Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Ishvi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 77 страниц)
Глава проходная, как я их называю. Дальше – больше)
========== Глава 9. We are. ==========
«We are, we are, we are made from broken parts
We are, we are, we are broken from the start
And our hearts our hearts, they were beating in the dark
Cause we are, we are, we are built from broken parts».
Hollywood Undead – We Are.
Их привели во всю ту же комнату, в которой очнулся Саске. Только теперь стены её смыкались сильнее и казались тюремными. Когда дверь закрылась перед самым его носом, Учиха досадливо пнул ту и зашипел, ударяя по дрогнувшей древесине ещё и ладонью. Руку моментально отсушило, но злость не прошла.
– Я бы на твоём месте радовался, – заметил Гаара, глядя на медленно повернувшегося к нему Саске.
Судя по взгляду того, Учиха был готов вырвать глотку парня зубами. Молча обойдя Гаару, он подошёл к окну и подёргал забивающие его доски. Ржавые гвозди сидели так глубоко, что вытащить их руками не представлялось возможным.
Саске крутанулся на месте, пытаясь найти, чем бы подцепить практически скрывшиеся в рассохшейся древесине шляпки. Он не собирался радоваться этой мнимой свободе, мнимой безопасности, когда Узумаки там, по ту сторону этой хлипкой баррикады.
– Зачем тебе туда? – спросил Гаара. – Опасности мало? Хочешь острых ощущений? Стал зависим от них?
Учиха фыркнул, поворачиваясь к нему и полосуя злым взглядом. Этот тип ужом вертелся на сковороде, пытаясь выжить, и был готов нести любую чушь, лишь бы продлить своё существование.
Быстрый обыск комнаты дал понять, что её готовили для временных постояльцев: ничего, чем можно было бы подцепить гвоздь или же вырубить вошедшего в «камеру» человека.
Нервы потихоньку чернели, будто прогоревшие фитили свечей, заставляя то и дело кусать губу. Саске замер посреди комнаты, обводя её злым взглядом, и внезапно прикрыл глаза, шумно выдыхая.
Он так устал, что был готов развалиться на мелкие ошмётки прямо перед Гаарой, но был вынужден держать спину ровно и не показывать своей слабости.
Учиха впервые ощутил себя в западне, в клетке, когда все выходы перекрыты, а на шее с каждой секундой затягивается удавка. Похоже, всё то, что накопилось в голове, всё-таки пробило его собственную тонкую плотину из самоубеждения и гнилой веры в лучшее. Наверное, это и был предел, за которым нервные клетки начинают умирать сотнями, а в разуме рвутся стальные канаты.
Пнув коленом дверь, Саске съехал по ней на пол, переворачиваясь и ударяясь затылком об оную. Взгляд безрадостно прошёлся по идеально квадратной комнате. Комнате без прошлого и будущего. Помещение, которое было изощрённой, ядовитой метафорой ко всему их нынешнему существованию.
Везде были серые обшарпанные стены, а за ними пустота и неизвестность.
«Ты убил Фугаку… помнишь?» – усмехнулся внутренний голос.
Взгляд Учихи стрельнул куда-то в дальний левый угол, словно бы там проигрывали этот зацикленный эпизод, когда глаза мужчины становились стеклянными.
«В тебе часть Нулевого».
Зарывшись пальцами в волосы, Саске сцепил зубы. С самого начала, с самого первого дня их с Наруто встречи, он обвинял Узумаки в его происхождении. А на самом деле они оба были из пробирки. Только у одного из них оказалось подобие жизни, из которой затем пинком под зад отправили в эту дохлую реальность.
И теперь было непонятно, кто оказался монстром: Девятый или же он сам.
– Тебе плохо, – заметил Гаара, деловито расправляя кровать и опускаясь поверх колючего пледа.
Бесцветный взгляд парня, скользнув по Учихе, остановился почему-то на его руках, и Гаара хмыкнул.
– Заткнись, – шикнул тот в ответ, уже пожалев, что позволил себе минуту слабости.
Привалившись затылком к двери, Саске прикрыл глаза, пытаясь вслушаться в происходящее за ней. Тишина давила на виски, а желание вырваться отсюда было сродни странной жажде.
– Нам отсюда не уйти, – игнорировал его просьбу Гаара. – Лагерь хорошо охраняется, здесь есть стены, оружие…
Учиха даже не посмотрел в его сторону, поднявшись рывком и вновь оказываясь напротив забитого окна. Руки вцепились в доску, мелкие занозы впились в кожу, и мышцы свело от напряжения, когда он резко дёрнул деревяшку на себя. Что-то тихо хрустнуло, скрипнуло, и крупная щепка отлетела в сторону, едва не угодив парню в глаз.
Проморгавшись, Саске уставился на скол в доске и довольно улыбнулся: гвоздь выломал приличный кусок древесины, и теперь снять доску можно было без особых усилий. Но…
Учиха отошёл от окна, стирая с лица улыбку и заталкивая щепку носком ноги под кровать. Пытаться выбраться из лагеря утром было сущим самоубийством: несмотря на всю доброту Джирайи, им дали точно понять, что за побег им грозит неминуемая смерть и никто не собирается относиться к двум пришлым, как к манне небесной.
– Ты всё же решил бежать, – подытожил Гаара, наблюдая за тем, как Саске практически безразлично опускается на кровать.
И вновь тишина. Заложив руки за голову, Учиха прикрыл глаза, намереваясь отдохнуть пару часов. Тело нуждалось в отдыхе практически так же остро, как и он сам в свободе.
***
– Киба, – позвал Узумаки, отставляя от себя в сторону пустую консервную банку.
Наруто наелся ровно настолько, чтобы не чувствовать внутри желудка отвратительной ноющей пустоты, но вряд ли этого было достаточно для полного восстановления тела.
Он до сих пор ощущал, как слабость ядом расползается по венам и буквально-таки нашёптывает назойливую мысль: «Отдохни, закрой глаза, позволь своему телу расслабиться хотя бы на несколько минут».
Но парень упрямо смотрел перед собой, прогоняя сонливость.
Инузуку же, кажется, эта проблема вовсе обошла стороной, и на голос друга тот повернулся весьма бодро:
– Что такое?
– Ты со мной?
Упёршись спиной в ствол дерева, Узумаки начал медленно подниматься, стараясь не думать о гудящей слабости в ногах. Одежда высохла, напиталась теплом от костра, но вместе с этим усилился запах речной воды.
– Ты всё-таки решил искать Саске, – с сожалением спросил Киба, поднимаясь следом. – И не надоело тебе?
– Ты уже знаешь ответ, – скривился Наруто. – Я пойду за ним, потому что это мой долг.
– Долг?
Глаза друга опасно прищурились, и Узумаки вовсе не понравился этот испытывающий взгляд. От него по коже побежали холодные мурашки, и сделалось вовсе неловко, будто бы он, Наруто, пытался доказать, что сможет забраться на самую высокую ель, спрыгнуть с неё и не разбиться.
– Дружеский, – кивнул Узумаки и натянул куртку, хотя в дополнительном тепле не нуждался. – Так ты со мной?
Он испытывающе уставился на Инузуку, напрягаясь каждой частицей своего уставшего тела. Этот ответ был сейчас настолько важен, что внутри головы зазвенело от напряжения. Если Киба вдруг откажется, то Наруто вновь придётся встретиться с этим серым миром один на один, а, возможно, и провести несколько долгих дней в холодных объятиях одиночества. Это не радовало вовсе, скорее, нагоняло неясное чувство тревоги.
– С тобой, конечно, – фыркнул Инузука, будто бы сам факт этого вопроса был оскорбителен. – Твою задницу бросать невыгодно: ты всегда найдёшь приключения на неё.
– Кто бы говорил, – хмыкнул Узумаки, за этой усмешкой скрывая вздох облегчения.
Затоптав костёр, они двинулись по лесу, решив не выходить на укатанную дорогу меж деревьев. Не хотелось попадаться на глаза выжившим, потому что встречу с человеком давно перестали считать удачей. Теперь люди были такими же опасными, как и лесные звери.
Лес постепенно менялся, но не редел. Деревья всё также возвышались над головами, разве что теперь было поменьше сосен и побольше разлапистых елей. Под ногами тихо похрустывали прошлогодние иголки, в воздухе кружил горьковато-свежий запах, и Наруто никак не мог надышаться. Грудь действительно что-то сдавливало, но, пройдясь украдкой руками по своим рёбрам, парень убедился, что те целы.
– Ушиб, наверное, – догадался Киба, нагоняя друга. – Тебя здорово помотало там, должно быть. Под водой.
– Возможно, – согласился Узумаки. – Зря мы туда полезли…
– Нашли что-нибудь?
– Если бы, – скривился Наруто, переступая через поваленное тонкое деревце. – Только сильнее запутались.
– Что там было? – кивнул Инузука.
Вздохнув, Узумаки бросил тяжёлый взгляд на друга и передёрнул плечами:
– Орочимару, Нулевой… ничего нового.
Смешки сорвались с их губ одновременно, и, переглянувшись, парни внезапно улыбнулись. Вся эта история с лабораторией давно перестала быть чем-то, что навевало страх или грусть. Она просто была, словно какие-то неудавшиеся каникулы у бабушки, которые лучше побыстрее забыть.
О прошлом легче было смеяться, а не лелеять боль в надежде, что из неё прорастёт что-то хорошее, полезное и красивое. Из боли рождается только боль, и, судя по глазам Кибы, тот понимал это так же хорошо, как и сам Наруто.
– Прости, – внезапно тихо вздохнул Узумаки, и положил свою руку на плечо друга, заставив его остановиться.
– За что?
Нервно облизнувшись, Наруто опустил голову, покачал ею и всё-таки выпалил:
– За то, что я так с тобой обращался.
– Ты имеешь в виду то, что убил меня? – улыбнулся Киба, но его улыбка тут же сползла, как только он поймал взгляд Узумаки. – Что такое?
– Ты… я понимаю, почему ты так ненавидишь Саске. То есть пытаюсь понять, но… мне действительно жаль, что я не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть.
– Наруто, – поджал губы Инузука, – ты не думаешь, что это не лучшее место…
– Молчи, блин, – рыкнул Узумаки, резко дёрнув головой. – Когда ты умер… когда Девятый убил тебя, я только и думал о том, что не попрощался. О том, что ты так и не узнал… ты ведь мне друг, Киба. Наверное, единственный друг и… я должен был сказать это раньше.
– А как же Учиха? – прищурился Инузука, но тут же махнул рукой. – Извини, но… разве он тебе не друг?
Наруто отвёл взгляд, вновь продолжая путь. Видимо, говорить, не глядя в глаза Кибы, было бы легче. Или же он сам боялся, что Инузука увидит в них нечто пока ещё непонятное даже для самого Узумаки.
– Это другое.
– То есть… ты хотел сказать, что ценишь меня?
– Киба… – страдальчески протянул Наруто.
– И что ты будешь моим другом всегда? – со смешками в голосе проговорил Инузука. – Что бы ни случилось?
– Киба! Заткнись…
– Ты никогда не мог говорить о своих эмоциях, Узумаки, – сочувственно хлопнул его по плечу друг. – Но… я тебя понял.
– Спасибо…
***
До ночи их не трогали, но и поспать не удалось: Саске всё то время, что они с Гаарой просидели в этих четырёх стенах, пытался успокоиться. Выходило не очень хорошо.
Куда-то делось его привычное спокойствие? Почему даже прохладный воздух кажется напичканным острыми осколками? Вдыхая их, Учиха неотвратимо разрушал сам себя изнутри. Мелкие кристаллики с резкими гранями драли глотку, впивались в лёгкие и сеточкой окутывали сердце.
В дымном сумраке комнаты он поднял свою левую руку, вглядываясь в белую кожу. От ожога не осталось и следа, разве что у локтя ещё едва-едва виднелись тонкие белёсые полосы, да и тыльная сторона ладони была расчерчена мелкой россыпью шрамов.
Досадливо скривившись, Саске сжал кулак, бессильно роняя конечность на кровать и тяжело вздыхая. Он не был рад этому исцелению, хотя оно оказалось весьма кстати.
Когда все звуки за тонкими стенами стихли, Учиха осторожно поднялся. На соседней кровати мирно спал Гаара, кажется, вовсе не замечая, как парень подошёл к окну и резко дёрнул за забивающие его доски.
Короткий резкий треск – Саске обернулся на своего «сокамерника», но тот продолжал спать, лишь перевернулся на другой бок.
Окно открыть удалось с третьей попытки: щеколда напрочь заржавела, а стёкла в рассохшейся раме так и норовили звякнуть. Выглянув в него, Учиха вдохнул холодный ночной воздух, огляделся – окно выходило на деревянный забор. Между ним и их домом было расстояние в полметра, и этот промежуток, видимо, решили не патрулировать.
Выбравшись наружу, Саске остановился, прислушиваясь.
Откуда-то доносились тихие шаги и едва слышные голоса. Взгляд скользнул по забору, и, подпрыгнув, он ухватился за него. Пришлось подтянуться и споро перевалиться через него, опускаясь на ноги уже по ту сторону. Стопы осушило лёгкой болью, но лелеять их было некогда, поэтому Учиха, пригибаясь, рванул в сторону виднеющегося впереди леса.
Он не был уверен, что с вышек, что были натыканы по углам этого прямоугольника, его не заметят. Также Саске не был убеждён и в том, что здравый смысл всё ещё с ним: броситься ночью в незнакомый лес без оружия мог только самый настоящий глупец.
Пулей пролетев в открытое пространство между лесом и общиной, Учиха едва не повалился в кусты. Те, затрещав, приняли остановившееся тело, давая ему временное укрытие и возможность оглядеться.
Община погружалась в темноту. Гореть остались лишь факелы на сторожевых вышках, а всё остальное затопила холодная зимняя мгла.
Облачко пара, срываясь с губ, поднималось выше и таяло, руки начали ощутимо мёрзнуть, и Саске пожалел, что не прихватил с собой куртку. Взгляд тревожно пробежался по длинному забору, останавливаясь на закрытых воротах. Рядом с ними, на вышке, прохаживались два человека. Их Учиха с такого расстояния видел плохо, а вот тлеющий огонёк сигареты выдавал движение одного из охранников.
Выбравшись из своего укрытия, Саске засел за деревом, прижимаясь к его стволу спиной. Нелогичность собственных поступков светилась в голове красной тревожной лампочкой. Он выбрался из безопасного места для того, чтобы отправиться на поиски Наруто. Но куда? В какой стороне водохранилище? Почему он даже не подумал о том, чтобы угнать машину или хотя бы украсть нож?
Сорвался в ночной лес, будто бы спину прижигало раскалённым железом. Бросился неизвестно куда, подстёгиваемый лишь одной мыслью: найти, спасти.
Где искать?
От чего спасать?
Тяжёлый выдох сорвался с побелевших губ. Учиха будто бы только сейчас осознал всю глупость своего поступка. Он даже обернулся на общину, но одна лишь мысль о возвращении пустила по телу волну отвращения к собственной же неуверенности.
Нужно двигаться вперёд. Найти Наруто.
Лес жил своей жизнью. Или тем подобием, которое от неё осталось: в заснеженных кронах что-то щёлкало, слышались взмахи крыльев ночных птиц, ветер, раскачивая ветви, вытягивал из них стонущую мелодию, словно скрипач из расстроенной скрипки.
Саске потерял счёт времени. Он знал лишь одно: нельзя останавливаться, потому что холод уже довольно чувствительно кусал за плечи и оборачивал шею ледяным шарфом.
Снега за последние дни выпало достаточно, чтобы переставлять ноги с заметным трудом и матом, коим Учиха мысленно сдабривал каждый свой шаг. Иногда даже приходилось цепляться за стволы деревьев, чтобы не упасть.
«Тварей нет, прекрасно», – подумал было Саске.
И за спиной раздалось рычание.
Развернувшись, Учиха уставился на высвеченного лунным светом пса. Тот был высоким, мощным и злым. А ещё пёс оказался живым, если судить по блестящим глазам и целому телу.
Только вот облегчения это не принесло: из-за деревьев вышла ещё пара зверей. Низко пригибаясь к земле, они перекатисто рычали, сверля его маленькими глазками.
«Сожрут», – почему-то подумалось Саске, и он даже нервно усмехнулся, начав отходить спиной назад.
Псы медленно ступали следом за ним, готовясь к атаке, а со стороны общины послышались громкие голоса, и по деревьям забегали яркие пятна света.
Чертыхнувшись, Учиха ринулся было прочь, но в этот момент терпение у зверей кончилось. С громким лаем они скопом бросились на парня.
Овчарка оказалась проворнее всех. Внушительные клыки клацнули в нескольких сантиметрах от руки Саске, и тому пришлось отшатнуться в сторону, больно ударяясь плечом о дерево.
Не дав одуматься, в бок резко ударили, словно стенобитным орудием. Учиха почувствовал, как спина ударилась о стылую землю, и завозился в снегу, пытаясь отползти подальше и одновременно ударить ногой по скалящейся морде добермана.
Становиться ужином он не хотел, поэтому, саданув ногой по зубам пса, ринулся прочь. Пошатнуло, но на ногах Саске удержался чудом.
Бег превратился в сумасшедшую погоню. Псы рвались за ним, наступая с каждой секундой. Он мог поклясться, что слышит клацанье зубов совсем рядом со своими ногами. Снег стал вязкой болотной грязью, лишь мешая, а тело налилось тяжестью.
Изнуряющая охота, в которой ему «посчастливилось» стать дичью.
Когда огоньки фонариков замелькали совсем близко, ударяя то в деревья впереди, то в землю, сердце Учихи забилось ещё сильнее.
А потом в спину ударили.
Его пронесло по земле несколько метров, пока та внезапно не ухнула вниз. Сбивая спиной ветки, пересчитывая рёбрами кочки, он скатился вниз в овраг. Пёс, который слетел вместе с ним, истошно заскулил. Руки Саске впились в его горло, сжимая в странном инстинкте. Злость ударила в голову горячей волной, стирая даже боль от ссадин.
Круговерть остановилась резким ударом и падением. Жидкая снежно-грязевая жижа хлынула со всех сторон, заставляя судорожно рвануться вперёд, хватая ртом воздух.
Скинув с себя обмякшее тело добермана, Учиха поднялся на ноги, тяжело дыша. Его шатало, а по плечу текла горячая кровь. Кажется, зубы пса всё-таки прошлись по его телу.
Овраг не был глубоким, но выбираться Саске не спешил. Замерев, он вслушивался в голоса, в редкий лай и… раздавшиеся выстрелы.
Удивлённо нахмурившись, Учиха крутанулся на месте, проследив взглядом за заплясавшим по стволам рыжим пятном света. Оно замерло, а затем раздался ещё один выстрел.
Что-то чёрное с коротким вскриком полетело в овраг и приземлилось аккурат рядом с ногами парня, обдав того грязными брызгами.
Это был человек. Не зомби, а именно живой мужчина, которого просто подстрелили. В руках его всё ещё был зажат пистолет. Саске, недолго думая, схватился за него, выдвигая обойму и зло скалясь: пуста.
Как можно тише обшарив труп, Учиха не нашёл ничего, что могло бы послужить оружием, зато пальцы, проходясь по плечам мужчины, неловко задели что-то на его шее.
Саске замер. Холодные мурашки прошлись по коже, и все звуки резко отошли на второй план. Его пальцы вновь скользнули к шее трупа, поддевая кожаную нить.
Сорвав оную с тела, он разжал кулак, уставившись на собственную ладонь так, будто бы впервые увидев. На кожаном шнурке тускло поблескивали зубы. Настоящие человеческие зубы, по которым пальцы парня скользили с недоверием.
– Что за… – было подумал Учиха, но в этот момент сверху донёсся очередной выстрел, крик и визг собаки.
Зачем-то схватив пустой пистолет, Саске рванул вверх по оврагу, цепляясь за корешки и камни. Тело болело, и двигаться было сложно, но он понимал, что промедление в данной ситуации действительно равняется смерти.
Кто бы ни притаился в лесу, кого бы не вспугнули ринувшиеся за ним жители общины, они были опасны. Учиха чем-то внутри чувствовал, что этим людям, с ожерельями из зубов на шее, лучше не попадаться на глаза.
Поэтому, выбравшись из оврага, он затравленно огляделся по сторонам, собираясь добежать до ближайшего разлапистого куста и переждать хотя бы пару минут, прежде чем рвануть дальше.
– Стоять, – оборвал все надежды грубый голос, и на спину надавили, кажется, подошвой.
Зашипев зло, Саске замер, сжимая руки в кулаки. Кем бы ни был стоящий над ним человек, радости от встречи с ним парень не испытал.
– Из общины? – коротко спросил незнакомец.
– Пошёл к чёрту, – шикнул Учиха.
– Ммм… чудесно.
Ничего чудесного Саске в этой ситуации не видел и лежать смирно не собирался. Извернувшись и почувствовав, как в спине что-то хрустнуло, он схватил мужчину за голень и рванул того вниз.
Не повалил, но самому вскочить на ноги удалось.
– А ты ловкий, – с усмешкой хмыкнул незнакомец, целясь в парня пистолетом.
Учиха тоже вскинул свой, надеясь, что блефовать ещё не разучился.
– Опусти оружие, – рыкнул Саске.
– А то что? – просто спросил незнакомец.
Луна вышла из-за облаков, и бледный свет скользнул по мужчине, выхватывая изуродованное ожогами лицо, маленькие тёмные глаза и перекошенный в отвратительной ухмылке рот. Его зубы, неестественно заострённые книзу, были похожи на клыки. Пройдясь по ним мясистым языком, тот многозначительно оскалился.
Со стороны оврага послышалось мычание. Тот бедолага, упавший следом за Учихой, видимо, не был достаточно удачлив и пулю получил не в голову. Значит, одним зомби стало больше.
Незнакомец, бросив быстрый взгляд в овраг, криво усмехнулся. Саске же сделал шаг назад.
– Даже не вздумай, – щёлкнул пистолет. – Я меткий.
– А он – голодный, – напряжённо следя за мужчиной, ответил Учиха, кивая в сторону выбравшегося из оврага зомби.
Тварь выглядела как простой человек, разве что на ногах держалась неровно да всё никак не могла совладать с равновесием. Однако, почувствовав живых и их горячую кровь, хищно зашипела, пригибаясь к земле и щеря ровные зубы.
Мужчина, ругнувшись, быстро перевёл пистолет на мертвеца и спустил курок. В этот же момент Саске кинулся на него, сбивая с ног. Учиха ударил быстро – в челюсть. Голова противника мотнулась, рука с пистолетом мелькнула где-то рядом с виском, а рёв голодной твари стал лишь сильнее.
Сердце в груди забилось так быстро, что тело обдало самым настоящим жаром. Его бы испепелило, если бы не холодный ужас, ударивший следом: за шею схватили и потянули назад.
– Не дёргайся, – прошипели хриплым, прокуренным голосом, и раздался выстрел.
Зомби повалился обратно в овраг, а закрывшийся руками незнакомец медленно поднялся.
– Ты вовремя, Фил, – усмехнулся он.
– Тебя укусили? – спросил тот, кого назвали Филом, без труда удерживая вырывающегося парня рядом с собой.
Мужчина, осмотрев себя и пожав плечами, отрицательно покачал головой:
– Нет… не успел.
– Хорошо. Берём этого и идём к нашим. Они уже должны были дойти. А ты, – рука сжала горло Саске, а к виску приставили холодное дуло, – не дёргайся, тебя я съем на завтрак.
Его вели недолго. Учиха особо не сопротивлялся, чувствуя приставленный к голове пистолет и крепко держащую его руку. Конечно, можно было рвануть вбок, но гарантии того, что следом не полетит пуля, не было.
На заснеженной поляне впереди показались тёмные силуэты. Люди тихо переговаривались, кто-то осматривал своё оружие, другие же молча застыли, вглядываясь вперёд. Их взгляды были устремлены на оживший огнями лагерь.
– По-тихому не получилось, – хмыкнул ведущий Саске мужчина. – Стой.
Повернувшийся к ним юнец в потёртой джинсовке и чёрных штанах сощурился, направляя фонарик прямо в лицо Учихи. Поморщившись, тот зло дёрнулся, и его придержали с громким смешком.
– А это кто?
– Мой завтрак, – без тени иронии бросил Фил. – Дайте верёвку, что ли… достал дёргаться.
Когда ему протянули обрубок пеньки, Саске замер, дожидаясь подходящего момента. В ту же секунду его надежды рассыпались прахом, потому что в лицо вместо фонарика уставилось дуло пистолета. Тот самый паренёк в джинсовке криво ему улыбнулся, продемонстрировав подпиленные треугольники зубов:
– И не поделишься даже?
– С чего бы мне с тобой делиться?
Руки Учихи затянули за спиной и в затылок неожиданно ударили. Не сильно, лишь чтобы повалить на землю и затем толкнуть к ближайшему дереву.
В ушах загудело. От резкой боли перед глазами запрыгали чёрные мушки. Саске нехотя привалился спиной к дереву, мутным взглядом обводя засуетившихся людей. Все они были в чёрном, но явно не являлись людьми Данзо. Тени… безликие тени.
– Идут!
Выкрик прошёл по ним резкой волной, заставившей ринуться вперёд. Следом послышались выстрелы, крики. Люди из лагеря каким-то чудом быстрее добежали до поляны, чем пришлые добрались до них. С вышек раздались короткие автоматные очереди.
Лес наполнился звуками борьбы. Они въедались в уши, прогоняя ватную слабость, накатившую после удара.
Подтянув ноги и упёршись спиной о ствол дерева, Учиха кое-как поднялся. Мимо пролетело чьё-то тело. Кажется, в черепе того засел топор.
За ним ринулся широкоплечий мужчина и, выдернув своё оружие из головы трупа, обернулся к Саске.
– Тварь! – взревел амбал, замахиваясь топором.
«Прекрасно», – устало пронеслось в голове, пока Учиха пытался увернуться от широкого удара.
Лезвие с хрустом вошло в ствол дерева, брызнули щепки.
Перекатившись по земле, Саске поднялся с другой стороны от заозиравшегося по сторонам детины. К счастью Учихи, на него этот «викинг» не ринулся, найдя более подходящую жертву. Но тут же повалился на землю, получив пулю.
«Топор», – шикнул внутренний голос, и Саске ринулся к завалившемуся вниз лицом здоровяку.
Схватив его топор связанными руками, парень зажал древко меж колен, повернув лезвие так, чтобы оно смотрело прямо на него. Верёвка поддавалась плохо, мимо свистели пулю, и то и дело пробегали люди. Стоило Учихе подумать, что его удачно не трогают, как в плечо толкнули. Прокатившись по земле, он ударился спиной о дерево, и из лёгких выбило весь воздух. Вцепившись пальцами в стылую землю, Саске попытался подняться, и новый удар обрушился сбоку. На губах явственно выступила кровь.
Учиха повернулся к мужчине, что стоял рядом с ним. Он направил на него пистолет и, похоже, никуда не спешил.
«Может, оно и к лучшему?» – устало подумал Саске, медленно садясь и упираясь спиной в дерево.
Брови противника удивлённо поднялись, когда он увидел такую покорность судьбе. Учиха же слабо улыбнулся, приваливаясь гудящим затылком к шершавой коре.
Смерть сейчас казалась не таким уж и плохим выходом.
«Посмотри правде в глаза. Узумаки мёртв. Даже он не выдержал бы такого», – словно уговаривая его, прошептал голос в голове.
И Саске был с ним согласен.
Сил бороться просто не осталось.
Внутри поднялся жар ожидания. Взгляд встретился с чёрной пустотой дула, и…
Во все стороны брызнули кровавые ошмётки, а незнакомец рухнул на землю. Позади него стоял знакомый силуэт, заставивший Учиху болезненно скривиться.
Джирайя медленно опустил двустволку и, быстрым шагом подойдя к парню, дёрнул его за плечо вверх.
– Умереть решил, мальчик? – усмехнулся мужчина, сдёргивая с его рук почти разрезанную верёвку. – Рано ты, рано.
– Отвали, – дёрнулся Саске, потирая надавленные узлами запястья. – Это мне решать.
– Юношеский максимализм, – вздохнул Джирайя и резко прицелился, оттесняя Учиху рукой в сторону. – Отойди-ка.
Выстрел.
– Твари… всё-таки нашли нас, – перезаряжая двустволку, шикнул мужчина. – Ты явно не с ними был, раз руки тебе связали.
Саске не ответил, хватая с земли топор и наотмашь ударяя по приблизившемуся с ножом юнцу. Лезвие вошло ровно в плечо того, и, завопив, нападающий повалился на землю.
– Добей, – поморщился Джирайя, не в силах терпеть корчи парня.
Учиха, словно в дурном сне, медленно выдернул топор из раны, повергая противника в ещё больший болевой шок. Теперь тот не кричал, а хрипло выл, уткнувшись лицом в землю. Следующий удар прорубил спину, а Саске так и не понял, почему не ударил по шее. Ведь так смерть наступила бы гораздо быстрее…
Внутри всё покрылось льдом. Это чувство уже когда-то приходило к нему, и вместе с ним перед глазами всплывало воспоминание. Воспоминание, в котором он последний раз разговаривал с Фугаку. В котором отец умер от его же рук…
– Их много…
Учиха понимал это. Половина уже отправилась в лагерь, но той, что осталась на поляне, хватило бы на них с головой. Люди из общины редели, а они с Джирайей оказались заперты в кругу пришлых.
– Если нас зажмут и… если дело будет плохо, – быстро выпалил мужчина, – постарайся не попасть им в руки живым.
Слова пронеслись мимо, будто бы в ускоренной перемотке. Саске всё ещё чувствовал этот жар, поднимающийся изнутри. Его было так много, что посреди зимнего леса парню внезапно стало до одури жарко. Вокруг горела сотня невидимых костров. И огонь от них сдирал с тела кожу.
Пришлые бросились в атаку резко, словно гончие, почувствовавшие след. Выстрел, второй…
А потом тишина.
Учиха опомнился лишь тогда, когда его руки сжали чью-то голову. Куда делся топор, парень не помнил, но сейчас это не казалось важным. Важным было то, как пальцы давили на виски, как быстро пульсировала жизнь под кожей, как широко раскрывал глаза стоящий перед ним мужчина.
Лицо последнего посерело даже в темноте, из глаз побежали чёрные кровяные потоки, вены взбухли.
***
Джирайя впервые видел нечто подобное.
Замерев с взведённой двустволкой, мужчина в оцепенении следил за парнем, что без колебаний ринулся на врага.
Сначала ему показалось, что оставшиеся противники вот-вот пойдут в атаку, но позднее выяснилось, что те тоже замерли. По своей воле или же их сдерживал тот странный ужас, поднявшийся из самых глубин сознания, Джирайя не знал.
Тот пришлый, которого держал Саске, внезапно упал, продолжая биться в конвульсиях.
Парень медленно повернулся. Повисла мёртвая тишина, и в этой тишине кто-то рискнул направить луч фонаря на лицо Учихи. Тот даже не поморщился.
Бледная кожа, под которой мелькнули и тут же пропали чёрные паутинки вен. Залитые мутной тьмой глаза уставились на Джирайю, но спустя секунду взгляд безразлично скользнул мимо.
– Пригнись, – тихо проговорил Саске.
Джирайя сам не понял, почему послушался. Отшатнувшись к ближайшим деревьям, мужчина вжался в них спиной, а в кругу пришлых началось нечто похожее на самый настоящий небольшой конец света.
Люди, выйдя из ступора, принялись стрелять. Выстрелы, вспышки, крики.
Джирайя только успел заметить, как Учиха подхватил с земли топор, а затем ближний к нему противник лишился головы. Быстро, от одного слитного удара.
Месиво. Другими словам Джирайя не смог бы назвать происходящее перед его глазами. Саске метался от одного пришлого к другому. Не быстро, а с обычной человеческой скоростью, но это и было страшно. Потому что ничего обычного в парне не было. Ни эти чёрные глаза, ни бледная кожа, ни злой рык – ничего из этого не могло принадлежать простому человеку.
И было страшно перед неизвестностью.
Джирайя успевал замечать, как руки Учихи касались иногда противников, если он не успевал замахнуться топором. И те падали, поражённые расползающейся чернотой. Мужчина скользнул взглядом по лицу одного из поверженных, и по спине прошёл холод.
Чёрная плесень пожирала кривящиеся от боли черты.
В какой-то момент всё стихло.
Живых, кроме их двоих, больше не осталось.
Тонкая, покачивающаяся фигура застыла в центре круга из убитых. С топора тягуче капала кровь, лицо парня заливало красное, а глаза непонимающе смотрели на Джирайю. Но Саске хватило лишь одной секунды, чтобы растерянность полностью сошла с его лица, а вместо неё там поселилась ледяная обречённость.
Он понимал, что сделал.
И что сделал это именно он.
Простой человек.
Джирайя не знал, но догадался, что именно из-за этого осознания парень и упал на землю, не выдержав кровавого зрелища.
Нет, он не потерял сознание, что было бы намного лучше для него. Рухнув на колени, Учиха страшно сгорбился, запуская пальцы в растрепавшиеся волосы. Его чуть покачивало, а по тонким пальцам всё ещё змеились чёрные вены.
