Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"
Автор книги: EllyMime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц)
– Карон…, – проговорила я, выставив руки. – Прошу, уходи. Я не хочу тебе смерти.
– А кто решает, кому жить, а кому умереть? – Огрызался он, зажимая меня к стене. Подниматься в спальни было равно самоубийству, оттуда некуда было бежать, к тому же я всё еще переживала за Люсьена, постоянно обращая взор к полыхающему дереву и движущейся черноте. – Ты решаешь? Не хочешь мне смерти? – Карон, перескочив поверхность стола, оказался передо мной, приставляя к горлу клинок. – А знаешь, чего я хочу? Вот я хочу тебе смерти!
Первым из подвала выбежал Филида, сплевывая токсичную слюну и задыхаясь, сгорбившись. Он двинулся в сторону двери, но, увидев гонца, к которому относился как к сыну, не покинул пределов Розеторн-Холла и, не разгибаясь, застыл около неё.
– Карон! Какого… обливиона… кха… ты тут делаешь?! Иди отсюда! Живо! – Активно указывал на выход старик. – Это приказ!
– Простите, Адамус, – всё еще смотря на меня, отвечал он, и на его глаза наворачивались слезы. От горечи мыслей или горечи дыма? А голос срывался сквозь сжатые зубы. – Я… не могу. Она использовала меня. Если бы я был умнее, я бы не допустил всех этих убийств.
– Карон, я, правда, оберегала тебя от всего этого! – Убеждала я, практически вплотную к его лицу, что всегда напоминало мне брата. – Ведь я же говорила…
– Ты много чего говорила! И я верил… Чтоб это все горело…. Я верил!
– КАРОН! ЖИВО! – Прокричал Филида, побудив меня обернуться на возникшую фигуру Люсьена в зале, с пугающим взглядом опускающего кусок ткани с лица, защищавшей его от удушья. Командор же снова тяжело обнажил меч, не решаясь поступиться, чтобы не спровоцировать убийцу. Он бросил щит и вытянул руку в сторону юноши в останавливающем жесте, уже более тихо и спокойно повторяя. – Карон, уходи.
Но зеленые глаза гонца округлились и заметались, – опускать оружие он не собирался.
– Я всегда мечтал об этом, – вновь обратился он ко мне, отстраняясь. – Быть вот так близко. Кто бы мог подумать, что это случится, когда я буду убивать тебя.
– КАРОН! СТОЙ!
Я не успела опомниться, как Карон взметнул лезвие, направляя в мою шею. Я видела, как поднимается его рука, рассекая пространство под углом слева направо, и в следующее мгновение его тело отклонилось назад, пронзенное длинным вспарывающим ударом в область живота, приносящим одну из самых мучительных смертей, – только кончик меча проскользил по моей коже, оставив глубокую царапину, что я тут же зажала ладонью. Люсьен дернул кряхтящего юношу вниз, отбрасывая на пол, и оказался рядом, разжимая мои пальцы и осматривая рану, чуть приподняв подбородок.
– Ахах, – отчаянно стонал и посмеивался, извиваясь и отползая, «мой рыцарь». Кровь хлынула у юноши изо рта, он неотрывно смотрел на нас, а я получала ответ на некогда заданный самой себе вопрос. – Угх… Я понял… Ахах… Так вы… ахаха… Адамус, кажется, на этот раз... я действительно... умру…
Дышать становилось совсем невозможно. Командор стоял с выражением отрицания, и только когда с потолка рухнула на стол горящая балка, отрезавшая старика от нас, он принял решение отступать, выбежав из разрушающегося Розеторн-Холла, а Карон, протягивая руку со скрюченными пальцами, замер с ужасающим выражением глаз. Навечно.
Мы покинули поместье, уничтожив за собой не только всё, что оставил после себя Уоренимус Бертран, но и значительную часть моей жизни. Это была моя судьба, что словно суровая мать всегда одной рукой гладила меня, а другой – нещадно колотила. И была моя последняя просьба. Я еще стояла в невидимости с Люсьеном в городе, наблюдая, как полыхает история прежней Элеоноры, история её семьи, статуса и её личности, ощущала соленый вкус на губах и ладони, сжавшие мои плечи.
– Теперь ты... моя протеже, – размеренно и спокойно твердил его голос с нарастающей торжественностью. – И вот твое первое задание. Убей Адамуса Филиду, отомсти за смерти своих братьев и принеси величие Тёмному Братству.
Комментарий к Глава 45. Ни одно животное при написании фика не пострадало.
Уже страшно показывать это супругу :DD Скатываюсь к патологической тяге убивать всех и вся, но черт, как же это порой драматично.
И это всё сражение, и это всё движение
https://music.yandex.ru/album/1420877/track/13077237
И это всё, кажется, становится для меня темой Элеоноры
https://music.yandex.ru/album/3132145/track/36819408
И это всё дом, охваченный пламенем, как символ невозврата
https://music.yandex.ru/album/5719126/track/39550199
https://music.yandex.ru/album/3410258/track/28501978
Не обязательно под сцены, но треки непременно заставляют меня размышлять о смысле текущих и грядущих событий в её жизни.
====== Глава 46. Заслуженный отдых. Часть 1. ======
Он терпеливо ждал, пока его душитель насытится своим прощанием, а я производила отсчет по каждому догорающему элементу родного дома. Раз – и вспышками осветились окна первого этажа. Два – и вот уже на месте комнаты девочки Элеоноры поселился огонь. Три – и крыша слилась с небом, одержимым закатным солнцем. А вокруг суетились горожане, напрасно пытающиеся бороться с пламенным зверем. И вновь я положила руку на ноющее и странно спокойное сердце.
– Я будто знала, что это случится, – прошептала я для себя, но почувствовала дыхание невидимого покровителя за спиной, готовившего для меня ответ.
– Ты стоишь на пороге того, что я называю пониманием, – тихо звучало над ухом, едва касаясь кожи и проникая мне глубоко в душу вместе с желанием остаться вот так, призраками, навсегда. Я закрыла глаза, предпочитая лишь слышать голос. – Ты же чувствуешь это? Как жизнь движется вокруг тебя, чтобы кануть в пустоту?
– Именно это, – еле слышно подтвердила я, обнимая себя руками от пробежавшего холодка. Люсьен говорил со мной о том, о чем больше никто не мог. О том, что я видела в своих снах, и что тревожило рассудок до тех пор, пока не подтвердилось смертью Карона. – Я… посреди «ничто», утягивающего в мерном движении…
– И нас таких много, – продолжил он, окончательно подчиняя меня себе.
Люсьен оставил меня по пути, у Имперского города, поручив Тенегриву как можно скорее добраться до Чейдинхола, а сам немедленно отправился на встречу с Черной Рукой – запрет на мое перемещение еще не был снят, и как только это произойдет, я должна буду убить командора, дождавшись дополнительных деталей от Очивы. А пока я проходила сквозь восточные ворота на носу у стражников, будто намеренно не обращающих внимание на хромающую девушку в доспехах, пропитанных своей и чужой кровью, и смотрела им прямо в глаза, движущиеся вслед. «Хах… Вылитая человечность в звонкой монете». Проходила за зданиями по проклюнувшейся траве, в заброшенный особняк – единственное место, оставшееся мне каким-никаким домом, сквозь легко поддавшуюся дверь, по углубляющемуся коридору под вырывающийся гул Черной Двери и её грохот, в пустое убежище, где меня никто не встретил. Судя по окружающему запаху свежей пищи, внутри была Антуаннета-Мари, так и не покинувшая его пределов. Дальше в жилища. Обернувшись, но, не ожидая увидеть меня, а тем более в таком состоянии, Мари на мгновение остолбенела, в конце концов, изобразив полное злобы лицо. Пресекая поток каких-либо слов с её стороны, я просто останавливающе вытянула руку, закрывая для себя фигуру девушки, с измученным видом прошла мимо и упала на кровать, зажмурившись от боли. Быстрые удаляющиеся шаги. Щелчок двери. Ноги мучительно тянуло – я открыла глаза, потянулась, сбрасывая сапоги в пятнах крови юноши, и резко опустилась обратно. Я вновь видела Карона – он разговаривал со мной, говорил жестокие вещи сквозь алый хлюпающий рот: «Вокруг тебя одна только смерть, проклятая Элеонора. Ты затягиваешь… как водоворот, но лишь для того, чтобы поглотить иное. И всё, чего бы ни дотронулась твоя рука или твое сердце, неизбежно погибнет».
Я снова услышала шаг, шаг, шаг и слабый скрип моей постели, а потом ладонь опустилась и медленно-медленно гладила по волосам.
– Прости меня, Винсент, – не открывая глаз, тихо сквозь сон говорила я, слегка ерзая от неудобного и жесткого доспеха, что не мешал темноте манить меня.
– Ты стала узнавать меня по прикосновениям? Я польщен, – как всегда шутил он, подстраиваясь под тон моего голоса, и, кажется, я даже могла слышать эту теплую улыбку. Я слегка натянула губы в ответ.
– У тебя… холодные руки.
– Ну, не разрушай мою иллюзию так бессердечно. Позволь мне чувствовать себя особенным хоть в чем-то, кроме вампиризма.
– Нееет, ты и есть особенный, – протянула я, плавно мотая головой из стороны в сторону, и перевернулась на бок, схватив в дурманящей слабости его руку. – Поэтому я и люблю тебя, Винсент.
Молчание.
– Любишь?
– Да,… лучшего друга… я не могла бы себе и представить. Никогда не умирай. Ладно?
– И снова как бессердечно, – приобнял он меня, пригнувшись. – Можешь ли ты пообещать мне подобное? – Пальцы соскользнули в последнем движении. – Отдыхай. Ты заслужила спокойный сон.
И как по заклинанию ничего не снилось.
– Мы нашли его!
Я проснулась от шорохов суеты и мелькания в спальнях – в один момент жилища наполнились братьями, несшими тело внутрь помещения, от чего мои глаза тут же распахнулись, уставившись на свисающую аргонианскую руку между кряхтящими Гогроном и Очивой, а рядом за ними недолго следовал Винсент, и убежал на выход, взглянув на их ношу. Остальные же собрались вокруг – М’Радж Дар, Мари и Телиндил, кто – сложа руки на груди, кто – подбочившись, смотрели, как Тейнаву уложили на кровать бездыханного. Голова запрокинулась в странном положении, как только опустилась на подушку, отчего его сестра тут же заботливо спохватилась, возвращая ее в исходное положение. Я медленно и опасливо встала, боясь увидеть худшее, по стене приближаясь к членам семьи. Всё кружилось, во рту ужасно пересохло, а меня мутило от слабости, голода и смешения мирового времени. «Тейнава. Неужели это случилось тогда?»
– Очива…, – нерешительно начала я, обратив на себя всеобщее внимание, – эти лица отражали полярно разные эмоции, от сожаления до ненависти.
Аргонианка, сглотнув, хлопнула глазами и жестом пригласила подойти. Темный брат всё-таки дышал, совсем незаметно, ослабленно, всему виной была глубокая рваная и грязная рана на бедре, утянутая ремнем от кровопотери и прижженная, должно быть, в походе кем-то из них. Но это не помогло. Я непонимающе замотала головой, оборачиваясь.
– Сколько времени прошло? – Взглянула я на хозяйку. В тот момент к нам вернулся вампир, ставя на пол большой таз с водой, и бросил рядом вязанку бинтов. – Заражение не было остановлено.
– Всего около четырех дней. Мы нашли его у реки, – «Четыря дня? Я проспала почти двое суток» Очива обошла меня и осторожно опустилась у его ног, беспричинно расправляя ладонью скомкавшуюся простынь. – Он сам добрался туда. Хорошо, что теперь он здесь. Не каждому темному брату удаетс-ся умереть в своей постели.
Я некоторое время молчала, но не могла этого принять. Если убийства и стали для меня обыкновением, то названная семья действительно становилась для меня семьей. Кроме того я должна была узнать, способна ли я не только уничтожать, но и сохранять что-либо. И если нет, то есть ли смысл тогда моего спасения?
– Умереть? Тейнава еще жив. Я могу попытаться спасти его! – Повернулась я к ней лицом, выражающим негодование. – Всё это время я занималась исследованием состава на основе паслена. Я ни разу не пробовала его на аргонианах, но…
– Ты и так уже много сделала! – Прервала меня хозяйка. Винила ли она меня в произошедшем или винила судьбу – этого мне никогда не узнать. Каджит, закатив глаза, решил удалиться, и Мари, покачав головой, последовала его примеру, давая мне дополнительные причины усомниться в своей просьбе. – Пожалуйста, оставь его в покое…
– Очива, – раздался хриплый голос с кровати, отчего та пригнулась ближе, схватив за руку брата. – Сес-стра, позволь ей попробовать…, – улыбнулся Тейнава, – в конце концов, мы же с тобой темные ящеры. Как часто… таким как мы выпадает шанс сослужить пользу после смерти? А умереть в постели без боя – это даже как-то… унизительно…
И Очива после короткой паузы склонилась, опершись на колени. Она думала, растирала щеки ладонями, поглядывала на Винсента и Телиндил, молча сидящих за столом, и на меня, усевшуюся рядом со стаканом воды, утоляя жажду.
– Хорошо. Делай, что считаешь нужным, но знай, что я изначально была против.
Получив согласие, я решительно направилась к шкафу, где давно покоилась на дне созданная мной путем экспериментов и такая противоречивая рецептура в крошечной бутылочке. Она сверкнула мне под светом неясным красноватым отблеском бурого стекла, и горлышко поместилось меж тонких бледных пальцев.
– Сейчас уже трудно в это поверить, – ностальгически припоминала я для присутствующих. – Но когда-то я была вполне себе лекарем.
Я попросила семью выйти из спален, оставшись один на один со своим пациентом и, по совместительству, братом, спасшим меня от горькой участи, а теперь, с трудом закатав рукава, и я пыталась вырвать его хотя бы из лап мучительного тремора, приносимого загнивающей плотью. Я аккуратно отодвинула плотный материал поножей, клинком обрезала его, дабы полностью освободить ногу, и стянула вниз. Аргонианин почти не дергался, только часто дышал и издавал краткие всхлипывающие звуки. Дело было плохо – мне нужно было полностью вычистить пораженные участки, прежде чем обрабатывать составом.
– Тейнава, – прислонилась я ухом к его груди. – Ты меня слышишь? – И брат кратко кивнул головой. – Я могу помочь тебе уснуть. Ты не почувствуешь боли, но не могу обещать, что завтра ты проснешься. Ты хочешь этого?
– Дорогая сестра,… я полностью вверяю себя твоим рукам…
– Вот, зажми зубами, – бережно отстранилась я, помогая аргонианину захватить ртом перчатку, и слегка усмехнулась, чтобы немного снять свою и его тревогу, параллельно замачивая тряпку в теплой воде. – Знаешь, мне уже несколько раз приходилось использовать её таким образом. Кожа хорошо выделана – не портит прикус. Конечно, после твоих челюстей придется заказывать новую – небольшая беда, правда?
Когда я омыла рану и приступила, убежище наполнилось душераздирающими стонами.
Операция и прочие процедуры были окончены через несколько часов, бинты обволакивали под моими трясущимися пальцами запекшуюся рану, а я искренне надеялась, что под действием лекарств и разрушительного по своей природе токсина в составе молодой организм Тейнавы сможет начать бороться. Оставалось только ждать. Я почти сутки не отходила от него, проверяя состояние, лишь на миг прерываясь, чтобы самой принимать пищу. Мне так хотелось помочь ему, даже лежа в постели, я непрерывно следила за братом, и стоило в один момент ночью увидеть пропавшую испарину и стабилизацию, как я тут же сбросила с себя одеяло и побежала за Очивой. Уже через пару дней хозяйка счастливо хлопотала вокруг немного приподнявшегося на подушке Тейнавы, который, скорее всего, не скоро смог бы ходить, однако однозначного живого и немного недовольного излишним к себе вниманием, а я сидела с Винсентом на кухне в новой одежде, которую прикупила с помощью друга в долг, и улыбалась сама себе, наблюдая за их склоками.
– Будешь так светиться, и вампирская кровь начнет закипать не только на солнце, – весело отвлек меня от размышлений Винсент, и я тут же прыснула от смеха, запрокидывая голову.
– Только не говори, что будешь бегать и прятаться от меня по убежищу, – прикрывая рот исподлобья, отвечала я. Как же мне не хватало этих беззаботных минут, что скоро потребуется прервать. И он во все зубы улыбался. – Ах, пожалей, ахах, я всё еще хромаю на одну ногу! Так и представила себе это…
– Кстати, как ты сама? – Облокотился вампир, сложив ладони на нижней части лица, как бы тоже прикрывая собственное веселье. – Должен сказать, выглядишь ты, будто не дала мужу денег на скуму.
– Ну, спасибо тебе, дорогой друг, – шуточно возмутилась я, качая головой, всё еще смотря на хозяйку, пытающуюся накормить брата его нелюбимыми перцами. – Теперь каждый раз, когда моё лицо будет приобретать подобные черты, я буду использовать эту легенду, – я задумчиво склонилась, разглядывая пол. – Как я… хм… Вместе с особняком я безвозвратно потеряла себя, Винсент, и, кажется, приобретаю что-то… другое. Целая неисследованная дорога открылась, а мне предстоит ступить на неё, но сначала разобраться с огромной скалой, что стоит поперек, закрывая обзор. Что теперь будет делать командор? Как я смогу убить того, кто так долго портил Темному Братству жизнь?
– Насчет командора…, – притворно замялся вампир. – Люсьен уже прислал Очиве информацию о действиях Адамуса. Она попросила меня передать её тебе из-за произошедшего с Тейнавой, однако …ахаха… я благополучно забыл об этом.
– Забыл?! – Повернулась я, вскочив со стула. – Как можно было вообще об этом забыть?!
– Ладно-ладно, успокойся… я пошутил, – осаждал Винсент, заставив на выдохе и с рукой на глазах падать обратно. – Я не забыл, просто иногда позволяю себе менять условия игры по своему усмотрению. Как хорошо иногда быть древним…, – вскинул он брови. – Кхм…Так вот, на этот раз ты всё равно была занята уходом за пациентом, разве нет? Зачем добавлять поводов для тревог, тем более что и твое здоровье оставляло желать лучшего, а сейчас и момент подходящий, и разговор зашел.
– И когда ты вообще собирался мне рассказать? – Осмотрелась я по сторонам. – Пройдем в кабинет?
– Можно остаться здесь – все уже всё знают о «деле Бертранов».
– Ты снова меня разыгрываешь? Что это за название такое?
– О… так семьи нарекли нависшую угрозу и дело, в котором участвовали. Очень даже звучно – у тебя звонкая фамилия! – Ответил Винсент, оставив меня в замешательстве от такой известности, и похлопал по запястью. – Не переживай и не смотри на меня так – не я его придумал.
– Я не смотрю, – процедила я, вдохнув через ноздри и прикрыв глаза, успокаиваясь. – Я слушаю тебя. И нет, мне совсем не хочется убивать…
– Правильно! Прибереги самые изощренные мысли для Филиды, – невзначай улыбнулся он.
– Где он сейчас? Что замышляет? Что насчет Джованни Цивелло?
– Стой. По порядку. Я расскажу, что произошло, а дальше уже вопросы. Договорились, – кивнул вампир, не дождавшись реакции, и, пригладив волосы, продолжил. – Итак, план командора потерпел крах. Насколько мне известно из уст Очивы, Катрина была убита в руинах и являлась единственным на тот момент человеком, имевшим понятие об исследованиях твоего отца, а механизм был уничтожен во избежание повторения истории. У Адамуса оставалась одна надежда – получить непосредственно записи Уоренимуса Бертрана из его дома, однако и те безвозвратно исчезли, обратившись в горстку пепла. Его бесценный гонец погиб, хоть и обладал не свойственными легионерам, воспитанным в Имперском городе, талантами, и ему самому пришлось в срочном порядке отступать. И это поражение, судя по всему, далось близкому к пенсии старику нелегко. Потеряв преимущества, он сейчас в процессе передачи всех своих дел приемнику. Свежей крови и светлой голове, так сказать.
– Отходит от дел? – Я задумчиво подперла подбородок.
– Точно так! Поэтому простое убийство начинает обрастать новыми деталями! Нам мало будет просто ликвидировать отставного командора. Нужен акт устрашения, изобретательная сцена, которая покажет Джованни, насколько радикальными могут быть наши меры, – злорадно оскалился вампир. – Скоро Адамус будет находиться в Лейавине со своим телохранителем, отдавать последние распоряжения гарнизону, однако это не значит, что он не опасен. Наоборот – он будет ждать тебя, поэтому советую быть крайне осторожной. Думаю, ты прекрасно понимаешь, что не стоит оставаться с ним лицом к лицу без предварительной задумки.
– Да, пожалуй, это ожидаемо, – от слов Винсента не становилось проще. Наоборот, преимуществ перед вооруженным опытным командором у меня не было почти никаких, если не сказать, что это задание казалось совсем невыполнимым. – Но как мне вообще к нему подступиться? Это просто…безумие какое-то. Даже рычагов давления никаких нет. Есть ли у него семья? Дети? Чем можно вывести его из самообладания?
– Рычагов давления? Хм…
– Я не удивлюсь, если и страхов у него нет, как у двемерской машины. Кроме моих родителей, боюсь, Адамуса Филиду мало кто знал… Кроме… моих родителей…
Меня пронзило нежеланное осознание, знаменующее собой потребность вновь теребить шрамы на моей душе. Все равно, что прыгать на разоренной могиле, которую я вновь и вновь раскапываю, пытаясь похоронить. Было больно, почти физически я ощущала трепет, пока он внезапно не пропал, оставив лишь холодный расчет.
– Думаешь о матери?
– Ирена Бертран – единственная, кто может знать о нитях, за которые можно будет дергать.
– Мне отправиться с тобой?
– Нет, – открыла я глаза. – Я должна сама поговорить с ней.
Маленький городок на севере, на границе, не отмеченный на картах, даже деревушка, нетипичная для остальных деревень приличными каменными домами, парой лавок, кузней и скромным храмом для поклонения девятерым. Извозчики не хотели ехать туда из-за дальности пути, неразъезженного тракта, а также опасности увязнуть в грязных талых снегах либо попасться на удочку активировавшихся бандитов и проснувшегося зверья. Я спрыгнула с телеги, бросив тому же угрюмому босмеру увесистый мешочек септимов, – бесстрашный он был или ненормальный, но промысел его должен был служить не только мне. Позже я узнала, что эльф часто встречал и подвозил тех, кто «не в ладах» с законом, и любили его услуги как раз за отменную молчаливость и безотказность, подкрепленную отсутствием любопытства ко всему, что не касалось оплаты попутчика.
– Приехали, – каждый раз бросал он единственное слово, ждал золото и стремительно уезжал. Ну как стремительно, насколько позволяли старые пегие лошади.
– Стой, – на этот раз остановила я его, на что тот хмуро глянул на меня. – Подождешь за дополнительную плату?
– Нет.
– Темная сестра была бы в неоплатном долгу перед тобой, – широко улыбнулась я и протянула еще часть суммы, которую тут же одернула, стоило босмеру позариться на нее своими цепкими расторопными пальцами.
– Жду, – ответил он, уложив поводья рядом на скамью, а я отправилась к чисто символической границе входа, очерченной двумя булыжниками по краям зданий, уютно устроившихся друг напротив друга через порастающую летом сорняком дорогу.
Габриэль, ты помнишь этот аромат травы, которого не бывало в Скинграде? А я вдыхала его. Крыша дома бабушки была по-новому залатана. Наверное, мама заплатила местному кузнецу, чтобы тот починил её. Здесь жила когда-то её матушка, добрая старушка, которую я встречала сознательно не так долго, но успела полюбить эти сказки о волках и троллях, о северных целебных травах и маленьких цветах, раскиданных по полям. А потом мы перестали навещать её, и позже я узнала, что она умерла. «Что значит умерла?», – спросила я отца. «Боги забрали её», – ответил Уоренимус. Теперь здесь поселилась она, отосланная мужем, потерявшая детей, думавшая, что потеряла, ибо как такое может быть, что у убийцы есть душа, и она та же самая, что и была в той пятилетней девочке, вопрошающей о смерти. Я прошла по единственной улице, наполненной поселенцами, в большинстве своем в преклонном возрасте, оставшиеся поддерживать традиционное ремесло, и только маленький мальчик вертелся вокруг своего отца-кузнеца, норовил, балуясь, стащить обрезки стали, однако мужчина только фыркнул на него и отогнал во двор.
– А как же строить замки для деревянных воинов? – Улыбчиво догадывалась я, подойдя к нему, и кузнец, обратив на меня внимание, стыдливо обернулся на мальчонку, выглядывавшего из-за дома, пока того не утащил старший брат, а затем их обоих загнала внутрь сварливая жена, сверкнув на меня взглядом.
– Эти обрезки пойдут в плавильню, мы тут небогато живем, – отерся бородатый и крепкий мужчина, и потом спохватился. – Я грубо ответил. Вам что-то нужно? Мне Ваше лицо будто кажется знакомым. Хах… ну, думаю, Вы уже заметили, что я местный кузнец.
Я кинула взгляд на дом в конце улицы и не была уверена, что отец отослал маму именно сюда, но чувствовала её как никогда. – Крыша новая. Вы делали её? Там кто-то сейчас живет?
– Ммм… дааа, я её латал. Простите, но кто Вы?
– Я – Элеонора Бертран, – всё еще глядя в сторону, ответила я. – И я ищу свою мать.
– Элеонора? – Усмехнулся он, уперев руки в бока и качая головой, переключив на себя внимание, и на шум из окна показалась фигура женщины с ребенком на руках. – Хах. Святые девятеро, как ты вымахала! Помню тебя совсем крохой!
– Мы знакомы? – Широко улыбнулась я. – Я совсем Вас не помню. Кхм… Ах да, в том то и дело, что крохой…
– Я Мирн, – протянул он руку, стянув рукавицу. – Мы с Вашим братом мальцами бегали вокруг и молотили огородную листву палками, – жестикулировал мужчина. – А Ваш дед на нас потом орал.
– Ахах… вот этого я точно не помню… как и деда, собственно. Ну так, Вы видели мою мать? К сожалению, наши жизненные пути разминулись.
– Ндааа… Ирена поселилась здесь недавно. Всего несколько месяцев, и, кажется, у нее не все в порядке. Она не так давно стала выходить на улицу, – он указал пальцем позади себя. – Моя жена ходила к ней проведать, приносила мясо и овощи, а потом Ирена сама пришла к нам – крыша потекла, нянчилась с детьми, стала оживать. Что-то произошло?
– Габриэль и отец. Боги забрали их, – кивнула я и, не прощаясь, пошла навстречу матери, только кратко обернувшись на кузнеца, к которому присоединилась вся его семья, обнимая отца и мужа, замершего от новостей, которые редко тревожат умы в глубинке.
«Они даже не запирают двери», подметила я, сначала неуверенно дернув на себя ручку, проходя внутрь обволакивающего тепла топившего камина и прикрыв за собой. Мама никогда не терпела холода. На столике стояли детские игрушки, должно быть тех мальчиков, нашедших себе новую бабушку. «Ты бы хотела именно такую старость, мама?» Я услышала звуки, какие всегда доносятся из кухни хороших хозяек, и медленно направилась на них за поворот направо, где кончалась стена, долго не решаясь преступить видимую границу. А там она спиной ко мне нарезала свежий хрустящий хлеб, а мне этот хруст напоминал лишь ломающиеся кости. Так не хотелось рушить её маленькую сказку.
– Мама, – произнесла я, и Ирена дернулась плечами, бросив нож и застыв на месте. Я двинулась дальше, чтобы усадить её за стол. – Не бойся меня, мама. Если я для кого и опасна в этом мире, то точно не для тебя.
Я тягуче и осторожно взяла ее за плечи, ведя слегка обезумевшую от горя и дезориентированную женщину, опуская на стул. Её лицо было мокрым от слез, она вращала головой, бросая взгляд на мои руки и волосы, но не поднималась на уровень глаз. Я села напротив и долго смотрела, пытаясь всё-таки поймать его.
– Мне нужна твоя помощь, мама, – продолжила я, отчего Ирена закрыла веки и собрала губами поселившиеся в уголках рта капли. Она, наконец, тихо и надрывно заговорила.
– Какая… тебе нужна от меня… помощь? Зачем ты приехала сюда? А если… ты приехала… значит, Уорен…
– Не мои руки повинны в смерти отца, мама, но всё же, во всем этом есть и моя вина тоже… и твоя.
– Он… рассказал тебе? – Ирена перевела на меня остекленевшие глаза. – Да. Моя вина… тоже в этом есть.
– Я скажу тебе, как есть, потому что еще ни разу в этой жизни недоговоренность не привела ни к чему хорошему, – я ерзала, мне было тяжело выговаривать слова. – Адамус Филида будет пытаться убить меня, и я приехала сюда, ибо только ты можешь помочь остановить его.
– Но… чем я могу помочь? – Её брови сдвинулись, она догадывалась о моей цели. – Ты собираешься… ?
– Мне нужно, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь о командоре Легиона. Вы дружили с ним с детства, – я отчеканивала, похлопывая пальцами по поверхности стола. – Мне нужно всё: семья, жена, дети, друзья, знакомые, в том числе кто такая Лора, откуда он её знает, старые раны, – абсолютно всё, что ты сможешь вспомнить!
– Н-н, – мама заикалась, никак не могла выговорить, а потом закрыла уши ладонями, и, плача, завертелась из стороны в сторону. – Н-нет. Поверить не могу, что ты меня об этом просишь. Я не буду помогать тебе убивать, не буду дальше помогать этой тьме и сомнительному богу завладевать тобой.
Я откинулась на спину, нервно зачесывая волосы за ухо и успокаиваясь. Она не понимала и возможно не поймет, но я могла взять себя в руки. Кто, если не я.
– Знаешь, мама, – наклонилась я вперед, неторопливо вспоминая. – Ты всю жизнь молилась девятерым. Ты молилась Кинарет, чтобы ветер умерил свой пыл, и у бабушки был хороший посев, но ураган налетал даже в самые голодные годы. Ты молилась Маре о любви, но отец изменил тебе, когда ты была беременна мной, молилась Акатошу, но время не излечило твои страдания. Дибелла не помогла твоей подруге выносить и родить красивое дитя, и она теперь просит за прокаженного. Аркей не упокоит душу, забранную убийцей, и будет она вечно скитаться в крипте, Стендарр не подарил милосердия, Зенитарр – процветания нашему роду. Где логика и мудрость Джулианоса, и правосудие Талоса? Все они тебе лгали, и только Ситис прислал своё дитя, как ты просила, – горько сорвавшимся голосом подметила я. – Вот только ты знала, что потребуется плата. Не нужно строить из всех людей, следующих девятерым, святых, а сейчас ты больше всех следуешь примеру Матери Ночи.
– М-матери Н-ночи?
– Согласно легенде Мать Ночи принесла в жертву тому, чему верила, своих детей. И ты тоже собираешься принести меня в жертву только из-за того, что не хочешь брать грех на душу. Филида убьет меня, и для всех будет несомненно прав… кроме меня. Он убивает на войне или преступников, которые иногда просто не могут поступить по-другому от голода, от того, что кого-то насилует собственный отец, а я убиваю, потому что кто-то об этом отчаянно молил Мать Ночи.
Я отвернулась, отъезжая со скрипом на легком дешевом стуле, когда Ирена в голос зарыдала в свои ладони, согнувшись.
– Уууу…. Я так больше не могууу… Не уходи! пожалуйста! Я скажу всё, что ты хочешь!
Упав пред ней на колени, я крепко-крепко обняла свою маленькую запутавшуюся мать.
Комментарий к Глава 46. Заслуженный отдых. Часть 1. Диалоги-диалоги
_
Ух, обожаю.
Хе-хей, 200-страничный юбилей.
И вновь треки, задавшие мне настрой
https://music.yandex.ru/artist/4331162
https://music.yandex.ru/album/2593076/track/22544748
====== Глава 47. Заслуженный отдых. Часть 2. ======
Ирена, наконец, по-матерински посмотрела на свою взрослую дочь, вновь принимая обратно, поглаживая по волосам, убирая их с лица со следами войны и целуя в макушку, к груди прижимая. Она смотрела на меня на вытянутых руках, словно не видела уже очень давно, словно последний раз был еще тогда, когда мы готовили с ней вместе ужин, и проводила пальцами по изувеченной синяками и ссадинами коже, что была скрыта за струящимися прядями.
