Текст книги "Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)"

Автор книги: EllyMime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 47 страниц)

– Она должна быть где-то здесь, – произнесла девушка, глядя в глаза, наливающиеся бешенством. – Лично я последний раз видела её там, где ты сейчас стоишь…

– Я УБЬЮ ТЕБЯ! ТЫ ВАМПИРСКАЯ СУКА!

Резь в душе сложила меня пополам, она выше слез, она громче, она наполняет тьмой. Наполнила. Через край. И лезвия схлестнулись так, что лица на мгновения сблизились, ибо я не была в силах сдвинуть вампира ни на толику, хоть и пыталась оттолкнуть её с дороги, и руки тряслись, согнутые в давлении.

– Ну-ну, – цыкнула Тень. – Разве миледи положено так ругаться?

«Миледи?!» Это не просто личная сторонняя ненависть, кто-то поведал вампиру факты из биографии Элеоноры. Я почти упиралась в неё, набросившись сверху, а та будто только и ждала этого, отбрасывая назад, что Душитель теряла равновесие восходя по крутой лестнице, но еще держась на ногах. Я напрасно загнала себя заранее в угол, и не помог бы более мне ни огонь, ни невидимость, лишь собственные руки, бесполезные даже против единственной её, поднимающейся за мною.

– Кто ты такая?! Откуда ты знаешь обо мне?!

– Рассказал. Твой… «друг», – кратко выговорила девушка. – Частично. Остальное – интересовалась. В разных источниках.

Казалось, мир раскалывается. И я отчего-то до сих пор продолжала удивляться, и выражение мое и глаза вызывали отвратительные насмешки, в том числе тому, что я ей не соперница. Справа комната – спальня, и в ней окно. Всего лишь второй этаж, не должно быть высоко – я дернулась в его сторону, ухватившись за заевшую раму, от которой отрывались щепы в каждой попытке выбраться, и Тень метнулась за мной, огибая локтем шею под головой – разговоры ей наскучили, и рука вокруг глотки сжималась всё сильнее, пытаясь сломать трахею, окропляя меня своей же кровью, ибо я успела порезать вампирскую плоть оставленным на подоконнике клинком прежде, чем та оттащила жертву обратно в центр, прежде, чем вцепиться в неё пальцами, извиваясь всем телом, но магия не приносила Тени той боли, чтобы захотеть отпустить, и я не могла задушить её, как и причинить страдания ранам. Поразили собственные мысли, в беспомощности, болезненные, неприемлемые для меня. «Возможно, Люсьен был прав» Она существо, нежить, от неё разило землей и гнилью пожранного мяса, она не жалела себя – нужна была только моя смерть, застившая пеленой для неё всё.

Как и я позабыла о возможности появления здесь того, кто всё это время преследовал своего Душителя на изнеможенной лошади. Вампирскую руку вывернуло в сторону, обрушив меня толчком в пол, что я с грохотом приземлилась о локти и колени, хватаясь за горло, хрящи которого будто вывернуло наизнанку, жадно поглощая воздух и впопыхах переворачиваясь с ошарашенными глазами к происходящему, видя, как материализуется роба, и полный гнева взгляд уведомителя, выломавшего суставы вскрикнувшей Тени держа сзади за шею, повалил в сторону лестницы из спальни, как ненужный мусор, и та корчилась у перил, пока я отползала прочь от ступившего с кинжалом в руке спикера. И я боялась не смерти. Насилие, увечья, страдания – я видела всё по отношению к другим, непокорным, вероломным, и предпосылкой понимала это лицо. И даже страсть, влечение и похоть не спасли бы меня, ибо главное для него – преданность. Преданность Ситису и ему – это и есть его «любовь», к которой я стремилась, искала в ней смысл, пока не оказалась в смятении, о коем предупреждал наставник. Он присел напротив, близко, протянув и сжав сильно челюсть меж пальцев, поднимая голову, что я скрепила зубы, смотря сквозь него на шевелящуюся изуродованную фигуру девушки. Дыхание обдавало меня, неприятно шевеля беспорядочно нависшие лохмы, пока спикер не заговорил.

– Смерть Слышащего – твоя вина, и с тобой, – медленно процедил наставник, оттолкнув в сторону. – Я разберусь позже…

«Я… повинуюсь», закрыла глаза на миг, скалясь, сдерживаясь, слыша, как Люсьен удаляется, видя затем, как недолго всматривается в спину еще живой Тени, хватает за ворот, чтобы волочь вниз, на улицу – я поднялась, спускаясь покорно за ним. Ковыляя, прошла чуть дальше по тропе к местной святыне, там недалеко, можно сесть на каменные ступени, но меня привлек звон цепи, оттого я так и осталась стоять в пяти метрах, наблюдая, как уведомитель заковывает вампира в импровизированные кандалы. Бабушка держала иногда коз и собак в загоне за домом, пока поголовье не растерзали волки, – цепи для них. Были. Теперь – для неё, а, может, не только. Люсьен сдернул с лица её маску, обнажившую несколько изуродованную линию рта и покрытую, будто родимыми пятнами кожу. Мне показалось издалека, у Тени даже не было клыков. Это… странно, но я и не видела, чтобы она когда-то пыталась укусить кого-либо.

– Избрали уродливое…, – склонился спикер над забором, возле коего елозила пленница. – Жаль, что времени у меня мало…

Так хотелось, чтобы мучения её оказались как можно более долгими, ибо слишком открытой была улыбка той, кто примет смерть от уведомителя. Тень пыхтела, пыталась сесть, вывернуться, как червь, за вышагивающим спикером, будто бы встретила на улицах старого знакомого.

– Конечно, сам Люсьен Лашанс. Кто бы мог подумать… кх…

Руки и ноги не слушались её, и та легла набок, ухмыляясь, не мигая, лишь для меня. Искривленная рука попыталась зацепиться за край его одеяния, потому наставник вскоре навис над беспокойной тушей, придавив ботинком к земле вампира или то, чем она была.

– Хорошо, что моё имя теперь небезызвестно в ваших кругах. Тем проще будет вырезать из вас спесь, – зыркнув, прорычал он последнее.

– Ахах… он не узнал меня, представляешь? Таких, как я, они быстро забывают.

Тень посмеялась ему в лицо, закатив глаза и повернувшись к Душителю, смешливо моргнув. Я понятия не имела, о чем она говорит, потому лишь непонимающе подняла глаза на спикера. «Кто она? Я не…» Когда тот вывернул вампира к себе за грудки, сев сверху, вглядываясь, спины будто коснулось нечто ледяное, приказывающее мне бежать. Секундная пауза прежде, чем он произнес.

– Ты…, – сначала негромко, нарастая в громогласное. – ТЫ-Ы!

Подумала на мгновение, что обращение относится к нежити. Ошиблась. Не подвело только чутье. Кожаные перчатки со скрипом смыкались на дублете, сжимая всё сильнее, хотя, казалось бы, дальше некуда, и материал не может стать настолько плоским. Губы Люсьена дрогнули, обнажая зубы, и вены на висках вздулись до красноты, – спикер поднялся, освободив рывком ладони, направляясь, быстро, стремительно, как и клинок был изъят из ножен в его желании убить меня. Вампир раскатисто засмеялась, отражаясь в тиши городка, а я отступала недостаточно расторопно, успев со вздохом и упавшей на дно душой принять первый обрушившийся замах кинжала, едва не вывихнувший запястье, ибо такой мощи я никогда не ощущала, даже на самых правдоподобных тренировках. Предплечье отбросило мне за спину, отправив кинжал следом в мелкую дорожную пыль.

– ЛЮСЬЕН! НЕТ!

Не понимала, не знала, что делать, терялась в страхе, чувстве вины, замешательстве. Я потеряла покровительство, наставника, союзника, партнера. Мы должны были служить вместе до смерти, и теперь он желает погубить меня, собственными руками, шагая в такт копящемуся гневу.

– Твоя дерзость забавляла меня. Во имя Ситиса и Матери я мог вынести всё… Но… Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛ, ЧТО ТЫ ПОСМЕЕШЬ ПРЕДАТЬ МЕНЯ!

– ПРОШУ, СКАЖИ МНЕ, КТО ОНА?! ПОЗВОЛЬ МНЕ ОБЪЯСНИТЬ!

Выкрикнула, раскатившись над острыми козырьками. Увернувшись, не в силах сдержать второй, я отбегала дальше, пятилась в ужасе, смотря кратко под ноги, потому что камни предательски сбивали меня. И дыхание проскальзывало, превращаясь в лай – между нами расстояние в стены крохотной лавки. Спикер выбросил указательный палец в направлении значительно уменьшившейся Тени, наблюдающей со стороны приятный ей исход.

– ОНА – ФАМИЛЬЯР ВИНСЕНТА! И ОНА ЖИВА! ЧТО мне можешь объяснить ТЫ?!

– Ч-что?

«Фамильяр… Не может быть…» Выдох застыл в воздухе облаком. Но… как быть с тем, что они пусты без своего хозяина? Тень же не только говорила осмысленно, но и действовала, управляла, думала. Разве что это еще одно отличие благородных или… эксперимент? Он дал ей волю? Я так мало знала. Я и не представляла, что Винсент мог поработить кого-либо. Не ждала ли меня подобная судьба? Мысль не укладывалась в голове, и если можно было солгать, о чем угодно, то жизнь её – прямое доказательство измены – Тень должна была исчезнуть вместе с ним, обратиться в прах. Я прибыла сюда ради матери и, кажется, должна скоро погибнуть, разваливалась на части, как от сильной вибрации. Уведомитель надвигался, переместив угрожающе лезвие.

– Слова и клятвы не стоили и не стоят ничего, когда появляется этот взгляд… Я должен был понять это раньше... Благородный, убивающий братьев? Да-а-а, – кивал Люсьен, потому как я – одна сплошная ложь с обреченными письменами на лице. Это записи из испорченных, измаранных моим выбором свитков. Летопись Элеоноры – чернильное месиво. Он хмыкнул. – Вижу. Ты встретила именно его… Так почему же он не забрал тебя с собой? Стал умён? Считает тебя своей ошибкой?

«Всё это большая ошибка» Я вдохнула через нос, шумно, отрывисто, более не дыша. Люсьен хотел, чтобы слова проникали ядом, терзая, глубоко. Как бы ни молилась принять смерть моментально. Спикер улыбнулся, когда я остановившись сдвинула невольно брови и, сдерживая настырную влагу, опустила клинок. Не могла найти ни одной нити, ради которой стоило бы продолжать, осознавала. Быть может, лучшее, что я могла сделать, – прекратить существование. Спикер стал серьезен.

– Твоя жизнь – ошибка Матерей. Я создал для тебя место рядом с собой. Необходимо исправить её, пока еще можно что-то спасти.

Уведомителю оставалось несколько шагов, и лезвие уже блеснуло на солнце, вздымливая плечи и волосы по телу Душителя, и лицо фамильяра растянулось восторженно. Элеонора была готова. Клинок абсолютно темный против солнца, но иссине-черная громадина Тенегрива возникла против Люсьена, вдарив несильно копытом в грудину, встав грозно на дыбы, с ржанием, оттесняя отшатнувшегося спикера, мельтешила беспокойно, сбивая с ног, чтобы Душитель отходила, наблюдая, как наставник изобразил неподдельное удивление, переступая, поднимая руки, пытаясь согнать жеребца пустоты.

– Уйди с дороги! Она должна умереть! Пошел вон!

Люсьен собирался напугать его, занеся кинжал, но осекся, в размышлениях, всё дальше и дальше шагая назад, пока Тенегрив не рухнул копытами в грунт, встав о четыре ноги, и воцарилась вокруг мертвая тишина. Фигура уведомителя застыла. Пораженная, смирившаяся к небытию, я не знала, зачем только что осталась, не видела лица спикера, но, кажется, он, как и я, испытал сомнения. С дрожью решилась двинуться вокруг коня, опираясь на ладони в шерсти животного, ощущая, как пальцы ходят ходуном и подкашиваются колени, дабы лицезреть человека, чья вера только что подверглась испытанию.

– Ситис… не хочет этого? – При мне он опустил нерешительно оружие, исподлобья разглядывая Элеонору, снизу вверх, пока не встретился с глазами. Шагнул сначала в сторону, приостановившись надменно для снисхождения. – Хм...

Смотрела еще долго, как Люсьен уходит, отобрав у вампира личные вещи и письма.

– Оставайся же здесь, на руинах, возведенных тобой…

***

Не шла – шаркала. По грунту. Тенегрив за мной плелся, подталкивая носом в спину. Я двигалась к Тени. Пустошь и, может быть, ненависти чистый эфир. У забора тело – девушка потеряла сознание в цепях, и я впрягла в них коня, поможет оттащить на задний двор, оставляя след в пыли. Там есть высокий столб, сошел для привязи телят, для неё сойдет тем более. Первое, что увидела за стенами – могила, возле колышка у края рощи, в живописном месте, и сверху камень. Припорошена множеством увядших давно цветов. Опустилась возле неё на колени, как только создано подобие дыбы – буду ждать, очнется. А пока гипнотизировала свежую землю. Всё согласно ритуалу, с уважением. Если бы ветер не мешал глазам черной грязной паутиной, думаю, разрыдалась бы.

– Интересно… кто-нибудь помолился за тебя?

Одними губами проговаривала.

Сидела, прислонившись к стене дома, в тени, меж бочек. Матушка молчала. Начала думать, может, мне всё это снилось, и я всегда была одна, сбежала из темницы Имперского города, скиталась, повреждаясь рассудком, и вот очнулась, в доме, может, даже чужом. Или не сбегала вовсе, лежу до сих пор на сенном спальнике в бреду, сокамерник мне сказки рассказывает. Даже улыбнулась от мысли сей. Может быть, все на самом деле живы, и Темное Братство процветает. Только боль мою надуманную некуда деть, да и не важно это. Могла податься куда угодно. Что это? Свобода? Нет. Свобода не может сковывать.

Теория не сходилась – из нее вырывались сокрушенные стоны пленницы, бьющейся затылком о столб – пока что на мерзлой земле, прикована за шею, а ноги волокут цепи, закрепленные в седле. Тенегрив пасся в траве сухой на ярком свету.

– Не стучи. Лучше не тревожь его, – морщилась я от головной боли. Тень затихла, высматривая что-то во мне – безразлично. Как и рой вопросов – не знаешь, с какого начать и для чего, хоть и было несколько конкретных. Ради правды, в которой на отшибе под ветрами теперь точится навеки, приковывая взгляд, могильный камень. «Зачем… украшать?» – Это… сделала ты?

– Что именно? – Девушка разговаривала тихо с сомкнутыми веками. Ей овладевала слабость. А я не замечала, как срываюсь, даже провожая глазами облака.

– Похоронена с, – дрогнул голос, приходилось вдыхать снова, прочищая горло. – С почестями.

– Хах. Ты об этом… я бы не стала. Наверняка, Винсент. Он сентиментален.

Опустила голову на ответ. Слов не находилось еще долго.

Комментарий к Глава 80. Лживые боги. Дождалась выходных, чтобы продолжить, но загрипповала, и дела не очень, не дается письмо(

_{В расстроенных чувствах}

Поскольку главы не было давно, разделила на смысловые отрезки для подогреву так сказать.

https://music.yandex.ru/album/8605578/track/56757308 (как всегда зацикливает)

====== Глава 80. Интеллигентная тьма. ======

***(https://music.yandex.ru/album/8605578/track/56757308)

– Как так получилось? … Нет, правда, как так получилось? – Повторила я, ворочая нервно плечами и устраиваясь удобнее. – Люсьен откуда-то знал тебя, и ты это понимала. Черная Рука стерпела наличие у Винсента фамильяра… Не поверю.

– Но я же не всегда была им. Да и нет, не стерпела бы. Представь, во мне нет его крови, зато есть его магия. Гляди-ка, что даже безродные нехотя, но подчиняются.

– Я не понимаю тебя, – вздохнула я, сжимая виски. – Хочешь сказать, они знали тебя, но не знали о твоей сущности? Несёшь какую-то чушь.

– А-а-а, тебя же тогда еще не было, – улыбнулась та, словно в полу сне. – Хочешь, расскажу? Короткая и банальная история, как и само Темное Братство. А я так надеялась прожить там долго и счастливо, как и ты, видимо, сестра.

Я пребывала в том состоянии, когда заранее ограждаюсь от собеседника, боялась еще более худшего, что Винсент скрывал, и даже я не подозревала.

– Ты… была одной из нас?

– Люблю… Чейдинхол. Всё шло лучшим образом, как я не могла и желать, пока… Очива не передала Винсенту для меня новый «перспективный» контракт. Он был категорически против, чтобы молодые братья лезли в ту крохотную вампирскую пещеру. Ха-ха. Всё изворачивался, откладывал, забрасывал нас работой, попроще и поменьше. А потом Лашанс однажды заявился. Люсьен умеет на него… давить, – дернула бровями Тень, ставя акценты. Она испытывала к спикеру явное пренебрежение. – Есть, видимо, на что.

Решение, очень похожее на Люсьена.

– Тебе пришлось пойти туда.

– Там… меня поработили, – подтвердила вампир. – Дальше помню смутно. Только, что Люсьен требовал убить главаря и меня вместе с ним. Братство часто теряет подобным образом рекрутов. Ты же в курсе, фамильяр – это навсегда, его нельзя освободить, только выторговать, выменять, отобрать при помощи магии, как раба. Лашанс видел, вампир был убит и вместе с ним рассыпалась вся свора. Вот и ответ на твой вопрос. Потому он даже не узнал меня сначала. Не только из-за этого, – Тень показала недоразумением в виде руки на свое лицо, что скривилось в напряжении. Ей тяжело давались эти воспоминания, как и мне всякое упоминание семьи, и она злилась вместе со мной. – По крайней мере, так Винсент рассказал мне. Что я была в беспамятстве, и что это был лучший выход, что я смогу жить дальше, пока он не придумает, как мне помочь... Сплошные обещания…

– И поэтому ты мстишь Темному Братству? Черной Руке? Твоя жизнь разрушена, я понимаю, но причем здесь я?! Моя судьба не лучше! Я не виновата в твоих бедах! Зачем было убивать мою мать?!

– Ты убила Лору! – Выкрикнула Тень, сорвавшись в стенания. – Ты заодно с ним!

– Как твоё имя?! – Я встала, ожидая пока та успокоится, но все же пришлось приводить её в чувства, потрясывая за дублет и вглядываясь шокировано в глаза. Неужели. Сестра Лоры, Катрины Дамарус, одна из новобранцев, принятых Люсьеном шесть лет тому назад. – Иовен?! О Ситис! Ты… Иовен…! Как же я могла забыть?! Корус погиб, но… я так и не спрашивала ничего о твоей судьбе!

Внимание привлек звон одной из цепей, потерявшей натяжение. Вампир не имела шансов освободиться, потому я дернулась, задрав штанину поврежденной ноги и обнаружив, что та постепенно осыпается. Конечности больше нет, и Тень, ничуть не удивившись, только обреченно простонала. «Такого не должно быть! Неудавшийся эксперимент?!» Фамильяр умирала, осознавая, на своих же глазах. Её плач столь ужасен, что заглушил раздавшийся писк и шорох маленьких лап. Я обернулась растеряно на полу смешливый заботливый разговор.

– О Шемер, ты пришел утешить меня, малыш? – Застывшей крюкой с пальцами вместо кисти гладила та давно исчезнувшего злокрыса, облизывавшего её кожу и лицо от слёз. Она улыбнулась удивлению, качая головой, когда зверек стал тащить меня за край поножей. – Мой маленький воришка. Натаскала на твои зелья. Ахах… чуть не выдал меня – одежду тоже утащить пытается. Хотя перчатки помогли…

Кто бы мог подумать. «Всё это время нас предавала крыса? Крыса?!» Степень разочарования трудно оценить, вскладчину со всеми смертями и событиями, которые отныне случайны. «Очива не убивала Мари. Ее подставили. Мари узнала на улицах Иовен. Всё…сходится» Я прокружилась, смотря куда-то на юго-восток, где за лесами прячется зеленое графство – там произошла абсурдная трагедия. То же самое произошло и на балу. Кто еще мог узнать и испортить транквилизатор столь незаметно? Тайное раскрывалось слишком поздно. Вот только кроме Руки об операциях знать никто не должен был. Я топнула, шикнув на крысу, прогоняя с глаз долой грязное пустоголовое создание, чтобы разгневано и порывисто обматывать вновь цепи вокруг коленей девушки, и ей нравилась сия праведная злость.

– Пусть Тенегрив разорвет тебя в клочья, – выплюнула я.

– Пусть, – выговорила та, оскалившись. Её тело натягивалось по мере движения жеребца, и я остановила его на мгновение перед казнью. – Конец всё равно придет. Ко всем.

– От кого?! От вампиров?! Свитков у вас больше нет, что бы там ни было!

– Свитки…, – неприятно разочаровано посмеялась Тень. Мысли девушки путались. Фамильяр уже не могла держать голову, чтобы говорить разборчиво, и я подставила свои руки, дабы видеть последние отголоски отмщения. – Как и всё… ложь… Крысиный король сказал, для меня в них ничего нет… Хах… я думала, это правда… думала, ухвачу себе кусок… я столько сделала, а не получила ничего… Потому ты должна была страдать! Я должна была хотя бы отомстить Ему!

– Кому отомстить? Крысиный король? О ком ты?! – Спрашивала я в остекленевшие в бешенстве и агонии глаза, наполнившиеся водой и кровью. – Стой-стой! Держись! Скажи мне!

– Всем! Лашансу! Винсенту – особенно ему! – Я жадно хватала каждое слово, пытаясь уловить смысл, не тот, что я ожидала. – Он не сдержал обещание! Всё, как предсказал крысолов! Что ему плевать! Ему нужна слуга! И Он отказал ведьме… убить вампира! Медлил! Потом ушел! С новыми обещаниями! Из-за тебя!

Внутри разливался трепет. Я охватила ее щеки ладонями, приказав коню опустить бережно тело на землю, и упала рядом, вытягивая Тень в жизнь потеющими руками.

– Что значит из-за меня?! Скажи мне! Скажи мне больше! Он же призвал вас в лесу! Зачем?!

– Узнал, что я… предала. Узнал, что я пыталась сделать. Я должна была помогать…, наблюдать. Вернулся накануне бала… за мной, чтобы… убить. Не смог до конца. Не успел. Он помешал, послал душителей, он сказал, что я хорошо послужила, что Ситис примет меня даже такой, когда вы отправитесь во тьму. Скоро.

Дышала порывисто в рукав тяжело, закрыв глаза, а ладонь стала мокрой от слёз умирающей вместо моих. И пусть по неизвестным для меня причинам он всё еще тот, кто ведет братство к гибели, я понимала. Понимала, как разъедают внутри бесплодные клятвы, даже если это неправда. Он пытался помочь ей.

– Иовен, – дрожащими губами позвала я Тень. – Винсент… сдержал обещание. Он создал. Состав. Для тебя.

– Создал?

Изумление и сожаление – последнее, что застыло на лице её, пока Иовен молчала, и до конца, когда сказала мне в скорби с усмешкой будучи совсем слепой. – Все лгут… Все. Но почему-то никто не пошел по его пути. Даже ты…

– Его пути…, – еле слышно вторила я. – Кто помешал Винсенту?! Почему?! Они заодно?! Ведь он убил Слышащего! – Трясла я девушку, обращающуюся в прах. – Я… не могу понять! О Ситис! Пожалуйста, назови его!

– Крысиный король скоро… убьет.

Тенегрив рассекает хладный воздух. В руках моих прижимаемая к сердцу заколка – она бьется над ним с усердием, потому как изменник жив, потому как для Люсьена имя мое – предательство, и Темное Братство погибает в неведенье вместе с ним. Кто-то так или иначе существование окончит, – он обладал картины частью, в которой для меня оставалось маленькое окошко памяти.

Янус Гассилдор явился последней надеждой моей, как и Скинград, начало всего. Прибыла ночью. Главарь мог видеть «крысолова» в лицо. И во врата замка в спешке прорывалась я без осторожности, не могла позволить всему сгинуть, не сейчас, не с позором, не после всех потерь, не после гибели мамы. Гассилдор выставил в два раза больше людей – заперся. Когда так происходит, в ближайшие недели аудиенции ждать не стоит. Толкнула двери в Черной ленте напрямик, наполнив зал топотом и обратив внимание стражи.

– Смотри! Кто-то прошел!

Услышала шепот, и рассчитывала как обычно на чужую глупость, юркнув через соседнее помещение, однако после последнего моего появления здесь, новый личный состав графа значительно преуспел – двое схватили меня неожиданно на подходе к лестницам, заламывая руки.

– Так… так! Держи! О-о-о, кажется, нас ждет повышение!

Однако радость их была недолгой, ведь нажива достаточно отчаялась, чтобы сопротивляться даже в неравных силах. Я не могла отступить, отбивалась, дабы хоть немного приблизиться к коридорам. В конце концов он должен знать, что я здесь.

– ЯНУС ГАССИЛДОР! Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ! ЯНУС!

Страж попытался, оттаскивая, закрыть мне рот, но кусаться с некоторых пор я научилась. Шум возни громок в пустых помещениях. Раньше же они играли звоном сверчков нынче затихшим.

– ПРОКЛЯТЬЕ! ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ! Я КЛЯНУСЬ ВСЕМИ БОГАМИ, ЕСЛИ НЕ ВЫЙДЕТЕ СЕЙЧАС, О ВАС УЗНАЕТ ЦИВЕЛЛО! МНЕ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ! ЕСЛИ БЫ НЕ ВАШЕ УПРЯМСТВО! Я БЫ НАШЛА ЕГО ВОВРЕМЯ! ПРОКЛЯТЬЕ!

Я и не надеялась, что граф станет внимать просьбам, потому решилась на откровенный шантаж. К удивлению, не прошло и минуты, как, вздернув голову на движение одновременно со стражами, увидела неторопливо выплывающую фигуру вампира. И к не меньшему удивлению он вскоре в кивке поднял руку, призывая отпустить не званную гостью, а её следовать за собой. Не характерно для Гассилдора. Переглянувшись с мужчинами, вышла вперед, чтобы затем через ступень взобраться в балконы, ведущие к неосвещенной библиотеке. Как только оказалась на пролете, Янус шагнул в темноту.

– Я не вижу в Ваших руках того, о чем договаривались. И в целом Ваш… вид оставляет желать лучшего. Зачем Вы явились и подняли гам там внизу?

– Вы не получите лекарства, – выговаривая, преградила я беспокойно графу дорогу, на что тот непонятливо-возмущенно уставился. Я позволяла себе унижения, к которым когда-то относилась с неприятием. Плаксивые мольбы ниже достоинства Элеоноры, но Элен сделает то, что должно. – Кейлия мертва, ведьма мертва, даже моя… м-мать…. И я, и спикеры Темного Братства тоже скоро будут мертвы. Я прошу Вас выполнить свою часть сделки… и тогда я всю жизнь положу на ваши поиски. Вы знаете, мой отец был человеком чести. Это… единственное, что может спасти. И я повторюсь, мне больше нечего терять…

– Что ж. Жаль.

Граф обошел меня, направляясь к дверям читального зала. Его поступки обескураживали. Казалось, логики в них нет, а отсутствие логики для меня – вопиющая бессмыслица. На столе в конце вытянутой комнаты за стеллажом стояла единственная зажженная свеча, и мы направлялись туда, где в конце пути вампир опустился на сидение с пером в руке, будто продолжил ежедневный свой быт, и меня здесь не существовало вовсе. Внутри взрывалось и ныло, и я сжала кулаки.

– Зачем Вы вообще вышли, если знали, что у меня ничего нет? Подразнить ради самолюбия? Если так, прошу, ответьте сразу. Хоть раз проявите… благоразумие, и я уйду. У меня нет на это времени.

– Сядьте, – поднял глаза Янус, выслеживая, как я отодвигаю стул и устраиваюсь нетерпеливо, сжимая и кусая сухие губы, давно не касавшиеся воды, нервно забрасывая волосы за худое плечо, как если бы отбрасывала траур, на который не было возможности обратить должное внимание. Он придвинул ко мне кувшин со стаканом, к коим я не притронулась. – Я бы не вышел. Меня… принудили.

В надежде обратилась. – Свяжите меня с тем человеком? Ответьте просто: да или нет?

– Я тоже не смогу исполнить уговор. Увы, не теперь, – сомкнула в треморе ладони на лице. «Зачем я вообще сюда приехала?» Вскоре Янус достал из внутреннего кармана небольшую коробку. – Могу только передать Вам от его имени то, что обещал достать.

«Передать?» Разорвала неаккуратно бумагу, обнаружив под ней стеклянный кубок. Он мог выпасть из рук и разбиться, если бы пальцы не сжали его так сильно, что суставы засаднило. «Мерзкий самодовольный… ублюдок» Я цедила, смотря в сияющее разноцветное дно.

– Гассилдор, я Вас… ненавижу. Всё это время… я искала того, кто помог бы мне понять. Помог бы избавить от необходимости прокручивать из раза в раз в голове… мотивы близкого… друга. Я столько потеряла ради этого. И Вы хотите сказать, что я искала его… самого?!

– Так ведь он действительно может помочь в этом лучше, чем кто-либо другой. Не так ли?

Граф медленно встал, покидая меня, легшую, охватив голову, на столешницу. Спросила в неё гулко. – Его не было… так давно. Когда Вы… виделись?

– Не я в резиденции вытащил Вас из хладной гавани. Полагал, Вы вспомните, – притворно удивился Гассилдор. И говор его удалялся с прежним раздражительным, но уже не различимым замечанием. Ведь я слышала голос сквозь темноту. Он призывал не тянуться за нею. – Люди хрупки. Начинаю забывать спустя годы. Элеонора Бертран… Ваши глаза открыты, однако видите Вы теперь чужими.

– Матушка… кому верить мне? – Шептала я неистово.

Не понимала ещё, для чего Винсент убивал. Зачем разрушал всё, что было домом для нас.

Незадолго после контракта, оставившего мне на память шрам и наплечник, скрывающий починенный доспех. Всё еще пользовалась одной рукой – Винсент оказывался рядом на подхвате, проводя время со мной чаще, чем в обыкновении. Несмотря на все неудобства ранения, обеды мои и беседы наши по совместительству веселы и беззаботны. Традиционно располагалась в столовой против очага через угол, облюбовав кубок, найденный забитым в дальний угол шкафа с реагентами. В один из таких вечеров Шемер запрыгнул меж нами на стол, обрушив сервировку, разбившуюся в дребезги вместе с прекрасным сосудом, что завораживал игрой света под огнем. Стекло выстроилось мозаикой, напоминая кровавые капли.

– Никогда не любила крыс, – ругалась я. – Давно хотела спросить, откуда он здесь?

– Одна из сестер принесла его, – отвечал вампир, собирая бережно осколки под моими ногами. Глаза его точь-в-точь эти яркие детали на фоне серости кожи и камня. Заметила, как Винсент, приостановившись, улыбнулся моему пленению. – Забавно. Оказалось, злокрысы имеют «подпольную» жилку, и при должном обучении даже убивают по приказу хозяина.

– Этот убивает? – Выгнула я бровь, отвернувшись на копошащегося в мусоре блохастого зверька, вызвав мягкий смех, не тревожащий тишину наступающей ночи.

– Этот не убивает. Её приятель живет в подвале маяка. Кажется, в Анвиле, если не ошибаюсь. Сама понимаешь его достаток. Дрессирует воровства ради. Так что следи за вещами…

Я не горевала по посуде. Я должна была вспомнить, кто есть… «Крысиный король».

Уже называла Анвил источником несчастий и бед. Дороги слишком раскидистые, чтобы куда-то успеть. Отправилась немедля. У побережья всё ещё лето, однако период штормов валил в причалы разрушительные волны – они громили одинокий корабль, причаливший на последнюю пристань год тому назад. Капитана Густаво с командой встретил серый каменный маяк на холме, и безумие, в нем поселившееся. Город в такие периоды пустеет ожидаемо, только тушки не справившихся со шквальным ветром птиц под ногами коня проступают белыми печальными пятнами, когда волосы меняют направление, и даже соленая вода не усмирит их, только больше дразня жажду и голод тошнотным запахом рыбы. Подступиться к затапливаемому узкому участку суши, а дальше к плесневелой двери, внизу. Ситис ли, Мать Ночи имели на меня планы? Я не знала, кого встречу или что найду там, но переживаний за свою жизнь не было. Был страх своей бессмысленности. Оттого сопротивляясь порывам, что зубы стучали, забегала за восходящий обелиск. Смотритель где-то у факела, наверняка, греется – проступила какая-то зависть, на мгновение, пока не показались истертые откосы углубления, ведущего в подвал. Прислонилась, кое-как закрываясь от острых брызг, и старая древесина в какой-то слизи, даже не обтесалась опасным морем. «О… боги», обернула осторожно ручку куском ткани, бывшим мне плащом, одолженным в замке. Дернула. Еще более мерзкий запах. Хотя дверь заперта. Раздался собачий лай под землей – хозяина нет «дома» – небольшое, но облегчение, можно выломать замок шумно, и прячущаяся стража мне не помеха.

«Ситис, покрой меня тенью», ударив плечом заключительно преграду, запахнулась от рвотного позыва, ступени уводили в бардовый полумрак, как если бы пол покрылся свернувшейся кровью. Оттуда дуновение, еще более громкий лай и тень пса, рвущегося с цепи. Я ступила вниз, открыв пугающую картину грязной смрадной подвальной комнаты. Невозможно представить, чтобы кто-то жил здесь, в зловонии, в извращении, но кровать стояла не заправленной, окруженная костями, изгрызанными животным, охраняющим импровизированный алтарь – «Крысиный король» не позволял свечам гаснуть над серебряным блюдом, представившим тлевшую трупную голову. Пёс бросился вперед, натянув свой повод, что есть мочи, стоило мне сделать еще хотя бы шаг. Дышать там было равно смерти, и я сбросила плащ, чтобы охватить им зубастую собачью пасть и тело, отправив колотыми ранами зверя в мир иной. Там же на столе обнаружила ворох бумаг, и книгу, что выхватила, выбегая наружу. К горлу на воздухе подступила желчь. В том числе, от содержимого рукописи крысолова.