Текст книги "Побег от прошлого (СИ)"
Автор книги: Iriri
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 45 страниц)
Засмотревшись на эту идиллию, я сама не замечаю, как сажусь на пульт, лежащий на диване. Понимаю, когда телевизор вдруг включается. Там идут новости, и уже в который раз освещаются мрачные события Гарвардского Университета – переливают из пустого в порожнее, и это уже начинает надоедать. А уж когда на экране появляется Ума Вейнс, упорно отворачивающаяся от камер и прячущая свое лицо, так мне и вовсе хочется надавать по голове корреспонденту.
– Да, нелегко ей сейчас, – внезапно подает голос Эль, также неотрывно смотрящий в экран телевизора, хотя никакого сочувствия в его голосе не звучит – простая констатация факта.
– Ты ее что, знаешь? – поворачиваюсь к нему я.
Он только пожимает плечами.
– В некотором роде. Эни Брайден была моей соседкой по парте, соответственно, Ума постоянно толклась где-то рядом. Так что не знаю, можно ли это назвать знакомством.
Я чуть курицей не давлюсь от неожиданности.
– Ты знал первую жертву?!
– Вторую тоже, – недоуменно пожимает плечами он, совершенно не понимая, с чего это вдруг я так оживилась. – А тебе-то что? – И тут его взгляд становится скептическим. – Проводишь частное расследование что ли?
– Не смеши меня, – качаю головой я. – Из меня такой же детектив, как из тебя балерина, думаю, ты и сам прекрасно должен это понимать. Хотя один из моих друзей считает, что занимается именно этим.
– Сейчас угадаю, такой блондинистый и тощий как жердь, который весь Университет на уши поставил?
– Ага, он самый, – усмехаюсь я такому описанию Мелло. – Можешь не сомневаться, он и до тебя доберется, чтобы взять у тебя интервью.
– Если его манера взятия интервью такая же, как и у тебя, можешь заранее поделиться с ним ценным опытом по этому поводу, – спокойно советует Эль, опять поворачиваясь к телевизору, где начали показывать прогноз погоды.
– Да куда уж мне до Мелло, – злорадно ухмыляюсь я, а потом не выдерживаю и смеюсь, потому что у меня перед глазами так и встает картина этого допроса: Мелло в одежде средневекового инквизитора ходит кругами вокруг стула, к которому привязан Лолайт, и торжественным тоном задает ему вопросы, угрожая в случае молчания напоить его жутким кофе Саю.
Так как на дворе февраль месяц, стемнело очень быстро, и в шесть часов вечера было уже совсем темно. Выпуск новостей подходит к концу, еще утром полная сахарница сейчас лукаво улыбается мне голым дном, да и тягучий шоколадный сироп, бутылка которого осталась со дня рождения Мэтта и все это время хранившаяся у меня в холодильнике, перекочевал в желудок моего гостя.
– Ладно, мне пора идти, – наконец, объявляет Эль, выключая телевизор и поднимаясь с дивана. – Спасибо за чай. Только в следующий раз купи пирожных. – Бросает он через плечо, направляясь в коридор.
Я только фыркаю от такой наглости, но от комментариев воздерживаюсь. Ясно же, что ему на все замечания плевать с высокой колокольни, так чего в таком случае время тратить.
– А тебе далеко идти? – Не то, чтобы мне действительно это интересно, просто молчание кажется каким-то слишком тягостным.
– Два квартала пешком, – отвечает он, натягивая куртку.
– Тоже снимаешь дом?
– Нет, это дом моего двоюродного деда.
Я хочу спросить, живет ли он с дедом или же дом просто перешел к нему по наследству; откуда он сам родом и где живут его родители; где научился играть в теннис и еще много чего, но в один момент вдруг передумываю и так ничего и не спрашиваю. Вместо этого только улыбаюсь на прощание.
Стоит только открыть входную дверь, как мы буквально лоб в лоб сталкиваемся с Саю, Мисой и Лайтом, который как раз занес руку, сжатую в кулак, чтобы постучаться. На несколько секунд повисает молчание, в течение которого все мы стоим и обмениваемся вопросительными и весьма красноречивыми взглядами.
– Э-э-э, ладно, меня нет, – наконец, берет себя в руки Эль и, протолкнувшись между ребятами, проходит по дорожке и направляется обратно в сторону автобусной остановки.
Я упорно продолжаю хранить молчание и вообще нахожусь чуть ли не в ступоре, когда до меня доносится тактичное покашливание Саю.
– Кхе-кхе, – так неповторимо ядовито и в то же время мягко покашливать умеет только она. – Что мы пропустили?
– Ничего, – пожалуй, слишком быстро отвечаю я. – Мы просто разговаривали. – Я прекрасно знаю, как по-детски звучит это глупое оправдание, но самое смешное, что оно было абсолютной правдой.
– Так-так, – прищуривается Миса, по-хозяйски проходя в дом и оценивая обстановку в гостиной. – Чаек вместе попивали, я погляжу. Ты меня поражаешь, Кристен, – замечает она, лукаво улыбаясь. – Ни за что бы не подумала, что тебя привлекают парни вроде него.
– Иди к черту! – выпучиваю глаза я, вызывая смех у Саю, которая стоит у меня за спиной и цокает языком. – Мы вообще о делах говорили!
– Амурных? – продолжает усмехаться Миса, начисто игнорируя мой убийственный взгляд.
Зная, что на эту тему она может говорить долго и со вкусом, ей только дай волю, а Саю будет рада ей поддакивать, я отворачиваюсь от них обеих и обращаю свой взор к Лайту, который слушает весь бред, что мы тут несли, смотря на нас, как на умственно отсталых, но все еще любимых детей.
– Мы говорили об убийствах, – говорю я. – Он, оказывается, знал обеих жертв. Эни так вообще сидела с ним за одной партой.
– У-у-у, как у вас все запущено, – разочарованно и сочувствующе протягивает Миса, – раз уж вы даже на свидании говорите об убийствах.
– Ой, только не начинайте снова о Гарвардском палаче, а? – умоляюще складывает руки на груди Саю, ненавидевшая, когда мы начинали обсуждать эту тему.
– Гарвардский палач? – недоуменно переспрашиваю я, впервые услышав, чтобы убийцу назвали так нелепо.
– Газетчики постарались, – наконец, подает голос Лайт, закрывая входную дверь и проходя вместе с нами на кухню.
– Ну и бред, – категорично оцениваю я это прозвище.
– Такаде тоже не понравилось, – замечает Саю, усаживаясь за стол.
– Зато Мелло явно в восторге, – усмехаюсь я.
После чего быстро приношу из гостиной грязную посуду, оставшуюся после трогательного чаепития, и ополаскиваю ее. Я была почти уверена, что остатки сахара из кружки Эля придется выгребать ложкой, однако, там нет ни крупинки, и я отказываюсь понимать, каким образом он растворился, когда его общий объем был больше объема чашки.
– Так чего вы хотели? – смотрю я на пришедшую ко мне троицу, когда мы рассаживаемся за столом. – Только не говорите, что просто в гости.
– Ну, вообще-то, это одна из причин, – пожимает плечами Саю. – Но на самом деле, в общежитии находиться просто невозможно, так что мы решили смыться.
Бардак в общежитии был в связи со стремительно надвигающимся конкурсом красоты, который, несмотря на все трагические события, отменять никто не собирался. Так что стараниями неутомимой Такады и помогающих ей Ниа и Мэтта там царила такая суматоха, что многие попросту не выдерживали и при первом же случае старались покидать это помещение, лишь бы не слышать критических замечаний о том, что «картина висит криво» или «расстояние между крючками на гардине разное, и это никуда не годится».
– И решили зайти к тебе, – продолжает мысль Саю Миса. – По крайней мере, у тебя тут тихо и спокойно. Кто ж знал, что у тебя гости…
– Ну хватит, – устало прошу я.
– Как вы с ним вообще встретились? – интересуется Лайт, так до сих пор и не взявший реванш по причине нехватки времени.
– Господи, да просто столкнулись на остановке, а потом ехали в одном автобусе, вот и все, – всплескиваю руками я.
О том, что тот за мной следил на протяжении всей недели, я предпочитаю умолчать – еще не хватало, чтобы ребята переживали по поводу моих проблем.
– А потом ты просто позвала его попить чайку? – ехидно щурится Миса, и ее улыбка ясно дает понять, что на уме у нее есть еще парочка идей на эту тему, но, ввиду их непристойности, она их озвучивать не будет.
– Представьте себе, да, а что в этом плохого? – хмурюсь я, чувствуя себя так, словно меня незаслуженно обвиняют, по меньшей мере, в преступлениях против человечества.
– Ничего-ничего, – хихикая, отвечает Саю, и я, махнув на их обеих рукой, вновь поворачиваюсь к Лайту, который кажется мне самым вменяемым человеком в этом помещении.
– Если бы не этот дурацкий комендантский час и обязанность возвращаться на ночь в общежитие, я бы с удовольствием предоставила вам свободные комнаты, – замечаю я. – Но раз уж правила есть, то не обессудьте…
– Да мы и не собирались просить у тебя ночлега, – качает головой Лайт. – Просто захотелось посидеть в тишине.
– Вообще мы с Мисой хотели пойти в кино, – доверительно говорит мне Саю на ухо, но довольно громко, чтобы брат ее услышал. – Но наш Мистер Совершенство заупрямился и наотрез отказался.
– А почему? – удивленно смотрю я на Лайта. – Давайте сейчас сходим все вместе?
Тот только глаза закатывает.
– Вообще-то я говорил про тишину и покой, – замечает он, – а кинотеатр никак не соответствует ни тому, ни другому. К тому же, сейчас не показывают ничего интересного, одна скука. На что идти-то?
– Да хоть на «Пиратов Карибского моря», – сразу же предлагает Саю, видать, до сих пор находящаяся под впечатлением от третьей части этой серии, на которую мы ходили недавно.
– Мы их уже смотрели, – возражает Лайт, скорчив недовольную мину.
– А я не против посмотреть еще раз, – улыбаюсь я в ответ и смотрю на девочек. – Кто «за»?
– Я «за»! – тут же вскрикивает Саю, вскочив с табуретки и подняв руку вверх, словно на уроке, после чего поворачивается к Мисе. – Миса, что скажешь?
Взгляд Лайта тоже устремлен на нее, он явно ищет в ее лице поддержки. Ищет, но, увы, не находит.
– Я не против, – подмигивает нам она, тоже поднимаясь на ноги.
– Большинство, – довольно объявляю я.
И мы идем на выход. В протест Лайт складывает руки на груди и остается сидеть на кухне, словно говоря, что никакими волями и неволями мы не заставим его пойти с нами. Мы на это только многообещающе усмехаемся.
Несколько секунд все тихо.
– Пустите меня! – внезапно нарушает тишину вопль Лайта, которого мы через весь дом тащим практически за руки за ноги. – Пустите! Я сказал, никуда я не пойду!
Хохоча во все горло так, что наше сатанинское гоготание даже перекрывает его крики, мы практически вываливаемся на улицу. Миса держит его правую руку, Саю – левую, я – правую ногу, а на левой ноге он прыгает, отчаянно пытаясь сохранить остатки равновесия.
– Отстаньте от меня, извращенки! – продолжает вопить Лайт, активно сопротивляясь, насколько это ему позволяет его положение.
Случайные прохожие, проходившие мимо дома во время этой комедии, похоже, одномоментно выпадают в осадок от такого зрелища. По крайней мере, об этом красноречиво свидетельствуют их открытые рты и выпученные глаза.
Кое-как дотащив бедного Лайта до машины, мы со спокойной душой закидываем его на переднее сиденье, и Миса тут же усаживается за руль, выглядя при этом самой счастливой девушкой на свете. Мы с Саю только и успеваем закрыть за собой задние двери, как она резко дает по газам. Несмотря на заснеженность дороги и ее узость, Миса несется как сумасшедшая; другие машины, казалось, в последнюю секунду успевают уклониться от столкновения, а Миса в открытое окно так и сыплет возмущениями и ругательствами. Но все же, несмотря на показное легкомыслие, мы все прекрасно знаем, что водить машину Миса умеет ничуть не хуже, чем Мэтт, и всегда внимательно следит за дорогой, так что беспокоиться не о чем.
За каких-то пять минут мы добираемся до кинотеатра и с удовольствием отмечаем, что успели как раз вовремя. Фильм начинается через пятнадцать минут, так что Саю несется к кассе. Лайт, похоже, окончательно смирился со своей участью и уже не сопротивляется, когда мы с Мисой берем его под руки и ведем в зал.
В результате Саю, Миса и Лайт опаздывают к закрытию общежития и получают хороший нагоняй, но мы только машем рукой и решаем, что трагедию из этого делать не стоит.
========== Том 1. Глава 8. Гении ==========
Отсидев на следующий день три безумно утомительные лекции по маркетингу – это был самый нудный предмет во всей программе, потому что профессор умудрялся на протяжении почти что четырех с половиной часов бубнить и бубнить лекцию, не отрываясь от своих бумаг, да еще и таким монотонным голосом, что студенты вскоре погружались в сон – мы вновь расходимся каждый по своим делам. Такада и Ниа отбывают в актовый зал продолжать приготовления к конкурсу. Миса заявляет, что ей нужны новые туфли, потому что у одной из нынешних сломался каблук во время вчерашнего балагана с походом в кино, так что садится в свою «ауди» и уезжает. Лайт отправляется на поиски Эля, чтобы предложить ему, наконец, сыграть еще один матч, дабы окончательно выяснить, кто же из них лучший теннисист. Мэтта Такада тоже припахала как следует, так что он удаляется в компьютерный класс заниматься каким-то гипотетическим моделированием предстоящего мероприятия. Мы с Мелло остаемся не у дел, так что плюем на все и идем в «Золотые листья».
– Ну, как продвигается твое расследование? – интересуюсь я, ехидно прищурившись, совсем как Миса вчера вечером.
– Да никак, – буркает он в ответ, по привычке потерев правую скулу, место, куда ему со злобы заехала своей сумкой Ума, после чего его пыл заметно поугас. – Все, что могла, Такада уже узнала, а новых сведений так и не было. Никто из студентов ничего не слышал и не видел, и даже ни о чем не догадывается. Так что я в тупике.
Вытащив из кармана небольшую шоколадную плитку, Мелло почти что целиком засовывает ее в рот и, запив чаем, начинает яростно жевать. В результате он еще и умудряется подавиться и закашляться чуть ли не до слез.
– Кха-кха! Шпашибо, Криштен! – только и может выговорить он, пытаясь одновременно проглотить остатки шоколада и по-нормальному отдышаться после того, как я как следует поколотила его между лопаток.
– Шел бы ты и отдохнул лучше, вместо того, чтобы дурью маяться, – советую ему я. – А завтра возьмешься со свежими силами.
– А вот пойду и отдохну, – наигранно обиженно дует губки он. А потом вытаскивает из сумки еще одну плитку и протягивает через стол мне. – На, держи. Раз на сегодня моя умственная деятельность окончена, шоколад мне больше ни к чему. Так что ешь.
И пропустив мимо ушей мое замечание о том, что я не ем сладкого, удаляется из кафе с одному ему только доступной скоростью – опять раз и нет его, словно испарился. Смерив неприязненным взглядом ни в чем не повинную шоколадку, я беру ее большим и указательным пальцем, словно она заразная, и отправляю к себе в сумку, намереваясь вернуть эту гадость ее законному обладателю в самое ближайшее время, да хоть завтра. Убрав ее с глаз долой, я и думать о ней забываю, вытаскиваю перечитанную на сто раз пятую часть «Гарри Поттера» и углубляюсь в чтение.
– Никогда понять не мог, что люди находят в этой бредовой истории, – вырывает меня из волшебного мира Хогвартса знакомый голос, раздавшийся у меня за спиной, и я подскакиваю.
– Для человека, которому не по душе мое общество, ты на удивление часто оказываешься поблизости, – замечаю я, не оборачиваясь, потому что только один мой знакомый способен говорить с таким невозмутимым равнодушием.
– Ты опять сделала неверные выводы и считаешь их единственно правильными, – говорит он, обходя столик и усаживаясь напротив меня на тот самый стул, на котором недавно сидел Мелло.
– Уже виделся с Лайтом? – спрашиваю я.
– А где приветствие? – интересуется он, и его глаза откровенно смеются надо мной.
– Ну, здравствуй, – приторно говорю я.
– Здравствуй, Кристен, – словно эхом откликается он. – Наверное, прозвучит фальшиво, но я даже благодарен тебе, что ты не передала наш вчерашний разговор своему другу, – отвечает Эль. – Меньше всего мне сейчас хочется отвечать на глупые вопросы.
Я про себя ругаюсь. Я действительно собиралась рассказать Мелло все, что вчера узнала, но почему-то забыла об этом в самый неподходящий момент. Мне ведь и вправду было интересно, как он на это отреагирует и как будет проводить свой допрос – а вдруг бы я угадала насчет средневекового инквизитора.
– Да нет проблем, – ровно отвечаю я. – Так ты виделся с Лайтом?
В этот момент к нему подходит Кэти, чтобы спросить, что он будет заказывать, так что мой вопрос опять остается без ответа. Его заказ я не слушаю, но уже знаю, что сейчас на столе будет столько сладкого, что смотреть на все это будет тошно.
– С Ягами? – наконец, удостаивает меня вниманием Эль. – Нет, не виделся. А должен был?
– Просто он тебя искал, – коротко поясняю я.
– Чтобы предложить мне еще раз сыграть в теннис, – усмехается он несколько самодовольно.
– Все-то ты знаешь, – хмыкаю я, возвращаясь к книге, потому что в этот момент на столе начинают появляться первые пирожные и кусочки торта. – И вообще, почему ты всегда ешь столько сладкого?
– А почему ты всегда задаешь глупые вопросы? – спокойно парирует он, бросив на меня снисходительный взгляд и отправляя в рот жуткий покрытый глазурью эклер с крем-брюле.
– Потому что меня бесит твоя показушная невозмутимость, – прямо говорю я, вновь отрываясь от книги и морщась от запахов варенья, шоколада и ванили, витавших над столиком.
– С чего ты взяла, что она показушная?
«Господи, и как можно быть таким занудой?! – про себя поражаюсь я. – И почему нельзя отвечать нормально по-человечески?»
– А что, разве не так? – вопросительно поднимаю брови, заставляя себя не морщиться, когда он, закончив с эклерами, приступает к пончикам, покрытым сахарной пудрой. – И вообще, что ты тут делаешь? – задаю я, наконец, первый пришедший мне на ум вопрос, еще когда я услышала его голос за спиной.
– Ну, вообще-то, если ты не видишь, то я ем, – снисходительности в его взгляде появляется еще больше, и я опять начинаю чувствовать себя полной дурой. Но просто так отступить и заткнуться никак не получается.
– Я не об этом, – на удивление возмущенным и даже каким-то обиженным тоном говорю я. – Я о том, какого черта ты сидишь за моим столиком?! Вообще-то я тебя не звала и согласия на совместную трапезу не давала.
– Ну, во-первых, опять ты орешь, – замечает Эль, усмехаясь в кружку с чаем. – Тебе самой-то не надоело? Во-вторых, все столики заняты. А в-третьих, ты и не запрещала мне садиться, так что извиняй.
И опять он меня уделал… Я только и могу, что недовольно скривить губы и опять углубиться в чтение книжки.
– И все же, как ты можешь читать эту бредятину? – не знаю, сколько проходит времени, пока его голос снова не возвращает меня в реальность.
– Кажется, мое общество на тебя дурно влияет, – как можно более спокойно замечаю я, на секунду подняв глаза. – Теперь ты задаешь глупые вопросы.
– Ну да, – соглашается Эль. – Это ведь чисто твоя привилегия.
И мне вдруг становится смешно. От него и его нелепого вида, и этой проклятой насмешки, и снисходительности в его голосе, и вообще от того, что я сижу и препираюсь с незнакомым, по сути, человеком так, словно мы знаем друг дружку уже не один год. И только сейчас я замечаю, что отыгрываю свою партию с удовольствием.
– Ну, в таком случае, где ты учился играть в теннис? – «Раз уж это моя привилегия, буду ее оправдывать сполна». – Ведь Лайт играет на уровне мастера спорта, а ты так легко его победил.
– Ну что ты, совсем не легко, – возражает он, слизывая с пальцев карамельный наполнитель для мороженого (я уже ничему не удивляюсь). – Он был достойным противником, просто мне повезло.
– Повезло? – тупо переспрашиваю я, потому что везение и Эль Лолайт у меня в голове были совершенно несовместимыми понятиями. Уж не знаю почему, но я была абсолютно уверена, что он никогда не полагается на везение и за всеми его действиями стоит точный расчет.
– А что в этом такого? – кажется, мое удивление здорово его озадачило, и его и без того огромные глазища становятся еще больше. – Мне что, не может повезти?
– Ты так и не ответил на вопрос, – замечаю я, не желая вдаваться в подробности своего мыслительного процесса и объяснять ему свою точку зрения по поводу него и удачи. – На спортсмена ты совсем не похож. Тебя учил какой-то известный тренер?
– Ага, мой школьный учитель физкультуры, – отвечает он, вернув на лицо легкую усмешку, а потом, наконец, снисходит до пояснения. – В Англии я учился, в Англии. Мы жили там, пока мне не исполнилось пятнадцать. В школе я был чемпионом по теннису, и с тех пор до недавнего времени вообще не брал в руки ракетку.
Я только сижу и удивляюсь их с Лайтом сходству, но не озвучиваю эти мысли. Какое ему, по идее, дело до того, что я думаю?.. К слову о Лайте, стоило только о нем подумать, как он тут же нарисовался на пороге кафе. Вид у него при этом был такой недовольный и почти что отчаянный, словно он всерьез раздумывал, не стоит ли ему сесть и хорошенько напиться. Мрачным, как туча взглядом он оглядел зал. Заметив моего соседа по столику, Лайт даже как-то оживился, вмиг перестал хмуриться и начал быстро прокладывать путь сюда. Я только благодарила всевышнего, что с ним нет Мисы. О том, какие комментарии она бы не преминула опустить по поводу нашего с Элем уже второго за два дня застолья, я и думать не хотела.
Лайт, кажется, удивлен, увидев меня за тем же столиком, но благоразумно воздерживается от комментариев. Присев на стул рядом со мной, он смотрит на Эля, терпеливо дожидаясь, когда тот доест, наконец, мороженое и обратит на него внимание.
– Ладно, мальчики, не смею вам мешать.
Я решительно поднимаюсь из-за стола, вдруг поняв, что совершенно не хочу присутствовать при их разговоре, убираю «Гарри Поттера» в сумку и, не попрощавшись, иду к выходу из «Золотых листьев».
========== Том 1. Глава 9. День Всех Влюбленных ==========
Проходит еще неделя, и надвигается День Всех Влюбленных – 14 февраля. В тот же день должен состояться и конкурс красоты, подготовкой к которому Такада замучила всех и каждого. Миса в преддверии этого важного для нее мероприятия совершенно на взводе – волнуется ужасно и то и дело бегает к зеркалу то макияж поправить, то прическу, хотя, на мой взгляд, и с тем и с другим у нее полный порядок. Даже Лайт морально устает от ее беспокойства, которое словно по волшебству передается и ему. Так что он без конца дарит ей подарки, делает комплименты, говорит, что она самая красивая девушка на свете (не сомневаюсь, что говорит он это совершенно искренне), лишь бы прогнать прочь эту ее непонятно откуда взявшуюся неуверенность в себе и своем внешнем виде. Кстати говоря, в теннис они с Элем все же сыграли. Уже на следующий день после их разговора в «Золотых листьях», правда, узнали мы об этом, только когда Лайт вернулся вечером в общежитие, довольный-предовольный. Видимо, они решили не сообщать об этом никому, чтобы не собирать толпу зрителей, как в прошлый раз. И особенно тщательно, полагаю, заботились, чтобы эта весть не долетела до Такады. Впрочем, сомневаюсь, что та снова рьяно бы взялась за организацию их дружеского матча, будучи занятой подготовкой к конкурсу. Мелло я наш давешний разговор с Элем все же пересказала, чисто из вредности, и это его невероятно воодушевило и вернуло оптимизм, так что, опять удрав от меня со скоростью панической мысли, он отправился «пытать» нового свидетеля.
– Ну, как прошел ваш разговор? – невинно интересуюсь я, когда он, хмурый донельзя, вечером приходит в «Золотые листья» и, подойдя к стойке, просит «чего-нибудь покрепче».
– Да никак, – огрызается он, зыркнув в мою сторону таким взглядом, что в любой другой день я бы, пожалуй, даже его испугалась. – С этим ушлепком совершенно невозможно иметь дело! – получив в свое распоряжение бутылку пива, он за раз выпивает чуть ли не половину. – Задаешь ему вопрос, он отвечает вопросом, никакого отношения к делу не имеющим! Я спрашиваю, что он думает по поводу выбора жертв, а он спрашивает, какие я ем шоколадки! Извращенец! И еще смотрит так, что начинаешь себя идиотом чувствовать!
«Да, Михаэль, ты в этом не одинок», – про себя усмехаюсь я, вспоминая, что тоже испытывала нечто подобное, разговаривая с Элем.
– Чего ты смеешься?! – Кажется, мое неуважительное хихиканье окончательно добивает Мелло, который и так был на взводе после этого своего «интервью».
Я бы ничуть не удивилась, если бы он сейчас швырнул в меня бутылкой, которую держал в руке, и даже на всякий случай готовилась отпрыгнуть в сторону. Но, к счастью, обошлось.
– Как ты вообще с ним разговариваешь? – вздыхает он, глядя на бутылку.
– Задаю глупые вопросы, – честно отвечаю я, невесело улыбаясь.
Он ничего не отвечает, только еще раз вздыхает, после чего отправляет недопитую бутылку в мусорное ведро, встает и понурый уходит из кафе. Я почувствовала себя как-то неуютно, ведь, в конце концов, я была частично ответственная за его испорченное настроение. Не отправь я его к Элю, ничего бы не случилось… Эх, хотела пошутить, а вышло как всегда…
Саю, все это время слушавшая наш разговор, копошась за стойкой недалеко от меня, только качает головой и понимающе улыбается.
– Да не расстраивайся, Кристен, – говорит она, легко потрепав меня по плечу. – Ты же знаешь, что Михаэль не может долго пребывать в унынии.
– Знать-то знаю, – отвечаю я. – Но… А, впрочем, ты права…
– Мисс О’Хара, будьте добры еще чаю! – раздается из зала голос одного из посетителей, так что, отогнав мысли об испорченном настроении Мелло, я возвращаюсь к работе.
В День Всех Влюбленных у меня опять рабочий день. Девушка из другой смены чем-то отравилась и попросила ее заменить. Саю наотрез отказалась, ибо у нее намечалось какое-то свидание с парнем, который ухлестывал за ней с самого первого дня ее пребывания в Гарварде. У меня же особых планов не было, так что я согласилась. Больше отработаю, больше будет и зарплата, так что можно лишний день и потрудиться, не переломлюсь.
Такада, завершившая, наконец, свои адские приготовления к конкурсу красоты, утром заявилась в клуб и, пребывая в любвеобильном настроении, слегка приукрасила зал. Так что теперь у меня просто в глазах рябит от множества жутких сердечек и всяких там амурчиков и купидонов, изображения которых были по всем стенам. И как только директор дал добро на эту жуть? Впрочем, как ни странно, это возымело успех. Посетителей достаточно много. Конкурс красоты намечается на вечер, так что днем в клуб пришло столько влюбленных парочек, что я только и успеваю, что подавать всем фирменные пирожные в форме сердечек, выпущенные специально к празднику. Разумеется, за VIP-столиком сидят Лайт и Миса, забронировавшие для себя это место еще неделю назад. Тут же в кафе сидят и Мэтт с какой-то девушкой, которую я прежде никогда не видела, и Такада тоже с неизвестным мне кавалером. О том, почему же эти двое не пришли сюда вместе, я не хочу думать, какое мое дело? Но не могу не заметить, как они временами переглядываются, бросая друг на друга взгляды сожаления и чуть ли не ревности. Мелло меня тоже очень удивил. Он заявился в «Золотые листья» в компании Умы Вейнс. Видимо, извинился за свою бестактность и решил загладить свою вину. Честно говоря, я была очень рада, что она хоть немного развеялась после смерти подруги, которая так ее подкосила, и даже принесла им по лишнему пирожному за свой счет якобы от заведения. Зато Ниа сидит за стойкой с самым скучающим видом, словно не понимая, как он вообще сюда попал. Ну да, он у нас вечный одиночка. С девушками не встречался ни одного дня и только с удивлением наблюдал встречи и расставания своих друзей с юными особами. Вот и сейчас, сидя в окружении кучи влюбленных, он ничуть не интересуется происходящим. Кажется, его куда больше занимает содержание читаемой им книги, нежели целующиеся парочки, праздничное настроение и День Всех Влюбленных в целом.
– Еще коктейля? – интересуюсь я, когда очередной стакан густой смеси молока, мороженого и фруктового сиропа перекачивает в его желудок.
– Да, давай, – кивает он, кротко улыбаясь, а потом добавляет. – Спасибо, Кристен.
«Было бы за что благодарить, – думаю я, – это же моя работа. Однако, все равно приятно». И водружаю на стойку прямо перед ним новый бокал апельсинового молочного коктейля, украшенный дольками этого же фрукта и трубочками разного размера и цвета.
Саю за весь день так и не объявляется, видимо, ее кавалер предпочитает проводить время каким-то иным образом, нежели сидеть в кафе. Зато в какой-то момент я вижу на пороге Эля. Он несколько секунд недовольно смотрит на битком набитый зал, украшенный в отвратительные розовые тона, после чего разворачивается и уходит, видать, решив, что пребывание в этом балагане негативно скажется на его душевном состоянии. Я даже как-то расстраиваюсь. Несмотря на кучу народу, мне все равно скучно и хочется с кем-то поговорить о какой-нибудь ерунде или просто попрепираться, что мы с ним обычно и делали.
Ближе к шести вечера зал понемногу начинает пустеть – все идут смотреть конкурс.
– Ой, Крис, жаль, ты не сможешь прийти, – говорит Миса, когда они с Лайтом тоже собираются уходить.
– Прости, – виновато улыбаюсь я, а потом ободряюще киваю ей. – Удачи! Независимо от того, кого выберут в этом году, помни, что ты все равно первая красавица Университета.
– Ладно тебе, – Миса выглядит такой довольной, что ее улыбка не помещается на лице.
– Эй, Нейт, ты идешь? – окликает его Лайт, когда тот так и продолжает сидеть за стойкой, сонным взглядом смотря в книгу. – Нейт! – Ягами легонько трясет его по плечу, и тот словно просыпается.
– Что? – Ниа так широко раскрывает свои глаза, что становится пугающе похож на Эля.
– Конкурс начинается через полчаса, – напоминает ему Лайт. – Ты пойдешь?
– Ого, уже шесть! – поражается тот, посмотрев на свои часы, и вмиг как-то оживляется, гоня сон и скуку прочь. – Конечно, иду. Пойдемте. Пока, Кристен! – поворачивается он ко мне.
– Пока, – машу рукой я, и они с Лайтом, взяв Мису под руки, удаляются из «Золотых листьев».
– Странный он какой-то, – осторожно замечает Кэти, явно имея в виду Ниа, и смотря на меня так, словно боится, что я сейчас на нее наору.
– Не отрицаю, – киваю я. – Кто в наше время не странный?
Вопрос без ответа…
Остаток смены проходит более-менее спокойно. Посетителей опять по минимуму, ясное дело, все сейчас сидят в актовом зале. Я уже в который раз проклинаю директора клуба, что он никак не соберется поставить в зале хотя бы один телевизор. Так что остается сидеть на табурете и вспоминать прошлогодний конкурс, ведь нынешний явно отличается мало. Хотя сегодня никаких испытаний не будет, а всего лишь вступительная часть, на которой представляют участниц, все равно обидно. А еще скучно. Мы с Кэти не такие близкие подруги, чтобы беспечно болтать о всяких пустяках, так что она утыкается в свой мобильный и читает какую-то книгу, а мне не хочется даже этого. Вообще, хочется спать, однако, отбывать в гардероб не спешу и тупо созерцаю остатки зеленого чая в своей кружке и разглядываю рисунок, в который сложились чаинки. Когда часы пробивают полдевятого, в «Золотые листья» снова приходит Эль. Удовлетворенно кивнув, что можно расценивать как «Наконец-то тут пусто», он проходит и садится за первый попавшийся столик. Я мельком оглядываю, сколько же десертов имеется у нас в наличии, и облегченно выдыхаю, что не так уж много, и не придется опять громоздить одно на другое, пытаясь разместить их все на маленьком пятачке пространства.
