Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"
Автор книги: EllyMime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 47 страниц)
– О… сейчас я хочу жить, как никогда, Элен, но разве я могу представить себе лучшую смерть чем от твоих рук? Тебе уготована особенная судьба.
Сказав это, Винсент переместился на моё запястье и с силой дернул на себя, однако кинжал выскользнул из резко разжавшихся от испуга пальцев. Я вскрикнула от звона, от возможных последствий, не хотела даже прикасаться к нему, поднимать когда-то на того, кто стоял передо мной с удивлением, жалостью, не нужной и излишней заботой. Я чуть ударила его по плечу, утыкаясь в грудь, уже со вселенской усталостью.
– Я никогда… не смогу этого сделать. Даже если ты предал нас, я убью тебя только тогда, когда смогу убедиться собственными глазами! И тогда я найду тебя! Клянусь! Но сейчас, уходи, Винсент!
– Он не простит тебе этого, – поставил Винсент подбородок мне на макушку.
– УХОДИ!
Я повышала голос, что есть мочи, прогоняя его, но вместо этого Винсент, что есть силы, обнимал меня, склоняясь, благодарно, как никогда не обнимал, собирая ткань на лопатках, перекладывая руки, будто я могу исчезнуть. Мы стояли так долго, он не хотел отпускать меня, и все же этот момент должен был настать.
Вампир отошел к мраморной плите, подняв указательный вверх, объявляя идею.
«Что ты делаешь, Элеонора? Что же ты делаешь?!»
– Люсьену могут понадобиться доказательства, – вампир широко раскрыл рот, и тут же захлопнул его, обратившись. – Тебе лучше не смотреть на это….
Мне приходилось лечить людей и меров не только зельями, однако что-то еще могло неприятно шокировать меня. Вновь обнажив зубы, Винсент ухватился за нижний клык. И вырвал его резким движением, зажмурившись и зажав ротовую полость и часть вампирской сущности в кулаке с тихим вздохом. Он ополоснул его в какой-то жидкости, нанизал на нить, соорудив некое подобие амулета, завернул в мешочек, а затем протянул мне, следом порвав в клочья лист, всё время лежавший на столе.
– Я оставил послание для милой Элен с некими инструкциями, однако с некоторых пор он потерял свою актуальность, – вышагивал обратно вампир. – Передай это уведомителю – он поймет, что это значит…, – и поведал вторую часть на ухо прежде, чем уйти, будто кто-то мог нас слышать. – Я спрятал члена коллегии за откидной панелью дальней комнаты шахты. Есть предположение, что его и Мари убил один и тот же человек. Осмотри его как можно скорее. Перед смертью он успел вырезать на себе её имя.
Комментарий к Глава 58. Очищение. Настрочила, так настрочила. Аж не заметила наступления вечера. Поскольку листов много, а я устаю, то могу потом при перечитке что-то редактировать :)
Также потихонечку постигаю азы рисунка на старых набросках, переставая лениться, и крашу “нормально”. Поэтому вот Элен https://yadi.sk/i/RNHVXOeUO1gWfQ. Не забываем открывать оригинал – названия книжек и пасхалки прилагаются (можно даже найти одну за авторством Винсента Вальтиери) XD
Рубрика плейлист автора (Как всегда половину поудаляла, ибо не атмосферно):
https://music.yandex.ru/album/1092463/track/2982726 (Дюже я хотела оставить её на убежище Люсьена)
Драма, драма:
https://music.yandex.ru/album/1734347/track/15904506
https://music.yandex.ru/album/2442850/track/21365492
https://music.yandex.ru/album/5517811/track/41909623
====== Глава 59. ======
Я попросила Винсента дать хотя бы намек, куда он отправится, спросила, как он думает, удастся ли нам увидеться снова, но вампир только сжал мою руку, сохранив очередной секрет. Смешно. Бесчувственная Элеонора, устраивающая бесконечные крошечные театральные постановки на балах, а теперь контрактах, разучилась их хранить. Я обнаружила – умение теряется касаемо того, что действительно для меня важно.
«Не вини себя. Эта семья с самого начала была обречена. Еще до того, как ты ступила в убежище, и до того, как покушение было совершено. И мне жаль, что я не смог уберечь тебя от этого. Я не тот, кто должен был. Уверен, наши пути еще пересекутся. Они всегда пересекались. Ты поймешь, когда будешь готова отыскать меня, а пока постарайся вернуть ту Элен, которую я впервые встретил: храбрую, решительную и умеющую отличать Тамики от Сурили. (Надеюсь, моя аллегория наглядна) Ты должна её вернуть, потерявшуюся во тьме. Живи, дорогая Элен.
Твой Винсент В.
P.S. Ах, да. Я уже не успею ввести тебя в курс дела, однако Индарисы могут заметить некоторые изменения в городе, поэтому я предупредил их, что оставил после себя очаровательную преемницу. Ты справишься»
Ему было проще написать для меня эту небольшую записку, оставить для того, чтобы «Дорогая Элен» перечитывала её, когда успокоится, вспоминала о нём, вампире, который получил цель для существования. А я потеряла её, как действительно потеряла Элеонору Бертран посреди этого хаоса.
Чейдинхол наполнился музыкой, что так прекрасно откликнулась и засела в памяти почти месяц тому назад, и теперь разъедала её. Лица с изумлением и насмешками встречали меня на улице, морщащуюся от влажной одежды, волос, где-то пушащихся, а где-то липнущих к шее, прохладного ветерка, мурашек, желтого света фонариков, голосов, запахов, мыслей, горя, печали, пустоты. Ликующей пустоты. Со мной творилось что-то ужасающее. Ветер задувал.
– Оставила его в живых? Ну ладно…
Я провертелась, пытаясь понять, откуда раздалось ехидное разоблачение, почти не слышно, сквозь эхо. «Не сходи с ума. Не сходи с ума, Элен» Жители, наверное, сочли за хмельную или скумозависимую, вывернувшую из-за угла заброшенного дома и направившуюся, сгорбившись, не поднимая головы, к воротам из города. За хлопком створ стало легче, тише, но теплое письмо было не разобрать в темноте по пути в Фаррагут.
Он позволил мне вернуться в форт через запасной быстрый ход, люк, ведущий из леса прямо в его жилище. Ключ, что он дал мне, был именно от него, не от убежища, как я думала. Уведомитель знал, что я буду возвращаться сюда, спланировал это заранее. Нога несколько раз соскальзывала с округлой металлической ступени. В судороге. Спустя время после борьбы с Очивой мышцы начали болеть и тянуть, отсылая меня снова и снова переживать этот день, под землю. Когда я спрыгнула с последней балки, Люсьен сидел ко мне в пол оборота возле кровати за столом с некими записями, – отложил их, обратив на меня продолжительный оценивающий взгляд.
«Он поймет. Он совершенно точно поймет», я боялась его и тысячу раз прощалась с жизнью, глядя, как уведомитель поднимается со стула. Его серьезный вид уже не выражал недовольство, но я всё еще усердно пыталась сдержать внутренний ком, не должна была показывать ему предательски покрасневшие глаза недостойного Душителя, еле переставляющего ноги, опирающегося о стену, застывшего в выражении мук, какие должны быть ему по плечу. И все же Люсьен улыбнулся, протянув в приглашающем жесте руку.
– Подойди, Дитя. Я помогу тебе пережить это.
По телу пробежала дрожь, я неуверенно зашагала дальше вперед, чтобы она завлекла меня, разрешая другой свободно одним движением убрать пряди, скрывавшие лицо, которого я так стыдилась, и поднять его, заставляя смотреть на Люсьена прямо, рискуя быть замеченной в еще одной слабости. За день я ощутила три вида объятий, и эти, в мягкости окутывающей черноты, последние, были жестокими. Ладонь касалась робы, готовая оттолкнуться, однако его пальцы загодя сжали выпачканный в крови каджита рукав дублета.
– Расскажи мне. Про каждого.
Я безнадежно покачала головой в ответ его просьбе. Силуэт уведомителя вновь становился нечетким. Улыбка исчезла с его губ, а я ощутила, как холодная влага ткани перемещается по коже под давлением, причиняя дискомфорт, наверх, по плечу, до шеи, где недавно смыкалась его рука и вновь опасно дотрагивалась до мягкой плоти, прижимая жизненно важные артерии.
– Природа боли идентична природе страха, Дитя. Научись смотреть ей в глаза, как смотришь на меня сейчас, говори о ней, прими её, и тогда Темное Братство будет процветать. Ты и я сегодня свершили то, что было угодно Матери Ночи, поэтому я помогу тебе, скажу то, что ты будешь повторять себе до тех пор, пока не останутся шрамы. Ты убила их, отправила своих темных братьев к Ситису раньше срока, и те, кто верен, будут служить Отцу Ужаса после смерти, как когда-нибудь будем служить ты и я. Живи со своей болью, перероди её в понимание и никогда не обрекай забвению имена предателей.
– Винсент…,– начала я, проглотив остаток предложения, на что уведомитель слегка нахмурился. – Перед смертью он попросил…
Я под надзором выудила из кармана адресованное ему «послание», разжала ладонь с амулетом, при взгляде на который капли все-таки покатились из уголков, как я ни старалась их сберечь. Глаза Люсьена тут же сверкнули неясной злобой – сдержано подняв шнурок с вампирским клыком на свету он резко швырнул его от себя куда-то в стену зала. Я не предполагала такой реакции. На движение я невольно вдохнула и зажмурилась, задрожала от мокрого одеяния в огромном зябком помещении, от волн горечи, пробегающих внутри, и даже более, чем от ужаса перед разоблачением. «Что это значило, Винсент?»
– Всё еще боишься, – тихо констатировал уведомитель, смерив меня взглядом.
– Нет. Здесь… холодно…, – оправдывалась я.
Люсьен положил ладони на мои дернувшиеся в напряжении плечи, опуская их, скользя по ним, хватаясь за смыкающиеся края моего испорченного дублета на шее и далее, освобождая и ломая проржавевшие застежки. Это никуда бы не привело, если бы я не захотела. Я чувствовала одиночество и чувство вины за то, что желала в этот момент теплоты, обливаясь слезами, вину перед ним, потому что он верил мне, перед семьей, перед Винсентом, потому что должный траур оскорбляют желания в моей голове. Уведомитель стягивал его с моих обнаженных плеч, смущая и пугая меня одновременно, принося освобождение от липнущего материала, так по-хозяйски бесцеремонно рассматривая тонкие ключицы, грудь и живот, переключаясь на мои глаза, окончательно оставив стоять перед ним без верхней части одежды. Люсьен отвернулся и взял с кровати тонкий шерстяной плед, чтобы накрыть меня им, а я не понимала, почему так спокойно позволяю ему делать с собой такие вещи, какие ранее невероятно возмутили бы меня.
– Сегодня можешь остаться здесь, – приблизился он, улыбаясь исподлобья неопытному и неловкому виду самовлюбленной пособнице гордыни, запахивая крест-накрест покрывало на мне, смотрящей на амулет, вероломно валяющийся на полу, но не отпуская ткань, потому что между нами это было взаимно.
И, возможно, слёзы – это неплохо, ведь привлекательные качества женщины совершенно необязательно вредят преимуществам Душителя. Сейчас я знаю это, а тогда так боялась разрушить хрупкую иллюзию своей ценности. Бесполезно растирала их тонкой ладонью по своим раскрасневшимся щекам и цедила сквозь зубы гордо то, что сказала бы о своем обмане. «Мне жаль»
– Мне жаль, – повторила я вслух черным глазам, неотрывно распаляющим мое лицо, дернув уголками губ в конце. – Жаль… что я так и не смогла усвоить этот урок.
– Для этого и существует обучение. Соверши ты предначертанное, убей своего мужа сразу же после бала, я пришел бы раньше, – ответил Люсьен, перемещая пальцы на маленький открытый участок кожи над ключицей. Затем далее под плед, заставляя её гореть. – Оно было бы уже окончено.
– Я не помню тот… бал.
Он не давал мне возможности говорить больше, подходя ближе, пропуская ладони в волосы на затылке и вдыхая запах на шее, что источала я, прижимая меня к себе и поучая.
– Воспоминания возвращаются, – чувствовала я каждое слово, пугаясь нарастающей агрессии. Люсьен обошел меня, подтолкнув лицом к стене, дабы беспрепятственно подвергать ласке темную сестру, на контрасте с гневными, пышущими ядом заключениями. – Винсент знал об этом. Он ждал… слишком долго, чтобы совершить роковую ошибку. И даже после смерти вампир присылает мне свой клык, оповещая о своих… намереньях.
– Каких намереньях? – Вдохнула я душный воздух под руками, жадно исследующими тело – руки, талию, поднимаясь и скрещиваясь на груди, принося жар вместо холода. – Чего… он ждал?
– Ждал, пока ты вспомнишь…, – прорычал уведомитель на ухо. – Его…
Люсьен отстранился, вынуждая чувствовать жажду, какую можно было бы сравнить с вампирской жаждой крови. Я обернулась, испугавшись этой игры, испугавшись в том числе возможности быть уличенной во лжи, и того, что уведомитель оставит меня наедине с ней, а он стоял в метре от меня, спрятав запястья в рукава робы, улыбаясь жестоко, самодовольно, манко, бесстыдно. «Позволь себе иногда следовать своим желаниям», следовала я тому, как уведомитель утянул меня для поцелуя, глубокого, хищного, граничащего с болезненными укусами и переходящего в длинную чувственную ночь на небольшой постели.
Люсьен всегда предлагал мне выбор, зная, что иного выбора нет.
(Более десяти лет назад)
Из воспоминаний Винсента.
– Хо-хо… Так вы хотите, чтобы я стал нянькой? Не думал, что вас так впечатлят мои способности наставника! – Схохмил Винсент, попивая не особо качественную сладкую красную жижу из кубка. Он уже давно не притрагивался к вину, однако такой случай не мог остаться без смягчения рассудка, пусть в серванте и покоилась лишь эта разбавленная спиртом краска. В комплекте с непринужденностью позы на гостевом диване запах должен был изрядно позлить его собеседницу. – Или верно сказать тебя, Аркуэн?
– Ооо, – протянула улыбчиво альтмерка, но сморщилась с отвращением на довольно натянувшего улыбку от удавшейся задумки вампира. – Как всегда паясничаешь, как всегда недоволен... Во имя Ситиса, Винсент, ты можешь перестать пить, хотя бы когда разговариваешь с Черной Рукой?
– Не ты ли недавно уговаривала меня попозировать с фужером? Нет? – Удивленно поднял он брови, откинувшись и с облегчением отставив сосуд зловонной гадости. – Это Черная Рука заявилась ко мне в дом. К тому же не я убедил спикера лишить меня ранга Душителя в пользу способного юноши…
– Только не говори, что спустя столько лет ты до сих пор расстроен, – наиграно ахнула Аркуэн. – Странно, Люсьен поведал, ты как никогда удовлетворен своей должностью. И это был только её выбор, никто не подталкивал к такому решению.
Винсент хмыкнул, потягиваясь.
– Не подумай, я только рад, что так всё сложилось. Из Люсьена вышел уведомитель в лучших традициях Темного Братства, какие я успел повидать. Мне не приходится лишний раз видеть ваши лица, есть время заняться пропитанием (сейчас это, кстати, не так просто, даже в сравнении века тому назад), новых рекрутов, увы, тоже не поступало, так что наставничество теперь не мой конек, – он оперся локтями на стол с ехидным выражением. – Так вы решили воспитывать детей, вместо того, чтобы убивать их?
Лидер сидела с идеально ровной осанкой на элегантном пуфике, похожая в его глазах на дерганную ворону. Вампиру нравился этот дом и нравился этот богатый каменный город с его разноцветными витражами и пышными приемами, до тех пор, пока Рука не дошла до него сюда на своих двоих вопреки усердному избеганию встречи и игнорированию посланий, гонец которых случайно оказывался убит бандитами, загрызен волками или просто был посажен в тюрьму без разбирательств.
– Будь благоразумен, Винсент. Ты же знаешь, пока ты полезен, Черная Рука благосклонно относится к тебе, игнорируя многие нюансы, – Винсент незаметно дернул уголками губ на эту прелестную ложь. – Таково на этот раз желание Матери. Мы не знаем, каковы её планы.
– И с каких пор вы им следуете? Очень покладисто – мир меняется на глазах, – продолжал дразнить вампир, цокнув языком. – Почему бы вашему слышащему не спросить её об этом?
– Мать Ночи не отвечает на вопросы достопочтимого слышащего, – честно ответила она с гордостью и сожалением. – Мы заинтересованы посмотреть, что из этого выйдет. Уверена, мы можем договориться – назови свою цену.
– Хммм, это уже любопытно, – сцепил Винсент руки над коленом. – Если вы готовы торговаться с вампиром, значит назревает что-то действительно важное. Рассказывай, я заинтересован.
Альтмерка широко заулыбалась – уговорить упрямого вампира, старше её даже по меркам эльфийской жизни, да её репутация среди уведомителей возрастет, как только принесет она эту весть.
– Проклятье в большинстве случаев убивает детей еще до того, как они достигают нужного возраста, обычно Мать требовала их немедленного уничтожения во избежание эксцессов, однако на этот раз что-то изменилось. Я наблюдала лично – не понятно, что особенного в этом Дитя, скорее всего дело в её родителях – они ученые, здесь, в Скинграде, водят дружбу с командором Легиона – думаю, это основополагающий фактор.
– В чем же подвох? Позвольте ему расти и дальше, так сказать – в естественной среде.
– Подвох в том, что этот ребенок – настоящая катастрофа, – Аркуэн слегка двинулась, пытаясь наконец удобно усесться на вычурной бардовой сидушке. – Проклятье притягивает к ней смерть. Сейчас девочке тринадцать лет, и чем старше она становится, тем больше вокруг нее стягивается разное отребье. До недавнего времени все шло хорошо – власть пустоты помогала Дитя защищать себя, но… Твоя задача выяснить, почему все изменилось, способен ли этот ребенок выжить или нам придется-таки вмешаться, пустив цикл с самого сначала.
Винсент задумался. Быть может, Грейвин был не так уж неправ, задумав свой переворот. Что-то волновало их в этом неисповедимом пути Матери, волновало с той точки зрения, чтобы расценить, угрожает ли опасность их власти, что медленно, но верно топит древнее судно организации. В конце концов, он все равно не собирался покидать Скинград как минимум в ближайший год, только бы удалось добиться аудиенции с графом Гассилдором – не смотря на старинное знакомство, Янус избегал общества себе подобных. В отличие от Винсента, граф до сих пор не смог принять свое естество, изнуряя себя голодом. Это удивляло.
– Элеонора Бертран, – прервала Аркуэн его мысль громким провозглашением имени. – Уверена, тебе не составит труда найти её. Мне пора… Да не оставит тебя тень Ситиса, Винсент.
Винсент увидел её в первый же день, как только решился покинуть особняк на углу – погода не благоволила ему, настойчиво припекая, и только сегодня небо чуть заволокло. Слухи быстро распространяются, если знаешь, где слушать, а столь знаменательное средь ученого мира событие эхом разливалось даже в подполье магического сообщества, однако туда лезть и не потребовалось. Маленький росчерк пера и печать графства Чейдинхол из-под легкой руки тут же получили отклик местного филиала.
– Гассилдор дал разрешение телеге въехать в город… Ему пора всерьез задуматься о своем здоровье, – прокомментировал про себя Винсент.
Семья со столь звонкой фамилией сразу же бросалась в глаза. Прямо по улице, почти у самых ворот, она занимала поместье Розеторн-Холл – отец уже вывел отпрысков в новый мир, свершив свое открытие, замахнувшись на самый дорогой дом Скинграда. Расточительство, свойственное всем мелким аристократам, а эти поднялись из самых что ни на есть интеллигентных простолюдинов. Профессор, одетый с иголочки, даже более жеманно, чем давно не знающий бедности вампир, стоял, пытаясь попасть очками в карман, на улице со своей женой, наблюдая, как крепкие рабочие во всю волочат из полупустого «дворца» оставшуюся от предыдущих хозяев рухлядь, а к ним тем временем надвигался темный брат, всё более изъедаемый любопытством впервые за последние несколько десятков лет. Винсент зашел сбоку, натянув в легком поклоне свою самую безобидную из обаятельных улыбку, способную максимально скрыть его маленькую особенность.
– Вы, должно быть, Уоренимус Бертран.
Профессор слегка опешил, засмотревшись на увлекательный процесс. Ему пришлось вновь водружать на нос с таким трудом спрятанные стекляшки. Ирена в то же время мягко приветственно улыбнулась, выглянув из-за плеча, чтобы потом вновь мечтательно обратить взор к невиданной роскоши. Она не привыкла говорить без надобности, всегда в тени мужа.
– А… да, – уйдя в себя пробурчал Уоренимус, скоро опомнившись и развернувшись в скупой улыбке. – Что я несу… Простите, не подозревал, что известность настигнет меня так скоро. Рассчитывал, что проживу в спокойствии до официального приема. Странно, что до кого-то…
Глаза ученого блеснули пониманием, как только столкнулись с видом собеседника. Винсент редко встречал людей, способных отличить тонкую грань болезненной бледности от признака Темного Дара, иссекающего на нет в недавней сытости, и всё же нужно отдать должное -исследовательская искушенность тут же приблизила его к разгадке.
– Я Винсент Вальтиери, потенциально намереваюсь занять в Скинграде должность управляющего, – маневренно попытался сменить он тему в праздное русло. – Поэтому не переживайте за спокойствие Вас и вашего драгоценного семейства. Я посчитал необходимым поприветствовать персону, которая, возможно, скоро поразит свет чем-то ещё более… существенным.
– Странно, я считал, что разговариваю в замке именно с управляющим…, – прищурился в слепоте профессор, развеивая тревогу.
– Правда? Наверняка, Вы наткнулись на временного.
Должность действительно была занята, однако это был не нерешаемый вопрос для темного брата. Непробиваемость не особо придерживающегося манерам Уоренимуса не стерла улыбки с лица Винсента и манерного наклона головы, повернувшейся на звонкий хохот и голоса ребятни, выскочившей из переулка, переметнувшей на себя всё внимание.
Первой показалась именно девчушка, юная Элеонора, улыбалась во все зубы и сотрясалась со смеха, пока не заметила грозный взгляд своего отца, превратив сияние личика в легкую добродушную линию губ, свойственную изящным леди. Вид незнакомца будто заинтересовал её, как интересуют девочек взрослые мужчины – она смутилась чужих глаз, блуждающих по ней, отвела свои в кокетстве и задумчивости. «И они считают, что из нее получится убийца?», подумал вампир, наблюдая хрупкую тонкую фигурку в летящем платье с едва намечающейся грудью. Она вырастет красивой женщиной в подобном воспитании, будет болтать об украшениях и моде, бежать на балы под руку с кавалерами, но уж никак не облачится в черную робу или доспехи в убежище в борьбе за свою жизнь и в угоду Богу Пустоты и Ужаса.
Однако скоро его скептическое выражение сменилось, выдавив смешок, потому что, как только из того же угла выбежал юноша, постарше, уже почти мужчина в свои восемнадцать лет, с деревянным мечом в руке, Дитя, подхватив юбку, прокружилась и схватила с земли палку, не желая так просто сдаваться в сражении крупному противнику в виде брата, полюбовно оторвавшего её в игре от земли, как только удалось нагнать проворного ребенка.
– Это ваши?
– Несносные, – буркнул Уоренимус и строго подозвал, махнув рукой. – Габриэль!
Молодой человек с густыми каштановыми локонами и зелеными глазами, совсем не схожий со своими родителями, перестал смеяться, вручил «оружие» маленькой сестре и трусцой подбежал к профессору, взаимно кивнув собеседнику отца. Он глубоко дышал, видно, игра отняла у него больше сил, чем у радостной темноволосой Элеоноры, чье детство должно было проходить теперь в достатке и беззаботности.
– Я сколько раз говорил прекратить такие игры?
Габриэль непонимающе переводил взгляд с Уоренимуса на Винсента и обратно. Отец вдруг обозлился на прелестную дочь. Юноша еще не знал причин недовольства, но не мог возразить в присутствии посторонних. Вампир решил избавить эту сцену от неловкости. К тому же он уже увидел всё, что собирался.
– Что ж, это большая честь познакомиться с вами, профессор Бертран. Если потребуются какие-либо услуги, буду рад посильно оказать их, – сложил ладони вампир.
– Да, – виновато усмехнувшись постучал по голове ладонью еще такой неловкий в славе Уоренимус. – И простите мою подозрительность. Признаюсь, это всё здорово смущает. Хорошо, что я опростоволосился на улице, а не прямо на балу.
– Не беда. Уверен, мы еще не раз побеседуем, – широко улыбнулся Винсент и легонько поклонился перед уходом интригующему Дитя. – До встречи, юная леди.
– До встречи, – сияюще ответила Элеонора.
Комментарий к Глава 59. О... Далее пойдут одни из моих любимых глав. Эксперимент со стилем повествования и просто крайне интересные лично для меня вещи, какие, надеюсь, понравятся и тем, кто дожил до сего момента. А если нет... то я продолжу их писать для себя XD
Воспоминания, перемежающиеся со сном Элеоноры.
В процессе я решила, что они достойны большего, чем одна единственная глава.
Трек на Скинград:
https://music.yandex.ru/album/6269791/track/46486297
====== Глава 60. ======
«Уважаемый, Винсент В.
С превеликим сожалением сообщаем, что ваша заявка была отклонена. Его сиятельство граф Янус Гассилдор выражает почтение и признательность за предложенную кандидатуру. Для справок просим обращаться в канцелярию.
Заведующий канцелярии,
Мортимер Лиез»
Вампир скомкал и выбросил левой рукой только что полученное письмо в корзину у стола, полную его точных копий. Ничего не поменялось за последние полгода, проведенные здесь, более того, Винсент в очередной раз убедился, что послания не доходят до Януса, спотыкаясь о бюрократическую крысу и династию Лиез, прочно обосновавшихся в замке Гассилдоров. Ему не хотелось применять давление и насилие, портя стародавние отношения, однако варианты протянуть нить сотрудничества тактичным путём, всё еще свойственным некоторым слоям общества, стремительно сводились на «нет». Но этим он собирался заняться позже, когда на улицы города опустится тьма, уже после того, как основная работа будет завершена, потому что сегодня Винсент планировал снова краем глаза наблюдать за игрой соседских детей.
Ничего особенного: все полгода со времени обоснования здесь Бертранов Уоренимус практически не покидал особняка, изредка наведываясь в филиал Гильдии Магов, Ирена исследовала местные лавки и вела жизнь и быт образцовой матери семейства, принятого в городе еще в первый месяц на одном из грандиозных приемов, закатываемых профессоратом. Туда же были приглашены Габриэль и юная Элеонора – ученый свет с энтузиазмом приветил их, в особенности, проявляющиеся способности и увлеченность девочки в алхимии, коими Бертран позволял себе невзначай хвастать под элегантный смех и кивки коллег и их жен, неохотно воспринимающих сочетание приятной глазу внешности и ума будущей жительницы Скинграда. Вампиру удалось пробраться на сие мероприятие под предлогом запланированной аудиенции и под шумок затеряться среди прибывающей в зал толпы. Благо, обилие колонн, ниш и гардин, создающих тень в переходах и залах, помогли скрыть лишнего гостя от пытливых глаз. Именно там, удобно расположившись на углу возле фуршетного стола, он увидел первый, но еще не явный звонок того, о чем говорила Аркуэн. Распространенную картину, если бы она не была одной из многих.
Габриэль почти не отходил от сестры по наставлениям отца, однако вскоре ему предстояло быть вовлеченным в дивный мир местных аристократских отношений, для поддержания которых Уоренимус заблаговременно приготовил юноше один из своих лучших костюмов, время коего пришло, когда профессору свезло познакомиться с известным альтмерским специалистом по двемерам, прибывшим вместе с делегацией. Винсент был довольно далек от магии, но совершенно четко успел освоить – пытливый ум не дает этим людям и мерам ничего, кроме умения ковыряться в руинах и свитках. Гораздо приятнее почти трехсотлетнему темному брату, прислонившись к стене и сложив руки, дегустировать напиток, так удачно выставленный под рукой.
– Ты куда, Габриэль? – Ухватилась за запястье брата Дитя с округлившимися от паники глазами и слегка помотала тканью юбки, осмотрев себя. Как ни странно, мать для бала выбрала девчушке достаточно невзрачное облачение. – Здесь столько народа. Не уверена, что родители смогут найти серое пятно на пере петуха. Посмотри на всех этих эльфов!
– На пере петуха? – Переспросил Габриэль, приостановившись, и, закатив глаза, улыбнулся. – Привыкай, мы теперь будем часто ходить сюда. И не волнуйся, ты быстро запомнишь здесь все входы и выходы. Раньше это не составляло труда.
– А что делать, если кто-то решит со мной заговорить? Папа опять разозлится, если я скажу или сделаю что-то не то. Они разговаривают о работе, но только и делают, что себя нахваливают, – потянулась она к Габриэлю, аккуратно показав пальчиком. – Особенно тот лысый, видишь? Зачем ему хвастаться зельями, если он даже свои волосы вылечить не смог? Хм? В моей книжке такое есть.
«Это ты верно подметила», – вампир, слушая разговор, слегка усмехнулся, глянув на блестящий под факелами предмет обсуждения и скрыв обнажившиеся зубы фужером.
– Ладно, меня отец с матерью зовут. Только не вздумай кому-то еще такое сказать, – посмеялся юноша, уходя спиной вперед и пожав плечами. – Не знаю… предложи потанцевать или что-то такое – во время танца трудно разговаривать. Просто… постой пока здесь.
– Эх, это тебе трудно, – скучающе выдохнула Элеонора. – А музыка здесь полное… кхм… разочарование.
Девочка смотрела брату вслед, пока тот не скрылся за гостями в глубине зала, чтобы затем неторопливо усесться на лавку у стены в продолжении ниши. Она не выглядела ни грустной, ни веселой, а лишь сосредоточенно разглядывала толпу, переводя взгляд, наполненный будто слишком многочисленными мыслями, крутящимися в незрелой голове, обрамленной густыми прямыми прядями, иронично похожими на черный капюшон братства в отбрасываемой тени угла. Каковы же все-таки планы Матери на Дитя, заметившее своего наблюдателя? Столкнувшись с его взором Элеонора не испугалась, а только продолжила изучать Винсента, непринужденно стоящего скрестив ноги и с улыбкой приветственно склонившегося перед ней. Не только Бертраны, как виновники, были приглашены вместе со своими отпрысками, но не смотря на колорит публики вампир отметил остроту умозаключений и речей ребенка, по крайней мере работа представлялась теперь не таким скучным занятием. По поводу музыки Винсент также был солидарен – смешение расовых стилей не служит комплиментом публике, если исполнение заставляет танцующие пары спотыкаться в попытках словить хоть какой-то ритм, едва не зажимая уши от скачущей тональности. Может быть, он бы даже завел непринужденную беседу, дабы узнать её искрометное мнение еще по паре забавных вопросов, если бы не старался ни привлекать к себе внимание.
Остальные дети, девушки и юноши танцевали либо кучковались сложившимися на протяжении их недолгой богатой жизни компаниями, в том числе новоприбывшие высокие эльфы, вывезенные своими напыщенными родителями в назидание. Одна из таких групп как раз только вошла в зал – альтмеры часто брезговали участвовать в увеселениях «низких» рас, преимущественно решая дела в парадной, потому двое молодых меров и обратили сразу на себя вампирский глаз и ухо, соизволив сунуться в бальную залу. «Высоко-мерие» – как же подходит им это слово, застывшим неподалеку от Винсента, чтобы манерно осуждать её посетителей.
