Текст книги "Белый, красный, черный (ЛП)"

Автор книги: Elenthya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)

– Черный Кот?

Он недоуменно застывает:

– Моя Леди?

Наконец, оцепенение уходит, и без предупреждения появляются слезы. Он помнит. Я использовала Кольцо, но он помнит! Какое облегчение!

– Котенок!

Я кидаюсь ему на шею и обнимаю со всей оставшейся энергией, не в состоянии объяснить ему. Я просто «позаимствовала» у него Кольцо, я не занимала его место Носителя. Но сомнение всё равно терзало меня…

На короткое мгновение он замирает. А потом, наконец, обнимает в ответ, произнеся дрожащим голосом:

– О, моя Леди! Эта сила, это было… Ты меня до смерти напугала! Больше никогда так не делай, слышишь? Не предупредив меня! А я поклянусь тебе: я больше не буду геройствовать в одиночку. Обещаю. Я понял, каково это. Я понял.

В моем сознании возникают беспорядочные нечеткие картинки. Осажденный, бомбардируемый город. Две Носительницы на вершине гигантского здания. Двое других, преследующие кого-то по крышам Парижа. Дикая спокойная саванна. Обдуваемый всеми ветрами пляж, по которому проносятся галопом. Костер…

Наши предшественники. Все умершие. Все живущие в Камнях Чудес – навечно. После того, как я всех их близко узнала, у меня возникает ощущение, будто я безвозвратно теряю их одного за другим. Их лица, их голоса, их жизнь, всё уже исчезает. Это причиняет боль, такую боль, что мне хочется закричать. Я рыдаю, сильнее вцепляюсь в Адриана – настоящего. Такого успокаивающего.

Следующего раза не будет. Нет. Я этого не вынесу!

Вокруг нас, несмотря на слабый розовый свет, испускаемый Тикки, гораздо темнее: я узнаю один из подземных вестибюлей Лувра. Вероятно, мы под двором Наполеона и в нескольких десятках метрах от пропасти на месте Пирамиды. По зеленым вспышкам, которые освещают брешь вдалеке, я догадываюсь, что сражение по-прежнему свирепствует.

– Плагг не сможет один долго удерживать Изгнанника, – выдыхает Адриан. – Пожалуйста, мне нужно Кольцо!

Я киваю со слезами на глазах. Я, наконец, осознаю, что за предметы сжимаю в ладонях.

– Да… Да! Но сначала… возьми это.

I’ve put my trust in you

Я отстраняюсь и, наконец, раскрываю правую руку.

– Пока он еще не потерян навсегда… Этот ключ. Просто верни ему… этот ключ.

Он пораженно рассматривает бронзовый ключ, потом берет его, не задавая вопросов. После этого я раскрываю левую руку с нашими Камнями Чудес, вновь появившимися после снятия трансформации. Я перехватываю его растерянный – нерешительный – взгляд на мои Серьги. Вновь охваченная оцепенением, я со стоном произношу:

– Котенок… Нет. Пожалуйста. Не надо. Не ты.

Pushed as far as I can go

Дрожа, я беру Кольцо и настойчиво протягиваю ему. Не говоря ни слова, он надевает его на безымянный палец, а я кое-как надеваю Серьги. Когда он помогает мне застегнуть вторую, я шепчу, задыхаясь. Мысли еще путаются. Даже если бы у меня было время, я бы не смогла дать ему больше подробностей.

– Когда он повесит ключ на шею… Не раздумывай. Уходи. Далеко. Не оборачиваясь. Пожалуйста!

Вторая Сережка щелкает, наконец, на месте. Он на мгновение кладет руки мне на плечи и мягко их сжимает.

– Я займусь этим. Отдыхай теперь. Жди меня здесь, ладно?

Я нервно смеюсь. Усталость затуманивает разум.

For all this

– Куда я денусь? Они оба здесь! Мой друг и…

…и парень, которого я люблю…

Я замолкаю, испуганная собственной храбростью. Адриан молча смотрит на меня, ждет.

– …и …мой лучший друг?.. – невнятно бормочу я.

Растерянный, он, в конце концов, слабо улыбается:

– Ла…дно? Ты продолжаешь меня пугать, Багинетт!

Вдали проносится вспышка. Раздается взрыв. Я слышу, как орет Плагг. Адриан наклоняется и целует меня в лоб.

– Сиди тихо, пожалуйста. Я быстро вернусь!

There’s only one thing you should know…

Он вскакивает, держа ключ в руке, и убегает. Почти сразу же для моих уставших глаз он становится лишь темным силуэтом. Я слышу звук его удаляющихся шагов, его голос, зовущий Плагга. Потом всё смешивается в неясном шуме. Пугающем.

Мне страшно. Он сражается совсем один!

Эта простая мысль вызывает у меня новый прилив адреналина. Я пытаюсь встать, но головокружение укладывает меня обратно, и что-то вдруг вкручивается за правым плечом. Я морщусь, одновременно засовывая руку под одежду в поисках того, что мне мешает.

Боль ухудшается. Когда я вытаскиваю руку обратно, она испачкана красным. Дыхание перехватывает. Я бросаю взгляд на бетонную стену позади меня. Там, где я прислонилась – кровь. В пыли вокруг меня, подо мной – кровь.

Кровь повсюду.

Зрение еще больше затуманивается. Я нервно всхлипываю.

– Тикки?

Розовый свет усиливается: она совсем рядом.

– Я здесь, моя Ледибаг.

– Цена, которую я должна заплатить… Я умру, да?

Я чувствую себя так, словно меня качает, но меня охватывает странное спокойствие. Мне уже даже не больно.

– Твои желания были разумны, моя Ледибаг, – шепчет Тикки, – но ты слишком много времени потратила на то, чтобы понять, что терзало Мастера Фу. Что касается знания, как использовать ключ в реальном мире… Твое желание имело такую цену. Теперь уже ничего нельзя сделать. Не бойся.

Мое дыхание учащается.

– Я не боюсь за себя… Только… за него. Он совсем один…

Слезы наворачиваются на глаза. У меня нет сил вытереть их.

– Пожалуйста… Всего… Один последний раз?

Красный свет приближается. Тикки нежно касается моей щеки.

– Дело за тобой, моя Ледибаг.

Я сдерживаю очередной всхлип. Она здесь. Значит, всё будет хорошо.

– Тикки, трансформируй меня.

Свист. Мое тело покрывает мягкая теплая оболочка костюма. Я почти ослепла, но мне и не надо видеть.

Я беру йо-йо с пояса. Еще одно усилие. Как только Мастер Фу будет побежден, надо будет запустить Чудесное Исцеление. Чтобы исправить, что еще можно, чтобы исцелить Черного Кота, если он ранен…

Я бросаю йо-йо в воздух:

– Талисман… Удачи.

Серебристо-красная вспышка, после чего йо-йо падает и безжизненно катится по земле. Другой предмет с металлическим перезвоном ударяется в мрамор рядом со мной. Я прищуриваюсь. А потом улыбаюсь, узнав его…

Я тону.

День 0…

Музыкальное сопровождение: абсолютная тишина.

…День + 365.

«Маринетт…»

«Маринетт?»

– Маринетт. Ты опять заболеешь. Возвращаемся.

Я дергаюсь. Вдыхаю. Растерянно открываю глаза.

Глубокая и, однако, словно оглушающая тишина. Когда я закрыла глаза, квартал еще заливал серый ровный свет. Теперь темная ночь. Моя скамейка освещена резким светом фонаря, словно островок жизни посреди пустынного, погруженного в темноту парка.

Приглушенный голос из-под моего пальто продолжает:

– Вернемся, Маринетт.

– Нет.

Мой голос охрип от холода и слез, которые я сдерживала до того, как задремала. У меня все шансы сильно простудиться к завтрашнему дню, но неважно.

Снежинки бесшумно кружатся, и от этого слишком знакомого зрелища у меня колет сердце. Я выпрямляюсь и отряхиваю капюшон, вытираю влажное ледяное лицо.

Мобильник в кармане вибрирует: сообщение от мамы. Она спрашивает, собираюсь ли я сначала зайти домой или же прямо пойти к Алье на ее вечеринку «после празднования». Я колеблюсь с ответом. Не знаю, что ей сказать. Хотя я и устроилась в нескольких шагах от дома, у меня нет желания возвращаться в помещение.

И я всё еще не выполнила поставленную перед собой цель. Последнюю – худшую? – за этот бесконечный день.

Почти против воли я приоткрываю пальто и встревоженно смотрю на закрытую сумочку. Я несколько дней не решаюсь облегчить совесть. Но давно пора.

Будь, что будет.

– Сейчас вернусь. Но сначала я хотела сказать тебе, что… что мне жаль.

Сумочка остается безнадежно немой. Я сглатываю и заставляю себя продолжить:

– Не только из-за сегодняшней ночи… Я сожалею обо всем, что произошло за последние недели. С их планами по празднованию, я потеряла почву под ногами. Я… Я вела себя как эгоистка. Я не единственная, кто страдает, но я постоянно об этом забываю. Просто… это так больно.

Я с большим трудом сдерживаю всхлип, злясь на саму себя.

– Я знаю, что не должна была так думать, но… но мне не удается выбросить эту мысль из головы. Почему я выжила, тогда как…

Нет. Настоящий вопрос, настоящая мерзость того, что я чувствую…

– Почему я? Почему ты, а не…

Мне не хватает слов. Даже год спустя мне не удается произнести это имя.

– Почему ты еще здесь?

Вот. Я, наконец, сказала вслух! И бывают мгновения, когда мне мучительно стыдно. Смертельно больно. Эта грусть, эта обида, они уже год пожирают меня. Если бы я могла начать всё сначала, если бы я могла изменить то, что произошло в Лувре…

Я чудовище, вот правда.

Потому что мне тебя не хватает. Мне так тебя не хватает!

До такой степени, что временами я хотела бы тоже умереть, только бы не чувствовать всего этого. До такой степени, что некоторыми ночами я даже мечтала…

…что кто-то другой умирает вместо тебя. А ты остаешься здесь, со мной!

Сумочка со щелчком открывается. Из полумрака меня молча пронзает сверкающий взгляд. Я вдруг начинаю жалеть о каждом своем слове. Я всё испортила.

Снова.

– Я тоже, Маринетт. Я тоже злюсь на тебя.

Высокий голос становится тверже, наполненный сдерживаемыми рыданиями:

– Для меня тоже не проходит и дня без вопроса: почему я всё еще живу. Или почему выжила ты. Если бы можно было вернуться назад и обменяться ролями. Если бы только можно было… уйти вместо!

Глаза сверкают горечью, а потом закрываются.

– Пережить – это хуже всего. И еще хуже, когда приходится оставаться с тобой. С тобой, которой повезло быть здесь. Повезло выжить.

Голос затихает. Тяжело дыша, я чувствую, как горячие слезы текут по моим щекам. Я медленно осознаю, что всё это означает.

Мне без конца повторяют, что я должна быть благодарна за то, что еще жива. Что нормально оплакивать умерших, но пора уже двигаться дальше и переключиться на другое. Что именно этого умершие, вероятно, желали бы для нас, спасшихся, выживших. Что это значит почтить их память, уважать их волю.

Мне говорили, что нормально винить себя за то, что выжила. Но никогда, никогда мне не говорили, что нормально злиться на других за то, что они еще живы. И никогда я не осмеливалась в этом признаться. Мне было слишком стыдно…

До сегодняшнего дня. До этого мгновения.

– Со мной то же самое, Маринетт. Обида на тебя жила в моей душе…

Я съеживаюсь на скамейке, сотрясаемая немым рыданием. Голос едко продолжает:

– И всё еще живет. И думаю, я еще больше ненавижу себя за это, поскольку на самом деле никто не виноват. Ни ты, ни я. И всё же я злюсь на тебя. А значит, и ты имеешь право злиться на меня. Ты же злишься на меня?

За горечью и глухой яростью я различаю грусть и даже мольбу. Значит, не одна я до такой степени сожалею о происшедшем. Не одна я испытываю такую обиду, такую ненависть, глупую и иррациональную, к себе самой и к тому, что я выжила. К тому, что мы выжили.

Я не одна!

Икая, я запускаю руку в сумочку. На моей ладони, затянутой в перчатку, квами дрожит, как я. На грани нервного срыва, но с облегчением я прижимаю маленькое существо к щеке. С забавным, бесконечным облегчением.

Прошлогодняя резня… Всё произошло в основном по моей вине. И хуже того, я выжила. Я выжила, мы выжили. И не только я нахожу это несправедливым. Эгоистичным. Непростительным.

– О, Плагг, прости меня! Прости за всё!

Вместо ответа он молча прижимается к моему лбу. Я чувствую, как давит на шею черный шнурок и Кольцо, которое висит на нем уже год, навсегда деформированное.

Они тоже были тесно связаны, по-своему неразлучны. Поэтому только Плагг может понять, что я сегодня чувствую.

– Прости, Плагг. Прости!

Он принимается мурлыкать, и это мне напоминает то самое жужжание, которое прежде так успокаивало меня.

Твое жужжание!

Плагг. Тот, кто выжил. Тот, кто по этой причине должен ненавидеть меня так же сильно, как ненавидит себя.

Тот, кто, однако, отчаянно держится за меня уже год, как и я ловлю себя на том, что не могу отдалиться от него, несмотря на всю мою глупую обиду и перепады настроения.

Плагг, дрожа, прячется в изгибе моей шеи. Удивленная таким порывом с его стороны, я позволяю ему, съежившись на скамейке, равнодушная к снегу, который становится всё более густым. Когда он издает глухой писк, который слишком напоминает мне собственные приглушенные рыдания прошлой ночью, я в свою очередь разражаюсь слезами.

Мы всегда справлялись с горем каждый по-своему, каждый в своем углу, более-менее молча. Но впервые за год мы плачем вместе.

День + 365…

...День 0. Час 0.

2WEI – In the end (official Linkin Park Epic Cover) (беспрерывно)

https://youtu.be/XtkCkMwmqVU?t=135

С ней всё хорошо. Сосредоточься.

Я во весь дух бегу к пропасти. Почва вздрагивает через равные промежутки времени.

Могло быть и хуже. Но с ней всё хорошо. Беги, она рассчитывает на тебя.

Я едва успел оставить ее, а страх уже терзает меня. Я снова и снова вижу черную фигуру с красными татуировками, которую с трудом можно назвать человеческой, которая вдруг без предупреждения рухнула. Прожилки, до той поры сияющие, почти все вдруг потускнели. Эбеновая кожа, ставшая серой и пыльной, пористой, как дерево, превратившееся в пепел после того, как несколько раз прошло через огонь. Две пары глаз, пустых и погасших, которым понадобилось столько времени, чтобы отреагировать на мой зов…

Я в самом деле поверил. Что она…

В полумраке коридора я спотыкаюсь и лечу кувырком среди обломков. В ужасе вскакиваю на ноги.

Сосредоточься, проклятье!

Она отменила трансформацию. Она освободила Плагга и Тикки, она истощена, но она в надежном месте и оправится! И Тикки заботится о ней. Теперь моя очередь, и я знаю, что мне остается сделать!

Я бросаю взгляд на ключ, который сжимаю в руке. Занимается заря, и в бледном сером свете мое сердце пропускает удар: ладонь и рука у меня испачканы кровью. Но я знаю, что это не моя кровь. Это кровь Маринетт. Оставшаяся на моих руках, когда я нес ее. Где она была ранена? В полумраке подземного помещения я ничего не заметил!

«Мой друг и… мой лучший друг».

Ее образ преследует меня. Я слышу ее бесплотный голос, ее сбивчивые слова. Я отдал бы что угодно за возможность вернуться обратно!

Я увеличиваю скорость и прокладываю себе путь среди обломков, которые загромождают выход из подземелья. Дождись меня, моя Леди! Как только смогу, я вернусь за тобой. Я отнесу тебя в больницу, и они вылечат тебя, и всё закончится!

Я добираюсь до пропасти в тот самый момент, когда новый взрыв сотрясает окрестности, более мощный, чем предыдущие. Раздается глухой вопль – Изгнанник.

Из предосторожности я с колотящимся сердцем приседаю на корточки, прислушиваюсь. Разносится еще один взрыв и ударяет в северный край пропасти, который обрушивается в потоке камней и цемента. Я с тревогой изучаю подземный коридор, которым только что пришел. Там ничего не двигается, Маринетт в безопасности – пока?

Я снова устремляюсь вперед. Вижу Изгнанника.

– Плагг! Всё в порядке!

В мгновение ока Плагг уже оказывается рядом со мной. Его глаза вызывающе пылают.

– Давно пора, пацан! Пошли! – ворчит он, обнажив клыки.

Я пораженно застываю, обнаружив результат его атак: пропасть выглядит более широкой и глубокой, чем когда я уносил потерявшую сознание Маринетт. Не хватает нескольких бетонных пилонов, новые кратеры еще дымятся, а металлическая пирамида, уже бывшая в жалком состоянии после падения, теперь разбросана по всем углам поля сражения. Изгнанник в виде тигра лежит среди обломков, выглядя измотанным. Плагг нервно летает надо мной, словно готовый при малейшей угрозе броситься в атаку. Его обычно беспечная аура сейчас почти искрит.

Я уже видел, на что способен Изгнанник, когда Маринетт сражалась с ним. Так с каких пор квами столь могущественны?! Есть ли вообще смысл мне трансформироваться?

– Плагг… Ты правда думаешь, что я нужен тебе?

– Не говори глупостей, я едва контролирую себя! Если я не буду осторожен, исчезнет половина квартала – вместе с тобой!

– Что?!

Изгнанник корчится от боли. Он издает странное рычание, почти бульканье, гигантское полупрозрачное тело сотрясается судорогами. Я сжимаю правый кулак, с облегчением чувствуя на пальце Кольцо.

– Плагг, трансформируй м…

– ПОГОДИ!

Крик Плагга резко останавливает меня. Я вопрошаю его взглядом: он кажется… испуганным?

Изгнанника снова сотрясает, потом из его раскрытой глотки вытекает огненно-красная светящаяся жидкость. Совсем не такая, как огненная стрела, она течет по земле, раскаленная словно лава.

Тигр сворачивается в комок, а потом его темный туман растекается по пропасти. В сердце черного вихря на мгновение появляется распластавшийся человеческий силуэт. Сейчас или никогда!

– Я ЗАЙМУСЬ ЭТИМ! ЛОЖИСЬ!

Плагг со скоростью молнии открыто несется к Изгнаннику. Но вместо того, чтобы атаковать его, он погружается в обломки, отрывает целый кусок бетона и уносит светящуюся лужу в небо.

– Плагг?!

Бетонная плита проходит мимо последних болтающихся остатков пирамиды и исчезает среди облаков. В пропасти вдруг воцаряется пугающая тишина.

– Плагг!

Потом небеса раскалывает красная молния. Раздается грохочущий взрыв, и сверхмощная горячая взрывная волна резко бросает меня на землю. Потрясенный, я едва успеваю восстановить дыхание, когда маленький черный шар падает рядом со мной. Не в силах противостоять вихрям, Плагг долетает до меня и проскальзывает в укрытие моих скрещенных рук. Он еще горячий, словно был очень – слишком – близко к взрыву.

– Что… Что это было? – ошеломленно шепчу я.

– Роаар. Один из моих братьев. Я не думал, что ударил так сильно. Уже два уничтоженных Армилляра!..

Я слышу в его голосе словно рыдание, и это разбивает мне сердце. От силы взрыва целый кусок выступающего края позади Изгнанника с грохотом отрывается. Плагг вздрагивает и с тихим сопением берет себя в руки. Когда буря успокаивается, он снова зависает рядом со мной, внимательно следя за малейшим жестом Изгнанника.

– Я видел двор с неба – он в паршивом состоянии. Если освободится еще один Армилляр, всё рискует рухнуть. Так что отныне – никакого катаклизма на нем. Понял?

Я молча киваю. Его кожа еще дымится, одно ухо порвано и висит, мой квами выглядит не ахти, но продолжает властным тоном:

– Каков план? Что тебе сказала Маринетт?

Я просто показываю ему ключ на шнурке. Он застывает, а потом его глаза вспыхивают, словно он уже всё понял.

– Ха! Поистине идея Носителя Света! Давай, пацан, за дело, пока он уязвим. Сейчас!

Он хватает меня за воротник куртки и помогает встать.

– Твоя дульсинея рассчитывает на тебя! Живее, котенок!

Я бросаю на него раздраженный взгляд – это прозвище в его устах никогда не было лестным, и он знает, что я это знаю. Взбодренный насмешкой моего квами, я сжимаю кулак.

– Плагг, трансформируй меня!

Костюм покрывает меня целиком. Я с облегчением обретаю ощущение защиты, силы и свободы. Я вернулся!

Я достаю шест и занимаю оборонительную позицию, анализируя различные доступные мне маневры. Изгнанник выпрямился среди обломков, рыча от ярости, снова защищенный плотным черным дымом. Понемногу он принимает другую форму – гигантскую, но тонкую, почти бесконечную, снабженную длинными рогами. Золотые прожилки сверкают на его черной коже, ставшей чешуйчатой. Его глаза яростно пылают новой энергией. Он потихоньку начинает подниматься в воздух, и его петушиные лапы разрезают воздух острыми когтями. Я ошеломленно сглатываю. Все Армилляры Шкатулки связаны со знаками китайского зодиака, и, похоже, удача снова отвернулась от меня.

Среди всех созданий, воплощенных в Армиллярах, надо было, чтобы мне попался Дракон. Проклятый азиатский дракон!

Я бросаю взгляд на ключ, который мне доверила Маринетт. Она раздобыла его, когда была в высшей форме. Если не считать того, что он еще теплый и вибрирует знакомой энергией – возможно, энергией Тикки – он выглядит самым обыкновенным.

«Просто дай ему… этот ключ. Когда он повесит его на шею…»

В ожидании, когда смогу прикоснуться к Изгнаннику, я опускаю ключ в один из карманов. Я никогда не сомневался в порой замысловатых планах моей Леди, и не собираюсь начинать сегодня! Но где же Изгнанник среди всей этой массы дыма? И как повесить ключ ему на шею?

Дракон с глухим рыком устремляется ко мне. Хотя он умеет летать, безумные размеры делают его медлительным и не слишком ловким, и я без большого труда уворачиваюсь от него. Он бросается за мной, но плохо рассчитав вираж, длинное тело тяжело царапает край пропасти. Мне надо удалить его от двора, иначе Маринетт рискует оказаться погребенной в подземелье!

Для начала я уведу его из пропасти. А потом – на крыши! Там у меня будет больше обзора и свободы движения, чем в этой дыре.

Я хватаю шест и быстро просчитываю путь. Следя за тем, чтобы дракон следовал за мной, я устремляюсь вверх и в несколько прыжков преодолеваю разнообразные стены из обвалов, приземлившись на эспланаде двора Наполеона. Мое внимание привлекает мигалка: вдалеке, рядом с Аркой на площади Каррузель за нами наблюдает скопление полицейских и военных. Целый флот вертолетов летает над площадью, оставаясь на благоразумном расстоянии. Неважно, пока они не атакуют!

Я машинально смотрю в небо, которое окрашивается первыми отблесками зари. Надо заканчивать. Позволить Изгнаннику подойти ближе – очень близко. Достаточно, чтобы он разглядел ключ, и тот взывал бы у него реакцию.

Я доверяю тебе, моя Леди!

– Изгнанник!

Он отвечает мне ревом. Черная, мечущая громы и молнии голова дракона появляется из пропасти. Он вертится в воздухе, и его почти нереальные колебания с трудом можно предугадать. Сверкающие яростью белые глаза впиваются в меня, и он тут же ускоряется. Я вскидываю шест, готовый удирать.

Давай, подходи!

Серебристая вспышка из пропасти резко останавливает нас обоих. Я с ужасом вижу, как подземная часть, где я оставил Маринетт, освещается знакомым сиянием – Талисман Удачи. Что она собирается делать? Запустить Чудесное Исцеление? Слишком рано! А что, если…

Дракон весь вздрагивает, выглядя загипнотизированным аурой Талисмана Удачи. Пучок света исчез, но ущерб уже нанесен. С потусторонним ревом дракон разворачивается, бросается прямо в ее направлении и с силой ударяет нагромождение обломков, вырывая громадные куски бетона и земли. Я бледнею.

– Изгнанник! НЕТ!

Когтями и клыками он пытается расширить доступ в подземный вестибюль. Не думая, я прыгаю на его бесконечный двигающийся хребет, пользуюсь его изгибами, чтобы в несколько прыжков добраться до шеи. Раздвигаю шест и напрягаю мышцы, устремляюсь к его голове.

– Сражайся!

I tried so hard and got so far

But in the end, it doesn’t even matter

Еще в воздухе я ударяю изо всех сил. Шест с оглушающим треском врезается в его лоб – вибрация отдает мне до плеч. Он вопит от боли и теряет интерес к подземелью, чтобы, обнажив клыки, подняться ко мне. Я знаю, что сказал Плагг, но у меня нет выбора. Или это, или он сожрет меня, а потом настанет очередь Маринетт!

Я вооружаю правую руку.

– Катаклизм!

Моя ладонь, сверкающая энергией, соприкасается с его мордой – катаклизм разливается, пронзает его насквозь. Дракон вопит от боли, сотрясаемый такими судорогами, что отталкивает меня. Отброшенный назад ударом, я опираюсь о бетонную колонну и снова прыгаю к Изгнаннику, держа шест на изготовке, засунув руку в карман. Через мгновение он должен потерять свою форму. Снова появится человек, и тогда я смогу повесить ему ключ на шею!

Сейчас или никогда!

Как вдруг от предупреждающей дрожи у меня встают дыбом волосы на затылке. Дыхание. Надо мной. Нет времени увернуться.

Хвост дракона сбивает меня на лету, прихлопывает к земле, которая трескается от удара. На короткое мгновение мои чувства спутываются, шест выпадает из руки. Дыхание перехватывает от боли, я едва успеваю перекатиться на спину, когда вижу, как на меня опускается темный острый коготь. Я вытаскиваю ключ из кармана.

I had to fall…

Пан или пропал!

Коготь обрушивается на меня всем своим весом, раздавливает меня целиком. Я хотел бы закричать, но мне не хватает воздуха. Во вспышке сознания я вижу, как раскаленные глаза Изгнанника приближаются, как сверкают его клыки, больше меня размером. В состоянии прострации я протягиваю к нему дрожащий кулак – ключ прекрасно видно.

…to lose it all

Он ревет. Горячее дыхание омывает мое лицо. Коготь нажимает сильнее, земля подо мной оседает. Кажется, на короткое мгновение я теряю сознание.

Когда я прихожу в себя, у меня всё болит, но коготь исчез. Я снова могу дышать, хотя каждый вздох отдается дикой болью в ребрах. Дрожа, я переворачиваюсь набок. Я не слышу ничего, кроме приглушенного шипения, которое ввинчивается в череп. Тряхнув головой в надежде побыстрее избавиться от него, я, пошатываясь, поднимаюсь…

…когда раздается хруст – не снаружи, а во мне. Резкая боль пронзает левую ногу – сильнее, чем всё остальное. Я вскрикиваю и едва не падаю во второй раз.

Проклятье… Вставай!

Я переношу вес на другую, почти невредимую ногу, выпрямляюсь и встречаюсь взглядом с расширившимися глазами Изгнанника. По-прежнему дракон, он расположился на земле и застыл в собранной позе, словно готовясь защищаться. После некоторого ступора я делаю к нему несколько хромающих шагов, и он испуганно вздрагивает, его большие глаза не отрываются от ключа, ноздри трепещут. Я слабо ухмыляюсь.

Победа, моя Леди.

– Ты знаешь, что это, не так ли?

Еще наполовину оглохший после его последнего вопля, я с трудом слышу собственный голос – хриплый и невнятный. Вдруг закашлявшись, я выплевываю струю крови.

– Это она, – с трудом хриплю я. – Это Ледибаг создала его. Для тебя.

But in the end…

Изгнанник не реагирует. Хромая, я приближаюсь, и на каждом шагу ногу и позвоночник пронзают раскаленные кинжалы. Я храбро вытягиваю перед собой руку, ключ покачивается на шнурке.

– Всё конечно.

Дракон на расстоянии вытянутой руки. Он не шевелится, словно загипнотизированный. После короткого колебания я кладу ключ на его невредимую морду, которую я, однако, немного раньше ударил катаклизмом.

Раскат грома. И всего за секунду дым исчезает. Полностью.

Остается черная фигура с красными прожилками на коже, одетая в простую тунику, обожженную и разорванную. Человек – крошечный, сгорбленный, тщедушный. Редкие волосы, иссеченное морщинами лицо.

– Мастер Фу.

Он поднимает на меня лишенные выражения белые глаза. Когда я преодолеваю последние разделяющие нас метры, он не реагирует, его руки бессильно болтаются. Я беру шнурок двумя руками и осторожно вешаю ему на шею. Ключ падает ему на грудь, и он молча опускает на него взгляд.

– Мастер?

Молчание назидательно. Потом он, наконец, шепчет словно молитву, словно лейтмотив:

– Не открывай дверь… Не открывай дверь.

Он аккуратно берет ключ узловатыми пальцами и убирает его под тунику. Его глаза закрываются. После долгого мгновения апатии его губы изгибаются, а потом растягиваются в легкой улыбке. Две слезы скатываются из уголков глаз.

– Мастер?

– Спасибо. Спасибо, Черный Кот.

Он открывает глаза: на меня смотрят ореховые глаза – изможденные, но благодарные. Я облегченно вздыхаю. Он вернулся, наконец!

– И… И что теперь? – хрипло произношу я.

Его доброжелательная улыбка становится увереннее:

– Теперь я сделаю всё возможное, чтобы удержать квами. Вам с Ледибаг пора удалиться.

– Чт.. Что?

…it doesn’t even matter

Он дергается. Его черная кожа украшается другими прожилками, бесчисленными и разноцветными, как было, когда Изгнанник поглотил все Армилляры. В воздухе разносится странное напряжение, более горячее, более агрессивное, чем раньше. Удушающее. Которое усиливается с каждой секундой.

– Всё закончилось. Моя трансформация сейчас спадет. В то мгновение, когда я верну себе человеческую форму, больше ничто не будет удерживать энергию квами. Теперь, когда у них больше нет ни сознания, ни Камней Чудес, их силы вырвутся, вернутся в Природу. Тебе нельзя оставаться. Иначе ты тоже погибнешь.

Я вздрагиваю, ошеломленный. Я снова вижу уничтоженную Шкатулку и освобожденных квами – потерянных, разрушительных.

– Уходи.

Нет. Ледибаг!

Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Не обращая внимания на боль, которая пронзает ногу и бока, я поспешно направляюсь к подземному вестибюлю. У меня за спиной аура квами не перестает развертываться, настолько четкая, что я нервно вздрагиваю. Быстрее!

– Ледибаг?

А что, если она активирует Чудесное Исцеление? Кто знает?

– Моя Леди! Сейчас!

С помощью ночного зрения я кое-как пробираюсь среди обломков, усеивающих коридор. Но никто не выходит мне навстречу. Я, наконец, вижу ее – точно там, где оставил. В боевом костюме, но лежащую, неподвижную. Сердце пропускает удар.

– Ледибаг!

Мой голос разносится по подземелью, пронзительный и задыхающийся. Ледибаг не реагирует. Я добираюсь до нее, бросив лишь взгляд на ее йо-йо – размотанное, брошенное – и на Талисман Удачи рядом с ней – громадный щит, помеченный крестом, как у рыцарей в древности. Я беру ее за плечи, аккуратно приподнимаю. Костюм полностью покрывает ее, но кровь сочится из-за воротника, пропитывая землю. Она бледнее мертвой. Ее сердце…

Я кладу дрожащую ладонь на испачканную кровью шею. Ее сердце бьется. Едва-едва, но бьется.

– Ледибаг, держись!

Из последних сил я беру щит и обнаруживаю, что его внутренняя сторона снабжена ремнями. Я надеваю его на спину на манер рюкзака – по крайней мере, так у меня будут свободны руки, – после чего торопливо сворачиваю нить йо-йо и засовываю его за пояс. Поспешно, но с тысячью предосторожностей, я беру мою Леди на руки. Она вдруг стонет от боли.

– Всё будет хорошо. Держись, скоро всё закончится.

Она снова стонет, слабее. Ответ? Неважно, этот звук разбивает мне сердце настолько же, насколько успокаивает.

Я делаю несколько шагов к концу вестибюля, потом подавленно останавливаюсь. Обвалы полностью изменили помещения. Я уже не уверен, что найду узкий коридор, которым пришел во время их сражения титанов. Я даже не знаю, проходим ли еще путь до Лувра… Добраться до двора через пропасть – рискованно, но это и лучшее решение для бегства!

Я иду в противоположном направлении, прижав к себе драгоценную ношу, сжав челюсти от боли при каждом шаге, со слезами на глазах.

Шевелись! Плакать будешь потом…

Я вываливаюсь на поле битвы, опустошенное огненной бурей, и сильные постоянно меняющиеся ветра едва не сносят меня. Плавающие вокруг разнообразные энергии чувствуются почти физически, ощущаются угрожающими для моих обостренных Плаггом чувств. Взгляд на Изгнанника вызывает у меня дрожь ужаса: распростертая в центре пропасти, его фигура уже не черная, а раскрашенная тысячью цветов, вибрирующих, сверкающих. Его шепот раздается одновременно отовсюду, как голос Маринетт, когда она была в высшей форме:

«Уходите. Быстро».

Я устремляюсь к уступам, окружающим пропасть, но моментально теряю иллюзии: это высоко, слишком высоко, чтобы я мог достигнуть поверхности с Ледибаг на руках даже в несколько прыжков! Мой шест неизвестно где, а раненая нога серьезно стесняет движения…