Текст книги "Побег от прошлого (СИ)"
Автор книги: Iriri
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц)
– Просто хотел предложить тебе немного пройтись, – пожимает плечами он, протягивая мне курточку потеплее. – Ты сегодня весь вечер сидишь как вареная. Что с тобой?
– Да просто спать хочу, – честно вру я. – Тоже вот решила подышать свежим воздухом.
Как только я надеваю зимнюю куртку, мне тут же становится намного теплее. По крайней мере, можно не обращать внимания на холодный ветер. Снегопад уже закончился, так что на улице просто замечательно.
– Так куда ты хотела пойти? – спрашивает Ниа.
– Так… – неопределенно отвечаю я. – Может, дойти до фонтана да обратно. Авось за полчаса и развеюсь.
Медленно, пиная снежные комки на дороге, мы направляемся в сторону Университета. Со стороны, думается, нас вполне можно было принять за влюбленную парочку. Но на улице пустынно, видимо, все еще сидели за столом и праздновали. Это потом народ высыплет на улицу, и все начнут поздравлять друг друга, потрясать бенгальскими огоньками, запускать фейерверки и восхищенно ахать всякий раз, когда сноп разноцветных искр на миг застывает на небе огромным цветком.
– Как там твой доклад по истории криминалистики? – интересуюсь я, просто чтобы не молчать.
– Какой доклад? – удивляется он, но, поймав мой выразительный взгляд, вспоминает. – А, этот! Сдал уже давно. Сам не знаю, почему так долго с ним тянул.
Мы идем по улице вдоль небольших двухэтажных домов, как две капли похожих на мой, и тротуар постепенно заполняют прохожие. Снег хрустит под ногами, и этот хруст в сочетании с разговорами людей сливается в дикую восторженную и пропитанную праздничным настроением какофонию.
На площади у фонтана многолюдно, как и ожидалось, и никто не обращает на нас внимания. Но даже в такой толпе у меня вдруг снова начинается резкий приступ паранойи – мне кажется, что все смотрят именно на меня, что смеются надо мной…
В этот момент в воздух взлетает первый сноп искр под громкое «Ах!» восхищенной толпы. И тут же отовсюду начинает раздаваться самая настоящая канонада фейерверков.
– О, все, нам тут делать уже нечего, – слегка усмехается Ниа, – пошли обратно, пока нас не затолкали.
Домой решаем возвращаться обходным путем. Особенно после того, как в нас врезалась компания детишек, несшаяся по направлению к елке на площади и едва не сбившая нас с ног.
– Господи, вы где пропадаете?! – тут же выбегает в прихожую обеспокоенная Миса, чуть ли за сердце не хватаясь. – Вроде вышли мусор вынести, и нет и нет вас. – И тут гордо вздергивает носик, и складывает руки на груди, и наигранно строгим голосом спрашивает. – А ну признавайтесь, где были?!
– Ой, да просто ходили да площади и обратно, – отмахиваюсь я.
– Свидание? – усмехается она, прищурив глазки.
– Миса, дай людям раздеться, – сзади нее появляется Лайт и буквально за шкворень утаскивает ее назад в комнату, после чего из двери гостиной вновь высовывается его голова. – Вы как раз вовремя. Еще немного, и от торта бы ничего не осталось.
Я с удовольствием отмечаю, что туман в голове рассеялся, и соображать я начала заметно лучше, чем до этого. Вот что значит вовремя проветриться.
В гостиной царит настоящая идиллия. Мэтт и Том оккупировали диван и, развалившись на спине, бессовестно дрыхнут, храпя каждый на свой лад. Любимая приставка первого валяется на полу, прямо под свесившейся с дивана рукой, видимо, выпав из нее, когда он уснул. Саю валяется на животе на полу перед моим ноутбуком и, слушая Аббу, дирижирует карандашом в такт музыке. Мелло сидит за столом и вяло ковыряется вилкой в салате, раскладывая его на составные части и попивая из фужера шампанское. Такада, прислонившись спиной к дивану, уткнулась в шестого «Гарри Поттера» и иногда поглядывает в телевизор, где идет какое-то музыкальное шоу.
– Пришли, наконец, гуляки, – улыбается она нам, как только мы входим в гостиную. Кажется, она нисколько и не волновалась по поводу нашего отсутствия.
Лайта и Мисы в комнате нет, видимо, удалились в кухню или еще куда-то, где нет никого. Ну и пусть, имеют право.
25 декабря – Рождество – один из немногих дней в году, полных какого-то блаженного праздничного безделья, когда можно послать куда подальше все повседневные заботы и, расслабившись, отдыхать от привычного ритма жизни. Но это только на один день, а завтра опять все пойдет своим чередом, и снова начнется вереница серых будней. Снова все мы с утра до ночи по уши будем в делах, не имея ни малейшего шанса собраться вместе, чтобы просто посидеть за чашкой чая в «Золотых листьях». Снова начнется учеба.
«Ну да ладно, – думаю я и едва заметно, чтобы никто не обратил на это внимания, качаю головой. – Ведь скоро Новый Год и снова можно будет отдохнуть».
Спать, кроме Мэтта, кажется, никто больше не собирается, особо веселиться – тоже, и это радует. Не люблю шумные вечеринки и дискотеки, но никогда не могу отказаться, если меня на них приглашают.
Ниа садится за стол и, положив к себе в тарелку жалкие остатки торта, начинает меланхолично их поглощать. Я сажусь рядом с Такадой и нагло сую нос в приставку Мэтта – покушаюсь на святое вообще-то. Но сегодня мне можно. Сегодня всем нам все можно. Потому что завтра мы забудем все плохое.
Утро наступает незаметно. За ночь никто не сомкнул глаз, и в один прекрасный момент Мелло решительно встает из-за стола и объявляет – громко, чтобы все, включая спящего Мэтта, его услышали.
– Так, все, хорош бездельничать, давайте прибираться!
Сказано – сделано, и нашими совместными усилиями бардак начинает исчезать. Хотя не такой уж мы учинили разгром, просто мусора много: всякие фантики от конфет, коробки из-под сока, бутылки из-под шампанского, обглоданные куриные косточки и прочий послепраздничный хлам. А потом меня и Саю, в качестве наказания за непринятие участия в украшении дома и в готовке, заставляют мыть посуду. Не сказать, что это мое любимое занятие, но и особого отвращения я к нему не испытываю. Надо значит надо. В отличие от Саю, которая так недовольно морщит нос, словно ее заставили ковыряться в бочке с гусеницами.
Когда после этого все ложатся спать, расползшись по дому, я долго ворочаюсь в кровати и никак не могу избавиться от тучи мыслей, которая настойчиво вертится в голове, выпинывая оттуда сонливость. Том давно свернулся рядом и, глядя на него, я завидую, запустив пальцы ему в шерсть и слушая его безмятежное мурлыканье. Через стенку слышится громкий храп Мэтта, который после уборки дезертировал в спальню первым. Из комнаты напротив доносится какая-то песня Аббы – Саю так и не отдала мне мой ноутбук. За окном изредка раздаются хлопки фейерверков. И все это явно не способствует моему засыпанию.
«Скууучно… – мысленно тяну я. – Хочу спать… хочу, чтобы что-нибудь случилось… что-нибудь из ряда вон… хочу… хочу…»
Идет лекция в Университете, преподаватель увлеченно рассказывает нам о курсах валют и об особенностях рынков. Но никто его не слушает. Все говорят о своем, но его, похоже, это вовсе не волнует. Сзади меня Миса репетирует перед Лайтом торжественную речь по поводу Нового года. Такада, заткнув уши плеером, поет. Мэтт сидит перед ноутбуком и что-то печатает с головокружительной скоростью, иногда покрикивая на Мелло, который сидит рядом и дает ценные указания. У Ниа на парте почему-то лежит Том, и тот поглаживает его по спине и умиляется. И тут раздается звонок…
Я вскакиваю на кровати и дико озираюсь по сторонам.
Будильник, стоящий на тумбочке, – самая древняя модель, которую только видел свет, старый, механический – звенит как ненормальный.
Тянусь, чтобы выключить его, но рука замирает на полпути. Странно… Но ведь я не заводила вчера будильник. И сегодня выходной. Все же отключив эту адскую машину, словно созданную каким-то изощренным садистом специально для издевательств над невыспавшимися людьми, я лениво спускаю ноги с кровати.
Все-таки уснула.
Десять часов. За окном снова валит снег. И светит солнце. И раздаются веселые детские крики.
И я вроде бы выспалась, хоть и спала всего два часа. Но при этом все равно хочу спать. И хочу спуститься на кухню и выпить крепчайшего – совсем как любит Саю – кофе. Я так и поступаю.
Том, естественно, бежит за мной. Сколько бы на часах не было времени, какой бы сегодня не был день недели – эта зверюга всегда вечно голодная.
В доме стоит полная тишина, и наши с котом шаги кажутся на ее фоне чуть ли не грохотом. Все спят. Я даже не заглядываю в комнаты, чтобы в этом удостовериться. Просто знаю и все.
На кухне, пока греется чайник, заглядываю в мобильный, который вчера тут оставила. Два непринятых от мамы и два SMS-сообщения: одно от оператора сотовой связи, поздравляющее меня с Рождеством и заодно информирующее, что на балансе осталось менее двух долларов, а второе от неизвестного номера также с поздравлением и с какой-то ссылкой на неизвестный мне сайт.
«Чертовы спамеры», – ворчу я, удаляя второе сообщение, даже не пройдя по ссылке.
К тому времени, как в кухню приходит Такада, я уже успеваю выпить третью кружку кофе и съесть пятый бутерброд с колбасой – почему-то доедать остатки салатов мне совершенно не хочется.
– Рановато ты соскочила, – констатирует она не то равнодушно, не то неодобрительно. – Не спалось?
– Сама не знаю, – пожимаю плечами я, не желая вдаваться в подробности, и наливаю еще кофе и себе, и ей. – А ты чего так рано?
– Меня ждут мои девочки, – улыбается она.
Ну конечно, журналистика. Каждые два дня у них сбор в «Золотых листьях», несмотря ни на какие праздники. Так что, залпом выпив кофе и в два счета проглотив порцию салата, Такада быстро собирается и удирает со скоростью панической мысли, даже не попрощавшись. И стоит только за ней закрыться двери, как на смену ей приходит Мелло, шатающийся из стороны в сторону и мрачный как туча.
– Ни слова, – тычет он в меня пальцем, когда я хочу ехидно поинтересоваться, не переборщил ли он вчера с шампанским.
Так что приходится обойтись только вполне тактичным хихиканьем в тыльную сторону ладони и сочувствующим взглядом. Из-под стола достаю заранее припасенную бутылку минеральной воды и протягиваю ему. И хотя Мелло терпеть не может минералку, он не говорит ни слова против, а жадно прикладывается к бутылке.
– А что, Таки уже убежала? – заходит в кухню и Мэтт, вполне бодрый и свежий.
– Журналистика, – коротко поясняю я.
– Вот коза, – восхищенно произносит он. – Даже не чмокнула на прощание.
Со второго этажа доносятся разговоры, из чего я делаю вывод, что все проснулись и сейчас спустятся завтракать. Так что, чтобы не тянуть время, достаю кружки и наливаю кому кофе, кому чай, кому сок, благо вкусовые пристрастия друг друга мы уже хорошо изучили. За столько-то лет.
После завтрака все расходятся кто куда: Саю – в библиотеку, Лайт – в «Золотые листья» на очередную тренировку по теннису, Мэтт – в общежитие, аргументировав это тем, что ему надо закончить тестирование какого-то нового эмулятора, Мелло – с ним за компанию. Так что дома остаемся только я, Ниа и Миса – Тома в расчет можно не брать, хотя он довольно требовательно привлекает к себе внимание, потираясь о наши ноги и басовито мяукая. Заняться решительно нечем, а впереди еще целый день блаженного безделья. В конце концов, мы организуем небольшой «мозговой штурм», на котором обсуждаем тему: «Как за день не умереть от скуки». Предложения выдвигаются самые разные: от «пойти по магазинам» до «снова отправиться спать». В результате, мы так и не приходим к единому мнению, так что собираемся и тоже топаем в «Золотые листья», просто потому что там Лайт и Такада, а значит, скучно не будет.
Несмотря на относительно ранний час для дня, следующего за Рождеством, в клубе яблоку негде упасть – все столики заняты, официантки и повара взвинчены до предела, а уж о том, какой там царит гам, и говорить нечего.
Стояние в очереди растягивается на целых полчаса, в течение которых я недовольно переминаюсь с ноги на ногу и периодически издаю недовольное «Пффф», Миса то и дело ворчит на тему «Оголодали, что ли, все за ночь?» и только Ниа, сохраняет полную невозмутимость и, кажется, очередь его ничуть не раздражает. Вместо того, чтобы сердиться, он утыкается в свой сотовый и читает какую-то книгу.
– Кэти, во имя всего святого, хоть ты скажи, что тут происходит, – наседает Миса на официантку, когда приходит наша очередь.
– Если бы я знала, – пожимает плечами она. – Вроде с утра все было тихо, а потом как повалили, так никакого спасу нет. Какой-то идиот распространил объявление, дескать, сегодня у нас скидки… Что за придурок?..
Я окидываю взглядом всю публику, собравшуюся в кафе, и диву даюсь. В таком количестве студенты обычно приходят только к концу учебного года, да и то не всегда. А тут как с цепи сорвались.
Забрав наш заказ, мы, вместо того, чтобы ютиться в общем зале, идем в кабинет, где проводит свои занятия со студентами Такада. Она, конечно, очень щепетильна в этом деле и никому не позволяет осквернять сию священную территорию приемами пищи, но мы можем себе позволить еще и не такое. Так что дело обходится лишь недовольным изгибом ее губ, когда мы вваливаемся в кабинет без стука, – да и только.
========== Том 1. Глава 4. Подарок на Новый год ==========
Убийство Эни Брайден – студентки последнего курса Гарвардской Высшей Школы Дизайна поставило на уши весь Университет. Тело было обнаружено в первый же день Нового года во дворе университетского общежития, в котором она проживала. По словам подруги убитой – Умы – Эни вечером 31 декабря ушла в магазин, но так и не вернулась.
Благодаря своим связям с администрацией Университета, Такада была в курсе всех событий и рассказала, что по заключению судмедэксперта, перед смертью девушку не били и не насиловали. Все раны на теле были нанесены острым предметом, предположительно, самодельным ножом, если судить по виду разрезов. Общее количество ран равнялось ни больше ни меньше – сорока двум, а лицо несчастной было превращено буквально в кровавую кашу.
Смерть Эни ставила в тупик всех ее знакомых – девушка была в дружеских отношениях со всеми, врагов у нее не было и быть не могло, также за ней не числилось никаких долгов. Однако количество ран и явный опыт при их нанесении – были повреждены все жизненно-важные органы и кровеносные сосуды – склоняло следователей к версии, что выбор жертвы не был случайным.
Вечером того же дня мы сидим в «Золотых листьях».
– Не понимаю, кому потребовалось ее убивать, – уже в который раз произносит Миса, грустно смотря в практически пустой бокал с красным вином. – Такая милая была девочка.
Из всех нас Миса наиболее близко знала жертву. Мы-то с ней встречались и знались постольку поскольку, а Миса приходилась ей кем-то вроде профессионального советчика – Эни тоже грезила о карьере модели, и ей требовались советы знающего в этом деле человека.
Сидящий рядом с ней Лайт успокаивающе и ободряюще поглаживает ее по плечу.
– Может, все дело как раз в ее стремлении стать моделью, – высказывает он вслух то, что наверняка крутится в голове у всех нас. Но Такада в ответ на это лишь качает головой.
– Сомневаюсь. Насколько мне известно, об этой ее мечте практически никто не знал, и осведомленных людей можно пересчитать по пальцам: это, разумеется, Миса, и несколько ее близких подруг.
– Может, зависть подруг? – подает голос Мэтт, подперев подбородок рукой.
Но Такада решительно разбивает в пух и прах и это предположение.
– Нет. У всех железное алиби.
– Но почерк явно женский, – замечает Ниа, знаток детективных романов. – Ведь если верить статистике, то женщины гораздо агрессивнее мужчин. А если учесть еще и изуродованное лицо, то все сходится.
– Так-то оно так… – протягивает Мелло. – Но толку-то? Уверен, мы не одни такие умные, и полиция явно в курсе этого.
– А вообще, мне кажется, что мы тут ерундой занимаемся, – складывает руки на груди Саю, до этого молчавшая как партизан. – Что бы мы тут не предполагали, делу это не поможет, Эни – тем более. Пусть этим занимается полиция.
Миса открывает рот, чтобы что-то возразить, но издает только судорожный вздох-всхлип и поспешно переключает свое внимание на остатки вина.
– А ты, Кристен, что думаешь? – поворачивается ко мне Такада.
– А что я могу думать? – пожимаю плечами я. – Я же, в конце концов, не детектив. Хотя… не могу объяснить, почему, но мне упорно кажется, что убийца – это один из студентов. Да и к тому же, ему же надо было как-то дотащить тело до общежития. А тут везде камеры, так что он наверняка засветился где-нибудь.
– Ах да, камеры, – поднимает указательный палец вверх она. – Тут этот подонок не просчитался. Все камеры на пути от входа в Университет до общежития были включены и исправно работали, однако ни на одной из них его нет.
– Включены? – хмурится Лайт. – И на записях нет никаких помех?
– Я не знаю деталей, – хмурится в ответ и Такада. – Слышала только, что все камеры работали, вот и все.
– Интересно-интересно, – подхватывает идею Лайта Мелло, шурша фольгой от шоколадки. – Ведь если камеры были включены, то, выходит, что убийца прекрасно знал их расположение. То есть он должен был проникнуть в здание Университета задолго до убийства, чтобы все тут как следует изучить и найти путь, как избежать попадания в объектив камеры, перенести тело к общежитию, а потом еще и незаметно выбраться. Его должен был кто-то заметить!
– Народ, ау! – делает страдальческое лицо Саю. – Давайте не будем играть в частных детективов, а? Лайт, – поворачивается она к брату, – пожалуйста. У нас ведь и без этого дел хватает.
– Не знаю, как у тебя, а у меня дел нет никаких, – на лице Мелло появляется самодовольная ухмылка. – Так что я…
– Нет, Михаэль, – осторожно, но решительно перебивает его Миса. – Саю права, это не наше дело. Мы не профессионалы и можем, наоборот, только помешать следствию.
– Вот именно, – кивает Ниа, усмиряя его пыл. – Мы можем ненароком уничтожить какие-нибудь важные улики, незаметные для нас.
Мелло только складывает руки на груди и корчит недовольное лицо.
– Ладно.
– Миса, я понимаю, что это для тебя личное, постараюсь все время быть в курсе расследования, – обещает Такада.
Мы никогда не интересовались, как ей это удается, ведь вряд ли следователи стали бы рассказывать о подробностях следствия обычной студентке, причем, не имеющей ни малейшего отношения к жертве. Но мы и так знали. Такада всегда умела появляться в нужном месте в нужное время. Например, войти в кабинет якобы по причине организации того или иного мероприятия или в поисках якобы забытой здесь вещи. Если подробности расследования будут известны президенту Гарварда, они станут известны и ей. Она их подслушает, когда он будет обсуждать это с кем-то из коллег, или ненароком бросит взгляд на бумаги, лежащие на его столе. Ей не привыкать. А если учесть ее врожденное чутье журналиста, она просто не может иначе.
Когда занятия в Университете вновь начинаются, все стараются делать вид, что ничего не произошло. Хотя непринужденная атмосфера, все это время витавшая в этих стенах, испаряется бесследно.
В связи с закрытием общежития «до выяснения всех подробностей», ребята на время переезжают ко мне. Надобно сказать, что этот факт не очень-то радует мою маму – она позвонила мне сразу же, как только увидела в новостях сообщение об убийстве, и сразу же начала предупреждать, чтобы я держалась подальше от всех других студентов. Впрочем, я ее опасений не разделяю, мне всегда ее паранойя кажется чрезмерной. Ей дай волю, так она бы меня заперла в каменной башне до конца жизни… В довершение ко всему она обещала приехать на днях в гости. Саю, еще ни разу с ней не видевшаяся, очень рада – она вообще обычно хорошо ладит с взрослыми, особенно с родителями друзей. Но вот остальные радости по этому поводу не испытывают, и я их прекрасно понимаю. Ни одному из нас не нужно было напоминать, как однажды она приехала «познакомиться с моими друзьями», а потом беспощадно допрашивала каждого из них на самые разнообразные, в том числе очень личные темы. Я вообще поражаюсь, как она решилась разрешить мне жить одной, но, скорее всего, тут на нее надавил отец, всегда наиболее ценивший во мне самостоятельность.
========== Том 1. Глава 5. Неожиданный соперник ==========
Чайник на плите отчаянно свистит, выплевывая клубы пара, и только это нарушает идеальную тишину, царящую на кухне. Я сижу перед открытым ноутбуком и печатаю курсовую работу по экономике торговли, то и дело сверяясь с дюжиной справочников, которые открытыми лежат на столе, чтобы не перепутать фамилии ученых и даты издания тех или иных их трудов. Свист ужасно мешает сосредоточиться, и я тихо начинаю злиться на Саю, ее наркоманскую зависимость от кофе и дурацкую привычку включать чайник и забывать о нем. Когда в таком шуме проходят две минуты, мое терпение лопается, так что приходится оторвать зад от табуретки и ползти к плите.
Однако стоит выключить чайник, как раздается звонок телефона.
«Ну, блин, – ругаюсь про себя, но все же иду в прихожую. – Явно мама звонит, чтобы сообщить, что завтра приезжает…»
Невозможность немедленно вернуться к написанию курсовой вызывает у меня почти физическое страдание, а мысли о том, что разговор с мамой может затянуться на добрых полчаса, только его усугубляет.
– Алло?
Как ни странно, отвечает мне вовсе не мамин голос. И даже не женский.
– Здравствуйте, могу я услышать Ягами Лайта? – вежливо интересуется звонящий.
«Что за черт?!» – мысленно возмущаюсь я, недовольная тем, что Лайт раздает номер моего телефона направо и налево.
– А кто его спрашивает? – интересуюсь в свою очередь я.
– Я из его секции по теннису, – незамедлительно приходит ответ.
«Твою-то мать… – качаю головой еще более возмущенно и начинаю всерьез сердиться на Лайта. – Сейчас что, все его ученики начнут звонить сюда? Я ж свихнусь от этого перезвона…»
– Минутку, – терпеливо отвечаю в трубку, не выдавая своего раздражения.
После чего кладу ее рядом с аппаратом и хмурая иду в гостиную. Лайт и Миса удобно разлеглись на диване и смотрят по телевизору «Молчание ягнят». Но я вовсе не разделяю их блаженства и бесцеремонно разрушаю идиллию.
– Лайт, какого черта?! – сходу начинаю возмущаться я, да так громко, что практически перекрикиваю телевизор, и ключевой разговор Ганнибала Лектера и Клариссы Старлинг остается не услышанным.
– Что? – удивленно смотрит он, явно не ожидав моих воплей.
– Почему твои ученики звонят ко мне домой? – я стою «руки в боки». – Ты что, оставил им для связи этот номер?
– Ничего я не оставлял, – категорично заявляет Лайт, и по его лицу и голосу ясно, что он говорит правду.
– Ладно, как бы там ни было, – смягчаюсь я, – тебя к телефону какой-то парень. Говорит, что твой ученик.
Он только пожимает плечами и, встав с дивана, уходит в коридор, а я возвращаюсь на кухню. Недовольство по поводу инцидента с телефоном так никуда и не делось, так что наливаю себе мятного зеленого чаю. На столе уже стоит немытая кружка из-под кофе – Саю каким-то образом умудрилась прийти сюда и выдуть почти что пол-литра этой дряни, пока я отвечала на звонок.
Только сажусь, чтобы продолжить работу над курсовой, как дверь кухни открывается, и теперь уже Лайт нарушает наше с ноутбуком уединение. Я хочу нарочито вежливо напомнить ему, что у меня должно быть личное пространство, которое нарушать не стоит, но осекаюсь, увидев его лицо. Давненько я не видела Лайта таким настороженным.
– Ты чего? – интересуюсь я, закрывая файл с курсовой, потому что, похоже, работать над ней дальше сегодня уже не получится.
– Это звонил не один из моих учеников, – хмуро произносит он.
– Кто же? – мои брови удивленно вскидываются вверх.
Он некоторое время не отвечает, словно обдумывая, что же сказать. Даже выпивает стакан воды за эту паузу, но потом все же садится на табуретку напротив меня и произносит:
– Короче говоря, меня вызвали на дуэль. – И замолкает, словно этим все сказано.
– Что я слышу?! – врывается на кухню Саю. – Брата кто-то вызвал потягаться мастерством в теннисе?
Лайт ничего не отвечает, но и так ясно, что Саю не ошиблась.
– И кто же этот самоубийца? – мои губы сами по себе складываются в ироничную улыбочку.
– Некто Эль Лоулайт, – он произносит это имя с неожиданным, похоже, даже для самого себя презрением, словно сплюнув себе под ноги.
– Ух ты, у вас даже имена похожи, – улыбается Саю, не обращая ни малейшего внимания на раздражение брата.
– И ты согласился? – спрашиваю я.
– А я должен был отказаться? Мне казалось, я знаю всех хороших игроков в теннис в Гарварде, – Лайт брезгливо передергивает плечами. – А это имя я вообще слышу впервые.
– Ну чего ты сердишься, Лайт? – мягко спрашивает Миса, тоже заходя в кухню. Усевшись рядом с ним, она подлезает ему под руку, чтобы та оказалась у нее на плечах. – Ты же лучше всех играешь в теннис в Университете, так чего ты так распереживался?
Похоже, Лайт и сам не понимает, что на него нашло. Мне остается только покачать головой. Глянув на часы, я отстраненно замечаю, что Мелло и Мэтт опять опаздывают на ужин. Мелло так и не отказался от идеи поиграть в сыщика и даже сманил этим Мэтта, так что они, наплевав на учебу, целыми днями крутятся возле общежития, выискивая какие-то гипотетические улики. Ниа в последнее время почти не показывается вне комнаты, не вылезая из Интернета. Понятия не имею, что он там ищет, но он настолько поглощен этим процессом, что не получается даже просто вызвать его на разговор. В конце концов, мы плюем на это и оставляем его в покое.
Из прихожей доносится звук открываемой двери и шуршание полиэтиленовых пакетов.
– Ого, я что-то пропустила? – жизнерадостно интересуется Такада, не ожидавшая обнаружить на кухне такое сборище.
Лайт тут же встает и забирает у нее тяжелые пакеты с продуктами, которые она принесла. Кажется, у него нет особого желания обсуждать тему предстоящего поединка с кем бы то ни было, так что он начинает молча раскладывать покупки в холодильник.
– Видимо, пропустила, – спокойно отмечает Такада, не дождавшись ответа от Лайта, и поворачивается к нам. – Так что тут произошло?
– Лайта вызвали на поединок, – поясняет Саю.
Следующие пять минут я рассказываю ей о таинственном телефонном звонке, о недовольстве Ягами и моем собственном из-за того, что кто-то узнал мой номер телефона.
– Эль Лолайт? – теперь удивленной выглядит Такада. – Ты уверен? – смотрит она на Лайта, который, разобравшись с продуктами, вновь усаживается рядом с Мисой.
– Да, уверен, – пожимает плечами он. – А в чем дело? Ты его, что, знаешь?
– Ну, лично не знакома, но наслышана… Да и видела его несколько раз… – в ее голосе звучит такое сомнение, что я начинаю подозревать неладное. И думаю, не одна я. – И он ну совсем не похож на первоклассного игрока в теннис…
– Серьезно? – опять хмурится Лайт.
– Более чем, – буркает Такада. – Он словно вообще не от мира сего… Ну, увидишь – поймешь, о чем я. Когда, кстати, вы собираетесь сойтись в честном бою? – усмехается она, и ее улыбка не предвещает для Лайта ничего хорошего.
И он это понимает.
– Седьмого. – Лайт недоверчиво косится на нее.
– Яааасно… – задумчиво тянет она, мечтательно улыбаясь.
– Э, только давай без глупостей, а?
– Да без проблем, – беззаботно соглашается Такада, и от ее улыбочки даже у меня по спине бегут мурашки, что уж говорить о Лайте.
Уже на следующий день весть о предстоящем матче облетает весь Гарвард. Реакция на эту новость самая разная: кто-то относится к этой идее с небывалым энтузиазмом – ну как же, игра двух профессионалов дорогого стоит; кто-то, наоборот, считает, что в свете последних событий это совершенно неуместно; кому-то вообще фиолетово. А кто-то начинает заключать пари и делать ставки. И вскоре ставок становится так много, что приходится брать ситуацию под контроль, чем и занимается Такада, мигом все организовав.
Как назло, седьмого числа и у меня, и у Саю рабочий день, так что мы никак не успеваем прийти к игре. Девушки из параллельной смены наотрез отказываются меняться с нами, по той простой причине, что сами хотят посмотреть игру. Обидно до зубного скрежета, но ничего поделать нельзя. Удается разве что слезно упросить директора кафе отпустить нас на полчасика пораньше, так что был шанс успеть хотя бы к финалу.
Седьмое число наступает совершенно незаметно, дни перед ним летят с поистине невероятной скоростью. За день до игры – шестого числа – Лайт, наконец, встретился со своим завтрашним соперником и после беседы с ним вернулся в еще более дурном настроении, чем был до этого. Похоже, этот разговор вызвал у него столько эмоций, что при его пересказе нам он никак не может толком связать и двух слов.
– Ну, я его и спрашиваю: «Чего это вдруг тебе приспичило?» А он шары на меня понимает и хлопает ими удивленно, мол, ты о чем, я тебя вообще не понимаю… Ну да! Не понимает он, как же! «А звонил мне кто, – спрашиваю, – призрак что ли?» Он пуще прежнего на меня свои зенки таращит. – И тут начинает кривляться, словно желая показать нам, как именно выглядел его собеседник. – «Вообще-то это ты мне звонил». Тьфу! Делать мне нечего, только звонить кому-то вроде него! Если струсил, мог бы так и сказать, а не корчить из себя дурака!
Мы изо всех сил стараемся вставить хоть слово, но словоизвержение Лайта неудержимо.
– Вы бы его видели! Нет, вы бы только его видели! И это с ним мне предстоит играть?! Это даже на шутку не похоже!
– Да, брат, эк тебя проняло… – еще не отойдя от шока от такого истеричного крика, качает головой Мелло.
– Я же предупреждала, – усмехается Такада, глядя на взвинченного до предела Ягами.
– А к тебе вообще отдельный разговор! – похоже, истерика у Лайта прогрессирует на ходу. – На кой черт ты рассказала всем об этом матче? Да еще и объявляла об этом с таким пафосом?! Какая, к черту, битва профессионалов?!
– Лааайт, успокойся, – приобнимает его Миса. – Ты чего опять сердишься?
– Может быть, Лайт просто боится проиграть? – без обиняков интересуется Ниа, захлопнув книгу, которую он до этого читал, сидя на столе. Игнорировать убийственный взгляд Лайта не составляет ему никаких проблем.
– Я боюсь? – как-то совсем по-детски дуется тот. – Да вот еще.
– Ну так вот и успокойся, – хлопает его по плечу Мэтт.
Саю, до этого молча наблюдающая за этим небольшим скандалом, только наливает полный стакан лимонного сока и протягивает брату. Тот, как всегда, выпивает это, даже не поморщившись – из нас восьмерых только он на такое способен.
Седьмого числа мы с Саю готовы локти кусать от досады, но, ничего не поделаешь, и после лекций мы, вместо теннисного корта идем в «Золотые листья». И при этом знаем, что посетителей сегодня опять будет раз, два и обчелся…
– Покажи ему, братик! – потрясает кулаками Саю.
