Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"
Автор книги: EllyMime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 47 страниц)
– Это люди, с которыми встречался Адамус Филида в период своего отсутствия, – пояснил он. – Есть три имени и три зелья, что будут созданы тобой. Сделай их, и тогда получишь дальнейшие инструкции.
Я молча кивнула, и, когда уведомитель двинулся к выходу, встревожилась, ведь так и не успела задать вопросы, волнующие меня. Имела ли я право их задавать? Имела ли я право вообще разговаривать с ним?
– Люсьен! – Поднялась и окликнула я в последний момент, останавливая его. Он развернулся и выжидающе сложил руки.– На самом деле я ожидала Вас... В свете произошедшего я не могу проигнорировать услышанное, и думаю, что Вы понимаете, о чем речь.
– Смысл того, что ты до сих пор стоишь на этой земле – это воля Матери Ночи. Черная Рука верно служит Матери и исполняет её, но я смогу сказать больше, только когда ты станешь служить мне, – он неспешно сел в кресло посреди комнаты. – И тогда…спроси меня снова.
Последние надежды на то, что столь быстрое повышение действительно связано с моими способностями стремительно рушились. «Кто есть Мать Ночи? Гипотетический лидер, выбравший меня из толпы лишь по собственной прихоти?» Я вышла вслед за ним, чтобы говорить с глазу на глаз, на равных.
– Что это значит?
– Это значит, что скоро ты займешь место моего душителя, личного убийцы, что служит своему уведомителю. Но сначала… ты должна будешь доказать свою способность сохранять тайны и величие Темного Братства.
– Какой смысл делать меня душителем? Большинство успешно выполненных мною контрактов – это лишь удача, что сопутствовала ученому, – я пожалела о своих мыслях вслух, поскольку Люсьен тут же встал передо мной, вынуждая отступить.
– Что ты называешь удачей, Дитя? – Спокойно спросил он, для меня же отвечая.– Ты называешь удачей стечение обстоятельств, поставивших тебя в определенное положение, и подчиняешь это положение лишь благодаря тому, что воспитано внутри твоего сознания. Я могу научить тебя всему, что необходимо, но никто не сможет научить тебя думать.
Он сделал жест рукой в небольшом отдалении, как бы очерчивая контур моей головы. И это призрачное прикосновение, которое мне бы так хотелось ощутить.
– Мне казалось, у Вас есть более подходящая кандидатура.
На свои слова я увидела усмешку. Я сама подставила себя, но если обычный человек сменил бы щекотливую тему, то Люсьен шел до самого конца. Он достал амулет, что забрал у меня и отошел к окну, вынося его на утренний свет.
– Ты знаешь, с чего начинается преданность, Элеонора? – Задал он вопрос, разглядывая опустевшую ячейку. – У истоков преданности всегда стоит страсть. В том или ином виде. К убийствам, к деньгам, к объекту… желания…
Он пристально смотрел на меня, не оставляя шансов спрятать свой страх быть прочитанной насквозь. Антуаннета не может и представить глубину своих заблуждений. «Ты пытаешься провернуть со мной ту же схему?»
– Дай жаждущему пресытиться целью или ожиданием, и завтра твое орудие может быть обращено против тебя, а ты – убит кинжалом в спину. Однако только страсть к своему делу долговечна, – уже громко и торжественно сказал Люсьен, вкладывая мне в руку украшение с новым, таким же ярким кроваво-красным рубином. – Что ты чувствуешь, выходя из дома, полного жертв, павших от твоей руки во имя Ситиса?
– Я чувствую… вдохновение, – я подняла глаза и почувствовала, что могу доверять ему.
– Для иных этот момент не наступает никогда.
Я надела амулет, который тут же согрел мне душу. Быть может, это была лишь защита во служение Матери, но большего мне и не требовалось.
– Винсент говорил что-то о подчинении разъяренных душ, когда увидел его…
– Искусство зачарования позволило мне наделить предмет заклинанием отражения. Душа в нём была слаба, в самый раз для старого профессора, – Люсьен говорил цинично, даже Винсент относился к моему отцу с большим почтением, застав историю моих метаний от начала до конца.
Перед тем, как покинуть меня, он прошел к книжной полке, достал сверху пыльный золотой фолиант и бросил передо мной на чайный стол.
«Мистицизм. Обнаружение жизни.»
====== Глава 28. ======
Я нависла над журналом Уоренимуса с попытками выяснить, что же всё-таки искал Люсьен. Я понимала три вещи: во-первых, я изначально была права в непосредственной связи его деятельности с Адамусом Филидой, во-вторых, я не так хорошо знала отца, как думала, – он явно имел в магии не только теоретические познания, но и преуспел в практике, а в-третьих, у командора существовал некий план. Учитывая, что Уоренимус Бертран не представлял более физической угрозы, в его исследованиях могло содержаться нечто, что несло угрозу информационную. Я провела много времени в таком положении, за окном уже начало темнеть, но я всматривалась в несвязанные отрывки до тех пор, пока не смогла видеть текст. Мне пришлось прерваться, зажигая на столе свечу, и когда мягкий свет упал на листы бумаги, я заметила, что не все они смяты случайным образом. Периодически сетка слома соединялась в единую точку, как если бы была сложена несколько раз в треугольник. Я перетасовала их, заново собрала во что-то наподобие мозаики, но ничего не увидела, никакой логической связи.
– Ты всё больше удивляешь меня, отец…, – сказала я вслух.
Я села и развернула записку, что спрятала в карман после извлечения из конверта. Список имен, врученный мне, содержал лишь одно знакомое мне имя – Густаво. Впрочем, ничего необычного в том, что командор мог посетить его, нет – бывший контрабандист, а для наивнейших мира сего – экспедитор и просто человек, не ценивший в жизни ничего больше моря и золота, а лучше – моря золота, наверняка имел связи в подпольных мирах, к которым Легион не брезговал обращаться во благо. Адамус был горд, честолюбив и упрям. Он мог решиться на это только ради единственной цели, что считал высшим благом, – ради полной ликвидации Темного Братства. Кроме него значилось еще одно мужское имя, должно быть, альтмерское, – Силинур, и одно женское – Катрина Дамарус. Выяснение, кем они являлись, я отложила до следующих инструкций, а сейчас сосредоточилась на рецептуре, соответствующей матерому редгарду, подарившему мне когда-то мой первый лабораторный прибор, – яду страха.
Неизвестность превратила мой сон в пытку, заставив меня немедленно выехать в Чейдинхол с самого утра, перехватив по пути из ванной лишь бутерброд с ветчиной. Было бы довольно рискованно держать обильно украшенную догматами лабораторию в открытом доступе, поэтому я предварительно перетащила один из столов в подвал. Я неизбежно проходила мимо изображения улыбающейся и еще живой семьи – ни о чем не подозревающая Элеонора следила за мной слишком умиротворенным взглядом, так что я завесила его большим серым полотном и целеустремленно вышла из дома.
В убежище меня встретили до боли радушно. Я успела взять у Очивы плату за Саммитмист, удивившую меня своей суммой, и поболтать с братьями в жилищах, предпочтительно умалчивая о новом месте обитания и попутно собирая вещи. Винсент не услышал моего прихода, поэтому стук в дверь был для него сюрпризом. Трудно представить одиночество человека, способного радоваться моему визиту, даже мои родные не могли похвастаться такой способностью.
– О, Элен, могу ли я надеяться, что ты оставила свою затею жить в богатом и комфортном особняке, полном тепла и уюта? – Задорно спросил вампир, раскинув руки и пропуская меня внутрь.
– О нет, боюсь, что не можешь. Если конечно у тебя не найдется заклинания, заставляющего поселиться здесь свежему воздуху, – полугрустно пошутила я, присаживаясь, и сморщилась. – А это еще что за запах?
– Похоже, Мари решила извести нас кулинарными экспериментами над капустой. Ты только что заставила меня нарушить непроницаемость моего жилища. Я уже вполне привык к ароматам, однако недавно она пристрастилась к чесноку в виде специи. Если так пойдет и дальше, придется мне решать этот вопрос вместе с Очивой, – Винсент так лучезарно улыбался, что все мои проблемы тут же отходили на второй план. Если и стоило ради чего-то появляться здесь, так только ради этого.
– А я уже почти решилась на вампиризм, но вот нетерпимость к чесноку…, – потерла я подбородок. – Я так люблю его в местной кухне... Даже не знаю…
– Уверен, ты сможешь рано или поздно это исправить алхимическим путем. В конце концов, времени у тебя будет много, а вампир без цели существования – печальное зрелище, – выражение его лица быстро сменилось. – Удалось ли тебе встретиться с ним?
– Винсент, я опасаюсь худшего, – ответила я, кивнув. – Похоже, Уоренимус что-то оставил после себя, что-то, что позволило Филиде получить преимущество над нами. А я получила новые вопросы без ответа на старые. И приехала я сюда не только ради лаборатории. Мне нужны твои связи. Расскажи мне, как я могу через тебя написать Карону?
– Если ты надеешься что-то выведать у него, то Адамус использует мальчишку как гонца и ищейку, не посвящая в свои планы, – для этого у него есть приемник. Было бы слишком необдуманно со стороны командора полагаться на него. Однако я могу помочь тебе в таких вещах – просто передай мне письмо через управляющего…
– Гонец? О да, это лучшее, что он умеет, – хмыкнула я, припомнив все его поползновения в мою сторону в Бравиле. – Но он был в тот вечер в замке. Что и кому или от кого он передал?
Я на минуту задумалась и поразилась своей мысли.
– Не от Уоренимуса ли?! Значит, должна остаться какая-то переписка. Но у отца ничего нет, разве что…он не оставил это в академии. И опять же я не знаю, где искать, – у него не было там своего рабочего места, он работал исключительно дома… Гениальное всегда скрыто в очевидном. Мне необходимо как можно скорее разобраться с этим. До встречи, Винсент, и спасибо!
– Единственное, что я могу посоветовать тебе, Элеонора, – доверься Люсьену, – сказал он мне напоследок. – Уведомители не просто так являются теми, кто они есть. Он не позволит случиться непоправимому.
– Да… я понимаю. Я прямо сейчас следую его наставлениям.
«Всегда перепроверяй». Я вылетела из комнаты друга, едва не столкнувшись с Антуаннетой, успев заметить гневный взгляд девушки, похоже, подслушавшей наш разговор.
– Ты куда-то переезжаешь? – Крикнула она мне в спину. – Тебя, наконец, выгнали из убежища?
Но удостоилась она только моего взгляда в пол оборота.
Природа действия этого состава еще не была знакома мне. Если описать парализующий или разрушающий ткани организма яд было возможно, подвергая ему растения, то страх индивидуален. О чем может поведать мне дрожащий от ужаса смородиновый лист? К вечеру следующего после возвращения дня две склянки, в том числе экспериментальная доза, уже стояли на поддоне стола кабинета, но отчет был девственно чист, в отличие от полной корзины загубленных образцов, бумаг и кучи тряпья в осадке реактивов. Совершив очередной бессмысленный алгоритм, я просто сожгла запись в горелке дотла, взяла эту горсть в руку и развеяла над столом, хороня последнюю свою идею. Этот маленький ритуал застал и сам Люсьен, сняв с себя невидимость в арке двери. Не ожидая увидеть его так скоро, я резко встала, опрокинув чашу с порошковым ингредиентом.
– Прошу прощения, – оправдывалась я, посмотрев на нетронутую магическую книгу, которую уведомитель тут же взял в руки. – Мне стоило изучить его, но новый яд заинтриговал меня.
Он молча прошел ко мне и положил её на листы журнала отца, разложенные мной, стряхнув рассыпавшуюся пыль и собрав их в стопку. Аккуратность в деталях. Я хотела приступить к ним сегодня же, после основной работы, но застопорилась в самом конце.
– Кхм… пока что первый из трёх. Мне потребовалось время на транспортировку оборудования из убежища, – уточнила я.
– Он готов? – Люсьен повертел один из сосудов на свету свечи, слегка сдвинув брови. На этот раз он не проверял его досконально, а просто поставил обратно, будто поверив мне на слово, и горделиво выпрямился. – Тогда ты уже запомнила имя своей цели, давно должна была запомнить... Контрабандист, в далеком прошлом работорговец, редгард, возраст около пятидесяти пяти, не так давно осел на Золотом Берегу в Анвиле после неудачного грабежа некого корабля, потери всей команды и руки от магического обморожения.
Продолжив далее, он устрашающе улыбнулся.
– Что-то…ужасное произошло на том судне, – будто с удовольствием сказал он. – Густаво заперся в «Полном кубке», оставив дело своей жизни. Примени это зелье, заставь его вспомнить стынущие во льду жилы и выясни, зачем бравому командору понадобился такой доходяга как он.
– На самом деле, у меня возникли сложности со свойствами яда, – призналась я, выйдя из-за стола и жестикулируя. – Нет, я почти уверена в его действенности. Но страх…он субъективен. Я не нашла ни одного труда, разложившего бы его на стадии.
– Страх всегда рука об руку шел с ассасинами, – следовал за мной Люсьен. – Шантажировать жертву, довести до самоубийства, заставить убить собственного друга, избежать наказания – только часть того, на что способна сама сущность Ситиса. Даже самые отчаянные искатели приключений, бахвалящиеся своим бесстрашием, боятся самого чувства страха, что заставил их сознание однажды биться в агонии. Можно понять его, только лишь ощутив на себе.
Я вернулась к рабочему месту и неуверенно потянулась к одной из маленьких склянок из зеленого блестящего стекла, обернувшись на уведомителя. Он вскинул голову, спрятав руки в рукава робы, и внимательно следил за моими движениями.
– Что ж…, – улыбнулась я Люсьену. – Для меня нет большего ужаса, чем тот, что я ощутила бы, наблюдая ликование Адамуса Филиды над хладными останками Темного Братства.
Опрокинув в себя до дна полную дозу, я увидела одобрительную улыбку в ответ.
====== Глава 29. ======
Совершенно мерзкая горькая жидкость полоснула по горлу приступом сухого кашля, сгибая меня над столом и вынуждая присесть, избавляясь от нехватки воздуха. Первую минуту не произошло никаких изменений в состоянии, я даже успела подумать, что слишком буквально восприняла его слова, но заметив серьезный взгляд Люсьена, готовилась к тому, к чему нельзя было подготовиться.
Легкое волнение переросло в едва заметную тревогу. Мои ладони вспотели и похолодели, я начала рефлекторно обтирать их об одежду, но чем больше я об этом думала, тем сильнее качало кровь сердце, пока в один момент мне не показалось, что я могу задохнуться. Если до этого я сидела спокойно, то сейчас начала чуть заметно потряхивать головой и громко медитативно дышать, пытаясь согнать панику.
– Хм…, – удивленно промычала я, нервно заправив волосы. – Неприятное ощущение…
Я накрыла глаза ладонью, опираясь на столешницу. А яд все еще наращивал мощь, работая, как искусный лжец, – казалось, я могла контролировать это состояние, но как бы не старалась, он неизбежно нагнетал всё больший ужас. Потеря сознания стала бы благословением, но можно было и не рассчитывать на милосердие.
Первая стадия физиологических симптомов закончилась, и тьма сжала пространство. Наступила тишина. Ни капли света, лишь бездна и слуховые галлюцинации. Я удерживала мысль о собственном эксперименте, но испугалась, что совершила ошибку, а вещество пагубно сказалось на основные чувства, поэтому пощелкала пальцами, проверяя потерю слуха. Слышался женский плач где-то вдали от меня, и я обернулась на этот звук.
Вскочив, я, кажется, уронила что-то, – под ногой почувствовалось хрустящее битое стекло, и тогда впереди прояснилось нечто светлое, размытое... Передо мной появился серый лик моей молодой матери. Она дала мне пощечину, будто бы скверные слова были произнесены моими устами, схватила руки и начала водить ими по своему лицу, оставляя длинные кровавые следы. Я пыталась вывернуть запястья из её хвата, но она крепко вцепилась в них. Ей было тяжело сдерживать напор, – она сжимала губы, тряслась и морщилась, но всё равно продолжала моими дрожащими руками рвать на себе волосы, выдирать куски плоти, выкалывать себе глаза, а я ощущала до боли острые выпирающие кости.
– Дитя моё, ты скоро умрешь, – раздался прямо над ухом её рыдающий и панический голос.
Я схватилась за голову, но зрение лишь ненадолго прояснилось, едва открывая вид кабинета. Реалистичность происходящего всё еще заставляла меня дергаться всем телом, а тьма второй волной накрывала нас. И вновь она, уже без волос, без глаз и без зубов принималась обнимать меня.
– Вот какая теперь у тебя мать…, – хныкала она. – Я понимаю…
Её костлявые руки нежно гладили меня по спине, поднимаясь вверх к голове, к лицу, вцепляясь мне в щеки, натягивая кожу, пытаясь залезть большими костлявыми пальцами мне в глазницы. Я отталкивала ходячий, будто обтянутый пергаментом скелет от себя, но он вновь и вновь появлялся, хватая меня спереди, сзади, сбоку, – со всех сторон, приставляя к горлу мой собственный клинок. Я выхватывала лезвие, не боясь глубоких порезов, и мать потянула меня в мокрую от ливня могилу, кроша мягкую глинистую почву за собой, разжимая мне зубы и пытаясь накормить землей.
– Хватит! Это надо прекратить! – Крикнула я, заглатывая жидкую грязь.
Яма засыпалась.
***
Не знаю, сколько времени прошло перед тем, как я осознано и глубоко вдохнула. Я лежала на полу, слушая медленное, словно под успокоительными, биение в голове. Люсьен, опустившийся возле меня, сняв перчатку, прощупал пульс на моей шее и приложил ко лбу ладонь, слишком горячую ладонь для человека, несущего смерть.
– Я рассчитывал на лучшую сопротивляемость, – сказал он, разрушая иллюзию заботы, жестокие, но правдивые слова.
– У меня нет подобной подготовки, – еле слышно ответила я и попыталась приподняться, но неведомая сила тянула меня обратно.
– Не вставай. Седативный эффект пройдет через пару минут – противоядие уже почти завершило свою задачу, – пояснил он и, придвинувшись чуть ближе, спросил прямо в глаза. – Что ты видела? Какие потаенные ужасы извлекло вещество, изготовленное тобой?
– Я видела свою мать …, в пустоте, – я осмотрела запястья, всё еще чувствовавшие чужие руки. В реальности синяки не заставили бы себя долго ждать, но кожа была бледна как у обморочного пациента. – Она терзала себя моими руками, превращая в засохшую мумию… Но меня не пугало её мертвецкое лицо, нет… она пыталась убить меня следом за собой…
– Мне бы не пришлось прерывать его, не схватись ты за оружие. Древнейший и животный, страх за свою жизнь. Ты научишься подавлять его… со временем. – Люсьен, улыбаясь, подал мне руку, помогая сесть на стул рядом. – Скорее отправляйся на встречу с жертвой. Я жду от тебя результатов, Элеонора.
Заколка довольно долго впивалась мне в голову. Почувствовав разливающуюся боль, я выдернула её из прически, импульсивно бросила на стол перед собой, и, раскрыв отчет, принялась записывать еще свежие в памяти призраки сознания, а он, на мгновение обернувшись, попрощался со мной взглядом.
Что бы не показал яд страха Густаво, я знала точно, – он будет молить, чтобы это скорее закончилось. Я дотронулась до своих губ с приятным травяным послевкусием, оставленным зельем Люсьена, и издала тихий короткий смешок. Но мои размышления прервал неожиданный посетитель. Быстро спрятав все следы создания отравляющих веществ, я спустилась вниз и открыла.
– Вы Элеонора Бертран, не так ли? – Обратился ко мне человек в доспехах Скинграда.
– Да, а в чем дело?
– Я капитан Дион – новый начальник стражи. Приношу извинения за столь позднее время визита. Я расследую случай массового убийства в особняке Саммитмист. Ваш дом находится в непосредственной близости от места происшествия, поэтому я должен задать Вам несколько вопросов.
– Какой ужас… Конечно.
– Замечательно, – довольно сказал он и подозвал к себе жестом кого-то из темноты. – Это Карон, представитель Легиона, он пробудет здесь до конца расследования и, если не возражаете, будет присутствовать при разговоре.
– В таком случае, может, пройдёте?
Я, злорадно улыбнувшись последнему, отступила, и двое вошли внутрь Розеторн-Холла, чтобы поговорить со мной о том, что я «не совершала». Осмотревшись снаружи, я захлопнула за нами дверь.
– Может чаю? – Предложила я мужчинам, усаживая в гостиной.
– Нет, не утруждайтесь…
– А я, пожалуй, не отказался бы, – наперекор согласился Карон, по-хозяйски устраиваясь в моем любимом мамонтовом кресле. – С молоком, если можно, Элен.
Кто бы мог подумать, что он может быть еще более раздражающим, чем запомнилось. Я все еще чувствовала слабость и плохо стояла на ногах, поэтому искренне надеялась получить на предложение, озвученное чисто правилами этикета, отказ, как обычно принято у стражей порядка. У меня заняло некоторое время кипячение чайника и поиск молока, которое отсутствовало, поэтому я без извинений, почти расплескивая за обжигающие края чашки, поставила перед ним самый крепкий чай, который могла заварить.
– Надеюсь, вы простите мой совершенно неприличный перекус перед вами. Я не так давно похоронила отца. Стресс и малокровие заставляют меня принимать пищу при приступах, – я с кислой миной присела с ними за обеденный стол со сладким рулетом.
Карон, расположившийся напротив, отхлебнул свой напиток и незаметно поперхнулся. Дион не заметил этого, но вот я, неожиданно для себя засияв, перевела это в вежливость, повернувшись к начальнику стражи.
– Итак…
– Итак, госпожа Бертран. Начнем с немного личных вопросов. Вы проживаете здесь одна? – Он достал лист бумаги и перо, приготовившись записывать, и замялся. – Хм…простите, я не взял с собой чернила. Мне неудобно вас просить, тем более, что вы плохо себя чувствуете… Можете попросить представителя принести?
Сам представитель состроил ехидное лицо, ожидая моего отказа. Ведь как же такое может быть, что подозреваемая позволит лазать в своих вещах?
– Да, прошу Вас, – любезно обратилась я к нему. – Наверху, пройдите через спальню направо в кабинет. Там в столе возьмите необходимое.
Карон быстро метнулся на второй этаж и принес небольшую чернильницу, недовольно возвращаясь на место.
– Давайте продолжим…
– Да, я живу одна. Мой муж умер ввиду случайного стечения обстоятельств, но думаю, что Вам это и так известно. Командор вел этот случай, ведь он давний друг моего отца Уоренимуса Бертрана, скоропостижно скончавшегося неделю назад…
– А ваша мать? Он же отослал её, верно? Почему Вы не уехали вместе с ней?
– Отец отослал её прямо перед приёмом в маленький городок на севере, родину моей бабушки. Я не видела перспектив в такой глубинке, и отец оставил сумму за дом мне.
– То есть, он знал, что скоро умрет, раз так быстро распорядился с завещанием? У него были враги?
– Нет, не думаю. Он же был профессором и не терпел неопределенности, держал в порядке все свои документы. Он рассчитывал сразу передать эти деньги мне, но завещание предупреждало ситуацию, в которой он не успел бы это сделать. Любые незавершенные операции, средства, договора и исследования, согласно документу, остаются на моем попечении, – я внимательно наблюдала за реакцией Карона, и мне не нравился его расслабленный вид. – Ну что же Вы не пьете чай? Я достала для вас самый дорогой из моей коллекции, отец сам привез его из экспедиции незадолго до смерти.
Он начал было махать руками, но Дион, который был вдвое старше Карона, тоже обернулся к нему.
– Да, Вы сами заставили бедную девушку хлопотать на кухне, – капитан улыбнулся и, кажется, мне удалось произвести на него хорошее впечатление. – Не беспокойтесь, Элеонора, я прослежу, чтобы чай был выпит до последней капли.
– Благодарю Вас, Дион, – очаровательно поблагодарила я, а на заднем фоне юноша через силу пил не уступающую по горькости яду жидкость. – Повторюсь, не думаю, что у отца были враги. Но как это соотносится со случаем в Саммитмист? Он никогда не посещал сомнительных вечеринок, либо я просто не знала об этом. Во всяком случае, родители редко посвящают детей в свои пороки.
– Да, Вы правы. Но мне необходимо было проверить все версии. Что Вам вообще известно о том, что творилось в этом поместье?
– Я знаю, что там всегда царила атмосфера веселья. Знаете, девочкой я часто выходила на балкон и вглядывалась его окна, представляя, как вхожу туда в роскошном платье под руку с богатым кавалером. Детские мечты…
Дион всё так же улыбчиво следил за моим рассказом, а я мечтательно куталась полупрозрачным платком, поправляя распущенные волосы и поглядывая на Карона.
– Но прошли годы, я вышла замуж, но так и не успела познать жизнь девушки-аристократки. Я ученый, я увлекаюсь медициной и не могу позволить себе такого ради репутации. А теперь я еще и вдова в расцвет своей юности. Я проходила мимо этого дома недавно, но там было тихо. Не думала, что мероприятия все еще проводятся…
– И, тем не менее, страшные вещи были сотворены. Я дам вам список убитых. Вы узнаете кого-нибудь из них?
– О, Примо Антониус! Неужели, это тот самый Примо? – Я подняла удивленный взгляд. – Я недавно познакомилась с молодым человеком с таким именем. Он говорил, что приехал ради веселья, пытался ухлестнуть за мной. Тот еще сердцеед, никак не мог понять, что я в трауре и не желаю заводить романов для развлечения.
– Больше никого?
– Нет, пожалуй, нет…
– Хорошо, – выдохнул Дион. – Тогда мы закончили. Честно говоря, я не знаю, зачем Легиону сдался этот случай. Девчонка данмерка приехала из провинции, хотела разбогатеть, перерезала всех в доме и сама вскрылась. Еще и уважаемых людей тревожат, у меня и так от Глартира уже полон стол жалоб.
Он спрятал листок и хлопнул по столу.
– Ладно. Последнее, что мы обязаны сделать… Разрешите нам осмотреть дом? Можно начать с подвала.
Я сильно занервничала. Там была спрятана лаборатория, довольно прямолинейно говорящая о своем происхождении. Я не могла позволить увидеть её. Я стала ощупывать себя по карманам.
– Хм… я точно помню, что у меня с собой был ключ. Н-не подождете минуту?
Я сорвалась с места, быстрым шагом поднялась по лестнице и стала ходить взад-вперед по коридору меж спален. «О, Ситис. Что же делать? Ладно, скажу, что ключ потерялся»
– П-простите, Дион. Я не могу найти ключ… Как жаль… Там наш семейный портрет, я даже не успела повесить его. Придется нанимать специалиста.
– О, не беспокойтесь, – взял мою руку Карон. – Я умею взламывать замки. Именно поэтому я здесь.
В подвале раздался гулкий шум, на который все обернулись. Стражи сразу двинулись к двери, а я приготовилась хвататься за кинжал, предрекая разоблачение.
Комментарий к Глава 29. Я периодически увлекаюсь рисованием, не претендуя на знатока анатомии. Насколько было бы интересно увидеть персонажей, какими себе представляю их я?
====== Глава 30. ======
– Что там? – Спросил меня Дион и знаком указал Карону на замок.
– Ничего…Я не знаю… Портрет, вещи, может, пару подсвечников…
– Готово! – Громко обозначил работавший отмычкой юноша, схватившись за ручку и ожидая команды от начальника стражи.
За дверью снова послышался шорох и стук, уже в непосредственной близости от нас. Дион кивнул, я напряглась, немного наклонившись вперед, а Карон потянул её на себя и отскочил, выпуская на волю взбесившуюся крысу с куском ткани в зубах, что тут же помчалась наверх по ступеням.
– Твою ж….!
– Карон, осмотрите сами подвал, справитесь? Я поймаю её, заодно осмотрюсь там.
Дион пустился вслед за грызуном, а я медленно спускалась вниз, держась за спиной молодого человека, которого от смерти отделяло моё желание и дальше проживать в этом доме и в этом городе. Ступая по потемневшим от времени и сырости доскам лестницы, я просто наблюдала за ним. Вот она, прямо внизу, улика, что ты так хочешь найти. Стоит лишь повернуть голову налево и увидеть лабораторию, подаренную мне тем, кого я считала для себя неоспоримым авторитетом, если не боготворила.
Он оказался на каменном полу подземного этажа и осмотрелся. Надписи, гласящие догматы, можно было разглядеть, лишь подойдя ближе к ней, ближе к источнику света, но внимание Карона привлек скрежет прислоненной к стене картины, что благодаря сдернутому крысой полотну начала с неприятным звуком съезжать, кренясь и падая, пока, в конце концов, она не рухнула со сломанным углом рамы. Он медленно двинулся по правую сторону к дальней стене, где стоял портрет, огибая периметр и поглядывая в мою сторону через плечо.
– Чего ты так боишься? – Нарушил он гнетущую тишину излишним весельем. – Невиновному нечего бояться.
– Так говорят только те, кто никогда не был под подозрением…, – я сохраняла дистанцию для возможности маневра. Душа моя металась. Ей хотелось покончить с ним навсегда, сейчас, но стоило мне это сделать, как Филида мог бы отправлять меня в темницу без дальнейшего поиска доказательств, а дорогу в Скинград я могла забыть навсегда.
Карон встал подле холста, но даже не поднял его, а просто разглядывал мою семью, уперев руки в бока.
– Это Габриэль, верно? – Хмыкнул он. – Славный парень. Умное лицо, как и у всех. Сколько вы прожили до… «несчастного случая»?
– Пять лет, – сухо и серьезно ответила я, неподалёку наблюдая за ним из-за столба.
– Хм… Странно, что у вас не было детей.
– Хочешь, я тебя удивлю? – Я вышла на свет и прислонилась к поверхности спиной, раздраженно выдыхая. – Он не интересовал меня в этом смысле. Он… был мне как брат… Он и был моим братом. Ты доволен?
– Странные порядки у вас богачей, – Карон сделал удивленное лицо и неожиданно для меня двинулся дальше в сторону лаборатории. – Пока еще нет. Я пока не нашел того, что ищу.
– Что ты творишь? Ради чего ты меня мучаешь? – Я сорвалась с места, преграждая ему путь.
– Я мучаю? Разве? Ты сама себя мучаешь, – он медленно обошел меня, схватив за плечи, а я осталась смотреть ему в спину. – О, ещё одна лаборатория. Сколько их у тебя?
Я подбежала и вцепилась в него сзади, обхватив руками, останавливая.
– Зачем ты меня мучаешь? – Тихо повторила я. – Разве ты еще ничего не понял?
– Что я должен был понять? Я уже предлагал тебе свою помощь.
– Ведь ты даже не знаешь, что ты ищешь, – грустно посмеялась я, водя пальцами по рельефу доспеха. Карон стоял, как вкопанный, слушая мою лживую чушь.
– Я прекрасно знаю всё, что должен знать.
– Ты считаешь, я опасна?
– Командор считает так… Я же всё ещё пытаюсь это выяснить.
– Вот только есть одна неувязка – я спасаю тебе жизнь, но вот у Филиды ты уже не первый ученик… Я знаю его очень давно, видела, каким он был и каким он стал, сколько молодых людей положили головы, служа ему на побегушках. Даже мой отец не пережил такой дружбы, и при странных обстоятельствах умер сразу же после того, как ты передал от него последнюю часть своей загадки.
– Откуда ты знаешь?! – Он обернулся, и тогда я улыбнулась ему, дотрагиваясь до места ранения, скрытого кольчугой.
