от глаз к губам, ожидая хотя бы какой-то реакции. Пока он не осознал, что это всего лишь отражение. Тот, кто мог ему ответить, был спрятан глубоко в недрах его сознания и, похоже, затаил сильную обиду на них с Саске.
– Если нужно уйти мне, чтобы остался он, то я уйду, – очень тихо прошептал Узумаки, прикрывая глаза. – Знаю, только ты сможешь его спасти…
– Наруто! Давай быстрее!
В дверь постучали так внезапно, что парень вздрогнул и покрылся холодным потом. Открыв глаза, он мазнул взглядом по зеркалу в последний раз, сгрёб с раковины какие-то первые попавшиеся флаконы и двинулся к выходу.
Это только отражение.
А Девятый никогда не отвечал на его просьбы.
***
Деревья сменялись деревьями. За окном грузовика жизнь застыла и стала напоминать ту бездарную пародию на некогда существовавший мир, рисовавшийся обычно в книгах по палеонтологии. Только теперь этот мир людей впору было увековечивать на страницах с подписью: «Человек разумный. Вид вымирающий».
Учиха отвернулся от окна, прикрывая устало рукой глаза. Они уже подъезжали к полигону, и чем ближе казалась высоченная стена впереди, тем болезненнее колотилось сердце.
Возможно, уезжать отсюда вовсе не стоило. Может, если бы они остались, то никто бы не погиб и не пропал без вести. Какаши, Ирука, Цунаде… где они теперь все?
В отличие от Узумаки он не питал пустой надежды на счастливое спасение этих троих. Саске слишком хорошо представлял, с чем они могли столкнуться на этих заснеженных просторах. Да и потом – прошло слишком много времени, чтобы считать бывших спутников живыми. Люди умирали пачками, так почему эти должны были выжить?
– Почти приехали, – бросил Джирайя, который сидел за рулём.
Наруто, сидящий по левую сторону от Учихи, волнительно посмотрел на него и кивнул чему-то, соглашаясь то ли со стариком, то ли со своими мыслями. Он украдкой сжал холодную руку Саске, и тот бросил на него короткий взгляд.
Узумаки волновался. И это плохо скрывали даже его беспечные временами улыбки, попытки не смотреть в глаза. Наоборот, все эти ужимки сдавали его с головой.
Но Учиха молчал, потому что не имел права просить Наруто успокоиться, забыть и жить дальше. То, что произошло в той спальне, было доказательством неминуемого: смерть приходит даже за теми, чьё тело извратила треклятая лаборатория. Когда та постучится в дверь – дело времени. Хотя, в общем-то, это не так и важно, ведь она уже на пороге.
– Кажется, впереди всё пусто, – облегчённо вздохнул Узумаки, вглядываясь жадно через лобовое стекло в царящую впереди снежную хмарь.
– Оно и хорошо, – кивнул Джирайя. – Эта стена достаточно высокая и гладкая снаружи, чтобы твари по ней могли забраться.
– Нужно опасаться не этого, – бросил Саске, переводя взгляд с приближающейся стены на вопросительно кивнувшего мужчину. – Страшно, если люди станут тварями.
***
Пост военных действительно отлично сохранился: толстенной стене из бетона и бог-лишь-знает-чего-ещё не грозило ни время, ни дожди, ни мороз. Сторожевые вышки покрылись инеем, разбитые машины и трупы замело снегом, а в воздухе повисла мёртвая тишина.
Учиха замер, вслушиваясь, впрочем, как и остальные выжившие. Все оглядывались по сторонам, смотрели на виднеющийся впереди чёрный лес, меж которым терялась узкая дорога, некогда бывшая трассой.
– Так странно, – вздохнул Киба, подойдя к Наруто. – Я думал, что мы уже не вернёмся сюда.
Узумаки лишь кивнул. Внутри него боролось что-то странное: хотелось поскорее оказаться как можно дальше отсюда, но одновременно он понимал, что только здесь выжившие способны быть в безопасности от того, что расплодилось здесь, снаружи.
– Нам придётся зачистить город, – разрушил воодушевлённое настроение Саске. – Это займёт много времени.
– Это того стоит, – кивнул Джирайя, указывая на стену и улыбаясь. – Если нам это удастся, то жизнь будет не такой дрянной.
– Пошли своих людей к тем казармам, – указал Учиха на заснеженные домики вдоль дороги. – Там должно быть оружие и пайки военных. Они нам пригодятся.
Наруто опустил голову, улыбаясь украдкой. Вероятно, Саске привыкал к тому, что его выбрали ответственным за чужие жизни. Привык и больше не пытался убежать от этого. Но что радовало больше всего, так это то, что он позволял к себе прикасаться. Даже сейчас не сбросил руку, когда Узумаки вновь ухватил его за пальцы.
– Я тоже поищу оружие, – кивнул Наруто и двинулся к ближайшей сторожевой вышке.
Подойдя, он заметил, как люди с трудом пытаются столкнуть примёрзшие к земле ворота. Кто-то крикнул о том, что им нужна помощь, и тогда воцарилась суета: искали всё, что могло бы помочь сбить заледеневший снег.
Дверь вышки тоже пришлось открывать со скрежетом и руганью. Всё вокруг застыло, будто бы в этом городе зима царила уже вечность, но когда дверь поддалась, Узумаки довольно улыбнулся. Его взгляд сразу упал на прислонённый к стене автомат и увесистый рюкзак. Рядом с находками обнаружилось истлевшее тело в военном камуфляже.
Его он постарался обойти по неожиданно широкой траектории, чтобы не задеть кости. Почему-то именно сейчас чужая смерть воспринималась так остро. Или же это мёртвое место сильно давило на него? Словно Наруто был дерзким археологом, посмевшим ступить на территорию древнего храма, где кроме костей и искать-то нечего, разве что позолоту с гробов соскребать.
Присев у рюкзака, он развязал горловину и заглянул внутрь. Покорёженная от удара рация была отложена в сторону, а вот пара банок тушёнки, пакет сухих крекеров и аптечка вызвали на усталом лице довольную улыбку. Следом Узумаки потянулся к автомату, провёл по нему рукой. Убедившись, что оружие исправно, повесил на плечо и двинулся было к выходу. Когда вдруг за спиной послышался сиплый стон. Нахмурившись, Наруто обернулся. В дальнем углу он только сейчас заметил туловище без ног. Неизвестно, как эта тварь попала сюда, но даже в таком плачевном состоянии она тянулась к нему своими тонкими конечностями.
Рука скользнула по ремню, выдёргивая из ножен армейский нож. Узумаки шагнул к зомби, но замер, крепко сжимая рукоятку. Отчего-то убивать больше не хотелось. Даже мертвецов отправить на их заслуженный покой стоило слишком многих сил. Он будто бы чувствовал, как из него вытекала энергия и простой удар в череп забрал бы её полностью.
– Прости, – коротко шикнул Наруто, убирая нож и поджимая губы.
Если бы это увидел Учиха, то наверняка бы осудил, поэтому он поспешил поскорее закрыть за собой заиндевевшую дверь и быстро спуститься по гулко отзывающейся на его шаги лестнице.
– Нашёл что-нибудь? – спросил Саске, как раз подходивший к вышке. – Мы нашли оружие и даже гранаты, так что можно ехать дальше.
– Д-да, – рвано кивнул Узумаки, поднимая глаза на вышку. Ему упорно казалось, что в широком окне вот-вот появится то мёртвое тело, невесть как поднявшееся с пола без ног.
– Ты в порядке? – нахмурился Учиха и опустил руку на плечо парня, чуть его тряхнув.
Наруто, ткнувшись лбом в его грудь, тяжело вздохнул и покачал головой:
– Просто устал… идём.
Внезапно, стоило Узумаки сделать шаг вперёд, как на него обрушилось тяжёлое и волнительное видение. Всё вокруг потемнело, он отшатнулся от Саске, хотя в последний момент и попытался ухватиться за него. Перед глазами замелькали странные картинки, заставляющие крепче сжимать запястье Учихи, а затем ноги вовсе подогнулись.
***
– Ты ведь знал, что просто так я не сдамся, – улыбнулся Девятый, садящийся рядом с ним.
Куда-то исчез Саске, пропали заснеженные машины, люди, стена. Остался лишь снег и объект, практически ласково гладящий его по голове:
– Я обещал тебе, что это тело станет моим.
Девятый схватил его за волосы, вздёргивая на ноги и толкая куда-то. Наруто понимал, что, скорее всего, вновь провалился в беспамятство, но всё же противостоять его силе не смог и послушно двинулся следом.
– Хватит сопротивляться, Узумаки! – зло зашипел объект, отпуская его. – Все, кого ты любил, умрут!
Смех его вороньим карканьем разнёсся в голове. Девятый, прижавшись горячими губами к его уху, прошипел с жутковатой улыбкой:
– Все… даже Учиха.
– Нет! – выпалил Наруто.
Эти слова будто бы придали сил. Рванув от объекта, Узумаки толкнул того в грудь и отшатнулся:
– Саске будет жить! Я найду способ спасти его!
И снова смех. Покачнувшись, Девятый, развёл руками:
– Как ты его спасёшь, малыш, если тебя уже нет? Ты бесполезен!
За спиной объекта проступила реальность. Люди в ней всё так же собирались в дорогу, и только Учиха безрезультатно тряс его за плечи.
Наруто хотел кинуться к нему, сказать, что нужно уходить, потому что в воздухе повис явственный привкус опасности. Но стоило его руке сжать плечо Саске, как всё изменилось.
Узумаки отбросило в сторону и сильно ударило о стену.
«Стена… но откуда?» – подумалось вдруг ему.
Взгляд затравленно метнулся вокруг: просторная комната, с потолка свисают провода, вокруг высятся странные механизмы с горящими кнопками и мерцающими экранами, а на стене подвешен человек.
Несмотря на то, что его тело было унизано проводами, а лицо истощено, Наруто всё равно узнал в нём Нулевого.
– Быстрее, Орочимару! – выпалил приближающийся голос.
Послышался скрип, и мимо Узумаки стремительно пронёсся тот, кого он знал под именем Фугаку. На руках мужчина нёс Саске, и тот казался совершенно… мёртвым. Парня уложили на операционный стол, проводки жадно вгрызлись в его тело, запищало, защёлкало…
– Не сомневайся, Фугаку… мы спасём его, – ободряюще пообещал Орочимару.
Холодные руки схватили Наруто поперёк груди, притягивая его к чужой и сжимая в этих тисках-объятиях. Картинка стремительно удалялась, а он отчаянно пытался зацепиться за неё, не дать ей померкнуть, не дать произойти этой страшной ошибке.
– Ты не мог этого видеть, – прошипел Узумаки, когда перед глазами появилась очередная стена. – Тебя не было там!
– Ошибаешься, – улыбнулся Девятый, мазнув горячим дыханием по уху. – Я был в том месте… и уже тогда знал, к чему приведёт их выходка.
Всё снова изменилось.
Белая комната, рыжая женщина, склонившаяся над объектом. Та говорит что-то, отшатывается от него и… умирает.
– Её тело… это она была в той комнате, – поражённо вздохнул Наруто, вглядываясь в разметавшиеся яркие волосы, скрывающие её лицо. – Я… она кажется мне знакомой.
– Это та женщина, которую люди называют матерью. Она дала тебе жизнь, выносила.
Узумаки почувствовал, как сердце пропускает удар. Стало холодно, и, когда Девятый разжал хватку, он едва не упал коленями на пол. Его мать…
Руки сами собой потянулись к ещё подрагивающему в конвульсиях телу:
– Ты убил её.
– Да, – холодно отозвался объект. – Потому что они создали меня для убийств, а не для любви.
– Но тебе хотелось… чтобы тебя любили, – слабо улыбнулся Наруто.
Резкий удар, обрушившийся в его спину, подтолкнул Узумаки вперёд. Он было выставил руки перед собой, чтобы не врезаться в стену носом, но та внезапно растворилась под пальцами, как её и не было вовсе.
Девятый молчал.
Бокс для новорожденных, а в нём маленький ребёнок, ещё толком не понимающий, что произошло. У его изголовья сидит светловолосый мужчина.
Минато намного моложе, чем тогда, когда Наруто увидел его впервые. Моложе и печальнее, а голубые глаза мутные от бессонных ночей и грусти.
– Я должен отдать тебя им, – охрипшим голосом произносит тот, поглаживая пластиковую стенку. – Я обязан.
И на лице у него неподдельная горечь утраты, будто бы сына уже нет, а он сидит не перед боксом, а рядом с маленьким гробиком:
– Но я не хочу…
Минато шумно вздохнул, опуская голову и опираясь лбом о тёплый пластик. Если приглядеться, то можно заметить, как плечи того чуть вздрагивают, а руки безвольно сжимаются в кулаки.
– Мы сами подписали эту бумагу, – тихо говорит вошедшая в комнату женщина. Та самая, с рыжими волосами.
Но Минато не вздрагивает, не поднимает на неё голову. Он продолжает оплакивать того, кто всё ещё жив.
– Ты знаешь, кто убил твоего отца, – тихо шепчет Девятый на ухо. – Саске… да, именно он, а ещё его брат Итачи и твой лучший друг Киба.
Узумаки в ужасе смотрит на расплывающийся образ мужчины. В голове только пустота и тихий шелест несуществующих мыслей. Убили… единственного человека, который его любил с самого начала, который верил…
– У них не было выбора, – резко отрезал Наруто, отпрянув назад и опуская глаза: смотреть на это стало совсем невыносимо.
– Выбор есть всегда, малыш. Только они выбрали тебя, а не его.
Узумаки зажмурился. Слова объекта били в цель, ломали и крошили позвоночник, словно он был простым меловым столбом.
Обхватив голову руками, он отрицательно покачал ею:
– Так было нужно… иначе…
– Иначе что, Наруто? Ты пытаешься оправдать Учиху лишь из-за того, что твоя привязанность к нему сильнее. Потому что Минато ты не знал, не был с ним, а вот с Саске…
