Текст книги "Побег от прошлого (СИ)"
Автор книги: Iriri
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)
Под конец выступает Мелло, демонстрируя нам несколько дюжин самых разных фотографий, в том числе перечня улик по делу Бейонда. Но он интересует нас в самую последнюю очередь. Да, немного полиция сумела накопать по делу преследователя. Впрочем, нас это более чем устраивает.
– Вот, я даже сумел достать один из осколков, – говорит тем временем Мелло, когда мы поглощены разглядыванием фотографий. – Это один из осколков бутылки из-под горючей смеси. – Он вытаскивает из кармана небольшой осколок, ничем особенным не выделяющийся – таких можно на улице найти, сколько угодно. Разве что копоть отличает его от остальных, но и это не такая уж редкость.
– Между прочим, Михаэль, похищение улик – это серьезное преступление, – замечает Миса, смотря на него с небольшим упреком. – За такое сажают.
– Знаешь, Миса, – Мелло натягивает на лицо выражение тотальной озабоченности, – мне кажется, проникновение в полицейский участок и в хранилище улик в частности, лицами, не имеющими на это полномочий, – это уже само по себе противозаконно. Так что не думаю, что из-за одного осколка следует паниковать.
– Хм, да, пожалуй, – соглашается она после некоторых раздумий. – Но как он может помочь нам в нашем деле?
– Ну, по копоти можно определить состав огнеопасной жидкости, – пожимает плечами Эль. – Возможно, было использовано что-то из ряда вон выходящее, что достать весьма непросто. И с этим уже работать.
– Или же на осколке остались отпечатки пальцев или частички ДНК, – продолжает мысль брата Бейонд. – Впрочем, это сомнительно, учитывая, что бутылка побывала в пожаре, но нам вполне может повезти.
– Ну, и кто этим займется? – оглядывает Мэтт всех нас с таким видом, словно хочет сказать, чтобы о его кандидатуре мы даже не заикались.
– Я могу, – спокойно отвечает Лайт. – В лабораториях кафедры криминалистики должны быть все необходимые приборы, и там ежедневно бывают десятки студентов, так что не думаю, что я привлеку к себе внимание.
– А я тебе помогу, – вторит ему Мелло, явно не желая сидеть без дела.
– А мне разгребаться с этими подозреваемыми одной что ли? – обиженно дует губки Миса. Работа, которой они с Лайтом занимались последние несколько дней, ей явно не по душе, но там она была хотя бы в компании своего парня.
– Возьми с собой Кристен, – все также невозмутимо говорит Ягами. – А то она у нас тут прохлаждается, словно на курорте.
– Хватит тут из себя Ганнибала Лектера строить, – недовольно бурчу я. Слежка за кем бы то ни было и опрос населения никогда не были моими любимыми занятиями, так что я полностью разделяю недовольство Мисы. К тому же, здорово сомневаюсь, что это принесет хоть какие-то плоды. – Ладно уж, – все же даю я свое согласие на эту авантюру. – Смерти вы все моей хотите, так бы и сказали…
– Тогда начнем с завтрашнего дня, – подводит итог Мэтти. – А сейчас по домам, мне пора работать.
По пути к моему дому мы с Элем и Бейондом обсуждаем сложившуюся ситуацию и строим планы на ближайшее будущее. Меня уже давно волновал один весьма щепетильный вопрос, да все не было подходящего момента, чтобы его задать. Сейчас он, впрочем, тоже не самый подходящий, но тянуть больше не имеет смысла.
– Послушайте, – медленно начинаю я, старательно подбирая слова, – я хотела спросить, что вы собираетесь делать?
– В каком смысле? – явно думавший о чем-то хорошем, если судить по его улыбке, Эль тут же поворачивается ко мне, вопросительно изгибая практически закрытую непослушными волосами бровь. – Что мы собираемся делать когда?
– Когда мы найдем этого преследователя, – произношу я, еще больше не уверенная, что этот разговор вообще следовало начинать. – Я имею в виду, что вы намереваетесь с ним делать? Ведь мы не можем сдать его полиции, потому что тогда вскроются твои преступления, – поворачиваюсь я к Бейонду. – А если не сдавать полиции, то как еще его остановить?..
– Короче говоря, тебя интересует, собираюсь ли я убить его, когда найду? – озвучивает Бейонд мою мысль.
– Ну… да… – заминаюсь я.
– Хороший вопрос, – деревянным голосом отчеканивает он. – С одной стороны мне ужасно не хочется вновь пачкать руки кровью. Они и так уже по локоть в ней. Но, с другой стороны, что еще остается? Будем смотреть по ситуации. Как бы там ни было, нет смысла говорить «Гоп», пока не перепрыгнул.
– Ты думаешь, мы не сможем его найти? – осторожно интересуюсь я, не зная, как он может отреагировать. Кажется, мой вопрос относительно его дальнейших действий здорово выбил его из колеи невозмутимости, так что кто знает, что он теперь может выкинуть.
– Сложно сказать, – пожимает плечами Бейонд. – Его стиль отличается от моего, так что можно всего ожидать. В его действиях нет логики, он нападает бессвязно. Ни в определенные даты, ни определенным образом, ни даже всегда на меня. И с целью причинить душевные страдания.
– Ну, а если попытаться действовать, как Лайт тогда, – предлагаю я. – Представь, что ты и есть этот преследователь. Что бы ты стал делать на его месте сейчас, когда мы нашли камеры и намерены отследить его местоположение с их помощью?
– Ну, тут два варианта, – задумчиво произносит Бейонд. – Вариант первый. Допустим, я не ожидал, что мы найдем камеры. То есть, вообще не ожидал, даже в мыслях не было. Тогда, зная, что меня могут выследить, я бы предпринял все возможное, чтобы этого не произошло. Избавился бы от компьютеров, с которыми были связаны камеры. Потом, если вся эта партия камер, покупалась за один раз, позаботился бы о том, чтобы продавец не проболтался о том, кто купил у него камеры. И нашел бы себе новое укрытие, перед этим полностью уничтожив старое. Короче говоря, замел бы следы. А если рассмотреть второй вариант… То тут допустим, что отслеживание сигнала камер входит в мои планы, и я специально натыкал их такое количество, чтобы их поскорее заметили. Тогда, зная, что мы действуем независимо от полиции и частных детективов, я бы подготовил все для встречи дорогих гостей, а сам бы затаился в надежном месте, чтобы в подходящий момент нанести удар по всем сразу.
– Мда, второй вариант представляется мне более реальным, – замечает Эль. – Но что он выгадает, убив нас? Убийство, определенно, не его цель.
– По-моему, он просто играет с нами, – хмыкаю я. – Зная наши истинные лица, он продолжает действовать исподтишка вместо того, чтобы просто пойти и заявить в полицию. Если он знает о том, что случилось в Англии, то у него явно есть и какие-то доказательства. По крайней мере, так мне кажется, что он не стал бы соваться к нам, не имея под ногами твердой почвы.
– Ну, если ему или ей все известно, – говорит Бейонд, – в том числе и то, что я видел в детстве смерть родителей… – на этом месте в его глазах промелькивает тень скорби и печали. – Скорее всего, его цель – вы. Все вы.
– Намекаешь, что он хочет убить нас? – уточняю я и без того очевидный факт. – Чтобы тебе… вновь пришлось увидеть… – я запинаюсь, не решаясь сказать слово «смерть», – потерю… близких людей?
– Ну, это было бы вполне логично, – наиграно безразлично пожимает плечами он.
– Знаешь, Кристен, – внезапно говорит Эль. – Если этот преследователь действительно выберет нас, как своих следующих мишеней, тебе просто необходимо уметь постоять за себя.
«Постоять за себя? – мысленно переспрашиваю я. – Никогда о таком не задумывалась… Да и что я могу? Никакими единоборствами или вообще хоть каким-нибудь видом спорта я отродясь не занималась, стрелять из пистолета тоже не умею, да и черта с два смогу выстрелить в человека… А о бое на ножах, вроде того, что устроили тогда в моей гостиной братья, я и думать не хочу. Всегда довольно прохладно относилась к холодному оружию».
– Так что, пожалуй, надо бы преподать тебе пару уроков самообороны, – заканчивает Эль свою мысль. – Так что займемся этим сегодня же, пожалуй, если ты не возражаешь.
– И где же будем практиковаться? – я скептически изгибаю бровь, считая эту идею довольно сомнительной.
– Твоя гостиная вполне для этого подходит, если отодвинуть к стене диван, кресла и столик, – невозмутимо произносит он и, прежде чем я успеваю что-то возразить, добавляет. – А вообще, довольно странно, что девушка, выросшая в таком большом городе, как Нью-Йорк, не владеет навыками самообороны. По-моему, это у вас на генном уровне должно быть заложено.
– Угу, с такой мамой, как у меня, особенно, – ядовито отвечаю я.
Бейонд никак не комментирует затею брата, но, судя по его взгляду, он определенно поддерживает Эля. Вот влипла… Интересно, как они собираются меня учить? Будут избивать до полусмерти, пока я не перестану чувствовать боль или не научусь уклоняться от ударов. Да, звучит правдоподобно и очень обнадеживающе…
========== Том 3. Глава 37. Семейка Аддамс ==========
Дома, наскоро отобедав и накормив скучающих без нас животных, мы возвращаемся в гостиную. Окна там уже вставили, так что комната вновь стала уютной и пригодной для проведения времени в непринужденной атмосфере. Никак не желающий отступать от своей навязчивой идеи обучить меня драться Эль тут же принялся за двиганье мебели. Несколько сомневающийся в задуманном Бейонд после некоторых сомнений к нему присоединился, а я просто стояла в сторонке. С меня этих перестановок хватило еще тогда, когда мы с Элем устроили у меня в гостиной псевдокровавую баню. С тех пор меня никакие силы не заставят вновь участвовать в чем-то подобном, даже если надо всего-навсего передвинуть диван.
– Ну что, готова? – Эль смотрит на меня, слегка склонив голову на бок и не то лукаво, не то ехидно улыбается. И что у него на уме, хотелось бы мне знать…
– Как будто к этому можно быть готовым, – каким-то обреченным голосом замечаю я, понимая, что мне не отвертеться, и морально готовя себя к побоям. – Что делать-то?
Вопреки ожиданиям, что меня немедленно начнут избивать, не дав даже времени на то, что хоть как-то подготовиться, мне пришлось выслушать практически часовую лекцию о болевых точках на теле человека и о том, насколько эффективно можно использовать эти знания, а также о том, насколько опасны подобные удары для того, против кого их использовать.
– Но не стоит думать, что один лишь удар в правильное место обеспечит тебе победу, – витийствует Эль. – Он просто может дать тебе время на то, чтобы, скажем, освободиться из захвата или убежать, если противник заведомо сильнее тебя.
– Может, перейдем уже к практике? – с нажимом интересуется откровенно скучающий и определенно засыпающий Бейонд.
– Но я не смогу драться против вас, – возражаю я.
– Никто же не просит тебя бить всерьез, – пожимает плечами он.
Следующие полчаса, как ни странно, проходят очень даже весело. Братья применяли против меня различные захваты: за одну руку, за обе руки, за плечи и так далее, а мне надо было придумать, как вырваться наименьшими потерями для себя. Причем, в ход шли не только удары по болевым точкам, но и несложные приемы по освобождению из захватов. Главное было правильно рассчитать собственную силу и давить на определенный участок руки. В принципе, ничего из ряда вон выходящего, но так как мы дрались понарошку, мне довольно трудно представить, насколько все это применимо в боевых условиях.
– Неплохо, Кристен, – ухмыляется Эль, когда после часа таких вот тренировок мы делаем небольшой перерыв. – Но что ты будешь делать в случае, если противников двое? – И, не дав мне времени собраться, хватает меня сзади за плечи, при этом не давая возможности пользоваться руками. – Вот такая ситуация. Один тебя держит, а второй нападает. Что ты будешь делать?
Забавно, но над тем, что делать, я даже не раздумываю. Видимо, после сотен просмотренных боевиков, я действую просто на уровне инстинкта. Десятки раз видела в кино этот прием и всегда хотела попробовать сама его использовать, и вот он мой звездный час. Оказалось, что это не так уж и сложно. Прыжок и двумя ногами удар по корпусу. Явно ожидавший подобного Бейонд, разумеется, ставит блок, но по инерции отступает на несколько шагов назад. А я переключаюсь на Эля. Наступить на ногу, потом удар пяткой по колену, и вот он отпускает мои руки. Сразу же удар локтем в солнечное сплетение, после – разворот и прямой удар кулаком в челюсть. Эль валится на пол, выбывая из боя и, закинув руки за голову, наблюдает за мной и Бейондом. Сам же Бейонд берет со стола линейку (подразумевается, что это нож) и, замахнувшись, бросается на меня в лоб. Не паниковать! А просто уйти с линии удара в сторону. А теперь что? Вряд ли удастся так просто уклониться во второй раз. Тогда что делать? Блокировать? Будет интересно на это посмотреть… Хотя… Вспомним ненавистную физику. Удар наносится сверху, соответственно, вектор силы направлен вниз. Что, если противопоставить ему равную силу, направленную в противоположном направлении? Нет, не годится. У меня нет равной силы. Так, стоп. А если представить, что вектор силы – это луч света? И что будет с лучом света, если он попадет на наклоненное зеркало? Это идея. Можно попытаться. Вот Бейонд снова замахивается на меня. Надо собраться и отвести его удар в сторону. Для этого надо заблокировать его предплечье чуть выше запястья. Секунда, вторая… Пора! Действуя по намеченной схеме, пытаюсь воплотить свой план в жизнь. Не вышло. Такое ощущение, что я попыталась заблокировать не руку человека, а гидравлический пресс. Видать, выбрала неудачный момент или же не то место на руке, которое следует. Несколько секунд я еще стоически пыталась выдержать давление его руки, но мои силы быстро иссякли, и Бейонду не составило труда продавить мой жалкий блок.
– Ты труп, Кристен, – объявляет он, нависая надо мной, когда я валяюсь на полу неподалеку от Эля, и коварно улыбаясь.
– Неужели? – я возвращаю ему улыбку и легко киваю на свои ноги, одна из которых замерла в опасной близости от его промежности.
– Вот так, значит, да? – усмехается Бейонд, вновь обращая свой взгляд ко мне, и его улыбка становится еще шире и коварнее.
– Я так понимаю, первый раунд можно считать завершенным, – констатирует Эль. – Ввиду выбытия из боя всех участников.
В результате, итог первого раунда – переплетенный клубок смеющихся тел. На душе у меня легко и уютно, как не было уже довольно давно, потому что Эль и Бейонд рядом и вместе мы можем горы свернуть, не говоря уже о том, чтобы найти какого-то там преследователя. И они всегда будут рядом со мной, и я никогда их не отпущу, точно так же, как они никогда не отпустят меня. И мы втроем уже так крепко увязли в этом деле, что пути назад для нас давно уже нет.
– И что тут происходит? – внезапно проносится по гостиной громкий и властный женский голос, разрушая царящую там идиллию и резко вырывая нас троих из нашего уютного маленького мирка обратно в суровую реальность.
Все также лежа на полу, я поворачиваю голову к дверному проему и, если бы я в этот момент что-то пила, то, вне всяких сомнений, с шумом бы выплюнула напиток. В дверях замерла высокая женщина в строгом деловом костюме, с собранными в аккуратную прическу волосами и весьма суровым лицом. Ни дать, ни взять – маркиза Миддлфорд!
«Ну отлично, – про себя хмыкаю я. – Только этого не хватало для полного счастья… Семейка Адамс прибыла…»
Кое-как приведя тело в сидячее положение, я натягиваю на лицо улыбку, совершенно не искреннюю, но остается надеяться и верить, что моих актерских способностей хватит, чтобы сия улыбка не стала причиной полномасштабного скандала.
– Привет, мам, – говорю я несколько растеряно. – Э-э-э, как вы тут оказались? Не предупредили, что приедете, даже просто не звонили. Не похоже на тебя.
– Конечно, мы не предупредили, – менторским тоном отвечает она. – Было достаточно затруднительно предупредить, учитывая, что кое-кто предпочитал не подходить к телефону.
Черт, а я и забыла, что взрыв вывел из строя мой домашний телефон. А сотовый наверняка банально сел. Да, ситуация. Сейчас мне до самой ночи будут прессовать мозг по поводу этого.
– И вообще, я, кажется, спрашивала, что тут происходит? – с нажимом повторяет вопрос мама, выразительно кивая в сторону братьев, к этому моменту уже тоже успевших сменить положение «лежа» на положение «сидя». – Кто это такие? И почему ты проводишь время в компании молодых людей, начисто лишенных воспитания?
Аут! Полный! Я просто физически ощущаю, как братья ошарашено замирают, не ожидав таких откровенных наездов. Полагаю, Эль считал, что я изрядно преувеличивала, когда рассказывала ему о своей семье. А иначе, откуда столько безмерного удивления?
– Я так полагаю, что в детстве вас не учили, что если взрослый человек задает вам вопрос, то на него следует ответить? – так и не дождавшись ответа, продолжает мама, переводя сосредоточенный взгляд своих серых глаз с Эля на Бейонда.
– Э, миссис О’Хара, – наконец, отходит от шока Бейонд. – Разрешите поинтересоваться, в связи с чем вы приписываете нам столь нелестные обвинения?
– И это спрашивает молодой человек, валявшийся на полу, когда в помещение вошла женщина. – Нет, маму таким не проймешь. – Плюс, я что-то не слышала слов приветствия ни от одного из вас.
– Простите великодушно, – произносит уже Эль. – Но осмелюсь заметить, что все это время говорили вы. И если бы мы стали произносить слова приветствия, нам бы пришлось вас перебить, а это несколько не соответствует правилам приличия.
Нет-нет-нет, этого все равно не достаточно, Эль! Хотя попытка, однозначно, заслуживает уважения. Я немногих знаю, кто при первой встрече с моей мамой смог бы не только нормально разговаривать, но еще и вступать с ней в спор.
– Я полагаю, мне бы пришлось так и стоять в дверях до самого вечера, прежде чем вы бы прекратили свои непотребные занятия и обратили на меня внимание, – парирует она. – Как и сейчас вы почему-то позволяете себе сидеть на полу вместо того, чтобы взять у меня сумки и проводить нас всех в комнаты.
После этих слов в гостиную входят папа и Джейн, видимо, все это время топтавшиеся в прихожей. При взгляде на сестру я делаю вывод, что с момента нашей последней встречи почти девять месяцев назад она ни капли не изменилась. Все та же точная мамина копия – даже прическа та же самая и неизменный строгий костюмчик с иголочки. Неудивительно, что, если нас сравнивать, никому и в голову прийти не может, что я старшая. А мне наплевать. Я в себе всегда больше всего ценила индивидуализм и то, что смогла выбраться из этого дурдома, не позволив маме превратить меня в «железную леди». Поджав губки, она явно, как и всегда, поддерживает мамино решение и тоже неодобрительно смотрит на меня и братьев. Зато, папа, как и следовало ожидать, определенно не приветствует такое отношения к хозяевам дома. Не оспаривает законы гостеприимства, а просто считает, что бесконечными упреками нам не найти компромисс. Вообще, меня всегда поражало, каким образом они с мамой вообще умудрились познакомиться и пожениться…
– Прошу нас простить, – разрушая повисшую, было, тишину, говорит Эль, поднимаясь на ноги. – Я Эль, а это мой брат Бейонд. Мы близкие друзья Кристен.
«О да, очень близкие друзья», – ехидно вставляет свои пять копеек внутренний голос.
– Близкие друзья? – мама окидывает из обоих внимательным и оценивающим взглядом. – Кристен о вас ничего не говорила. И последний раз, как мы сюда приезжали, вас не было.
– Ничего удивительного, – невозмутимо отвечает он. – Мы познакомились в Рождественские праздники.
– Вы знакомы меньше года и уже называете себя близкими друзьями? – Ну, кто бы сомневался, что она упустит шанс проехаться туда-сюда по каждому сказанному Элем слову… – Немного самонадеянно.
– И, тем не менее, это так, – сохраняя ледяную невозмутимость, подтверждает Бейонд. – А сейчас, будьте добры, ваши сумки.
– После зайдите ко мне, хочу переговорить с вами, – не допускающим возражения тоном произносит мама. – Мне не нравится, что Кристен связалась неизвестно с кем.
Когда мы всей гурьбой поднимаемся по лестнице на второй этаж, я встречаюсь взглядом с Бейондом, и в его глазах читается такая ошарашенность и такое недоумение, что я не выдерживаю и начинаю сдавленно беззвучно хихикать. Слава богу, я иду последней, так что никакого риска, что кто-то это заметит. Еще раз глянув на Бейонда, я опять прыская, потому что на этот раз он обреченно качает головой, словно желая этим сказать «А я еще жаловался, что придирки Саю-чан ужасно утомительны». Ну да, все познается в сравнении, и безобидные неловкие нападки Саю, которую так легко было поставить в тупик, не идут ни в какое сравнение с железной дисциплиной моей мамы, которая сама кого хочешь на место поставит без особых проблем. И с ней те же самые приемы, что и с Саю, не прокатят. Думается, даже словоблудие братьев тут окажется бессильно. А что, будет даже интересно послушать, о чем же мама будет с ними говорить. И плевать, что подслушивать под дверью недостойно – для меня это правило утратило всякую силу после того, как я бесстыдно подсматривала за Саю и Бейондом. Чую, будет весело.
В итоге мне еще и приходится выслушивать длинную и нудную речь по поводу того, что комнату, в которой всегда располагались мои родители, когда приезжали, сейчас занимает Саю, и им приходится ютиться в «какой-то кладовке». Когда, наконец, вещи разложены, папа и Джейн идут вниз, а мама остается в комнате устраивать Элю и Бейонду допрос с пристрастием. И когда дверь комнаты захлопывается, я просто бесцеремонно усаживаюсь на пол и слушаю, ничуть не беспокоясь, что меня могут застукать, как и последствий этого.
– Расскажите о себе, – коротко требует мама. – Ведь вы не местные, насколько я вижу.
– Совершенно верно, миссис О’Хара, – подтверждает Бейонд. – Мы родились и выросли в Великобритании.
– Ну, кто бы сомневался, – она явно искривляет губы в своей излюбленной манере, когда ей что-то не нравится. – Мало того, что Кристен связалась с японцами, так теперь еще и англичан в свой дом притащила. – Шумно выдохнув, она продолжает допрос. – Кто ваши родители? Где работают?
Блин, ну нашла, что спрашивать… Сейчас такое начнется… Глянув в замочную скважину, я вижу, что, кажется, тревога была ложной, и кидаться на маму с кулаками братья не спешат. Кажется, они даже не испытывают негативных чувств по поводу этого вопроса. Неужели, смирились? Или успели за такой короткий срок морально себя подготовить? Впечатляет.
– Отец работал в Скотланд-Ярде, а мама была ведущим репортером в «Таймс», – ровным голосом отвечает Эль, и на его лице не дрогает ни один мускул.
– Вот как? – переспрашивает мама. – А сейчас не работают?
– Не работают, – эхом отзывается Эль. – Потому что они мертвы. Убиты. Отдали свои жизни, исполняя свой долг. – А потом немного склоняет голову на бок и адресует ей ледяной взгляд. – Еще вопросы?
– Прошу прощения за свою неучтивость, – ни секунды не колеблясь, склоняет голову мама, но довольно скоро возвращает разговор в прежнее русло. – Значит, сейчас вы живете одни?
– Почему же одни? – подает голос Бейонд. – У нас есть дедушка. Правда, он болен и лежит в больнице. Не знаю, говорит ли вам что-то это имя, но наш дед – Квилиш Вамми.
– Вы просто потрясающего мнения о моих умственных способностях, молодой человек, – мама говорит таким голосом, словно ей плюнули в душу. А потом подумали, и плюнули еще раз. – Вы считаете, что я могу не знать столь известного человека?
– Вас еще что-нибудь интересует, миссис О’Хара? – спрашивает Эль прежде, чем Бейонд ответит на предыдущий вопрос.
– Довольно невежливо уходить от прямого вопроса. – Как и следовало ожидать, сменить тему разговора, если предыдущая ее еще волнует, она не позволит.
– Что невежливо, так это ковыряться в душе у человека, даже несмотря на то, что ему это неприятно, – резонно возражает Бейонд. – Если вам действительно что-то интересно о нас узнать, то спрашивать надо нормально, по-человечески. Вы для нас никто и зовут вас никак, так что мы вовсе не обязаны рассказывать вам что бы то ни было. И если у вас такая острая неудовлетворенность жизнью, то советую вам сперва навести порядок в собственной голове.
Даже отсюда я вижу, как широко распахиваются мамины глаза, и в них нет возмущения, злости, презрения – ничего, кроме удивления. Я, пожалуй, и не возьмусь вспомнить, когда ей последний раз говорили слово против, да еще и таким дерзким тоном. На моей памяти, кажись, такого вообще не было ни разу. Что ж, неудивительно, что она так растерялась. Но, думается, это ненадолго. И, словно в подтверждение моих мыслей, ее губы сжимаются в ровную черту, а глаза чуть ли молнии не начинают метать.
– Да как вы смеете!
– В детстве вас определенно сильно притесняли, – проигнорировав ее высказывание, продолжает Бейонд. – Возможно, из-за ваших очков, которые вы с возрастом сменили на контактные линзы. А может, из-за того, что вы росли в неблагополучной малообеспеченной семье? В детстве вами никто не занимался, потому что вас растила мать-одиночка, вкалывающая на двух работах, чтобы содержать семью, не так ли? Ваш костюм просто безупречен, однако, ваши дешевые безвкусные туфельки, которые к нему совершенно не подходят, сразу бросаются в глаза. Мать совершенно не привила вам чувство вкуса, ей было просто не до вас. А в школе вас дразнили из-за поношенной одежды. Вы были очень закомплексованной девочкой, и с возрастом эти комплексы только крепли. При знакомстве с другим человеком сейчас вы пытаетесь произвести впечатление своим внешним видом, но при этом игнорируете мелкие детали. Налицо желание доказать людям, что вы хоть чего-то стоите. А еще вам очень не везло в браке. Ведь я не ошибусь, если скажу, что ваш нынешний брак уже третий по счету? Первый муж держал вас в черном теле и постоянно поднимал на вас руку. И тогда вы решили, что сами станете главой семьи, верно? Но ваш второй муж был в корне с этим не согласен…
Я слушаю его, раскрыв рот. Мой мозг просто отказывается понимать, каким образом, до этого ни разу не встречаясь с моей мамой и даже ничего о ней не зная, Бейонд смог прочитать ее, как открытую книгу. Тема ее прошлых браков вообще была под запретом, и последний раз мы об этом говорили черте когда. А о том, что ее воспитывала мать-одиночка, не знала даже я, но судя по выражению маминого лица, Бейонд попал в «яблочко» и в этом.
– А потом, наконец, вы нашли мужчину, идеально подходящего под ваши запросы. – Кажется, Бейонд и не думает останавливаться на достигнутом, и успокоится только тогда, когда выскажет все, что крутиться у него в голове. – Мужчину, принявшего вас такой, какая вы есть. И вы, наконец, смогли проявить себя в полной мере. Помня, в каких условиях росли вы сами, вы постарались сделать все, чтобы не повторить ошибки своей матери, и полностью углубились в воспитание дочерей, не замечая, что своей чрезмерной заботой ломаете им личности. Вы, никогда по-настоящему не знавшая материнской любви и заботы, сами решили стать идеальной матерью и с детства стали навязывать Кристен и ее сестре свои жизненные принципы, строго карая любую их самостоятельность. А когда Кристен отказалась принимать происходящее, как должное, вы махнули на нее рукой, пустив ее дальнейшую жизнь на самотек. Точно так же, как в детстве мать, ввиду занятости, махнула рукой на вас. По сути, вы отказались от нее, уделяя все свое внимание младшей дочери. И сейчас, когда она выросла без вашего навязчивого участия, вы считаете, что все еще можете влезать в ее жизнь и решать за нее? Просто поразительно, что при этом вы еще пытаетесь говорить нам о воспитании.
После этих слов Бейонд, наконец, замолкает и выжидающе смотрит на маму, словно ожидая, что она еще скажет. Но, судя по ее растерянному виду, говорить что бы то ни было она явно не собирается. Блин, а я еще сомневалась, что у братьев будут проблемы. Очевидно, что неразборчивость в людях не лечится, увы.
– Вон из моей комнаты, – наконец, произносит мама.
Братья только слегка усмехаются, а потом разворачиваются и идут к двери. Мне, наверное, следует уйти, чтобы меня не заметили, но стоит только вспомнить, что мне еще ни разу не удалось скрыть от них свое наблюдение… После Эль непременно подойдет ко мне и спросит в своей излюбленной манере «Развлекаешься, Кристен?» Знаю я его! Так что я никуда не спешу, а продолжаю смотреть в замочную скважину. И успеваю заметить только, как Эль, замерев перед дверью, оборачивается к маме и коротко произносит:
– Надеюсь, теперь вы дважды подумаете, прежде чем лезть кому-то в душу, миссис О’Хара.
Ответа, естественно, нет, так что они просто выходят из комнаты.
– Развлекаешься, Кристен? – как я и ожидала, тут же спрашивает Эль.
Эти двое, кажется, ни капли не удивлены, увидев меня, сидящей в коридоре. А я все больше убеждаюсь, что между нами тремя определенно есть какая-то невидимая связь. Улыбнувшись в ответ, я не без их помощи поднимаюсь на ноги, тут же отзывающиеся неприятной болью, и мы вместе идем вниз. Думается, маме сейчас лучше побыть одной, а пока можно нанести визит и папе с Джейн.
Как я и ожидала, они оба сидят в гостиной и пьют чай. При этом папа читает «Нью-Йорк Таймс», которую, видимо, прихватил из дома, а Джейн из кожи вон лезет, пытаясь показать, что ее не волнует ничто, кроме чайной церемонии. И в ее безупречно прямой спине и серьезном лице столько пафоса, что я тут же начинаю неуважительно хихикать. Окинув взглядом эту картину, Эль, чуть помедлив, ко мне присоединяется, а Бейонд лишь качает головой, улыбнувшись уголками губ.
– О, вы уже, – замечает папа, выглядывая из-за газеты. – Что-то Маргарет теряет форму, раз так быстро вас отпустила. А я уж, было, настроился на то, чтобы в ваше отсутствие посмотреть телевизор.
– Что же тебе мешает включить его сейчас? – ухмыляюсь я. – Если у тебя нет настроения на разговоры, мы вполне можем пойти прогуляться, да, Джейн? – с нажимом спрашиваю я, тоном голоса давая ей понять, что меня она своим актерством не обманет.
– Нет, Кристен. – Она ставит кружку на блюдце и поворачивает ко мне голову. – В высшей мере заманчивое предложение, но я вынуждена отказаться. Во-первых, надо приготовить что-то на ужин, у тебя же отродясь ничего нет, а во-вторых, на улице моросит дождь, а я не хочу мокнуть.
– Пф, – только фыркаю я. – Вижу, ты все такая же зануда.
– Вижу, ты все такая же раздолбайка, – эхом откликается Джейн и поднимается на ноги, беря со стола кружку и блюдце. – А теперь я вынуждена откланяться. – И, не говоря, больше ни слова, отбывает по направлению к кухне.
Да, разговорчивой она никогда не была. Мамину самодисциплину она унаследовала в полном объеме, но вот замечания другим раздавать не спешила и, если разговор с кем-то или о чем-то был ей неприятен, она никогда не превращала его в скандал, а просто предпринимала маневр тактического отступления. Вот как сейчас.
