Текст книги "Оно: всё впереди (СИ)"
Автор книги: Ira_Jones
сообщить о нарушении
Текущая страница: 84 (всего у книги 90 страниц)
– Мне... жаль.
– Ну да. Не в первый раз. – закатил глаза Ричи.
– П-почему... почему вы такие... – не понимал хладнокровия детей монстр.
– У тебя научились. – ответила Марш.
Позади послышались глухие хлопки. Дети обернулись, видя, как из тени выходит никто иной, как Матурин. Он хлопал в ладоши, подходя всё ближе к ним. Его глаза блеснули фиолетовым цветом, в то время, как на лице расплывалась улыбка. Пеннивайз попытался привстать, но силы совсем покинули его. Он еле мог говорить, не то, что двигаться. Черепаха же остановился в полуметре от детей, кладя руки в карманы и окидывая взглядом каждого из неудачников. Те лишь молча стояли, смотря на него с неким недоверием. Они практически забыли о его существовании за эти месяцы. Если бы не сообщение клоуна, Матурин вероятно навсегда бы стерся из их памяти.
– У прошлого есть запах, вкус и цвет,
стремление учить, влиять и значить,
и только одного, к несчастью, нет –
возможности себя переиначить.
Этот отрывок он сказал с явной иронией, смотря при этом на клоуна. Тот в свою очередь попытался оскалиться, но вышло это крайне неуклюже и больше напоминало судорогу. Он щёлкнул пальцами, и на лице Тойзера появилась новая пара очков. От удивления мальчик едва не уронил и их, но вовремя придержал пальцами.
– Какова твоя цель? – напрямую спросил Майк. – Что тебе нужно, Мэт?
– Хочу забрать свою противоположность, только и всего. – пожал плечами Черепаха. – Мне нравится ваша планета. И я не хочу, чтобы он терроризировал её.
– И почему же ты до сих пор этого не сделал? – прищурился Бен.
Матурин вздохнул, и, махнув рукой, создал в воздухе сотни маленьких сверкающих огоньков. Дети с удивлением подняли головы, в то время, как Пеннивайз наоборот, отвернул свою, не имея желания смотреть на это. Огни мерцали разными цветами. Каждый, хоть и был круглым, имел свою форму и размер. Некоторые были яркими. Другие же совсем тусклыми и невзрачными.
– Он рассказывал вам о мертвых огнях? – вновь подал голос Черепаха. Все дружно кивнули головами в знак согласия. – Тогда полагаю, вам известно, что все они являются душами.
– Как прямолинейно. – напрягся Тойзер.
– Это так. – повторил голубоволосый. – Каждая поглощенная им энергия не смогла улететь в космос. И навеки заперта в том, кого вы зовёте своим другом. Он жив, лишь благодаря тем жизням, которые забрал.
Дети стояли в полном шоке. Клоун конечно рассказывал им об этих огнях, но столь важную информацию предпочёл пропустить. Всё вокруг словно перевернулось с ног на голову. Весь год неудачники думали, что главным источником силы клоуна является страх и плоть людей. Но как оказалось, топливом для его организма всегда было самое ценное, что есть у человека – его душа. Матурин терпеливо ждал, пока дети осознают весь ужас происходящего. Первым из шока вышел Стен. Он обернулся на клоуна с глазами, полными ненависти. Душа – самое дорогое и священное, что есть у каждого. Для Уриса это было что-то вроде святого слова. «Бог живет в твоей душе, а значит душа и есть Бог».
– Ты... – стиснул зубы еврей. – Ты дьявол...
Пеннивайз смотрел на него, не зная, что ответить. Нет, он не дьявол. Он намного хуже. За всё это время он так и не признался им, как именно он поддерживает жизнь. Это был его секрет. Секрет монстра. Который знали лишь он и Черепаха. Но правда рано или поздно всегда становится явью. И для него это время пришло.
– Я рассказывал вам... про мертвые огни...
– Ты не говорил! Не говорил, что это запертые души! – прокричал Ричи. – Всех... кого ты убил!
– Это значит... ч-что если бы Джорд-д-джи... – дошло до Билла. Он развернулся и ринулся с кулаками на монстра, но Майк с Эдди вовремя удержали его. – Ты ублюдок! Уб-б-блюдок!
Пеннивайз был не в силах как либо реагировать на это. Но раз уж всё и так подходило к концу, он решил, что последние силы нельзя просто так растрачивать. Он напряг мышцы и те, словно лопаясь изнутри, начали поднимать корпус. Денбро перестал вырываться и вместе с остальными отступил назад. Никто не ожидал, что монстр ещё в силах поднять себя. Даже Матурин слегка удивился, хоть и не подал виду. Ему казалось, что клоун окончательно ослаб. Но похоже, что-то в нем ещё осталось. Трясущиеся ноги не смогли полностью разогнуться в коленях, но встать всё же получилось. Пеннивайз протянул руку к впереди стоящему Биллу. Мальчик в полном оцепенении смотрел на него, не в силах пошевелиться. Ледяная ладонь легла на плечо заики. В каком-то роде он стал некой опорой для монстра, ведь тот едва стоял на ногах.
– Я боялся.
«Боялся?» – хором подумали все. Чтобы тот, кто питается чужим страхом и превращается в тварей, которых не встретишь в самом страшном ночном кошмаре, боялся? Уму не постижимо. Прежде монстр никогда не признавал этого. Ему было грустно, противно, он ненавидел, радовался, страдал, но никогда речь не заходила о страхе. По сути, как тот, кто сам является воплощением кошмаров, может испытывать это чувство? Абсурд, да и только. Но Пеннивайз говорил на полном серьезе. Так он разговаривал всего два раза в жизни: после смерти Миссис Харис и когда уходил от них три месяца назад. Не было ни усмешки, ни сарказма.
– Что ты имеешь в виду? – подал голос Ричи.
– Я боялся, что как только вы узнаете об этом... нам придётся попрощаться.
– Хватит тянуть, мой друг. – встал Черепаха. – Раз уж ты впутал этих детей в это, тебе и нести ответственность за всю ту ложь...
– Я НЕ ВРАЛ! – прорычал клоун. Рык эхом разнесся по коллектору, медленно растворяясь в воздухе. Дети, уже привыкшие к таким закидонам, не шелохнулись, терпеливо смотря на него в ожидании пояснения. – Я просто оттягивал. Оттягивал момент. Но слишком поздно понял, что времени у меня не осталось. Но ты...
Он поднял взгляд на Матурина. Черепаха стоял со своим обычным выражением лица, держа руки в карманах и опустив плечи, словно он просто на прогулке решил постоять в тени под деревом. И Пеннивайза это бесило. Никогда прежде он так сильно не ненавидел свою противоположность. Клоун был готов голыми руками стереть его с лица вселенной. Единственное, что останавливало его – отсутствие сил. Их едва хватало на то, чтобы говорить и держаться на ногах, и то при поддержке Денбро.
– Ты злишься на меня за то, что я открыл им правду? – поднял правую бровь голубоволосый.
– Я зол, потому что ты повернул это всё против меня! Ты словно знал, что так всё и будет! Как будто изначально это спланировал! – не унимался клоун .
– А разве всё могло быть иначе? Признай, Пеннивайз. Ты боишься ответить за все те грехи, что совершил. Ты знаешь, чем это чревато для тебя. – Матурин ступил вперёд, продолжая свою браваду. – Да, я прилетел не для того, чтобы забрать тебя с собой. Я здесь, чтобы освободить всех, кого ты заточил в холодной космической тюрьме. Но твой эгоизм никогда не позволял тебе делать что-то для других. Все твои поступки были направлены лишь на твоё собственное благополучие. Сначала ты забрал Беверли Марш, затем стал жить у Миссис Харис, дом которой потом перешёл тебе, а после начал откровенно пользоваться всеми людьми в городе, чтобы выжить. Да. В твоём понимании я желаю тебе зла. Но позволь спросить тебя, если внутри этого холодного куска плоти, который ты зовёшь своим телом, осталась хоть капля того, что заложили в тебя эти дети. – Черепаха подошёл вплотную к клоуну, и, отодвинув заику, придержал его за руку, чтобы монстр не упал. – Что если бы... они тебя об этом попросили?
Наступила гробовая тишина. Неудачники в полной растерянности смотрели то на Пеннивайза, то на Матурина, в ожидании хоть какой-то реакции. Они толком не поняли, что именно имеет в виду Черепаха. Ведь раньше все они действительно верили, что голубоволосый хочет забрать клоуна с собой в космос. Но теперь они совсем запутались. Что же он хотел сделать? И о чём таком они могли попросить клоуна?
– Хах... – усмехнулся клоун. – Что бы я сделал?
Он оттолкнул от себя Матурина и рухнул вниз, ударяясь о бетонный пол. Дети рефлекторно подбежали к нему, уже собираясь спросить, всё ли с ним хорошо. Но клоун вдруг засмеялся. Это был самый безумный, самый громкий его смех. Он хохотал так сильно, что из глаз закапали слезы, скатываясь по щекам и падая на холодную землю. Казалось, ещё чуть-чуть и его голосовые связки просто лопнут. Черепаха лишь вздохнул, в очередной раз убеждаясь в безумии своей противоположности. А вот неудачников это напугало. Разве сейчас время для смеха? Еще минуту назад клоун был серьёзен, а сейчас заливается безумным смехом, и казалось, предсмертной агонией.
– П-почему... почему ты смеёшься? – злился Урис. – Это не смешно...
– Это... ахахазаза... это просто уморительно! – никак не мог унять свой хохот монстр. – Как же я... ехезехе... как же я обожаю иронию судьбы! Она прекрасна! По истине прекрасна! – он резко замолчал, поднимая желтые глаза на детей. – Я много плохого сделал в жизни. – он повернулся в сторону своей противоположности. – Это голубое земноводное говорит правду. Но знаете... если бы у меня был шанс вернуться в любой день моей жизни на Землю, я бы выбрал тот, когда впервые пришёл за Бев в приют. Не те средневековые времена, когда я мог питаться до отвала. Они были хороши, но... Именно тот вторник 31 августа 1989 года. Потому что вы все... это лучшее, что случалось в моей жизни.
Он залез трясущееся рукой в карман и достал из него то, что заставило Беверли заплакать. В ладони он сжимал тот самый ключ, который раньше она носила на шее. Он был немного ржавым, но всё таким же знакомым. Дрожащая рука потянулась к девочке, протягивая его. Та медленно взяла ключи, не замечая, как слезы капают с её лица на пол. Все в полном шоке смотрели на прошлый талисман подруги, не веря своим глазам. Она сама уже не помнила, когда видела его в последний раз.
– Я нашёл его в канализации три месяца назад. Наверное, вы спускались сюда. Но отдать так и не успел.
– Ты... ты хранил его всё это время? – дрожащим голосом спросила неудачница.
– Он напоминал мне о вас. Всё это время. Когда я смотрел на него, то знал, что хоть здесь я и умираю, но вы будете жить дальше.
– Пеннив... – дрожащими губами пыталась выдавить имя клоуна Марш, сжимая ключ в руке.
– Я жив, потому что все те души, которые поглотил, до сих пор заперты во мне. Ведь у меня нет своей души. Я словно антиматерия. Сгусток негативной энергии. Но спасибо. Спасибо, что сделали мой конец таким веселым. Признаться, до вашего появления, мой смех всегда был притворным. И мне нравилось смеяться вместе с вами. Мне нравилось, когда шериф ругался. Когда Синди пыталась склеить меня. Когда Шарлота влюбилась. Когда Генри постоянно язвил. Когда Лана называла меня «Мистер». Мне нравились шутки Ричи, доброта Майка, педантичность Эдди, наивность Джорджи, заикания Билла. Мне нравилось, как Бен знал ответы на все вопросы. Как Беверли учила меня суровому людскому быту.
Клоун повернулся к Стену. Тот больше не смотрел на него с ненавистью. В глазах еврея виднелась растерянность. Он не понимал, злиться ему на монстра или нет. Внутри шла борьба. Одна половина кричала, что прощать такое нельзя. Другая же вспоминала все те моменты, когда клоун заставлял Уриса чувствовать эмоции, дарившие радость. Он даже сам уже не помнил, за что так ненавидел его.
– Мне нравится, как ты читаешь молитвы перед едой. Как читаешь свои церковные книги. Прости, что обидел тебя тогда в церкви, Стен. Но я не смогу уйти, зная, что ты злишься на меня. – на лице клоуна появилась улыбка. – Что же я на той стороне Богу скажу?
Губы еврея задрожали. По влажной щеке покатилась слеза. Он вспомнил тот вечер, когда они с Пеннивайзом под видом двух священников поехали в местный бар. Клоун тогда пел какую-то песню, которая очень понравилась Урису. В ней было что-то святое. Что-то на столько душевное, что тогда он едва поверил, что монстр сам сочинил её на ходу. В память въелась лишь одна строка: «Брат, душевный брат.
Жить в мире с Богом не привыкну я никак.»
– Я... я прощаю тебя, Пеннивайз. – сказал он.
– Мы все. – добавил Эдди.
– Я рад. Так рад... – расплылся в улыбке клоун. – ... что последний год моей жизни... прошёл не напрасно.
Его глаза посинели, но пальцы совсем ослабли. Сделав глубокий вздох, а потом выдох, он поднял взгляд на решётку в потолке, из которой уже виднелся лунный свет.
– О чём это ты? – не понял Бен. – Мы простили тебя, Пеннивайз! Тебе больше не нужно здесь оставаться!
– Нет... Мое время на этой Земле подошло к концу.
– В каком см-м-мысле? – с некой дрожью в голосе спросил Билл.
– Я освобожу. Освобожу всех до единого. Потому что... вы бы этого хотели. А если хорошо вам... то и мне хорошо. – маленькая слезинка капнула из угла левого глаза и быстро растеклась по бетонному полу. – Да. Хорошо...
Тело Пеннивайза начало светиться. Дети в непонимании отскочили, жмурясь и закрывая глаза руками. Клоун закрыл глаза, оставляя на лице улыбку. Она не была язвительной или злой. Она была такой, словно он наконец обрёл покой. Вот-вот наступит конец. Столь долгожданный. Монстр слишком долго оттягивал его. Но время приходит для каждого, рано или поздно. Матурин с интересом наблюдал за происходящим, видя, как из тела клоуна один за другим начинают вылетать маленькие жёлтые огоньки. Они взмывали в небо, подобно светлячкам, освещая весь центральный ключ коллектора.
– Нет... Стой! Ч-что происходит?? – не понимала Марш. Она повернулась к Черепахе, хватая того за рукав свитера. – Что с ним?!
– Он уходит. – спокойно ответил голубоволосый. – Отдавая космосу то, что забрал.
– Пеннивайз... умирает? – не мог поверить в происходящее Ричи.
Тело клоуна начало терять цвет, становясь похожим на серый оттенок глины. Словно огни высасывали из него все краски, оставляя лишь пустую оболочку. Урис подбежал к нему, хватая за плечи и крича, что есть сил. Но монстр не реагировал. Его глаза были закрыты, а тело полностью обмякло, подобно кукле.
– Пеннивайз не уходи! Не оставляй нас! – кричал еврей.
Майк повернулся к Черепахе, надеясь хоть на какую-то поддержку с его стороны.
– Матурин! Он же умрет! Помоги!
– Я здесь бессилен. Он сам решил сделать это, и никто из нас не может остановить его. Пеннивайз не слышит вас. Он покидает эту вселенную, высвобождая тех, кого заточил в своём холодном мире. – голубоволосый поднял руку, показывая на улетающие вверх огни. – Все эти души теперь свободны.
– Нет! Не уходи Пеннивайз! – Марш подскочила к Стенли.
Остальные последовали её примеру и собрались кругом вокруг монстра. Слезы текли по щекам каждого. Все неудачники кричали ему, умоляя не бросать их. Умоляя остаться на Земле. Но монстр просто неподвижно лежал, выпуская из себя десятки и десятки огней.
– Так же нельзя! Всё не может вот так закончится! – кричал Каспбрак. – Ведь мы выбирались из передряг и похуже!
– Он прав! Мы верим в тебя, Пеннивайз! Ты нужен нам! НУЖЕН НАМ ВСЕМ! – согласился Тойзер.
– Ты ведь тоже... часть клуба неудачников! – прокричал Бен.
Но никакого ответа не последовало. Бессильные, дети продолжали кричать, а Черепаха просто смотрел вверх, думая о чём-то своём. Тело монстра медленно теряло свои «живые» свойства, пока полностью не превратилось в серое и холодное. Из плоти вылетел последний огонёк, взвывая и растворяясь вверху канализации. Наступила тишина. Пеннивайз лежал, всё с той же улыбкой, которая застыла на его лице. Мертвый, ничего не чувствующий. Это был уже не он. Просто оболочка. Образ, в котором он предпочёл и покинуть этот мир. Все плакали. Тихо, закрывая лица и рты руками, словно не хотели нарушать минуту молчания. Беверли подползла к монстру и приподняв, обхватила его руками.
– Парят над полем светлячки.
Один погас, другой.
Но танец одного из них
Унёс его покой.
Отринув древности закон,
Их дружба возникает...
И сострадание, и тепло
Ту дружбу согревает... – напевала она колыбельную своим дрожащим голосом, едва подавляя плач.
Она уткнулась в холодную грудь клоуна, рыдая и что-то говоря. Эдди плакал, утирая нос салфеткой, которую отыскал в набедренной сумке. Рядом сидел Ричи, чьи очки то и дело запотевали и приходилось протирать их футболкой, которая по совместительству являлась салфеткой для слез. Билл и Майк сидели в обнимку, стараясь сдержать слезы, смотря на бездыханное тело клоуна. Денбро оно напомнило ту девушку в пустоши, которую Пеннивайз обнаружил, когда они были на пляже. Та тоже лежала так, словно все кости внутри обмякли, не имея плотной структуры. Бен же гладил по спине Беверли, которая продолжала плакать в грудь тому, с кем делила свой дом на протяжении года. Да, от него было много проблем. Но именно это и делало Пеннивайза тем, кого неудачники смогли полюбить. Стен сидел, сложив руки в замок и что-то шепча про себя. Из его глаз капали слезы, но он старался не замечать их.
– Боже... прости этого несчастного.
– Это тяжело. Но он сделал правильный выбор. – сказал Черепаха, подходя ближе.
– Не тебе судить... – процедил сквозь зубы Стен. – Я бы отдал свою душу, если б... мог. – еврей замолчал, словно вспомнив что-то важное. Дети обернулись на него, не понимая столь резкую смену настроения. Вдруг, Урис быстро начал шариться по карманам шорт, судорожно перебирая дрожащими руками ткань. – Нашёл!
– Стен... о чём ты? – тихо спросил Майк.
Урис повернулся к ним, показав висевшую в руке колбочку. Ту самую, с их кровью, которую он нашёл в одном из тоннелей. Беверли машинально начала щипать шею, понимая, что потеряла подарок во время своего забега по катакомбам. Еврей присел на корточки рядом с лицом клоуна, осторожно вынув пробку из колбы. Друзья в полном непонимании смотрели на него.
– С-С-Стен? Что ты делаешь? – тихо спросил Денбро.
– Если... если у Пеннивайза нет своей души... – Урис крепче сжал стеклянную колбу в руке. – ... то пусть возьмёт частицу моей.
– Это абсурдно, мой друг. – вздохнул Черепаха. – Неужели ты...
– Заткнись. – перебил его Майк. Он поднялся с земли и подошёл к еврею, присаживаясь рядом и берясь вместе с ним за колбу. – Я тоже, готов отдать свою часть.
– Не выйдет. Кровь уже засохла. – покачала головой Беверли.
Стен взглянул внутрь колбы. Действительно. Жидкость уже перешла в иную форму и больше не была похожа на водообразную субстанцию. Урис сжал зубы, опуская стекляшку и взглянув на свою правую ладонь, повернулся к остальным.
– Ну и что? У меня есть ещё...
– И-и у меня. – неуверенно подхватил Бен.
– Что вы собрались делать? – в некой растерянности спросил Матурин. – Он мертв. Ему уже ничем не помочь.
– Это не тебе решать! – громко сказал Ричи. – Пеннивайз хоть и был порой невыносимым... но он стал моим другом! Потому что так и происходит у людей! Мы причиняем друг другу боль! И через эту боль мы учимся любить друг друга! – Тойзер выкрикнул это с такой пылкостью, что Мэту нечего было ему ответить. Очкарик подошёл к Майку, Урису и Бену. Подобрав с земли острый камень, он выставил вперёд правую ладонь. – Кто с нами?
Поджав губы, Беверли встала, аккуратно кладя голову клоуна на землю и присоединилась к остальным, попутно потянув за собой Денбро. Теперь остался лишь Эдди. Все обернулись на него, ожидав реакции астматика. Тот, слегка отступив назад, посмотрел на свою руку. От одной мысли, что придётся решать её грязным камнем, который невесть сколько пролежал в канализации, вводила его в ужас.
– Н-но зачем же именно кровь... знаете, спид...
– ЭДДИ! – хором крикнули все.
Мальчик вздрогнул и посмотрел на бездыханное тело клоуна. В голове заиграли все воспоминания, связанные с ним. Каспбрак бы очень хотел показать ему, как он отреставрировал корабль. Пеннивайз бы оценил. По крайне мере, неудачнику так казалось. Он сделал глубокий вдох и подошёл к остальным. Ричи положительно качнул ему головой и поднёс камень к ладони. Надавив, он провёл острым концом по коже, заставляя ту розоветь, а в последствии и порваться. Из раны покапала красная жидкость. Мальчик быстро сжал руку, чтобы раньше времени не терять кровь и передал «инструмент» Марш. Та без малейших колебаний сделала надрез и дала Бену. Ритуал был проделан каждым из неудачников, и вот наконец настала очередь Эдди. Мальчик неуверенно взял камень, осматривая его со всех сторон. На лице появилась кислая мина, говорящие о том, что рвотный позыв вот-вот может сработать. Но посмотрев на лежащего монстра ещё раз, Эдди стало стыдно. Стыдно, что он не может сделать это для того, кого зовёт другом. Собравшись с духом, он быстро провёл острым концом по руке, вскрикивая и отбрасывая камень в сторону. Из раны начала течь кровь, которую астматик быстро капнул в колбу, переданную от Стена. Проделав это, каждый из неудачников отдал частичку своей крови. Теперь бардовая жидкость наполовину закрывала объём колбы.
– Живи, Пеннивайз. – сказал Урис, и присев, приоткрыл рот клоуна, вливая содержимое стекляшки ему в рот.
Все отошли, в ожидании чего-то. Затаив дыхание, они стояли над телом монстра, терпеливо ожидая последствий. Но никакой реакции не последовало.
– Я же говорил. – вздохнул стоящий сзади Матурин. – Всё кончено.
Беверли закрыла лицо рукой, вытирая слезы. Пеннивайз так и остался неподвижно лежать со струйкой крови, медленно стекающей изо рта. Стиснув зубы, дети, едва держась на ногах, потеряли всякую надежду. Клоун умер. И как он сказал, его время на Земле подошло к концу. Стен медленно развернулся, поднимая с земли рюкзак Билла и косо смотря на Черепаху.
– Улетай... – тихо всхлипнул Бен, склоняя голову.
Билл в отчаянии упал на колени, пододвигаясь к монстру поближе и аккуратно кладя руку на его грудную клетку. – П-п-прости...нас. Мне правд...правда жаль.
Он уткнулся в грудь Пеннивайза, тихо всхлипывая и сжимая его рубашку. Наступила негласная минута молчания. Дети собрались вокруг, опустив головы и словно разговаривая про себя с монстром. Тридцать секунд, минута, две... Они всё стоят. Как статуи ангелов над могилой грешника. Но ведь, ангелы для этого и нужны. Они отпускают грехи, но они же и наказывают. Порой даже жестоко.
– Он...он стукнул...кулаком об стол...
Фраза словно растворилась в воздухе. Хриплый голос, заставивший Билла поднять голову. Он посмотрел на лицо клоуна.
– Р-ребята... вы слышали? – руки мальчика, положенные на грудь Пеннивайза начали нагреваться. От неожиданности неудачник отскочил в сторону, отползая от тела в полном непонимании.
– Билл? Что происходит? – приблизилась к другу Марш.
Вдруг в глаза ударил яркий свет. Дети зажмурились, отворачиваясь от места, где лежал клоун. Его грудная клетка начала сиять жёлтым светом, озаряя всё вокруг своими лучами. Даже Черепаха, не в силах выдержать такого натиска, отвернул голову. По помещению распространилось тепло. Словно кто-то на полную мощность включил обогреватель. Тело Пеннивайза начало приобретать краски. Серая кожа стала розоватого, а в последствии и кожного оттенка. Даже более смуглого, чем прежде. Волосы окрасились в русый, за место темно-карего, а многочисленные раны на теле начали стремительно затягиваться. Монстр распахнул глаза и те засветились голубыми огнями. В этот момент неудачники хором ахнули, смотря на это зрелище сквозь пальцы. Грудная клетка монстра поднялась и Пеннивайз сделал глубокий вдох. В этот миг свет исчез, а тепло сменилось на привычный холод канализации, словно ничего и не произошло. Не успели они и глазами моргнуть, как монстр подскочил и что есть силы ударил Матурина в живот. Черепаха отлетел к самой дальней стене, врезаясь в неё и падая на пол в бессознательном состоянии. Дети открыли глаза, видя перед собой ожившего клоуна.
– Хах... а мне это даже понравилось. – усмехнулся монстр и повернулся к неудачникам. -Нависла неловкая пауза, в ходе которой дети пристально всматривались в клоуна, стараясь понять, что всё происходит на самом деле. – Эм... так о чём это мы?
– П...П...ПЕННИВА-А-А-А-АЙЗ!!! – вскричали все хором, бросаясь на клоуна и повалив его на пол. Дети сжимали его, не давая продохнуть и громко плакали, крича что-то непонятное.
– Ты...мы...мы думали... – плакала Марш, сдавливая ему рёбра.
– Ты придурок! Ты реальный придурок! – стонал Тойзер, ничего не видя из-за мокрых от слез очков.
– Стойте, стойте! Вы же задушите меня!! – взмолился монстр, стаскивая с себя детей. Те, хоть и не сразу, но всё же слезли с него, утирая слезы и приходя в чувства. – Блин, ну вы и дикие...
– Мы думали ты мёртв!!! – вскричал Урис. – Твое тело лежало тут минут десять! Мы успели оплакать тебя!
– Мёртв? – монстр задумался. – Последнее, что я помню это огни. Они покидали мое тело и мне было очень холодно. А потом я уснул, и холод сменился тёплым светом, мне казалось, что я лежу на чём-то теплом, вроде пляжа озера. Вдалеке виднелся свет, но его становилось всё меньше и меньше. Как вдруг я почувствовал новый прилив тепла. Он словно исходил из меня. Откуда-то изнутри.
– Ты выглядишь... иначе. – заметил Майк.
Билл подошёл к Пеннивайзу и ухватил его за оголенное запястье. От кожи монстра пошёл жар. Словно по венам разливалась горячая кровь. Мальчик в непонимании отдёрнул руку, всё ещё ощущая это тепло.
– Пеннивайз, т-т-ты тёплый!
– Что? Не может быть! – подоспевшая Марш рывком подняла майку с живота монстра и приложила руку к оголенной коже. Тот быстро отскочил, съеживаясь и хватаясь за живот.
– А! У тебя руки холодные!
– Холодные?! – хором воскликнули все. Чтобы Пеннивайзу было холодно?? Уму не постижимо.
– И твои глаза больше не желтые.
– Ты как вообще? Хочешь есть? – осторожно поинтересовался Эдди.
– Да, но... это странно. Голод какой-то другой. Сам не понимаю, что именно мне хочется съесть... Как будто в организме всё переменилось. Я голоден, но не чувствую, что силы покидают меня. Наоборот, они словно не зависят от этого.
Тут Пеннивайз заметил рану Бена на коленке. Он поднял руку вверх и щёлкнув пальцами, создал бинт. Подойдя к мальчику, он осторожно снял старую повязку и перевязал уже спёкшийся ушиб.
– Так ты можешь пользоваться силой? – не переставал удивляться Каспбрак.
– Конечно, может. – раздался позади знакомый спокойный голос. Монстр оскалился, поворачиваясь назад и видя, как к ним стремительно приближается Матурин, отряхиваясь от пыли, что успел собрать на полу. Недолго думая, Пеннивайз оттолкнулся от земли, и, сжав кулак, ринулся на свою противоположность. Но тот ловко перехватил его, удерживая в руке и не давая коснуться себя. Монстр напрягся ещё сильнее, и на лице Черепахи появилось заметное напряжение. Он извернулся, заставляя кулак монстра врезаться в стену. Оставляя на ней не хилые трещины.
– Не стоит прибегать к насилию. По правде сказать, я уже начал волноваться, что ты не очнёшься.
– О чём это ты? – недоверчиво спросил Урис.
– Знаете, у вас действительно странные отношения. Но какими бы они ни были, вы всё равно любите Пеннивайза. А он любит вас. Но с кровью вы неплохо придумали. Я знал, что такой исход событий в принципе возможен, но не думал, что вы выберете именно его. Вообще, я рассчитывал на то, что мы вообще не зайдём так далеко, но как говорится, пути господня не исповедимы.
– Хочешь сказать, что придумал это всё заранее??? – едва ли не прокричала Беверли. – Всё это?!
– Не всё, но план был... – он не договорил, увернувшись от очередного нападения Пеннивайза. Промахнувшись, клоун упал на пол рядом с неудачниками, кряхтя и отряхиваясь от грязи.
– Ненавижу тебя! Я едва не помер! А ты только этого и ждал?!
– Ты должен был освободить души. И ты сделал это. То, что сейчас с тобой происходит – награда за твоё старание. Ты больше не бездушный. Пеннивайз. Теперь у тебя своя душа. Эти дети подарили её тебе.
Неудачники переглянулись, а затем посмотрели на клоуна. Тот машинально положил руку к месту, где было сердце. Какой же шок его охватил, когда он почувствовал биение сердца. Оно ритмично стучало, отдавая звук в уши. С непривычки клоун даже испугался. Он никогда не знал, какого это, когда сердце бьется внутри тебя, качая горячую кровь и разливая её по венам.
– Погоди-ка... Те проделки в канализации твоих рук дела? – дошло до Марш. – К чему весь этот цирк?!
– Хотел, чтобы вы напомнили себе, какую боль причинял вам мой космический брат. – спокойно пояснил Матурин. Он повернулся к Урису и улыбнулся. – Ведь мы познаём жизнь через боль.
– Так, стоять! Я что, стал человеком?! – вскликнул монстр.
– Судя по тому, как ты пробил стену, нет. – скептически буркнул Майк.
– Конечно, нет. – покачал головой Матурин. – Но ты больше не бездыханная кукла. Кровь разгонятся по твоим жилам, качаемая сердцем, но ты по-прежнему силен. Возможно, сильнее чем был прежде.
– Но я хочу есть!
– Что же, в таком случае, рекомендую начать с чего-то простого, типа бутерброда или печения. – подмигнул ему Черепаха.
У клоуна отвисла челюсть, как впрочем и у всех неудачников. Человеческая еда?? Как такое возможно?! Они на столько привыкли к тому, что монстр днями и неделями ничего не ел, что представлять его, жующим бутерброд, было чем-то из ряда вон выходящего. А Мэт лишь громко засмеялся, поднимая голову и смотря в потолок, откуда во всю уже светила ночная луна. Он пробыл на земле достаточно долго. Но у него есть и другие дела в космосе. Так что, задерживаться на долго нельзя. Он подошёл к детям, окинув их своим привычным добрым взглядом и качнул головой. Те неуверенно качнули в ответ, не совсем понимая, что собрался делать Черепаха. Тот же направился в сторону Пеннивайза, который, скрестив руки, злобно и с некой обидой смотрел на свою противоположность.
– Похоже, мне пора. – усмехнулся голубоволосый. – Думаю, дальше ты и сам справишься.
– Конечно справлюсь! Я всегда справляюсь! – задрал голову клоун.
– Пеннивайз! – окликнула его Марш. – Ты ничего не хочешь ему сказать??
Монстр через силу посмотрел в глаза Черепахе, сжимая в пальцах рукава рубашки. Слово так и вертелось на языке, но он никак не мог выдавить его из себя. Но посмотрев ещё раз на детей и представив на секунду, что было бы, если бы он умер, стало так плохо на душе, что никакая благодарность с этим не сравнится.
– В общем...с-спасибо. Наверное. – процедил клоун. – Возможно в некотором роде ты мне и... помог. Совсем немножко.
Матурин вновь засмеялся, сверкнув фиолетовыми глазами, похлопал Пеннивайза по плечу. Тот с трудом вытерпел это, но вопреки всему сдержался.
– Прощай, дорогой недруг. – буркнул клоун.
Черепаха прекратил смеяться и улыбнулся так же добродушно, как и в первую их встречу в баре.
– Прощай, дорогой друг.
В один миг он испарился, так что дети и моргнуть не успели. На его месте осталась лишь маленькая бумажечка. Клоун осторожно взял её и развернул. Это оказались два небольших кусочка. На одном было что-то напечатано, а на втором написано от руки. И судя по идеальному почерку, писал это сам Черепаха. Подошедшая Марш взяла листок и прокашлявшись, начала читать.
