Текст книги "Побег от прошлого (СИ)"
Автор книги: Iriri
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 45 страниц)
– Это угроза? – яростно шиплю я. Но Наоми не спешит с ответом, а просто молча уходит, оставив меня смотреть ей в спину и клокотать от гнева. – Сучка! – сплевываю я на тротуар и захожу в дом, хлопая дверью.
Желание продолжать работу над докладом исчезает бесследно, вместо этого приходит необходимость во что бы то ни стало немедленно поговорить с Элем. И о Мисоре Наоми, и о Бейонде и вообще обо всей этой ситуации в целом. Так что я извиняюсь перед Мисой и Лайтом за то, что заканчивать работу им придется без меня, и звоню Элю. Благо, он оказывается дома и отвечает сразу же.
– Кристен? Что ты хотела? – его голос полон такой беспросветной скорби, словно принадлежит человеку, навеки потерявшему все самое дорогое в этой жизни.
– Надо поговорить, – отвечаю я. – Я сейчас приду.
Я кладу трубку и вспоминаю вчерашний разговор Эля с Бейондом и то, как он выбил из колеи первого. А я ведь даже не перезвонила, даже не подумала об этом. Хороша, ничего не скажешь… К дому Эля иду преисполненная мрачных предчувствий. В конце концов, мало того, что вчера он узнал о моей тайной встрече с его братом, так еще и мои новости явно не будут способствовать изменению его настроения в лучшую сторону.
Когда я, предварительно постучавшись, нерешительно открываю дверь его комнаты и захожу, Эль сидит на своей кровати в своей обычной позе, прижав колени к груди, и невидящим взглядом смотрит в пространство перед собой. И выглядит осунувшимся и еще более бледным, чем раньше, словно опять десять лет практически не спал.
– И? – наконец, спрашивает он, спустя чуть ли не пять минут гробового молчания. Я все это время никак не могла собраться с духом и начать разговор первой.
– Что «и»? – робко уточняю я.
– О чем ты хотела поговорить, Кристен? – Эль говорит так, будто повторяет заученные наизусть фразы, а взгляд все такой же безжизненный и безразличный, смотрящий в бесконечность.
– Я… я видела Бейонда… – медленно отвечаю я. – Вчера… мы разговаривали как раз в тот момент, когда позвонил ты…
– И? – снова спрашивает он.
– Я… пыталась убедить его остановиться… – бормочу я, не поднимая взгляда.
– Ты была у него этой ночью? – Я проклинаю себя за полную неспособность понять, что он чувствует, по тону его голоса. Так что просто киваю, не зная, что тут можно возразить. – И ты знаешь, где его можно найти?
– Узнала только вчера, – честно отвечаю я, словно это хоть в какой-то мере оправдывает меня.
– И ты молчала?
– Я обещала ему, что никому не скажу. Даже тебе. – Как мне кажется, сейчас лучше быть предельно честной, чтобы не пришлось потом локти кусать. – Потому и молчала.
– Вот как? – безразлично пожимает плечами Эль. – И сейчас не скажешь?
– И сейчас не скажу, – качаю головой я, проклиная себя уже за то, что вообще позволила себе впутаться во всю эту «Санта-Барбару». – Если хочешь знать, спроси у Ватари. Возможно, он тебе скажет.
– Прости, Кристен, – говорит он, так и не поднимая глаз. – Я хочу побыть один…
Я не возражаю ему, не начинаю убеждать, что коллективно решать какую бы то ни было проблему проще, а просто внимаю намеку и ухожу.
«Черт, сегодня худший день», – про себя ворчу я, бредя по тротуару, скудно освещенному фонарями, неизвестно куда.
Подняв взгляд к небу, я разглядываю созвездие Ориона, почти никогда не видимое в это время года, и непроизвольно улыбаюсь, сочтя это добрым знаком. Надеясь, что в этой непростой ситуации легендарный охотник, навеки запечатленный на небесном стане и внезапно показавшийся мне сейчас, укажет мне верный путь.
И он действительно указывает. Потому что, когда я обнаруживаю себя стоящей перед домом Бейонда, то понимаю, что это никак не может быть совпадением. Вместе с этим маячит мысль, что мне здесь делать явно нечего, что Эль будет явно не в восторге от этого, но домой идти хочется еще меньше. Так что, немного помедлив, я решительно стучусь в дверь.
========== Том 2. Глава 13. Ангел смерти ==========
Следующие пять дней при всем желании нельзя отнести к числу лучших дней моей жизни, хотя, казалось бы, хуже уже некуда… Эль по-прежнему не желает со мной разговаривать: его телефон выключен, а когда звоню на домашний, то трубку неизменно берет Ватари, сообщающий мне, что Эля нет дома. Мои просьбы о том, чтобы он мне перезвонил, естественно, остаются без ответа. А просто прийти к нему домой, чтобы, наконец, расставить все точки над i, я почему-то никак не могу себя заставить.
Вообще, все эти дни проходят словно в тумане. Заниматься решительно ничем не хочется, но и дома сидеть – тоже, так что не прислушиваясь к предложениям Мисы относительно продолжения работы над упражнениями, докладами и рефератами, я решительно забиваю на учебу, и после окончания пар ноги сами несут меня к дому Бейонда.
Сама не знаю, зачем я туда прихожу, но в какой-то момент понимаю, что эти визиты почему-то стали жизненно необходимыми, словно воздух. Мы даже разговариваем не всегда. Просто с какого-то перепугу именно там я чувствую себя комфортно. Оставаясь наедине с человеком, который через какую-то неделю всерьез вознамерился перерезать мне горло. Так что, приходя к нему после учебы, я выполняю всю домашнюю работу, которую и в своем-то доме делаю через раз. Занимаюсь готовкой, делаю влажную уборку, кормлю, расчесываю и выгуливаю животных – в тех редких случаях, когда хозяин дома допускает меня до этого священного действа. И все с такой невероятной легкостью на душе, что, кажется, я могу просто взлететь в любой момент.
На что я надеялась все это время, хотелось бы мне знать? Что мое постоянное присутствие в его доме заставит Бейонда передумать? Что в результате он привяжется ко мне и в решающий момент не сможет нанести решающий удар? Смешно. Уж настолько я наивная девочка, но тут даже мне было ясно, что надеяться на подобное – изначально дохлый номер.
Вечер пятницы 24-ого марта мы встречаем на кухне, попивая грейпфрутовый молочный коктейль и поглощая вот уже четвертую тарелку бутербродов (я – с колбасой, он – с джемом). Как я поняла, спонсирование Ватари было практически безграничным, поэтому в холодильнике можно было найти практически все, чего желала душа, начиная от обычных крекеров и заканчивая деликатесной икрой.
– Что, мой брат теперь тебя избегает? – показательно безразлично спрашивает Бейонд, с умилением глядя на игуану.
«По чьей, интересно, вине?» – про себя спрашиваю я, но в ответ только пожимаю плечами.
– С чего ты взял? – интересуюсь, в свою очередь, я.
– Ну, стала бы ты, в таком случае, просиживать вечера здесь, – резонно замечает он, и я не могу не признать, что он совершенно прав.
Не будь мы с Элем в этой своеобразной ссоре, мы бы скорее с ним придумывали план о том, как будут протекать события первого числа и как нам отвести от себя подозрения Мисоры Наоми. От леди-детектива не было ни слуху ни духу все эти дни, но это только настораживало. Словно она готовила нам какой-то неприятный сюрприз, собираясь обрушить его нам на голову в самый неподходящий момент. И хотя я отлично понимала, что вполне могу сама привести ее к Бейонду, я никак не могла этого избежать. Я никогда не была мастером конспирации, а чувствовать за собой «хвост» тем более не умела, куда уж мне. Но не могла и помыслить о том, чтобы отсиживаться дома, поэтому снова и снова приходила к брату Эля.
– А как ты собираешься меня убить? – внезапно спрашиваю я, когда коктейль заканчивается, а отрывать зад от табуретки и возиться с шейкером мне лень.
Бейонд неопределенно хмыкает в свой стакан, но ничего не говорит. Только едва заметно морщится. Неудивительно, ведь этот вопрос явно напоминает ему о том роковом дне, когда были убиты их с Элем родители. Но я не боюсь последствий, и мне почему-то не кажется, что этот вопрос такой уж бестактный. В конце концов, я имею полное право знать ответ…
– Узнаешь, когда время придет, – наконец, отвечает он с безумным блеском в глазах, обычно начисто стирающим впечатление о нем, как о человеке.
Мой личный ангел смерти. Звучит эгоистично, чрезвычайно нелепо и отдает каким-то запредельным мистическим выпендрежем, но мне нравится думать, что так оно и есть.
– Чего усмехаешься? – Бейонд подозрительно смотрит на мою перекосившуюся от этих мыслей в кривой улыбке рожу, наклонив голову совсем так же, как это делает Эль. И даже целиком переключил свое внимание с Каролины на меня.
– Да так, – неопределенно пожимаю плечами я, не зная, как выразить свои мысли словами так, чтобы они не прозвучали оскорбительно ни для него, ни для меня. – Задумалась. – А потом все же говорю это. – Иногда я ловлю себя на мысли, что ты – мой ангел смерти. И я это знаю, а потому совершенно не боюсь.
– А может, напрасно? – говорит он ровным голосом, сверля меня пристальным взглядом, от которого ничто не укроется. – Разве я похож на ангела? Но если тебя так уж это занимает, то, на мой взгляд, термин «шинигами» тут более уместен.
– Бог смерти? – переспрашиваю я, усмехаясь. – Ты считаешь себя богом?
– Нет, это ты считаешь меня ангелом.
И когда я иду домой поздним вечером, размышляя обо всем этом, не могу удержаться от смеха. Тихого, в тыльную сторону ладони, но с теми же нотками безумия, что и у Бейонда. Мы что, становимся похожи? И как следует на это реагировать? И, что самое главное, как на это могут отреагировать остальные?
Не доходя до дома, я звоню Элю, но он сбрасывает вызов. Кто бы сомневался… на некоторое время я даже замираю перед его входной дверью, но так и не могу себя заставить нажать на кнопку звонка. Да даже если он и окажется дома, о чем мы будем говорить. Если он окажется в том же настроении, что и в прошлый раз, то в моем визите не будет никакого смысла. Тяжко вздохнув, я разворачиваюсь и иду к себе. Уже в третий раз…
Я сижу на кухне, прихлебывая из кружки зеленый чай, но не ощущаю ни вкуса, ни запаха, а просто тупо пялюсь перед собой. Даже мыслей в голове нет никаких.
– Слушай, Крис, на тебя смотреть больно, – замечает Такада, подпирая плечом дверной косяк, а потом, немного помедлив, усаживается рядом и доверительно негромко говорит мне почти на ухо. Совсем как это любит делать Бейонд. – Если тебе его так не хватает, тебе надо пойти к нему и поговорить.
Я поворачиваю к ней голову и смотрю во все глаза, не понимая, о чем она твердит.
– Эль, – кротко улыбается Такада. – Вы ведь поссорились, верно?
– Не совсем, – честно отвечаю я, качая головой. – Не поссорились. Просто не очень хорошо расстались. И не в том смысле расстались, что «расстались»… – я чувствую, что начинаю запутываться, – а просто… он сказал, что хочет побыть один, вот и все…
– Но тебе его не хватает, – убежденно говорит она. – Где та Кристен, которую я знаю? Лично сейчас я вижу перед собой только какую-то тень, причем чувствующую себя непонятно зачем ожившей мумией.
Я криво усмехаюсь, но в душе поражаюсь, как легко она смогла передать словами мои чувства. Именно так я себя и ощущала, если смотреть по большому счету. И действительно стала такой после того памятного разговора с Элем, после которого начались мои бесконечные посиделки у его брата. Я по-прежнему порой видела в Бейонде Эля, и ничего не могла с этим поделать. Может, так пыталась восполнить общество того, кого мне действительно не хватает, поэтому при нахождении там я чувствую эту невероятную легкость, сравнимую чуть ли не со счастьем… Не знаю… Но в одном Такада права точно. Надо это дело исправлять. Но разве я не пыталась это сделать? Разве я не звоню ему каждый день и не по разу? Разве не прихожу к нему, надеясь застать дома? Хотя разве это можно назвать серьезными попытками? Сомневаюсь… Так, отговорка не более… Чтобы при случае показать, что я не бездействовала.
– Таки, – говорю я, решительно поднимаясь из-за стола. – Ты самый замечательный человек на земле, ты это знаешь?
– Разумеется, я замечательная, – не моргнув и глазом, соглашается она. – А вот когда ты научишься действовать до того, как какая-нибудь добрая тетя, вроде меня, не даст тебе увесистого тумака?
– Воспитываешь? – прищуриваюсь я, и не думая обижаться на нее за этот вполне себя высокомерный тон.
– А как же, – опять подтверждает мои слова Такада, нимало не смутившись. – Кто-то же должен делать это время от времени, так почему бы не я?
– И правильно, – широко улыбаюсь я.
– Вот теперь ты снова ты, – удовлетворенно кивает она.
========== Том 2. Глава 14. Кассета ==========
Следуя совету Такады, я бегом бегу к дому Эля. Легкая курточка, которую я даже не потрудилась застегнуть, чувствительно хлопает меня по бокам собачкой от молнии, но я не придаю этому значения, как и тому, что от нее явно останутся синяки. Распущенные волосы развеваются на ветру. Так что до знакомой двери я добираюсь, больше похожая на какую-то болотную кикимору, чем на живого человека. Приходится потратить еще несколько минут, чтобы хоть мало-мальски пригладить их. А то зачем людей пугать зря?
Собравшись с духом, я решительно жму на звонок. Жму один раз, второй… Ни звука изнутри.
– Вот так всегда… – ворчу я, колотя в дверь кулаком. – Приходишь, а хозяев нет… Эль! – зову я, продолжая издеваться над своей рукой, и без того болящей от давешней вспышки гнева, вызванной увольнением. – Прекращай меня игнорировать! Я знаю, что ты там!
– Кхе-кхе, – внезапно раздается у меня за спиной чье-то деликатное покашливание. – Извините, девушка, – произносит чей-то женский голос.
Я оборачиваюсь и вижу перед собой очень миниатюрную старушку, сложением больше напоминающую маленького ребенка, чем взрослого человека. Худющая, как жердь, но определенно бойкая и явно пока что на покой не собирающаяся – это сразу видно.
– Если вам нужен Квилиш Вамми, то его нет, – говорит она. – Он сегодня опять куда-то уехал. Собрал вещи и уехал. Ну, вы же, наверное, знаете, что он часто ездит по заграницам.
– А Эль? – хмурюсь я.
– Его внук? – переспрашивает дама. – Его тоже что-то не видать в последнее время. Хотя он вообще странный мальчик, совершенно на других детей не похож.
«Ну, еще бы он был похож на ребенка. Да еще и на обычного», – я от души смеюсь над старушкиным восприятием мира.
– А он не мог уехать с дедом? – на всякий случай уточняю я.
– Не знаю, я не видела, – причмокнув губами, пожимает плечами она. – Если хотите, я могу дать вам номер Квилиша. Если он вас знает, не думаю, что откажется поговорить.
– Я была бы вам признательна, – улыбаюсь я, поражаясь, что сама не додумалась до такого простого решения, ведь у Ватари определенно был свой телефон.
Когда пожилая дама уходит, я, не откладывая это дело в долгий ящик, сразу звоню Ватари. Отмечаю про себя, что у него вроде нет причин избегать меня – за исключением разве что того, что я рассказала Элю о его связи с Бейондом, но он бы и так узнал это рано или поздно.
Но проблемы с нахождением Эля и его деда прогрессируют на ходу, потому что вместо Ватари мне отвечает электронный голос автоответчика.
– Здравствуйте, вы позвонили Квилишу Вамми. В данный момент я не могу вам ответить. Оставьте сообщение после звукового сигнала.
«Блин, только в нашей стране тебя заставляют разговаривать с машиной», – про себя ворчу я.
– Ватари, здравствуйте, это Кристен. Простите, что беспокою вас, но не могли бы вы мне перезвонить? – и, чуть подумав, добавляю. – Это очень важно. Спасибо.
Обреченно вздохнув, я поворачиваю обратно к дому, но тут начинает звонить мой телефон. Ватари уже прослушал мое сообщение и перезвонил, как я и просила.
– Здравствуйте, Кристен, – чинно здоровается он. – Получил ваше сообщение. Что вы хотели спросить?
– Ватари, где Эль? – осторожно интересуюсь я. – Он с вами?
– Нет, – приходит ожидаемый ответ. – Он попросил меня ненадолго уехать. У меня как раз были кое-какие дела в Лос-Анджелесе на несколько дней, так что я уехал, а он остался в Кембридже.
А вот это уже не лезет ни в какие ворота. Что же задумал Эль? Решил обезопасить таким образом Ватари, чтобы тот ненароком не попал под горячую руку Бейонда? Освобождает «поле битвы»? Если так, то, может, и мне на время куда-то отправить друзей? Хотя Эль говорил, что Бейонд в них вообще не заинтересован. Да еще эта Мисора Наоми… Если они все внезапно разъедутся, это будет выглядеть подозрительно.
– Сожалею, что ничем не могу вам помочь, – говорит, тем временем, Ватари. – Но позвольте вас поблагодарить.
– Поблагодарить? – удивленно переспрашиваю я, смотря на телефон. – За что?
– За то, что рассказали Рюузаки о том, что его брат приходил ко мне, – спокойно отвечает он. – Я долгое время не мог рассказать ему об этом и, если бы не вы, наверное, не собрался бы вовсе. Поэтому спасибо вам, Кристен.
– А я-то думала, что вы мне за это голову оторвете, – виновато говорю я, а с души уже в который раз падает многотонный валун, один из тех, которых хлебом не корми, дай полежать на человеческом сердце.
– Ну что вы, – отвечает Ватари, а потом внезапно становится убийственно серьезным. – И еще, послушайте, пожалуйста, Кристен. Я понимаю, что Рюузаки втянул вас в очень опасную игру, и прошу прощения за это. Но он очень долго противостоял этому в одиночку и, поверьте мне, это не то чувство, которое можно выносить вечно. Но он вам доверяет. Поэтому прошу вас, не оставляйте его. Вне зависимости от того, как все обернется.
Я некоторое время молчу, обдумывая его слова и то, что мне следует ответить. А потом машу на все это рукой. В конце концов, я уже давным-давно сделала свой выбор, так что сейчас уже поздно что-то менять.
– Не беспокойтесь, Ватари, – твердо говорю я. – Я ни за что его не оставлю. И буду с ним. До самого конца. Несмотря ни на что. Обещаю.– Это вполне может прозвучать как дешевая отговорка, но ничего другого просто не приходит на ум.
– Спасибо вам, Кристен, – с заметным облегчением произносит Ватари, и я словно вижу, как он улыбается в трубку.
– Тогда позвольте попрощаться, – вздыхаю я и отключаю связь.
И сразу же после этого, камень, который, было, свалился с души, вновь возвращается на свое законное место, явно набрав за время своего недолгого отсутствия пару-тройку нежелательных килограммов. Потому что одно дело – дать обещание, и совсем другое – сдержать его.
– Где же ты, Эль? – спрашиваю я, задрав голову к пасмурному небу, словно у облаков был ответ на мой вопрос.
Разумеется, ответом мне служит тишина и легкий порыв ветра, в очередной раз растрепавший мои волосы. Так что я опять вздыхаю и, скрепя сердце, захожу в дом. Такада, все еще сидящая на кухне и строчащая в тетради конспект параграфа по истории права, окинув взглядом мою хмурую рожу, делает соответственные выводы, но с расспросами не лезет. Наведя себе чай, я усаживаюсь рядом и бесцеремонно сую нос в ее записи. Но только для того, чтобы понять, что прочитать хоть одно предложение мне не светит. По своей журналистской привычке, она просто стенографировала текст, да еще и по-японски. Я уважительно качаю головой. Автоматически переводить с английского на японский, да еще и сокращать. Даже Лайта я за таким делом не заставала, а Такада, смотрите-ка, пожалуйста.
Заняться решительно нечем, так что я иду спать. По пути к своей комнате заглядываю к Лайту и Мисе, которые, по моим расчетам, должны сидеть и заканчивать очередной увесистый трактат – Ягами по-другому не умеет. Но, вопреки ожиданиям, в комнате с Лайтом сидит вовсе не Миса, а Мэтт, и вид у обоих на удивление серьезный и даже какой-то заговорщический. Словно замыслили они какую-то каверзу и сейчас думают, как бы понезаметнее все это дело провернуть.
– Миса где? – я так опешиваю, не ожидав увидеть их вместе, что на большее меня не хватает.
– У Саю, – коротко отвечает Мэтт, поправляя в ухе наушник и сосредоточенно вслушиваясь в запись, которую они вместе прослушивают. И вид у него при этом такой, словно они заняты вопросами жизни и смерти, а я вздумала отвлекать их пустым трепом. Хотя, не исключено и такое.
– А что вы делаете? – я с небывалым интересом смотрю на маленький магнитофон, лежащий перед ними на столе. И куда только подевалась моя накатившая, было, апатия.
– Играем в частных детективов, – все так же не отвлекаясь от своей работы, говорит Лайт, делая какую-то пометку в тетрадь, потом берет магнитофон в руку и отматывает немного назад, чтобы прослушать какой-то отрывок заново.
– А конкретнее? – и не думаю отставать я, явно напрягая их своим присутствием. – Что за кассета?
Лайт вздыхает, явно понимая, что так просто от меня не отделаться, и вынимает из уха наушник. После чего поворачивается на стуле в мою сторону и посылает выразительный взгляд, который можно одинаково истолковать как «не лезла бы ты не в свое дело» или «ты нам мешаешь, расскажем обо всем потом, если расскажем».
– Саю нашла в «Золотых листьях» под стойкой эту кассету, – наконец поясняет он. – Сказала, что пустая. Но мы прослушали ее уже раз сто, и она совсем не пустая. Но запись очень тихая, так просто не разберешь.
– Дадите послушать? – я перевожу взгляд с него на Мэтта.
Лайт снова берет наушник и пригласительно протягивает мне. Взгляд его к этому моменту заметно меняется. Он уже не смотрит, как человек, которого отрывают от работы, наоборот, глядит с легкой заинтересованностью, смешанной с легким же беспокойством.
– Собственно, мы бы и так дали тебе послушать, – говорит Ягами. – В конце концов, тебя это тоже касается.
Я так и замираю с наушником в руке, непонимающе пялясь на него во все глаза, пока Мэтти мотает кассету к самому началу. Лайт отвечать не спешит, только кивает на наушник, дескать, слушай – сама поймешь. Я только пожимаю плечами и засовываю наушник в ухо. Как раз в тот момент, когда Мэтт нажимает кнопку «Play».
Около минуты стоит почти идеальная тишина, нарушаемая только тихим-тихим бормотанием. Так, словно кто-то записывал на приглушенном звуке беседу людей, переговаривающихся почти шепотом. Я мало, что могу разобрать, только отрывки слов и фраз.
«Ну, как ты? Попра…»
«Да вр… бы…Спас … чила тогда. У тебя, на … ное, были свои … а тут я … осьбами».
«… ивай …»
Тут Мэтти включает перемотку, из чего я делаю вывод, что на этом месте вообще ничего не слышно. Мотать приходится довольно долго, и когда он, наконец, снова включает воспроизведение, слышимость чуть-чуть получше, но погоды это не делает.
«… вуйте, что … зака…»
«…серты… бые…»
«Сию … ту…»
«… шу вас…»
«Вы что … етесь? Мне никогда … съесть … унесите … назад».
«…чайшие извинения… не уточнили … вам требуется … принесла все… есть».
И в этот момент мое сердце пропускает удар, потому что до меня, наконец, доходит, что записано на этой кассете. Запись того дня, когда в кафе приходила Киоко, и я над ней издевалась. Но какого черта?! Откуда? Кому потребовалось это записывать? Бейонд? Но зачем? Хотя… в тот день… Тогда в столовой… Я точно помню, что он сказал. «Кристен тебе в «Золотых листьях» дело говорила…» Черт! Как я могла быть такой дурой?! Откуда он мог об этом знать, ведь в кафе больше никого не было!
Слушать дальше не имеет смысла, я и так знаю, что там будет. Дальше должен будет прийти Эль, а я на глазах у Киоко начну с ним кокетничать и приглашать на вечеринку, и спустя какое-то время Киоко уйдет, хлопнув дверью. Это я отлично помню. Все то время, что я слушаю, Лайт и Мэтт не сводят с меня пристальных взглядов, не то, что подозрительных, но определенно настороженных. И чего они ожидают услышать, интересно знать?
– Ничего не понимаю, – я решительно вытаскиваю из уха наушник и хмурюсь.
– Это ведь ты на записи, верно? – спрашивает Мэтт, обмениваясь с Лайтом быстрым взглядом. Ума не приложу, как он в этом едва слышном бормотании распознал мой голос.
– Да, я, – пожимаю плечами я, не видя смысла это скрывать. – Более того, я даже помню эту смену. Это было накануне окончания конкурса красоты и незадолго до того, как Киоко распустила про меня слухи.
– Но кто записал эту кассету? – Лайт смотрит отрешенным беспристрастным взглядом.
– Ну точно не я, – кривлюсь я. – Зачем мне? И точно не Анжела. Не знаю, кто. Я не видела никаких диктофонов. Да и какой во всем этом смысл? Может, разве что директор записывал то, как мы ведем себя с посетителями, откуда мне знать? Может, теперь и выбросил, потому что я больше там не работаю, соответственно компрометирующие меня материалы ему больше без надобности.
Без понятия, как мне вообще пришло это в голову, но прозвучало на редкость логично и вполне, себе, обосновано.
– Вполне возможно, – говорит Мэтт, снова мотая кассету к началу. – Если так, то там действительно нет ничего интересного. Но в случае, если это не директор кафе, то тогда снова встает вопрос – кто? Мы вот уже несколько часов пытаемся примерно восстановить весь текст записи, вдруг там что-то есть.
– А потом понесете ее в полицию? – задаю я интересующий меня щекотливый вопрос.
– Кто знает, – пожимает плечами Лайт, снова принимаясь за работу. – С одной стороны, там, конечно, разговор с третьей жертвой незадолго до ее смерти, а с другой, не думаю, что тебе хочется из-за этого связываться с полицией, Кристен. Так что, если там действительно не окажется ничего, то мы не будем передавать это следователю.
«В принципе, там и не должно быть ничего интересного, – размышляю я, – если только Бейонд не внес в запись какие-то коррективы. Но в этом нет смысла. Не думаю, что он хочет подставить меня под удар полиции, это не в его интересах. Тогда хочет подставить Эля? Тоже сомнительно. Бред какой-то… Хотя, чего я мучаюсь? Надо будет спросить у него самого, да и все».
– Спасибо, – облегченно вздыхаю я. – Надеюсь, окажется, что это чья-то глупая шутка. – Не думаю, что эти юные следопыты меня услышали, вновь с головой уйдя в работу, так что я только добавляю. – Ладно, не буду вам мешать.
И оставляю их в покое. Не думаю, что кассета приведет их к Бейонду, а значит, и опасаться нечего. Об отношениях меня, Эля и Киоко они прекрасно осведомлены, так что даже если дослушают до конца, это не должно стать для них сюрпризом.
Однако по пришествии к себе в комнату, я никак не могу отвязаться от навязчивой мысли, что при разговоре с Лайтом и Мэттом упустила что-то важное. Что-то, скорее всего еще даже неизвестное им самим, но совершенно необходимое для разгадывания этой головоломки. Так что я ложусь спать, заранее приняв снотворное. А то знаю я себя, буду ворочаться, мучимая дурными предчувствиями и размышлениями об этой странной находке, и в результате не выдержу и попрусь к Бейонду прямо посреди ночи. А так уснула как миленькая, правда, совершенно без сновидений, но это не кажется мне такой уж великой потерей.
========== Том 2. Глава 15. Ссора ==========
25 марта. Суббота. Хех, никогда не вела дневник. Более того, я обычно даже за датами-то уследить не могла, не подглядев в календарь на телефоне. А тут запоминаю не только дату, но еще и день недели. Хотя, может, так оно и должно быть, если тебе точно известен день, когда твою жизнь собираются отнять. Начинаешь считать дни, часы и минуты, оставшиеся тебе в этом прекрасном мире. Ну, конечно, и этот прогнивший насквозь мир внезапно становится прекрасным и удивительным, полным ярких красок и еще неизведанных впечатлений. И ты начинаешь отчетливо чувствовать, что не хочешь умирать. Как это пафосно и патетично звучит, убиться можно!
Утро, как и все дни до этого, начинается с моей попытки дозвониться до Эля. И я уже не удивляюсь и даже не так сильно разочаровываюсь, что она оказывается тщетной.
График мероприятий на сегодняшний день был распланирован еще вчера вечером, прямо перед тем, как лечь спать. Разумеется, я собиралась сходить к Бейонду. На этот раз даже не просто так, чтобы его общество принесло мне глоток свежего воздуха, но и для того, чтобы расспросить о кассете, прослушкой которой вчера занимались Мэтт и Лайт.
Хотя я себе уже тысячу раз говорила, что планирование будущего, даже если это всего лишь несколько грядущих часов, вовсе не моя стезя, потому как мои прогнозы еще ни разу не сбывались. Но я продолжаю всякий раз наивно верить, что все пойдет как надо. Я это к тому, что когда я вышла из дома, и на дороге опять столкнулась с Мисорой Наоми, это не стало для меня такой уж неожиданностью. Леди-детектив, о которой последнее время ничего не было слышно, явно направлялась ко мне, но у меня совсем не было настроения с ней разговаривать. И на что я, интересно, надеялась, пытаясь проскочить мимо нее незамеченной?
– А, мисс О’Хара, – окликает меня она, когда я, отвернувшись от нее, иду в другую сторону. – Доброе утро.
Сделать вид, что я ее не услышала, не представляется ни малейшей возможности – мы не так далеко друг от друга, а голос у нее не тихий. Так что, нацепив на лицо легкую улыбку, надеясь, что она не окажется вымученной, я оборачиваюсь. Странно. По сравнению с тем ее визитом, когда она обвиняла меня во взломе сайта ФБР, сейчас она опять сама обходительность и любезность, а вовсе не фурия, готовая смести всех со своего пути.
– Доброе, – киваю я. – Вы ко мне? Если да, то вынуждена разочаровать. Я как раз ухожу. Вы меня простите, я, конечно, понимаю, что вы занимаетесь расследованием, но завтрак для меня – святое. Так что ничем не могу помочь. – Памятуя наше прошлое прощание, я решаю, что быть предельно вежливой мне вовсе необязательно, это не будет смотреться естественно.
– Я сожалею, что тогда так вышло, – внезапно говорит Наоми. – Взломщика уже нашли, и это вовсе не вы и не кто-то из ваших друзей. Так что я хотела извиниться.
«Правда что ли? – недоверчиво хмыкаю я про себя. – А я почему-то была уверена, что это Мэтт… Хотела ведь спросить у него и забыла. Голова дырявая…»
– Ладно, забудьте, – уже примирительно улыбаюсь я. – Полагаю, мы вполне можем совместить завтрак с беседой, вы так не считаете?
Она только вежливо кланяется в типично японской манере, и в следующую минуту мы уже бок о бок идем в сторону «Золотых листьев». Я гадаю, на сколько на этот раз растянется ее интервью и какие вопросы она опять выдумала, а заодно, успею ли я вообще при таком раскладе сходить к Бейонду. А она, полагаю, размышляет, буду ли я для нее и на этот раз ценным свидетелем, и какие вопросы следует мне задавать, а какие я и слушать не стану.
В клубе мы усаживаемся за наш столик, заказываем у Кэти завтрак: я – чай с фирменными бутербродами, а Наоми – кофе и салат, самый дорогой имеющийся в наличии, и самый сытный заодно. Порой мне одной его порции хватало на целый день.
– Итак, что привело вас ко мне снова? – спрашиваю я, решая отделаться от навязчивой собеседницы как можно скорее. – Я уже вроде сказала вам все, что знаю.
– Хотела спросить кое о чем, – она неторопливо отпивает из своей чашки, а потом бросает на меня пристальный и пронзительный взгляд. – Меня интересует кассета, найденная вчера здесь, в «Золотых листьях».
