Текст книги "Оно: всё впереди (СИ)"
Автор книги: Ira_Jones
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 90 страниц)
– Я всё понимаю. Рождество, как-никак. Идите, помогите своим близким подготовиться.
Она вместе с Марш и клоуном проводили ребят до прихожей, в которой Пеннивайз вовремя перехватил Уриса, который тоже собирался под шумок улизнуть.
– А ты это куда? Раз делать нечего, будешь помогать.
– О, да ладно! Я даже не отмечаю Рождество! – воскликнул еврей, но монстр был непоколебим и даже не думал отпускать его с остальными.
– Счастливого Рождества! – показал большой палец Майк, натягивая шапку и смотря с остальными то на Беверли, то на Фостер.
– И вам, – вместе улыбнулись те.
Пеннивайз же только презрительно фыркнул и, скрестив руки на груди, уже хотел вернуться на кухню, но что-то схватило его за свитер, не давая этого сделать.
– Эй, и т-т-тебя с Рождеством, – Денбро отпустил монстра, удостоверившись, что тот сконцентрировал на них своё внимание.
– Да, да. И вам того же, – отмахнулся клоун, делая вид, что в этом событии нет совершенно ничего особенного.
Дети вновь закатили глаза, а Шарлота усмехнулась, смотря на то, как отчаянно монстр притворяется черствым. Все вышли, махая руками и оставляя Беверли, Стена, Пеннивайза и Форстер одних. Дел было много, а времени в обрез. Так что, не теряя ни минуты, журналистка завела всех на кухню. Тяжелее всего пришлось Урису, который остался с большой неохотой. Рождество для него значило не больше, чем для клоуна, который готовился к празднику только ради Фостер и Марш. Был бы он один, забил бы на всё это уже давно.
Роли распределились быстро. Шарлота принялась готовить смесь приправ для того,чтобы обмазать индейку перед тем, как засунуть её в духовку. Беверли доверили чистить и варить картошку для будущего пюре. Стенли взял на себя обязанность мыть и резать овощи и зелень на закуску. Пеннивайзу досталась не кулинарное, но немаловажное дело – сервировка стола. Шарлота доверила ему это, даже не подозревая, что клоун понятия не имеет с какой стороны класть нож, а с какой – вилку. Он вообще ими не пользовался. А ещё нужно было расставить тарелки и бокалы, разложить салфетки, приборы и другое. Естественно, фортуна не стала улыбаться ему, как, впрочем, и всегда, так что он периодически спрашивал всё у бедной Марш, которой помимо картошки пришлось ещё и заниматься сервировкой стола на пару с монстром.
– Зачем бокалы? У нас их нет, – возмущался он.
– Под вино, глупый, – развёл руками Урис, нарезая огурец.
– Стен прав, Роберт, – согласилась Фостер, запихивая половинку айвы в место, которое некогда было горлом индейки. – Но если их нет, думаю, прозрачные чашки подойдут.
Пеннивайз вздохнул и полез на верхнюю полку шкафа с посудой. Благо, рост позволял ему дотянуться до любой из них, так что он без труда достал все, что было нужно. Но этого ему было мало. Ведь идти второй раз к кухонной стойке ему не хотелось. Так что и в без того переполненные руки он взял бутылку красного вина, принесённого Фостер, и, сделав пару шагов, не удержал его, и бутылка рухнула на пол. Клоун из последних сил удержался, дабы силой не заставить её остановиться, но являть Шарлоте восьмое чудо света не хотелось, поэтому, он только бессильно наблюдал, как осколки разлетаются по кафелю, вперемешку с содержимым бутылки.
Дети только и успели, что отскочить. А сама журналистка, стоявшая дальше всех, запоздало ахнула, не сразу осознав, что произошло.
– Вот блин! – вскрикнул Стен, взбираясь на стул.
– Я... я, это вышло случайно! Я не хотел! – начал оправдываться Пеннивайз, не зная, что ему делать.
– Так, так, спокойно. Без паники, – Шарлота подошла к эпицентру, внимательно осматривая его. – Ладно, всё хорошо. Ребята, отойдите от осколков и обойдите с другой стороны стола.
Дети послушно обогнули кухню, выходя за её пределы. Клоун последовал их примеру, пока журналистка брала в руки веник, стоящий в углу.
– Иди за новой бутылкой, – потребовал еврей. – Винный магазин есть на центральной и закрывается он в восемь. Так что, поторопись.
– Ладно...
Удрученно вздохнув, Пеннивайз направился к выходу, пока дети принялись помогать Форстер с осколками. Натянув свою шапку и куртку, он вышел из дома, хлопнув дверью так сильно, что с карниза на него упала приличная куча снега. Но к театру абсурда он уже привык, так что без промедления направился к пункту назначения по уже темной Джексон стрит.
Но тут он резко затормозил, едва выйдя за калитку. Зачем куда-то идти? Можно просто телепортироваться в магазин. Потому что идти по снегу в вечернее время так лень, а перемещение могло очень сильно сократить путь. Клоун уже собирался воплотить задуманное в реальность, как вдруг вспомнил, что с утра ему говорила Беверли. Ему даже стало противно от самого себя. Никакой выдержки. Раз он решил жить по-человечески, значит, нужно и справляться с проблемами, как люди. Так что, он зашагал на своих двоих к автобусной остановке.
– Вроде, всё убрали, – довольно уперлась руками в бока журналистка, осматривая гладкий кафель кухни.
– И что дальше? – поинтересовался Урис, который всё ещё был далёк от праздничного настроения.
– Поставим индейку в духовку и накроем закуски с зеленью.
– А мы будем играть пьесу, как Иисус родился в хлеву? – на полном серьезе спросил мальчик.
Марш с Фостер окинули его вопросительными взглядами, которые мальчик не так понял. О Рождественских традициях он знал немного. В основном только то, что крутилось телевизору, и в ряду таких передач была одна, где люди разыгрывали рождение сына божьего.
– Стенли, ты что, никогда не праздновал...
– Он еврей, – ответила за друга неудачница, – так что, многого от него ждать не стоит.
– Бев права. Но, признаться, я люблю получать подарки, так что праздник удался.
– Подарки?? Стен, дело ведь не только в подарках, – развела руками девушка.
Дети переглянулись. Теперь и Марш, кажется, утратила нить разговора.
– Да ладно, в чем ещё? – усмехнулась девочка. – Ну, то есть, все любят Рождество за подарки.
– Верно, – подтвердил Урис. – За что ещё его любить?
– За что любить Рождество?? – Шарлота не верила своим ушам. – Вы только представьте: украшения, которые люди развешивают, чтобы ощутить атмосферу; вкусная еда, приготовленная от всего сердца; настроение, словно сердце вот-вот выпрыгнет из груди!
– Нууу, да. Мы поняли, что ты любишь Рождество, – попыталась умерить пыл журналистки Беверли. – Но в чем именно суть данного праздника? У других тоже есть еда, атмосфера и украшения. Хэллоуин например.
В голову невольно пришло воспоминание о последнем дне всех святых, от чего Стен нервно сглотнул, механически хватаясь за когда-то пораненную руку. Порез давно зажил, но вот мозг до сих пор помнил боль, причиненную ржавым лезвием ножа.
– Ладно, ладно. Я покажу вам, за что нужно любить Рождество. И поверьте мне, после этого это станет вашим любимым праздником, независимо от религиозных убеждений и прочего!
Девушка сказала это с таким энтузиазмом, что дети невольно переглянулись, словно говоря друг другу: «Это не к добру».
Снег валил крупными хлопьями, когда Пеннивайз подошёл к автобусной остановке. Транспорт как раз подъехал, и монстр запрыгнул внутрь, стряхивая снег с плеч и головы. Но пропускная система в автобусе заставила его остановиться. Монстр судорожно полез в карман за проездным под взоры пассажиров и водителя, которым явно не терпелось продолжить свой путь. Вот только карманы клоуна были пусты, и карточки, дающей возможность пройти в салон, там не оказалось. Как только он это понял, на лбу выступили капли пота, несмотря на холодную погоду.
– Сэр, вы проходите? – лениво спросил водитель, поправляя фуражку.
– Я... эм, а можно пройти в долг?
Такая уловка, естественно, не увенчалась успехом, и Пеннивайз, под возгласы обозлённых пассажиров, покинул транспорт, спрыгнув в сугроб рядом с остановкой. Автобус уехал, оставляя клоуна на остановке в компании только с холодным ветром, кидающим ледяные снежинки прямо ему в лицо. Мысль использовать силу всё ещё крутилась в голове, но гордый монстр игнорировал её, зашагав дальше по улице. Всего каких-то шесть кварталов, и он на месте.
По пути ему не встретился практически ни один человек. Все уже сидели дома, готовясь праздновать Рождество, и только он один бродил по заснеженным дорогам. А ведь он всего лишь дочапал до школы, которая тоже была закрыта. Какой учитель захочет в такой день сидеть в классе, проверяя тетради? Тут Пеннивайз увидел невысокую фигуру, стоящую у ворот. Неизвестный что-то тащил, но, судя по всему, не очень успешно. Перед монстром встал выбор: пойти посмотреть или идти дальше. Конечно, логичнее было бы проигнорировать это, но в нос ударил знакомый запах. Словно он встречал этого человека раньше, но не так часто.
Переборов лень, он направился к школьной калитке. Чутьё его не обмануло. Там стоял уборщик, уже знакомый монстру. Мужчина судорожно дергал головой, которая, как оказалось, застряла между железных прутьев забора. Зрелище, мягко говоря, необычное. Монстра это не рассмешило, скорее, озадачило. Человек очень старательно кряхтел, пытаясь вытащить черепушку, упершись руками в железяки и скользя ногами по заледенелому тротуару.
– Эм... вам помочь? – осторожно спросил Пеннивайз.
Мужчина вздрогнул, судорожно пытаясь повернуть головой.
– А? Что? Кто это? – голос звучал так, словно его не спасти хотели, а нагло отвлекали от дела.
– З-здравствуйте. Помните меня?
Клоун встал под таким углом, чтобы уборщик смог краем глаза увидеть его. На лице мужчины сразу появилось раздражение и негодование. Впрочем, для него это было обычное выражение.
– Ты? Что тебе нужно в такое время здесь?
– Я шёл мимо, а тут вы, и я...
Взгляд, с которым на монстра смотрел уборщик, вводил его в ступор. Захотелось просто развернуться и уйти. Казалось, мужчина тоже этого хотел. Но настойчивый Пеннивайз и не думал разворачиваться.
– Как вы сюда попали? – озадачился он.
– Калитка не открывалась. Я решил пролезть через неё, – стыдливо и одновременно раздраженно пояснил человек. – Так и будешь стоять здесь, как вкопанный, или поможешь мне?
– А? Да, я сейчас.
Пеннивайз перемахнул через забор, заставляя мужчину разинуть рот от удивления. Голова застряла крепко, как бы сильно монстр ни тянул за неё. У уборщика даже уши покраснели, так старательно клоун пытался вытащить его. Тот лишь кряхтел, пытаясь помочь ему, но казалось, чем больше они тащили, тем крепче голова застревала. В конечном итоге, Пеннивайз сполз на заснеженную землю, глубоко дыша и вспотев от натуги.
– Пользы от тебя никакой! – ворчал мужчина, продолжая попытки высвободиться. – Ты мне чуть уши не оторвал.
– А зачем они вам, кого вы слушаете?? – рассердился монстр. – Это же ещё додуматься надо было. Башку между прутьями засунуть!
Он встал и схватился руками за балки, просовывая свою голову между ними. Уборщик с офигевшим видом наблюдал за этим, не понимая, каким местом думает его оппонент. Но, тем не менее, голова Пеннивайза отлично вошла между железяками.
– Короче, повторяйте за мной. Вбок и вверх. Вбок и вверх, – клоун начал повторять эти движения, которые, по сути, должны были помочь им выбраться, но это не сработало.
– Ты застрял, да? – иронично спросил уборщик.
– Что? Пф, нееееет...
Пеннивайз начал выдирать голову, но та и правда намертво встала промеж балок, не давая клоуну высвободиться. Теперь они вдвоём стояли у забора. Уборщик лицом к школе, а монстр к дороге. Даже не ясно, кому повезло больше, если учесть, что холодный ветер дул первому в лицо, а второму прямо по пятой точке. И если приплюсовать к этому мокрый снег, нещадно липнущий ко всему, чему только можно, то смело можно было бы снимать картину «Тупой и ещё тупее».
– Эй, как тебя звать? – подал голос мужчина после неловкой паузы.
– Р-Роберт.
– Ты идиот, Роберт.
Марш с Урисом сидели на диване. Перед ними стояла большая доска, вся исписанная маркером, который стоящая рядом Фостер держала в руках. На самой доске были изображены ёлка, украшения, еда, веселящиеся люди, подарки, и всё это перемежалось записями кривым почерком, который, на удивление, был читабельным. Таким незамысловатым способом девушка пыталась донести до детей смысл Рождества, но по их лицам было видно лишь то, что они устали от долгой болтовни журналистки. Вот уж так Стен точно не рассчитывал проводить сочельник.
– И, таким образом, можно сделать вывод, отвечая на вопрос, что особенного в Рождестве, – закончила девушка, наконец-то закрывая маркер.
– Шарлота... – устало вздохнула девочка. – Всё это есть и в других праздниках.
– Да, по сути, Рождество – это просто обдираловка, чтобы скупить как можно больше барахла, – развёл руками еврей.
Девушка удрученно вздохнула, усаживаясь между ними и выкидывая маркер неизвестно куда.
– Вы не улавливаете сути! Когда я была вашего возраста, то ждала этого праздника больше всего на свете! Помню, как мне подарили фотоаппарат...
– Видишь. Подарки – это главное, – подловила журналистку Беверли.
– Что? Нет, я... это... не так, – начала запинаться девушка, понимая, что проигрывает аргументам детей.
Тут до них донёсся запах гари. Первым его заметил Урис и начал принюхиваться, словно Пеннивайз, втягивая носом воздух. Зловоние исходило из кухни. Мальчик, недолго думая, повернулся в её направлении и увидел струйку дыма, которая плавно летела в гостиную.
– Вот блин! – Стен вскочил и ринулся на кухню. Марш с Форстер не сразу поняли, в чём дело, но увидев дым, ринулись за Урисом.
– Что это? Где горит?? – не поняла Беверли.
Очагом возгорания оказалась духовка, в которой готовилась индейка. Хотя она больше стала напоминать обугленную картофелину. Шарлота схватила прихватку и открыла дверцу. Кухню тут же заволокло чёрным дымом, и все принялись кашлять и закрывать рот руками. Стенли побежал открывать окно, а девочки вытащили несчастную птичку на стол. Всё мясо сгорело, а кожица стала чёрной и рассыпалась при малейшем касании. Заболтавшись, Фостер совсем о ней забыла, хотя прошло почти два часа с момента, как она поставила птицу в духовку.
– О нет, – расстроено протянула она. – Родители скоро приедут.
– Вот вам и Рождественское чудо, – усмехнулся Урис. – По крайней мере, закуски и пюре есть.
– Эх, как же я так облажалась? – продолжала корить себя девушка.
– Да ладно, Шарлота, – попыталась сгладить ситуацию Марш. – Роберт принесёт вино, сядем, поболтаем, вы выпьете, никто и не заметит. А индейку выбросим.
– Кстати, а где Роберт? – вспомнил о клоуне Стен.
Пеннивайз кряхтел, дёргаясь и пытаясь вытащить голову из ловушки, в которую сам себя загнал. Теперь силы использовать было нельзя, ведь рядом был свидетель. А тратить их ещё и на то, чтобы уборщик всё забыл, клоун не решался. Тем не менее, он отчаянно старался высвободить голову из тисков балок, которые, казалось стали ещё крепче сжимать череп.
Мужчина, в отличии от него, уже не пытался выбраться и мирно стоял, доставая что-то из заднего кармана. Почему он такой спокойный, Пеннивайз не понимал. Сам он уже долго торчал в таком положении и боялся, что родители Шарлоты уже приехали, а ни вина, ни его самого нет. Не самое лучшее впечатление, которое он мог бы произвести на незнакомых ему людей, которые пришли в его же дом.
Уборщик вытащил из кармана зажигалку и пачку сигарет и, вытащив одну, просто закурил. Кончик ярко горел в вечерней темноте, словно костёр. По крайней мере, так показалось Пеннивайзу. «Волосы твои, как угли в январском костре», – вспомнил он открытку, которую Бен подарил Марш ещё летом. Жаль только, клоун выбросил её, когда завладел чемоданом девочки после того, как удочерил её. А ведь Беверли искала эту открытку и даже не призналась другу, что потеряла его подарок. Если бы Пеннивайз мог вернуться в тот момент, то сохранил бы эту памятку для неё, потому что выбросил он открытку лишь из личной неприязни к людским чувствам, которые тогда были ему совсем чужды.
– Будешь? – уборщик протянул ему пачку «Marlboro», которые когда-то курила и Марш.
– Эм, нет. Не курю, – отмахнулся клоун, не оставляя попыток выбраться.
– Да успокойся уже, ничего не выйдет, – мужчина сделал ещё затяжку.
– Ладно, тогда у меня нет выбора, – Пеннивайз набрал полные лёгкие воздуха. – ЭЭЭЭЭЙ! ПОМОГИТЕ! МЫ ЗАСТРЯЛИ! КТО-НИБУДЬ! ВЫТАЩИТЕ НАС ОТСЮДА!
– Никто тебя не услышит, – выдохнул товарищ по несчастью. – Все сидят по домам и празднуют. Ты сам-то что забыл на улице в такое время?
– Шёл в магазин... Но не дошёл.
– Не нужно было останавливаться, чтобы помочь какому-то встречному-поперечному, – как-то уж слишком безэмоционально заметил человек.
Пеннивайз чуть не усмехнулся. Уборщик, можно сказать, был ему неплохим знакомым, учитывая, что круг общения монстра был ничтожно мал, и сосчитать всех его «друзей» можно по пальцам. И это, если считать и тех, кто уже мертв. Но для самого клоуна это было завались и больше, учитывая, что большую часть своего существования он знал лишь одного, да и тот был не особо разговорчив.
– А что... вы тут делаете? В это время суток? – задал он встречный вопрос.
Мужчина не спешил отвечать. Он сделал очередную затяжку, выдыхая густой дым в небо, с которого падали снежинки, ложась ровным слоем и создавая белую пустыню.
– Пришёл убрать коридоры.
Тут Пеннивайз совсем запутался. Почему он пришёл их убирать в праздник? Все люди в городе наоборот, спешили поскорее распрощаться с работой и провести сочельник с родными и близкими, а этот пришёл в школу, чтобы мыть полы, когда даже уроков нет. Но уборщик быстро уловил непонимающий взгляд клоуна.
– Что? Думаешь, почему я не с семьёй?
Монстр положительно кивнул головой, пялясь на оппонента в ожидании разъяснений.
– Не твоё это дело, парень. Я не стану тут перед тобой распинаться.
До клоуна донесся запах скорби и грусти. Такой густой и вязкий, словно он очень медленно поглощал мужчину, затягивая в свои пучины. Тут уж Пеннивайз не сдержался. Читать мысли – одна из вещей, в которых он профи, так что прочесть их у собеседника не составило труда. Вот только легче клоуну не стало. Наоборот, что-то внутри сжалось, не давая продохнуть, и балки тут были не при чём. А снег всё падал, постепенно превращая их обоих в два сугроба.
– Мне... мне жаль вашу жену, – тихо сказал Пеннивайз, опустив глаза.
– Ч-что? – заикнулся уборщик, поворачиваясь к нему. – Откуда ты...
– Знаете, думаю, она бы не хотела, чтобы вы провели Рождество между двух железных перекладин. Как считаете?
Тот лишь разинул рот, не в силах выдавить ни слова. В горле встрял ком. Он просто не понимал, откуда монстр взял эту информацию. В городе было совсем немного людей, кто знал о его горе, произошедшем в прошлом году, буквально накануне праздника. Жена скончалась от рака. Печально. А самое обидное, до этого события он был вполне себе весёлым мужичком. Но жизнь повернула не туда, и Пеннивайз знал его, только как угрюмого взрослого, лет шестидесяти, который вечно моет полы и ворчит.
– Хотите, можете отпраздновать с нами. Думаю, все, кроме меня уже собрались.
Клоун вцепился в балки и в один миг раздвинул их, вытащив голову. То же самое он проделал с балками, удерживавшими уборщика, который, пребывая в полном шоке, всё ещё тупо пялился на монстра. Удивительно, но пока он проделывал всё это, глаза Пеннивайза даже не пожелтели. Силы было действительно много. Даже больше, чем он ожидал. Но монстр не собирался больше тратить её. То есть, собирался, но поставил себе ультиматум: тратить силу в случаях крайних, не только для себя. Беверли бы это оценила. Все неудачники оценили бы.
– Что за фокусы, парень?? – ошарашено спросил уборщик. – К-как ты это сделал?! Ты циркач или типа того??
– Ну, можно и так сказать, – усмехнулся Пеннивайз. – Кстати, а как вас зовут?
Мужчина опешил от такого спокойствия монстра и даже не сразу понял вопрос.
– Юджин. Юджин Джонс.
– Роберт Грей, – клоун протянул руку, как обычно это делают люди, и, не дождавшись ответа от Юджина, пожал его ладонь. – Будем знакомы.
Повисла минутная пауза.
– Два часа назад не мог так сделать? Идиот, – фыркнул уборщик.
Огни на ёлке зажглись. Стен сидел практически во главе стола, между родителями Фостер. Чувствовал себя мальчик крайне неловко, учитывая тот факт, что Шарлота даже позвонила его отцу, сказав, что он останется у них на Рождество, чему раввин был крайне удивлён, так что еврей уже смирился с тем, что застрял в гостях надолго. По крайней мере, с ним была Беверли, с которой ему приходилось общаться через мистера Фостера. Старички, кстати, оказались довольно милыми. Как выяснилось, мама Шарлоты держит свой небольшой ресторанчик в Бостоне, а её муж играет там на пианино. Этакий семейный бизнес. Сама же журналистка была полной противоположностью своих умиротворённых и спокойных родителей. Пару раз те даже шутили на эту тему, говоря, что Нью-Йорк создан именно для таких активных и пробивных, как их дочь.
С главным блюдом троица выкрутилась очень эффектно, благодаря курице, которая вообще-то предназначалась в суп для Беверли. Конечно, родители догадались, что это вовсе не индейка, но им было всё равно. Совсем недавно они думали, что их дочь умрет. И вот она сидит вместе с ними, празднуя Рождество. Их даже не волновало присутствие незнакомых детей и сам факт того, что они в доме некого Роберта Грея, которого самого даже нет на месте. Просто всё было уж слишком хорошо. Все просто болтали, Мистер и Миссис Фостер рассказывали истории из жизни Шарлоты, пока та краснела, как помидор; Морти мирно сидел на полу, поедая консервы; дети смеялись, не обращая внимания на сидевшего между ними мужчину. Со временем Стену даже начало это нравится. Он даже подумал, что было бы неплохо отметить этот праздник с отцом в следующем году. Не как что-то религиозное, а как повод собраться вместе, что они делали не так часто.
– А потом Шарлота отрезала себе чёлку! Но она ей не понравилась, и она продолжила её кромсать, пока на голове не остался чубчик, – смеялась Миссис Фостер. – Ей тогда было, кажется, девять лет.
– Мааам, – смущенно протянула девушка.
Дети захихикали, представляя себе эту картину. Всем было хорошо. Настолько хорошо, что они даже не придали особого значения отсутствию Пеннивайза. Всё равно бежать и искать его не имело смысла, плюс клоун постоянно во что-то влипал, и это никого кого не удивляло.
– Индейка просто восхитительна, милая, – улыбнулся Мистер Фостер.
Шарлота с Марш и Урисом переглянулись, мысленно хваля друг друга за такую аферу.
Тут дверь в коридоре с грохотом отворилась. Все обернулись, вслушиваясь в возню в прихожей. Конечно, все решили, что монстр вернулся с обещанной бутылкой вина, и каково же было удивление собравшихся, когда тот вместо алкоголя привёл Юджина. Мужчина явно выглядел немного растерянным, особенно, когда увидел за столом уже знакомые ему лица Беверли и Стена. Он часто видел их в школе, особенно когда тех толкали в столовой, и всю еду с пола приходилось убирать ему.
Дети не меньше были удивлены появлением такой личности, как школьный уборщик. Неудачница даже чуть не уронила стакан на пол, но вовремя поймала его.
– Вы?! – одновременно воскликнули ребята.
– Оу, вы те неудачники, – вспомнил Джонс. Обидно было, что даже для мойщика полов была ясно их положение в обществе средней школы.
– Здравствуйте. Меня зовут Роберт Грей. Мы с вами не успели познакомиться. Я... друг вашей дочери, – представился родителям клоун по всем правилам приличия. – А это Юджин Джонс, он работает в местной школе. Он сегодня отметит Рождество с нами.
Повисло молчание. Все смотрели на запыхавшихся клоуна и уборщика, а те, в свою очередь, ждали реакции присутствующих. На секунду Пеннивайз даже испугался, что эта абсурдная идея с приглашением Юджина слишком глупа, и они оба выглядят, как идиоты.
Немая сцена продлилась около полуминуты, прежде, чем Мистер Фостер подал голос.
– Что же, приятно познакомиться! Так и будете стоять? Давайте к нам, праздновать Рождество нужно всем вместе.
– Да! Именно! – вскочила с места Шарлота, заставляя всех повернуться к ней. – Вот в чём смысл Рождества! В том, чтобы быть всем вместе! Не важно, родственники вы или нет, главное, это разделить этот праздник с другими! Точно? Ха-ха!
– Пф, это она так говорит, потому что подарков нет, – шепнул Стен подруге.
Все уселись за стол. Никто даже не стал задавать вопросов, с чего вдруг Пеннивайз привёл постороннего в дом и почему так опоздал. Да и сам клоун не хотел отвечать на это. Ему просто нравилось сидеть в тепле, слушая рассказы и следя за общением людей. Даже Юджин раскрепостился и начал удивлять всех историями из жизни. Ко всеобщему удивлению, в Дерри он прожил всего пять лет. До этого он жил в Вегасе, работая в одном из самых известных казино, откуда его уволили, обвинив в мошенничестве. Так же он почти два года провёл в море, работая во флоте, и ходил вдоль побережья Карибских островов. И таких историй была куча. На некоторое время всем даже показалось, что они знали Джонса всю свою жизнь, особенно Мистеру Фостеру, который с удовольствием делился с новым знакомым своим жизненным опытом.
Дети же только и делали, что пялились на уборщика. Ощущение было, что они снова сидят в школе, только еда лучше. В детском мозгу есть четкое разделение на места, в которых должны находиться люди, и место Юджина для них было на втором этаже в коридоре, рядом с классом рисования. Интерпретировать его, как простого гостя у них получалось с трудом, но зато отец Шарлоты отвлёкся и больше не мешал им общаться.
Пеннивайз, тем временем, разговаривал с самой журналисткой, пытаясь аккуратно удостовериться, что она не помнит ни Огни, ни его в обличии клоуна, ни труп Штольца в канализации.
– Так, каково это? Лежать в... коме?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Помню только, что мне было холодно. Очень холодно. А потом стало тепло. Знаешь, такое чувство, словно после долгой холодной прогулки вернулся домой. И я проснулась, а там родители, врачи, дети. Балаган в общем.
– Понятно, – кивал Пеннивайз, стараясь казаться не при делах. – В любом случае, я рад... рад, что ты сегодня здесь. Ты и твои родители. Хорошо, что с тобой всё в порядке.
– Я тоже рада, – улыбнулась Фостер.
Вдруг из гостиной послышался треск, словно стекло медленно рассыпается на кусочки. Все прекратили разговоры и устремили взоры в сторону источника шума.
– Шарлота, – тихо сказал Пеннивайз, – скажи, как именно ты развешивала шары на ёлку?
– Не помню. А почему ты спрашиваешь?
Звук стал усиливаться, и клоун резко вскочил с места и бросился в гостиную. Остальные тоже последовали его примеру и, добравшись до места, увидели крайне странную картину. Под ёлкой сидел Морти, сбивая лапами шары, которые Фостер повесила слишком низко, так как монстр не предупредил её о коте. Тот, в свою очередь, уничтожил порядка пяти шариков, а шестой уже висел на самом кончике ветки, которую кот безжалостно раскачивал.
– Мортиииии! – взвыл Пеннивайз.
– Вот вам и Рождественское чудо! – засмеялся Урис.
Так и прошло первое рождество клоуна в доме Миссис Харис. Конечно, местами не идеальное и немного своеобразное, с новыми лицами и знакомствами, но всё-таки тёплое и запоминающиеся. По крайней мере, для Пеннивайза.
В доме Денбро царила похожая атмосфера. Вся семья сидела за столом, уминая фирменную праздничную мясную запеканку Сары. Билл с Джорджи были одеты в красные колпаки Санты, а младший даже прикрепил себе бороду, которую мама заставила снять во время еды. Ёлка, стоявшая в гостиной, была не такой высокой, как в доме Миссис Харис, но зато полностью влезала в комнату, и потому яркая верхушка в виде ангелочка блестела в свете лампы.
– Очень вкусно, мам! – улыбнулся Джорджи, не замечая разлитого в воздухе небольшого напряжения.
В памяти родителей ещё крепко сидело прошлое Рождество, которое они отмечали без младшего сына, ведь тот числился без вести пропавшим. Даже Билл иной раз посматривал на брата и на его откушенную руку. Но злости на монстра не было. Она давно прошла, оставляя место для смятения. Иногда заика думал, правильно ли он поступает, что водится с тем, кто пытался убить его младшего брата? В этот праздник, тщательно пережёвывая ужин, он уделил этой мысли особенно много внимания.
Но потом он вдруг подумал, если он больше не зол, а Джорджи жив, то какой смысл постоянно об этом думать? Ничего ведь не изменится. Разве не лучше просто отпустить? Душа больше не будет мучатся и наконец-то обретёт покой. Мальчик так и сделал. Он вновь посмотрел на брата, мысленно говоря себе: «Он здесь и больше никуда не исчезнет. Путь даже без руки». И ему действительно стало как-то легче. А ангел на верхушке ёлки всё так же ярко блестел.
У Тойзеров тоже была своя, особая атмосфера. Правда, отмечали они не за обеденным столом, а перед телевизором, смотря Рождественский выпуск их любимого сериала. Отец сидел в центре, а очкарик с сестрой по бокам. Последняя держала на коленях большое ведёрко попкорна, которое все трое безжалостно опустошали.
Сам мальчик всё думал, как же изменилась его жизнь за этот год? И речь шла вовсе не о Пеннивайзе. Нет. Как ни странно, но не всё вращается вокруг этого клоуна. Ричи думал о том, как он вырос. Такие мысли были не характерны для его каждодневных размышлений, но он никак не мог выкинуть из головы слова тех девчонок с конкурса красоты. «Ты такой взрослый». Да, он действительно повзрослел. Но это не мешает ему всё так же шутить над мамашей Эдди, болтать без умолку и делать глупости. Отец всегда говорил, что мама мальчика тоже была такой. Юморной. Она заставляла его смеялся. И, похоже, яблоко от яблони недалеко падает.
– Эй, лузер, куда столько берёшь? – возмутилась Сандра, видя, сколько попкорна загребает брат.
– Да ладно, сестра. Не жадничай! – усмехнулся тот.
– Блин, я свои деньги на этот попкорн трачу. Ты сейчас всё сожрешь.
– Да ладно, у тебя куча денег, – махнул рукой Ричи
– Да и откуда интересно? – поинтересовалась сестра, уже практически закрывая собой лакомство.
– Ну, на сигареты у тебя лежит...
Тойзер не договорил, понимая, что сболтнул лишнего, учитывая, что отец не знал о том, что дочь курит. Глава семейства грозно повернулся к ней, а та злобно посмотрела на брата.
– Хехе... эм, с Рождеством! – попытался разрядить обстановку очкарик.
А вот в доме Майка было пусто. Они с дедушкой стояли на улице, ловя на себя крупные снежные хлопья. Как ни странно, погода успокоилась, и ветер перестал бушевать, несмотря на то, что ферма находилась на холме. Дедушка достал два бенгальских огня и старательно пытался зажечь их, пока внук наблюдал за падающим снегом.
