Текст книги "Побег от прошлого (СИ)"
Автор книги: Iriri
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 45 страниц)
– Саю, все не так, как тебе кажется, – я предпринимаю робкую попытку вмешаться, которая, впрочем, заранее обречена на провал.
– Не так?! – истерично вскликивает Саю. – Как ты можешь оставаться такой спокойной, Кристен?! Долбанный Гарвардский палач дышит нам всем в затылок, и нет никакого повода думать, что это не он преследует их! Я ведь с самого начала тебя предупреждала, что зря ты связалась с Элем, и теперь убийца преследует его! И, скорее всего, это он подсунул отравленные конфеты Ватари! Неужели ты не понимаешь, Кристен, что ты тоже можешь оказаться под его ударом? Как и все мы.
– Саю-чан, – начинает, было, Бейонд, но она резко обрывает его одним только взглядом.
– Все, довольно! Я уже устала слушать! Устала слушать твой бред, устала слушать бред Эля, устала слушать вашу ложь! Меня уже тошнит от одного только вашего вида! Это из-за вас пострадал Ватари! И если не сегодня, так завтра убийца придет сюда, это тоже будет ваша вина! Вас обоих! Я всегда подозревала, что и ты, и твой братец с гнильцой, а теперь мне уже и подозревать нечего, все и так видно!
Сказав это, она резко вскакивает с дивана и бежит через гостиную к лестнице наверх, попутно пытаясь вытереть выступившие на глазах слезы. Я хочу встать и пойти за ней, но Бейонд крепко хватает меня за руку и только качает головой.
– Пусть побудет одна, – говорит он. – Дай ей время.
Ясно-понятно, что спать мы сегодня так и не легли, какой уж там сон! Бейонд плотно засел за работу по поиску преследователя, периодически поглядывая на сотовый Эля, который тот оставил на подлокотнике кресла. Словно ждал, что он вот-вот зазвонит, и голос врача скажет, что Ватари стало лучше. Похоже, я ошибалась, что его мало задело это происшествие, просто Бейонд, видимо, из тех людей, кто переживает глубоко внутри и предпочитает не выставлять свои эмоции напоказ. Я беру на себя работу, которой начал заниматься Эль, то есть проверяю все дома в округе, которые были сданы последние два месяца. Работа такая нудная и утомительная, что я сбиваюсь в каждом втором случае. Особо примечательные я откладываю в отдельную папку, чтобы потом показать Бейонду, а те, что были сняты семьями, отбрасываю сразу.
За окном уже брезжит рассвет, когда входная дверь открывается, и в дом буквально вваливаются Эль с Лайтом, благополучно растянувшись на коврике. Такое экстравагантное поведение с их стороны заставляет нас с Бейондом отложить наши дела в сторону и пойти выяснять, что же случилось с этими двумя гениями-спортсменами. Некоторое время они продолжают валяться чуть ли не в обнимку, а потом Лайт начинает подавать признаки жизни и, кряхтя и пыхтя, кое-как поднимается на ноги, после чего пытается сделать это же с Элем, который то ли спит, то ли в отключке.
– Получите и распишитесь, – говорит Ягами тоном человека, который только что пробежал как минимум тысячекилометровый кросс, не позволяя себе отдохнуть ни секунды. А потом, покачнувшись, опять грузно валится на пол под тяжестью Эля, который от всего этого так и не пробудился.
Переглянувшись и обреченно вздохнув, что тяжелым трудом придется заниматься нам, мы берем наигравшихся до потери сознания Лайта и Эля за руки, за ноги и тащим все на тот же диван. Уж не знаю, как там проходила их игра, но идея Лайта насчет тенниса оказалась чудо как хороша. Вряд ли бы Эль уснул просто так – все же беспокойство за Ватари и все такое – а тут свалился от усталости. Бейонд остаток утра, пока мы продолжаем возиться со списками, то и дело недоверчиво косится на Лайта. Понятное дело, он ведь считает, что тот уже все знает. Я только спокойно отмечаю, что даже если Лайт еще и не знает главного, то Саю уже сегодня за завтраком явно раскроет ему глаза на происходящее, и он самостоятельно додумает недостающие части головоломки. Странно, но особой тревоги я по этому поводу не испытываю, хотя Лайт все же далеко не Ниа.
Короче говоря, несколько часов протекают практически в полной тишине, если не считать бренчания пальцев по клавишам и ворчливого посапывания Эля, который из положения «сидя» постепенно перешел в положение «лежа», умостив голову на валик-подлокотник. Но, в какой-то момент, еще до того, как Саю проснулась и спустилась в гостиную, тишину нарушает пронзительный звонок телефона, но, к нашему удивлению, не Эля, а Бейонда. Он так ошарашен этим, что почти минуту пытается вытащить из кармана это вопящее и вибрирующее средство связи. Этого времени оказывается вполне достаточно, чтобы мирно спящие рядом Эль и Лайт пробудились ото сна и начали рассеянно оглядываться, пытаясь понять, где они находятся.
– Незнакомый номер, – говорит Бейонд, смотря на экран мобильного, а потом все же принимает вызов. Несколько секунд его лицо выражает крайнюю степень напряжения, а потом смягчается. – А, здравствуйте, детектив. Нет, все в порядке, не беспокойтесь. Вы что-то смогли выяснить? – еще какое-то время он слушает детектива, а потом его глаза чуть ли не вдвое увеличиваются в размерах. – Что?! Конечно. Мы сейчас приедем, никаких проблем.
И отключив связь, поворачивается ко мне.
– У полиции появилась зацепка, – объявляет он голосом, в котором не чувствуется ни радости, ни раздражения, ни беспокойства, но при этом ощущается какая-то сила и нажим. – Детектив попросил нас подъехать в участок как можно скорее.
– Тогда поехали, – решаю я, а потом поворачиваюсь к Лайту и Элю, уже вполне проснувшимся и сейчас с интересом слушающим наш разговор. – Вы поедете?
– Разумеется, – кивает Эль и решительно поднимается с дивана, чуть морщась от боли в мышцах после такого напряженного и длинного теннисного матча.
– Благодарю, что вы смогли приехать так быстро, – приветствует нас детектив Миллер, когда мы вчетвером, постучавшись, заходим в его кабинет. – Кажется, мы нашли того, кто принес конфеты вашему деду.
Эль с Бейондом тут же переглядываются, а после посылают следователю вопросительный и чуть настороженный взгляд, в котором чувствуется нотка недоверия. Лайт только на секунду удивленно вскидывает брови, после чего уважительно качает головой, дескать, надо же, как хорошо работает здешняя полиция. А я… я предпочитаю просто слушать детектива дальше.
– Какие у вас есть основания полагать, что это тот самый, кто вам нужен? – спрашивает Эль, хмуря брови.
– Отпечатки пальцев, – отвечает тот. – Сразу после вашего ухода, – легкий кивок нам с Бейондом, – мне доложили, что на коробке из-под конфет обнаружили отпечатки пальцев. А сегодня утром удалось идентифицировать, кому они принадлежат. И с минуты на минуту мне должны прислать результаты. Да вы садитесь, прошу вас, – и указывает на мягкие стулья, стоящие у стены.
Лайт, словно подцепив настроение Эля, тоже хмурится, и иногда эти двое о чем-то перешептываются, явно обсуждая заявление полицейского о вычислении личности преступника. Детектив же, предпочитая не замечать их перешептываний, погружается в свою работу и начинает заполнять какой-то бланк. Бейонд тоже не выглядит самым счастливым человеком на земле и, хоть по нему и не скажешь, но я чувствую, что он чертовски нервничает.
Не знаю, сколько длилось ожидание. Мне показалось, что минут десять, а на самом деле могло пройти меньше или же намного больше, не знаю. Но в какой-то момент, когда детектив в очередной раз проверил свою электронную почту, он внезапно издает удовлетворенное «О!»
– А вот и результаты, – говорит он и подзывает нас. – Сейчас посмотрим. – А, ткнув курсором по полученному файлу, так и замирает, глядя в экран. – О-оу… – только и вырывается у него неуверенный возглас, и я с любопытством смотрю ему через плечо.
И тут же причина его шока и замешательства становится мне совершенно ясна. Просто потому, что сама я чувствую примерно то же самое. На экране красуется логотип Федерального Бюро Расследований, а чуть ниже выдержка из одного из личных дел, четверть которой занимают фотография и имя агента. «Наоми Мисора-Пенбер». Вот уж действительно «О-оу»…
========== Том 3. Глава 15. За непроницаемым стеклом ==========
– Вы ее знаете? – спрашивает детектив у нас, не обращаясь ни к кому конкретно, ибо не знает наверняка, кто может удовлетворить его любопытство.
– Да, – кивает Эль, не сводя неподвижного пристального взгляда своих темных глаз с фотографии Наоми на экране. – Она частный детектив, расследующий дело об убийствах в Гарвардском университете. – А потом поворачивается к офицеру Миллеру. – Но почему ее отпечатки на коробке? Получается, это она принесла Ватари эти отравленные конфеты? Но зачем ей это понадобилось?
– Любопытно-любопытно, – приговаривает детектив, выстукивая пальцами по столу какой-то мотивчик, а потом резко снимает телефонную трубку и быстро набирает номер. – Здравствуй, Сара, это Миллер, – говорит он через некоторое время. – Нет, у меня все хорошо, спасибо. Пожалуйста, соедини меня с Миками.
Следующие несколько минут он обстоятельно объясняет Миками Теру случившееся, выслушивает какие-то инструкции и в результате получает распоряжение доставить Наоми в участок, дабы послушать ее версию происходящего и заодно послушать ее догадки по этому поводу. Разумеется, мы остаемся ждать, дабы самим взглянуть ей в глаза, и настраиваемся просидеть тут, как минимум, два часа. Но, вопреки обычаю, ожидание длится от силы минут пятнадцать или двадцать. Лайт с Элем продолжают перешептываться, становясь с каждым словом все мрачнее и мрачнее. Я отчаянно зеваю – бессонная ночь дает о себе знать, наводя на меня такую сонливость, что в какой-то момент Бейонду приходится слезть со стула и идти в коридор, чтобы купить мне кофе. Не сказать, что этот паршивый напиток так уж помогает мне проснуться, но какой-то эффект все же приносит – я начинаю клевать носом не каждую минуту, а, скажем так, каждые пять минут. Уже прогресс!
Наконец, в кабинет стучится какой-то младший служащий и сообщает детективу, что Наоми доставлена и сейчас ожидает в комнате для допроса. Тот, как раз закончив распечатывать полученную информацию по дактилоскопии, кивком отпускает пришедшего, после чего складывает необходимые документы в папку и идет к выходу из кабинета, зовя нас идти за ним.
– Мы хотим посмотреть допрос, – говорит ему Бейонд, когда мы выходим в коридор, и детектив явно собирается сказать, что сообщит нам все, что сможет выяснить. – Это можно устроить?
Насколько я знаю из книг и детективных фильмов, обычно это не положено, и лицо офицера Миллера только подтверждает это – на нем ясно видна борьба сочувствия и долга. Ведь с одной стороны это нарушение служебной инструкции, а с другой он определенно сочувствует потере братьев и искренне хочет им помочь. И, в конце концов, после некоторых раздумий, побеждает все же сочувствие.
– Ну хорошо, – наконец, кивает он, окинув нас четверых выразительным взглядом, явно означающим, что делает это, нарушая устав и рискуя своим значком, а посему наше присутствие при допросе не официально и не должно афишироваться. – Пойдемте.
Как и ожидалось, детектив Миллер проводил нас в небольшую комнату, соседнюю с той, в которой проводится допрос. Так что детектива и Наоми от нас отделяет лишь перегородка, сделанная из прозрачного с нашей стороны стекла. Надо отдать должное Наоми, для человека, недавно совершившего попытку убийства, закончившуюся неудачей, она выглядит очень спокойной. Ни малейшего признака беспокойства или какой-то тревожности на лице – идеальный самоконтроль!
– Итак, миссис Пенбер, – обращается к ней детектив, и ее внимательный взгляд перемещается с нас (вернее, со стеклянной перегородки – нас-то она видеть не может) на его лицо. – Вы ведь знаете, по какой причине вас вызвали сюда, не так ли?
– Не имею ни малейшего представления, – невозмутимо отвечает она, ничуть не смутившись от испытующего взгляда дознавателя, наверняка потому, что сама может смотреть ничуть не менее испытующе и пронзительно. – И очень надеюсь, что это недоразумение разрешится как можно скорее. У меня очень много работы.
– В таком случае позвольте ввести вас в курс дела, – с нажимом говорит офицер Миллер, тоном голоса пытаясь выбить из равновесия спокойную подозреваемую. – Вчера, приблизительно в шесть часов вечера было совершено покушение на жизнь мистера Квилиша Вамми. Кто-то принес ему шоколадные конфеты, отравленные синильной кислотой.
– И вы считаете, что это я? – усмехается Наоми, всем своим видом пытаясь сказать «Что за бред?!»
– Где вы были вчера с пяти до семи часов вечера? – проигнорировав ее вопрос, детектив задает свой.
– До 17.30 я была в офисе, а на 18.00 у меня была назначена встреча со свидетелем, проходящим по моему расследованию, – отчетливо выговаривая каждое слово, произносит она. – В кафе «Золотые листья», если вас это интересует.
– А этот свидетель, я полагаю, может подтвердить ваши слова? – интересуется тот.
– Разумеется, – емко говорит Наоми, а потом бросает на офицера Миллера долгий и тяжелый взгляд и добавляет тоном дюже занятого человека, которого уже в десятый раз отвлекают всякими глупостями. – Я не понимаю, какое отношение я имею к какому-то там отравлению неизвестно кого.
Я нутром чувствую, как меняется настроение Эля после этих ее слов. Немного повернув к нему голову, я вижу, как он, стиснув зубы, с трудом удерживается от желания немедленно пойти в ту комнату и сказать Наоми несколько крепких словечек. Спустя пару секунд, после некоторых раздумий, я осторожно беру его за руку. И, когда он поворачивается ко мне, взглядом пытаюсь сказать какую-нибудь успокоительную чушь и посоветовать не придавать значения словам Наоми. Кажется, мне это вполне удается. По крайней мере, Эль перестает излучать ауру убийцы, а вместо этого просто недовольным взглядом наблюдает за происходящим в соседней комнате, ни на секунду не отпуская, а только крепче сжимая мою руку. Так трогательно, и я не могу сдержать неуместной в данной ситуации улыбки идиота. К счастью, все настолько сосредоточены на допросе, что, кажется, это остается никем не замеченным.
– Будьте добры, имя, фамилию и адрес вашего свидетеля, – требует детектив Миллер.
– Мария Коллинз, – с видимой неохотой отвечает Наоми. – Она работает в кафе «Золотые листья».
– Это ведь ее взяли на твое место, – шепотом поясняет мне Лайт, настолько хмурый, что я невольно перенимаю это его настроение и тоже недовольно сдвигаю брови.
«Значит, это и есть ее информатор, – мысленно отмечаю я. – Этого и следовало ожидать. Я так и знала, что никто из девочек не мог стать стукачом. Интересно, Михаэль это понял?»
А допрос, тем временем, продолжается.
– Вы мне скажете, чего вы от меня хотите, или нет? – усталым голосом спрашивает Наоми, однако снижения уверенности в себе по тону ее голоса не ощущается.
– Узнаете вот это? – офицер вынимает из папки лист с выдержкой из ее дела в ФБР.
Наоми, взяв бумагу и без особого любопытства покрутив ее в руках, пожимает плечами и кладет обратно на стол.
– Ну, узнаю, и что? – она вопросительно изгибает бровь. – Это раздел «Личные данные» из моего персонального дела, когда я состояла на службе в ФБР.
– Очень хорошо, – удовлетворенно качая головой, говорит детектив, явно не сдерживая улыбку. – А теперь, будьте добры, взгляните вот на это.
И вытаскивает из своей папки еще один лист, на котором изображены отпечатки пальцев, снятые с коробки из-под конфет, и аккуратно выкладывает рядом с предыдущим, чтобы было удобнее сравнивать отпечатки там и тут.
– И что я должна здесь узнать? – холодно интересуется Наоми, внимательно разглядывая оба листа.
– Это отпечатки пальцев, которые наши криминалисты сняли с той самой коробки из-под отравленных конфет, – любезно поясняет офицер Миллер елейным тоном. – И они почему-то совпадают с вашими, вот в чем загвоздка, миссис Пенбер.
На несколько секунд от самоуверенной и спокойной Наоми не остается и следа, но она сразу же спохватывается и быстро берет себя в руки, тут же надев на лицо непроницаемое выражение.
– Я так понимаю, это была плоская зеленая коробка, размерами примерно 50х30х3 сантиметра, а на крышке в правом верхнем углу изображение колибри? – спрашивает она.
– Верно, – кивает следователь, не понимая, к чему она клонит. – Откуда вам это известно?
– Потому что это я ее купила, – отвечает Наоми. – Три дня назад. Для себя и мужа, и после того, как мы съели все конфеты, коробка отправилась на помойку, где ее мог подобрать кто угодно, в том числе и тот, кто затаил зуб на мистера Вамми.
– И я должен в это поверить? – скептически усмехается детектив этой детской версии.
– Допросите моего мужа, – невозмутимо предлагает она. – Плюс я хочу посмотреть на фотографии найденных в доме мистера Вамми конфет и этой коробки. Вы можете оказать мне такую услугу, как один детектив другому детективу?
Тот только как-то восхищенно усмехается, а потом вытаскивает из папки все прочие снимки. Несколько минут Наоми сосредоточенно просматривает одну фотографию за другой, периодически возвращаясь к уже просмотренным. А потом раскладывает их перед детективом Миллером несколько в другом порядке.
– Посмотрите внимательно, детектив, – говорит она, указывая на один из снимков. – На дне коробки перечислены, какие конфеты входили в это ассорти, и среди них шесть с орехами, шесть с воздушным рисом, шесть с шоколадной начинкой и шесть с мягкой карамелью. В то время как найденные в доме мистера Вамми конфеты имели начинкой пралине, если судить по этой фотографии. Соответственно, конфеты не из этой коробки. Да и к тому же, неужели вы всерьез считаете, что детектив моего уровня, планируя преступление, может так грубо просчитаться с отпечатками пальцев?
– Она права, – констатирует Лайт, и мы поворачиваемся к нему. – И все это время не солгала ни разу.
– Согласен, – одновременно отвечают Эль и Бейонд, а потом Эль добавляет. – Она этого не делала.
– Идем отсюда, – говорит Бейонд. – Все, что мы могли выяснить, мы уже выяснили.
========== Том 3. Глава 16. Ягами Лайт ==========
Когда мы выходим из полицейского участка, Лайт, долгое время молчавший, решительно требует:
– Расскажите-ка мне, что тут происходит, а? И давайте, пока мы одни, поговорим откровенно, ладно? Я ужасно устал прикидываться идиотом.
– Ты это о чем? – я посылаю ему пристальный взгляд, подозревая, что, кажется, на одного сведущего человека стало больше.
– Обо всем, – отрезает Лайт. – О покушении на вашего деда, о твоей учебе в Оксфорде, – он смотрит на Бейонда, – и неожиданном появлении сразу после прекращения убийств Гарвардского палача. Плюс я проверил данные из аэропорта и выяснил, что из Англии не прилетал человек с твоим именем. Соответственно… Это ты, верно?
Эль с Бейондом совершенно синхронно переглядываются, качают головами, а потом разводят руками, дескать, ничего не поделаешь.
– Послушайте, вы оба, – твердо говорит Лайт. – Мы в двух шагах от полицейского участка. И я хочу знать, что происходит, с чего все началось, и причины всего этого. Немедленно.
Отметив, что сейчас Лайт и не думает шутить, я понимаю, что лучше действительно рассказать все, не утаивая никаких деталей – отличить даже самую искусную ложь Ягами сможет без проблем, это и так ясно. Братья, судя по всему, считают так же, хотя и не совсем уверены в том, что в высшей мере трогательная и, в то же время, леденящая душу история их детства будет сочтена Лайтом достойным оправданием буйствований Бейонда в Гарвардском университете.
– Идемте в кафе, – предлагает Эль, намекая, что это все же не уличный разговор. – Только не в «Золотые листья». В последнее время это место не кажется мне надежным.
Ни Лайт, ни мы с Бейондом ничего не имеем против, так что, оглядевшись, идем в небольшую кофейню, обнаружившуюся неподалеку. С виду она выглядит довольно мило, и внутри оказывается не так уж плохо, хотя с общей расцветкой помещения руководители явно переборщили, и у меня просто в глазах рябит от обилия различных цветов. Как ни странно, несмотря на относительно ранний час, в кафе довольно многолюдно. То, что надо, если собираешься рассказать кому-то страшную тайну – почти что стопроцентная гарантия, что на тебя не обратят внимания ни другие посетители, ни персонал. Словно специально для нас, у дальней стены обнаруживается небольшой закуток со свободным столиком, который мы спешим занять, пока не появились какие-нибудь другие претенденты на это место. К нам тут же подскакивает шустрая долговязая официантка с роскошной копной рыжих кудряшек и смешными веснушками на лице, придающими ей вид совсем маленькой девочки, и раскладывает перед нами объемистые томики меню. Я уважительно качаю головой – не ожидала увидеть в такой маленькой забегаловке такой большой перечень блюд. Надо бы взять эту кофейню на заметку, кажется, тут очень даже неплохо, как бы ни привыкла я спускать деньги в «Золотых листьях».
– А теперь я слушаю, – говорит Лайт, когда наш стол начинает ломиться от бесчисленных сладостей, сандвичей с индейкой, кусочков пиццы и различных напитков, и когда мы просим официантку ни при каких обстоятельствах нас не беспокоить, даже если небо во что бы то ни стало решит рухнуть на землю.
В очередной раз многозначительно переглянувшись, Эль и Бейонд начинают свою непростую и неприятную историю. Вернее, начинает Бейонд, а Эль лишь дополняет его кое-какими подробностями, но иногда он и вовсе перехватывает нить повествования. Этот рассказ затягивается почти что на три часа, и, надо отдать должное братьям, вдвоем у них получилась намного более полная и трагичная история, чем тот краткий и сухой «обзор событий», который пересказал мне в Англии Эль.
Когда они, наконец, замолкают и спокойно смотрят на Лайта, тот лишь с силой трет ладонью лоб.
– Так… – только и может выговорить Лайт. – Ну ладно… – он качает головой, словно не может поверить в то, что собирается сказать. – Допустим… – На несколько секунд он замолкает, а потом повторяет. – Допустим… Получается, шестнадцать лет назад ты убил приемных родителей, а потом попытался воспроизвести эту картину здесь, в Университете. Впрочем, как я понимаю, совершенно безуспешно, благодаря стараниям Эля и Кристен. – Легкий кивок в нашу сторону. – И теперь кто-то начал охоту на вас троих? И вы считаете, что это кто-то из прошлого пытается отомстить вам?
– Не нам, – педантично поправляет его Бейонд. – Только мне. Но при этом не гнушается никакими методами, сам видишь, Ягами-кун.
Лайт выглядит так, словно от переизбытка новой информации его вот-вот вырвет, и сейчас он всеми силами старается предотвратить это прискорбное происшествие. Подумав немного и велев официантке принести «чего-нибудь не слишком крепкого, но покрепче», он залпом осушает принесенный бокал, даже не потрудившись спросить, что ему подали и явно не ощущая ни вкуса, ни запаха напитка.
– Да, неудивительно, – наконец, произносит он.
– Что именно? – уточняет Бейонд.
– Что Кристен в последнее время так от нас отдалилась, – поясняет Ягами, а потом поворачивается ко мне. – Ты ведь с самого начала все знала, не так ли?
– Не совсем, – качаю головой я. – Эль рассказал мне все, когда мы ездили в Англию. До этого у меня были только догадки, как и у всех нас.
– Мда, ситуация… – задумчиво произносит Лайт, после чего смотрит сначала на Эля, потом на Бейонда и задерживая взгляд на последнем. – По идее, мне следовало бы пойти и рассказать все Миками-сану. – И, чуть помедлив, добавляет. – Но я не стану.
Чувствуется, что он еще не закончил свою мысль, поэтому я не влезаю со своими благодарностями, когда он опять замолкает, подбирая необходимые слова.
– Но это только в том случае, если ты действительно с этим завязал, – наконец, твердо произносит Лайт, и взгляд его пронзительный, уверенный в себе. – Если умрет или пострадает еще хоть кто-нибудь, и я выясню, что это твоих рук дело, полиция все узнает.
– Звучит, как угроза, Ягами-кун, – говорит Бейонд, и я отчетливо слышу нотку усмешки в его голосе. Кажется, заявление Лайта его ничуть не волнует, не сердит, а, наоборот, забавляет.
– Не угроза, предупреждение, – внушительно отвечает тот. – Но, насколько я понимаю, ты не собираешься в ближайшее время вновь браться за нож. Так что можешь расслабиться.
И с этими его словами напряжение испаряется в мгновение ока. Наверное, потому, что расслабляется сам Лайт. А братья, которые и так не слишком-то беспокоились, лишь криво, но совершенно симметрично друг другу усмехаются: Эль правой половиной лица, Бейонд – левой. То еще зрелище. Зато я улыбаюсь за троих, и от моей широченной улыбки уже начинают болеть скулы – так я довольна происходящим. Собственно, я изначально полагала, что реакция Лайта будет примерно такой, какой оказалась на самом деле. Просто так наплевать на новое знание, как Ниа, он не сможет, а вот простить прошлые проступки и предотвратить возможные будущие – как раз в его духе. Задней мыслью я думаю, каковы наши шансы на его помощь в деле о поиске таинственного преследователя, и удовлетворенно отмечаю, что, пожалуй, они не такие уж и маленькие. Потому что Лайт никогда не отказывался помочь друзьям и знакомым, и вряд ли он воспринимает нас как-то иначе. К тому же, тут действительно вопрос жизни и смерти, так что полагаю, если я его об этом спрошу, он еще и возмутится, почему я задаю такие глупые вопросы, ведь это само собой разумеющееся.
– Забавно, – фыркает Эль. – Не так давно Нейт сказал нам примерно то же самое.
– Нейт тоже в курсе? – Лайт не кажется удивленным этим фактом, потому что все мы прекрасно знаем, что Ниа – это такой человек, от которого можно ожидать всего, что угодно.
– Разумеется, он в курсе, – улыбаюсь я и пожимаю плечами, словно этим говоря «Ты же его знаешь». – Уже несколько дней. А вот Саю – нет. И, честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы она узнала.
– Да уж, – понимающе кивает Ягами, ему не надо напоминать, как его сестра «любит» Эля с Бейондом. А потом усмехается. – Все же она еще девчонка… – И в его голосе так ясно слышится какая-то непонятная ностальгия, что я недоуменно на него вытаращиваюсь. Вот уж с какими интонациями Лайт не говорил никогда на моей памяти.
Сам же он только невозмутимо пьет через трубочку свежевыжатый апельсиновый сок – обычно он пьет только лимонный, но ввиду отсутствия такового в меню, решил, что сок его ближайшего цитрусового сородича тоже ничего себе напиток.
– Вы хотите, чтобы я помог вам с этим делом? – интересуется Лайт, смотря немного с вызовом, немного насмешливо.
Братья опять переглядываются, словно ведя бессловесный диалог, но длится это всего несколько секунд.
– Отличный план, Ягами-кун, – наконец, усмехается Эль. – Ты сможешь заниматься любимым делом, то есть расследованием, а заодно с этим следить за нами. И, если нам вздумается что-то отколоть, ты будешь первым, кто это заметит. По-моему, решение мудрое. Но есть одно «но». – И вдруг прогоняет улыбку и вмиг становится убийственно серьезным. – Но ты ведь осознаешь ситуацию, не так ли? Если преследователь добрался до Ватари, то же самое может случиться и с тобой.
– Разумеется, я это понимаю, – невозмутимо, но твердо говорит Лайт, тоже беря более серьезный тон и прекращая улыбаться. – Но я не могу позволить себе оставаться в стороне, если моим друзьям угрожает опасность. Это против моих принципов.
Ну да, вполне в его духе. Честно говоря, именно чего-то в этом роде я и ожидала с самого начала. Так что домой идем в самом приподнятом настроении. Но при этом меня не оставляет какая-то смутная тревога, потому что, разумеется, три головы – хорошо, а четыре – лучше, особенно если эта четвертая голова принадлежит Ягами Лайту, но, с другой стороны, Эль прав: чем больше нас, тем больше потенциальных мишеней у нашего неприятеля. Все мы это понимаем, и Лайт – не исключение, поэтому мы не тратим время на ненужные предупреждения и советы быть настороже, когда на перекрестке он поворачивает в сторону общежития.
========== Том 3. Глава 17. Одним глазком ==========
Дома Эль с невероятной скоростью и не без поддержки брата расправляется с огромным заблаговременно купленным кремовым тортом, после чего опять куда-то собирается, не говоря ни слова ни нам, ни спустившейся на завтрак Саю. И только когда он идет к входной двери, перекинув через плечо пустую хозяйственную сумку, и я его провожаю, то все же осмеливаюсь поинтересоваться пунктом его назначения и заодно причиной столь внезапного ухода.
– Я пойду в дом Ватари и возьму оттуда кое-какие вещи, – коротко поясняет он. – А потом поеду в больницу. Вдруг Ватари очнется… Ты ведь знаешь, Кристен, иногда так бывает…
– Да… наверное, бывает… – задумчиво отвечаю я, смотря куда-то за его плечо. – Пойти с тобой? – на всякий случай уточняю.
Эль только качает головой.
– Нет, не стоит. Спасибо, конечно, Кристен, но я справлюсь.
И уходит. Я еще некоторое время смотрю на его нелепую сутулую фигуру, пока он не скрывается за поворотом, а потом вздыхаю и закрываю дверь. Бейонд уже сидит в гостиной с ноутбуком и опять работает со списком пассажиров, так что, недолго думая, я к нему присоединяюсь. Саю, позавтракав и заняв свое любимое кресло в гостиной, звонит Ниа и назначает встречу, после чего чуть ли не час проводит в своей комнате, прихорашиваясь для этого знаменательного события.
Когда мы с Бейондом остаемся одни дома, (если не принимать в расчет Тома и Каролину), я иду на кухню, где, вытащив из холодильника все имеющееся в наличии сладкое для Бейонда и кое-что из готового несладкого для себя, укладываю весь провиант на большой расписной поднос, доставшийся мне вместе с домом, и несу обратно. Дабы, если проголодаемся, все было под рукой, и не приходилось бы постоянно бегать на кухню.
К моему удивлению, работы для меня осталось не так уж много. Большую часть сданных и купленных домов я уже просмотрела и рассортировала. Осталось только проверить покупателей и арендаторов. Делай я это в одиночку, с моего идиотизма вполне бы сталось ходить по адресам и расспрашивать людей лично, но Бейонд, добрая душа, пресек эту попытку в зародыше. Вместо этого дал мне адрес сайта в Интернете, на котором содержалась информация обо всех жителях США, согласно недавней переписи населения. Разумеется, он был небесплатным, но мне уже в очередной раз сказали, чтобы я не забивала себе голову переживаниями по этому поводу, а просто делала свое дело.
Выбранных мною для более пристального рассмотрения домов оказалось несколько дюжин, так что ничего удивительного, что эта свистопляска с проверкой каждого из них растягивается до самого вечера. Ближе к шести часам звонит Эль и предупреждает, чтобы мы его не ждали, ибо он решил на ночь остаться в больнице. Я ничего не имею против. Ему надо побыть одному. В конце концов, как бы он ни пытался делать вид, что все в порядке, как бы ни скрывал боль за улыбкой, как бы ни играл с Лайтом в теннис до потери сознания, заштопать прореху в сердце за такой короткий срок все равно невозможно.
