Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"
Автор книги: EllyMime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 47 страниц)
– Больше нет необходимости возвращаться в резиденцию, – оборвал уведомитель тишину моих размышлений, вонзив клинок в сектор вырезанной карты. – Вместо ответа «откуда» нежить прибыла на бал, мы получили «для чего».
И я потянулась к Тенегриву за спиной, чтобы достать книгу из седельной сумки, укрыв своим телом от дождя. Небольшая, но довольно толстая для рукописи стопка в зеленом переплете, аккуратно подшитом так же вручную, и с буквами черных чернил из-под холодных вампирских пальцев. Я проскользила по ним своими, раскрыв первые несколько страниц – записи были сделаны так давно, что бумага частично истлела, и случайные капли попросту обрывали края. Какие-то заметки по интересующей теме, начавшейся с описания, должно быть, выписанного из некого бестиария, однако все больше уходящей в повествование и аналитику. «Похоже на записки экспедитора... Я и забыла об этом средь всех этих торжественных приглашений и писем. Ни разу не видела, чтобы ты вел исследовательских дневников» Подняла взгляд – уведомитель вдумчиво следил за моими движениями по ту сторону огня.
«… Похоже это их последний ковен здесь в Сиродиле, и даже могущество, ради которого эти женщины отказались от «жизни», не выдержит перед напором стремительных изменений самой жизни вокруг них. Они не ожидали увидеть меня среди леса, как не ждали и помощи, вернувшей временное спокойствие, пока Легион подсчитывает потери. Почти все они поспешили измениться, утрачивая разум, приобретая знакомые ужасающие черты, однако мест силы практически не осталось…»
Манера речи, свойственная Винсенту, но слова – не ему. Он увлеченно и подробно описывал свои поиски местных ведьм, историю, быт и ритуалы женщин, устраивавших некогда шабаши по территории всей страны. Не замечала ранее и его интереса к магии или, о боги, фигурной резьбе по дереву. Хах. Эстет. Но здесь же без свойственных мне учебных подробностей расписывался сам, как правило, феерично красочный процесс. Даэдрический принц Охоты, а значит порой они были милосердны к существам, что в сущности своей охотники и есть, пустив в свой круг заслужившего благодарность вампира. И, разумеется, они были чудовищами. Чего только стоят их эксперименты с человеческими сердцами и плотью.
Книга захватила меня, едва давая прерваться на сон и пищу, пока Люсьен вел нас сквозь Великий Лес на северо-восток по следу преемницы командора, благо, северяне бдительны весьма, что отыскать видных легионеров, появись они недалеко от поселений, не будет трудно. Но сон был част. Не то чтобы растительность занимала столь глобальные площади – я начала угасать, как и скорость, с какой мы преодолевали расстояния, что, в конце концов, меня нес на спине Тенегрив, а уведомитель вопреки отрицанию принял трудное для всех решение, развернувшись к кольцу в южный объезд Имперского города.
– Мы упустим их, – противилась я, хватаясь за ребра, чем выводила Люсьена из себя. – Можно было разделиться…
– Я услышал бы этот кашель даже по ту сторону Нибена, – шагал он возле коня вперед, не поднимая глаз. – Ты выбрала неудачный момент, чтобы храбриться. Сейчас, когда все связи братства потеряны, могут понадобиться твои знания, перехвати мы вдруг не бумаги, а свитки. Я умею читать их, но не все. Тебе необходимо лечение, и единственная возможность получить его – добраться до одного из тайников в пределах графства Чейдинхол.
– Я смогу позаботиться о себе, – возразила я. Ведь я понимала, что основа лечения так же – покой. Как минимум сутки я должна провести в бережном отношении к телу, не вылезая желательно из теплой постели. – Мы же идем к халупе Хайфеда? Даже если Черная Рука уже побывала там, ты сам говорил, это риск.
– Порази меня, – саркастично поддел уведомитель, кивнув. – Расскажи мне свой «план». Поэтапно: где собираешься укрыться, достать материалы, снаряжение, как скоро оттуда можно преодолеть Хартленд или Великий Лес.
И ответов у меня почти не было. Была лишь зацепка, что прижимала я к груди, и что Люсьен стал бы проверять в последнюю очередь. Слишком скользкий склон ко дну, чтобы шагать гуськом вместо того, чтобы уверенно обойти по снегу. Страницы становились глаже, светлели, датировались уже 401 годом третьей эры (а ведь тогда я даже еще не родилась), и следующей я раскрыла плывущую схематичную карту перед носом. Они повторялись периодически, дополняясь свежими деталями.
– Здесь упоминаются места силы, – заговорила я, прищуриваясь. – Я так понимаю из его слов, это не совсем имеет отношение к магии, скорее… плодородные земли, где обживали свои хижины Гленморильские ведьмы. Там много алхимически ценных источников. Да, везде теперь царит разруха, но он как-то смог найти одну из них как раз в районе Нибенейского бассейна. Если внимательно изучить…
– Ведьмы – порождение больного стремления к вечной жизни и магическому всемогуществу, – громко отрезал Люсьен, спрятав запястья в рукава робы. – Целые отряды погибали, натыкаясь на ворожею там, где недавно клонилась к могиле немощная старуха, и даже в лучшие времена я бы не стал искать подобной встречи. Забудь об этом. К утру мы пересечем Верхний Нибен.
Еще до зари мы достигли долины, остановившись у реки Белая Роза. Хорошо, ведь на открытое пространство мы вышли в темноте, и заметь кто-то силуэты путников на берегу, никто не осмелился бы сунуться к ним. Легионеры патрулировали лишь на тракте. Искать опасных убийц? Не патрульных это дело. Как только закончится смена, те вернутся в свои уютные дома, завалившись в кровать. Наконец, возможность вымыть голову хотя бы в ледяной воде, остудив ее, и пусть это только ухудшило бы мое здоровье. Граф говорил загадками, не желая раскрывать подробностей спикеру, а значит неужто Янус Гассилдор всерьез посчитал, что хрупкая девица из его окружения сможет в одиночку справиться с этим? «Почему? Вы защищаете Винсента? Да, разумеется. Если мы погибнем, он останется Вашей единственной надеждой» Я изменила бы себе, если бы сдалась в тот момент, сидя в корнях одиноко стоящего на берегу тополя. Таким образом я попросту не выпускала книгу из рук, пока Люсьен позволил мне отдыхать, щелкала пальцами, отчего пространство возгоралось и гасло вокруг от заклинания, что время от времени училась я контролировать развлечения для и только.
А даты близились к настоящему. Подробностей становилось все меньше, а записи все реже, особенно начиная с шести лет назад, когда Черная Рука повадилась более активно засылать братьев по душу вампира – в общей сложности уже два десятилетия он не мог свободно разъезжать по Сиродилу по собственным желаниям. Шаг вправо, шаг влево, и это уже повод усомниться в его верности. Тогда-то Винсенту и пришла в голову идея воспользоваться связями приятеля. И труд окончился тогда же, когда взяла свое начало череда предательств. Я разочаровано выдохнула, дыхание шевелило последнюю карту, вклеенную второпях, и в руке разжегся вместо искры огонь, помогая мне, проворачивая голову, вглядываться в бугристую бумагу. Вся исчерчена и перечеркнута, вдобавок чернила местами западали, собираясь в кляксы, будто бы на обратной стороне кто-то писал. Перевернула лист – конечно, никакого текста и не было, но я не зря столько лет провела под боком отца, изучающего древние писания, потому взяла кусочек угля, прихваченный из замка, чтобы ребром аккуратно прокатить по поверхности, открывая начертанные слова, сложенные в короткое письмо.
«Здравствуй, Винсент,
Ты не можешь и представить себе, как я была удивлена твоему посланию. Мне потребовалось столько сил, чтобы забыть тебя, а потом вдруг вижу мальчишку с конвертом, увенчанным буквой «V». Подумать только, я уже не так юна, но даже спустя много лет вспоминаю ту особенную ночь…»
«О боги! …» К горлу подступил ком вместе с кашлем, а я с распахнутыми глазами резко схлопнула рукопись, вытянув руки и смотря куда угодно, только не вперед, потирая одной лицо, в конечном итоге вспыхнувшее поверх и так стабильно высокой температуры. «Я не хочу этого знать» Это было лишним, и все-таки написано было той, кто, возможно видел сей труд и самого вампира. Винсент сравнивал меня с книгой когда-то, так вот автор её будто издевался надо мной. Люсьен, что всё это время сидел возле воды, обмывая раны, сразу же обратил на меня внимание, поднимаясь, а я, перебарывая неожиданную внутреннюю дрожь, заставила себя сквозь строки вчитываться дальше в текст, пропуская целые фразы, пока не дошла до заключения.
«… Если всё так, как ты говоришь, я обязательно помогу тебе. Уже немного поправила твою карту. У знахарок ныне мало посетителей. Приходи.
Я буду ждать тебя, Всегда Твоя Мелисандра»
Книга упала на землю пред согнутыми ногами. Уведомитель быстрым шагом настиг Душителя, ушедшего в транс размышлений, и я очнулась от уверенного прикосновения ко лбу, завидев перед собой напряженное лицо опустившегося Люсьена.
– Лихорадка всё сильнее, – прокомментировал он. «А я и не заметила», переводила плавно я взгляд.
– Женщина, – первое выговорила я, протягивая наставнику с грунта рукопись, что была принята из рук. – Она помогала ему искать. Знахарка. Недалеко. Мы могли бы навестить её.
Люсьен долго читал письмо. Гораздо внимательнее, чем я, чтобы изучить получившиеся схемы, ведущие нас далее на восток.
– Мелисандра…, – привстал, упираясь в колени, уведомитель, возвращая исчерпавшую себя книгу к Тенегриву в седло. – Я знаю одну женщину с таким именем.
– Знаешь?
– Да-а, и, если это та, о ком я думаю, она попытается сбить тебя с толку, как только узнает причину твоего прихода.
– Но почему? Кто она? – Подняла я глаза, задавая вопрос жаждущей узнать больше о жизни Винсента, будто приобрела болезненную зависимость от его истории.
– Мелисандра – лживая старая сука, – размеренно выразился Люсьен, оглядывая меня сверху-вниз. – Посчастливилось встретить лет двадцать назад, и преклонный возраст, наверняка, не сделал её покладистее. Она помогает вампирам, восхищается ими, обожает их, дает им кров, а иногда… даже больше…
– Нам ли сейчас бояться лжи какой-то старухи, – отвела я взгляд, несколько смутившись откровенного намека уведомителя, когда почувствовала на продрогших плечах столь желанное тепло мягкой черной ткани, укутавшей меня, как временное поощрение.
– Я и не говорил, что мы не пойдем туда. Это оптимальный вариант затаиться, пока я наведываюсь к Хайфеду, – улыбнулся спикер, приподнимая моё лицо для краткого неторопливого касания губ. – Хорошая работа. Иногда ты приятно удивляешь меня.
Крохотный дом спрятался укромно меж скалой и Камышовой рекой в густой растительности. Туда не заворачивала ни одна тропа, потому, двигаясь согласно карте, легко было решить, что в хвойной глуши жить невозможно ни одной живой душе. Из-за необходимости обойти реку, мы добрались туда, когда на алой земле уже выросли длинные тени. Люсьен убил по пути одинокого всадника, иначе сейчас уже наступила бы ночь, и разговор бы сей не получился столь… информативным.
– Сто-ой! – Реакцией женщины на нас были воинственно взведенные прутья вил.
Мы обнаружили её за скромной оградкой возле сарая хижины с соломенной крышей, где поспевали высаженные ей овощи в ту пору, – женщина хлопотала, согнувшись над своим трудом, и всё что видела я со спины, остановившись в обзорном отдалении, – длинные волосы, полностью охваченные сединой, что в обыкновении дамами пожилыми привычно прятать, заплетая в невзрачные коконы. Густые локоны, озаренные завидным блеском, рассыпались, не мешая ей, спускались по ткани травяного цвета платья к тонкой для возраста талии, а потом обозначенная «старуха» обернулась дабы попрощаться с путником, отворившим хлипкую дверь, явив себя, фигуристую женщину средних лет. «Это не она» Я собиралась выйти в границу света, разузнать у неё о судьбе Мелисандры, однако Люсьен преградил мне путь, выбросив руку влево.
– Подожди, пока посетители уйдут. Я пойду с тобой. Дело обретает интересный расклад. Будь внимательна ней.
– Её дочь?
– Нет, – дернул головой в сторону женщины Люсьен. – Это и есть Мелисандра.
– Ты сказал… ей уже было по меньшей мере сорок еще двадцать лет назад, – поразилась я, наблюдая не обделенную здоровьем и зрелой красотой знахарку, бесстыдно демонстрирующую пышное декольте в старом растянутом платье, да и путники не пренебрегали возможностью принять её радушные прощания в виде крепких объятий под звонкий откровенный смех, никогда не сдерживаемый светскими манерами.
– Ничуть не изменилась с тех самых пор. Хм... Похоже, мы нашли твою ведьму…
Когда Мелисандра завидела нас пред дверьми своего дома, она сразу же схватилась за первое попавшееся под руку оружие, прислоненное к стене, с громким вскриком. И, разумеется, боялась женщина не меня, направляя вилы в уведомителя, возросшего, заслонив силуэтом солнце на горизонте. Она долго вглядывалась в лица, пока не вскинула руку, и короткую тропку к порогу не осветили с шумом факелы, сопровождающие ее.
– Я так и думала, что это когда-то произойдет, – горделиво подняла ведьма голову, отбросив движением пряди и опершись расслабленно на опущенное вскоре древко. Она наконец смогла рассмотреть рядом с Люсьеном Душителя, и слегка хрипловатый голос отражал теперь открытую и смелую игривую улыбку. – Вы всегда ходите парами? Учите молодняк? Кто-то заказал меня? ... Ну?
– Мы не раскрываем лиц молящихся, Мелисандра, ты знаешь, – коварно медленно шагал вперед уведомитель, заставляя её отступаться. – Но… ты можешь предположить, что многие желали бы избавиться от ведьмы в своих владениях…
– Я ничьих владений не. нарушала, – внезапно встала в позу, подбочившись, ведьма, едва не заглядывая спикеру в лицо с нахально-томными выражениями. – А ты… мне лжешь. Аха-ха… Вы хотите убить меня просто так. Темное Братство теперь часто так поступает. Потому что боитесь. М? Я не права?
Я видела, как она играла с огнем, как разминались пальцы уведомителя и забывалась цель, с которой мы пришли сюда. Это мне так казалось. Разумеется, Люсьен не позволил бы спровоцировать себя, вот только ей удалось сделать это со мной.
– Мы прибыли не ради Вашего убийства, – влезла я, выходя вперед. Выше нее, но старалась не выглядеть устрашающе в осанке, нависая, как это делал уведомитель.
– Может быть, ты нет, а вот он, – возразила ведьма, оценивающе примеряясь ко мне и хмыкая. – Да.
– Я даю обещание, ведь нам нужна Ваша помощь, – начала я, расстегивая ворот доспеха, чтобы показать глубокую синеву кожи, распространившуюся по груди. – Мне нужна Ваша помощь.
– О небеса, бедное Дитя, – схватилась Мелисандра за края кожи кирасы, бесцеремонно заглядывая и заботливо причитая. – Как это произошло? Пройдёмте в дом. Луны взойдут совсем скоро.
От нее приятно пахло травами. И на каждую манипуляцию, с какой та подбегала ко мне, восседающей на маняще мягкой из-за набитой перины кушетке, женщина завораживающе красиво улыбалась жемчугом зубов, пригибаясь и ловя мои заинтересованные взгляды. И даже меня прекрасное сквозь годы лицо заставляло смущаться. Люсьен был непреклонен на предложения выйти в другую комнату, и мне пришлось довольно долго и неловко уверять, что всё в порядке вещей.
– … Он сломал тебе ребро! – Возмущалась ведьма, накладывая некие мази и оглядываясь на уведомителя, бдительно рассевшегося в кресле. Судя по запаху, некоторые ингредиенты стали вызывать у меня сомнения, однако выбирать не приходилось. – Это какое-то варварство. Тоже мне, эти охотники. Обращаются с женщиной, как с дичью, – закончила она, прикрыв тело простыней, и присела на корточки, взяв за руки и подмигнув. Что она имела в виду под «охотниками» так и осталось загадкой. – Поверь мне, милая, на свете есть гораздо более нежные мужчины…
«Я все еще не хочу этого знать» Мелисандра стремительно поднялась, оставив меня заливаться краской невероятной интенсивности, пока сама нога на ногу, слегка обнажив голени, плюхнулась в кресло против уведомителя.
– Можешь оставить её здесь. Милая девочка, даже несмотря на то, что убийца. Давно ко мне никто не обращался на «Вы».
«Хм. А меня давно никто не называл «девочкой»», слегка поежилась я от приторности и раздражения, укладываясь с закрытыми глазами. «Ну и вкусы у тебя, Винсент»
– Сначала ты ответишь мне на вопросы, – отвечал Люсьен. – И не пытайся извернуться. Каждая твоя ложь отразится на твоем лице. Ты ведь так дорожишь им…
– Какая неблагодарность! Ты ведь еще тогда меня невзлюбил? Ахах… А жа-а-аль… Черный тебе к лицу, хотя ему он шел бы больше…
– Запрячь свою лесть и чары подальше, Мелисандра. Залечив мои раны, ты спасла свою смерть, от которой тебя на время отделяет жизнь моей протеже, – спокойно пресек уведомитель. Она замолчала, а я не в силах игнорировать разговор, вновь села, прислонившись к стене. – Не думай, что я у тебя в долгу. Винсент нарушил множество правил, он привел меня к тебе, вот только тогда я еще не понимал, кто ты. Но вот он знал тебя давно. Так ответь, для чего он искал тебя?
«Разве не о лекарстве идет речь?», поразилась я вопросу. Ведьма задумчиво облокотилась на руку. Она не хотела говорить. Видно было, как выбор терзал её изнутри. «Так он от нее ничего не добьется. К тому же я понимаю больше»
– Мы знаем, что он искал лекарство от «вампиризма», – провозгласила я, на что Мелисандра удивленно вскинула голову. – Гассилдор уверен, что Гленморильские ведьмы способны на это, ведь так утверждал сам Винсент. Причем, он, похоже, искал его и для себя. Он нашел Вас, однако граф до сих пор не получил свое зелье. Почему?
– Ахахахаха, – неожиданно засмеялась ведьма, блаженно улыбаясь мне, упершись в щеку почти лежа в сидении. – Лекарство от «вампиризма»? Для Винсента? Обладать такой кровью, чтобы вылечиться? О-о-о, какая глупость! Таким Даром нужно пользоваться. Тем более с его умом, его способностями, – пошевелила она пальцами. – Ах, я просила его поделиться со мной…
– Для чего, Мелисандра?! – Повысил голос Люсьен. А я не знала, как это понимать. «Пользоваться как?» Женщина тяжело вздохнула.
– Ох, чего таить… Я и не знаю толком, – распрямилась она. – Его всегда удручали знания вампиров о самих себе. Как сейчас помню это выражение лица, когда он говорил: «Мелисандра, они себя изничтожают и губят, но это не значит, что нужно потакать им в этом стремлении».
– О чем именно он так говорил? – Уточнила я, встрепенувшись от волнения. Мне не нравилось, к чему устремлялись его мысли, даже если это несло благую миссию его «собратьям». Особенно в купе со страхами Черной Руки.
– Полагаю о фамильярах. Понимаете, в чем загвоздка… Фамильяры – рабы. Они хороши, не спорю, но лишь как крайняя мера. Хрупки и недолговечны, а те, что стали ими более никогда не смогут стать вампиром. Ужасная судьба. Знаешь, что они чаще всегда говорят перед смертью? – Обратилась та ко мне с ответом. – Они говорят: «Спасибо».
– И как это связано с его поисками?
– Я думаю, он искал возможность сделать фамильяра, плененного бездумными своими хозяевами, полноценным. Только представьте, что будет, если все эти никчемные полчища станут чем-то… нормальным, – восхищенно всплеснула Мелисандра.
– Мне… тяжело в это поверить…, – закрылась я ладонями, и дышать было так же тяжело. «Пусть так, пусть так, но нужно продолжать поиски». – А что насчет лекарства?
– Ну-у, я пыталась делать его попутно. Разница-то не большая. Только с подопытными бывает сложность…
– Почему не пользоваться материалами? Мне попадались в академии вампирские клыки.
– Тсссс, – состроила болезненное выражение ведьма, постучав ноготками по подлокотнику. – А здесь еще одна заминка. Давай, я задам тебе вопрос: почему эта ваша академия не использует живые человеческие сердца в качестве ингредиента?
– Для этого нужно… убить? – Пожала я плечами.
– Да! И чтобы получить вампирские клыки тоже надо убить! Ты видела, что происходит с отщепленной плотью вампира? Она обращается в пепел. Потому и фамильяры, принудительно отделенные от хозяина, тут же обращаются в пепел! – Ударила в жестикуляции женщина ладошкой по дереву. – Они как часть своего поработителя! И задача состава научиться отделять часть от целого…
Пока Мелисандра много и долго говорила, я обратила свой взор на Люсьена, неспешно подымающего запястье, на котором висел отделенный от тела вампирский клык – и взгляд его задержался на нем, а моя душа – на дне пропасти, ведь я помнила, как Винсент опустил его в вещество, позволившее замаскировать собственную смерть.
Комментарий к Глава 75. А закончу-ка я зде-е-есь. (￢‿￢ )
Почему в комментариях нельзя вставлять мемы? По-моему, это досадное упущение.
Благо, существуют каомодзи.
Как же томит меня ожидание развязки, и все же новые типажи несказанно радуют, как и раскрытие тайн и секретов, зарытых в глубинах фика :) Я даже хотела дать главе имя Мелисандры, но что-то остановило. Хочу ее нарисовать XD эффектная должна быть женщина.
====== Глава 76. ======
Размышления привели его к Душителю в противоположном углу – именно это и означала подобная «встреча» глаз, в напряженном гуле и биении, через которое велся отсчет, и маятником качался гнетущий амулет. Губы, сомкнутые без эмоций, чуть сдвинутые в напряжении света брови. Воображение всегда играет с нами, когда ты лжешь. Оно расставляет ловушки, сводит с ума так, что начинаешь видеть признаки разоблачения даже во сне. И сначала показавшаяся тень сомнения будто бы оскорбила меня, Душителя, прошедшего проверку на прочность еще при успешной ликвидации Адамуса Филиды, первая мысль, пока не пожрало чувство кататонической паники, ибо Душитель знала и никогда не отрицала свое предательство.
– … Но мы так и не смогли создать ни то, ни другое. Это не обычное зелье, такого в наших фолиантах не существует, а пытливого ума мне, увы не досталось. Исследования он вел сам. Я лишь помогала тем, что знаю от своих наставниц. А потом Винсент просто перестал появляться, пока совсем не исчез, – со вздохом откинулась Мелисандра, и Люсьен тут же «отпустил» взгляд, спрятав запястье, а меня постигло повальное головокружение и тошнота переизбытка познанного ужаса. Если бы не одна единственная фраза, спасшая меня.
– Записи?
– Невозможно держать такое в уме. Для обычного человека. Но не думаю, что были. Хранить такие знания опасно на листе бумаги, – скорчила губы женщина. – Хах, я уже говорила, что здесь мне ничего не известно...
Люсьен неспешно и угрожающе поднялся, отбрасывая в шаге черную тень на вжавшуюся Мелисандру. Он озвучил то, о чем я так боялась услышать.
– Я вижу твою смелость… нахальство… Почему-то ты уверена в своей безопасности. Почему? Я скажу тебе. Вампиры гонятся по всему Сиродилу за сумкой с бумагами, оказавшейся не в тех руках, – и уведомитель медленно указал на меня пальцем, наступая. – Пока она здесь, живи. Но если я пойму, что отродье вроде тебя все это время знала об этом, будь уверена, я приду и стану день за днем отрезать от тебя по куску, слушая вопли: сначала пальцы… потом глаза, нос и уши, что скормлю твоим птицам… А когда останется лишь окровавленное туловище, я выпотрошу его перед логовом твоих обожаемых «питомцев», что так жаждят твоего тела…
– Ты уже угрожал мне этим, – сложила защитно руки на груди ведьма, избегая вида спикера перед тем, как шумно сдуть выбившуюся челку с лица, робко, но вопиюще усмехаясь в сторону. – Кстати… Ходят слухи, ваша организация на последнем издыхании. Это правда? По тому что вижу, кажется, я проспорила ему свой запас бренди…
«Они так и не создали?! Она лжет или еще не понимает, что стала жертвой обмана! Он создал! Создал его самостоятельно! А это что еще?! На последнем издыхании?! Проспорила?! Винсент предрекал братству гибель?!»
«Проклятье!» Сама не осознала, как сцепила зубы в злобе и боли, с силой сжимая над коленями голову, и женщина выбежала из комнаты мимо Люсьена за порцией очередной отвратной бурды, изготовленной в лучших традициях ведьм. В комнате стало шумно от звуков её голоса, а я попросту не отзывалась на расспросы, ибо не было желания даже смотреть, не на питьё, нет, а на ту, что может столь спокойно и с улыбкой называть его имя. Чувство, не иначе как ревность, отчасти к самой жизни. Нечто похожее в отдалении я испытала, когда увидела Катрину рядом с Кароном – они беседовали о каких-то вещах, неприязненно обыкновенных, пока братья гибли в поисках злополучных развалин. И все же не шло в сравнение, ибо зиждилось чувство в разы сильнее, столь же сильное, как и моя любовь к нему.
– Нужно дать ей поспать, – стояла предо мной на коленях Мелисандра, осматривая с беспокойством и оглядываясь на возросшего Люсьена с оправданиями. – Я не стала бы её травить! Здесь в лесу растет не всё, что нужно – зелье, что я дала ей, имеет побочный эффект! Можешь посмотреть у меня на столе, если не веришь!
– Я бы распознала яд, – уже более уравновешено отозвалась я, кратко взглянув на покрывшего голову спикера, что направился в сосредоточении из дома.
Ночь уже полностью овладела Сиродилом. Люсьен проверит халупу Хайфеда на предмет ответа от Черной Руки, пока я здесь пытаюсь разузнать о лекарстве.
– Пора. По месту назначения, – подтвердил он договоренность. – Разузнай всё до конца. Ты понимаешь, что необходимо.
Когда под мой кивок уведомитель покинул жилище, ведьма, взведя глаза к потолку, показательно облегченно обмахнула себя руками перед тем, как перевести взор на душителя, пытающуюся отыскать следы его ухода в небольшом окне, где не было более ничего, кроме качания ветвей под лапами птиц и чернеющего берега узкой речушки, светящейся в тиши и ясности неба. «Как ты смел хоть раз упрекать меня в нарушении слова, пока нарушал наши догматы?»
– Меня предупредили, что я не могу верить Вашим словам, – начала я тихо в никуда и Мелисандре, пододвинувшей стул для осмотра. Вскоре прорвавшийся смешок, перемеженный с кусанием губ и гневными всплесками, удивил её, стирая ширину улыбки. – Хочет ли Мать Ночи Вашей смерти? Я не знаю… Осознаю только свое неравенство сил перед великовозрастным магом. И тем не менее, хотелось бы надеяться, что ответы на мои вопросы останутся так же чисты и без насилия, какое впоследствии она может возжелать. Откуда Вы знаете так много секретов братства?
– Ясно. Это о-он тебе так сказал, да? – Протянула ведьма и передернула плечами звонко, меняя повязку, пропитавшуюся мазями. Со мной та вела себя более несдержанно, злорадно и взволнованно, будто повествуя страшную историю, наполняла полу тоном комнату. – Коне-ечно, твой уведомитель будет уверять тебя: «Мелисандра лжет! Мелисандра ведьма!» А как же иначе? Ведь я всегда лгу, если это помогает спасти чью-то жизнь, которую Черная Рука хочет оборвать просто потому, что у них трясутся поджилки. Пфх! Откуда знаю? Мне часто приходилось и создавать кое-что для ваших братьев, и лечить их. О да-а. И поверь, что только не расскажет знахарке умирающий! Была бы я кем-то другим, вполне вероятно тут же была бы убита в собственном доме. Но это в последние годы убивают всех без разбору. Раньше всё было иначе! Все боялись братства, потому что их глаза и уши могли попасться там, где и не предполагаешь! – Смягчившись, она посмотрела на меня с прежней обольстительной хитростью. – Мне приходится защищаться. Вот я и скитаюсь теперь: то там, то сям.
Она помогла мне прилечь, пока в голове крутилось фаталистичное одно и то же: ««Я не боюсь» – именно с этого начинается падение Ужасного Бога». Под мерным треском камина и сверчков, когда настойчиво всплывают душащие теплые образы былой славы, какую, наверное, Винсент и застал. Мелисанда говорила о нём и о вампирах, никак иначе, ибо восхищение и блеск в глазах трудно было спутать с чем-то другим, когда ведьма упоминала их даже вскользь.
– И всё же Вы рассказали. Вещи. Которые могут ему навредить. Это говорит о том, что, Вы только что солгали, – опровергла я её утверждения, получив вместо гнева на обвинения взгляд, полный светлой ностальгической печали.
– Когда Винсент обратился ко мне за помощью, то предупредил, чем это грозит. Но я всё равно захотела помочь ему, – женщина смотрела куда-то поверх в легкой улыбке. – А рассказала, потому что он так попросил, заранее зная о возможных последствиях. «Прежде всего береги свою жизнь, Мелисандра. Она – всё, что у тебя есть» Ох, милая, когда кто-то просит о таком, лучшее, что мы можем сделать – это подчиниться, – ведьма шутливо отмахнулась. – О, забудь, в твоем возрасте это покажется чушью. Я не смогу никак доказать правдивость своих слов, даже если за это поручится сам Уриэль Септим.
– Вы утверждаете, что так и не смогли получить состав, – прищурилась я, проигнорировав душещипательные поучения. – Почему?
– Ну-у, – пожала та плечами. – Для его приготовления нужен прах относительно высокородного вампира. Винсента не устроил такой вариант. Он сказал, что будет искать другой способ. А дальше я не особо принимала в этом участие. Он спрашивал меня быстро что-то по своим заметкам и только. Хм, – состроила она удивленно-восторженное лицо. – Не ожидала, что можно так быстро этому научиться …
– Записи…опасно держать на бумаге, – проговорила я, мельтеша в догадках, пока не попыталась встать от полученной связи, и Мелисандре пришлось под болезненные охи укладывать меня обратно. Я воспротивилась совсем опускаться на подушки, опершись на локоть, и, наконец, соизволила посмотреть ей в глаза. – Скажите, узнавал ли он когда-либо что-то о свитках?
– О свитках? – Задумалась ведьма. – Вообще-то… Мне хорошо запомнился один день… Ммм… Довольно давно… годы тому назад. Винсент пришел ко мне как-то со свитком. А запомнила я, потому что никогда в жизни не видела подобных. Кажется, что-то эльфийское. Мы смогли понять принцип начертания, расшифровать, но побоялись читать его, ведь никто не знал, к чему это приведет… О-о-о! Я понимаю, к чему ты ведешь! Он спросил меня тогда, могут ли Гленморильские ведьмы писать в свитки что-то кроме заклинаний. Я еще подумала, какая… интересная мысль!
На лице Мелисандры вновь застыл восторг, пока я, падая, свершала попытки прятаться в искусственной тьме собственных ладоней, заслонивших отвратительно уютный свет. «Айлейды могли»
– Где он взял его?
– Ммм, долгая история. Кажется, получил от приятеля вместе с выписками...
Я лишь спросила, тут же получив доказательства. Среди свитков, найденных отцом, были и те, что содержали алхимические рецептуры. И занималась ими я.
– Расскажите. Расскажите мне всё.
Празднования именин Джерома разбавились на удивление мгновениями торжествующей справедливости. При помощи Габриэля недопонимание меж двумя профессорами улажено, и преследования юной леди Бертран временно прекратились, чего нельзя было сказать о нежеланных визитах в дом вампира, вынуждающих подолгу «задерживаться» в замке не без намеренной щекотки расшатанных нервов Аркуэн. Винсент знал, их приказ – лучший способ привязать его к насиженному месту. Пусть. Скинград – наипрекраснейший город, где имеет смысл поселиться, кроме того, здесь было, чем заняться, а вопросы решались с наибольшей вероятностью и скоростью – спасибо Янусу за сей оплот культуры, воспитывающий уникальные умы и характеры, как и Элеонору, окопавшуюся в дальнем углу библиотеки перед темным братом, воспользовавшимся давним приглашением. Это был один из немногих дней, когда девушка засиделась допоздна, и этаж желаемо пустовал, ведя вампира к столу за стеллажом, от коего взгляд её удивленный оторвался лишь при стуке отставляемого смелым гостем стула и винной бутылки, аккуратно помещенной на углу, подвинув стопку книг.
