Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Ishvi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 77 страниц)
Движения стали быстрыми. Саске чувствовал всё нарастающее тепло, склоняясь к спине парня и целуя выступающие позвонки. Плоть блондина в его руке подрагивала, сам Наруто, кажется, полностью отключился от реальности.
Быстро, практически не сдерживаясь, потому что иначе никак. Зажать зубами кожу, услышать довольный стон и сильный удар собственного сердца.
Наруто ощутил, как внезапно Саске замер, толкнувшись особо сильно, как внутри него самого запульсировало быстрее, как Учиха вышел, чтобы вновь войти. И опять то пронзающее чувство, соединённое с чувством освобождения в паху, когда живот подрагивает, мышцы сокращаются, а сердце бьётся в каждой клетке твоего тела.
Хриплый вздох над ухом, лёгкий поцелуй в плечо и тяжесть чужого тела пропала. Саске, повалившись рядом с упавшим на диван Наруто, прикрыл глаза, всё ещё подрагивая всем телом.
Наруто лениво приоткрыл глаза, разглядывая резкий профиль.
– Наверное… это любопытство? – ехидно спросил он.
– Нет, – усмехнулся Саске, свешивая руку с дивана и подтягивая свои джинсы с пола. Пора было бы выметаться отсюда, надеясь, что Итачи ещё не вернулся.
Наруто улыбнулся, отвечая на поцелуй, прежде, чем Саске встал с дивана, принявшись одеваться. Тяжело вздохнув и всё ещё дрожа всем телом, Наруто с трудом нашёл свои джинсы и с таким же усилием попал ногами не в одну штанину. Было слегка некомфортно, но всё это перебивала приятная слабость.
Натянув на себя футболку, Наруто попытался посмотреть сквозь засаленное окно, но ничего не увидел. Наверное, это было к лучшему.
– А если он узнает?
Саске лишь безразлично пожал плечами, сжимая его подбородок пальцами и быстро целуя. Отстранившись, Учиха щёлкнул замком, выпуская Наруто первым, а сам вышел следом, прислоняясь плечом к косяку двери.
– Иди. Я позже, – ответил он на взгляд Узумаки. – Надо закончить с ящиками.
После жаркого помещения мороз приятно щипал кожу, возвращая разуму остроту. Проводив взглядом пошатывающегося Наруто, Саске опустился на порог, упираясь руками в согнутые колени.
– Итачи, и долго ты здесь? – спросил он будто в пустоту.
– Достаточно, – отозвался брат, стоящий у дальних сосен. Снег похрустывал под его ногами, когда парень начал подходить ближе.
– И что ты думаешь делать? – вздохнул Итачи, останавливаясь по левую руку.
Саске, подняв глаза на брата, вопросительно вздёрнул брови.
– Разбирать ящики. Идём.
========== Глава 10. Kinder der Angst. ==========
«Du bist mir ans Herz gewachsen
Wenn ich blute hast du Schmerzen
Wir müssen uns kennen
Ein Körper zwei Namen
Nichts kann uns trennen
Ein Zweileib im Samen
Wenn du weinst, geht es mir gut
Die Hand deiner Ranz
Füttert mein Blut
Führe mich, halte mich
Ich führe dich
Ich verlass’ dich nicht
Du bist mir ans Herz gebaut
Zwei Seelen spannen eine Haut
Und wenn ich rede bist du still
Du stirbst wenn ich es will
Wenn du weinst schenke ich dir
Kinder der Angst – Tränen von mir
Wenn du weinst schenke ich dir
Die Kinder der Angst – Tränen von mir».
Rammstein – Führe Mich.
«Ты врос в моё сердце,
Если у меня идёт кровь, боль испытываешь ты.
Мы, должно быть, знакомы…
Одно тело – два имени.
Ничто не сможет нас разлучить,
Ведь мы вышли с тобой из одного семени.
Если ты плачешь, мне хорошо,
Рука твоего страха кормит мою кровь.
Веди меня,
Держи меня.
Я тебя чувствую.
Я тебя не покину…
Ты вмонтирован в моё сердце,
Две души растягивают одну кожу.
Ты молчишь, если я говорю,
И ты умираешь, если я так хочу.
Две картины в единой раме.
Одно тело, но всё же два разных имени.
Два фитиля одной свечи,
Две души в одном сердце».
Руки на теле. Чужое тепло, вздохи. Почти болезненный, но до одури приятный поцелуй.
И от этого внутри что-то болит, ноет. Где-то за ставшими стеклянными рёбрами.
И больше хочется, но нельзя.
Нельзя тянуться за этими касаниями, нельзя хотеть поверить и довериться.
Но доверяешься. И опять боль внутри, а по стеклу уже бегут мелкие трещины и оно вот-вот разлетится.
Потому что не должен был позволять себе. Позволять ему, Наруто.
Потому что не сможешь дать тепла.
Уничтожишь всё. Извратишь и сломаешь.
***
Саске пытался заснуть.
Вот уже который час Учиха вертелся в смятой постели и звал Морфея, но тот оставался глух и безразличен к мучающемуся от бессонницы парню. Пространство сдавливало со всех сторон, тёмный потолок опускался и, не выдержав, Саске резко встал с кровати.
Сначала показалось, что всё пошло кругом и только потом пол перестал уходить из-под ног. Саске посмотрел на соседнюю кровать, в которой спокойно спал Итачи. Брат не страдал от бессонницы, устав за день так, что уснул сразу же.
«Ты скажешь, что предупреждал», – грустно усмехнулся внутренний голос.
Тряхнув головой, Учиха вышел в длинный коридор, закрывая за собой дверь. Какое-то дымчато-синее пространство не было полностью тёмным, скорее заполненное рассеянным холодным светом, как перед самым рассветом.
Привычно хлопнув по карманам, Саске не нашёл там сигарет и недовольно нахмурился. Курить хотелось до одури, а лёгкие превратились в жадные губки, требующие отравляющего никотина.
Парень вспомнил, что утром, когда принёс последний ящик на кухню, в нём было несколько пачек сигарет, брать которые Цунаде не разрешила.
«Не обеднеешь, старуха», – усмехнулся Саске и, зацепившись за перила, начал спускаться на первый этаж.
Старинная широкая лестница терялась в темноте, и Учиха наверняка бы оступился, если б так крепко не цеплялся за гладкие перила. Тишина поглощала его шаги и дыхание, даже ветер не завывал снаружи, будто бы кто-то выключил звук у этого мира.
Пролёт второго этажа встретил недружелюбно мерцающим огоньком свечи. Удивившись внезапному источнику света, Саске замер, прислушиваясь и приглядываясь. Кто бы ни оставил здесь свечу, поблизости его уже не было.
Учиха прошёл бы дальше, не заметь он то, что кто-то снял толстую цепь с двери и теперь она бесформенной кучей лежит в стороне. Сквозь щель меж приоткрывшихся створок тянуло холодным сквозняком и слышалось какое-то бормотание.
Нахмурившись, Саске спустился со ступеньки и осторожно подошёл ко входу на второй этаж. Захотелось вернуться за катаной, но тут взгляд парня привлекли тёмные капли на светлой половой плитке. Они явно были похожи на кровь и, потянув за дверную ручку, Саске заглянул внутрь.
Холод этого места будто осел на коже тонким слоем инея. Осторожно войдя в длиный коридор, Учиха сразу же заметил её: сидевшую у высокой закрытой двери женщину, у которой руки были перепачканы в чём-то тёмном.
– Цунаде? – позвал Саске, останавливаясь, и она резко обернулась к нему. В глазах женщины блестели слёзы, а губы были плотно сжаты, словно она пыталась сдержать крик.
– Что вы здесь делаете? – оборачиваясь по сторонам, спросил Учиха и подошёл ближе. Всё здесь дышало смертью, а темнота лишь подчёркивала схожесть со старым склепом.
– Здесь жили дети, – тихо выговорила женщина.
– Это ваша кровь? – осторожно спросил Саске, приближаясь к ней. Цунаде не выглядела раненой…
Он пошарил взглядом по чуть подрагивающей фигуре женщины и удивлённо поднял брови, наткнувшись на тушку кролика по другую сторону от Цунаде.
– Я приношу им еду, – всхлипнула она и вновь подняла блестящие глаза на Учиху, виновато улыбнулась: – Я не сошла с ума, Саске. Я знаю, что это глупо… но они ещё живы…
– Вы кормите зомби, – нахмурился брюнет. – Вы держите их там, где живёте сами.
– Они живы, – почти просяще проговорила она, цепляясь холодными руками в руку Саске. – Они ходят… двигаются. Как и прежде.
– Не как прежде, – мотнул головой Саске. – Они стали тварями. И сожрут всех нас, если выберутся.
– Они дети!
Голова резко заболела, словно бы в затылок ударили пыльным мешком. Закусив губу, Саске закрыл глаза рукой, жмурясь так сильно, что перед глазами пошли белые пятна.
Считать тварей живыми…
– Они мертвы, – прорычал он сквозь плотно сжатые зубы. – Они разлагаются, Цунаде. Они – не дети.
Она молчала. Когда Саске отнял руку от лица, то поймал на себе пустой взгляд каких-то подёрнувшихся слёзной пеленой глаз.
– Ты их не вернёшь, подкармливая тухлятиной, – жёстко припечатал он. – Сдохли. Понимаешь? Всё.
Цунаде вздрогнула, словно бы от удара кнутом. Резко отвернувшись, женщина уставилась на плотно закрытую дверь. Немигающе, страшно, будто бы гипнотизируя или пытаясь увидеть что-то через дерево.
Окинув взглядом её в последний раз, Саске поднялся и вышел из этого склепа.
***
В день катастрофы.
– Я дома, – крикнул младший Учиха, бросая на стол ключи и устало снимая куртку. Ноги гудели, а в голове была пустота, но с этим можно было смириться. Пришлось смириться и с бессонницей, которая то и дело наносила свой подлый удар в уставшую спину.
Как и сегодня… единственным спасением от неё были прогулки и сигареты.
Тишина в квартире не стала чем-то неожиданным.
Запустив руки в волосы и растрепав их, Саске прошёл в ванную. Неяркий мерцающий неоновый свет неприятным холодом лёг на кожу, в нос ударил запах хлорки и сырости.
Кран скрипнул, и из него побежала вода, падая в чуть желтоватую керамическую раковину. Капли летели в разные стороны и оседали на старом белом кафеле, местами покрывшемся мыльными разводами.
Безразлично скользнув взглядом по вороху неразобранного белья, Саске набрал в руки воды и склонился над раковиной, умываясь. Попытаться стереть усталость, которая не хочет лечиться сном, было бесполезно. Своего рода плата за чистый разум и очистившуюся кровь. Лучше не станет никогда.
Он опёрся руками о бортики раковины и заглянул в зеркало. Почти моментально тело прострелило иллюзорной болью, стоило лишь встретиться взглядом со своим отражением.
– Ну, и пошёл к чёрту, – тихо шикнул Саске и внезапно заметил за плечом в дверях чуть размытый силуэт. Пришлось резко обернуться и неловко удариться поясницей о раковину.
– Мам? – нахмурился парень, вглядываясь в стоящую перед ним женщину. После курса лечения Микото выглядела ещё худее, чем обычно, а новые препараты, скорее всего, подействовали как-то не так, если вообще подействовали: кожа женщины была чуть сероватой от слабости, под глазами залегли глубокие тени, а руки обнимали подрагивающие плечи.
– Пойдём в кровать, – тихо сказал Саске, подходя к женщине ближе и укладывая свои ладони у неё на плечах. Холодная кожа под пальцами показалась очень тонкой, и парень попытался не давить сильно.
– Ты помнишь меня? – спросил он, заглядывая в невидящие его глаза. Спросил и пожалел об этом глупом потакании своим глупым желаниям. Конечно, не помнит.
Как и вчера, как и позавчера… как и месяц назад.
Кто он для неё сегодня?
Микото подняла на сына глаза, и её тонкие губы чуть дрогнули, изо рта вырвался хриплый стон.
– Идём, – покачал головой Саске, пытаясь осторожно развернуть мать лицом в коридор.
Внезапно что-то сильно толкнуло его в грудь. Парню понадобилось несколько секунд, чтобы понять: мать сама оттолкнула его. Такие вспышки злости и раздражения уже случались, поэтому не очень-то и удивили его. А вот то, что Микото бросилась на него с яростным рыком, заставило отшатнуться в сторону и едва не свалиться в ванную.
Женщина, врезавшись в раковину так, что с неё попадали зубные щётки, уставилась на сына подёрнутыми красной пеленой глазами.
Такого ещё никогда не было.
Она дышала быстро, сквозь тонкую кожу проступали кости грудной клетки, руки, оплетённые канатами вен, сжимали края раковины.
– Мам?! – громко позвал Саске, вытягивая руку к женщине. – Всё хорошо. Идём… я уложу тебя спать.
Резкий взмах, и парень одёрнул руку, прижимая её к груди. На коже резко проступили три глубокие, сразу налившиеся кровью, царапины.
– Итачи!
Она бросилась на него вновь, но Саске ринулся в бок и, вылетев из ванной, резко захлопнул за собой дверь, проворачивая ручку. За дверью слышался рык, стоны, звуки падающих склянок, а потом и звон разбившегося стекла.
– Итачи! – закричал Саске вновь и бросился в сторону зала.
Диван был пуст, как и комната старшего брата, когда Учиха решил проверить и её. Дома никого не было, кроме него и матери.
Замерев посреди коридора, Саске поражённо смотрел перед собой, совершенно не представляя, что делать дальше. Из-за шока парень напрочь забыл, что старший брат под следствием и уже несколько дней не живёт дома…
Руки мелко дрожали, по правой стекала кровь и капала на светлый ковёр, но боли парень не чувствовал.
Дверь ванной содрогнулась, будто бы от мощного удара. Если бы Саске не знал, что там закрыта его больная мать, то подумал бы, что случайно запер в тесной комнате какого-нибудь бугая. Саске отшатнулся, когда тонкая деревяшка, всё-таки не выдержав, слетела с петель. Пошатываясь, оттуда вышла Микото. Её чёрные волосы были растрёпаны, лицо перепачкано тёмной кровью, с губ срывался тихий рык.
– Мам, – успокаивающе проговорил Саске, смотря в пугающие глаза. Его рука метнулась к телефонной трубке, женщина вздрогнула, но на него не бросилась.
Немеющими пальцами, то и дело поглядывая на мать, Учиха быстро набрал номер скорой помощи, но в трубке раздались короткие гудки, а в следующий момент Микото всё-таки дёрнулась вперёд, сбивая сына с ног и прижимая его к стене.
– Перестань! – выпалил Саске, цепляясь в её плечи. Он не мог понять, почему Микото пытается достать до его шеи, почему зло впивается ногтями в руки, оставляя новые кровавые следы.
Под его собственными пальцами, её тонкая кожа внезапно провалилась, выпуская на поверхность желтоватую сукровицу и резко ударивший в нос запах гниения.
Саске попытался оттолкнуть её, но варёные глаза сверкнули яростью и зубы клацнули в пальце от его шеи.
– Ты…
Договорить он не смог. От запаха тлена закружилась голова, его пальцы ушли глубже в какую-то рыхлую плоть и Саске резко дёрнулся в сторону, налетая спиной на кухонную тумбу. Микото с рёвом врезалась в стену, повернула к сыну голову и низко зашипела, капая тёмной слюной.
«Она мертва», – нервно пробормотал внутренний голос.
Мертва ли?
Всё произошло практически инстинктивно. Женщина, оттолкнувшись от стены, кинулась на него. Рука Саске метнулась в сторону, хватая что-то со стола. Звук вспарываемой плоти.
Микото застыла, но спустя секунду вновь двинулась ближе, а Саске опустил взгляд на нож, который, как в масло, вошёл в живот женщины.
Рука его разжалась, Учиха отшатнулся, глядя на рухнувшую на четвереньки женщину. Из раны капала густая тёмная кровь, и запах разлагающегося мяса лишь усилился.
Упёршись спиной в тумбу, Саске застыл. Шок и ужас сковали тело, заставляя превратиться в онемевшее изваяние.
То, во что превратилась его мать, медленно ползло к нему, оставляя за собой тёмные склизкие лужи. Из её рта вырывались непрерывные хрипы, а руки царапали воздух в попытке добраться до него.
Ещё немного. Ещё шаг.
Входная дверь открылась с таким грохотом, что Микото вскинулась на звук. Минутная пауза, рык, а потом выстрел.
Саске вздрогнул, когда перед ним упало тело женщины, а рядом опустился кто-то со знакомым голосом.
– Саске? Ты не ранен? Не задела?
– Итачи… – тихо произнёс младший. – Она… ты…
– Это не наша мать. Уже не наша.
– Как?
– Нет времени. Вставай. Нужно бежать.
***
Настоящее.
На улице было холодно. Поднявшийся ночью мороз больно кусал за запястья и губы, но сигаретный дым вроде бы помогал согреться. Саске стоял на крыльце детского дома и бесцельно шарил взглядом перед собой. Что он пытался разглядеть в подсвеченной снегом темноте, парень не понимал, но был уверен: тени перед глазами – это как раз то, что он так долго ждал.
Ещё один вздох горячего дыма, опаляющего лёгкие. Выдох, и можно жить дальше.
До следующего удара сердца.
Чужое присутствие Учиха заметил сразу, поэтому не повернулся, услышав голос:
– Саске? Ты чего?
– Наруто, – тихо сказал парень, обхватывая себя одной рукой. – Тебе не спится?
– Да, вот… думал, – как-то смущённо отозвался блондин. – А потом увидел тебя в окно.
– Думал, – задумчиво повторил Саске, стряхивая пепел с сигареты. – О чём?
– Не бери в голову… я…
Учиха повернулся, облокотившись спиной о столб, поддерживающий козырёк над крыльцом.
– Я не хотел её убивать.
Наруто, вздрогнув от этих слов, удивлённо поднял брови. Стоящий перед ним Учиха цветом лица мало отличался от снега, а глазами – от ночного неба. Только укутывал Саске холод посильнее того, что щипал за нос.
– Кого?
– Моя мать обратилась первой, – спокойно сообщил Саске. Таким тоном обычно говорят, что завтра будет дождь. Да и то эмоций побольше будет.
– Она была первым зомби, которого я увидел.
Саске отбросил сигарету в сторону и обнял себя руками, будто бы стараясь удержать оставшееся тепло в теле.
Не зная, что сказать, Наруто выдохнул облачко пара. Собственные мысли, которые не давали уснуть, тут же показались глупыми, по сравнению с тем, что сейчас творилось в голове у Учихи.
– Я всадил в неё нож, но… она продолжала ползти, – безразлично пробубнил парень, поднимая глаза и глядя мимо Наруто, словно Узумаки здесь и не было. – А потом пришёл Итачи и застрелил её.
– Саске…
– Я не хотел убивать её, – грустно усмехнулся он. – Я думал, что она была жива… просто очередной приступ, который пройдёт завтра. Но… после выстрела в голову мало у кого наступает завтра.
Наруто, так и не сумев выдавить из себя хоть что-то, просто подался вперёд, обхватывая Саске и замирая. Вряд ли это поможет Учихи забыть, вряд ли согреет…
Брюнет молчал, но его сердце в груди билось слишком быстро. Заворожённый этим стуком, Наруто тяжело вздохнул. Что-то неприятное возилось в собственной груди. Это чувство сжимало его пальцами тонкую футболку Саске, дышало и не хотело отстраняться.
– Мы все сделали то, чего не хотели, – тихо пробормотал Наруто. – Мир… мир изменился.
– Дерьма осталось также много, – иронично фыркнул Саске. – Ты ведь видишь это, Наруто.
– А у нас есть выбор?
Наруто чуть отстранился, но убирать руки с торса парня не стал.
– Мы живём… пытаемся выжить.
– Надоело. – скривился Саске, опуская голову и глядя Наруто в глаза. – Людей не изменит даже конец света. Меня не изменит, Итачи… тебя.
– Изменит, – упрямо возразил Наруто. – Уже изменил!
Саске улыбнулся так, будто бы разговаривал с ребёнком и не видел больше смысла доказывать, что Пасхального кролика не существует. Он поднял руку к лицу Узумаки и провёл костяшками пальцев по остро выделяющейся скуле. Наруто захотелось поймать эту руку и прижать её к лицу сильнее, чтобы замёрзшие щёки хоть чуть-чуть согрелись, но Саске отнял ладонь так же внезапно, как и прикоснулся.
– Пойдём. Нужно попытаться уснуть.
***
Утро началось со звука чего-то упавшего. Вздрогнув, Наруто сел на кровати и едва не свалился на пол, потому что совершенно забыл, что Саске вырубился у него в комнате и узкую койку пришлось делить на двоих.
Спать рядом с кем-то, кто температурой тела напоминает ледышку и всю ночь жмётся ближе, будто бы обнимая батарею, было странно, но Наруто на удивление выспался и даже не помнил обычных удушливых кошмаров, которые снились почти каждую ночь.
Вряд ли в этом было виновато присутствие Учихи, но кто-то спящий рядом успокаивал нервы.
Наруто потянулся, хрустнув всеми косточками, и с довольным вздохом рухнул обратно на кровать. Та скрипнула пружинами, но даже это не разбудило Саске.
Вчерашний вечер был странным. Так решил Наруто. В какой-то миг ему вовсе показалось, что ни утра, ни разговора ночью не было. Всего лишь очередной сон. Только вот засос на шее, да боль в мышцах говорили об обратном и никак не хотели пропадать сонной дымкой по пробуждении.
Приподнявшись на одном локте, Наруто потянулся пальцами к едва розовым губам Учихи и провёл по ним. Дышит. Тепло на подушечках.
Сам не зная чему улыбнувшись, Узумаки придвинулся ближе, склоняясь и целуя.
Резкий толчок в грудь, перехват за ворот затрещавшей футболки и всё как-то странно крутанулось, а лопатки упёрлись в жёсткий матрас.
– Эй! – выпалил блондин, хватаясь за запястье руки Учихи. – Сдурел?!
Всё ещё сонный, но настороженный и острый взгляд впился в лицо. Саске нахмурился, кажется, медленно понимая, кто перед ним и какого чёрта он делает.
– Я говорил: не трогай меня, – тихо прошипел он, разжимая руку и садясь на кровати.
– Да? – чуть раздражённо фыркнул Наруто, приподнимаясь на локтях. – Вчера ты против не был. Что изменилось?
Упоминание о вчерашнем будто бы ударило Саске струёй ледяной воды. Из брандспойта.
– Не стоит, – поморщился Учиха. – Не хочу говорить об этом.
Наруто прошибло током. Уставившись на брюнета, он резко поднялся с кровати, услышав, как щёлкнула дверь его комнаты, открываясь.
– Я занят, – рявкнул Наруто, захлопывая дверь перед самым носом сунувшегося было в комнату Кибы. Щёлкнул замком на всякий случай, чтобы друг не подумал проявить настойчивость.
– То есть, – прошипел Узумаки, глядя на спину Саске. – Я должен делать только то, что хочешь ты?
Спина дрогнула.
– Да.
– С хера ли?! – вспылил окончательно парень, вновь подходя к кровати и глядя на какого-то безразличного Саске сверху вниз. – Сегодня ты хочешь, чтобы к тебе прикасались, завтра ты опять начинаешь свою песню. Учиха, я тебе не собственность и не собачка, которую можно подманить и потом выставить за дверь, потому что надоело. Определись!
Саске всё-таки поднял на него абсолютно безмятежный взгляд.
– Тебя что-то не устраивает? – холодно поинтересовался парень. – Я тебя предупреждал, что всё будет по моим правилам.
Это было последней каплей. Этот спокойный тон, безразличие…
Удар вышел хорошим. Болезненным и наверняка обидным. Скула Учихи тут же вспыхнула красным, а кулак Наруто противно заныл. Пришлось отойти и потрясти рукой, возвращая кисти чувствительность и смотря, как брюнет медленно поднимается с кровати. В глазах его застыла ледяная злость, и Наруто показалось, что это конец всего. Или Саске сейчас его убьёт на месте, потому что с таким взглядом можно записываться в хладнокровные головорезы, или же…
Но вместо этого Учиха, смерив Наруто взглядом, ухватил его за ворот футболки, наматывая ткань на кулак и притянул ближе.
Саске усмехнулся, и где-то в мозгу у Наруто появилось желание провалиться под землю или исчезнуть. Костяшки пальцев до сих пор горели, напоминая о недавней глупости…
Учиха прижался губами к его губам так порывисто, что блондин даже вздрогнул, ожидая удара, но никак не поцелуя. Наруто неловко ответил на поцелуй, и его толкнули куда-то назад. Наткнувшись поясницей на подоконник, Узумаки было остановился, но Саске продолжал давить, вынудив забраться на окно и развести колени в стороны. Спина ударилась о холодное стекло.
– Иди на хер, Учиха, – прошипел Наруто, разрывая поцелуй и упираясь руками в грудь парня. – Я же сказал, что не буду делать только то, что хочешь ты. Смирись.
– Не один я хочу, – усмехнулся Саске, запуская руки под футболку и сжимая бока блондина.
Наруто мотнул головой, зашипев от болезненного укуса в шею. Как бы он не злился, но эта злая напористость уже начала пьянить. Только вот поддаваться ей не хотелось.
Затылок стукнулся в стекло, и то задребезжало. Саске дёрнул за ремень, придвигая ближе к себе и вновь целуя.
А потом внезапно отстранился, получив несильный толчок в грудь.
– Я сказал, – тяжело дыша, процедил Наруто, спускаясь с подоконника. – Что не твоя собственность.
Чёрные глаза ненормально блестели, Саске зло щурился и его верхняя губа подрагивала, словно бы он собирался оскалиться.
Заставив взгляд оторваться от влажно поблескивающих бледных губ, Наруто выдохнул, пытаясь вместе с воздухом выбить из тела начавшее гореть внутри возбуждение. К Саске тянуло, да. От него невозможно было оторваться. Но это ни черта не значило, что он, Узумаки, пойдёт с ним по первому же требованию.
Злость была настолько обезоруживающей, обескураживающей, что, не выдержав, Наруто рванул прочь из комнаты. Дёрнул дверь, но та не поддалась из-за замка, про который парень совершенно забыл. Выругавшись, Узумаки щёлкнул щеколдой и вывалился в прохладный коридор.
Его считают вещью.
Прекрасно.
– Да, пошёл ты, Учиха Саске, – прошипел блондин, проносясь мимо застывшего у стены Кибы.
***
К обеду поднялась настоящая вьюга. За окнами всё стало белым, а в стекло иногда бились крупные снежинки. Наруто смотрел в светлый проём и не мог успокоить бьющее изнутри чувство. Хотелось рвать зубами собственную плоть от…обиды?
Фыркнув, парень отвёл взгляд от окна, уставившись на собственные руки. За обеденным столом было так тихо, что легко можно было забыть о присутствовавших здесь людях. Что Наруто и сделал, первым делом попытавшись вычеркнуть из своей реальности мрачного Учиху, который всё-таки иногда смотрел на него. Этот взгляд Наруто чувствовал раскалённым железом на коже. Хотелось ответить на него, но Узумаки заставлял себя искать что-то интересное в деревянной поверхности стола.
– Почему ты не ешь, Наруто? – спросила Цунаде, вынуждая посмотреть на себя.
Вопросительно подняв брови, Узумаки недоумевающе уставился на свою тарелку с сероватой овсянкой, к которой так и не притронулся, напрочь забыл.
И только сейчас пришло осознание, что он так и не поел с самого момента прибытия в детский дом. Желудок, будто бы получив сигнал, протяжно заурчал и заныл.
– Задумался, – виновато улыбнулся парень, берясь за вилку и флегматично набирая немного подстывшей каши.
– Мы не можем переводить еду впустую, – недовольно сказала Цунаде. – Или ты ешь или моришь себя голодом, но предупреждай заранее.
– Х-хорошо, – сник парень.
– Цунаде, – подал голос Ирука. – Не злись на парня.
– Я не злюсь, – усмехнулась женщина. – И не дай Небо вам увидеть, как я злюсь.
– Верим-верим, – засмеялся Ирука. – Лучше нам не знать.
– Наруто, – тихо позвал Киба, пока остальные были заняты ничего не значащим разговором. Блондин, отложив вилку, повернулся к другу и вопросительно кивнул:
– Ты в порядке?
– Да. Вроде бы.
– Если, – Киба начал говорить ещё тише. – Всё дело в Учихе…
– Не только в нём, – быстро отрезал Наруто. – Просто… погода.
– Погода?
– Не люблю вьюги, – совершенно нелепо соврал Наруто и вновь вернулся к попытке протолкнуть в горло немного каши. Но стоило вилке оказаться у губ, как рука вновь возвращала её на место. Наруто устало вздохнул, понимая, что аппетит куда-то делся, но…
– Какаши, – внезапно позвал Киба. – А как вы выбрались от Орочимару?
Хатаке, занятый рассматриванием собственной не очень-то и аппетитной порции овсянки, посмотрел на Инузуку и передёрнул плечами:
– Нам помогли…
– Когда всё начало рушиться, – взял слово Ирука, видя, что мужчине всё ещё тяжело шевелить толком незажившими губами. – Появился человек.
– Человек? – спросил Итачи. – Что за человек?
– Сейчас сами познакомитесь, – улыбнулась Цунаде, вглядываясь в окно, за которым мелькнул тёмный силуэт.
Все разом повернулись к двери, жадно и несколько настороженно следя за тем, как та открывается. Порыв ветра запустил в комнату холод вместе со снегом, волнами побежавшем по гладкому полу. Человек, придерживающий слетающий с головы капюшон чёрной безразмерной куртки, с трудом зашёл внутрь, закрывая за собой дверь.
– Ну и вьюга, – выдохнул он, отряхиваясь и снимая капюшон. – Цунаде, чувствую запах твоей овсянки. Я даже её готов сожрать.
– Я тебе говорила переждать, – недовольно проворчала женщина, но всё же крепко обняла мужчину. – У нас прибавление.
– И кто же?
Отстранившись, женщина кивнула на стол, и незнакомец повернулся следом за ней. Он был высоким и уставшим, но улыбался так добро, что Наруто невольно повторил эту улыбку. Светловолосый мужчина обвёл взглядом собравшихся за столом и внезапно будто бы споткнулся об Узумаки. Глаза его расширились, светлые брови сошлись над переносицей.
Послышался звук отодвигаемого стула и севший голос Итачи:
– Минато?
Мужчина лишь мельком глянул на Учиху, а затем вновь вперился взглядом в Узумаки.
Наруто похолодел. Это имя…
На ватных ногах он поднялся из-за стола. Улыбка медленно сползла с его лица.
– Вы… Минато? – хрипло спросил парень.
Всё ушло на второй план. Наруто показалось, что вокруг заклубилась сизая дымка, размывая помещение. Даже звуки стали доноситься слабо, как через стену.
Мужчина, кажется, не менее поражённый, чем сам Наруто, нервно кивнул. Только сейчас Узумаки начал замечать то, что не увидел сразу: все черты лица Минато были практически точной копией его собственных. Разве что возраст оставил на них свои следы: глаза стали тусклее, под ними появились мелкие морщинки, линия подбородка грубее, губы бледнее…
Но такие же взъерошенные светлые волосы, небольшие ямочки на щеках, когда мужчина всё-таки улыбнулся, одним слитным движением преодолевая расстояние между ними, и сграбастывая застывшего парня в охапку и прижимая к себе.
Наруто вздрогнул, попытался вырваться, но крепкие руки, сжавшие его так сильно, так бережно, не отпустили.
– Я тебя нашёл, – тихо сказал на ухо мужчина, и Наруто позволил себе мелкий вдох, потому что лёгкие уже начали гореть от нехватки воздуха, на который стало разом наплевать.
Тёплый запах, дающий ощущение безопасности, защищённости…
Он поднял руки, решительно обхватывая ими мужчину, сминая пуховую куртку и чувствуя, что Минато состоит из твёрдой плоти, что он не плод воображения, не иллюзия.
Сердце билось так быстро, так больно, что пришлось судорожно вдохнуть. Глазам было жарко и больно, но Наруто, уткнувшись в холодную куртку лишь сильнее сжимал зубы, не позволяя себе того, что никто не должен был видеть.
– Мой, – едва слышно. – Мальчик.
«Насладился встречей?», – мелькнуло в голове, и Наруто резко распахнул глаза, сжимая куртку в кулаках так, что ткань затрещала. Наверное, Минато почувствовал, как напрягся парень и отстранился, придерживая его за плечи и взволнованно вглядываясь в глаза.
«А теперь скажи папочке пока-пока. Твоё время кончилось», – прошипел Девятый. Наруто спешно впился взглядом в глаза напротив, не желая верить, что всё закончится для него именно так.
Слабость навалилась гранитной плитой, размазывая тонким слоем по полу. Руки разжались сами собой, в голову ударила мысль о том, что он не ел вот уже несколько дней.
Но от падения в темноту крепкие руки мужчины удержать не смогли.
***
– Что с ним? – нервно спросил Саске.
Они сидели в гостиной и ждали, пока Наруто придёт в себя. Учиха поднял глаза на застывшего над диваном светловолосого мужчину, а тот ответил лишь коротким взглядом.
– Упадок сил, – тихо сказал подошедший ближе Итачи.
– Придурок, – ударил по дивану кулаком Саске. – Он не ел…
– Киба,– позвал Минато, и Инузука, мрачнее тени, оказался рядом. На собачника было жалко смотреть. Казалось, что в мгновение ока из того выжали весь цвет.
– Принеси еды, если допросишься у Цунаде. И глюкозу, если есть.
Кивнув, Инузука рванул из комнаты, едва не сбив на ходу Какаши и Ируку.
