Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"
Автор книги: EllyMime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 47 страниц)
– Эта музыка… И с каких пор они умеют разбираться в прекрасном…
– У Гассилдора уже четыре года как новый управляющий. – Брат, провожая с саркастичной репликой разумения, пытался приобнять её, согревающуюся руками скорее от внутреннего холода. – Не помнишь разве?
– Хм… да, … кажется, я… слышала об этом, – пугающе усомнилась Элен, сморщившись и скинув его предплечье. – Мне что-то… нехорошо. Оставь меня. Давай, иди развлекайся. Я бы хотела побыть одна… там, рядом с оркестром. Можешь передать отцу, чтобы не искал меня. Не буду портить вам настроение и вечер.
Конечно, Винсент знал, что никакие средства не позволят ей смириться, этого не требовалось, всё шло так, как и должно быть, но также ничто не позволяло вампиру уйти, а ведь тот ни раз собирался сдержать обещание. Новоиспеченный супруг весь бал провел рядом с родителями, поддерживал разговоры, ел и пил, и даже слишком. В конце концов, темному брату удавалось сохранять гордое одиночество Дитя до тех пор, пока эта троица не решала её найти. Особо часто докучал подвыпивший Уоренимус, уговаривая её спуститься и, хотя бы, сделать вид, что невеста рада видеть гостей, на что Ирена, да хранят её боги (какие бы то ни было), отсылала профессора побеседовать с тем или иным знакомцем, ожидающим почтения. Она просто сидела, поддерживая задумчивое молчание дочери, и уходила, когда заканчивались силы держать в себе слезы – тихо утиралась шалью перед возвращением вниз. С Габриэлем картина представала иная. Когда-то спокойный сдержанный мальчишка кипел, бросал злобные взгляды, о чем-то спорил с отцом в «закулисье» праздника, отчего метался еще сильнее.
Около трех часов после полуночи, управляющий протрубил о скором окончании торжества после перерыва и финального тоста, коего не случилось. Они вновь повздорили, когда супруг попытался вытащить Элен в зал силой – не получив желаемого, парень скрылся наверху, где далее планировались скромные отмечания в узком ученом кругу. Профессор был в бешенстве, он послал дочь найти и привести Габриэля обратно, на что девушка с неохотой, но согласилась. Дверь была приоткрыта, когда Винсент, не сразу заметивший отсутствие Дитя в бельетаже, услышал их в зале с накрытым столом.
– Где ты его взял?! – Элеонора вырвала из рук, опирающегося о тумбу брата некую склянку. – Что ты собирался сделать?! О боги… Что ты молчишь? Отвечай мне!
Она кружила по комнате с открытым от шока ртом, пока Габриэль пытался собраться с мыслями, которых у него судя по всему накопилось достаточно, чтобы вылить связный поток. Несмотря на количество выпитого, он оставался разумнее всех трезвых.
– Я… ненавижу тебя…
– Ненавидишь? Так ты меня собирался отравить?! – Она спрятала яд себе в карман юбки, еще более наседая на него с агрессией. – Ты же был больше всех рад этому событию, нет? Умоляю, разберись уже со своими проблемами!
– Если бы было так просто, – хмыкнул юноша, вышагивая. – Они уже непоправимы. Хах… да кому я рассказываю. Даже если Ирена сегодня умрет, ты все равно ничего не вспомнишь. Отец отправит меня к Филиде, а сам останется нянчиться с тобой… Хах… отец… Уоренимус… всё никак не привыкну…
– Ирена? Я не знаю, что с тобой происходит, но ты сошел с ума! – Осела Элен на кресло, мученически простонав. – Иди проспись! О чем ты говоришь?
– Так красиво…, – Габриэль издевательски присел перед ней на корточки, улыбаясь и поглаживая по волосам пораженную девушку, тянущуюся к нежности. – Все время забываю, про это… Ты же не знаешь, что мы с тобой даже не родственники.
– Габ, прошу, – медленно качала она головой, и в уголках глаз показались блестящие капли. – Скажи, что ты перебрал. Ты говоришь странные вещи. Я не верю, что ты можешь быть таким…
– Ничего. Я отомщу им по-другому…, – юноша неприятно похлопал её по щеке, заставляя жмуриться, и засобирался на выход. – Жди здесь. Мы скоро.
Габриэль встретил темного брата в том же коридоре, окинув презрением, но вампира не трогало его торжествующее мнение. Элеонора осталась в одиночестве в пустой библиотеке под светом Секунды и единственного подсвечника с сосудом в руках, на который капали слезы с лица, выражающего боль и гнев, если не ненависть. Она резко встала, скинув размашистым движением обеих рук книги с края центрального стола, где каждому гостю было заготовлено собственное место. Ходила из стороны в стороны с рыками злости, стонами и всхлипами, пока не оперлась о стул названного брата. Склянка влекла её, уже откупоренная, но всё же… она была не готова. Элен заткнула пробку, рухнув на сидение и подперев голову над тарелкой. И управитель видел, как расходится по швам её душа, долго колебался, стоит ли напоминать, когда остались его последние часы перед рассветом в Скинграде, но…
«Помнит ли она?»
– Не думаю, что сейчас стоит это делать, – с выражением заботы сказал Винсент, всё-таки войдя в комнату, когда юноша скрылся за углом. – Вряд ли, он всерьез собирался преступить… черту.
– Боги… это Вы… я ничего не сделала! Прошу, давайте представим, что Вы ничего не видели, – появление его подняло девушку, принуждая экстренно оправдываться, растирая скулы и отрицая. Он не спеша проходил далее, дабы встать против света лун, однако в почтительном отдалении. – Я… я не знаю, что сказать. Это совсем на меня непохоже.
– Правда? – Вскинул управляющий брови добродушно. – А я думаю, это и есть то, что на нас похоже. Моменты в минуты слабости. И это похоже именно на тебя, Элен.
– Прошу прощения, мы знакомы с Вами, милорд? – Прищурилась Дитя.
– Не называйте меня милорд. Только не Вы, – «Нет, совершенно не помнит. Это наше, кажется, уже третье знакомство?», печально улыбнулся себе вампир. – Ох, и простите фамильярного и неучтивого Винсента, миледи. Так уж случилось, что управляющему всех дано знать заочно. Когда проводишь десяток балов в честь человека, знаешь его как облупленного, будто бы сам воспитал его с пеленок, – потянулся пожать женскую руку вампир, ослепительно вопрошая. – Элеонора?
– Я должна была догадаться, хах, – такая улыбка девушки была ему уже по душе. Она воодушевленно закивала, тихонько пожав руку в ответ, и сказала это очаровательно, четко и с выражением выговаривая последнюю фразу. – Да, да, точно. Как там женщины говорили? Милорд Винсент Вальтиери, пленяющий сердца.
– Ну-ну, я же просил, – невесело посмеялся вампир. – Вы же хотите, чтобы я обращался к вам Элеонора?
– Вообще-то нет. Мне почему-то нравится, когда Вы зовете меня именно Элен, – покачала головой Дитя, вытянув ладонь из затяжного рукопожатия, чтобы присесть, возвращая тревожное выражение. – Так Вы считаете, что именно это на меня похоже? Ненависть? Что я в глубине души тянусь во тьму?
– Я хотел сказать, что на Вас похоже желание свободы. Во всём: в любви или же в науке, – серьезно ответил Винсент, услышав приближение третьих лиц. – Боюсь, я не могу всего объяснить, и нам уже пора проститься, но поверьте, первое убийство должно происходить не со слезами на глазах.
***
Вампир тут же нанял крытую повозку прямо от моста замка. Свой дом он загодя продал Янусу вместе с вещами, имея при себе только небольшой чемодан с провиантом – его должно хватить ровно на двое суток поездки в Чейдинхол, максимально поддерживая человеческий облик. Стоило извозчику выехать за пределы графства, как лошади воспротивились на тракте, и Винсент знал причину подобной остановки, ибо сопровождалась она тишиной. Темный брат отложил письма, что держал в руках, исподлобья вглядываясь в низкое окно ночи и каретной дверцы, которая скоро отворилась, впуская в качающуюся кабину одного из Черной Руки, с силой захлопнувшего её за собой вместе с порывом ветра.
– Ты перешел грань, Винсент, – наклонился тот вперед, не скидывая капюшона. – Думал, я не узнаю об этом? Ситис не спасет тебя, если об этом станет известно Аркуэн.
– Боюсь, ты заблуждаешься, – не меняя позы, ответил вампир. – Ты прекрасно знаешь, что Аркуэн интересует только собственное положение. И чем дольше они тянут, тем больше у них времени. Дай угадаю, Мать Ночи всё еще не отвечает им? Её это злит? Нервирует? Она не может решить, как лучше поступить?
– Дитя могла убить уже сегодня! – Повысил спикер голос, скаля зубы и сжимая пальцы на воротнике попутчика, сохранившего прямую осанку. – И ты посмел помешать, нарушив свое слово.
– Я вижу, как тебе хочется применить свое оружие, Люсьен. Как хочется этого Черной Руке, но лидер не зря попросила об этом именно меня, – Винсент расслабленно и иронично отклонился на спину. – Вперед, выйдешь сегодня, можешь ещё успеть подтолкнуть её к этому, однако сначала спроси себя… разве я стал бы оттягивать сей момент?
– Я приказал тебе не вмешиваться, – сложил Лашанс руки на груди. – Так что допускаю эту возможность. Если Дитя неспособна, Рука отправит её к Ситису, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Захочешь исправить – отправишься вслед.
Вампир временно прикрыл глаза, пальцами тягуче пригладив волосы вдоль висков.
– Значит, так ты решил исполнить свой план…, – выдохнул он перед тем, как сдаться, на что спикер самодовольно улыбнулся. – Я знаю Элен, и это было бы убийство отчаяния, отнюдь не зов Матери и не из верности тьме. Вы вербуете в свои ряды сломленные души, требуя преданности – в этом ваша самая главная ошибка. Когда-то и я был таким, как они, повинующимся голоду. Помяни мои слова, когда получишь нож в спину.
– Это угроза?
– Это рекомендация, – с задумкой взглянул на Люсьена Винсент. – Дождись, пока созреют крепкие семена, не нужно вырывать их с корнем раньше времени – такие ростки слабы. Ведь после всего, я заключил с тобой сделку. Поверь мне, я еще нужен тебе, и я доведу её до конца. Это всё, чего я желаю.
В моей памяти снова началась игра в пятнашки. К сожалению, ничего точного и определенного. Какие-то образы, голоса, говорящие на непонятном языке под «водой», звуки, запахи. Я не могла перестать осязать рельеф портрета, жадно поглощая эти фрагменты.
– Правда, он прекрасен? – Поинтересовалась Аркуэн, пригнувшись над плечом, чем выбила меня из сосредоточения, длившегося считанные минуты. – Винсент, наконец, разрешил изобразить его незадолго после твоего появления.
– Хм… не помню, чтобы он рассказывал об этом. Окна… это же Скинград?
– О… Я говорю о том времени, когда приставила его следить за твоей прежней семьей, – отошла и жалостливо взглянула на меня альтмерка на расстоянии. – Расскажи мне, что ты помнишь? О чем говорит тебе эта картина?
– Почти ничего, – я подозрительно взглянула на полотно и обратно на собеседницу, будто входящую в маниакальное состояние. Её взгляд стал остекленевшим и смотрел куда-то сквозь.
– Как бы я хотела быть на твоем месте, – Аркуэн перешла на шепот с придыханием, отходя к мольберту, выхватывая мастихин, соскабливая слой краски, возможно недавно нанесенный ей. – Скажи, Она разговаривает с тобой?
– Кто именно? – Я непонимающе пыталась пробиться до альтмерки, но лидер будто не слышала меня.
– Что? Что Она говорит? – Продолжила та, обмакивая кисти от растворителя, выплескивая и смешивая краски в оттенках черного, бурого, красного и белого. – Кажется… смотря на тебя, я могу представить её…
Аркуэн встала и развернула холст ко мне лицом, чтобы я видела, как из-под её руки вырисовываются очертания облика. Но это была не я. Она рисовала быстро, слишком быстро, чтобы появляющиеся детали начинали ужасать меня, пятящуюся к выходу. Скрюченные пальцы с почерневшими ногтями, серая кожа, пустые глазницы и земля – я уже видела это лицо, смотрящее на меня, пытающееся утянуть в могилу.
Не дождавшись финальных мазков, я выбежала из жилища Лидера, в дрожи покидая убежище Руки, гул которого стал невыносим. Оно будто смеялось надо мной, вылетающей из заброшенной сторожки в желто-серо-зеленое хрустящее пространство леса. Я, заведенная, даже прошла мимо Люсьена, прислонившегося к балке полуразрушенного домика, просто не заметила его, пытаясь вытряхнуть из головы навязчивое эхо страха, от которого изображение в глазах плыло, расфокусируясь, движение пейзажа стало резким – от него почти укачивало и кружило, едва не давая упасть в опавшую листву. Дождь уже кончился.
«Они что-то подмешали мне?» «Когда?» «Почему я не заметила?» «Нет, я бы заметила яд» «Ситис, она не могла знать» «Она не могла знать» «Моя судьба – это смерть?»
Из этого состояния меня вырвал только голос уведомителя, нагнавшего и, наверное, пытавшегося донести мне что-то, поскольку я не слышала, или ожидавшего, пока мы зайдем подальше в чащу.
– Элеонора… Что произошло? Дыши ровно. Отвечай, – Он остановил меня, опуская руки от головы и заглядывая в глаза, приподнимая подбородок, словно лекарь. – Что она сделала? Что пыталась узнать?
– Ничего… я не знаю… я не знаю, как это может быть…, – заглядывала я вдаль, будто пытаясь сбежать от образа. И мне становилось легче от его голоса, реального в отличие от всего, что показывало мне сознание.
– Расскажи мне.
– Аркуэн показывала мне свои картины… показывала Душителей, рассказывала про их роль для Черной Руки, а потом, – я напрягла взгляд, вспоминая. – В ней что-то… изменилось. Она стала рисовать… Ситис, она не могла знать об этом! Помнишь… Розеторн-Холл, день, когда я испытала на себе яд страха? На твой вопрос, я сказала, что видела свою мать мертвой, но я не знаю, что именно я видела. Иногда мне казалось, что это вовсе не она… и Аркуэн изобразила сцену из моей головы! Ровно ту, что я видела! Я предположила, что нахожусь под действием магии, но даже не могу представить, какой…
– Идем, – Люсьен огляделся по сторонам, ведя нас далее мимо деревьев. Я уже могла идти самостоятельно, рассказывая по пути подробности. За проведенное время в подполье стемнело, а погода и вывернутые корневища очень напоминали дорогу, по которой я когда-то добиралась сюда из Бравила. Чувствовалось угнетение, и карканье птиц не прибавляло очарования. – Аркуэн не стала бы пользоваться магией. Думаю, она прибегла к своему излюбленному методу – психическому давлению. Именно поэтому я не хотел оставлять вас наедине…
– И всё равно, в этом есть что-то большее. Её слова не пугали меня настолько, чтобы убегать, но…
Мне было тяжело дышать в быстром шаге и сопротивлении промокшей обуви и одежды, поэтому я запиналась. Возвращаться в город было нельзя. Люсьен поставил лагерь немного в отдалении форта, ибо сегодня там могут появиться гости, посланные командором. Пока я разжигала костер, уведомитель ненадолго отлучился, вернувшись с неким ростком и тушкой кролика, которую мгновенно освежевал, сделав пару надрезов обычным боевым клинком. Я впервые увидела, как уведомитель с аппетитом уплетает что-то. Если подумать, то этот день не оставил нам ни минуты отдыха. Позже, я просто в дреме грелась у огня, ловя на себе неотрывный взгляд сквозь искры.
– Она смогла как-то залезть ко мне в голову, – тихо задумчиво заговорила я. – Спрашивала, что Она говорит мне… Кто Она? Я не знаю, но самое ужасное, я ловлю себя на мысли, что действительно слышу кого-то. Неразличимо, что иногда кажется моим собственным внутренним голосом, а иногда настолько инородно, что я готовлюсь к потере рассудка. Хах… какая разница в каком здравии быть убитым…
На мои слова, Люсьен поднялся и присел рядом со мной на бревно, лежащее под углом, протянув руку.
– Пустырник? От галлюцинаций нужно что-то потяжелее. Боюсь, он бесполезен.
– Возьми это, – сказал он голосом в тон треска обугленных веток, и я скептически улыбнулась в ответ. – Если я говорю, что нужно взять, это значит, что ты берешь его и принимаешь прямо сейчас. Мы обсудим, как поступить с Цивелло и его братией, но сначала еще одна часть твоего обучения. Прими ее в должном равновесии.
Горький росток отпечатался лекарственным привкусом на языке даже будучи запитым водой из фляги, поданной мне спикером, дождавшимся пока приказ будет исполнен. Забрав сосуд, Люсьен, улыбнувшись, медленно отпил из него следом, и, спрятав, достал из ножен кинжал, прочерчивая им для наглядности в сырой земле пред нашими ногами. Скоро на ней появился графичный и ломанный рисунок.
– Это… Рука? – Спросила я, догадываясь.
– Верно, – довольно ответил он. – Черная Рука. Наверняка, ты уже задавалась вопросом, какое место занимаешь в иерархии детей Ситиса.
– Я лишь догадывалась, что название не случайно. Когда я видела Руку в прошлый раз, вас было пятеро, как и пальцев на гербе братства.
– Совершенно точно, поэтому командору не трудно догадаться об истинной структуре верхушки власти, но есть и еще одно знание, которое известно только в кругу братьев. Так же, как и пять пальцев руки, у каждого пальца есть коготь – всего пять когтей, известных как Душители – личные убийцы на службе своего уведомителя, каким являешься и ты.
Он собирался рассказать мне то же, о чем поведала Аркуэн, и это знание не то, что хотелось бы внимать с нетерпением. Перед тем, как продолжить, он отчертил поперек один из ногтей.
– Когда палец погибает, коготь может продолжить его дело, срастаясь с рукой – она обретает нового уведомителя, как произошло со мной, когда мой наставник погибла при исполнении.
– Когда умирает коготь… он просто отпадает, и ему на смену отрастает другой, – разочарованно продолжила я, ожидая, что Люсьен вновь посмеется верности формулировки, однако вместо этого его вид стал серьезен – он уже обращался ко мне напрямую, нежели к чертежу.
– Так и было бы, если бы не одно но. Рука – это не просто метафора, не просто пятеро человек и меров, объединенных верой в пустоту.
– У нее есть лидер? Аркуэн? – Уточнила я. – Каким образом избирается лидер?
– Есть, но миссию Темного Братства несет далеко не лидер. Есть нечто более непостижимое сторонним умам, вызывающее в душах Черной Руки трепет и зависть, – пугающе сообщил Люсьен, внимательно вглядываясь в глаза и протягивая ладонь в перчатке, очерчивая ореол моих волос. – Слышащий… Я не был уверен, но всегда догадывался, что Мать Ночи к чему-то готовит Дитя, прибывшее из Скинграда.
– Ты… хочешь сказать, что Мать Ночи готовит меня? – Я взволновалась, и не могла понять всей ситуации. Она звучала как абсурд, но его возбуждение и заинтригованность…. И он не шутил. – Но к чему?
– То, что ты слышишь, это голос нашей Матери. Она говорит с тобой. Вот, что тревожит Черную Руку. Если Душитель выживет, Мать сделает её своим слышащим, и один «палец» станет лишним… Со временем ты осознаешь. Тебе предстоит многое узнать о смысле и силе Братства.
– Надеюсь, мне представится такая возможность, – сглотнула Душитель, и Люсьен опустил руку, а я так и не могла придумать ни одного вопроса. Что меня больше интересовало? Как такое возможно? Что есть Мать Ночи? «Если выживет»? Тревожит ли тебя так же эта судьба? И… знал ли Винсент? И угроза Индарисов отчего-то возросла. После долгой паузы, я спросила, нахмурившись. – Ты упомянул, что мне следует узнать об этом до того, как мы обсудим действия Джованни…
– Как я уже говорил, – выпрямился спикер от затекшей спины, потирая подбородок. – Не думаю, что цель предателя – убежище. Он будет пытаться добраться до Черной Руки, я уверен в этом. И настроение в Чейдинхоле… Графиня Иллана Индарис не так уж бездарна, как мне изначально показалось.
– Но Аркуэн уверена, что жители доберутся до нее… Впрочем, я уже задавала этот вопрос. Неужели лидер не видит того же, что видим мы?
– Действия Илланы не более чем саботаж. Пока графство навострило уши, им будет легче отследить наши действия и проще замаскировать свои. В конечном итоге, среди толпы прячется предатель, который прекрасно знает, где находится убежище. Ты спросишь, почему он до сих пор не сообщил им его местонахождение? Как раз по той причине, что я назвал – в этом нет смысла, если его цель не убежище. Аркуэн прекрасно осознает это, и так же успешно закрывает глаза. Её тешит мысль о драме, в конце которой она станет тем самым лидером, в правлении которого будет подавлено предательство. Она боится допустить его выше, и ждет, пока он сам выдаст себя, принося в жертву всё, что может.
– А Андел? Он ведь тоже знает о заброшенном доме? – Я уже изрядно продрогла, не смотря на жаркую погоду, и Люсьен, умхыльнувшись, подбросил в костер сухих веток, заставив меня съежиться от теплого дуновения. – Я вдруг осознала, что давно не видела Фарвила в замке, и ты не причислил его к смерти.
– Молодой граф сейчас томится в одной из темниц Фаррагута, – злорадно улыбнулся уведомитель. – Поэтому люди графини не станут обыскивать лес. В том письме я явно дал понять, что стоит им случайно наткнуться на Фарвила, как он будет уже мертв. Само собой, это ложь, которая выиграет нам немного времени. Я говорю немного, потому что из всей компании нам наиболее опасен Джованни Цивелло. В отличие от Филиды он беспринципен – достойно уважения. Ему надоест играть в прятки, тем более, что у него есть возможность связаться с «доброжелателем», и он не побрезгует этой связью, как не побрезгует оставить после себя немного трупов местных прежде чем вернуться в столицу. А теперь я узнаю, что Тень, как ты зовешь его, вампир, и это не дает мне покоя… Ты уверена в этом?
«Не дает покоя?» Люсьен был несколько взволнован, и это напугало меня.
– Обнаружение жизни, которому ты научил меня, – объясняла я, немного смутившись упоминания, какое собиралась сказать. – Однажды я видела Винсента во время охоты. Они… выглядят по-другому. Раньше я не замечала этого у тени, но, похоже, застала её во время «питания». Поэтому я и прошу дать мне увидеться с Гассилдором – он приехал не просто так, иначе я не вижу для него бенефита в этом.
– Хорошо, – согласился Люсьен, поглядывая на мои обнаженные лодыжки. – Если больше не станешь лезть в эту схватку. У тебя еще недостаточно навыка и тренировок, чтобы одолеть его. Только зря сложишь голову раньше времени. Твое тело… еще не окрепло.
– И как я пойму, что оно уже окрепло? – Спрятала я ноги в порезанный подол, на что уведомитель, ехидно опершись на разведенные колени, улыбнулся одним лишь уголком губ.
– Я… почувствую его, – выговорил Люсьен, устремляя мое сердце встать поперек горла. – Не заставляй меня больше волноваться об этом.
Комментарий к Глава 66. Бал:
https://music.yandex.ru/album/505548/track/4455833
И... Я нарекаю это треком ВинсЭлен! _ У меня от него сердце рвет гармонь: Или что играл в моем мозгу оркестр.
https://music.yandex.ru/album/4825538/track/37848943
Возвращаясь в Чейдинхол:
Аркуэн
https://music.yandex.ru/album/4793014/track/26596504
Осенний лес
https://music.yandex.ru/album/5367530/track/37381541
Костер
https://music.yandex.ru/album/4793014/track/26596504
Трек-вылитый Люся. Даже картинка ему под стать:
https://music.yandex.ru/album/5878751/track/43988719
Кажется, я уже всю музыку, что слушаю в процессе, начала по персонажам делить :DDD
====== Глава 67. ======
Мы провели в лагере всю ночь. Уведомитель время от времени отлучался, патрулируя окрестности, а я постепенно сползла с бревна на землю, сбросив туфли и вытянув ноги пред пленительным огнем, на который могла смотреть бесконечно, тем более что сон ускальзывал от меня – я припоминала весь наш разговор: слышащий, вампиры, командор, Тень, фехтование.
Он подгонял, повышал голос, не позволял перевести дух, заставлял терпеть боль в руках от твердого металла и ногах от попыток удержаться в вертикали, увернувшись от занесенного меча. «Ну же! Соберись! Парируй! Ни один разбойник не позволит тебе бесконечно бегать», – рыча, ходил уведомитель кругами прежде чем сбить меня с ног, попытавшуюся, наконец, принять на себя удар, как и было приказано.
– Мертва, – проговорил он, навалившись и приставив вновь лезвие к горлу, на что я, упавшая на постель, придавив клинок в область желудка, ответила.
– Хах, почти мёртв, – вырвался из меня нервный смешок неожиданной радости успеха, когда впервые был виден результат долгих спарингов.
И Люсьен, неторопливо взглянув на мой «подвиг», коварно лишил нас тяжести оружия.
– Ты говорил, это твоя награда за победу и мое… наказание, – ответила я тогда, перебарывая жар воспоминаний о финале последнего занятия, вызвав у Люсьена еще более распаляющий взгляд.
«Не заставлять волноваться… Хм», улыбнулась я костру, едва видев его, желая, чтобы на самом деле это волнение было следствием чего-то более личного. Душитель уснула, так и не сумев набраться смелости подобрать слово.
Утром меня разбудил хруст, какому я не придала значения, не раскрыв век и лишь перевернувшись набок. Это мог быть уведомитель, или пламя сжирало ветви, или лис пришел поживиться обглоданными нами костями грызуна. Шорох позади. Звериные лапы, но… Хрусь-хрусь, как если бы передвигался двуногий. Я очнулась.
«ЭТО ЧТО, ВАШУ МАТЬ НОЧИ, ТАКОЕ?!»
– Бу! Ха-ха, – резко присел на корточки «человек», вертя головой словно собака.
Его безумные зрачки горели передо мной. Кожа выглядела серой и неживой, будто сухой и бумажной в контрасте с красными воспаленными глазами. Я вскочила, перелезая через бревно дерганными движениями, отходя назад, вытянув руки и сквозь пальцы увидев, что он не один, и еще трое ему подобных стоят неподвижно, не шелохнувшись в паре метров от меня, там, где должен был быть Люсьен. Существо дернулось и подалось в мою сторону, когда я выхватила кинжал, выставив перед собой, отчего тот напоролся на лезвие в районе грудины. Я была готова к повторной атаке, вытаскивая рваные края кинжала на себя, но «человек», больше напоминающий наркомана, беззвучно раскрыл рот, обнажив некое подобие вампирских клыков – его затрясло, он начал тлеть, расползаться углем и рассыпаться от раны, пока не превратился в огромную кучу праха. Трое, должно быть, не ожидавшие, что «эта мирная девушка, дремлющая одна в лесу» будет вооружена, повернули головы, издав оглушительный шипящий визг, и, раскинув руки, кто с оружием, кто скрюченные когтями, сорвались в мою сторону, взрывая босыми ногами сырую землю.
«УНОСИ НОГИ, ЭЛЕН!»
Ступни ранило о сухоцвет и острые камни, замедляя душителя, в отличие от них, тех, кто, не чувствуя боли, преследовал в затуманенной серости лабиринта деревьев, сквозь какую еле пробивалось слабое рассветное солнце. Я, не раздумывая, сиганула в пологий овраг перед собой, ведущий по направлению к городу, представляющий из себя подобие дола меча, срываясь на скользких опавших листьях, скатываясь вниз, натыкаясь на твердые выступы грунта, отбивающие конечности, на которые не было роскоши обратить заботу, облегчая боль. Я через силу и стоны заставила себя на локтях подняться, хромая, выдвигаясь далее по глубокой тропе, пока существа разделялись, обступая параллельно по двум сторонам углубления ландшафта, мчались как гончие псы, переговариваясь рыками будто звери, к моему несчастью много быстрее меня, с отсутствующей усталостью обгоняя.
Раздался свист воздуха. Я увидела, как один из них, справа, что ускорился, получив сигнал, тут же повалился оземь со стрелой в горле, мгновенно развеявшись по ветру. Вскинув голову, я заметила эльфийку в кроне дерева неподалеку – Патриция, в черном доспехе, дала мне отмашку взбираться в ее сторону по удобному склону, после чего стала целиться в существо, спрыгнувшее в овраг за мной вслед. Податливая мягкая почва не пускала меня, проваливаясь. Свист рядом с головой, почти ранящий ухо, и я моментально развернулась на хлюпающий звук остановившегося, дабы сгинуть предо мной, еле дышащей, не могущей поверить своим глазам. Сестра слезла с ветки, подавая руку – она только что помогла мне выжить и подняться.
– Не могу поверить! Это либо профессионализм, либо безумие! – Патриция встретила меня с неприкрытым восхищением. – Я еле успела вас нагнать!
– Спасибо, – вращала я головой, ступив на ровную землю и не успев закрыть рот. – А где третий? Был еще третий! Где он? Нужно скорее уходить отсюда.
– Ха? – Удивилась она, увлекая вглубь чащи, ставшей белой из-за испарений и солнца. – Третий кто?
– Я… не знаю. Я убила одного в лагере. Их всего было четверо. Я никогда не видела таких существ, – помотала я головой с отдышкой. Мы направлялись явно не в Чейдинхол, и я позволяла себе с оглядкой верить уверенному направлению сестры, что на этот раз встретила меня с оружием в руках. «Так она стрелок», подметила я. – Но что ты здесь делаешь? И ты в доспехах. Что происходит в городе?
Патриция, крепясь, сомкнула в неприятном ощущении губы.
– Цивелло нашёл мой тайник. С тех пор как ты исчезла, он весь замок на дыбы поднял. Были взломаны все комнаты, проверена каждая кладовая. Не удивлюсь, если такими темпами он пройдется по домам горожан. Гассилдор решил остаться в графской резиденции за городом на неопределенное время.
– Неужели Иллана позволила ему подобное?
– Она считает, что тебя похитили, – улыбнулась сестра, еле скрывая смех. – Думает, он поможет вернуть тебя.
– Забавно, – хмыкнула я. – И кто же помог это сделать, по их мнению?
– Кто-кто… Я, – прыснула она, не сдержавшись. – Раз уж тайник найден, надо было соответствовать. И потом, нужно было помочь посторожить приманку… И вот я здесь. Думала, Вы знаете.
«ПРИМАНКУ?!» У меня внутри просыпался зверь не хуже тех, что я видела ранее. «Правильно. Зачем будить душителя? Посвящать в неожиданный поворот событий? В план? Что вы. Пусть поспит. Бежать быстрее будет» Я закрыла глаза, досчитав до пяти и вытянув руку, но успокоение мне не потребовалась.
– Стой, – встрепенулась я, остановившись и вслушавшись в шорохи пролеска. – Что это?
Патриция вздернула нервно плечи. Птица слетела с ветви на ветвь в вершинах сосен, уходящих ввысь. Было что-то странное в этом лесу сегодня, и обычно чутье помогало мне в случае опасности, но отчего-то не в этот раз.
– Тшшш, – остановила я еле слышно ее поток речи, пытаясь услышать саму себя. – Прошу, подскажи мне. Я знаю, ты следишь за мной из пустоты…
– Так Мать Ночи и правда говорит с Вами?!
Темная сестра осталась в изумлении стоять на месте, в то время как я крадущейся медленной поступью двинулась в обратном направлении. Толстые стволы, казалось, скрывали за собой нечто, расступались в движении, открывая мне что-то, что должны были показать. Я подозвала молча Патрицию. «Он там, в обнаружении жизни, но…» И будто из-за громадин показалось плечо. И, о Ситис, не одно – зайдя под углом, мы замерли точно так же, как эти Тени, ужасающие своей неподвижностью и организованностью. Смотрели на нас статуями музея диковинок.
– Воу… Так… так-так-так-так, – данмерка быстро пятилась вместе со мной на каждый такт, готовая удариться в панику. – Сколько их здесь? Десять? Двадцать?
– Семь, – сглотнула я, и голова одного из них двинулась на мои теплые жилы.
– Воу-воу! Мне хватит! Хватит!
