Текст книги "Побег от прошлого (СИ)"
Автор книги: Iriri
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 45 страниц)
К сожалению, Эля дома не оказывается, зато на кухне я обнаруживаю Ватари, который, надев фартук, колдует у плиты над кастрюлями и сковородками.
– О, какой приятный сюрприз, Кристен, – улыбается он, увидев меня. – Садитесь, будем ужинать. Рюузаки, наверное, тоже скоро придет, так что можем начать без него.
– Спасибо, но я только что из кафе, – виновато пожимаю плечами я. – Впрочем, если хотите, я с радостью составлю вам компанию за чашкой чая.
Составив на поднос чашки и все, что необходимо для чаепития, я иду в столовую, в очередной раз поражаясь как размерам этого дома, так и безупречному вкусу Ватари в области дизайна интерьера. Хотя, может, это идеи Эля?.. В конце концов, он ведь учится в Школе дизайна, а вовсе не его дед.
– Так где Эль? – интересуюсь я, когда мы, чинно усевшись за стол, отпиваем из своих кружек дымящийся напиток.
– Ушел с какой-то женщиной, представившейся частным детективом, – отвечает Ватари. – И до сих пор не вернулся.
«Ничего себе новости… – пораженно отмечаю я. – Это сколько же он уже отсутствует? Если предположить, что Наоми от меня сразу же пошла к нему, то прошло уже почти пять часов… Пора бы вернуться… За это время можно опросить человека не только о его отношениях с жертвами, но и написать его краткую биографию».
Беспокойство, появившееся еще после телефонного разговора, когда Наоми ушла от меня, постепенно начало перерастать в самую настоящую панику. Кажется, Ватари тоже нервничает, хоть и пытается не подавать виду. Что ж, его можно понять.
– Я беспокоюсь, – признаюсь я, отставляя от себя кружку, потому что не ощущаю ни вкуса, ни запаха чая. И поймав вопросительный взгляд Ватари, добавляю. – Из-за этой женщины. Буквально полчаса назад я узнала, что она, на самом деле, известный в США частный детектив, и она приехала, чтобы найти убийцу. Поэтому я и беспокоюсь, как бы она не нашла то, чего не следует… Хоть я и предупредила Эля о том, как я отвечала на ее вопросы, все равно риск велик…
– А я не думаю, что есть повод для беспокойства, – внезапно улыбается Ватари. – Рюузаки ничего не скажет ей, что могло бы привести к его брату. Даже когда он был еще маленьким, в то время, когда мы жили в Лондоне, и Бейонда искал Скотланд-Ярд, они ничего не смогли из него вытянуть.
Я хочу возразить, сказав, что тогда он, в конце концов, был еще ребенком, а какой с детей спрос, но не успеваю, потому что в этот момент раздается звук отпираемого замка, и через пару секунд в столовую заглядывает голова Эля.
– Прости, Ватари, я задержался, – извиняется он, видя, что мы сидим за столом, а потом переводит взгляд на меня, и в какой-то момент мы встречаемся глазами. – У леди-детектива было очень много вопросов.
– И как все прошло? – я смотрю серьезно и настороженно, ожидая дурных новостей, но он только беззаботно улыбается.
– А как все могло пройти? – убийственно спокойно отвечает он, улыбаясь еще шире. – Неужели ты, Кристен, сомневаешься в том, что я смогу обвести вокруг пальца человека, который вообще не в курсе дела?
– Не сомневаюсь, конечно, – медленно говорю я, – но мало ли… К тому же, она в этом деле далеко не новичок, как я узнала.
– А что у тебя с глазами, Кристен? – внезапно интересуется он, наклонив голову на птичий манер и сейчас разглядывая мое лицо. – Ты что, плакала? – а глаза смотрят лукаво-лукаво.
Я удивленно вскидываю вверх брови. Нет, я действительно плакала, но ведь это было несколько часов назад, и сейчас уже не должно быть заметно. Как он узнал? Я так растеряна этим неожиданным вопросом, что не нахожу, что сказать в ответ, а потому только пожимаю плечами.
– Ватари, а у нас есть клубничный джем? – обращается он тем временем к своему деду и я, отпив чая, с шумом выплевываю его обратно в кружку. Разумеется, это совсем не соответствует нормам поведения за столом, которые принято соблюдать в гостях, но сейчас мне на это плевать, потому что я, к своему ужасу, понимаю, что перед нами совсем не Эль.
– Вроде был, посмотри в холодильнике, – отвечает тот, то ли не обратив внимания на это, то ли просто не подавая виду.
Такая наглость со стороны Бейонда просто лишает дара речи, а что самое главное, я никак не могу понять, чего же он добивается, вот так обнаруживая себя. Неужели не понимает, насколько это рискованно? Да и вообще, зачем он, собственно, сюда явился? Просто подразнить Ватари? Или меня? Или убить нас обоих, пока Эля нет дома, чтобы он, вернувшись, нашел тут такой подарок? Не найдя лучшего выхода, я просто встаю из-за стола и иду за ним на кухню, где он, по-хозяйски распахнув холодильник, переставляет там какие-то баночки. На мой приход не обращает ни малейшего внимания, словно все само собой разумеющееся.
– Ты что тут делаешь?! – возмущенно шипя, спрашиваю я у его спины, потому что прекращать исследование холодильных полок и поворачиваться ко мне он явно не собирается. – Совсем того, что ли?!
Через несколько секунд Бейонд все же закрывает холодильник и опять некоторое время изучает мое лицо, а потом криво ухмыляется и фыркает, а безумный блеск, на миг появившийся в его глазах, окончательно убеждает меня в правильности моих заключений относительно его персоны.
– Какая ты стала проницательная, с ума сойти можно, – замечает он, прикусывая ноготь большого пальца и опять на несколько мгновений становясь совершенной копией своего брата. – А раньше ты так мило нас путала.
– Я задала тебе вопрос, – я решительно не обращаю внимания ни на его легкомысленный тон, ни на откровенно издевательски-смеющийся взгляд. – Коли я научилась вас различать, ты решил переключиться на Ватари и смеяться уже над его неведеньем?
Он слушает меня со снисходительной улыбкой, как обычно Эль, но мои последние слова вызывают у него совсем уж откровенный смех, словно я несу какую-то несусветную ахинею, а не справедливо упрекаю в содеянном.
– И все-таки, ты не так проницательна, – закончив, наконец, смеяться, говорит Бейонд. – Неужели ты думаешь, что Ватари ничего не знает?
И опять мне не остается ничего, кроме как удивленно распахнуть рот и недоуменно хлопать глазами, потому что бесконечные неожиданности и сюрпризы так и сваливаются на меня, и это уже начинает откровенно надоедать.
– То есть? – наконец, изрекаю я.
– Что «то есть»? – усмехается он. – Разумеется, Ватари в курсе, что я – это я. Он знает все, но, как я понимаю, ничего не говорит Элю. Жестоко…
– Значит, тот дом, в котором ты остановился, его? – уточняю я, пребывая в полном раздрае.
– Ну не мой же, – опять фыркает Бейонд. – Уж не знаю, как ему это удалось, но Ватари сам нашел меня еще год назад и с тех пор оказывал посильную помощь. Пытается загладить вину десятилетней давности, полагаю. Наивно это, конечно, – недовольно говорит он, морща нос, – думать, что меня можно так дешево купить.
– А тебе не приходило в голову, что он поступает так просто потому, что тебя любит? – спрашиваю я, отвернувшись к окну.
– Не приходило, – честно отвечает он, и в следующую секунду я слышу, как хлопает дверь. Оглянувшись, вижу, что Бейонда и след простыл. Сбежал!
========== Том 2. Глава 11. Незримая встреча ==========
Несмотря на то, что изначально я пришла сюда, чтобы дождаться Эля и поговорить с ним насчет Мисоры Наоми, мои планы меняются буквально за долю секунды. Так что я, заглянув в столовую, быстро прощаюсь с Ватари, благодарю за чай и прошу, чтобы Эль, когда вернулся, мне позвонил, а сама одеваюсь и выбегаю из дома, надеясь догнать Бейонда. Однако он как воду канул, даром, что вышел всего за несколько секунд до меня. Но просто так отступать я не намерена, а потому бегу знакомым путем к его дому. Если уж он показал мне, где живет, то пусть теперь сам и расхлебывает, а мне нужны ответы. В результате я все же сворачиваю не на ту улицу и блуждаю там почти десять минут, прежде чем выхожу на правильный путь.
На стук в дверь никто не отзывается. Шагов не слышно, никаких других звуков, вроде радио или телевизора – тоже, только топот лап многочисленных животных и чей-то скулеж под дверью. Не зная, что делать: развернуться и уйти, или же дождаться хозяина, – я продолжаю стучать, а потом вскрикиваю от неожиданности и подскакиваю на месте, когда в мою руку сзади утыкается чей-то мокрый нос. Оглянувшись, вижу собаку, которая в прошлый раз, кажется тоже присутствовала в гостиной Бейонда. Впрочем, не могу сказать точно, их там было так много, что запомнить всех поголовно было просто нереально. На вид не то волкодав, не то лабрадор – в темноте плохо видно – но, по крайней мере, нападать в попытке защитить дом от моего вторжения она не спешит. Это обнадеживает. Несмело протянув руку, я легонько треплю ее по загривку и усаживаюсь прямо на крыльцо рядом с ней. Про себя решаю, что если Бейонд не появится в течение получаса или около того, то пойду домой, и гори все синим пламенем.
Но ждать так долго совсем не приходится, потому что в какой-то момент входная дверь за мной открывается, и хозяин дома собственной персоной выходит на крыльцо. Он совсем не удивлен, увидев меня здесь. Словно в противоположность ему, я удивлена и ужасно возмущена тому, что, коли он был дома, то зачем заставил меня сидеть на холоде.
– Что, Кристен, неужели ты, устав от моего преследования, решила заняться тем же самым? – интересуется он, бесцеремонно лишая меня общества собаки.
– Войти не предложишь? – в свою очередь спрашиваю я, игнорируя его насмешливый взгляд.
– А я должен? – вопросом на вопрос отвечает он.
«Боже, ты еще невыносимее Эля, – про себя закатываю глаза я, но не озвучиваю эту мысль. – Или я уже просто настолько привыкла к его закидонам, что не придавала значения?»
– Если тебя устраивает разговаривать на пороге, то нет, – терпеливо отвечаю я, справедливо решив, что сейчас не время спорить из-за пустяков.
– Ну тогда заходи, – пожимает плечами Бейонд и отходит в сторону, пропуская меня в дом.
В голове опять полная каша из-за абсурдности ситуации, но я гоню эти мысли прочь, когда наблюдаю, как он кормит своих животных: сперва кошек и собак, потом чистит клетки попугаев и насыпает им зерновой корм, потом дает мелких грызунов и насекомых змеям, паукам и скорпионам, и, наконец, свой паек в виде овощей и фруктов получают черепахи и игуана. Хотя я тут только второй раз, я уже успела уяснить для себя, что пока Бейонд занят своими животными, окружающий мир для него не существует. Сомневаюсь, что пока он не закончит с ними, он обратит на меня внимание, даже если я заберусь на стол и исполню там продолжительный сеанс танца живота. Так что я терпеливо жду, пока он расстелет им спальные места, расчешет каждую кошку и собаку, поговорит с каждым питомцем перед сном и так далее… В какой-то момент я начинаю понимать, что еще немного и я сама начну проваливаться в какой-нибудь дурацкий сон о райских кущах, и поспешно беру себя в руки. Все же я, может, и не очень умная, но ночевать в доме своего потенциального убийцы – это как-то слишком… Даже на мой вкус. К счастью, в этот момент Бейонд, наконец, переключает свое внимание на меня, и вид у него при этом такой, словно он видит меня впервые в жизни и сейчас пытается сообразить, какого лешего я забыла в его доме.
– А, ты еще тут, Кристен, – говорит он чуть ли не минуту спустя.
– Представь себе, – приторно отвечаю я. – И никуда не уйду, пока ты мне все не объяснишь. Я уже устала от твоих сюрпризов.
– У, это только начало, Кристен, – многообещающе отмечает он, загадочно улыбаясь. – Что ты вообще о нас знаешь? Полагаю, Эль не слишком-то любил рассказывать о себе, я ведь прав?
– Что у тебя и Ватари за отношения? – задаю я вопрос, ради которого, собственно, и тащилась в такую даль.
Бейонд молча обходит диван, а потом перегибается через спинку, склоняясь к моему уху. Эта его привычка разговаривать, стоя за моей спиной, а соответственно, не показывая своего лица, уже начинает раздражать, но я стойко терплю и это.
– Я ведь уже сказал тебе, Кристен, – шепчет он. – Ватари просто мне немного помогает. Оплачивает дом и все такое.
– Но почему ты не скажешь об этом Элю? – я окончательно перестаю что-то понимать.
«И почему Ватари ничего ему не говорит?» – не спрашиваю я вслух.
– Почему ты просто… ну не знаю… не вернешься к ним и не начнешь вести нормальную жизнь? – вопрос получился каким-то нелепым, но я вряд ли смогу подобрать нужные слова, даже если мне и представится шанс его переиграть. – Зачем тебе то, что ты делаешь? Я не понимаю…
– Конечно, ты не понимаешь, – хмыкает Бейонд.
– Эль очень хочет, чтобы ты вернулся, – продолжаю я. – Я не знаю, как объяснить лучше… Но он словно живет только ради тебя. Он постоянно думает только о тебе. Даже когда мы разговариваем, даже когда целуемся, – на этот моменте он опять громко хмыкает, но я предпочитаю не обратить на это внимания, – он меня словно не видит. Словно смотрит сквозь меня. И это обидно… Но я понимаю. После всего, что вы вместе пережили… Неудивительно, что вы стали друг для друга самыми близкими людьми. И ни я, ни Ватари, ни кто-либо другой никогда не заменим для вас друг друга.
Бейонд слушает меня, мрачнея с каждой секундой и, наконец, когда я договариваю последнее слово, небрежно бросает:
– Заткнись, Кристен.
– И самое смешное, – продолжаю я, не прислушиваясь к его возражениям, – ты ведь прекрасно знаешь, что я права. Можешь спорить, сколько хочешь, но я прекрасно знаю, что Эль тебе так же дорог, как и ты ему.
– Я же сказал, заткнись, – повторяет он. – Слушать не желаю.
– Но ведь это же правда, – мягко возражаю я. – Прими ее.
Он ничего не отвечает, просто сидит на диване и сверлит противоположную стену таким взглядом, что мне остается только удивляться, что она под ним не ломается.
– Когда ты последний раз спал? – внезапно даже для самой себя меняю я тему разговора и, кажется, поступаю правильно, поскольку Бейонд тут же отрешается от мрачных мыслей и удивленно таращит на меня свои огромные глаза. Глядите-ка, даже его удивить можно, кто бы мог подумать. – Я имею в виду нормально спал, – уточняю я. – А не прибегал к этой вашей полудреме на один-два часа.
– Не помню, – деревянным голосом, не предвещающим ничего хорошего, отвечает он. По спине у меня бежит неприятный холодок, но я уже в который раз за этот вечер вновь поспешно беру себя в руки.
– Не хочешь попробовать? – Моя твердая уверенность, что хорошо выспавшиеся люди становятся добрее позволяет мне полагать, что, может, тогда и до Бейонда дойдут мои слова.
– Собираешься спеть мне колыбельную? – на его лице не дрогает ни один мускул, зато голос звучит так, словно я предложила ему как минимум поесть живьем трупных опарышей.
– А ты действительно этого хочешь? – на всякий случай интересуюсь я.
– Обойдусь как-нибудь, – все тем же тоном отвечает Бейонд, и неприятный холодок снова возвращается, и намного ощутимее, чем раньше.
– Я могу покараулить твой сон, если хочешь? – не отступаю я. – Эль проспал почти сутки без всяких кошмаров, хотя… – я заминаюсь, не зная, стоит ли продолжать. С одной стороны, это здорово может подкрепить мои слова, но с другой – напомнит ему о самой страшной поре в жизни, – мы тогда находились в том самом доме, – все же произношу я, – где вы жили с приемными родителями…
– И не уговаривай. – Увы, но мои слова все же не возымели должного эффекта. Может, обстановка не та?
– Я могу быть очень настойчивой, – спокойно замечаю я.
– Я тоже могу быть очень настойчивым, – говорит Бейонд таким тоном, что у меня мигом пропадает желание дальше настаивать на своем. В конце концов, как бы он благосклонно не реагировал на мое присутствие, ни на секунду нельзя забывать о том, кто он такой.
Мои размышления прерывает звонок сотового телефона. Мельком глянув на экран, я вижу, что это Эль. Ну конечно, я же просила Ватари передать, чтобы он мне перезвонил. Да, немного не вовремя… Но делать нечего, так что я беру трубку.
– Да?
– О чем ты хотела поговорить, Кристен? – сразу переходит к делу Эль, не тратя время на слова приветствия.
– Я… я сейчас немного занята… – медленно говорю я, неуверенно косясь на Бейонда, который, в свою очередь, глянув на меня, внезапно оживляется.
– О, так это мой братик? – спрашивает он, и сонливости как ни бывало. Мне бы так… – Ну-ка, дай-ка мне телефон.
И, не дожидаясь, он подходит ко мне и вырывает трубку из рук. Повертев ее перед носом, держа большим и указательным пальцем, подносит к уху и отворачивается, но я все равно успеваю увидеть, как его лицо преображается на глазах, превращаясь в какую-то жуткую маску, от которой так и веет безумием. И это вызывает у меня непроизвольную дрожь и чуть ли не трепет.
– Ну здравствуй. – Я про себя отмечаю, что если бы он так заговорил со мной, я бы явно в тот же день загремела в психушку. – Эль. Сколько лет мы не виделись? Десять? Надеюсь, ты все это время был хорошим мальчиком? Мне бы очень не хотелось узнать, что за время моего отсутствия мой брат совсем от рук отбился. – Блин, вроде бы слова как слова, но даже у меня мурашки побежали, когда я это слушала. Не представляю, каково пришлось Элю. – Алло? – Бейонд отводит трубку от уха и с интересом смотрит на экран, а потом опять вслушивается в доносящиеся оттуда звуки. – Алло? Меня слышно?
– Довольно! – я решительно выхватываю у него свой телефон и сама прикладываю к уху. И как раз в этот момент оператор любезно сообщает, что мой собеседник на другом конце провода выключил телефон, либо оказался за пределами действия сети. – Какого черта?! – резко поворачиваюсь я к Бейонду, который выглядит таким довольным, словно кот, который объелся сметаны. – Зачем?
– А что? – невозмутимо спрашивает он. – По-моему, очень даже забавно. – Судя по его взгляду, я бы ни за что не подумала, что он действительно считает это таким уж забавным. Впрочем, так он мне и скажет, что у него на самом деле на уме…
– Если спать ты не намерен, может, чаю хочешь? – интересуюсь я, вновь меняя тему разговора.
– Кофе, – ровным голосом отвечает Бейонд, удостаивая меня коротким, но выразительным взглядом, так что я тут же удаляюсь на кухню и начинаю греметь чашками.
========== Том 2. Глава 12. Неприятности ==========
Остаток вечера проходит более-менее спокойно. Бейонд спокойно прихлебывает из чашки кофейно-сахарную массу, по какому-то недоразумению соответствующую их с Элем представлениям о консистенции идеального кофе; мне же приходится довольствоваться примерно тем же, но, по крайней мере, в меру сладким, всего-то с четырьмя ложками сахара. Грех жаловаться, учитывая, что могло быть намного-намного хуже…
В какой-то момент я чувствую, что начинаю засыпать и отчаянно пытаюсь выбраться из дремы. К счастью моя попытка увенчивается успехом, но увы, ненадолго. Здравый смысл только и успевает высказаться, что абсурдность ситуации доводит его до глубокого культурного шока, как я буквально отрубаюсь прямо на диване в гостиной. За несколько секунд до этого я отголоском мысли успеваю подумать, что при таком раскладе вполне могу проснуться на том самом разделочном столе в мешке для перевозки трупов, но не успеваю ничего предпринять, чтобы избежать столь прискорбных последствий. Впрочем, за весь этот вечер от Бейонда опять-таки ни разу не повеяло реальной опасностью, так что я, в каком-то смысле была спокойна за свою шкуру.
Как бы то ни было, пробуждение мое состоялось вовсе не в каком-то там подвале и вовсе не от звука затачивания ножа, а от того, что кто-то упорно вылизывал мой нос. Буквально на автомате я махнула рукой, не желая пробуждаться, и тут же увязла пальцами в густой собачьей шерсти. Спина ужасно затекла и жутко болела – ничего удивительного, учитывая, что спала я сидя, откинувшись на спинку, – а на коленях разместилась такая толстая сиамская кошка, что до этого я и представить себе не могла, будто своего питомца можно раскормить до таких впечатляющих размеров. Даром, что мой собственный котяра тоже, мягко говоря, немаленький. Только спустя несколько минут, когда я предпринимаю робкую попытку встать, переложив животное с коленей на диван, до меня доходит, что она вовсе не раскормленная, а беременная.
На кухне творится невероятный ажиотаж. Вернее, там просто завтрак, но если учесть, что плотность живых существ на квадратный метр площади превышает дюжину, неудивительного, что это сравнимо с небольшим апокалипсисом… впрочем, Бейонд, кажется, вовсе не придает этому значения и выглядит совершенно счастливым. Так что я тоже невольно улыбаюсь и без лишних разговоров наливаю себе чай.
Сию идиллию нарушает звонок моего телефона. Кое-как найдя его в гостиной (он, оказывается, за ночь каким-то неизвестным образом умудрился переместиться под диван), я смотрю на экран и, к своему удивлению, обнаруживаю в углу сообщение, что до этого было еще 38 непринятых. А сейчас мне названивает Саю. Не самый желанный собеседник с утра, учитывая, где я пробыла всю ночь. Но, зная ее характер, я понимаю, что так просто она не отстанет, а потому беру трубку.
– Кристен, черт тебя дери! – возмущенно орет она в телефон. – Где тебя носит?! Почему не отвечаешь? Я уже сто раз звонила! Почему ты не пришла на работу?! Директор рвет и мечет!
Я так и замираю. Проклятье! Это уже второй раз, когда я после общения с Элем или вот теперь с Бейондом просто забываю о работе. А учитывая вчерашний разговор с директором, дело принимает совсем нежелательный оборот.
– Ты что, опять у Эля? – спрашивает тем временем Саю, и сама же отвечает. – Слушай, я понимаю, конечно, что у вас любовь, и это усраться как круто, но это вовсе не означает, что можно забывать про работу. Приходи скорее, может, все еще утрясется.
«Твою мать!» – про себя ругаюсь я и, собравшись в две минуты, выбегаю из дома, даже не попрощавшись с хозяином.
Не знаю, что там говорят люди об ограниченных человеческих возможностях, но до «Золотых листьев» я добегаю всего на 25 минут – невиданный рекорд! В жизни бы не подумала, что однажды смогу бежать с такой скоростью. А ведь совсем недавно утверждала, что бег – мое слабое место.
– Ну, и о чем нам говорить, Кристен? – директор, нацепив на себя маску строгого начальника, встречает меня на пороге. – Ведь не далее, чем вчера, ты уверяла меня, что будешь работать, не покладая рук. И где обещанная работа? Во сколько твой рабочий день начинается?
– В девять, – тихо отвечаю я, косясь на висящие на стене часы, часовая и минутная стрелка на которых замерли между десятью и одиннадцатью.
– Два часа, не слишком ли большое опоздание? – наседает на меня он, и я непроизвольно пячусь назад, ловя сочувственный взгляд Саю, которая замерла за стойкой вместе с еще какой-то девушкой. Видать, той самой, которая претендовала на мое место.
– Простите, мистер Джейд, этого больше не повторится, обещаю, – твердо говорю я, все же надеясь на благоприятный исход.
– Слышать не желаю, – не менее твердо возражает он, явно не собираясь менять свое мнение. – Ты уволена. Чтобы сегодня же твоих вещей тут не было. Я понятно выражаюсь?
Кое-как собрав остатки выдержки, покинувшей меня с этим заявлением, я сдержано отвечаю:
– Понятно, сэр.
После чего разворачиваюсь и иду домой, яростно смотря перед собой. Чудо, что деревья не полыхают под моим взглядом. Гнев разрывает душу на части, и я невольно представляю, как самолично убиваю директора кафе доброй сотней различных способов, и даже начинаю подумывать, не применить ли эти мысли на практике. Но подходя к дому и нетерпеливо смахивая выступившие от обиды слезы, я понимаю, что погоды это не сделает. Как ни крути, я сама виновата.
– Черт! – яростно выкрикиваю я, с силой впечатывая кулак во входную дверь.
Костяшки разбиваются в кровь и подозрительно хрустят, и мир застилает ослепительная вспышка боли, и падая на колени, прижимая к груди покалеченную конечность, я чувствую, как гнев понемногу начинает отступать.
– Кристен, ты чего? – появляется на пороге обеспокоенная Миса, видимо, пришедшая на звук удара. – Ты в порядке?
Она садится передо мной на корточки и пытается заглянуть в лицо, но я упорно отворачиваюсь, не желая, чтобы она видела меня такой. В конце концов, она ни в чем не виновата, чтобы я, пусть и ненарочно вымещала на ней свою злость.
– В порядке, – вздыхаю я, поднимаясь. – Просто немного расстроилась…
– Судя по твоей руке, совсем даже не немного, – кивает она на мой кулак, с которого на пол падают крупные красные капли. – Что случилось-то?
– Меня уволили. – Я совершенно не хочу вдаваться в подробности, надеясь, что она все и так поймет и не станет задавать уточняющих вопросов.
И она действительно понимает и не задает.
– Ну, не беспокойся, Крис, – она успокаивающе обнимает меня и поглаживает по спине, когда мы усаживаемся на диван в гостиной.
Обида за случившееся снова берет свое, хоть я отчетливо понимаю, что обижаться мне не на кого, кроме себя самой. Кровь с руки в хлам загадила всю куртку и брюки, но я не придаю этому никакого значения, снова и снова стирая подступающие к глазам слезы. И раны на руке чертовски болят, когда на них попадает соленая жидкость, но, как ни странно, это помогает сохранять трезвость ума.
– Ну посмотри на себя, – сочувственно улыбается Миса, вытаскивая влажную салфетку. – Теперь у тебя все лицо в крови. Давай помогу. – Я не высказываю никаких слов протеста, так что она ловкими навязчивыми движениями приводит мое лицо в норму. – Было бы из-за чего переживать, Кристен. Ну, подумаешь, уволили. Бывает. Это ведь не конец жизни. Найдешь новую работу, еще лучше этой. Проблема яйца выеденного не стоит, а твоих слез тем более.
Слезы как-то сами собой прекращаются, а с души словно падает многотонный валун. Даже дышать становится легче.
– Такада принесла вчера задание? – спрашиваю я, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей о закончившейся работе.
– Да, – оживляется Миса. – Довольно внушительный список. Если хочешь, можем начать прямо сейчас. Лайт как раз сидит у себя и пишет. Можем к нему присоединиться.
Я прекрасно знаю, что если сесть с Лайтом заниматься учебой, то это продлится до самого вечера, а может и до ночи, в зависимости от того, какой предмет выберем для изучения. Такой уж у Ягами характер – доводить любое начатое дело до конца, и желательно по возможности в тот же день. В принципе, не самый худший способ коротать время, так что я только пожимаю плечами.
Как я и предсказывала, длиннющий доклад по теории государства и права на добрых полсотни печатных страниц мы пишем, проверяем, редактируем и дорабатываем до самой темноты, без конца копаясь в толстенных библиотечных сборниках, коими обложились заранее, споря по поводу того, что стоит включать в содержание, а что нет, переспрашивая друг у друга какие-то даты и так далее. Поздним вечером, когда часы в гостиной отбивают семь, я сижу и внимательно пробегаю глазами черновой вариант доклада Лайта, занимающий тетрадь в 96 листов практически целиком. Вычитываем тавтологию и прочие ошибки. Миса читает мой, а Лайт – ее. Так что в комнате стоит почти идеальная тишина, прерываемая разве что шуршанием бумаги. У Лайта безупречный каллиграфический почерк, нечета моим собственным каракулям, так что я от души сочувствую Мисе, вынужденной расшифровывать мою писанину.
Часы отбивают уже половину девятого, когда я, наконец, заканчиваю чтение и ворчу на Лайта, что пришлось убить столько времени на это бесполезное дело. Как будто он сам не знает, что я при всем желании ничем не смогу дополнить его доклад, куда мне…
– У, как у вас тут все запущено, – в комнату заглядывает Мелло. – Заперлись тут, понимаете ли. Я уж подумал, порнушку читаете, а вы всего лишь готовитесь к занятиям. Скука.
– Тебе бы тоже не помешало этим заняться, Михаэль, – притворно-обиженно дует губки Миса. – Или как всегда будешь все писать в последнюю ночь?
– Пф, – только фыркает тот. – Мне двух часов хватит, чтобы склепать нормальный доклад.
Ну да, у них с Лайтом взгляды на учебу совершенно разные. Наверное именно поэтому ни Мелло, ни Ниа так и не могут превзойти его по успеваемости. Впрочем, по-моему, они особо и не стараются.
– А теперь осталось это все перепечатать, – потягиваясь до хруста, говорит Лайт с решимостью человека, настроенного биться до самого конца.
Я только оглядываю косым взглядом свой собственный черновик – такую же пухлую тетрадку, сплошь исписанную стенографическими символами – и меня аж передергивает, а желудок неприятно урчит, напоминая, что кружка чая – явно недостаточный паек за весь день, пересыщенный научными изысканиями и неприятными ощущениями. Хотя сейчас, проанализировав свои чувства, я понимаю, что Миса была совершенно права, и катастрофы из увольнения делать не стоит. Просто стоит полазить по сайтам, да почитать соответствующие газеты, и искать новое место. Потому что хочешь не хочешь, а на одни родительские подачки не проживешь. Плюс надо еще и есть что-то. Хотя, пока тут живут друзья, беспокоиться об этом не стоит, но не сидеть же у них на шее вечно…
Мои размышления прерывает звонок в дверь. Снизу слышится топот, из чего я делаю вывод, что пришедшего пустят и без меня. Но не тут-то было.
– Кристен! – раздается с первого этажа голос Такады.
Я только протяжно вздыхаю, тяжело поднимаюсь со скрипучего стула и иду к выходу из комнаты. В дверном проеме оборачиваюсь к Лайту и Мисе, попутно удивляясь, как мы втроем сумели так компактно расположиться за таким маленьким столом, и взглядом даю понять, что оставляю их ненадолго.
На пороге дома стоит Мисора Наоми, с виду уже не такая благожелательная и обходительная, как вчера. Руки сложены на груди – явный признак недовольства, а тяжелый взгляд серьезных темных глаз буквально пронзает насквозь.
– Что вы хотели? – я делаю вид, будто не заметила этих перемен, и приветливо улыбаюсь.
– Вы искали обо мне информацию? – сухо спрашивает она, не рассусоливая, а сразу беря быка за рога.
– Информацию? – сказать, что я была ошарашена этим вопросом, значит не сказать ровным счетом ничего.
– Кто-то залез на сайт ФБР и просматривал мое личное дело, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, говорит Наоми. – Кто-то, очень хорошо заметающий следы. Собственно, это даже не сразу обнаружилось. Но след привел к вашему дому.
«Наверное Майл, – про себя отмечаю я. – Больше некому…»
– Понятия не имею, о чем вы, – хмурюсь я, вовсе не согласная с обвинениями. – Лично я ничего не искала, по той простой причине, что меня вообще не было дома.
– А где вы были? – внезапно интересуется она.
– Я что, арестована? – я начинаю терять терпение, и злость, появившаяся еще утром и, казалось, отступившая во время работы над докладом, снова заполняет меня изнутри.
– Нет. – Она спокойно выдерживает мой взгляд, а после разворачивается и уходит. Но через несколько секунд останавливается и внушительно добавляет. – Пока нет.
