Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Ishvi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 77 страниц)
Саске покачал головой. Он разглядывал лицо Наруто, чуть размытое из-за стекла, но всё ещё живое. Глаза светились, кожа не застыла восковой коркой. Хотелось протянуть руку и запутаться пальцами в растрёпанных волосах.
– Но это ненадолго, – выпалил Узумаки. – Просто… просто отвезите моё тело в лабораторию. Девятый сказал…
– Ты ему доверяешь? – нахмурил лоб Учиха. – Этому монстру?
– А кому мне ещё осталось доверять? – усмехнулся Наруто, отходя на шаг от стекла. Клубящаяся за его спиной темнота ласково легла на дрогнувшие плечи. Боли не было, как и эмоций. Он мог смотреть на Саске спокойно.
– Здравому смыслу. Он ведь объект.
– Да, – просто ответил Узумаки. – А ты зачем пришёл? Что тебе надо?
– Я… я не знаю, – растерянно выдохнул Учиха, опуская глаза. – Я просто…
– Уходи отсюда, – резко отрезал Наруто, зло прищурившись. – Я тебя видеть не хочу.
– Ты здесь не в безопасности.
– А где сейчас безопасно?
Саске, шикнув, зло ударил кулаком по стеклу, и все замерли. Оно пошло мелкими трещинами, но те были настолько ничтожны, что походили, скорее, на морозный узор на стекле.
– Ты не хотел жить? – выпалил Учиха.
Пусть всё это и были галлюцинации, но вытрясти из Узумаки правду даже в них было необходимо.
– А зачем? Ты ведь сам сказал, что всё бессмысленно.
– Ты как твой отец! – вновь ударил кулаком по стеклу Саске.
Хотелось разбить это стекло ко всем чертям, добраться до Наруто и как следует приложить головой его о стену, чтобы тот наконец понял…
– Решаешь постоянно за других! Не даёшь права выбора!
– А ты? – ощерился Узумаки, налетая на стекло. – Ты тоже решил за нас обоих. Тебе было страшно просто понять, что даже в этом мире можно… можно…
– Что? Можно любить? Не смеши меня…
– Да пошёл ты к чёрту, Учиха, – выкрикнул Наруто. – Какого ты припёрся сюда?! Я умер. Иди, выкопай яму и забудь обо всём. Этого ты хотел? Тебе и больно больше не будет. И я тебя не заставлю что-то чувствовать. Ты ведь боялся страданий…
– Заткнись. Ты даже не понимаешь, о чём говоришь…
– Это ты не понимаешь, трус, – качнул головой Узумаки. – Ты предпочёл дать мне умереть вместо того, чтобы просто подпустить поближе. Тебе сделали больно? Так какого же чёрта ты делаешь больно всем вокруг себя?
Девятый, прислонившись спиной к стене, покачал головой. Ему было интересно наблюдать за эмоциями этих двух идиотов, которые бились головой о стену меж собой, хотя та была настолько тонка, что можно было давно уже её сломать. Внутри было отчего-то отвратительно. Впрочем, это чувство тоже было любопытным.
Оттолкнувшись от стены, объект подошёл к парню, опуская свою руку тому на плечо. Взгляд Девятого настороженно скользнул по трещинам в стекле.
– Саске умеет любить, Наруто, – с ухмылкой заверил он.
Но Учиха резко отмахнулся от его руки, отшатываясь в сторону.
– Он любил, – продолжал объект, глядя на Узумаки. – И ты это знаешь.
– Заткнитесь оба, – прошипел Наруто. – Просто заткнитесь. Я устал от вас обоих.
– Саске, – повернулся к нему Девятый, – ты знаешь, как его вернуть к жизни?
Учиха мрачно кивнул.
– Прекрасно. Тогда поспешите.
Саске хотел было сказать что-то, но руки объекта больно толкнули его в грудь. Стены за спиной он не почувствовал, рухнув куда-то в темноту.
========== Глава 12. Of these chains. ==========
«Afraid to open up the door
To whom I was before
And if I let go of these chains now
Will I flow away?
Can I just hold on?
Oh, let me take you when I go
When I go
I don’t wanna do this on my own
On my own».
Red – Of these chains.
За четыре месяца до катастрофы.
Шахматы уже надоели. За всё это время, что Саске провёл в лаборатории, он успел устать от игр разума, и хотелось просто отвлечься. Отдохнуть. Отец иногда позволял ему выходить в оборудованную прямо внутри лаборатории оранжерею, но и она вскоре наскучила.
Единственным развлечением были бесконечные разговоры с Девятым. Так его называли здесь, и, как он только не настаивал, другого имени ему никто не говорил. Однако Учиха был уверен, что оно существовало. Нельзя ведь называть людей простыми цифрами.
Постепенно Саске понимал, что все те ужасы прошлого отступают. Ему всё ещё не хотелось вспоминать чужие предсмертные хрипы, да и кровь на руках, но иногда это выходило легче. Объект настаивал на том, чтобы он каждый раз при их встречах проговаривал это вслух.
Зачем? Учиха не знал, но с каждым разом это отступало всё дальше и дальше.
Дверь щёлкнула, открываясь. Сначала внутрь вошёл человек в белом костюме химзащиты. Учёные всегда напоминали ему каких-то астронавтов, высадившихся на неизвестную планету. Им не хватало лишь космического шаттла…
Следом за этим человеком зашёл сам Девятый, а в дверях остановилось двое. Они целились электрошокерами в спину парня, будто бы каждую секунду ожидая от него подвоха.
– Саске, – кивнул тот, что вошёл первым, и, достав что-то из небольшого ящичка на поясе, подошёл к объекту ближе. – Подними голову. И без глупостей.
– Слушаюсь и повинуюсь, – усмехнулся Девятый, прикрывая глаза и действительно вытягивая голову.
В руках учёного появился тонкий пластиковый шприц с чем-то желтоватым. Учиха тряхнул головой, отворачиваясь. Ему никогда не нравилось это зрелище, да и от воспоминаний вновь начинали ныть руки.
– Благодарю, доктор, – также насмешливо отозвался объект, когда человек отошёл от него.
Дверь за «астронавтами» захлопнулась, и, отсалютовав двумя пальцами, Девятый устало опустился рядом с парнем.
– Какая чудесная погода, не так ли? – тихо заговорил тот, указывая на белый потолок. – Чем люблю это место, здесь всегда ясно…
– Что они тебе постоянно колют? – не разделяя настроения объекта, спросил Саске.
– Ммм… – поджал губы Девятый. – Можешь считать это витаминками.
– Витаминки? – нахмурил лоб Учиха, поворачиваясь к нему.
Взгляд у того был вовсе потерянный, и если бы объект мог, он бы нашёл выражение его лица очень смешным:
– Ну, да. Они делают меня лучше и добрее…
– Сомневаюсь, – беззлобно усмехнулся Саске и безразлично посмотрел на стоящие перед ним пластиковые шахматы.
– Хочешь сыграть? – спросил Девятый. – Я ведь всё равно выиграю.
– Устал я от них, – отрицательно покачал головой Учиха и вновь обернулся к объекту. Он казался странным, но за это время совместного заточения Саске уже привык к нему.
Что бы ни говорил Фугаку, но Девятый не выглядел опасным или сумасшедшим. Он казался простым парнем с взлохмаченными светлыми волосами и странными глазами. Вряд ли в жизни можно было встретить человека с мерцающим красным ободком вокруг голубой радужки.
– У тебя кровь, – кивнул Учиха и, потянувшись, стёр пальцами выступившую каплю с шеи того.
Вздрогнув, объект как-то резко перехватил руку Саске.
Сощурившись, заглянул в глаза:
– И что?
– Ну, – потерянно пожал плечами Учиха. – Просто…
– Зачем ты её убрал?
– Кровь – это плохо. Кровь постоянно есть на ранах, – медленно, словно ребёнку, пояснил Саске. – И она всегда означает боль.
Склонив голову набок, Девятый прищурился, пытливо разглядывая лицо перед собой. Хмыкнув каким-то свои мыслям, он поднёс руку Учихи к своим губам и слизнул рубиновую каплю с дрогнувших пальцев.
– Моя кровь ещё хуже, – кивнул объект, отпуская руку остолбеневшего парня. И та, зависнув в воздухе, дрогнула, а после осторожно коснулась щеки Девятого.
Светлые брови удивлённо сошлись над переносицей, тот скосил глаза на пальцы Саске, но двигаться с места не стал. Красный ободок вокруг радужки засветился ярче.
Учиха же чувствовал себя кроликом, который застыл перед удавом, готовым вот-вот свернуть ему шею. Привстав на одном колене, он потянулся ближе. Между ними оставалось несколько сантиметров, и парень уже чувствовал холодный запах, которым пропиталась похожая на больничную одежда Объекта. И горячее дыхание на губах.
Девятый сидел спокойно, хотя внутри всё странно напряглось. Это было похоже на выброс адреналина, который случается, когда учёные подвергают его разным испытаниям, но свернуть шею никому не хотелось. Ему было любопытно…
Прикрыв глаза, Саске всё же решился: провёл большим пальцем по мягким губам, чтобы осторожно приникнуть к ним своими. Ему ещё никогда не доводилось целовать того, кто сидит так ровно и, кажется, вовсе не понимает, что происходит. В этом было что-то своё, завораживающее. Даже мигающие красным огоньком камеры в углах этой «палаты» не вызывали желания остановиться.
Учиха отстранился ненадолго, вновь поднимая глаза к расплывчатым напротив. Сердце билось очень часто и практически болезненно, пришлось шумно выдохнуть и, не удержавшись, вновь перехватить было дрогнувшие губы.
Девятый качнул головой, и Саске замер, не отстраняясь.
– Что это? – тихо спросил объект.
– Поцелуй.
– Зачем?
Учиха озадаченно отстранился, глядя на того иначе.
– Ты не понял, – качнул головой Девятый. – Что он значит?
– Но тебе понравилось? – прищурился Саске, садясь обратно и прижимаясь спиной к стене. Сердце успокаивалось, хотя теперь хотелось выпить и где-нибудь потеряться. Увы, в прямоугольной камере и первое, и второе было нереально.
– Возможно, – пожал плечами объект, отворачиваясь. – Я запомню…
***
Учихе не спалось. То, что его дурные мысли продиктовали сделать, упорно будило было засыпающий разум. Подумать только… полез к Девятому с этим всем, и…
Тихо зашипев, парень перекатился на другой бок, упираясь лбом в стену. Мягкий пол комнаты служил кроватью, с которой невозможно было упасть, поэтому в своих метаниях он себя не ограничивал.
Хотелось курить, и от этого лёгкие сжимало вместе с горлом. А может, и не от этого. Старый озноб блуждал по телу, мешая ему провалиться в сон.
– Тебе не спится? – тихо спросил объект, сидя в дальнем углу.
– Да.
– Почему?
– Холодно.
– Люди, – усмехнулся Девятый, и Саске, услышав, как зашуршала его одежда, сел. Он вовсе отчаялся уснуть этой ночью, поэтому и дальше отлёживать себе бока было бессмысленно.
– Люди, – повторил Учиха, но удивлённо замолчал, когда тот следом сел напротив него.
– Я тоже не могу уснуть, – спокойно пояснил объект.
– Также холодно?
– Нет. Хочу кое-что проверить.
Саске вопросительно поднял брови и застыл. Рука парня, в точности повторяя его движения утром, опустилась на щёку. Только вот мерцающие перед ним глаза были слишком сосредоточены.
– Так? – спросил Девятый.
– Да…
Объект придвинулся ближе, проводя подушечкой большого пальца по тонким губам и прикасаясь к ним своими. Застыв, он посмотрел в глаза Учихи, будто бы чего-то ожидая.
«Да он издевается», – мысленно вздохнул Саске, невольно опуская руку на шею Девятого.
Пальцы забрались в склоченные светлые волосы на затылке, и Учиха сам шевельнул губами, вовлекая замершего объекта в короткий поцелуй.
– Не замирай, – тихо сказал Саске, вновь отстранившись.
Девятый кивнул и неожиданно резко придвинулся к парню. Спина стукнулась о стену, и Учиха покачал головой:
– Ты ведь не убить меня хочешь, а поцеловать. За горло можно не хвататься…
– Эм, – удивлённо протянул объект, опуская взгляд на свои пальцы, сжавшие чужое горло. – Точно.
Тряхнув головой, Девятый вновь потянулся к его губам. На этот раз он не замирал, но Саске был готов проклясть себя за этот свой совет. Обжигающие губы прихватывали резко, быстро, практически болезненно, но от этого под ложечкой щекотало и тянуло.
Рука объекта опустилась на его второе плечо, то ли притягивая ближе, то ли попросту вжимая в себя. В какой-то момент Учиха прикрыл глаза и понял, что его начинает куда-то уносить. Он так сильно вцепился в загривок Девятого, что ему показалось, будто бы пальцы вот-вот прорвут тому кожу. Нужно было суметь удержаться, не дать этого горячему потоку отнести себя подальше от разума.
Объект, словно чувствуя то же самое, на миг отстранился и схватил зубами нижнюю губу Саске, сжимая. А тот шикнул и вжался затылком в стену, пьяно глядя на него.
– Кровь, – тяжело выдохнул Девятый.
– Но не больно, – качнул головой Учиха.
Объект как-то странно кивнул, слизывая её и вновь закручивая сознание в, на удивление, приятном поцелуе. Для того, кто рос в лаборатории, ему потребовалось слишком мало времени, чтобы разобраться в том, как расшатать чужой разум.
Саске ощущал, что напор Девятого становится всё сильнее, что тот уже не спрашивает «как правильно», попросту целуя. Следом за этим осознанием он ощутил сжавшиеся на боках руки и, отстранившись, прижался губами к шее объекта.
– А… это что? – тяжело дыша, спросил тот.
– Заткнись уже.
***
Настоящее.
Учиха вздрогнул, резко просыпаясь. Он не чувствовал себя спящим, но сознание будто бы померкло на несколько минут или даже часов.
Наруто всё также не дышал, лежа перед ним фарфоровым изваянием. Ничего не изменилось с того момента, как Саске провалился в это странное небытие, но внутри он чувствовал себя иначе.
Ничего не понимая, парень огляделся по сторонам. Посмотрел на Итачи и Кибу, бросил быстрый взгляд за окно. Они уже выехали из леса на дорогу меж высоток, и теперь из-за стекла на него смотрели уродливые трупы некогда величественных зданий.
– Нужно сворачивать, – проговорил Итачи, указывая на затор впереди, образовавшийся из обгоревших машин. – Мы не проедем.
Инузука кивнул, выворачивая руль, и машина свернула в узкий переулок.
– Хотя здесь тоже может быть перекрыто, – проворчал снова Киба.
Темноты за окнами стало больше, и в салон будто бы налилось липкого холода. Саске поёжился, вновь опуская взгляд на Узумаки: смотреть на чёрные стены домов совершенно не хотелось. Они напоминали призраков, а их боялись даже те, кто жил среди трупов.
Правда, от приведений прошлого Учиха избавиться так же легко не смог. Он всё ещё видел Девятого перед собой, когда опускал глаза на Наруто, и понимал, что добрая половина его жизни каким-то чудом стёрлась из головы.
Или ее кто-то стер.
Это всё казалось невозможным, если бы не тот факт, что они и без того были связаны с лабораторией, поверить в существование которой мог бы лишь сумасшедший фанат научной фантастики.
Саске прикрыл глаза, откинувшись затылком на спинку сиденья. Он помнил, что когда-то любил кого-то, но никак не мог поверить, что это был Девятый. Чёртов объект… что могло быть лучше?
Или же всё это были всего лишь бредовые видения, навязанные усталостью и тем, что происходило с его телом? По позвоночнику прошла холодная дрожь, заставив его опустить взгляд на свои руки. Перепачканные в тёмной крови они выглядели ненормально тонкими, но хотя бы не было видно этих раздражающих вен. Учиха ощущал их под своей кожей и то, как они медленно перетекали, будто бы не вены вовсе, а тонкие змеи. А ещё по спине, прямо вдоль позвоночника, разливался странный жар.
Тряхнув головой, Саске приложил ладонь ко лбу, пытаясь почувствовать собственную температуру. Кожа была холодной настолько, что Учиха поражённо отдёрнул руку. Он не мог так сильно замёрзнуть, несмотря даже на срывающийся за окном снег.
Итачи, заметив, что брат проснулся, повернулся к нему. Взгляд скользнул по напрягшемуся парню, и старший вопросительно кивнул:
– Ты как себя чувствуешь?
– А как себя может чувствовать… существо, как я? – фыркнул Саске, сощурившись. Устало прикрыв глаза, тяжело вздохнул и добавил: – Извини. Я просто…
– Понимаю, – просто ответил Итачи. – Я сам ощущаю себя каким-то созданием, в котором от человека осталось только тело.
– Если бы у меня осталось хотя бы тело, – грустно улыбнулся Саске, убирая от горла ворот водолазки. Шею оплетали всё те же вены, которые, кажется, пытались добраться до лица, но всё никак не могли.
Итачи, даже не взглянув на них, опустил голову и шумно выдохнул:
– Я не должен был позволять отцу закрывать тебя в лаборатории. Но не было другого выхода… люди того ублюдка тебя бы нашли, и…
– Маркуса? – нахмурил лоб Саске. – За то, что я его убил? Это ведь… я его убил?
– Ты вспоминаешь, – всё также невесело улыбнулся Итачи, подняв глаза на брата. – Отец говорил мне потом, что твоя память может пострадать из-за перегрузки нервной системы. Но я всегда ждал худшего…
– Худшего? Того, что случилось с матерью? – усмехнулся младший, но веселья в его голосе вовсе не было. Скорее, истощающие тело нервы.
Брат молча кивнул, бросил быстрый взгляд на дорогу и вновь повернулся к нему.
– Я не знаю, что будет с нами, – тихо проговорил Итачи, и голос его звучал хрипло и печально. – Я не знаю, во что этот вирус превратит нас. Или уже превратил…
– Это так важно? – спросил Саске. – Чем бы мы ни стали, прежний мир уже давно мёртв. Значит, нормальной жизни у нас никогда бы не было больше.
– Адаптация, – подал голос Киба, поглядывая в зеркало. – Это то, что происходит с нами. С вами… каждый объект рано или поздно проходит эту стадию.
– Я не объект, – возразил Итачи. – Я даже не знаю, что я.
– А кто из нас знает? – спросил Саске, закрывая глаза. – У меня такое чувство, что моя спина вот-вот загорится.
– Давай посмотрю.
– Нет, – резко отрезали в ответ. – Нам нужно скорее добраться до лаборатории.
Парня начинало потряхивать, и, сгорбившись, он обхватил себя руками, крепко зажмурившись.
– Итачи, смотри! – выпалил Инузука, отвлекая того от брата. Повернувшись к водителю, он уставился в указанную сторону.
Из-за окружающей машину темноты было не видно тварей, подобравшихся близко. Они не пытались атаковать её, они просто стояли по бокам дороги, бездумно пялясь на движущийся предмет. Вряд ли они что-то понимали, но кровь, судя по ощерившимся чёрным ртам, чувствовали.
– Почему они не атакуют? – напряжённо спросил Итачи, потянувшись к дробовику.
– Сплюнь, – шикнул Киба и на всякий случай прибавил скорости.
Машина загудела натужнее, будто бы её механическое сердце билось из последних сил. По крыше забарабанили крупные капли дождя, смешанные со снегом, они залепляли лобовое стекло, и дворники, скрипя, лишь размазывали эту жижу по нему.
– Выключи фары, – посоветовал Итачи, и всё погрузилось во тьму. – Ты ведь видишь, куда ехать без них?
– Я же объект, – фыркнул Инузука, пододвигаясь ближе к рулю и щурясь. – Десятый, мать их.
Саске ненадолго вскинул глаза к окну и тут же почувствовал, как в виски ввинтились острые длинные иглы. Они раскалялись, наматывая на себя мозг и пуская по нему короткие болезненные импульсы.
Схватившись за голову, тот повалился на сиденье рядом с Наруто, упёршись горячим лбом в ледяной висок. Пальцы заскребли по собственной коже, будто бы в попытке добраться до этих игл и вытянуть их из черепа, но вместо этого лишь оставляли царапины.
Перед глазами замелькали разрозненные картинки. Из них можно было выхватить отдельные лица, слова, места… А потом всё слилось в мешанину из неясных образов. Будто кто-то смешал все краски в одном ведре и разлил их по холсту, оставив стекать цветастыми потёками.
Саске догадывался, чьё прошлое он видит. Все эти твари, собравшиеся вокруг их машины… они шли на лишь один им понятный зов, будто бы осколки их прошлых жизней влекли к тому единственному, кто всё ещё может в них разобраться.
– Проклятье! – выкрикнул Киба, указывая куда-то вдаль. – Это… это не наши старые знакомые.
Итачи согласно кивнул. Те твари, что замаячили впереди, разительно отличались от живых мертвецов: длинные, белые тела с ненормально большими глазами и алыми ртами. Существа сидели на крыше ближайшего дома, но в какой-то миг начали спрыгивать вниз.
– Они не думают просто стоять и смотреть, – процедил Инузука.
Внезапно на капот упало белое тело. Оно успело хорошенько ударить кулаками по стеклу, прежде чем свалилось под машину. Даже сквозь закрытые окна все услышали отвратительный хруст, а затем очередной удар о крышу заставил парней вскинуть головы вверх.
– Достали, – рыкнул Киба, вжимая педаль газа в пол.
Машина, взревев, дёрнулась вперёд так быстро, что свалившихся на неё тварей попросту смело.
– Осторожнее! Впереди!
Инузука, едва успев ударить по тормозам, выругался: завал из рухнувшего дома преградил дорогу.
– Дальше не проедем, – прошипел Киба. – Только назад.
Итачи, обернувшись, отрицательно покачал головой:
– Нас окружают…
– Я выйду, – прохрипел Саске, с трудом открывая глаза. – Вы… сидите здесь.
– Хрен тебе, – выпалил Инузука. – Я не собираюсь отсиживаться.
– Тебя убьют, – прищурился Учиха.
– А ты вдруг начал беспокоиться за меня?
– Я беспокоюсь за него, – прошипел Саске, показывая на Наруто. – Если у нас не выйдет с электричеством, то может понадобиться твоя кровь, а я сомневаюсь, что сцеженная с трупа поможет.
Киба лишь фыркнул, первым выходя из машины.
– За свою шкуру бойся, – выпалил тот, вытаскивая из-под сидения биту. – Один ты с ними не справишься.
– Прекратите, – резко перебил их Итачи, толкая дверь и выбираясь на улицу. – Нам придётся действовать сообща, если мы хотим выбраться отсюда.
Судя по молчанию в ответ, парни догадывались об этом. Они смерили друг друга мрачными взглядами и кивнули, будто бы согласившись не с Итачи, а со своими мыслями.
Саске, выйдя из машины, тронул взглядом Узумаки и прикрыл ненадолго глаза. Сейчас, когда опасность камнями опустилась на плечи, он почему-то остро ощутил необходимость услышать его голос, увидеть рядом. Это было такое внезапно осознание, что тот тряхнул гудящей головой.
«Я ведь никогда не любил Девятого», – сверкнуло в голове.
Мысль была чистой и, на удивление, яркой. Он никогда не мог полюбить того, кого знал несколько дней. А в любовь с первого взгляда Учиха не верил.
– Я возьму тех, что слева, – буркнул Инузука, выдёргивая Саске из размышлений. – Итачи, если будут подбираться, стреляй. Сколько патронов?
– Немного, – качнул головой тот. – Может не хватить.
– Гендальф, – позвал Киба, повернувшись к Саске. – Наколдуй что-нибудь, если будет совсем туго.
– В жабу тебя превращу – договоришься, – ощерился тот, замирая между этими двумя.
Больше разговаривать им не дали. Белые твари ринулись со всех сторон. Они напомнили Учихе крыс-переростков своим странным писком и скрежетом. Выстрел уложил первого сунувшегося к ним, Инузука саданул битой по голове второго, а потом наступила самая настоящая мешанина.
Саске попятился, пытаясь уйти от одного из существ. Цепкие руки ухватили его за плечи, притягивая к раззявленной пасти, но парень успел вцепиться в скользкое горло существа.
Выстрел. На лицо брызнуло чужой кровью, и хватка противника ослабла. Учиха успел заметить, как Итачи перевёл дуло с него на нового монстра. И в следующий момент брата смели двое из них, появившиеся будто бы из воздуха.
Тот спешно нажал на курок, но выстрел ушёл в молоко, когда спина ударилась о багажник пикапа. Дробовик выпал, за запястье схватили…
– Голову! – выкрикнул подбежавший Киба, и Итачи послушно пригнулся. В следующий момент бита прошлась по затылку одного существа, второго в сторону оттащил Саске, и на его плечи тут же навалились.
Под руками оказался асфальт. Учиху придавливали к нему, наваливаясь на лопатки и поясницу, пытаясь при этом дотянуться до шеи. Зубы всё же ободрали кожу, и парень взвыл от боли. Она сейчас почему-то ощущалась в сто крат сильнее, пронизывая собой всё до последней клетки.
Он перевернулся на спину, скидывая с себя ревущую тварь, на грудь навалилась новая, вжимая в поверхность дороги. Пришлось схватить её за горло одной рукой, а другой зашарить по земле в поисках хоть чего-то.
Иглы в голове завибрировали, и Саске оцепенел, вперившись взглядом в чёрные глаза лысого существа.
Страх пришёл внезапно. Эти залитые мглой белки…
Он видел собственное отражение в этих чёрных зеркалах, и душа замерзала за рёбрами.
Существо, изогнувшись, издало пронзительный вой и схватило его зубами за плечо. Зашипев, Учиха попытался оттолкнуть того от себя, руки заскользили по какому-то влажному белому телу, не в силах зацепиться за что-нибудь.
Злость поднялась удушливым потоком. В глазах померкло лишь на секунду, а когда зрение вернулось, то тварь уже корчилась рядом на асфальте, раздирая собственные виски.
Саске осторожно поднялся, попятился и наткнулся спиной на стену. Он, не отрываясь, смотрел на корчащихся существ, к собственному ужасу, испытывая мрачное удовольствие.
Итачи, выстрелив в приближающегося противника, повернулся на скрежещущий крик. Сердце пропустило удар при взгляде на совершенно бледного брата, вжавшегося спиной в стену. Твари, что пытались приблизиться к нему, падали всего в нескольких метрах от того, заливаясь отвратительным криком. И, похоже, на этот звук к ним стягивалось «подкрепление».
– Что он делает?! – выпалил Инузука, подходя к Итачи и нервно оглядываясь по сторонам. Все твари, что раньше атаковали их, теперь переключили своё внимание на Саске, и это было… жутко.
– Я не знаю, – тяжело выдохнул Учиха, ощущая, как внутри всё замирает от этих ввинчивающихся в уши криков. Они крючочками подцепляли то, что пряталось глубоко внутри, и вытаскивали наружу.
Руки разжались, и дробовик упал к ногам. Киба успел лишь заметить, как загорелись красным глаза Итачи, а потом толчок в плечо повалил его на асфальт. Тот же, как и все существа, кинулся к Саске.
Но не упал, остановившись в метре от брата.
– Итачи, – едва слышно выдохнул Учиха, чувствуя, что на его тело давит какой-то невидимой силой, мешающей нормально двигаться.
Волны холода, расходящиеся вокруг, прижимали существ к земле, ударялись о стены и эхом расходились по всему переулку. А в голове с каждой секундой становилось всё тише и тише.
Красный мерцающий ободок вокруг глаз Итачи приковал к себе его взгляд. Он не хотел верить в то, что видит, но брат все же медленно двинулся к нему, скаля зубы.
– Стой, – выпалил Саске, упираясь раскрытой ладонью в его грудь. – Ты не должен этого делать.
Его, кажется, не слышали. Бледное лицо выражало лишь одну эмоцию – голод. Жажда мерцала в глазах Итачи, ноздри раздувались, втягивая в себя воздух. Старший как-то слишком быстро схватил его за плечо, оттягивая от стены и без особых усилий отталкивая от себя, чтобы в следующий момент сбить ударом в живот.
Инузука отшатнулся ближе к машине, почувствовав уже знакомую холодную волну, из-за которой вновь оказавшиеся в переулке лысые твари попадали орущими мешками с костями. Стоять оставались только Саске и Итачи, хотя последний спустя пару секунд вновь сбил брата на асфальт.
Нога ударила рядом, Саске успел перекатиться, чтобы та не попала ему по голове, но пинок под рёбра согнул пополам.
Боль не могла быть такой сильной от простого удара…
Захрипев, парень перевернулся на живот, пытаясь встать. Сильные руки вцепились в плечи, дёргая вверх. Его обхватили поперёк торса, прижимая к себе и целя в горло.
– Итачи, – прорычал Учиха, заводя руку за спину в попытке ухватить брата за шею, но скользнул лишь по его лицу.
Их впечатало в стену, и скула Саске отозвалась горячей болью, как, впрочем, и позвоночник. Зарычав, он оттолкнулся, ударяя головой назад. Итачи отпустил его и было вновь ринулся, но в этот момент их взгляды встретились, и оба замерли.
– Нет, – тихо проговорил Саске. Его пошатнуло, и пришлось приложить руку к раскалывающейся голове. Новые образы, знакомые с одной стороны, но совершенно чужие. Он видел то, что когда-то происходило с братом… и не хотел знать этого.
Холодные руки Итачи впились в плечи, больно сдавливая пальцами. Но он продолжал смотреть ему в глаза, не пугаясь той темноты, в которую они превратились.
– Я не хочу причинять тебе вреда, – прошипел Саске, пытаясь удержать то, что уже рвалось наружу. Жадное желание смять чужую волю, увидеть боль… Поводок становился тоньше, пока вовсе не треснул, и тогда всё померкло.
Руки, обхватив голову Итачи, сжали её. По телу пронеслась дрожь. Он жадно впивался в глаза брата, находя там лишь желание убивать, желание причинить боль…
Старший вздрогнул. На виски давило, по губам потекла горячая кровь, и пульсация в голове усилилась, захватывая в свои мерцающие сети всё тело.
– И я не желаю убивать тебя, – выдохнул Саске, но отвести взгляд уже не мог. Его затягивало в глаза брата так же, как того затягивала усиливающаяся слабость.
С трудом поднявшись, Киба нашел взглядом Учих. Кровь из разбитой брови заливала собой половину лица, мешая нормально видеть. Он, словно на ватных ногах, сделал пару шагов и едва не рухнул от очередной холодной волны. Внутренности в теле сжались, и стало до того больно, что парень согнулся пополам, опираясь на биту. Чем бы Саске не бил, эта сила была направлена лишь на разрушение. И Инузука понимал, что уничтожает она не только всё вокруг, но и корёжит изнутри тело обладателя ей.
Это становилось понятным, стоило взглянуть на застывшее лицо Учихи, появившиеся под глазами тёмные круги и посиневшие губы. Он сейчас мало чем отличался от существ, которые могли быть самыми жуткими детищами лаборатории… и Киба отдавал себе отчёт, что ему до одури хочется пустить тому пулю в лоб.
Если бы она только помогла.
– Саске! – крикнул Инузука. – Отпусти его!
На него не обратили никакого внимания.
Учиха, вглядываясь в глаза брата, внезапно куда-то словно провалился. Темнота была вокруг, но в ней слабо мерцали странные нити. Воспалённые, будто бы покрытые чёрными язвами, они разрастались уродливой паутиной, заполняя собой сознание Итачи, его разум и тело. Хотелось разорвать их, но от омерзения тело покрывалось мурашками.
Саске потянулся к одной из них, чувствуя, как жизнь брата вдруг ещё сильнее забилась в его руках. Она будто бы истончалась с каждым его движением, но остановиться тот уже не мог. Учиха прекрасно понимал, что необходимо разорвать эти чёрно-красные нити, что нужно добраться туда, где всё ещё горит чистый свет и не позволить этой ржавчине добраться до того.
Кто-то его окликнул, когда руки всё же сомкнулись на переплетении нитей. Рванули, обжигая ладони. Перед глазами вспыхнуло и замелькало, а переплетений вдруг стало меньше. Они пеплом осыпались вокруг, таяли и падали гнилыми ошмётками.
В какой-то момент Итачи осел на асфальт, отпуская Саске и, кажется, вовсе прощаясь с сознанием. Это не понравилось Кибе ещё сильнее. Перехватив биту удобнее, он ринулся на стоящего Учиху, наплевав на усиливающуюся боль внутри.
Удар вышел хорошим. Точным.
Бита попала как раз в висок Саске, отталкивая его от рухнувшего на землю Итачи. А Инузука не стал задерживаться рядом с ним надолго, налетая на парня комком концентрированной злости. Вжав того в асфальт, он принялся короткими ударами осыпать лицо Учихи, пока страшные глаза не закрылись на миг.
– Приходи в себя, придурок! – прорычал Киба, вновь ударяя по покрасневшей от крови скуле Саске. – Я ненавижу тебя и всю твою семейку! Но убить Итачи не позволю.
Учиха попытался отмахнуться, но всё плыло перед глазами, и руки без сил опустились. Он чувствовал злые удары Инузуки и не хотел заставлять того останавливаться. Это было правильно…
