Текст книги "Побег от прошлого (СИ)"
Автор книги: Iriri
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 45 страниц)
«Плохо спал. Опять снилась мама».
«На завтрак опять подгоревшая яичница. Мерзость».
«Джейсон и Жанна ушли. Дома бабка».
«Хотел снова сходить в подвал. Закрыто».
«Бабка снова кричит на нас».
«Эль тоже плохо спит. Разбудил меня ночью. Я не сказал ему про сны».
«Порвался носок. Опять ночью замерзнут ноги».
И так до бесконечности. По сути ничего интересного, сухая констатация фактов, и ничего больше. Как я поняла, он писал тут каждый день по нескольку предложений. Если честно, не совсем понимаю смысл всего этого. Ведь у него был брат, с которым можно было поговорить… Но, как говорится, чужая душа – потемки, так что…
В этот момент снизу раздаются шаги, и я вздрагиваю, чувствуя себя так, словно хозяин дома сейчас застукает меня выбирающейся из подвала и перемазанной его же любимым вареньем. Пулей вылетев с чердака и спустившись на первый этаж, обнаруживаю, что Эль наконец-то проснулся и уже принялся за поедание торта, который я оставила на столе (убирать его в холодильник не было смысла, ибо электричества все равно нет).
– Ну, как спалось? – непринужденно интересуюсь я, навалившись спиной на дверной косяк и умиляясь этой картине. И тут же сама отвечаю. – И не думай говорить, что все плохо. Стал бы ты дрыхнуть почти сутки, если бы сны тебе не нравились. Ну давай-давай, скажи, что я была права, когда уговаривала тебя поспать.
– Ты была права, – эхом отзывается Эль, жуя бисквит, хотя особой благодарности в его голосе не чувствуется. А потом внезапно улыбается. – Спасибо, Кристен.
– Не за что. – Я уже улыбаюсь до ушей, а на душе такая невероятная легкость, словно заново родилась.
– А что у тебя в руках? – Эль, наконец, замечает толстую тетрадь, и врожденная любознательность не может позволить ему остаться безучастным к чему бы то ни было.
– Ну, надо же мне было чем-то заниматься, – почему-то виновато пожимаю плечами я, – так что я случайно наткнулась на дневник твоего брата…
– Бейонда? – удивленно переспрашивает он, протягивая руку и молчаливо требуя передать ему сие писание.
Я отдаю ему тетрадь, раскрыв ее на первой исписанной предложениями странице, и на какой-то, впрочем, довольно незначительный промежуток времени Эль буквально выпадает из этого мира, углубившись в чтение.
– А, это я хорошо помню… – внезапно говорит он, когда я опять завариваю кофе, – это как раз было за пару недель до того, как мы собрались бежать…
Заглянув Элю через плечо, я глазами пытаюсь отыскать предложение, привлекшее его внимание.
– Вот это, – указывает пальцем он почти в середину страницы.
– «Сегодня к нам запрыгнула соседская кошка. Покормили. Джейсон увидел ее и выбросил в окно», – вслух читаю я, непроизвольно ежась и переводя взгляд на следующее предложение. – «Я хочу убить его!»
– Нам тогда здорово досталось, – негромко говорит Эль. Это воспоминание явно не было самым радостным в его жизни. – Бейонд тогда почти неделю провалялся в кровати… Я и понятия не имел, что он вел дневник. Почему он не показывал его мне?
– Не хотел, чтобы ты беспокоился, – нерешительно произношу я. – Он писал, что ему снились кошмары. О том дне…
– Кристен, ты можешь ненадолго оставить меня одного? – внезапно не своим голосом спрашивает он, не отрываясь от тетради.
Меня эта просьба ничуть не удивляет, так что я только киваю и выхожу в гостиную. Решительно не зная, чем заняться, укладываюсь на все тот же грешный диван, который недавно занимал Эль. Так как связи нет, и позвонить домой дабы узнать, все ли там в порядке, не представляется возможным, я просто открываю на сотовом «Дело о светящихся пальцах» Гарднера и углубляюсь в чтение.
Не знаю, сколько проходит времени – когда я дорываюсь до романов про Перри Мейсона, я напрочь отключаюсь от реальности – но в какой-то момент легкое прикосновение к плечу вырывает меня из зала суда и возвращает в реальный мир.
– Нам лучше поспешить, – говорит Эль, стоя у изголовья. – Если не поторопимся, то опять не успеем на последний автобус, а оставаться здесь вторую ночь подряд я как-то не горю желанием.
– Ну ладно, – я пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги.
Эль уже в прихожей: обувается, одевается и шуршит полиэтиленовым пакетом, в который сложил остатки того, что я купила. Так что я со спокойной душой следую его примеру.
========== Том 2. Глава 3. Отдых ==========
По дороге к остановке он без конца ворчит на тему того, что междугородние автобусы прекращают ходить слишком уж рано, тем самым обрекая людей проводить ночи в этой дыре. Дырой, естественно, был Лондон, с чем я в корне не согласна, но не спешу оглашать вслух свои мысли – все равно ведь не поможет, а спорить нет особого настроения, тем более по такому пустяковому поводу.
К моему удивлению, народу на остановке намного больше, чем было в прошлый раз, когда мы ехали в пригород. Впрочем, оно и неудивительно, ибо тогда мы ехали днем, а сейчас вечер и к тому же пятница, так что люди идут с работы. В ожидании автобуса толпа на остановке все больше разрастается и, когда, наконец, транспорт приходит, буквально подхватывает нас и тащит по течению в салон.
Все это до ужаса напоминает нашу первую поездку на автобусе в самом начале нашего странного знакомства – тогда была такая же давка, разве что тогда мы заходили последними, и нас прижали к двери. А сейчас мы были в самом центре человеческой массы, что явно не способствовало улучшению настроения Эля. Что до меня, то я, как полная дура, была совершенно счастлива, когда автобус тронулся, и этот толчок буквально швырнул меня в его объятья. А так как со всех сторон напирали люди, отстраниться вовсе не представлялось возможным. Впрочем, кажется, ему это было не так уж неприятно, так что я, внаглую пользуясь случаем, прижимаюсь еще ближе, мягко и ненавязчиво обнимая его за пояс. Чувствую, как горят мои щеки, и голова просто идет кругом от ощущения его близости. Черт, я и представить не могла, что путь от одной остановки до другой может быть таким долгим… В прошлый раз казалось, что мы доехали всего за несколько минут. А сейчас кажется, что едем уже целую вечность. Ну и пусть. Честно, простояла бы вот так, прижавшись к нему, хоть сколько. Практически слыша, как бьется его сердце, и, не отводя взгляда, смотря в его темные глаза, такие глубокие и немного насмешливые.
Но, к сожалению, все хорошее имеет дурацкую привычку кончаться, и эта поездка на автобусе вовсе не является исключением из этого правила. Через полчаса мы выходим на конечной остановке вместе с другими людьми и неспеша идем к дому. Некоторое время я отчаянно пытаюсь сообразить свою дальнейшую схему поведения, но у меня не слишком-то получается. Мои мысли, коих в начале и так было довольно скудное количество, окончательно покидают мою горемычную голову. Так что я иду с гордо поднятой головой, с широкой улыбкой идиота на лице, мертвой хваткой вцепившись в руку Эля. Сам он, слава богу, не спешит комментировать мое прискорбное состояние, а просто идет, глядя перед собой не то задумчиво, не то мечтательно. Но, кажется, за этот небольшой промежуток времени он здорово расслабился – вот что значит хорошо выспаться и обсудить свои проблемы вслух. Знала бы, что все это даст такой сокрушительный эффект, так сама бы вытащила Эля в эту поездку еще месяц назад!
– Все это очень хорошо, Кристен, – говорит Эль, когда мы подходим к двери дома. – Но не могла бы ты все же отпустить мою руку, чтобы я смог достать ключи?
К тому моменту я начинаю соображать получше, чем пятнадцать минут назад, когда мы сошли с автобуса. Оно и неудивительно – небольшая прогулка по прохладной улице наравне с мягким ветерком как нельзя лучше способствует восстановлению ясности сознания и трезвости ума. Так что просьбу Эля выполняю незамедлительно, спокойно отойдя в сторонку и наблюдая, как он, найдя нужный ключ, начинает колдовать с замками.
Вечер проходит совершенно спокойно. В гостиной Эль, забравшись с ногами на диван, уткнулся в дневник Бейонда и не обращает ни малейшего внимания ни на меня, ни на какие-либо другие внешние раздражители. Это немного обидно, что моей компании он предпочитает компанию тетради, но я и не думаю обижаться, все же его можно понять. Так что я, поняв, что сегодня вечером я осталась без собеседника, иду на второй этаж, в комнату, где есть компьютер. Раз уж Эль желанием общаться сегодня не горит, я вполне могу позволить себе поговорить с теми, кто остался в Кембридже. Благо, Ватари исправно оплачивал счета за все свои дома, даже если не бывал в них годами, так что никаких проблем с выходом в Интернет у меня не возникло. Стоит только включить ICQ, как мне тут же пишет Миса. Такое впечатление, будто она написала сообщение заранее, зная, что я зайду именно сейчас.
Misa-Misa: «Бяка, Кристен! Я из-за тебя только что проиграла Саю двести долларов!»
Я аж опешиваю от такого напора и ничего не понимаю, с какого такого перепуга я вдруг оказалась в чем-то виновата. А еще усмехаюсь над нелепостью возмущения Мисы, которая в кафе столько и даже больше дает официантам на чай.
Christen: «А в чем, собственно, дело-то? о_О»
Misa-Misa: «Мы с ней поспорили, выйдешь ты в сеть или нет. Она утверждала, что непременно выйдешь, ибо Эль – довольно утомительный собеседник, а я считала, что выйдешь перед самым отъездом домой, чтобы предупредить. Так что ты должна мне двести долларов, когда вернешься!»
Christen: «И не подумаю! Сама должна знать, что с Саю спорить бесполезно – она всегда права. И вообще, это вы должны мне кругленькую сумму, ибо, чует мое сердце к моему приезду от дома вряд ли что-то останется…»
Misa-Misa: «Обижаешь =_= Между прочим, мы с Лайтом сегодня делали уборку. Ну, вернее это я делала, а он оказывал мне моральную поддержку ^_^ Вот только Том почему-то начал плохо есть… И, ты знаешь, мне кажется, он тоскует по тебе».
Я только удивленно пожимаю плечами. Вообще-то горевать обо мне немного не вписывалось в мои представления о характере Тома. Обычно ему было все равно, кто находится дома, лишь бы кормили исправно, а тут – здрасьте пожалуйста! – затосковал…
Не дождавшись моего ответа, ибо мои мысли как-то автоматически переключились на странное поведение моего кота, Миса добавляет.
Misa-Misa: «Таки ходила сегодня в Университет и сообщила, что занятия в ближайшую неделю возобновляться не намереваются, так что можешь назад особо не торопиться. Как вы там, кстати, время проводите? Ходили хоть куда-нибудь?»
«Ага, в супермаркет и обратно», – мысленно усмехаюсь я, но не пишу это в ответ, а вместо этого плавно от него ухожу.
Christen: «Так, погуляли немного, ничего особенного».
Misa-Misa: «Ну гуляйте-гуляйте ^_^»
Я так и вижу, как она расплывается в ехидной улыбке, явно приукрасив мою версию какими-нибудь непристойными подробностями, но деликатно помалкивает. Собираюсь, было, спросить, как там у них дела в общем, но Миса меня опережает, написав, что ее зовет Лайт, и сразу же отключается, даже не дав мне возможности попрощаться.
В этот момент часы в гостиной отбивают девять ударов, и, словно продолжая заведенную ими странную мелодию, мой желудок отзывается протяжным урчанием. Я каким-то отголоском сознания понимаю, что все, что я сегодня съела, это несколько котлет, а потому перевожу компьютер в спящий режим и иду вниз, чтобы сварганить себе что-нибудь на перекус.
Ничего удивительного, что и в этом доме меня встречает пустой холодильник. Ума не приложу, почему мне казалось, что это будет не так, учитывая, что Ватари был тут в последний раз черте когда. Усмехнувшись, что в Англии проблемы с пищей преследуют меня с поистине маниакальным упорством, я выглядываю в гостиную. Эль по-прежнему поглощен чтением, однако, отвлекается от тетради, увидев мою высунувшуюся из-за косяка голову.
– Ты что-то хотела, Кристен? – интересуется он.
– Хотела заказать поесть, – честно отвечаю я, будучи не в настроении сейчас ползти в магазин за покупками. – Благо, есть Интернет. Вот и хотела узнать, будешь ли ты тоже что-то заказывать? И на какую сумму мне стоит рассчитывать?
– На любую, – отмахивается Эль, – можешь скупить все, что есть в их ресторане, если хочешь. А мне, пожалуй, ничего не надо. Хотя… – он несколько секунд задумчиво смотрит в потолок, покусывая ноготь на большом пальце, – может, каких-нибудь пирожных?
– Ладно, – улыбаюсь я и пулей лечу наверх.
Найти сайт круглосуточного ресторана со службой доставки не составляет труда, а так как мне ясно дали понять, что я могу не скромничать, я особо не вчитываюсь в цены. Пробежав пару раз глазами меню, я останавливаю свой выбор на пицце «4 сыра» и каких-то медовых пирожных, украшенных суфле и кремом, и в придачу добавляю пару ванильных коктейлей, которые, к моей великой радости там тоже есть.
Оператор, разговаривавший со мной по телефону, не солгал, сказав, что еда будет у нас уже через 20 минут, так что вскоре мы оказались счастливыми обладателями этой вкусной, но, увы, совершенно нездоровой пищи, как не преминула бы сказать Миса.
– Прошу вас, сэр, – говорю я тоном отлично вышколенной секретарши, ставя на журнальный столик перед диваном тарелку с пирожными и два стакана с коктейлем. Коробку с пиццей я просто бросаю на пол, ибо она слишком большая и совершенно не вписывается в натюрморт.
Вопреки моим ожиданиям, что дневник Бейонда у Эля придется забирать силой, он сам откладывает его в сторону. Видать, проголодался не меньше моего.
Где-то через полчаса мы внезапно обнаруживаем, что и пирожные, и пицца оказались намного сытнее, чем нам казалось сначала, так что, умяв только половину из заказанного, чувствуем, что больше кусок в горло не лезет. Пока Эль уносит остатки ужина на кухню – я справедливо решила, что не все мне работать официанткой – я вальяжно разваливаюсь на диване, который, к моему удивлению, оказывается намного удобнее, чем даже моя кровать дома в Кембридже.
– Если ты хочешь спать, Кристен, я бы посоветовал тебе пойти наверх, – замечает Эль, возвращаясь в гостиную и усаживаясь, бесцеремонно отодвинув к спинке дивана мои вытянутые ноги. – Гостиная – не лучшее место для сна.
– Ничего, – легкомысленно отмахиваюсь я, глупо улыбаясь, – мне и тут хорошо… – А потом перевожу на него вопросительный взгляд. – А что насчет тебя? Ты спать не собираешься?
– Хорошего помаленьку, – спокойно говорит он, вновь беря в руки тетрадь и ища страницу, на которой остановился.
– Идиот, – негромко, но достаточно отчетливо, чтобы он услышал, бормочу я, – на твоем месте я бы не упускала свой шанс как следует выспаться.
Эль в ответ тоже бурчит что-то нечленораздельное, не отрываясь от дневника. Впрочем, кажется, у него очень даже неплохое настроение, как бы он ни пытался делать вид, что чрезвычайно сосредоточен на написанном, а потому все остальное, включая меня, может идти на все четыре стороны.
Некоторое время я просто лежу, закинув одну руку за голову, и неотрывно смотрю на него, про себя изумляясь скорости чтения. Страницы мелькают одна за другой, но я не сомневаюсь, что, спроси я, он наизусть процитирует мне что угодно из написанного.
Откуда-то приходит твердая уверенность, что какой бы номер я ни отколола, убивать меня не будут, а потому я могу творить, что мне вздумается. Так что в какой-то момент я резко вскакиваю, придавая телу сидячее положение, после чего хватаю Эля за плечи и тут же падаю обратно. Сделано все это было с какой-то сверхчеловеческой скоростью – вряд ли это отняло у меня больше трех секунд.
– Ты что творишь, Кристен?! – вскрикивает Эль не то испуганно, не то возмущенно, нависая прямо надо мной. Странно, что даже не предпринимает попыток сесть, словно понимает, что не отпущу.
– Думаю, – поколебавшись несколько мгновений, говорю я, загадочно улыбаясь и смотря ему в глаза.
– О чем же?
– Да так, – усмехаюсь я, – думаю, дашь ты мне по голове этой тетрадью или нет, если я еще раз тебя поцелую?
«Наглость и правда второе счастье», – ехидно замечает внутренний голос.
– А ты проверь, – усмехается в ответ и Эль.
Все тот же внутренний голос убежденно говорит, что даже если в результате я и получу в лоб этим пресловутым дневником, то дело того стоит, так что не колеблюсь ни секунды.
«И надо же мне было влюбиться в парня, который из всего съестного предпочитает одно только сладкое», – болтается где-то на задворках сознания ворчливая мысль, что, впрочем, вовсе не мешает мне вовсю наслаждаться процессом. И даже невероятно сладкий привкус во рту сейчас не имеет никакого значения.
– Бум! – торжественно объявляет Эль, отстраняясь и слегка, практически неощутимо бьет меня по макушке тетрадью, которую все это время из рук не выпускал. А потом интересуется со всей любезностью. – Я тебе уже говорил, что ты сумасшедшая?
– Ага, дважды, – невозмутимо киваю я, пресекая его попытку подняться. – И можешь сказать еще раз, сути дела это не изменит. Можно подумать, ты у нас абсолютно нормальный.
– И почему я тебя терплю, хотелось бы мне знать? – возводит глаза к потолку он.
– Потому что я единственный человек в мире, который может вытерпеть тебя самого, – шкодливым тоном хвастающегося обновкой ребенка говорю я.
– Ты совершенно невыносима.
– Твоя школа, между прочим…
– Весьма на это надеюсь.
Сказав это, Эль, окончательно уяснивший, что посидеть и почитать я ему не дам, укладывается рядом. А так как диван слишком широк для одного, но все же узковат для двоих, он бесцеремонно ложится частично на диван, частично на меня, прямо как Том, постоянно использующий мое тело в качестве матраса.
– Я тебе что, подушка? – Это должно было прозвучать как возмущение, но не тут-то было. Мало того, что при этом я улыбалась до ушей, но и просто была здорово ошарашена такой беспросветной наглостью. Все же спать вот так в обнимку с парнем, с чего-то решившим, что укладывать свою тяжелую голову на мой бюст – это хорошая идея, было для меня совершенно новым опытом!
– Между прочим, это ты меня так положила, вот теперь и отдувайся.
Этим Эль окончательно ставит мне шах и мат в нашей негласной партии, потому что с такими доводами просто не поспоришь. Приходится отметить про себя, что в словесном поединке я по-прежнему не могу с ним тягаться, но на этот раз продержалась дольше, и то хлеб. Одно радует, что Эль все же решил последовать моему совету и как следует выспаться, ибо вряд ли это удастся ему по возвращении в Кембридж.
Зато у меня сна ни в одном глазу так что я просто лежу и разглядываю потолок, в какой-то момент поймав себя на том, что начала перебирать волосы Эля совсем как шерсть своего кота. Эх, видела бы меня сейчас моя мама, и не видеть мне наследства, как ушей своих.
Последующие полтора часа я просто думаю обо всем на свете: и о том, что рассказал мне Эль, и о том, что нам надо будет со всем этим делать, и о том, как могут отреагировать остальные, если узнают, кто настоящий убийца… Потом в голове как-то сам по себе всплывает давешний разговор с Ниа, в котором он высказывал мне свое недовольство моими переменами в характере. Переосмыслив его сейчас, когда все более-менее прояснилось, я понимаю, что Ниа, как всегда, попал в точку (по идее, о нем со стопроцентной уверенностью можно сказать две вещи: Пункт первый. Ниа всегда прав; Пункт второй. Если Ниа не прав, смотри пункт первый – коротко и ясно). Я и правда изменилась, что верно, то верно. Причем, я даже сама не могу понять, когда именно это произошло. Скромной и покладистой я никогда не была – уж как мама ни извращалась с воспитательными методами, но девочки с манерами леди Викторианской эпохи из меня так и не вышло, скорей уж наоборот. И хотя мне почти всю жизнь хотелось сделать какую-нибудь запредельную безумную глупость, просто чтобы немного приукрасить серые будни, но чтобы вот так, никому не объяснив причин, взять и умотать в другую страну на неопределенный срок… до такого еще не доходило. Более того, после выпускного я вообще перестала думать о каких бы то ни было серьезных отношениях и остерегалась отправляться куда-то без друзей. А тут на тебе! Уж не знаю, с какого такого перепуга, но мое доверие к Элю практически с самого начала нашего знакомства было просто безграничным – совсем на меня не похоже. Хотя, сейчас уже поздно рассуждать об этом…
========== Том 2. Глава 4. Мама ==========
Утром просыпаюсь от того, что какой-то особо обнаглевший солнечный луч, героически пробившийся между тяжелыми портьерами, светит мне в глаз. Зевая и потирая «пострадавшее» от его действий око, я сажусь и задумчиво оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, где я нахожусь и почему я, собственно, спала в гостиной. Вспомнив обстоятельства вчерашнего вечера и первой половины ночи, я сама себе поражаюсь. И когда я успела так распуститься, хотелось бы мне знать? Эль, что ли, оказал на меня такое пагубное влияние? Или Англия? Или отсутствие чьего-либо контроля? Хотя, что толку задумываться о причинах, когда достаточно лишь факта, что так оно и есть? Решительно послав подальше все эти рассуждения, чтобы с утра пораньше не забивать голову ненужными мыслями, медленно спускаю ноги с дивана и тут же дарю миру несколько непечатных проклятий, потому что обнаруживаю, что ступила точнехонько в коробку с пиццей, которую вчера так и оставила на полу. Подняв с полу все, что от нее и пиццы осталось, иду на кухню, где тут же встречаю чуть насмешливый и – о, чудо! – виноватый взгляд Эля.
– Так и знал, что ты тоже в нее наступишь, Кристен, – говорит он, кивком указывая на злосчастную коробку.
– Коли знал, так почему не убрал заранее? – возмущаюсь я, выбрасывая несостоявшийся завтрак в мусорное ведро.
– Забыл, – беззаботно пожимает плечами Эль, отпивая из кружки приличный глоток кофе, аромат которого щекочет мои ноздри. – Но не переживай, я заказал еще одну, точно такую же.
Так как за завтраком мой аппетит обычно оставляет желать лучшего, я осиливаю всего два куска, а остальное убираю в холодильник. Об отъезде в Кембридж Эль вроде пока не заикался, а значит, спешить особо некуда.
Но, каким бы чудным ни был вчерашний вечер и это утро, мы оба прекрасно понимаем, что от разговора о том деле, которое, собственно, и привело нас в Соединенное Королевства, нам не отвертеться. Так что, допив кофе, я набираю в грудь побольше воздуха и задаю волнующий меня вопрос.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Не знаю… – медленно произносит Эль, задумчиво смотря на черную тетрадь, лежащую на краешке стола. – Если честно, просто не знаю, с чего начинать.
– Ну хорошо, – мягко, но настойчиво говорю я, – тогда давай начнем с того, что ты знаешь. Как я поняла, полицию в это вмешивать ты не собираешься, иначе давно бы рассказал все следователю, я права?
– Разумеется, ты права. – В его голос возвращаются те самые бесцветные и безжизненные интонации, с какими он рассказывал мне историю своего детства.
– Тогда как ты намерен остановить его? Ты не боишься, что он может… – я осекаюсь, ибо понимаю, что мысль пошла не в том направлении, но так как Эль вопросительно на меня смотрит, неловко заканчиваю, – … ну… убить тебя?..
– Нет, не боюсь, – внезапно улыбается он. – Зная Бейонда, я могу предположить, что с вероятностью 98,6% эта мысль не придет ему в голову. Не могу объяснить понятнее, но можешь быть спокойна, что ничего подобного не произойдет.
– Ладно, – удовлетворенно киваю я, – верю. Тогда… тогда давай подойдем к этой проблеме с другой стороны. – Я внезапно начинаю чувствовать себя детективом, который по многочисленным имеющимся у него в распоряжении уликам пытается составить полную картину преступления. – У тебя ведь есть мысли относительно личностей будущих жертв?
Эль смотрит на меня такими глазами, будто ожидал от меня чего угодно, но только не этого вопроса. Хотя, на мой взгляд, он самый логичный в данной ситуации.
– Ну… есть, конечно, – с небольшой заминкой отвечает он, не отводя глаз от дневника. А потом медленно поднимает взгляд и тыкает в меня пальцем. И этот его жест лучше всяких слов передает его мысли по этому поводу.
Я в ответ на это издаю какой-то странный не то нервный, не то истерический смешок, после чего протяжно вздыхаю, словно говоря «Так я и думала». По законам жанра мне, наверное, полагается впасть в панику и все такое, но плевать я хотела на все это – у меня не то что впасть в панику, но даже мало-мальски занервничать по этому поводу не получается. Словно одно только присутствие Эля действует на меня как лошадиная доза успокоительного.
– И какова вероятность этого? – на всякий случай осведомляюсь я донельзя спокойным голосом, словно это не мне только что сообщили, что я являюсь потенциальной жертвой маньяка-убийцы.
– Свыше восьмидесяти процентов, – ровным голосом, словно в тон мне отвечает Эль. Кажется, он несказанно рад, что ему не надо нянчиться со мной, давая какие-то там гарантии, что «все будет хорошо».
– Вот как… – произношу я, растерянно улыбаясь, а какая-то часть меня просто ликует, почему-то считая, что это самое лучшее, что случилось со мной за всю эту историю с убийствами.
– Тебе не стоит так волноваться, Кристен, – внезапно хлопает меня по плечу Эль, вырывая из омута собственных мыслей и возвращая в реальность. Видимо, мой рассеянный вид не слишком-то его вдохновил. – Я же не сказал ничего такого, о чем бы ты сама не догадывалась. К тому же, кто сказал, что мы пустим все на самотек?
– Да я и не волнуюсь, – качаю головой я. – Я просто думаю… А что, если ты ошибаешься? Нет, не в отношении меня, – поспешно добавляю я, видя, что он хочет возразить. – А в отношении последовательности. Ведь ты сам говорил, что жертв будет еще две, так что… Вдруг следующая вовсе не я, а кто-то другой? Что тогда? Кто это может быть?
– Ну, наверное, Ватари, – просто говорит Эль. И это звучит так, будто я спросила у него, кто сегодня в магазин пойдет. – Или кто-то еще из моей университетской группы. А может, Ягами-кун или кто-то из твоих друзей. Хотя, это маловероятно.
– Э! А они-то тут при чем?! – вскрикиваю я. – Они же не имеют к этому никакого отношения!
– Они имеют к этому точно такое же отношение, как и мои одногруппники, – мягко возражает Эль. – Видишь ли, быть моим знакомым довольно опасно, Кристен. Но тебе все-таки не стоит из-за этого волноваться. Я почти на сто процентов уверен, что твои друзья вообще не попадут в поле его зрения. – И лукаво глянув на меня, добавляет. – В отличие от тебя.
Я только машу рукой, дескать, ладно, чего уж там.
– Но, – продолжает тем временем он, – у тебя, в отличие от всех остальных куда больше шансов уйти из рук Бейонда живой.
– Потому что ты дашь мне пару дельных советом и научишь какому-нибудь стилю восточных единоборств? – усмехаюсь я. Оставаться хоть сколько-нибудь серьезной не получается ни в какую.
– Э-э-э… – заминается на секунду Эль. – Нет, я о другом. Подожди минуту, я сейчас. – Он встает из-за стола и идет в коридор, добавляя при этом. – Проще один раз показать.
Чего греха таить, он меня этой таинственностью немало интригует, так что в ожидании его возвращения я сижу как на иголках, с трудом преодолевая желание броситься за ним следом. Через пару минут он, наконец, возвращается и небрежно плюхает на стол массивный талмуд. После чего садится на свой стул, явно не собираясь давать какие-то пояснения. Притянув книгу поближе к себе и открыв ее на первой странице, я обнаруживаю, что на самом деле это вовсе никакая и не книга, а очень объемистый фотоальбом. Просматривая одну фотографию за другой, я, кажется, начинаю понимать, что же имел в виду Эль.
– Ваша мама… – произношу я, пытаясь выразить словами то, что крутится у меня в голове.
– Заметила, да? – хмыкает Эль.
– Еще бы я не заметила… – пожимаю плечами я, разглядывая одну из последних фотографий, очевидно, сделанную незадолго до трагедии.
– Вы с ней практически одно лицо, – говорит он. – Я был, мягко говоря, в замешательстве, когда тебя впервые увидел. Совпадение невероятное…
– Но ведь Бейонд тоже об этом знает, – робко вставляю я. – Для него это не будет неожиданностью. Ведь, насколько я понимаю, он несколько раз приходил в Университет под твоей личиной и общался с нами.
– Да не в этом дело, – нетерпеливо отмахивается Эль. – Разумеется, не будет, но это и не важно. Просто… Однажды он уже видел, как кто-то убил маму, и это зрелище очень долго стояло у него перед глазами. И, если верить тому, что он тут писал, – кивает он на дневник, – то оно не исчезало даже во сне. И я здорово сомневаюсь, что он готов увидеть его наяву еще раз – даже если ты вовсе не наша мама, а просто выглядишь как она, – а тем более сделать это своими руками, что бы он там сам по этому поводу не думал… – А потом вдруг обезоруживающе улыбается. – Между прочим, именно по этой причине меня постоянно выбивает из колеи, когда ты меня целуешь.
– Ну, извини, не знала, – улыбаюсь и я. – Учту твое пожелание и в следующий раз буду просто закрывать тебе глаза.
Весь день мы посвящаем прогулке по Лондону. Эль, когда я ему сообщила, что сидеть дома – это не дело, разумеется, скорчил максимально недовольную рожу, на которую только были способны его лицевые мускулы, но все же пошел следом за мной. Видимо, справедливо решил, что, сидя на одном месте, мы ничего не придумаем, а в таком случае, почему бы не развеяться и потом не подумать на свежую голову. Тем более, вряд ли нам что-то угрожает тут, в Англии… Так что мы гуляем по набережным и небольшим улочкам, периодически перекусывая легкими пирожными в маленьких уютных кафе. По такому случаю я даже на некоторое время забываю про свою ненависть к сладкому и по этому поводу не возмущаюсь.
Кажется, эта прогулка все же подняла настроение Элю, изрядно испорченное фактом пребывания в ненавистном городе и нелегким утренним разговором. Я же, в свою очередь, беспрестанно трещу о всякой ерунде, лишь бы отвлечь его от плохих мыслей, даже зная наверняка, что он слушает меня в пол-уха.
Впрочем, заходить в какой бы то ни было музей Эль отказывается наотрез, заявив, что там слишком много народу. Я только протяжно и чуть разочарованно вздыхаю, ибо все же хотела посмотреть на Тауэр, но, увидев у входа толпу туристов человек этак двести, понимаю, что он, пожалуй, прав. Вместо этого мы идем по каким-то магазинчикам с сувенирами и покупаем всякую мелочь в подарок тем, кто остался в Кембридже.
Вечером, когда мы решаем, что прогулка наша, пожалуй, слегка затянулась, уже становится совсем темно. Злосчастный автобус, в котором нам предстоит добираться до пригорода, опять полнехонек, к моей величайшей радости…
На ужин Эль опять заказывает все в том же Интернет-магазине пирожные, а я доедаю пиццу, запивая ее то кофе с молоком, то молочным коктейлем из бокала Эля, в зависимости от того, что попадает мне под руку. Говорить о Бейонде у нас нет настроения, так что, набив на ночь желудки, мы расходимся по комнатам: я – в ту самую, с компьютером, надеясь перед сном еще поговорить с друзьями, а Эль – бог знает куда, ибо комнат в этом до неприличия роскошном доме предостаточно.
