Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Ishvi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 77 страниц)
За слабость и за то, что не сделал этого раньше.
Статуэтка пса в руке казалась холодной, но сжимающие её пальцы были горячи и могли запросто расплавить зеленоватый мрамор.
Дышать было тяжело из-за бьющегося где-то в горле сердца, а ватные ноги отказывались двигаться. Он хотел было закурить, но, вытащив из своей пачки сигарету, уставился на пальцы. На белой коже кровь смотрелась особенно ярко, а ещё его руки дрожали…
– Саске?
Голос человека, которого просто не могло здесь быть. В этом мире…
Голос Итачи.
На плечо не просто положили руку, за него схватили, разворачивая к себе, заставляя поднять голову и заглянуть в взволнованные глаза старшего брата. Саске непонимающе нахмурился, а взгляд Итачи съехал по его плечу, задел кровавую лужу, затем застыл на проломленной голове Маркуса.
Саске помнил, что ещё несколько минут назад тело мужчины подрагивало в предсмертных конвульсиях, а его пальцы беспомощно скребли по паркету. Этот звук, этот режущий нервы звук, кажется, навсегда отпечатался в голове Учихи.
– Я убил его, – как-то спокойно произнёс Саске и выпустил статуэтку из рук. Она с глухим стуком упала на ковёр, оставляя кровавый отпечаток смазанной морды.
Итачи молча кивнул, помогая подняться. Ухватил статуэтку и убрал её в сумку.
– Идём отсюда…
– Но…
Итачи, ухватив парня за плечи, хорошенько тряхнул, заглядывая в глаза долгим спокойным взглядом. Исходившая от старшего брата аура прохладной уверенности чёрным пологом накрывала Саске, будто бы укутывая и забирая режущую изнутри пустоту. Он знал это чувство. Так было всегда, когда Итачи оказывался рядом. Появлялась слепая уверенность в том, что всё будет хорошо.
– Я что-нибудь придумаю, Саске. Идём.
***
Настоящее.
Кровь была везде. Она медленно текла в телах тех, кто шёл впереди, она засохшими кляксами лежала на грязном асфальте, она пропитывала собой воздух. Каждый вздох давался ему трудно и оседал металлическим привкусом на небе, отдавая горечью куда-то в горло. Он сглатывал так часто, что вскоре во рту пересохло…
Мимо промчался этот белый пёс, неся в зубах какую-то мелкую птицу. Его Какаши проводил воспалённым, больным взглядом, поморщившись, когда Акамару звонко и воодушевлённо рыкнул. Белый комок шерсти остановился у ног оглядывающей улицу Цунаде.
– Нужно идти дальше.
Хатаке повернулся на голос Ируки, что, подкидывая бутылку с водой, поравнялся с ними. В мужчине тоже была кровь, и когда тот посмотрел на него, Какаши отвернулся.
Вокруг них высились бетонные коробки, разглядывая непрошенных гостей своим чёрным нутром через пустые оконные провалы. В этой тьме, казалось, что-то шевелится и перетекает, но Хатаке не чувствовал крови там. Он смотрел на спину Цунаде… в этой женщине было много жизни, и…
Какаши резко опустил голову, прикрывая глаза чуть подрагивающей рукой. То, что он чувствовал сейчас, было ненормальным.
Оно пугало.
– Идёмте, – кивнула женщина, похлопывая по голове расправившегося с добычей Акамару.
В отличие от пса они не могли позволить себе лакомиться городскими голубями, опасаясь, что птицы успели поклевать разлагающиеся по обочинам тела тварей.
– Стойте, – резко выпалил Хатаке и выпрямился. – Я… я не могу идти с вами.
Цунаде удивлённо подняла брови, а Умино нахмурился.
– Почему?
– Вы же видите, – грустно усмехнулся Какаши. – Видите, что со мной происходит…
Он, словно в доказательство своих слов, стащил с лица повязку и сжал губы в упрямую тонкую линию. Даже не видя своего лица, Хатаке знал, что его пустая глазница представляет собой весьма неприятное зрелище. Он увидел отражение мелькнувшего лишь на секунду страха в глазах Цунаде, а затем уставился на неотрывно смотрящего на него Ируку. Этот не боялся. Смотрел прямо и твёрдо.
Умино видел. И тонкие чёрные вены, которые тянутся от пустой глазницы, и то, как с каждым днём его друг становился всё бледнее… Он видел и понимал.
– Убейте меня, пока не поздно…
– Ты с ума сошёл?! – возопила женщина. – Как можно…
– Цунаде, – отрезал Ирука, глядя на друга. – Это происходит?
Какаши скупо кивнул, крепче сжимая повязку. В лицо бил холодный ветер, и он только сейчас понял, что с серого, низко нависшего над ними неба потихоньку начинает срываться мелкий снег. Первый в этом году…
И последний для него.
– Я не хочу вам зла. Вы понимаете, что рано или поздно я обращусь.
– Но тебя ведь не кусали, – выпалила Цунаде, будто бы не желая соглашаться с реальностью. – Как?
– Тот сумасшедший учёный, – бросил Умино. – Орочимару… он…
– Он сделал что-то с моей глазницей, – продолжил Хатаке. – Он положил что-то в неё, и теперь оно… оно требует крови.
Они говорили спокойно, словно обсуждая прогноз погоды и то, как низко пали нравы человечества. Было страшно осознавать, что со временем даже смерть перестала пугать. Но Какаши улыбался уголками губ, понимая: теперь всё поменялось. Колесо запущено, механизм пришёл в движение и его не остановить. Он чувствовал, как изнутри его тело покрывает вязь тонких чёрных корешков, как они забираются в органы, окутывая их, как они прорывают мясо и вот-вот покажутся наружу безобразными струпьями.
– Ирука, – позвал он чуть дрогнувшим голосом, – пистолет заряжен?
Короткий кивок.
– Прощайте…
– Нет, Какаши, – внезапно качнул головой Умино, – я иду с тобой…
Хатаке, усмехнувшись, неуверенно кивнул, а потом на него налетела Цунаде, крепко обнимая. Он растерянно застыл, не решаясь опустить руки на её талию, поражённо глядя поверх плеча женщины.
– Это ужасно несправедливо, – выдохнула Цунаде. – Так ведь недолжно быть…
Какаши всё-таки погладил её по спине, чувствуя жар живого тела и едва сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть резко. Запах крови был настолько сильным, что кружилась голова…
– Ты не заслуживаешь такого…
– А кто-нибудь из обратившихся заслуживал? – хмыкнул Хатаке, мягко отстраняя от себя женщину.
Цунаде грустно качнула головой, пытаясь улыбнуться, но выходило у неё это плохо. Она, проведя руками по плечам Какаши, отошла от него, опустив взгляд, и проговорила:
– Ирука, я подожду тебя здесь…
– Хорошо.
Тихий шорох удаляющихся шагов и внезапная тишина, которая наступила, стоило мужчинам скрыться в узком переулке между домами-гробницами. Она подняла глаза, оглядывая серую стену, испещрённую понизу отметинами от выстрелов, затем крупными каплями крови, и у перевёрнутых мусорных баков увидела нелепо лежащее тело. Оно практически разложилось, но зато было прекрасно видно, что пули настигли свою цель: голова несчастного была расколота с одной стороны, будто переспелый арбуз.
Цунаде устало прикрыла глаза, отворачиваясь от переулка. Всё это было нечестно… и то, что Умино так просто согласился убить друга, напоминало жуткий, вывернутый наизнанку сон.
Лай Акамару отвлёк женщину от мыслей, заставив вскинуть голову. Но, как оказалось, поздно. Всё, что успела увидеть Цунаде – приклад, резко обрушившийся на её висок.
***
Наруто с трудом перевернулся на бок, стараясь особо не шуметь. Проведя столько времени в мире, где каждый шорох может стать для тебя последним, учишься быть аккуратным даже тогда, когда голова забита сонной ватой.
Только вот спал ли он?
Холод, окутывающий с ног до головы, подсказал, что лежит Узумаки на полу и, кажется, довольно долго, если судить по онемевшим рукам и неприятной тянущей боли в спине. Кое-как приподнявшись на локте, он огляделся. Совершенно тёмное помещение, которое для него было зернисто-серым, оказалось пустым. Ни единого предмета, который мог бы дать зацепку о том, где он находится.
– Что за…
Наруто, опираясь о стену, поднялся и тут же поморщился от стрельнувшей боли где-то в грудине. Рука накрыла солнечное сплетение, и под ладонью он почувствовал засохшую корочку крови и разорванную ткань футболки. Это было похоже на след от выстрела, хотя кожа на груди была ровной и раны Узумаки не нашёл.
Нахмурившись ещё сильнее, он медленно двинулся в сторону двери. Всё это напоминало ему дурной сон, а когда, толкнув створку, Наруто не встретил сопротивления и та открылась с тонким скрипом, он удивлённо приподнял бровь.
Последнее, что Узумаки помнил, как контроль над его телом взял Девятый. Как он, Наруто, сидел в черепной коробке собственного тела и ничего не мог поделать, когда Саске направил на него дуло пистолета. А потом был выстрел, и наступила темнота…
Глупо было думать, что он всё-таки умер и теперь попал в какое-то из множества посмертных измерений. Узумаки в это не верил, потому что просто не мог представить, зачем кому-то создавать то, что не принесёт никакой пользы. Ведь какая выгода от Рая и Ада, если люди теперь и думать забыли о своей душе.
За дверью оказался длинный коридор, здорово походящий на больничный. Здесь было светлее из-за мерцающей под самым потолком тонкой неоновой лампы. Её холодный свет, отражаясь от глянцевого пола, неприятно резал привыкшие к полумраку глаза, а едва слышное гудение в хрупком стеклянном теле давило на уши.
Эта мигающая кутерьма света и тьмы немного сбивала с толку, но Наруто решил, что раз здесь есть электричество, значит, он где-то в более-менее безопасном месте.
А ещё здесь пахло хлоркой, и этот запах показался ему знакомым. Будто бы ещё недавно вдыхал точно такой же, пока Кабуто, ворча, отсыпал ему обезболивающие таблетки.
Он остановился посреди коридора как раз под лампой, щурясь и медленно втягивая в себя холодный воздух. Узумаки не нравилось это место, ему не нравился этот липкий холод.
– Есть кто? – крикнул он, чтобы хоть как-то разрезать вязкую тишину.
Его голос разнёсся по коридору, отразился от светло-зелёных стен и зазвенел в лампе напряжённым тонким гулом электричества.
Наруто прислушался, различая приглушённый стук чего-то острого по стеклу. Этот звук, словно второй пульс, бил по вискам, заставляя всё-таки сделать шаг вперёд. Когда Узумаки приблизился к приоткрытой двери, то стук прекратился, но он явно исходил из этого чёрного нутра комнаты.
– Эй, – позвал парень, осторожно толкая дверь и вглядываясь в черноту проёма. – Кто здесь? Кабуто?
Заходить в тёмную комнату совершенно не хотелось, но, скрепя сердце, Наруто всё-таки открыл дверь на всю ширину, впуская во тьму слабо мерцающий свет неоновой лампы. От двери по полу потянулась узкая белёсая полоска, ударилась в стену и расползлась по ней кляксой.
Он медленно ступил на этот хрупкий электрический мостик. По краям выросли стены из сплошной мглы, и ему казалось, будто бы кто-то вот-вот выпрыгнет оттуда или же утянет его самого.
Но ничего не происходило. Узумаки стоял в полоске света, гудела лампа, шумело в ушах от тишины.
…Тихий стук. Острым. По стеклу.
Парень резко повернулся, практически с вызовом уставившись во мрак. Постепенно его глаза смогли различить очертания забитого досками окна, стула у стены и невысокой чёрной фигуры. Сердце сделало удар где-то в горле, а потом Наруто всё-таки сделал шаг вперёд и замер, войдя в эту тьму.
– Они принесли тебя утром, – глухо заговорил человек голосом Гаары. Он поднял руку и вновь стукнул по стеклу чем-то, зажатым в кулаке. – Мёртвым. С дырой в груди.
– Гаара?
– А потом было много шума, суеты. Они говорили, что ты объект, что ты опасен, что ты Девятый.
Узумаки похолодел. И боялся он не того, что его раскрыли, а того, что могло последовать дальше. Сглотнув горький ком в горле, Наруто всё-таки выдавил из себя:
– Дальше?..
– Они закрыли тебя здесь…
В это не верилось. Военные прекрасно понимали, на что способен Девятый. Они искали его и, кажется, не могли совершить такой глупый поступок. Это не укладывалось в голове, а происходящее всё больше напоминало очередной ночной кошмар.
Тёмный силуэт Гаары медленно повернулся от окна. Хотя его лицо всё ещё оставалось в тени, Узумаки прекрасно видел два мерцающих красным глаза.
– Гаара, – настороженно позвал Наруто, – что было дальше?
Даже сейчас Узумаки чувствовал чужую улыбку, и от неё по телу бежали мурашки.
– Это ты расскажи мне, что было дальше.
Его резко толкнули в грудь. Спина налетала на пустоту, и Наруто нелепо взмахнул руками в попытке ухватиться за воздух. Тьма, в которую он упал, неожиданно оказалась мягкой, словно ворох чёрного пуха. Медленно, сантиметр за сантиметром, его тело начало погружаться всё глубже.
Узумаки показалось, что его засасывает в вязкое болото. Он попытался поднять руку, но ту уже сковало странной тяжёлой слабостью. На грудь начало давить, и парень, вытянув шею, попытался вдохнуть, но вместо воздуха в глотку полился мрак. Наруто задыхался, чувствуя, как медленно тонкие корешки пронизывают всю его плоть.
Холодная рука сжала его запястье и резко дёрнула, будто бы вырывая из этого зыбкого марева. В глаза ударил яркий белый свет. Узумаки зажмурился, пытаясь закрыться рукой от холодных лучей, но тело его не слушалось, будто превратившись в кусок ваты.
– Смотри, – тихо шепнули рядом, и в уши тут же вонзились ранее отсутствующие звуки, а картинка перед глазами пришла в движение, будто бы кто-то нажал на «плей».
Стерильная, идеально квадратная комната с белыми стенами и широким окном, ведущим во вторую такую же комнату. Наруто видел, что от стоящего у дальней стены стола отошёл мужчина в белом халате. Он был широкоплечим и высоким, а его лицо… при взгляде на него Узумаки показалось, что он когда-то уже встречал точно такие же чёрные глаза.
Мужчина, взяв в руки тонкий медицинский фонарик, подошёл к нему, но дверь за спиной того с тихим шипением раскрылась, впуская нервно озирающегося по сторонам юношу. Увидев парня, Наруто почувствовал, как его прошило нервной дрожью.
Итачи он узнал сразу, хотя сейчас он выглядел несколько лучше: чистая одежда, волосы, аккуратно убранные в хвост, руки без порезов и ссадин. Но вид парень имел крайне взволнованный, а под тёмными глазами залегли круги от недосыпа.
– Отец, – позвал тот, – я…
– Что случилось? – резко выпалил мужчина, поворачиваясь к сыну лицом.
А Узумаки хотелось выругаться, потому что он окончательно перестал понимать происходящее.
Взгляд Итачи внезапно остановился на нём и будто бы остекленел. Он смотрел долго, вдумчиво, и волнение, плескающееся в зрачках парня, лишь крепло.
– Это… Девятый?
«Что?!» – мысленно возопил Наруто.
– Да, – быстро кивнул мужчина и, жестом показав забыть пока про объект, выпалил: – Что случилось?
Переведя взгляд с него на отца, Итачи нервно кивнул:
– Саске… он… он убил его.
***
Он приходил в себя медленно. На этот раз куда как медленней, чем обычно, будто бы тело ещё не успело полностью восстановиться, а его уже рвали назад какие-то привязывающие канаты. Оно медленно оживало: покалывало кончики пальцев, начинало биться сердце. Медленно, едва заметно оно ударялось о стенки постепенно поднимающейся грудной клетки, в которой дрожали холодные лёгкие.
Узумаки показалось, что по его позвоночнику пронёсся вихрь мелких осколков, впившихся в кости. Тяжёлый вздох едва не разорвал лёгкие. Он чувствовал, как что-то тяжёлое придавливает его к полу и от этого просто невозможно дышать, а грудную клетку вот-вот раздавит.
Наруто потянулся рукой вперёд, цепляясь за пол скрюченными пальцами. Даже такое малейшее усилие заставило тело заныть от натуги, суставы хрустнуть, а виски запульсировать болью. Он продвигался вперёд медленно, работая руками, жадно хватая воздух кусками.
Постепенно тяжесть пропадала, а потом и вовсе свалилась с него мешком холодного тела. Перевернувшись на спину, Узумаки раскинул руки в разные стороны, тяжело дыша и хрипя так, будто бы его лёгкие к чертям прошили из автоматной очереди.
«Чёрт», – подумал он, когда мысли об оружии всколыхнули в голове воспоминание, подсмотренное чужими глазами. Саске, пистолет, выстрел.
Рука накрыла грудь, скользя вниз, и замерла на липкой дыре, которая до сих пор выталкивала из себя понемногу кровь.
«Не заживает?» – как-то удивлённо подумал Наруто. Ему бы паниковать, ему бы оглядеться, но разум до сих пор представлял собой осколки фарфорового блюдца.
«А ты думал, что раны на тебе будут исчезать по волшебству, идиот?» – чужой, грубый голос в голове мог принадлежать только одному существу.
Узумаки, закусив губу, прикрыл глаза в попытке унять круговерть перед ними. До слуха не доносилось ни единого звука, всё погрузилось в вязкую тишину. Такую же холодную, как и его подстывающая в ране кровь. Он чувствовал, как внутри что-то засело. И оно мешает, давит на грудную клетку…
«Пуля, придурок», – подсказал Девятый. – «Она не даст ране затянуться, пока ты не вытащишь её».
«Ты решил помогать мне?» – спросил Наруто.
«Если ты ещё не заметил, то здесь нет Саске. Что? Теперь заметил? Хах… давай поднимай свою задницу, вытаскивай пулю и ищи Учиху».
Узумаки резко открыл глаза, садясь и глядя в пространство широко раскрытыми глазами. Он только сейчас понял – никого рядом нет. Он один в этой маленькой бетонной коробке, если не считать трупов. Вязкий страх накатил внезапно вместе с острой болью в груди. Она перевернула Наруто на колени, заставляя упереться одной ладонью в пол. Вторую он прижал туда, где пульсировала красная, раскалённая точка.
«Достань её! У нас нет времени!» – требовательно выпалил Девятый, и пальцы Узумаки будто сами собой вошли в рану. От боли на глазах навернулись слезы, а от ощущения собственной холодной плоти по телу прошла волна омерзения.
Ноготь царапнул кость, и Наруто до скрежета сжал зубы, выдыхая сквозь нос шипяще. По руке стекала вязкая кровь, собираясь в ладони, оплетая кисть и предплечье чёрными побегами. А потом он сжал пулю и рванул из раны со всей силы. Вспышка боли бросила Узумаки на пол. Показалось, что это свинцовое семя уже успело пустить корни и теперь он оборвал их одним резким движением. Сорняк смерти покинул его тело и звонко заскакал по полу к стене, где и затих навсегда.
Наруто смежил веки, тяжело выдыхая.
«Вставай. Время!»
«Я не могу… я чувствую… слабость…»
«Ты и будешь её чувствовать, идиот! Ты всё ещё мёртв».
От этих слов Узумаки открыл глаза. Странный, какой-то безразличный ужас пронзил его тело вместе с осознанием: он должен двигаться, должен найти Саске.
Привалившись плечом к стене, Наруто медленно поднялся, взглядом выискивая что-нибудь, что могло бы стать его оружием.
Рядом с телами солдат он нашёл пистолет, вытащил обойму и пересчитал патроны, затем убрал пистолет за пояс. Следом забрал охотничий нож и пристегнул оный к ремню своих джинс.
«Что значит: я ещё мёртв?» – спросил Узумаки, продолжая обыскивать трупы. В сумке одного из них нашёл: гранату, сигнальный огонь, сломанную рацию и банку фасоли. Перекинув через себя ремень сумы, он внимательно посмотрел в сторону двери и прислушался. Не хотелось бы внезапно нарваться на зомби, вывалившись из этой комнатёнки.
«Объект всегда должен быть рядом с носителем. Всегда, малыш», – из уст Девятого эта ласковая «кличка» звучала самым обидным в мире ругательством, но Наруто сейчас было не до выяснения отношений со своей второй личностью. Слушая голос в своей голове, он протискивался между столом и стеной. Приходилось двигаться медленно, чтобы не зацепить ничего и не наделать шума. Что-то подсказывало Узумаки – за стеной может быть не очень-то и безопасно.
«Если носитель по какой-то причине отдаляется от объекта, то это расценивается как опасная ситуация. И… объект должен искать его. Твои инстинкты завели твоё тело, заставили двигаться ноги и руки, но, по сути, ты всё ещё мёртв».
«Но как я могу быть мёртвым, если… если я мыслю?»
«А ты уверен, что ты мыслишь?» – ядовитая усмешка, и Наруто всё-таки выбрался из подсобки в длинный серый коридор.
Он остановился, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к звенящей тишине. И только спустя минуту Узумаки двинулся с места.
«Как я узнаю, где его искать?» – с волнением спросил он. Под ложечкой заныло лишь от одного осознания – Саске нет рядом. Вечно недовольного, злого Учихи нет рядом и… ему может грозить самая настоящая опасность прямо сейчас. От этих мыслей внутри всё становилось холодным, все мысли отходили на второй план. Оставалось лишь одно практически инстинктивное желание – найти. Увидеть, что жив.
«Вот так и работает твоя программа», – тихо засмеялся Девятый. – «Задумайся, Наруто. Может, ты его не любишь? Может, это то, что сделали с тобой люди в белых халатах? Навязали необходимость: быть рядом с этим человеком, видеть, что он дышит, знать, что сердце бьётся».
«Заткнись, а?» – шикнул Узумаки.
Он прошёл мимо столовой, но тут же остановился и вернулся на пару шагов назад. Взгляд уставился в стеклянное окошко в середине двери, а рука скользнула по топору блокирующему двери. Это оружие могло бы пригодиться ему, потому что патроны в пистолете не бесконечны, а ножом много зомби не убьёшь.
Наруто закусил губу, в тяжёлых раздумьях вглядываясь в окошко.
С топором у него больше шансов добраться до Саске.
Это стало последним доводом в немом споре. Он схватился за оголовье топора и дёрнул на себя. Тот с тихим скрежетом вышел из ручек, и Узумаки замер, прислушиваясь.
Дверь, скрипя, медленно качнулась внутрь. Послышался стук упавшего стула. Затем стола. И рычание.
Когда Наруто удобнее перехватил топор, то из столовой вылетело три твари. Они, ударившись о стремительно распахнувшиеся створки, врезались в стену напротив. Шипя, рыча и полосуя воздух скрюченными пальцами, зомби повернулись к нему, втянули носом воздух и ринулись вперёд.
Топор вонзился в череп первой, легко вышел из прогнившей кости и плашмя ударил по голове второй. Узумаки зашипел от столь резких выпадов, но его тело будто двигалось по инерции, раскручиваясь для очередного удара.
Оставшаяся тварь зарычала пронзительно, шагнув вперёд. Острие топора садануло по вытянутой руке и кисть отлетела в сторону, а на стены брызнула чёрная, гнилая кровь.
Наруто отшатнулся, отпихивая клацающую тварь от себя топором. Это была женщина… с длинными чёрными волосами и тонкими губами, которые сейчас напоминали порванную ткань. Короткий удар в шею. Тварь упала ему под ноги, конвульсивно дёргаясь и затихая спустя секунду. Но не успел он перевести дух, как почувствовал сильный толчок в грудь, а затем в спину. Затылок лишь чудом не ударился о пол. Узумаки выставил перед собой топор, и на его рукоятке сомкнулись жёлтые зубы. Тварь, оседлавшая его, напирала всем весом и была довольно-таки проворной в отличии от тех, что уже лежали кучками гнилого мяса под ногами.
Наруто подался вперёд, напрягаясь всем телом, чтобы подняться, а затем, согнув ногу в колене, отпихнуть мертвеца от себя и придавить топором к полу.
Тварь раскрыла пасть, её чёрные губы натянулись, а кости челюсти затрещали, но она всё ещё пыталась грызть рукоятку в тщетной попытке добраться до свежего мяса.
– Сдохни уже! – прорычал Узумаки, резко навалившись на топор.
Хруст, хрип и древко прошло сквозь разломанную челюсть, увязая в чёрной жиже. Тварь под ним дёргалась, хрипела судорожно сокращающимся горлом, булькала кровью. А Наруто смотрел на неё и не мог пошевелиться, тяжело дыша. Внутри него клокотало что-то, сипело.
«Видишь, малыш», – сладко протянул внутри Девятый. – «Ты схватился за топор».
«Да… и что?»
«Но ты ведь догадывался, что он неспроста блокирует двери? Догадывался, я знаю. А потом? Потом ты подумал о Саске…»
«К чему ты клонишь?»
Узумаки, поднявшись, подхватил топор и отёр древко о валяющуюся неподалёку старую газету. Он тупо смотрел себе под ноги, пытаясь успокоиться и убедиться, что в этом быстром бою не потерял ни одной конечности.
«Инстинкты, малыш. Жизнь Учихи сейчас важнее для тебя твоей собственной. Поэтому ты схватил топор, зная, что за дверью твари. Тобой управляет вложенная в тебя программа, а не разум».
Внутри стало отвратительно холодно, и, поморщившись, Наруто раздражённо зашагал по коридору. Но спустя пару секунд сбавил темп, осознав, что так открыто прогуливаться по торговому центру чревато последствиями. Не стоило плясать под дудку Девятого…
***
– Эй, Учиха…
Его пнули в ногу, и, вздрогнув, Саске открыл глаза. Всё ещё плохо видящий взгляд заметался по комнате и внезапно упёрся в чёрный силуэт напротив. Резкие очертания лица он узнал моментально.
– Хидан, – прошипел Учиха. Во рту стоял привкус крови, и, лизнув нижнюю губу, он понял, что та разбита. Стараясь продрать будто бы склеившееся горло, парень тряхнул головой.
– Где… что это за место?
Сидящий напротив Хидан философски хмыкнул и замолчал. Тишина, до этого гудящая в ушах Саске, внезапно сменилась тихим рыком моторов, а тело подкинуло, будто бы машина наехала на кочку. Их куда-то везли.
– Мы пленники, – пояснил Хидан, ловя вопросительный взгляд Учихи, и для наглядности поднял связанные руки. – Ребята не захотели даже поговорить…
– Наруто?
Саске всё-таки заметил один недостающий элемент их компании – Узумаки. Что-то внутри натянулось, неприятно звеня.
– Они не стали брать с собой труп…
– Но он ведь жив!
– И ты хотел, чтобы я им рассказал про объект? – заговорщицки зашипел Хидан, наклоняясь вперёд затем, чтоб его шёпот можно было слышать сквозь рёв моторов. – Девятый – наш единственный шанс выбраться отсюда. Поверь… эта ищейка найдёт тебя, даже если твою тушу закопают.
Милая перспектива быть убитым и закопанным не особо огорчала, но и не радовала. Смерив Хидана тяжёлым взглядом, Учиха откинулся спиной на стенку крытого кузова, в котором их и везли. Изнутри эта машина была похожа на те, в которых часто возят гуманитарную помощь или же военных.
– Ему повезло больше нас, – шикнул Хидан. – Он хотя бы не с этими отморозками.
Саске криво усмехнулся. Повезло. В этом мире грани «везения» почему-то расширились: не сожрали твари – повезло, сломал руку вместо ноги – повезло, потому что сможешь убежать и отбиться оставшейся конечностью, потерял друга – повезло. А ведь мог и сам сдохнуть.
– Я ему даже завидую.
Печальный вздох Хидана заставил вновь уставиться на него, прожигая злым взглядом. Учиха будто бы от затяжного сна проснулся, ощутив, как по телу прокатилась злость и огонь. Словно почувствовав это, мужчина повернулся к нему.
Долгий взгляд глаза в глаза и кривая усмешка Хидана – всё это стало последней каплей: Саске ринулся вперёд, ударяя связанными руками наотмашь по этой наглой физиономии. Мужчину пошатнуло, и он, неловко взмахнув конечностями, повалился на пол кузова, а Учиха налетел сверху, вновь ударяя сжатыми кулаками.
– Хах, неужели ты всё-таки разозлился?
Хидан улыбался, будто бы удары его вовсе не беспокоили, а, наоборот, приносили удовольствие. Из разбитого носа того потекла вязкая кровь, а Саске замахнулся в очередной раз, но машина резко остановилась, и его отбросило в угол кузова.
– Спокойно, Учиха, – тяжело выдохнул Хидан, садясь ровно. – Со мной ты успеешь разобраться… я тебе обещаю. Только давай для начала выберемся отсюда.
– Иди к чёрту, – ядовито прошипел Саске.
В следующий момент что-то загрохотало, двери кузова с ужасным скрежетом открылись, и Учихе пришлось заслонить глаза руками, чтобы хлынувший внутрь белый свет не выжег их. Размытое тёмное пятно поднялось внутрь, прошлось тяжёлыми сапогами по подрагивающему полу, остановилось перед ним, разглядывая, словно бы товар.
– Худой, – припечатал незнакомец, обращаясь кому-то за пределами видимости. – Зачем он ему?
Дослушивать Саске не стал. Он со всей силы ударил ногами по коленям завопившего незнакомца, ринулся вперёд, выхватывая у того нож, что висел на поясе, но тут же получил чувствительный удар прикладом в лицо от подоспевшего в кузов мужчины.
– Тихо, щенок, – прошипел кто-то, хватая его за ворот и хорошенько встряхивая.
Нож со звоном упал на пол, а Учиху толкнули к выходу, совершенно не смущаясь того, что падать из кузова было высоко.
Плечо, ударившись об асфальт, странно хрустнуло, скулу ободрало, словно наждачкой, а по глазам резануло светом. Злость, поднимающаяся внутри, расцвета новыми ядовитыми бутонами, прокалывая кожу шипами и раздирая мясо болью, когда его вздёрнули на ноги. Пытаясь сохранить равновесие, Саске было дёрнулся, но требовательный рывок в сторону и упёршееся в лоб дуло дали понять – лучше приберечь силы. Сейчас удача явно не на его стороне.
– А ты быстрый, – хмыкнул мужчина, удерживающий его.
Постепенно свет прекратил раздирать сетчатку, и Учиха смог различить не только расплывчатые очертания людей, но и то, что все, как один, они были одеты в тёмную одежду, а лица их были закрыты масками или платками.
Следом за ним из кузова стащили Хидана, который оказался не в пример спокойнее него. Он вообще выглядел несколько отрешённым, будто бы всё это происходило не с ним. Поглядывая по сторонам, тот спокойно улыбался, заставляя этих незнакомцев нервно коситься на него. Психов не любили даже сейчас и справедливо относились к ним с настороженностью. Наверное, именно поэтому рядом с Хиданом встали сразу трое: двое по бокам и один за спиной. Все с оружием, как отметил Саске.
Ему это не нравилось, а ещё больше не нравился этот пустырь, на котором они сейчас стояли. За спиной ребят, что держали Хидана, вперёд убегала узкая раздолбанная дорога, по левую руку – лесок, а по правую – перекопанное поле с крупными комьями земли.
– А с этим что делать? – донеслось из кузова.
Там тот мужчина, который съездил прикладом по лицу Учихи, озадаченно замер над растянувшимся на полу напарником. Нога последнего, вывернутая под неправильным углом, на колене ощетинилась желтоватой костью и окрасилась багровым.
– Перелом, – заметил кто-то рядом с Саске и неожиданно добавил: – В расход его. Некогда нам с ним возиться.
– В расход так в расход.
Какой-то совершенно безразличный голос сменился возмущёнными, а затем и жалостливыми мольбами, которые затихли, стоило прогреметь короткому выстрелу. Спустя пару секунд из кузова спрыгнул мужчина и встал рядом с Учихой, положив руку ему на плечо.
– Что дальше с ними делать?
– Ждать, – отозвался обладатель красной банданы, что закрывала половину его лица. Его маленькие тёмные глазки быстро осматривали то поле, то Саске, не останавливаясь долго ни на одном месте.
***
Наруто стоял посреди парковки торгового центра, обводя взглядом серое убранство бетонной поляны, перевёрнутые и поржавевшие цветы-машины, засохшие столбы-деревья с их голыми оборванными проводами.
Он стоял, слушал, как гудит ветер, и не знал, что делать. Впереди был огромный город, сейчас похожий на разбросанные и потемневшие картонные коробки, усеянные рыжими и чёрными кляксами. Серое небо лишь добавляло сходства с не особо удачной декорацией к дешёвому фильму катастроф.
Узумаки смотрел на всё это, а внутри шевелился холод. Он чувствовал себя мелкой щепкой посреди огромной свалки брошенных жизней, ненужных домов, забытых вещей. Обширная опухоль на теле Земли, которая разрослась настолько, что легче отсечь кусок, нежели пытаться вылечить.
