Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"
Автор книги: EllyMime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 47 страниц)
Всё в порядке, мама. Дело почти сделано. Я уже близко. Так близко. Как же долго мы боролись за это? Как долго ждали? Я знаю, слишком долго. Но всё почти кончено. Я обещаю.
убитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьего
мамочка спит на подушке голова пришёл человек и вот мама мертва на папиных руках твоя кровь разрушил он жизнь и убил любовь
Ненавижу! Всё это притворство, всю эту ложь! Будь прокляты Ситис и пять догматов! Сколько же мне ещё жить по их правилам? Сколько ещё, пока я не получу свой шанс? Я видел Люсьена Лашанса вчера. Он был в убежище, разговаривал с Очивой. Он был там! Я видел его так близко, что мог бы за секунду сломать его хребет! О, матушка, никогда раньше мой самоконтроль не подвергался такому суровому испытанию. Отвратительная ирония – ведь мне позволила сдержаться дисциплина, которой меня научило Тёмное Братство. Я так долго был в их «семье», что это стало частью меня, хочу я того или нет. Но всё это время я обманывал их. Они думали, что я их настоящий собрат, верный член семьи. Однажды, и очень скоро, я узнаю правду о Матери Ночи, и когда я это сделаю, я использую их доверие, чтобы подобраться к ней поближе. Достаточно близко, чтобы я мог отсечь её голову от тела так же, как Люсьен Лашанс сделал с тобой – так давно, так давно!
…
Ялюблюлежатьвтравеисмотретьнамуравьёвятакхотелбыбытьоднимизнихжитьвподземномлабиринтетамтакбезопаснотамнетгадкихлюдеймерзкихлюдейяубьюихвсехубьюмуравьёвубьюлюдейубьювсёживое
…
Какие прекрасные новости, мамочка! Наконец, повышение! Люсьен Лашанс сегодня заходил в убежище, чтобы поговорить со мной! Он рассказал мне, что Чёрная Рука нуждается в моих услугах. Один из уведомителей собирается взять себе нового помощника, после того, как прежнего убили при выполнении контракта. И Люсьен Лашанс предложил меня! Я встретился с уведомителем, и теперь служу ему как его новый «душитель». Ха! Лашанс мог бы просто дать мне контракт на уничтожение самой Матери Ночи! Теперь я ещё на шаг ближе к выполнению нашей мечты. Теперь я узнаю, кто эта Мать Ночи, и вырву сердце из её груди. О да, а вот для Лашанса я приготовил кое-что особенное…
папа молился и угадай кто в дверях человек с Ситиса именем на устах он ушёл но пришёл затем опять я дрожу забившись под кровать он достал проклятый клинок и поднял под самый потолок со стуком падает твоя голова это конец моя мама мертва я лежу в страхе открыт рот хочу кричать крик не идёт я ничем не мог тебе помочь но поклялся я в ту ночь Братство заплатит сполна в содеянном их вина разлучили нас они потом придут другие дни я найду и убью их мать хоть не пустить мне время вспять мне начать откуда-то надо телу отца земля была рада но праздник будет в день и час когда умрёт люсьен лашанс
зелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙ!!!!!!
Я был беспечен! Слишком беспечен. Тела, поджоги. Убийство глупца Бланшара было худшей моей ошибкой. Меня заметили! Я закутался в плащ и исчез в тенях, никто не узнал меня. Но Чёрная Рука теперь настороже. Они подозревают предательство, ищут предателя! Мне нужно проявлять предельную осторожность.
люблю лежать в снегу зимой и ждать когда придёт покой
Убийства недостаточно, мама! Мать Ночи и Он должны страдать. Увидел, услышал случайно. Готовился, готовился не зря, следил, слушал, так давно! Еще до Темного Братства. Но Дитя живет, Мать ждет! Хотел обрушить планы Руки, планы старухи! В Скинграде не получилось! Я сначала расстроился, мамочка, но придумал! Как повезло! Свитки вампиры помогут Они гонятся! Они верят мне! Они все порочны! Не как мы, мамочка! Я знаю, нашел, что его «убьет», а потом убьет. Любит, жаждет преданность, жаждет её. Как я жду!
….
выжившие будут искать совета Матери Ночи и просить её указаний. Когда настанет этот день, я буду там, готовый вонзить клинок в чёрное сердце этой шлюхи!
!терму снашаЛ неьсюЛ
Переворачивала, вертела беспорядочно, пролистывала, трясла подшитые листы под дождя стеной, надеясь обнаружить подпись. Ничего. Совершенно ничего. Даже если это соленые ручьи по лицу слепили меня. Но Крысолов был в Скинграде. Следил за ними. Следил за мной. Хранил годами трупы, поклонялся останкам матери, чья голова разит мертвечиной внизу по меньшей мере два десятка лет.
– О Ситис, как же давно ты это спланировал?! – Закусила губу.
– Кто здесь?!
Сквозь водяную завесу двинулся огонек фонаря – смотритель заметил меня у подвала, несущего будущим приговором и плахой. Я завернула ненадежно книгу в плащ за пазуху, наврав что-то про прятки от стихии. Не поверил. Ничего не оставалось как приставить старика к смерти.
«Люсьен! Нужно предупредить! Предупредить!»
Не желала смерти, ничьей, особенно его, уведомителя, с которым нас связывали подаренные знания, спасения, движение и пережитые ночи. Именно пережитые, поскольку укрывалось прошлое, которое он так и не открыл мне, укрывались интриги и последствия, в которых он частично оказался повинен сам. Надеялась на печатку Очивы, что вела обратно к подножью гор, на то, что Люсьен позабыл снять её, найдя там убежище, и приводили в ужас её недвижимые отголоски магии и последние слова Тени – «Крысиный король скоро убьет».
«Он не станет тебя слушать, Элен! Быть может, попытается убить, но прошу, прошу тебя, постарайся!»
Тропа в снегах за Брумой свернула с Оранжевой дороги до старой фермы, бывшей во времена расцвета гостиницей Эпплвотч. Ей владела супружеская пара когда-то, до смерти кормильца, когда дом перешел к братьям, сестрам, вдове и матери почившей недавно командора преемницы. Наставник уже бывал здесь – так он получил имя Кейлии Драконис, так мы вышли на легион и так появились вокруг погребенные, удобряющие огород, собственный, вместо гумуса. Тенегрив на подходе взбунтовался, выдергивал поводья, как сделала бы по привычке обыкновенная для меня трусливая лошадь, но сопротивление его означало опасность. В том простом строении, крышу которого заволок густой дым. Слишком приметный для скрывающегося уведомителя в нем.
– Ситис, почему он стоит на месте? Почему он здесь?! Боги… Тенегрив! Просто пусти меня!
Выпалила, буквально вываливаясь на ходу из седла, потому как жеребец шагал на попятную, тянул, кусался, прогрызая толстую кожу кирасы, отрывал от нее куски, в конце концов упустив Душителя, побежавшую к дому с заколоченными ставнями, за коими мелькали движения теней. Увидела, и уже понимала – они здесь. «О нет! Нет-нет-нет! Не-е-е-т! СТОЙТЕ!» Ускорилась. И уже вслух.
– Нет! Стойте! Стойте!
– СТОЙТЕ! – Распахнула дверь, ворвавшись за порог, и вопреки распалившемуся теплу на меня дыхнуло холодом. Это холод обратившихся улыбок четверых, внявших потрепанному облику избранного Дитя, холод взгляда того, кого держали со сведенными болезненно руками над лопатками двое, холод высокого хохота одной, что обернулась последней. «Аркуэн» Лидер тут же стала разглядывать перед собой занятную картинку, какой воспринимала девицу, представшую в её полосе тьмы, растянувшейся от огня. Не более. И что-то у альтмерки на уме пряталось в абстракциях и мазках Ситиса художника. Душитель пугано изучала, следуя глазами по лицу наставника, с трудом сохраняющего гордое для пленника возвышение головы, сдувающего выбившиеся пряди, и по телу в простых черных одеждах. Сбросив со спикера робу, они унизили его. По крайней мере им, это казалось унизительным. Я застыла в фокусе этих черных глаз, и для меня исходов оставалось не так много.
– А вот и Дитя, – сладко растеклась неприятная линия губ Аркуэн. – Мы ждали тебя. Проходи.
«Ждали? Для чего?» Мотнула слегка головой. Лидер шагнула плавно, вытянув руку в наклоне головы. Завела меня ближе, принуждая лицом к лицу встретиться с безоружным наставником, но даже тогда я не была уверена, что имею право видеть, находиться близко. Предательница. По правую руку от Люсьена торжествовал Матье – он принял Душителя из цепких златых и длинных пальцев, сдавив плечи тисками, как я прижимала к травмированному ребру хрупкое доказательство. В конце концов Лидер заслонила для меня свет, улыбалась, рассматривала, выжидала, познавала изумительный ужас.
– Не удивляйся. Сегодня, в этот дивный вечер я хотела показать тебе – Черная Рука мудра. Я потеряла Патрицию, однако мы не потеряли тебя.
Успокоение на краткую минуту, ибо для меня мудрость – попытки докопаться до истины в отрыве от собственного эго. Но… к Аркуэн это не относилось никогда. Произнеся имя сестры с поэтичным намеком скорби, она коснулась плавно щеки моей в подобии утешения, чтобы изречь.
– Помнишь, я говорила с тобой о предназначении, Дитя? И сегодня, когда ночь окончательно опустится над Сиродилом, ты познаешь его… Познаешь благословение Ситиса не только ступив в узкий круг, но и собственными руками УБИВ ПРЕДАТЕЛЯ!
Громкое в наслаждении слово из её уст прокатилось под потолком. Тьма должна быть тишиной, но зрачки альтмерки сузились в чувстве величия. Она отвернулась к подчиненным демонстративно раскинув руки, чтобы те могли ощутить покровительство лидера, натягивая свои оскалы, обнажая свои зубы.
– Предателя?! НЕТ! Люсьен не предатель! Это я! Это сделала я! Аркуэн, остановите это БЕЗУМИЕ!
– Безумие? – Выглянула та из-за плеча. – Безумие – попытаться обратить любимое Дитя Матери против неё! Безумие – убить Слышащего в его собственном доме…
– Аркуэн! Это неправда! Всё это время мы пытались найти заговорщика! – Отрицала, пытаясь вырвать саднящие руки из лап Беламона, но те словно зыбучие пески затягивали крепче с каждым движением. Пришлось приложить усилия, чтобы извлечь дневник из-под упругой кожи кирасы. Дернулась, показав книгу, почувствовала, как хватка резко ослабилась, и смогла выбросить вперед в жадности преподнести оправдания.
– Что это?
– Доказательства, – кратко ответила Душитель. – Это всё заговор.
«Ну же… Прочти его» Лидер скользнула брезгливо медленно по обложке, будто не хотела прикасаться ни к чему, связанному с осквернением веры. Ждала, нетерпеливо, пока она исследует страницы, листая слишком изящно под заинтригованными взорами спикеров, словно бы это очередной неприметный набросок. Рукопись должна была освободить его. Неопровержимо.
– Безумие…, – продолжила Аркуэн, прикусив задумчиво и артистично губу. – Безумие – скрывать эксперименты, ведущиеся вне взора Руки… Безумие – приказать оставить Винсента в ЖИВЫХ. Безумие – навлечь на всех беду, скрывая… «риски».
–Ч-что?!
– Не волнуйся, дорогое Дитя. Мы знаем, что ты ни в чем не виновата, – обошла нас Лидер, двинувшись ко сходу. – Матье!
– Как же так?! Вы не можете! Вы же видели! Мы должны найти его!
Он охватил меня. Снова. Сдерживая метания и попытки высвободиться. Спикеры, пленившие Люсьена, отпустили его руки, опрокидывая уведомителя в пол, чтобы тот поднимался чрез силу, выпрямляясь достойно предо мной и Беламоном за спиной, они уходили вслед за предводителем Темного Братства. Поражение. Что это? Проверка? Они ждут, что я сделаю это? Аркуэн напоследок склонилась, добивая последним щелчком мое отчаяние.
– Матье, я рассчитываю на тебя. Помоги ей. Сделай то, что не закончил достопочтимый Слышащий… Мать Ночи будет огорчена. Не заставляй её ждать.
«Слышащий? Анголим собирался убедить меня?!» Наставник вскинул голову, сверкнув взглядом на Лидера, переводя на меня некое выражение… оправдания. Что-то переменилось. Следила. Скользнул по моей фигуре, убеждаясь, что ведет меня, от шеи и по рукам, к кинжалу. Да. Верно. Неужели они думали, что Люсьен Лашанс сдастся так просто, думали, что его остановит спикер, бывший когда-то его учеником, тот, что терял бдительность, не изъяв у верного Душителя оружия, дожидался пока дом опустеет, оставив нас троих, говорил из-за плеча, издавая не чищенное зловоние.
– Матье Беламон, – Люсьен нахмурился, выговорив это имя.
Двое протеже, должные убить учителя – изощренная шутка Ситиса? Но тот разговаривал лишь со мной. Нащупала пальцами осторожно хладный эфес клинка.
– Да, давай, достань кинжал, выполни то, чего я… мы ждали так долго… Не можешь? Так подойди ближе!
«Ты?! Это ты!» Матье подтолкнул меня вперед на вытянутые руки к наставнику, шагнул назад, любуясь, смеясь, радуясь, как ребенок кукольному театру. Мне достаточно было направить отравленное лезвие в печень этого ублюдка или отдать его Люсьену. По безмолвной команде, по кивку. Сейчас.
(https://music.yandex.ru/album/3379471/track/28269582)
Острие вонзилось в плоть, источившую с мерным ритмичным звуком капли пущенной на пол алой жидкости. Он охватил мои локти удивленно, опускаясь на колени, грузно, утягивая за собой, и подбородок очертили уже густые красные ручьи. Когда магия отпустила меня, в комнате пахло выжженным пергаментом старого эльфийского свитка, кровью Люсьена и моей, хлынувшей от воздействия первого Уоренимуса творения, копии древнейших оригиналов, первой работы, неведомой доселе мне и попавшей в сети Черной Руки. Помогли их принести мы сами. Мерзавец, кажется, захлопал тогда в ладоши, отдаваясь в голове моей подводными всплесками, прежде, чем сотрясать гулко Душителя в бездушной радости, пока наставник падал оземь на спину, и видела я контуры из темноты, стараясь лишь понять хотя бы, дышу ли, жива ли я до сих пор или я статуя о павшем воине пред ним. Матье распластался на карачки, прислушиваясь к бурлящим горловым хрипам спикера.
– Предательство «убивает» тебя? Скажи, каково это, умирать от её рук? Правда, для тебя это худшая смерть? – Встал, отряхаясь, в последнем сообщении для меня, окаменевшей в лике нереальности, невозможности. – Хе-хе. Вампир едва не помешал. Не пришел, а значит… Душители сделали своё дело. О-о-о! Скоро всё будет кончено! Сделай одолжение и сделай с собой что-нибудь. Я вижу, ты сможешь!
Губы расцепились, когда дверь захлопнулась, и клинок со звоном обрушился меж коленей. Помещение кружилось в предвещение потери рассудка, но я переступала к Люсьену, чья грудь еще вздымалась в неглубоком дыхании, сначала неуклюже осторожно, пока мысли ко мне не вернулись, заставив натянуть к себе ткань черного ворота, а в распахнутых широко веках копилось столько горечи, столько невысказанного сожаления, о чем поведать я не могла. Склонилась слушать, однако яд мой слишком совершенен, и шансов у него не было, ни одного. Жив, только лишь пока глаза открыты и видели меня, вероломную Элеонору. Пока пытался донести наставления и то, чего я так желала всё это время, и запястье охватила некрепкая рука, перебрасывая петлю короткого браслетного шнурка амулета.
– Моя вера была… недостаточно… крепка. Я не поверил. Я… не доверился планам Матери...
Единственные слова, и даже если это не было прощением, то последняя попытка коснуться перед вечным служением Ужасному Богу, оставившая тянущийся кровавый след соскользнувших пальцев на лице взамен моего прощального поцелуя, стала уничтожающим отпущением ошибок. Она извлекла истошный крик перед падением в пустоту.
– ААААААААААААААА! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫ-Ы-Ы-ТЬ!
Изменник появлялся в моем доме. Я помнила. Помнила его лицо. Отчетливо. Но не смогла предотвратить.
(https://music.yandex.ru/album/9019974/track/59040628)
Потом помню, как защебетали на крыше птицы. Тихо так, прорываясь, пробуждая, будто Нирну безразлично, что Элен все еще в доме возле стывшего тела. Приняла его «уход» не сразу, потому как оглушило, скорбь движет по-своему, и телу хочется тепла, когда душа не хочет жить, – так роба возле моих ног неосознанно скользнула, собирая пыль, накинута оказалась на плечи. В ошеломлении окружают предплечья черные широкие рукава, и расцветают семена паслена, обнаруженные в карманах складок, в напряжении жалости и гнева, растираются жгучим соком по коже и лезвию кинжала, оставляя глубокие болезненные следы поперек линий судеб. Мне это пробуждение природы поперек горла, помню, не хочется видеть проникающий утренний теплый осенний свет, а он лился и лился, через щели ставен, окрашивая кожу краснотой, согревая холодный пол, и горячее, когда поток его застил позади всё, осветил столы, стулья, корзину в углу и старый прилавок – пространство, кроме вытянувшегося силуэта, кроме перемещающейся на стену выше тени, что дрогнула я, чувствуя шаги. «Кто ты?» Если решил прервать, наконец, мою бесполезную жизнь, то пусть подходит скорее, не томит. Но опустившаяся фигура рядом, за спиной, – хладные руки, отмеченные следами борьбы, расцепили осторожно мои, окружившие покрасневшую сталь, прижимали раны в страхе навредить, что дышать я перестала, чувствуя знакомую прикосновения мягкость. Неужели, или мне всё это точно снится, или заманчивой гавани проделки, и это коснулась нежность смерти скулы моей, повеяв ароматами трав.
– Элен…, – в душу проникло, и я прижалась крепче к голосу, полному раскаянья, но облегчения, не желая растерять иллюзию свою через сито, что тряслось вместе с заворачивающимся комом внутри. Я думала, он погиб. Обожествляла, утрировала непобедимость крысолова после всего, после того, как я убила Люсьена. «Боги» – Мне жаль. Прости. Прости меня...
«Пожалуйста, не говори так, будто ты виноват. Я больше этого не выдержу», не открывала глаз, боялась. Жмурилась и сжимала челюсти, чтобы те не стучали.
– Я не успел. Он должен был жить. Вы должны были… остаться.
Бессмертный, что иронично не может найти в вечности времени, не может найти доверия к себе, шел по дороге собственной во лжи, не боясь навлечь на себя ненависть, какую навлечь так и не смог. Потому что я шла, чтобы веру эту найти вместо него. Она привела сюда, сквозь сотворившийся мрак вокруг, в котором осталось столько неясностей и потерь. Как же так вышло, как подвело каждого то, что он искал. Люсьен искал преданности, Аркуэн – величия, Матье искал мести, а я искала прошлое, пока Мать просто наблюдала, ставя эксперименты, а Пустота, аки ученый, не вмешивалась. Вот такая она, интеллигентная Тьма.
– Почему… Он не отдал мне его? Амулет. Раньше. Давно. Всё могло бы быть… иначе, – на вопрос мой Винсент промолчал, но волновали меня не только причины промедленья, и фразы нотами скакали, возрастая и падая спонтанно. – Я… видела предателя, в прошлом, в Розеторн-Холл. Несколько раз... Это Матье. Он знал про древние свитки… И это всё, что я вспомнила. Почему только это? Было что-то ещё. И оно… мучает меня. И там… был ты. Если это и правда ты, открой мне их целиком, воспоминания, прошу тебя.
– Ты… этого хочешь?
– Больше всего.
Ответила чуть слышно, не зная, в слух ли, или это прозвучало лишь в голове. На ладони очутилась с запястья им перемещенная заостренная подвеска браслета, и сверху скрепили её замком изящные пальцы, запахивая, скрещивая затем руки наши на плечи, в объятиях укачивая, утешая в бархатной колыбельной, от которой я могла бы и не просыпаться, была бы на то воля Элен. Виска коснулась прохладная кожа. – Тогда они вернутся. Пожалуйста, потерпи еще немного. Это тяжело – я понимаю насколько, но сначала ты должна пройти до конца. Найди в себе силы, поднимись со мной, ведь он вверил теперь эту миссию тебе.
Комментарий к Глава 80. Интеллигентная тьма. https://music.yandex.ru/album/8605578/track/56757308
https://music.yandex.ru/album/3379471/track/28269582
https://music.yandex.ru/album/9019974/track/59040628
====== Неужели мы жили с этим ======
Черная Рука дожидалась в Бравиле ночи, и мы прибыли туда в аккурат – Винсент знал, куда они направлялись, поведал мне, связывая над порезами полоски ткани от края рубахи. Я хотела похоронить Люсьена, хоть и тот бы, наверняка, посчитал сие излишеством – а я столько раз не посчитала обязанностью прислушиваться, пусть же останется долгом мое послушание. Тем не менее вампир пообещал помочь мне с погребением позже, не сегодня. Сегодня мы ступили в затхлый темный город к статуе Счастливой Пожилой Леди – к ней тянулись каменные руки детей и руки из плоти, принадлежащие Лидеру и узкому Темному кругу.
На улицах тишина, постовые закрывают глаза, мы стоим в ночном переулке, наблюдая. Плечей коснулась поддержка, когда я обернулась в тревоге, но горящие глаза на сей раз успокаивали. Винсент принадлежит Темному Братству гораздо дольше, чем все они, и мог бы быть сейчас с ними. Оттого ли он знал, где находится священный склеп, что был посвящен когда-то, или двух сотен лет достаточно, чтобы разузнать любые тайны. Взглянул поверх, когда Аркуэн провозгласила.
– Нечестивая Матрона, мы из Черной Руки, и мы умоляем тебя, яви себя нам, о великолепная Мать Ночи! Мы ищем твоего совета!
Вздрогнула от заскрежетавшего камня, что подобен стенаниям из-под земли – неподвижное изваяние стало менять форму, вытянулось, вывернулось, закрутилось в спираль вокруг талии изображенной старухи. Темный скульптор задумал для неё потаенный облик, и под заклинанием Леди очерствилась в чертах, челюсть отведена неестественно, и щеки – прикрытые кожей впадины, руки создали загребающие души крючья, души мертвых её детей, вылитых у самых ног её, а маленькие ступни открыли своды лестницы. Матье Беламон спустился последним, едва не в припрыжку, вёл себя уже несдержанно, предвкушал, а мне было снова страшно, теперь перед словом, что друг мой произнес. «Конец. Он может наступить? Что он значит для меня? Что он значит для него?» Вампир почувствовал отчаянное беспокойство, и черная ткань разгладилась вдоль линий тонких рук.
– Нам пора, Элен.
Ступени такие древние, покрытые белесой пылью по углам, похожей на костную муку. Если бы не она, границы уступов стали бы вовсе невидимыми. Я чуть касалась, не дотягиваясь, кончиками пальцев стен по сторонам шагая впереди, и где-то внизу брезжил единственный факел Аркуэн за рукотворными колоннами, поддерживающими укрепленный потолок естественной почти круглой пещеры. Когда оттуда донесся голос, впервые дотронувшийся ушей, но не задворков сознания, я задержала нас у входа. «Милосердная…» Он столь чист и нормален кроме звонких эхо отголосков, словно бы в помещении сейчас диалог вел некто живой.
– Кто позволил себе надругаться над могилой? Кто потревожил мой покой?
– Дражайшая Мать Ночи, Нечестивая Дева, пожалуйста, мы молим о твоем снисхождении в час великой нужды! Черная Рука ищет твоего совета и наставления!
Та ответила и тень Аркуэн припала на колени пред кем-то, кто свет никак не искажал.
– Слышащий сейчас стоит на коленях пред Ситисом, как и его предшественник. Среди вас есть предатель!
– Предатель мертв, о Дражайшая Мать! Мы исполнили твое желание! Мы молим о твоем благословении! Назначь одного из нас наставником твоему излюбленному Дитя, новому Слышащему, твоим новым верным слугой, чтобы Темное Братство возродилось вновь!
И я спускалась, пока Винсент остался позади, в игру огня с кинжалом в руке, видела, как Лидер тянется за благословением к ногам не иначе как призрака в моих глазах, как Матье ликует, услышав подтверждения работы собственной интриги, но искривляется в безумии, когда полупрозрачная синева головы витающей у алтаря Нечестивой Девы оборачивается ко мне, запрокидываясь в хохоте, и следом за ней сконфуженное выражение альтмерки, обратившееся к чуть видневшемуся вампиру за моей спиной. Матушка заливалась, пока в склепе вершилось правосудие. Матери Ночи никогда не нужно было их донесение.
– АХАХАХАХА! Глупая девчонка! Люсьен Лашанс верно служил Ситису до последнего вздоха! В отличие от ВАС!
– Матье! – Выкрикнула я, выбросив указательный палец. Как же я его ненавидела. Выплюнула. – Мою мать убил именно ты, но она отправилась в почтении к Богам, пока голову твоей глодают крысы в клети подвала!
– ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ ВЫ ЖИВЫЕ?! ХВАТИТ! ДОВОЛЬНО! ВЫ ВСЕ ОТВЕТИТЕ ЗА ВСЮ БОЛЬ, ПРИЧИНЕННУЮ МНЕ! Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ! УНИЧТОЖУ!
В руках взревевшего Беламона оказались клинки, что скрестились со спикерами, не так давно назначенными на место почивших. Пока Лидер терялась, ползая униженно на камнях, они тут же пали, будучи поверженными средоточенными направленными ударами, ибо Люсьен обучил и взрастил когда-то собственную погибель.
– АРКУЭН, ОЧНИСЬ! НЕ ВРЕМЯ БЛАГОГОВЕТЬ! – Рявкнул Винсент, ведь альтмерка находилась рядом, со мной, способная остановить безумца, но нерешительная во встреченном позоре.
Изменник направился к Матери, где я стала ему преградой, выплескивая в округлившиеся глаза простую вытяжку из лиловых цветов, сжигающую нежную роговицу, чтобы Матье пошатнулся в боли, и вампир выбежал, свернув и вырвав хребет Беламона голыми руками, окропив брызгами округу и меня, оказавшуюся на пути. Тело рухнуло, показав рассматривающего раскинутые веером полностью красные и липкие пальцы Винсента, чуть отступившего от трупа. Он давно не питался, оттого силы его возросли, он всё менее походил на человека и дышал глубоко, но в конце концов опустил их, посмотрев с неким извинением на Элен и сквозь неё, на раскрывшую призрачный рот в восторге Мать Ночи.
И я увидела ту, ради кого Люсьен Лашанс сложил свою голову, пред кем роптала Аркуэн и склонил внезапно почтенно голову вампир, по чьей воле Дитя из Скинграда доставили сюда. «Вот только зачем?» Она улыбнулась, изобразив широкие объятия, мне, оставшейся стоять прямо, неподвижно, потому что это был последний рывок, и взгляд отражал безразличие. Дева протянула шею.
– Аркуэн, – Лидер дернулась, когда прозвучало имя. По моей коже гуляли призрачные голубые всполохи. Сверху-вниз, поглаживая. – Видишь, как стремятся сюда мои дети? Моя любимая дочь, моё создание, мой Слышащий. Никогда не сможет предать меня. По крайней мере не по своей воле… О бедное Дитя, прямо сейчас Он молит Ситиса для тебя о прощении или хотя бы о легкой смерти в поражении, – прошептав, Матушка обратилась к тому, кто позади. Не видя картины, поняла, что мой друг собирался покинуть подземелье. – Ты оказался полезен, Винсент. Благодарю. На миг я даже засомневалась, когда она решила оставить тебя, вот только несколько разочарована. Ожидала, ты сможешь вразумить моего темпераментного сына.
– Вам не стоит благодарить меня…
– Знаю-знаю, молчи. Ха-ха-х, – хихикнула та, выпустив дочь из плена рук. – Я знаю всё, о чём ты думаешь. «Я делал это не ради Вашей награды»? И тем не менее моя воля такова, и пока ты Темный Брат, ты ей последуешь…
– Как Вам будет угодно, Нечестивая Матрона.
«Пока?», я обернулась, застав вампира на нижних ступенях. Дева ухмыльнулась хитро словам, хоть лик его отнюдь и не был радостен.
– Моя награда для тебя – долгожданный выбор. Да! Ты можешь уйти, как давно желал. Я могу освободить тебя от контракта. И не волнуйся никто не станет искать вампира. Темное Братство более его не побеспокоит.
«Ты даже не попрощаешься… со мной?» Красные глаза задержались кратко где-то, избегая, и после быстрого кивка Винсент скрылся за высокими стенами выхода. На тот момент эмоциям в разбитом места не нашлось, иначе я побежала бы за ним так быстро, как боялась потерять, и что-то не давало мне этого сделать. Быть может, обозначенная беспрекословная верность и подчинение, в котором Матрона указывала Слышащему на молебную позу той, что звалась Лидером – она выглядела… покорной.
– Дитя, я расскажу тебе чуть позже о твоем будущем, но сначала реши, что нам делать с ней. Ты можешь убить её, и я не буду против, потому как доверяю твоему выбору…
Посмотрела в пустую черноту глаз непонятливо.
– Значит, есть другой? Почему? Ведь она привела Черную Руку к гибели…
– Аркуэн? Она просто ду-у-ра, – Воскликнула Матушка смешливо с наслаждением, на что упомянутая растянула кривую виноватую детскую улыбку. – Но как видишь, она осталась одна из всей семьи, и знает, как всё устроено. И в том числе, как всё произошло. Истории легче усвоить от толпы простолюдин, нежели сказанную однажды от одинокого лорда. Так что же?
– Я…, – я замялась. Лицо альтмерки пресмыкалось и ужасалось всё больше, противно, пока Элен думала о её судьбе. Зажмурилась перед вдохом. Придумала. Выдох, наконец. – Я думаю… она останется.
– Останется?
– Да. Она несет ответственность, и поможет мне всё… восстановить. Это её наказание.
– Аркуэн, ты слышала? Моя дочь к тебе сегодня милосердна. Поднимись. Уходи отсюда, подготовь убежище Чейдинхола. Кажется, ты давно не была там. Мне нужно поговорить с молодым Дитя.
Лидер благодарственно откланялась, набросив капюшон, спешно ретируясь. Дав краткие инструкции о Слышащего роли Мать Ночи, положив ладонь меж лопаток, провела меня чуть далее вглубь, в темноту, откуда приближался вид тускло освещенного алтаря на пьедестале – там возложены Матери останки среди вечноцветущих цветов паслёна. Чувствовала невероятную усталость, проходила медленно, переступая крошечные скелеты детей, пятерых, как символ её жертвы – Дева села в изголовье у покоящегося черепа, поглаживая плиту, и Дитя оказалась рядом, укладывая голову на колени ей под убаюкивающие уста. Подумала о невозможности восхождения Братства в предводительстве моем, однако Матушка всё слышит.
– Приляг Дитя, приляг же здесь, на моих костях. Не бойся. Ты станешь сильной. Давай, я расскажу тебе сказку. Лишь выбери сама, – перечисляла та неторопливо. – О проклятой деве, воине пустоты, а может… о вампирском цветке?
В том склепе клык из разжавшихся пальцев затерялся средь костей, выпавший.
В том склепе вернулись воспоминания, и картина получила целостность согласно его обещанию.
И в том склепе я нарушила своё – из-за ладоней на пол покатилась слеза.
«Неужели мы жили с этим?»
(https://music.yandex.ru/album/4825538/track/37848943)
Скинград прекрасен в прошлом моем. Там лучшие годы детства и юношества Элеоноры, интригующие, иногда раздражающие, задорные, но спокойные и щемящие до боли. Я искала в нём страданья и заговор, вот только пазл был не о том, не только. Он об ученой, юной, красивой, с сердцем холодным, дерзким самомнением, и с кошмарным предназначением.
Там был графский замок в солнце, балы и залы его, читальные, библиотека, где коротала я время в книгах в одиночестве. И там был Винсент. И там мы стали друзьями. Он тот, кого я правда могла назвать первым и единственным другом. И он действительно приходил ко мне, за стол у окна напротив, чтобы слушать. Лишь когда кончались людные сутки и наступал долгожданный вечер, под предлогом обильного списка работы, но я-то знала, причина в другом и кроется в чуть заметном оттенке глаз. И ждала безрассудно, всё равно, даже если чернила иссякали, руки саднило от пера, а ночь наступала незаметно, и Ирена на уши поднимет дом. Приход лорда Вальтиери интригует, он задает вопросы, интересуется, шутит, делает замечания беззлобно, иногда флиртует, не переходя за грани, и всё же я чувствовала, забота окружала меня, как и в будущем.