Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"
Автор книги: EllyMime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 47 страниц)
«Принято. Нами»
– Открой глаза. Посмотри на меня.
Он сидел на краю постели, убирая с глаз рассыпавшиеся и немного растрепавшиеся волосы, уже накинув на себя черную робу, небрежно и так прекрасно в своем несовершенстве, что видела только я.
– Я… не сожалею, – притянула к себе я край одеяла. – Немного неверное слово.
– Какое же верное? – Вздернув подбородок, спросил он, проводя ладонью по белой хлопковой ткани, в конце концов, запнувшись о мою ступню, что легко помещалась в ней, узкая, женская, округлая под изучающе поглаживающим пальцем. И этим вопросом поставил меня в тупик, из которого я выбраться так и не смогла. Поэтому он заговорил сам. – Позволь себе иногда следовать своим желаниям.
– Сейчас я не знаю, чему мне следовать, – отвела я взгляд в окно, и тогда Люсьен наклонился ко мне, очень близко.
– Сейчас…, – навис он над моим лицом, слегка пытая. – Позволь себе отдохнуть. Мы ещё обсудим это. Когда ты проснешься, я буду здесь.
Комментарий к Глава 48. На этих выходных глава одна, однако какая. Ох, вроде не маленькая уже давно девочка, но как же перестать бледнеть и краснеть?
А так же примитивные порисульки автора, который ленится и не умеет рисовать толпу. Да и раскрашивать не было времени, поэтому лишь скетчики:
Элен танцует https://yadi.sk/i/JNThfTxKP5Wa4w
Элен в доме https://yadi.sk/i/RksZ7Fc5p9LThg
И, о, Люсьен, я не хотела. А хотя...кого я обманываю. Как сказала бы моя подруга – Элен “собрала карточку Люсьена” :D Надеюсь, вы простите меня за неприкрытый фансервис.
https://yadi.sk/i/FanLMmF3wvK_Ow
А также рубрика плейлист автора:
Если танцы, то моя любимая Лорина:
https://music.yandex.ru/album/4115721/track/33627674
https://music.yandex.ru/album/4115720/track/33627713
Ах эти песни просто моя любовь, абстрагируясь от текста первой, но принимая во внимание текст второй:
https://music.yandex.ru/album/5137061/track/39749581
https://music.yandex.ru/album/4835005/track/38004329
А так же просто задававшее мое настроение, иногда мимо атмосферы:
https://music.yandex.ru/album/4795631/track/37265611
https://music.yandex.ru/album/5878751/track/43988719
https://music.yandex.ru/album/3104937/track/26146916
https://music.yandex.ru/album/3104937/track/26146913
https://music.yandex.ru/album/3104937/track/26146911
====== Глава 49. ======
Один из тех редких дней, когда я не просыпалась среди ночи, хотя мне следовало удивляться, как вообще сон сумел овладеть мной. О раннем утре оповестили птичьи голоса и блеклый свет, какой бывает в эту пору – он не сразу ударил мне в глаза, а лишь когда отразился от противоположной к окну стены и белой простыни кровати, и я охватывала большую часть комнаты, как только веки распахнулись. Нагое тело приятно ныло и тянуло под качественным материалом белья – я никак не могла вернуться в реальность, постепенно получая все новые детали минувшей ночи, изменившей многое. Подушка возле моей руки была слегка помята – я медленно скользнула к ней ближе пальцами. Почти исчезнувшее, но еще будто ощутимое тепло, или мне казалось. Странное чувство – очеловечивание идола, что себе возводишь. Я так и не видела его спящим, и тем более не представляла, что этот человек мог находиться рядом со мной. За этим незначительным следом пришло легкое волнение. Я почему-то ожидала, что он уйдет, исчезнет вместе с последними отблесками темной комнаты, долго лежала, разглядывая рабочее место, с которого пропали цветы, разглядывая полки, забитые книгами, и стакан для канцелярии со множеством перьев, пустующую тумбочку и серое платье на изголовье, мои пальцы, пытающиеся впитать последнее свидетельство присутствия.
Однако я услышала звон позади себя, такой, какой бывает от ложки, коснувшейся стакана – он побудил меня чуть привстать и обернуться к окну с еще одним небольшим круглым столом по соседству.
– Всё ещё очень крепко, – улыбаясь, прокомментировал Люсьен и как бы невзначай снова задел большим пальцем источник звука в кружке, что держал в руке, и улыбку, скрытую подносимым к лицу сосудом, выдавали уже хитрые улыбающиеся глаза, говорящие о намеренности шума, раскрывшего наблюдателя. Упоминание первой встречи, и к чему она привела, – ему это нравилось. Как и мне.
Я встрепенулась, присев, придерживая рукой единственную на мне ткань, от некого удивления, отчасти смущения, в том числе нашим контрастом – свойственная уведомителю опрятность и собранность вновь были с ним, за исключением, пожалуй, отсутствующих перчаток и влажных зачесанных назад распущенных волос. Всё это время он сидел очень тихо и, должно быть, видел мои маленькие сентиментальные метания. И только тогда до меня донесся аромат горячего чая, что пил Люсьен, крайне терпкого, в подобии того, что всегда был у нас дома, но непопулярно простаивал в шкафу. Он слегка хмурился, делая глоток, полный обжигающей крепости, и выразительные темные брови и намечающиеся морщины придавали чертам некий оттенок боли. «Предпочитаешь горечь», констатировала я для себя. Люсьен не сводил с меня взгляда, пока я тянулась к одежде и неудобно натягивала её на себя, сначала пытаясь хоть как-то прикрыться, а потом, понимая позднюю смехотворность такого поведения, просто сбросила путающееся одеяло. В платье или без, чувствовала я себя в равной степени неловко.
– Где я могу…? – Как обычно со статусной выправкой всё еще прожигаемая насквозь темными глазами спросила я, захватив оставшиеся вещи. «Неловкость. Неловкость. Неловкость. Когда последний раз я испытывала подобную неловкость?»
– Пройди через подвал. Всё необходимое ждет тебя там, – с не меньшей гордостью сообщил он.
«Хм. Подвал. Меры безопасности. Стоило ожидать». Я вышла по направлению данного ответа, стараясь не оглядываться и хотя бы дышать, не сгорая, отвлекаясь на окружающую обстановку. Днем дом выглядел совсем иначе – более живым, либо так стало с момента нашего появления здесь. Можно было заметить новые детали, как например ту, что из окна второго этажа, где я накануне стояла, за густыми ветвями дерева, почти полностью закрывающими раму, отчетливо наблюдался «заброшенный» особняк, а окно спальни, скорее всего, удачно выходило на второй довольно-таки безлюдный мост речушки, где при необходимости прокрался бы недоброжелательный некто. Помимо ванной, безопасно устроенной в глубине подземного этажа, путь к ней поразил меня своей наполненностью – за абсолютно не скрипучей дверью, даже слишком бесшумной дверью, по лестнице, внизу – еще одно функциональное помещение – настоящая обитель алхимика с лабораторией со следами кипевшей некогда работы – какие-то выжженные капли на столе, не более. Таких повреждений не избежать, если ты, конечно, действительно используешь приборы по назначению. Но не только, ибо, как я могла убедиться, Люсьен также владел клинками, поэтому еще пара стоек и оружейные шкафы – все это было скрыто за скромным названием «подвал».
«Удивительно, как легко ему удается меня смутить», думала я, закрыв ладонями лицо, отмокая в заготовленной для меня воде, предварительно несколько раз проверив, что я действительно заперла засов маленькой комнаты. Лавандовое мыло, тоже специально для меня. Я всегда пользовалась им. «Нравится аромат», подметила я, вдыхая распаренный воздух. Я не представляла, как вернусь в убежище, но еще больше не представляла, как вернусь обратно наверх и останусь. Останусь до какой поры? И вопрос, какой я не решалась задать первой, и масса других. Что я скажу Винсенту? Куда я ушла? Почему меня не было всю ночь, и я вернулась утром, благоухая цветочным мылом? «И тут меня вдруг объявляют Душителем… Хах», выдохнула и еле слышно посмеялась я.
– Ооо, Ситииис…., – я сокрушенно протянула, погружаясь с головой.
Первые порывы – они часто такие нелепые, как и моя первая мысль незаметно покинуть дом сразу же после утреннего туалета. Я уже почти решилась на это, продвигаясь к выходу, однако холодные доски первого этажа заставили меня недовольно зажмуриться в понимании и поднять глаза к ступеням наверх и расцветающему свету, понемногу заполоняющему этаж сквозь северо-восточное окно. «Проклятье. Туфли…»
Забытая в поспешности обувь предостерегла меня от глупости, возвращая в спальню, где всё еще сидел Люсьен, так и не покончив со своим чаем, а, возможно, он нарочно растягивал его, ожидая меня. Излюбленная игра – чарующая пантомима молчаливого диалога. Он сразу обратил на меня внимание, когда я вошла и подняла стоящие между ним и кроватью туфли, и взгляд его изобразил заинтересованность в движениях.
– Кхм… Мне, наверное, нужно идти, – проговорила я этот полу вопрос, на что опять получила хитрую улыбку.
– Это твой дом, – довольно напомнил Люсьен, снова закрывая половину лица кружкой, но неотрывно глядя мне в прямо глаза.
«Ах да… точно. Поступай, как считаешь нужным, Элеонора»
Он отставил питье в сторону и придвинул от себя блюдо, что стояло посередине. – Присоединяйся к трапезе. Ты, наверняка, голодна.
И я осторожно опустилась на стул напротив, рядом с такой же простой керамической кружкой и тарелкой, заполненной бутербродами и фруктами, к которым Люсьен сам так и не притронулся. Он не мог позволить себе долгий сон, как и я вскоре не смогла бы, и ждал моего пробуждения, давно завершив свой завтрак. Вряд ли кричащее сознание разрешило бы мне наслаждаться пищей, поэтому я взяла лишь ветвь винограда, и постепенно обдирала ее, попутно собирая растерянную смелость.
– Я вижу, у тебя накопилось множество вопросов ко мне. Задай их. Я с удовольствием на них отвечу.
– Для начала только один, – я никак не могла сформулировать мысль, чтобы он верно понял меня. Я надеялась не ухудшить и без того неопределенную ситуацию, а в голову лезла Мари, и предостережение Люсьена. И всё омрачилось. – К чему… это всё приведёт?
– К тому…, чему ты позволишь этому привести, – задумчиво отвечал Люсьен, слегка потирая подбородок, пока не вернул кивком доброжелательную улыбку. – В разумных пределах. О чем же именно ты думаешь?
– О том, что будет дальше. Иллюзий я не питаю, – я застыла внутренне, а внешне это выглядело как сосредоточенное гипнотизирование собеседника, который, откинулся на спинку стула, сложа руки на колени.
– А дальше ты продолжаешь служить мне в ранге Душителя. Мы будем вместе трудиться ради процветания Темного Братства, прославляя нашего великого Отца, и это будет так, пока одного из нас не призовет Ситис.
– Пока смерть не разлучит нас…, – смотря в одну точку куда-то в окно, почти одними губами произнесла я, скептично припоминая провокационную схожесть лживых слов брачной клятвы. Своеобразные суровые семейные узы представителей убийственного племени. «Поздравляю тебя, Элеонора».
Люсьен издал грубый смешок. Его позабавило мое сравнение.
– Именно так, – кивнул он.
Напиток в кружке под моей рукой перестал парить и уже остыл достаточно, чтобы я могла, наконец, увлажнить пересохшее горло. Я сделала единственный глоток, изучающе уставившись затем на буроватую жидкость.
– Странный запах, – принюхалась я.
Точнее было сказать «знакомый», но я вспомнила почему, только когда Люсьен придвинул ко мне крошечную склянку, откупорив которую, я обмахнула горлышко, как слушают запах алхимических составов. «Понятно».
– Что-то не так в составе? – Вскинул он подбородок, наблюдая за мной.
– Нет. Всё верно, – и я, не отрывая взора, до дна пила смешанный с микстурой чай, а Люсьен синхронно показал довольные глаза, осушая до конца, может, уже давно пустующую посуду, пока кружка не была опущена моей рукой с напряженным лицом. Всё же привкус, что она придавала не особо мне нравился. Как часто ему приходилось создавать их? – Редкие растения. Я делала несколько более простые.
– Неужели? Мне по нраву такой научный подход.
– Разумеется, всё зависело от суммы, которой располагала пациентка, – подняла я голову. – Или от желания мужчины скрыть её присутствие в напитке «дамы сердца».
Он не пытался ввести меня в заблуждение – это была такая же моего обучения часть, смущающая часть, необходимая. Я столько раз готовила зелья, призванные предотвращать беременность, однако сама, скорее всего, просто забыла бы об этом, никогда не применяя на себя подобную роль, потому что просто не видела себя, когда-либо поддавшейся влечению мужчины. «Неловкость». Когда от винограда остались одни только черенки, я заметила, еще пару уставленных книжных шкафов за каждым из нас. Я многое не замечала вчера, а сегодня, чем больше вглядывалась, тем больше видела в одном из домов, которым некогда владел Люсьен. Где же жил он сам? Я не задавалась этим вопросом. У меня была дурная привычка забирать с собой абсолютно всё, что мне принадлежало, а здесь много лет вещи оставались на своих местах.
– Очень много книг, – поднималась я, хватая позади себя с полки томик по заточке стали, что никогда не стала бы даже держать в руках в книжной лавке. – Похоже, придется заказывать еще один шкаф для своих.
И присаживалась на край кровати, минуя прямого зрительного контакта. Я не понимала, что именно за разрушительную смесь чувствовала, ведь она не подходила под любое классическое определение, вдалбливаемое с рождения напрямую родителями девочек или косвенно – романтической литературой, и зависела от него, а Люсьен практически никогда и не давал четких инструкций. Он, улыбаясь, встал вслед за мной, чтобы, оказавшись рядом на постели, заправить пальцами пряди, ниспадавшие на левое плечо, немного сжал его рукой, снова вдыхая мой запах, и я закрыла глаза, выбросив остальное из мыслей. Люсьен немного опустил ткань рукава, скрывавшую многочисленные шрамы, оставленные ошибками, побудив обернуться и подхватить её, возвращая обратно.
– Как скоро я пожалею о «нарушенных рамках»? – Выдало мое смущенное сознание, ревность к Мари и страсть к цитированию и провокации, и подвело меня, приведя к еще одному легкому смешку.
– Я должен был придумать наказание за дерзкую слежку, – не отрываясь от наслаждения, сказал он.
– И какое же наказание было избрано для меня?
– «Ибо нет большего наказания для исследователя, чем неведение», – хитро процитировал меня Люсьен на ухо, оставив мучиться в догадках.
– Ты жесток, – еле сдерживая сбивающееся дыхание, проговорила я.
– Как и должно быть.
Наши отношения были просты и сложны одновременно. Он не говорил о любви, а если и упоминал это слово, то в контексте, в каком упоминают все мои братья – единственной любви, которую он понимал, а быть может, знал слишком много, чтобы называть вульгарным словом то, что нас связывало. Такие прикосновения не всегда вели к постели. Сделав последний вдох, Люсьен с тихим удовлетворенным мычанием отстранился, готовясь уйти, оставляя последние указания.
– Каковы теперь мои обязанности? – Обратилась я к убирающему волосы уведомителю.
– Ранг Душителя не объявляется официально для членов семьи. Я буду давать тебе обычные контракты. Само собой, ты не будешь раскрывать подробности братьям. Даже Винсенту, – он окинул меня серьезным взглядом. – Но это не единственная задача. У нас с тобой осталось еще одно незавершенное… дело. Предательство.
Выделяя последнее, его лицо исказилось выражением отторжения, неприятия, крайней брезгливости. Невозможно было представить человека более преданного нашему делу, нежели Люсьен, и вопиющее нарушение требовало самых радикальных мер.
– Есть какие-то зацепки?
– Есть, – сложил он руки в рукава робы. – Предатель не мог действовать во время кампании командора, однако скоро крыса проявит себя. Я жду его следующего шага, и как только это произойдет, пойду по горячему следу.
– Что я должна делать?
– Ожидай моего возвращения. Я вскоре навещу тебя, – улыбнулся Люсьен, медленно продвигаясь к выходу. – Думаю, тебе есть, с чем разобраться здесь.
Комментарий к Глава 49. Небольшая чарующая бытовуха. Глава о том, как Люсьен харизматично распивает чай XD
Хоть работы было много в преддверии наступающего Нового Года, мне очень хотелось выпустить хотя бы часть, как маленький подарок моим немногочисленным читателям.
И я хочу пожелать всем, кто посетит её, большого Счастья (именно с большой буквы), вдохновляющих идей, вдохновляющих людей, сбывающихся надежд и любви, не работать в праздники, как автор (это в том числе мне пожелание на следующий год), а так же интересных и волнующих историй, ведь иногда так трудно найти что-то, захватывающее.
Ну а себе я желаю побольше преданных читателей ^^
Спасибо, что не забываете,
Ваша покорная слуга EllyMime.
Песню вам ставлю на 2019
https://music.yandex.ru/album/4073555/track/33317450
====== Глава 50. ======
И действительно было. Не важно, жила бы я в этом доме, либо вернулась в убежище, встречи с братьями и сестрами были неизбежны, и я бы удивилась, если Люсьен не знал во всех подробностях о взаимоотношениях внутри группы подчиненных, а теперь он сам же обострил их. Я следовала за ним в отдалении, вниз, теряя шанс спросить что-то еще, стоя на последней ступени лестницы и провожая взглядом уходящего Люсьена, как всегда с ухмылкой обернувшегося на меня, прежде чем, покрыв голову, исчезнуть за дверью. Я понимала, что желаю испытывать вновь это сложное зелье из чувств, и, обливион бы побрал, вместе с замешательством, со смущением, даже с разъедающей болью. «Если бы ты только видела сейчас свою дочь, мама… В каком водовороте она увязла. Окончательно»
– До встречи, Элеонора, – прощался он со мной.
– До встречи…, Люсьен.
Я вышла к восточной стене спустя некоторое время, и, как и подозревала, почти сразу же столкнулась с проблемой – при желании «заброшенный» особняк можно было наблюдать из окна, но так же по желанию, не дойдя несколько жилищ по кварталу до убежища, на бордюре по-мужски сидела понурая девушка, не иная, как Антуаннета-Мари, которая, судя по всему, провела там всю ночь, некогда изрядно выпившая, но поутру успевшая протрезветь, сохраняя внешнюю помятость. Я слишком поздно заметила её на фоне таких же уставших прохожих, иначе выбрала бы обходной путь. Издалека завидев, лишь кратко метнувшую на нее взгляд, она тут же поспешила нагонять меня, пока не поравнялась с быстрым горделивым шагом.
– Где ты была?!
Но я смогла только тяжко нахмуриться, будто рядом кто-то усердно молотил о наковальню. Мне было не понять Мари, ибо я предпочитала не выяснять отношения, что бы ни являлось предметом негодования. Эта же девушка была моей противоположностью: пылкая, воинственная, менее склонная к проявлению слабостей в убийствах, но все же слишком импульсивная. Не получив ответа, она еще больше повысила голос.
– Я тебя спрашиваю! – Её голос срывался, становился более нервным. – Не пытайся меня игнорировать!
Как только мы переступили первый порог к подземелью, Мари грубо развернула за руку и болезненно вцепилась в меня, вглядываясь в прямолинейное выражение моих глаз и сжатые кончающимся терпением губы. Тусклый свет сквозь грязные окна особняка сделал её лицо еще более мрачным и землистым, а зрачки, не смотря на темноту, казались узкими на фоне широко распахнутых глазниц. – Что ты делала в том доме?!
– С каких пор я обязана тебе отчитываться, Мари? Винсент давно освободил тебя от конвоирования.
– Не заговаривай. Мне. Зубы, – прошипела она, впиваясь пальцами так, что я в ответ схватилась за её запястье. Ей было тяжело говорить. Мари постоянно бросала взгляд на мои ноги, руки, вздымающуюся грудь, шею, лицо, … волосы. – Я видела…всё.
– И что же ты видела?
– Я сидела там всю ночь! – С каждым восклицанием она со сжатыми зубами, с напряжением потряхивала сопротивляющуюся меня. – Я ждала! И ты вышла только сейчас! Всю ночь!
– Остынь, Мари, – я старалась утихомирить её. – Этот дом был передан мне в качестве компенсации. Ты же успела порадоваться слухам о пепелище на месте Розеторн-Холла, не так ли?
Похоже, мне удалось на краткий миг осадить девушку частью правды, ведь мы всегда радуемся тому, что хотим слышать – она слегка оттолкнулась от меня. А я где-то внутри всегда хотела, чтобы она знала, иначе вернулась бы чуть позже, а не сейчас, когда непросохшие пряди, привычным движением убранные мной, вновь закрадывали в ней справедливые сомнения. И она так же была достаточно умна, чтобы предположить, откуда было взяться в необжитом доме в ночь злосчастному куску лавандового мыла. Уведомители тщательно подбирали членов семьи, умеющих аналитически мыслить.
Уже за Черной Дверью безрассудная и обозленная Антуаннета-Мари толкнула меня к стене, как только я ступила в холл, и каменная громадина захлопнулась за ней. Темная сестра приставила кинжал к моему горлу. Лезвие блеснуло, отражая алые лучи, перебитые желтыми факелами, почти касаясь костяшки тонкой женской гортани. Я была тогда слишком наивна, полагалась на догматы, верила, что девушка никогда не преступит их, ибо её постигнет Ярость Ситиса, что бы она ни значила, однако страсть помимо созидания может также приводить к разрушениям. Немного требовалось, чтобы довести до точки преступления девушку, которую трясло, словно подверженную разряду молнии.
– Мари, ты совершаешь ошибку, – сглотнула я от неудобства положения – острие заставляло вытягивать шею и подбородок, как можно выше, а черный клинок сейчас находился где-то в спальнях, иначе я могла бы хоть как-то дать отпор. – Нарушение догматов не приведет тебя к величию.
– А что же приведет?! – Переступала она с ноги на ногу и ежилась плечами. – То, что тебя привело?! Ха! Мне стооооило догадаться!
– Не смей даже намекать на это снова, – гневно процедила я, схватившись за рукоять кинжала. – Ты помешана на своих желаниях, и не нужно применять их ко мне. Помешана. До такой степени, что не видишь ничего вокруг, даже не смотря на то, что спрашиваешь. Я не собираюсь участвовать в этих разборках и что-либо обсуждать. Пусти, пока не переполошила братьев.
– Ну уж нет! На этот раз я выясню все, что хочу! Я не для того так долго шла к своей цели, не для того я…, – Антуаннета выдохнула и почему-то передумала договаривать. – Ты вообще знаешь, как долго и тяжело проходили мои тренировки, проходили все эти контракты, которые Очива почему-то отказывалась мне передавать? Он сулил мне ранг Душителя. Так и было бы, но появилась ТЫ… С тех пор всё пошло наперекосяк. Ты чуть всё не разрушила, я была вынуждена терпеть твои выходки, а потом я увидела тебя на Тенегриве!
– Ты всё ещё слепа. За всем, что ты так немногословно описала, таится гораздо большее, чем ущемление амбиций убийцы по имени Антуаннета-Мари. Я многое потеряла. Но тебе бесполезно объяснять всё это.
– Так давай выясним всё до конца! – Дергано заулыбалась она, в сопротивлении придавливая клинок еще сильнее. – Раз и навсегда! Давай!
На шум перепалки из коридора медленно вышел Винсент. Увидев угрожающую картину, вампир постучался в апартаменты хозяйки, призывая её присоединиться к наведению порядка. «Очива вернулась. Это плохо». Антуаннета-Мари оглянулась на появившихся вышестоящих, однако не опустила оружия.
– Что здесь происходит?! – С прищуром спросила хозяйка убежища. В её обязанности в том числе входило упразднять грызню, однако до моего появления подобных стычек еще не происходило. Я знала, после сегодняшнего дня, каков бы ни был исход, в немилость попадет каждый её участник. Очива быстро начала выходить из себя. – Элен! Мари! Только этого нам еще не хватало! В руинах погибло и так слишком много братьев, в рядах промышляет предатель, а вы своим поведением ставите под угрозу благополучие нашей общины!
– Мари, опусти кинжал, – Винсент стал спокойно приближаться, держа руки в карманах, но просьба не возымела на нее влияния. – Это не принесет тебе ничего, кроме ущерба. Ты хочешь, чтобы тебе скостили жалование?
– Не подходи, Винсент! Я только хочу знать! А кроме нее мне никто не скажет! – Она дернулась мне навстречу. – Что это ты так занервничала?!
– Не вынуждай меня применять силу…
Вампир все еще размеренно сокращал расстояние. Мне порядком надоело тягостное представление, поэтому я резким жестом руки остановила друга. «Она не успокоится».
– Тогда задай вопрос, – сказала я Мари, поднимая подбородок. – Скажи прямо, освободи всех от этого, если не боишься ответа.
Глаза девушки стали еще шире, получившие половину знания. Она сделала паузу, вдыхала, раздувая ноздри, переминала пальцами рукоять и думала, а я надеялась, что ей не хватит смелости спросить при всех напрямую. О, как я ошибалась.
– Ты спала с ним! – Открыла Мари рот, с усилием прижимая волосы к голове. – Хах… Только посмотри на себя! Что ты молчишь?! Почему не отрицаешь?!
– Мари, это переходит все границы! – Прошипела Очива. – Я предупреждаю последний раз.
– Элен, ты имеешь полное право не принимать во внимание подобные заявления, -послышался голос вампира.
– Нет, Винсент. Её устроит только прямой ответ, – и я обратилась к Мари, планируя дать уверенное «нет» и разойтись прежде, чем хозяйка решит обременить нас наказанием. – Я услышала только утверждение. Каков был вопрос?
– Ты спала с ним?!
Я действительно собиралась ответить отрицательно. Мне претила сама мысль раскрыть нашу большую интимную тайну. Но такой ли тайной она была? Люсьену было будто все равно.
– Да, – заговорила во мне уязвленная гордость. Я смотрела на нее свысока, стараясь не выдавать мерзкое чувство, что я испытывала. – Ты это… хотела услышать? В твоей голове сложилась нужная картинка? Достаточно?
Воцарилась неловкая тишина. Я смотрела, как отрицательно тряся головой, сжав зубы, с лицом горечи отступает Антуаннета-Мари.
– Это всё, что я хотела знать, Очива, – прерывисто сказала она, наконец, возвращая кинжал в ножны. – Мне жаль, Винсент.
Казалось бы, это должно было обрадовать хозяйку и вампира, но стоило мне перевести на друга взгляд, как он наполнился болью от вида его удаляющейся спины. Сама девушка, непривычно ранимо обхватив себя руками, отворила печаткой Черную Дверь и оставила меня наедине с аргонианкой, застывшей с выражением кратковременного замешательства. «О Ситис, какого обливиона, я вообще еще здесь?!» Ситуация накалялась. Я раздраженно шагнула в сторону спален, и Очива подала строгий голос.
– Элен, зайди ко мне! Живо!
– Не я начала этот сыр-бор и я не хочу больше говорить об этом. Мари жаль, пусть она и отчитывается.
– Сейчас же! – Вколотила она кулаком воздух, чтобы затем ткнуть в мою сторону указательным пальцем и раскрыть комнату позади себя. – За это убежище до сих пор отвечаю я, и пока ты здесь, ты подчиняешься мне! Повторять больше не буду.
Я шумно вдохнула через ноздри, сжав кулаки, и стояла так возле коридора к жилищам, отсчитывая секунды до успокоения, как учил отец. «Раз. Два. Три. Четыре. Пять» Когда я обернулась, хозяйка ждала меня, сложив руки, – мне пришлось подчиниться, хоть я и не представляла, о чем еще здесь можно разговаривать. Я прошла мимо Очивы в помещение и остановилась, сцепив и разминая нервно пальцы, запертая в этом кабинете уже добрый десяток раз. Аргонианка села на единственный стул комнаты, облокотившись и подперев голову.
– Это правда? – Начала она, обдумав мои слова. – То, что ты сказала Мари?
Я негодовала. «Да вы все сошли с ума. О чем Люсьен думал, когда решил связаться со мной? В этом доме? Разве он не знал о слежке? Зачем было рисковать? Зачем было вносить в семью смуту?», думала я.
– Это имеет какое-то значение? Если вы все, как и она, считаете мои повышения незаслуженными, то я не просила об этом, как не просила такой судьбы и контрактов «не по рангу».
– Успокойся! Я только хочу убедиться, что ты осознаешь, какие могут быть последствия от такой связи! Я не считаю твои успехи незаслуженными, но даже несмотря на стремительную карьеру, еще нет и года, как ты здесь! Ты в Темном Братстве новичок, и я обязана предупредить тебя!
– Неееет, – усмехнулась я, качая головой и маяча по комнате, и подозревала, о чем назревает разговор. – Только не говори, что ты вызвала меня сообщить о результатах связи между мужчиной и женщиной. Я прекрасно осведомлена об этом еще с тех пор, как стала подростком. Иногда матери бывают крайне обеспокоены образованием дочерей, знаешь ли.
– Не паясничай! – Вскочила аргонианка передо мной, активно моргая цветастыми глазами. По всем встречным ящерам, я могла судить, такая реакция характерна для крайней степени волнения. – Я бы не стала поднимать эту тему, если бы речь шла о ком-то другом, но уведомитель, а тем более Люсьен Лашанс… это немыслимо! Черная Рука не столько заботится о нашем благополучии, сколько о благополучии организации. Они общаются с силами, которые не поддаются нашему пониманию. Они опасны! Винсент должен был рассказывать тебе, но, похоже, пренебрег своим долгом.
– Винсент никогда не пренебрегал своим долгом! Он больше всех заботился обо мне!
– Значит…, – разочарованно выдохнула она. – Это ты пренебрегла им.
– Что? Что ты говоришь?
– Не понеси дитя, Элеонора! Если ты не сможешь исполнять свой долг, нет никаких гарантий, что жизнь для тебя не обратится в хаос! Никто не будет нянчиться с тобой, как раньше. Особенно сейчас, – хозяйка отмахнулась от меня рукой и ей же закрылась от меня, присаживаясь обратно. – Я всё сказала. Можешь идти.
– Хм... Что ж…, – у меня не укладывалось это всё в моей понимающе кивающей голове. Только Люсьен, похоже, считал мои заслуги чем-то стоящим. – Не переживай, Очива. Вам не понадобится более «нянчиться со мной».
Я гордо выпрямилась и, хлопнув дверьми, отправилась собирать вещи. Хорошо, что на тот момент мне было куда идти, ибо после такого откровенного унижения и пренебрежения по отношению ко мне, а так же длинного языка Мари (а я была уверена, тем же днем об этом будут знать все братья) я не смогла бы вынести ни единого косого взгляда. Тейнава сухо поздоровался, только проснувшись, а я, кинув в сумку броню и маленькую книжку, подаренную мне недавно, – всё, что у меня было, выскочила по направлению к Черной Двери.
– Элен, – почти на выходе окликнул меня Винсент. Он слегка улыбнулся, только уголками губ, когда я оглянулась. – Ты снова покидаешь меня?
– Это выше моих сил, – болезненно улыбнулась я в ответ. – Мне нужно всё обдумать. Ты же знаешь, лучше всего я делаю это в одиночестве.
– Я бы хотел поговорить с тобой об этом.
– Не сейчас, Винсент, – скривилась я. – Пожалуйста, не сейчас.
***
Никто не стал преследовать меня, хоть мне и хотелось, чтобы кто-то разубедил проблемную Темную Сестру в словах Очивы, однако оставшиеся сутки я провела в новом доме, избавляясь от многолетней пыли на мебели, полу и от атмосферы «особняка с привидениями», попутно очищая сознание от грязи, а тело – от нервов. Он не находился под действием заклинаний, поэтому у соседей я вызвала настоящий фурор своим присутствием. Мак-На, разузнавшая откуда-то о моем «переселении» на закате, тут же стала нагло расхаживать под окнами, заглядывая внутрь, пока не вынудила открыть пред ней дверь. Само собой, заявилась она не просто так, а с новым перечнем последней поставки.
