Текст книги "Грань (СИ)"
Автор книги: Ishvi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 77 страниц)
– К образцу?
Внутри Наруто что-то перевернулось, в затылок укололо и пол начал стремительно уходить из-под ног. Отпрянув в сторону, Узумаки обвёл притихшего друга взглядом.
– К образцу?! – повторил он.
– Впрочем, ты всегда испытывал странную привязанность к подопытным, – философски заметил Орочимару. – Сначала ты отказывался препарировать лягушек, потом жалел мышей, через год прикипел к этой псине и теперь… теперь ты дружишь с образцом.
– Наруто, не слушай его, – глухо проговорил Инузука, уставившись в лицо Орочимару.
Странная дрожь начала бить тело. Пласты реальности накладывались друг на друга, и в итоге всё казалось ненастоящим.
Орочимару, глянув на Кибу, приблизился к Наруто вплотную, и блондину пришлось отступить на шаг назад. Радужки мужчины действительно отливали жёлтым, и сейчас с его бледной кожей он больше походил на вампира из детских страшилок, нежели на человека. Длинные узловатые пальцы ловко ухватили Наруто за подбородок, и парень, попытавшись высвободиться, сделал ещё один шаг назад. С задней стороны ноги под колени ударилась кромка кровати и, не удержав равновесие, Узумаки завалился на оную под звуки тихого смеха.
– Ты ведь знаешь, что с тобой что-то не так, – прошипел Орочимару, цепляя край рубашки Наруто и отводя ее в сторону. Парень знал на что уставились эти ужасные глаза. Знал и внутренне покрывался льдом.
– Это клеймо стоит на всех образцах. Его не свести…
Длинный ноготь царапнул кожу, и Узумаки, резко перекатившись по кровати, вскочил на ноги слева от оной.
– Ты принадлежишь нашей лаборатории, Наруто. Как и жабы, как и мыши, как и Акамару. Ты подопытный.
Слова бились в сознание упругими мячиками, разбивая оное в кровь. Взгляд парня затравленно метнулся в сторону оцепеневшего Кибы, который смотрел только перед собой, обратившись в пластиковое изваяние.
– Заткнись, – прошипел он.
– Тебя даже не существует, Наруто.
– Что за… Киба, что он говорит?!
– Твоя личность – подделка. Твоя жизнь – навязанные воспоминания… Ты не существуешь.
Опора ушла из-под ног Наруто, и спина ударилась о книжную полку. Послышались глухие удары упавших на пол книг, но взгляд Наруто был прикован лишь к бледному лицу Орочимару.
Он видел его…
Он видел его раньше…
Белые блики вновь заполнили собой комнату. Они сыпались со всех сторон и ослепляли. Боль в глазах, слишком чувствительных к свету, стала невыносимой и Узумаки сморгнул.
«Киба, закрой шторы», – прозвучало в голове отдалённое эхо собственного же голоса.
Белый свет…
– Ты не можешь вспомнить всё, Наруто, – осклабился Орочимару. – Потому что у тебя нет этих воспоминаний.
– Зачем ты говоришь ему это?! – выкрикнул Киба. Кажется, оцепенение с парня всё-таки слетело.
– Потому что это правда, – просто отозвался мужчина.
– Зачем ему эта правда?!
– Она нужна всем.
Улыбка Орочимару стала шире, и он слегка склонил голову набок, разглядывая побелевшее лицо Наруто.
– Просто заткнись и уходи…
– Ты думал, что сможешь всегда быть ему другом, Киба?
– Зат…
– Думал, что образец всегда будет в этой личности?
– Заткнись…
– Он исчезнет, как только из крови выветрятся токсины. Он станет тем, кого мы растили, на ком ставили опыты и…
Глухой удар заставил Наруто вздрогнуть и поднять глаза на Кибу. Парень, тяжело дыша и сжимая в руке увесистую книгу, стоял над рухнувшим на пол Орочимару.
«Наконец, заткнулся», – довольно протянул внутренний голос.
– Наруто, – позвал Инузука, и книга выпала из его рук, а сам парень оказался рядом. – Наруто!
– Почему… почему он говорит всё это? – потеряно промямлил Узумаки, глядя мимо парня.
– Просто забудь всё это. Это ничего не значит.
Горячие ладони легли на лицо с обеих сторон, поднимая и заставляя посмотреть в глаза. Перепуганный, дрожащий Киба, казался близким к обмороку, но в глазах парня мерцало что-то, чего Наруто ещё никогда там не видел.
– Кто я? – одними губами спросил он.
Этот вопрос стеганул по лицу Инузуки, превратив его в подрагивающую маску, блеск в глазах усилился.
– Ты… ты мой друг.
– Кто я?
Инузука как-то заполошно обнял парня, прижимая к себе крепко и цепляясь пальцами за затылок. Наруто даже сейчас мог ощущать, как быстро и загнанно бьётся сердце парня, как тяжело он дышит.
– Друг. Мой… друг.
Горячее дыхание вместе с этими простыми словами обожгло кожу шеи, куда уткнулся Инузука.
– Я… образец?
– Забудь! Наруто, слышишь?!
Пальцы на затылке и на спине сжались сильнее, притягивая ближе, а Наруто уронил руки, не в силах поднести их даже к плечам Кибы.
Или не желая.
– Он говорил правду? – безжизненно спросил он.
– Наруто…
– Киба, ответь. Он говорил правду? Я хочу… хочу это знать. Потому что… я не знаю, кто я? Не знаю… ничего не знаю.
– Забудь…
Злость порывом сухого ветра ударила в лицо, руки Наруто упёрлись в грудь Инузуки, отталкивая того от себя, а дыхание сбилось на хрип.
– Кто я?! – прорычал Наруто, яростно впиваясь взглядом в Кибу, которого удалось оттолкнуть от себя на метр. – Я хочу знать! Скажи мне!
– Это ничего не меняет, – дрожащим голосом ответил парень. – Ничего.
– Это меняет всё! Отвечай!
***
За три года до катастрофы.
– Вот так. Положи его сюда, – попросил Орочимару, сверяясь с бланком и указывая ручкой на металлический операционный стол с кровостоками.
Кивнув, Киба подцепил сидящего до этого в кресле-каталке парня под руки и не без труда уложил на указанное место. В сердце поселилась тревога и с каждым вздохом она только росла.
Этот бедняга, которого вытащили из десятой палаты, был мёртв несколько дней. Потребовалось натянуть на руки резиновые перчатки, чтобы не испачкаться. Но от запаха ничего не спасало.
– Жаль. Этот не перенёс последней инъекции.
Орочимару, резко чиркнув ручкой в бланке, отложил его и внимательно посмотрел на труп.
– Идём, Киба. У меня есть для тебя задание.
Парень кивнув, поплёлся за учёным, не без интереса поглядывая по сторонам. Кабинет Орочимару всегда нравился Инузуке, пока в том не появлялись трупы, которые доктор изучал с тщательностью сумасшедшего учёного. Хотя иногда казалось, что он не так уж далеко ушёл от этого затёртого образа.
Они двигались по длинному коридору, выкрашенному в кипельно-белый. Киба не знал, почему именно этого цвета были все отделы лаборатории, но никогда особо не задумывался. Его отобрали сюда из ещё двадцати студентов не для того, чтобы осуждать местного дизайнера.
– И помни – это всего лишь образец, – улыбнулся Орочимару, останавливаясь у одной из дверей. – Понял?
Вопросительно уставившись на Инузуку, мужчина замер. Он ждал ответа, как и всегда.
– Да. Понял.
– Прекрасно.
Толкнув дверь, мужчина первым вошёл в залитое белым светом помещение. Здесь было так светло, что у Кибы даже глаза заслезились, но потом он вроде бы привык и даже смог разглядеть, что в комнате ничего нет, кроме как вертикального операционного стола, к которому широкими ремнями было приковано тело. Даже не тело, а живой, дышащий парень.
– Что это, доктор? – непонимающе спросил Инузука.
– Образец номер девять. Искусственно погружён в кому для перехода к более активным испытаниям, – механическим голосом продекламировал Орочимару.
Машинально кивнув, Киба приблизился к столу и замер в метре от него. Белый свет позволял разглядеть мельчайшую черту лица того, кого назвали девятым номером. Светлые волосы непослушно торчали в разные стороны, заострённое лицо выглядело полностью расслабленным, хотя брови то и дело сходились над переносицей, а под тонкими веками метались глазные яблоки. Парень был примерно одного возраста с Кибой, но выглядел намного тоньше, словно бы его мышцы не были достаточно хорошо развиты. И лишь благодаря смуглой коже он не выглядел немощным, как все остальные подопытные, которых Кибе приходилось видеть чуть ли не каждый день.
– Инкубационный период у образца девятого занял больше времени, чем у других, и поэтому твоё участие в проекте несколько… отложили, – пояснил подошедший Орочимару. – Ты приступишь к выполнению задания, как только он придёт в себя.
– Он…
– Не переживай. Он сын сотрудников нашей лаборатории, – улыбнулся Орочимару. – Они были подобраны опытным путём. И знаешь что…
Черноволосый, сделав почти театральную паузу, широко улыбнулся, заметив вопрошающий взгляд своего лаборанта.
– Их гены идеальны. Наверное, настолько сильных клеток я не встречал очень давно. Если бы это было рационально, то можно было бы считать, что эти двое были созданы друг для друга, чтобы дать качественное потомство с потрясающей наследственностью…
То, что Орочимару иногда говорил о людях, как о породистых псах, ничуть не удивляло Кибу. Уже…
В первые дни, конечно, было трудно свыкнуться с мыслью, что этот умнейший человек смотрит на тебя и вместо личности видит лишь набор клеток.
– И они согласились отдать вам своего ребёнка на опыты?
– Они отдали его во благо науки, Киба, – мягко пояснил Орочимару. – Никакой привязанности. Оплодотворение было проведено искусственным путём, и женщина не знает даже имени донора спермы.
Кивнув, Киба вновь повернулся к парню и невольно вздрогнул. Большие миндалевидные глаза смотрели на него с вниманием голодного питбуля.
– Не бойся, мальчик мой. Он не запомнит твоего лица.
– Почему?
– Девятому номеру с детства привили вирус.
– И он не умер? – поразился Киба. Несколько раз он вместе с Орочимару спускался на нижний уровень лаборатории и видел, что происходит с теми, над кем вирус взял верх. Искорёженные тела, покрытые язвами и трупными пятнами. Разлагающиеся, сошедшие с ума или всё ещё находившиеся в здравом уме, но в отмирающем теле.
А этот…
Девятый номер выглядел нормально. Пожалуй, встреть Киба такого на улице, то ни за что бы не подумал, что в теле парня таится смертельно опасный вирус, готовый пожрать оного за считанные дни, обратив стройное тело в гниющий кусок плоти.
– Его гены идеальны, – довольно протянул Орочимару голосом коллекционера, наконец, получившего в свои руки старинную вазу. – Иммунная система отреагировала на вирус повышением температуры. Она у него всегда держится в районе сорока двух…
– И он жив с такими показателями? – поражённо прошипел Инузука, вглядываясь в лучистые голубые глаза образца.
– Ещё как, – гордо хохотнул Орочимару. – За семнадцать лет его тело полностью приняло вирус, но нам пришлось создать некую «подушку безопасности».
– Что вы имеете в виду?
– Вторую личность, – улыбнулся Орочимару. – Она прививается инъекциями с того самого момента, как в его тело попал вирус. То есть с самого его рождения. Без этого… без этого агрессия бы достигла пика, и вирус пожрал организм.
Киба, продолжая глазеть на парня, пытался убедить себя в том, что этот «идеальный по генам» человек не способен порвать толстенные кожаные ремни. Не хотелось стать жертвой человека из пробирки, выращенного в стерильной лаборатории.
– И сейчас, когда его вторая личность стала… вполне функциональной, нам нужен ты, Киба.
Голос Орочимару стал ближе, и парень понял, что тот повернулся к нему лицом. С трудом оторвав взгляд от васильковых и слишком живых для находящегося в прострации глаз, Инузука повернулся к учёному и неуверенно улыбнулся:
– Зачем?
– Нам нужно поместить его в условия максимально приближённые к обычной жизни. Его тело не может больше находиться в состоянии медикаментозного сна. Мы должны дать ему точку отсчёта, чтобы вирус вновь начал прогрессировать.
– Вы хотите, чтобы ему стало хуже? – поражённо проговорил парень. – А если он…
– Будет жаль, – поджал губы Орочимару и более будничным тоном добавил: – Проведём вскрытие. Выявим причину и…
Положив руки на плечи Инузуки, мужчина тяжело вздохнул и серьёзным тоном сказал:
– Это очень серьёзное задание, Киба. Тебе придётся стать ему другом, товарищем и соседом по комнате. А также ты будешь наблюдать за ним, записывать данные. Прогресс или же регресс. Всё. Понимаешь?
Напряжение внутри росло скачками, и Инузуке хотелось бросить взгляд в сторону подопытного. Парень буквально чувствовал на себе взгляд этих пугающих глаз. Хотелось бежать, скрыться за дверью, но и она казалась слишком тонкой.
Наверное, почувствовав его волнение, Орочимару понимающе улыбнулся:
– Это нормально, что ты его боишься. Мы всегда испытываем страх перед хищниками.
– Хищниками? – непонимающе пробормотал Киба, но отойти подальше от стола захотелось ещё сильнее.
– Видишь ли… это самые первые образцы. Мы успели привить им только некоторые из эмоций… те, которые необходимы чтобы выжить. О морали и прочих сантиментах и речи быть не может.
– Но как же я…
– Его вторая личность, которую привили с вакциной, полностью очеловечена. Даже слишком. Доброта, забота, дружеские чувства – этой личности знакомо всё. Кстати, его зовут Наруто.
– Наруто…
– И я спрашиваю тебя, Киба, – взгляд мужчины стал твёрже стали. – Ты справишься?
Что-то подсказывало Инузуке, что от этого вопроса зависит многое. Возможно, даже его судьба…
Или жизнь. Работа в этой лаборатории хоть и была престижной, но возиться с секретными разработками было… опасно.
– Киба?
– Д-да. Справлюсь…
========== Глава 12. Чужое небо. ==========
«Can’t stay awake
Burning alive
I cannot breathe this poison air filled with lies
I cannot see
What’s done to me
Live in fear
The sun is falling from the sky».
Combichrist – Throat Full Of Glass
«Не хочу оставаться в сознании,
Сгорая заживо.
Не могу дышать этим ложью отравленным воздухом.
Я ничего не понимаю,
Что сделали со мной?
Жизнь моя – страх мой.
И солнце падает с небес…»
За три года до катастрофы.
Каково это пытаться быть другом человека, выращенного в закрытой лаборатории? Знать, что за улыбками кроется вечно жаждущий крови агрессивный маньяк, прикрывающийся тем, что навязывают инъекции?
Страшно, нервно и… интересно.
Их с Наруто поселили в отдельное крыло лаборатории, полностью имитирующее один этаж институтской общаги. Небольшая комната с видом на парк (тоже высаженный в целях эксперимента)ничем не отличалась от настоящей. Особенно, когда они начали жить вместе.
Бардак в мальчишеском углу – дело обычное. И Киба вскоре понял, что Наруто не так уж сильно отличается от него самого.
Но началось всё с длинного списка правил, который Орочимару вручил Инузуке за месяц до начала активных испытаний.
Не злить Наруто было легко. Они на удивление быстро сошлись, стоило Кибе показаться в дверях со своим чемоданом.
– Привет, – выпалил Инузука, замерев в дверях. За его спиной ходили сотрудники лаборатории, переодетые в гражданское, другие лаборанты и, возможно, даже парочка исследуемых нашлась бы.
Конечно Инузука волновался, но стоило Наруто оторваться от распаковывания чемодана и повернуться к нему, как Киба понял: волноваться нельзя. Голубые глаза, хоть и утратили ту тяжесть, но смотрели пронзительно, видя насквозь.
«Будь самим собой», – приказал себе Инузука и прошёл в комнату, закрывая за собой дверь.
– Опять ты? – спросил Наруто, вытаскивая из клетчатого чемодана стопку футболок. Неделю назад на пробном опыте Кибу и девятого столкнули на входе в импровизированное общежитие и даже дали им подраться. Конечно, под чутким надзором самого Орочимару, что сидел в кресле, читая утреннюю газету. Опыт прошёл удачно, а рёбра у Кибы болели ещё неделю…
– Ну… да…
– Не думал, что тебя поселят ко мне, – не очень-то радостно выдохнул парень. – Ты даже драться не умеешь.
– А то ты умеешь, – фыркнул Инузука, укладывая свой чемодан на кровать. – Дерёшься, как девчонка.
«Не злить!», – явилась надпись из правил прямо перед глазами, и Инузука запоздало прикусил язык. При просьбе Орочимару обращаться с объектом, как с обычным парнем, Киба забыл, что тем самым обычным парням можно легко начистить физиономию и их личность не переключится на кровожадного хищника.
– Пф… – на удивление спокойно отозвался Наруто. – Спорим ты меня не обыграешь?
– Во что?
Так они и стали соседями. Киба сразу понял, что быть самим собой рядом с этим человеком будет легко, даже очень. Но быть рядом со второй его личностью…
– Снотворное скоро выветрится, – встревожено сообщил Киба, когда спустя год совместной жизни с Наруто, Орочимару решил провести обследование последнего.
Белая комната операционной привычно била по глазам, но Инузука давно прекратил обращать внимание на лёгкую боль, которая вскоре проходила. Больше всего его волновало состояние вновь привязанного к столу и медленно приходящего в себя Наруто.
– Киба, – слабо пробормотал парень, приоткрывая глаза. – Шторы…
По телу Инузуки прошёлся холодок. Если Наруто сейчас очнётся, то неизвестно какая личность будет перед ним, и он сомневался, что в любом из случаев исход будет положительным.
– С-сейчас, – прошипел парень, хватая со стола шприц с новой дозой снотворного и уже поднося его к руке Наруто, как тот сильно дёрнулся.
– Отойди, – прошипел девятый.
Инузука запоздало вскинул на него лицо и встретился взглядом с льдистыми радужками. Злость исказила будто бы не созданное для неё лицо, кулаки парня сжались, и он рванулся в очередной раз.
– Орочимару! – выкрикнул парень, пятясь от стола.
– Врёшь мне, да? – провыл Девятый. – Врёшь, как и все…
– Я… я…
– Не разговаривай с ним.
На плечо легла знакомая рука, и стало легче. Если Орочимару здесь, то ничего не случится, всё будет под контролем.
Девятый разразился хриплым смехом, заметив доктора.
– Ты, – сквозь сжатые зубы процедил он. – Ты создал меня… так зачем сейчас убиваешь…
– Никто тебя не убивает, – игнорируя собственное же требование, спокойно сказал Орочимару, выкладывая на блестящий металлический стол глухо звякнувший свёрток.
– Вы лишаете меня всего, заставляя быть… им! Наруто!
– Уж прости нас.
– Он разумен? – едва слышно прошептал Инузука, и рвущийся из пут Девятый вряд ли услышал его.
– Более чем, – кивнул Орочимару. – Но это разум убийцы. И его нужно подавлять. Чем мы и занимаемся.
– Но зачем тогда весь этот спектакль? Можно было закрыть его где-нибудь здесь и…
Долгий взгляд янтарных глаз заставил Инузуку пожалеть о своём вопросе.
– Вирус не должен постоянно бушевать в теле. Это разрушит органы, психику. Вирус должен слиться с телом в спокойном состоянии, чтобы мы смогли изъять нужное нам.
– Из него? – поражённо выдохнул Киба, следя за тем, как мужчина разворачивает свёрток. Блеснули ровные ряды приборов и узловатые пальцы почти любовно пробежались по ним.
– А ты думал мы выращиваем его просто так? Относись к этому телу, как к пробирке. Мы смешали в ней гены, вирус и антидот. Теперь нужно взболтать и забрать результат.
– А что потом?
– Потом мы получим нечто, что при соединении с человеческим телом даст нам иммунитет к радиации, повышенную выживаемость, высокие физические показатели…
Киба хотел спросить ещё что-то, но замолчал, решив, что и так достаточно узнал. Наруто… точнее тело Девятого используют как ту самую пробирку, вливая в него всё больше и больше дряни, заставляя жить в обычных условиях, а потом подвергая опытам.
Расходный материал во имя высшего блага.
В пальцах Орочимару появился скальпель и, подойдя к затихшему, но зло зыркающему вокруг Девятому, прижал лезвие к груди парня.
– Благодаря этому объекту человечество сможет получить защиту практически от всего. Мы перестанем быть слабыми. Мы перестанем быть жертвами и станем хищниками. Радиация нас не тронет, химическое оружие можно будет использовать вместо освежителя воздуха. А, чтобы изобрести что-то новое, способное убить нас, потребуются века.
Киба слушал, а взгляд был прикован к голубым глазам, которые вновь смеялись. Но уже другим, жестоким и злым смехом.
Он ненавидел всех.
А его, Инузуку, больше всего. Потому что он врал, он был другом, но позволял резать, позволял проводить опыты, позволял быть образцом для исследований.
***
Настоящее.
Наруто смотрел на друга огромными глазами. Только вот… на друга ли? Кибу трясло, как и его самого. Они стояли друг перед другом, и стена между ними с каждым словом становилась всё выше и выше.
– У тебя нет воспоминаний, потому что… потому что у тебя не было жизни. Ты не мог выйти из жилого блока, потому что тебе не позволяли. Если ты хотел что-то вспомнить, то рядом всегда был я и подсказывал заранее подготовленные воспоминания. И потом они становились твоими личными…
Голос Кибы был механическим, в нём не чувствовалось жизни, лишь сухая информация. Парень избегал взгляда Узумаки и, кажется, вовсе перестал дышать на момент рассказа, занявшего всего лишь полчаса.
Жизнь длинною в полчаса.
Наруто грустно усмехнулся.
– Он прав, – кивок на Орочимару. – Тебя не существует. Твоя личность – токсины, которые постепенно выходят из организма, и твои приступы становятся чаще.
– Когда они выйдут… я исчезну?
– Такой, каким привык быть – да.
Киба поднял глаза на Наруто, и в них плескался влажный блеск.
– Останется Девятый.
– Но…
– Я помог тебе выбраться из лаборатории…
***
День катастрофы.
Киба, сидя над спящим другом, рассматривал его спокойное лицо. В замкнутую дверь их комнаты стучали уже не первый раз, и парень давно прекратил обращать внимания на стуки. По коридору бежали, кто-то кричал, топал. Иногда слышались выстрелы…
Рука осторожно коснулась горячего лба Наруто, убирая светлые волосы. Снотворное скоро прекратит своё действие и тогда… тогда Киба больше никогда не увидит своего друга, соседа и человека, который умудрился стать близким.
Человека, которого никогда не существовало.
Лоб уткнулся в плечо, и Инузука тяжело вздохнул, сжимая мягкую ткань толстовки Наруто.
Он исчезнет и придёт Девятый, а Киба даже не может остаться с ним в комнате, чтобы пристрелить. Просто не успеет.
Но позволять тому, кого он знал под именем Узумаки Наруто обратиться в кровожадного монстра вроде тех двух, что сегодня сбежали из лаборатории, он не мог. Киба просто был не в состоянии уйти отсюда, зная, что его сосед, вечно несерьёзный Наруто будет бродить по многочисленным коридорам лаборатории в поисках свежего мяса.
На прикроватную тумбочку опустился пластиковый контейнер, открыв который, Киба увидел ровно двадцать шприцов с желтоватой жидкостью.
Вот она – вся личность Узумаки Наруто.
Всё то, что ему успели привить за двадцать лет.
По уколу в неделю, и твой друг не захочет сломать тебе хребёт, предварительно выдавив глаза.
По уколу в неделю, и ты сможешь смотреть с ним фильмы зимними вечерами, смеясь над глупыми комедиями.
По уколу в неделю, и у тебя будет эта фальшивая дружба, фальшивая жизнь, в которую ты заигрался. Поверил.
Двадцать уколов разом, и Узумаки Наруто умрёт.
Или личность Девятого навсегда будет подавлена.
Выбор с пропастью между.
Но терять было нечего.
Уже…
Первый укол было сделать труднее всего.
Когда шприцы опустели, Киба посмотрел на Наруто, закусив губу. Он давно понял, что по щекам катятся слёзы. Примерно на двенадцатом уколе, когда блондин перестал дышать. Но Инузука продолжал делать инъекции, надеясь, что этот чёртов организм, состоящий из идеальных генов, сможет справиться с интоксикацией.
– Проснись, – всхлипнул парень, ударяя по груди Наруто. – Чёрт тебя дери, Узумаки…
Он был мёртв.
***
Настоящее.
– И я ушёл, – кивнул Киба. – Потому что подумал, что ты… и потом, встретив тебя с этими двумя, сначала не понял, кто предо мной. Ты или Девятый.
– Значит, ты дал мне львиную дозу и я…
– Да. Ты пока можешь существовать. Как долго – я не знаю.
– Понятно…
Наруто попытался отпрянуть от шкафа, но не сумел. Тело налилось предательской слабостью, и, скорее всего, мозг отказывался понимать и принимать свалившуюся на него информацию.
Бросив быстрый взгляд на Кибу, Узумаки покачал головой:
– Ты врал…
Молчание.
– Прости.
– А смысл? – нервно усмехнулся Наруто. Внутренняя дрожь усиливалась, и всё это было готово вылиться в истерику, которых у него никогда не было. Хотя как он может судить о том, что было или не было после такого рассказа?
– Получается, что вся моя жизнь – сценарий…
– Послушай…
– Я наслушался, – усмехнулся Наруто и всё-таки выпрямился. – Я достаточно услышал.
– Ты всё ещё мой друг, – выпалил Киба, хватаясь за плечо Узумаки, но тот лишь дёрнул им, сбрасывая руку и криво усмехаясь:
– Как ты можешь быть другом тому, кого даже не существует.
Сил на злость не было. Пройдя мимо Кибы и перешагнув начавшего приходить в себя Орочимару, Наруто щёлкнул дверным замком и вышел в тёмный коридор.
Дверь за собой он закрыл так плотно, словно боялся, что прозвучавшее там просочится следом.
Ноги сами вели к лестнице, чудом не оступились ни на одной ступеньке.
Куда идти он не знал.
Что делать – тоже.
Внутри поселилась ядовитая пустота, которой там и было место. Все воспоминания перемешались и комком боли пульсировали в черепе.
Его просто не существовало.
Замерев, Наруто вытянул перед собой руку. Обычная ладонь, обычные пальцы с короткими ногтями. Слегка искривлённый мизинец из-за того, что однажды неловко ударился о косяк двери…
И сломал.
А зажил он за день.
Воспоминание вернулось к ранению в плечо, и рука сама собой накрыла ноющую отметину. Поэтому она так быстро заживает?
– Передумал?
Узумаки даже не дёрнулся. Просто устал, просто не было больше смысла опасаться за свою шкуру.
Медленно повернувшись, он встретился взглядом с Саске. Учиха продолжал сидеть у дивана в окружении мерцающих свеч и, кажется, глаза того стали чуточку пьянее.
– Эй, – заметив, что блондин в прострации, позвал Саске. – Поругался со своей подружкой?
Наверное, Учиха был последним человеком, которого Наруто хотел бы видеть в завершении этого прекрасного вечера. Но сейчас он не мог дать себе отчёт в том, что все его эмоции не являлись навязанными невесть кем. Сплошная путаница из мыслей острой леской окутала мозг и распутывать её значило резать оный, лишь затягивая отдельные узелки сильнее.
Решительно приблизившись, Наруто подцепил с пола пузатую бутылку, что не заметил сразу, а сейчас к ней взгляд будто бы притянуло.
Горлышко неприятно ударило по зубам и, делая большие глотки, Узумаки даже не чувствовал вкуса пойла. Просто проталкивал его по глотке, надеясь, что опьянение поможет ослабить напряжение.
Бутылку выхватили из рук и толкнули в грудь, вынуждая потерять равновесие и рухнуть на пол.
– Охерел?!
Сев, Наруто подтянул к себе ноги и облизнул горько-сладкие губы. Учиха пил какую-то отвратительно приторную отраву. Оставалось надеяться, что спирта в ней было больше, чем сахара.
– Оказывается, – выдохнул Наруто. – Ты был первым, кого я вообще поцеловал.
Эта мысль первой выпуталась из плотного клубка, словно её подцепили мелкие крючки всё-таки ударившего в голову опьянения. Пока слабо, но надежда захмелеть всё ещё теплилась.
– То есть? Ты всё-таки жил в башне? – хохотнул Саске и отпил из отвоёванной бутылки. На стаканы Учиха уже не разменивался…
– Хуже, – мотнул головой Узумаки.
Да, Саске с самого начала невзлюбил его. Это Учиха считает его психом и в любой момент может попытаться или выгнать или пристрелить. Но Наруто было уже плевать: если его не существует, и рано или поздно он просто исчезнет…
– Ты обкурился что ли, Узумаки? – презрительно поморщился брюнет, пристально вглядываясь в собеседника. – Какого хера тебе вообще от меня надо?
– Ничего, – пожал плечами Наруто и обхватил себя руками, сгорбившись.
Смотреть на пляшущий огонёк свечи было болезненно, но глаз радовался этому свету, словно в доказательство собственного существования.
Как он может исчезнуть?
Как он может быть… ненастоящим?
Фальшивкой?
Спирт, потянув за ниточки-мысли, распустил клубок на очередной оборот.
Неужели возможно создать искусственную личность, заставить её поверить в собственное же существование, внедрить в разум чувства…
Значит, да.
Он, Наруто, действительно опасен. И всё из-за… из-за того, что Киба не смог нажать на курок.
– Саске, – позвал Наруто, укладывая руку себе на живот. Под ним чувствовалась та самая спираль и… что-то твёрдое под кожей. Параноидальное желание вытащить эту дрянь из себя, чем бы она не была, усилилось.
– Говори.
Наруто поднял глаза на Учиху и отрицательно покачал головой. Сказать совершенно чужому человеку о том, что тебя не существует…
Что ты был рождён в лаборатории?
Абсурд.
Но почему он пошёл именно к Саске, а не к более понимающему Итачи. Не к Какаши с его спокойствием и рассудительностью. Уж военному все эти темы секретных лабораторий куда как ближе, чем самовлюблённому засранцу, душащему свою вину алкоголем.
– Можно я тебя поцелую?
– Зачем? – спустя долгую паузу настороженно спросил Саске.
– Меня не существует, – на одном выдохе выпалил Наруто. – Меня никогда не существовало. Я рос в лаборатории, про которую мы сегодня слышали и… нет. Я ничего этого не знал. До этого вечера.
Наруто даже не смотрел на Саске, зная, что глаза брюнета уже лучатся ядовитой иронией. Вздохнув, Узумаки, просто продолжил:
– Меня может не стать в любой момент, а всё, что я помнил – ложь. Я даже не знаю, где я учился, потому что в меня это не закладывали.
Делиться с Учихой чем-то таким было трудно. Но… хотелось высказаться, хотелось разделить хоть с кем-то, потому что для одного это было слишком тяжело. Осознание камнем легло на плечи. Раздавит, если не будешь достаточно сильным, чтобы удержать над головой. Но… зачем держать?
– Ты можешь мне не верить… но… я сам не верю. Я не знаю вообще во что верить, каким своим воспоминаниям, могу ли верить самому себе…
Выхватив бутылку из рук Учихи, Наруто приложился к ней и тут же отнял от губ.
– Я хочу осознанно понять: как это… поцеловать кого-то.
В полной тишине свечи едва трещат, слышно, как за окном завывает ветер и вновь срывается дождь. А потом бутылку забрали и усмехнулись:
– Мог бы просто сказать, что запал, придурок.
– Нет, – устало мотнул головой Наруто. – Не запал. Просто ты вроде бы не против…
– Тебе бы книги писать.
– Саске, – серьёзно позвал Наруто.
– Сколько чести за один вечер.
Учиха тихо засмеялся, кажется, достигнув кондиции.
– Ладно… забудь, – шикнул Наруто, медленно поднимаясь. Его пошатнуло и, задев ногой одну из свечек, он перевернул её. Воск опалил босую стопу и белой кляксой лёг на ковёр. Досадливо шикнув от боли, Наруто присел на корточки, чтобы поднять свечку, пока та не подпалила ковёр.
Ещё пожара им не хватало.
Отскребая воск от ковра Узумаки нервно покусывал губу. Оцепенение было сродни этому воску: оно покрывало с ног до головы своим тёплым коконом, который постепенно становился твёрже и не пропускал больше воздуха. Он задохнётся, обязательно задохнётся в нём…
– Целуй.
– Ч-что? – не сразу понял Наруто.
Обернувшись, блондин непонимающе уставился на сидящего парня, и тот приподнял бровь:
– Ты же хотел меня поцеловать. Целуй.
Поднявшись и перекатывая в пальцах восковую крошку, Наруто сверху вниз посмотрел на вальяжно усевшегося у дивана Учиху. Тот, похоже, подниматься не собирался, вполне комфортно чувствуя себя на полу.
