Текст книги "Во имя наших царств (СИ)"

Автор книги: big_bad_barnes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)

– Никто не должен погибнуть из-за нас, Локи. Я этого не допущу.

– Ты. Никуда. Не вернёшься, – асгардиец подался к ней. Он выглядел так, словно был готов скорее сгореть заживо, чем отпустить её от себя хотя бы на шаг. Его синий взгляд стал одержимым. – Ты моя невеста. Ты почти асгардийка. Он не имеет права диктовать нам условия, а тем более угрожать!

– Раллард не угрожает. Он просто сделает это, – Сибилла точно это знала. Она не могла без слёз смотреть в лицо, которое так любила, но принцесса не имела права проявлять слабость перед посторонними. Мир может отнять у неё, что угодно: право выбора, свободу, будущее, любовь, но только не гордость.

Локи упрямо мотнул головой. Он не желал слушать.

– А, как же ты? Что он сделает с тобой?.. Отец! – вдруг, принц отвернулся от Сиб и снова обратился к Одину. – Раллард – больной, сдвинутый ублюдок! Слухи о его жестокости – не выдумка. Он избивал Сибиллу за обыкновенное непослушание, представь, что он сделает с ней теперь. Да он просто убьёт её!

Да, возможно. Раллард может казнить её, может сгноить в темнице, подвергнуть пыткам и всеобщему поруганию – что угодно. Принцесса наивно полагала, что пока она в Асгарде, брат не сможет причинить ей боль, только не учла, что его ненависть и жажда мести может оказаться сильнее желания заключить союз с Одином. Они с Локи смели надеяться, что в конце концов Раллард успокоится и удовлетворится младшим царевичем Асгарда, но, кажется, это было ошибкой.

Небо, как они могли быть такими наивными? Любовь застила им глаза и сделала глупыми.

– Не говори глупостей, Локи, этого не будет, – тем временем ответил Всеотец. Ещё один наивный слепец? – Мы вернём принцессу в Ванахейм лишь на условиях её полной неприкосновенности.

– Вернём?! – выплюнул Локи. Он почти кричал. – То есть, ты уже всё решил?!

Фригга встревожено обернулась и взглянула на принцессу, а потом снова обратилась к мужу:

– Я думаю, ты поспешил, дорогой. Мы вместе должны придумать, как быть дальше. Гнев владыки Ралларда понятен, но я не думаю, что с ним нельзя договориться!

– Нельзя, мадам… – снова прошелестела Сибилла. Требование брата ошеломило её, но она быстро осознала то, что будет дальше, попыталась принять это и понемногу обрела голос. Настало время собирать камни. – Если Асгард не выполнит его требования, это взбесит Ралларда ещё сильнее. Я хорошо его знаю. Он опасен и пойдёт до конца. Вы должны меня вернуть.

– Нет! – снова рявкнул Локи, но его голос проигнорировали.

Всеотец посмотрел на Сиб.

– Мы вернём принцессу на её родину, как того требует её король и этим успокоим его гнев. Тем временем, мы начнём переговоры…

– Ты действительно думаешь, что Раллард станет с нами договариваться?! Ты, могучий царь Асгарда, защитник девяти миров! С каких пор ты стал так слеп?! – теперь Локи в самом деле кричал, но Один не отреагировал на его непочтительность. Его тяжелый взгляд стрельнул с принцессы на сына, и он договорил:

– Мы найдём, что предложить королю Ванахейма за руку его сестры, и уговорим его вернуть её нам и дать согласие на этот брак, как полагается. Вы двое… Ваши действия потянули за собой последствия, которые могут обернуться бедой для всех нас и принести горе Асгарду. Но если ты, Локи, думаешь, что мы не сделаем всё возможное, чтобы вернуть принцессу, которая стала дорогой нашему сердцам, то ты ошибаешься. Мы договоримся с Раллардом, а потом она вернётся в Асгард и станет асгардийской царевной.

– Ты не можешь..!

– Могу, – отрезал Всеотец. – И сделаю. Когда всё закончится, то так и быть, я дам согласие на этот брак, и вы получите свадьбу, достойную вашего происхождения и титулов. После этого вы сможете жить в этом дворце или получите от меня в подарок собственный, но я не стану рисковать царством и жизнями подданных только потому, что мой младший сын возжелал невесту брата!

Сиб отвела взгляд. Слова царя ранили её, но она не винила его за резкость – он принял правильное и необходимое решение. Каким бы жестоким оно не казалось.

– Ради неба, Один! – воскликнула Фригга. – Это безумие!

– Я не могу жертвовать тысячами ради двоих… Да если один из этих двоих – мой сын.

– Неужели ты не понимаешь, что у них всё серьёзно?.. Сибилла – одна из нас! Она практически наша дочь!.. А что, если случилось так, что эта девочка прямо сейчас носит нашего внука? Ты готов отправить его в Ванахейм? Отдать в руки безумцу?!

Сибилла не была беременна, но даже если бы и была, то Ралларда это бы не остановило, а даже напротив, взбесило бы ещё больше. Один снова перевёл взгляд на принцессу.

– Вы носите дитя моего сына, Ваше высочество?

– Нет, мой царь, – Сиб ответила честно. Она тщательно заботилась об этом, поэтому могла быть уверена в том, что говорит.

Хотя, может, ей стоило бы соврать? Всеотец вряд ли отправил бы свою плоть и кровь в чужое царство, а брат, возможно, остерёгся бы угрожать царскому наследнику, пускай и нерождённому – ей стоило просто открыть рот и немного солгать, но принцесса не хотела приносить в этот дворец ещё больше обмана.

Хватит. Она не станет начинать новую главу своей жизни с очередной лжи – что бы не случилось, какое бы наказание не ждало её в Ванахейме, Сибилла больше не будет скрываться и лгать, даже если от этого будет зависеть её жизнь.

Царь кивнул. Кажется, ответ Сиб стал для него облегчением.

– Значит, говорить больше не о чем. Собирайтесь, принцесса. Завтра поутру Хеймдалль переправит вас в Ванахейм, но я уверен, что скоро вы вернётесь обратно. Будьте уверены, что мы приложим для этого все возможные усилия.

– Да, милорд, – послушно прошелестела царевна, но она знала, что больше не вернётся.

Раллард этого не позволит. Это конец. Принцесса понимала, что никакие уговоры Всеотца не заставят брата вернуть её обратно в Асгард, но пыталась принять свой приговор с достоинством, но Локи верил в благополучный исход не больше неё самой.

– Нет, – прорычал принц. Он словно обезумел. – Она не вернётся, он её не отпустит, неужели ты этого не понимаешь?!

– Разговор окончен, – отрезал Один, но его младшего сына этот ответ не устроил. Он двинулся вперёд и взошел на ступеньки перед троном.

– Если Сибилла уедет, то я уеду вместе с ней.

– Я не даю тебе разрешения. Ты – иноземный царевич, ты не можешь являться в чужие царства без приглашения, Раллард этого не потерпит.

– А я не потерплю, чтобы мою невесту передавали с рук в руки, точно какую-то вещь! – снова заорал Локи. – Она вам не принадлежит! Ни тебе, ни тому больному ублюдку, который сидит на троне Ванахейма!

– Локи, пожалуйста… – тихо попросила Сиб. Она не могла выносить его отчаяние, но асгардиец не собирался успокаиваться.

– Ты никуда не поедешь, – он снова обернулся к ней, и его вид – распалённый, яростный, безумный, заставил горло принцессы сжаться. Она не должна плакать. Ей нельзя плакать!

Царевна покачала головой. Эти синие глаза прожигали её насквозь.

– Поеду. Твой отец прав, это только наша вина. Невинные не должны страдать из-за нас.

– Нет! Я не позволю Ралларду тебе навредить! – в голосе Локи была такая паника, словно король Ванахейма четвертовал Сиб прямо у него на глазах. – Я использую магию. Я превращу тебя в кого-то другого, они не сделают это с нами!

Сибилла снова мотнула головой и попыталась сглотнуть чёртов комок боли, застрявший в её горле. Она знала, что если заговорит, то её голос обязательно сорвётся и принцесса разрыдается, поэтому она предпочла не говорить вообще – краем глаза ванахеймка видела, с каким невысказанным шоком глядел на неё Тор, и как отвернулась Фригга… Ей показалось, или в глазах царицы стояли слёзы? Но, это не важно.

– Этого я и боялся, – выдохнул Один. Царь на мгновение замолчал, словно собирался с силами, а потом повысил голос – он разнёсся по всему залу и прозвенел в каждом его углу. – Стража!

Стража? Зачем Всеотец звал стражу? Сибилла недоумённо повернулась на тяжелый звук отодвигающейся двери и увидела, как в тронный зал вбегают четверо стражников – гремя латами, они быстро преодолели расстояние до трона, а потом Один сказал:

– Отведите царевича Локи в его покои. Выставите усиленную охрану. Никого не впускать.

– Что?! – принц не поверил своим ушам, впрочем, как и наследник.

Желая защитить брата, Тор двинулся к трону.

– Что ты делаешь, отец?!

– Предостерегаю твоего брата от необдуманных действий. Я не позволю ему совершить глупость и нарушить мир.

– Ты – могучий защитник мира в девяти царствах! Ралларду не удастся нас победить, как ты можешь плясать под его дудку?! – недоумевал наследник, а Сибилла видела, как Один поджал губы. Ещё она видела, как стража обступила Локи со всех сторон, а он глядел на отца в таком шоке, словно видел его впервые.

– Ты прав, сын, – наконец, сказал Всеотец, негромко. – Я – защитник девяти царств, поэтому обязан поддерживать с них мир любой ценой… А теперь, уведите царевича Локи прочь, пока он не натворил того, о чём потом горько пожалеет.

========== Глава 39. Последняя страница. ==========

Комментарий к Глава 39. Последняя страница.

Эх… Вот мы и добрались до развязки, мои дорогие. Это мой первый фик, работа над ним затянулась на 9 месяцев, и мне хотелось бросить писать чуть ли не после каждой главы, но это был очень интересный опыт. Странный, но интересный. Я благодарна всем, что читал эту историю, комментировал и ставил пальцы вверх, вы восхитительны! Если моя работа порадовала хоть одного человека, значит, я со своей задачей справилась. Спасибо!

Всем добра, мои хорошие. Улыбайтесь чаще!

https://bigbadbarnes.tumblr.com/

Щелкнул замок.

Локи медленно поднял голову и вяло моргнул: первый свет нового дня неохотно пробивался в покои и тускло пробуждал комнату к жизни. Этот свет ещё не обладал заразительной румяностью зари – солнце пока не взошло – оттого-то чёрный воздух передней казался не золотистым, а мертвенно серым.

Принц сидел в этой серости, словно в болотной тине.

Сколько это продолжалось? Час? Месяц? Столетие? Если подумать, то царевич был заперт в покоях чуть меньше суток, но ему казалось, что прошла вечность: он словно заново родился, вырос, постарел, умер – и всё в этих стенах. Всего за один чёртов день и одну бесконечно долгую ночь.

Самую ужасную ночь всей его жизни.

– Локи? – кто-то вошел в переднюю и позвал.

Принц без интереса всмотрелся в предутреннюю серость и различил фигуру, замершей у распахнутой двери, Фригги. Небо, какого чёрта ей нужно?!

– Локи? Ты здесь? – снова окликнула царица. В комнате было темно, даже камин не горел, поэтому она не сразу различила на полу у софы чёрный сгусток силуэта царевича – только когда тьма шевельнулась, отвечая на зов, стало понятно, что пленник не сбежал и всё ещё находится в покоях.

Все боялись, что он сотворит какую-то глупость, но, кажется, меры предосторожности оказались достаточно сильными, чтобы противостоять попыткам Локи вскрыть замок и оглушить часовых усыпляющим заклятием. Принц отчаянно пытался выбраться из покоев до глубокой ночи, хотя и понимал, что Всеотец наверняка предпринял всё, чтобы ему не удалось добраться до Сибиллы и усложнить её возвращение в Ванахейм. Под его дверью дежурила дюжина элитных воинов из отряда, которые конвоируют и охраняют пленников в подземелье, и Локи не сомневался, что столько же охраняет комнаты принцессы. Ближе к вечеру он попытался создать иллюзию пожара в коридоре и начать суматоху, но когда бесчисленные попытки воздействовать на ближайшего воина за дверью оказались бесполезными, царевич понял, что Один предусмотрительно наложил на его покои ограждающие чары. Чтобы сломать их, принцу пришлось бы разбирать невидимую стену воли царя по крупице, атакуя её изнуряющими заклятиями снова и снова, но чтобы сломать это колдовство, потребуются несколько дней, а у Локи не было столько времени.

Всего через несколько часов Сибиллу отправят в Ванахейм, но царевич не мог этому помешать. Он чувствовал себя бесполезным, убогим, никчёмным дерьмом – отвращение к самому себе разъедало разум асгардийца не хуже чёрной злобы, которая расползлась вокруг плотно и густо, забираясь в каждый угол и забивая собою каждую щель. Локи дышал этой злостью, пропускал через себя – она заполнила его, вытесняя всё остальное. Асгардиец ненавидел себя, ненавидел весь мир, ведь он подвёл её. Свою принцессу.

Свою любовь.

Проклятье, как он мог быть таким идиотом? Принц должен был предусмотреть, что ярость Ралларда может дойти до крайности и понимать, что Один не пойдёт на конфликт – только не ради младшего сына! Асгардиец должен был быть готов и к такому исходу, был обязан предвидеть и предотвратить, защитить Сибиллу, уберечь её от последствий их общих решений, но он не смог. Не сумел. Кретин… Локи упивался чувством вины, давился ненавистью к самому себе, глотая и выплёвывая её снова и снова, пока вовсе не утратил чувство вкуса и перестал различать, где заканчивалась боль и начиналась злоба. Он пережевывал все эмоции за раз – или это эмоции пережевывали его? – и ещё никогда в жизни принц не чувствовал себя так хреново.

Поэтому, когда впервые за прошедшие сутки дверь открылась, и в покои вошел гость, Локи не почувствовал ничего. Ему было всё равно.

– Зачем ты пришла, мама? – выплюнул он вперемешку с самоистязанием.

Фригга прикрыла за собой дверь и осторожно ступила вперёд. В конце концов, ей надоело красться в темноте, и она сотворила заклятие, от которого давно потухший камин вспыхнул так жарко, что царевичу пришлось зажмуриться. После долгой тьмы свет резанул его глаза, словно удар.

– Ты просидел так всю ночь? – осведомилась царица.

Одежда её сына была помята, впрочем, как и он сам – если подумать, то Локи толком не спал почти двое суток, и это закономерно отразилось на его внешнем виде. Он казался призраком – бледным, замученным, растрёпанным, но едва ли принцу было дело до того, как он выглядит.

– Что ж… ты всегда был склонен к драматизму, – хмыкнула Фригга. Она пересекла переднюю, приблизилась к царевичу, а тот поднял голову и со злостью посмотрел на мать.

– Драматизму? – переспросил асгардиец. Он варился в собственной ярости слишком долго, чтобы реагировать на подобные замечания без злости. Если царица пришла, чтобы его учить, то пусть убирается в пекло! – Один запер меня, точно дикое животное! А ты ничего не сделала, чтобы ему помешать, ничего! Прикажешь целовать вам за это руки?!

Царица удивлённо подняла бровь. Её волосы были уложены в ту же причёску, что и прошлым утром – видимо, она тоже ещё не ложилась.

Есть ли хоть кто-то в этом долбаном дворце, кто спал этой ночью?

– Ты сам виноват, сын. Если бы ты не грозился помешать возвращению Сибиллы на родину, тебя бы никто не запирал.

Локи возмущенно хапнул сбитый душный воздух. Как она могла говорить об этом так легко, словно это действительно его вина?! Царица защищала Одина и обвиняла сына, и вдруг, царевич почувствовал такую злость, что на мгновение даже не мог поверить в то, что способен ощутить что-то подобное по отношению к собственной матери. Его синие глаза впились в Фриггу, словно он впервые её увидел, и пока его мозг отчаянно пытался переварить новую волну разочарования и гнева, царица продолжила говорить:

– Мне нравится Сибилла… Она хорошая девушка. Я уже говорила тебе, что не виню вас за обман, но, ради неба, Локи! Вы ведь не пара крестьян, чью помолвку можно решить мешком зерна или половиной дюжины коз! Вы ведёте за собой народы, дорогой. Закономерно, что у ваших действий появились серьёзные последствия, и сгладить их не просто, – Фригга протянула руку, чтобы пригладить растрёпанные волосы Локи, но тот раздраженно отпрянул. Мать устало вздохнула и отступила. – Раллард разгневан, и имеет на это полное право. Он отправлял сестру в Асгард в уверенности, что она станет царицей, а вместо этого получил новости о том, что её поймали в твоём обществе… Чего ты ждал? Одобрения и братского благословения? Этот парень – один из самых опасных правителей галактики, твой отец не мог просто послать его к чёрту и не выполнить его условия. Один не может…

– Один может всё! – Локи не выдержал. Царица способна оправдать и защитить любого, но только не своего младшего сына. Принц смотрел на неё с отвращением, а Фригга была слишком проницательна, чтобы этого не заметить, и слишком горда, чтобы оставить без внимания.

Она поджала губы и хмуро посмотрела на сидящего у софы сына сверху вниз.

– Я напомню тебе, Локи, что Один – отец не только двум детям. Он отец десяти триллионов душ, которые обязан защищать, не смотря ни на что. Ты поставил безопасность Асгарда под удар, поэтому будет справедливо, если за это ты вынесешь небольшие неудобства.

– Наблюдать, как вы отправляете Сиб в руки психопата – это ты называешь небольшими неудобствами?!

– Прекрати драматизировать, – снова попросила Фригга. Она теряла терпение. – Раллард не причинит ей вред, это наше условие. Сибилла дорога не только тебе, Локи. Я люблю её, как родную дочь, она полюбилась и Тору, и всем придворным, и простому народу, поэтому мы не допустим, чтобы ей навредили.

– Тогда, не отправляйте её в Ванахейм!

– Любовь затуманила тебе разум, сын. Где твоя проницательность? Ты должен понять, что твой отец не может этого сделать, это политика… Сибилла – не дочь мелкого барона, которая может сбежать с кем угодно, и никому не будет до этого дела, – терпеливо твердила царица, но Локи было плевать на её доводы, они злили его ещё сильнее. – Она – сестра короля Ванахейма, его плоть и кровь. Красивейшая из его сестёр, заметь, и обременённая большими обязательствами! Вопрос брака девицы, вроде неё, это вопрос не личной привязанности и воли, а дело государственной важности.

– Не надо учить меня политике, мама!

Фригга дёрнула плечами.

– Раз так, то ты и сам должен понимать, что у Одина нет другого выхода. Он должен выдать девушку как жест доброй воли, а потом улаживать вопрос о вашем браке… Полно, Локи, это всего на несколько недель! Как только Сибилла отправится домой, мы тут же начнём переговоры с её братом и найдём способ вернуть её обратно.

– Раллард ни за что не отдаст её за последыша, – это факт. Почему эти идиоты этого не понимают?!

– Отдаст. Летом вы поженитесь, как полагается. Потерпи.

– Летом? – переспросил принц с усмешкой. – Если ты утверждаешь, что она уезжает всего на пару недель, то к чему ждать со свадьбой до самого лета, если можно устроить её, как только Сиб вернётся?

Он ехидничал, пытаясь уязвить самоуверенность матери, но эта уловка обернулась против него, ведь следующие слова Фригги заставили его задохнуться:

– Всеотец решил, что через два месяца Тор взойдёт на трон… Понадобится время, чтобы после коронации подготовить не менее пышную свадьбу, поэтому вы поженитесь летом. День сможете выбрать сами.

– ЧТО?!

– К тому времени твой отец успеет вернуть Сибиллу обратно, а затем уйдёт на покой и погрузится в сон Одина – он больше не может его откладывать, ведь скоро это может случиться само собой, когда мы будем не готовы… Пускай, сначала Тору придётся править без царицы, но так тому и быть, мы найдём ему пару позже. До вашей свадьбы Сибилла будет жить в тех же покоях, где жила прежде, на тех же правах. Не беспокойся о ней. Я люблю её, как родную, и…

– Значит, вы лишаете меня дорогой женщины, а брата усаживаете на трон?! – Локи не мог в это поверить. Этого просто не могло быть.

Так не бывает!

Его лишают всего. Одной рукой вырывают сердце из груди – жестоко и с кровью, словно живьём срезают мясо с костей, а другой надевают корону на его брата. Это казалось царевичу до того несправедливым, что он едва ли мог принять, что всё происходит на самом деле и мать говорит всерьёз, а Фригга покачала головой.

– Прекрати, Локи, ты думаешь только о себе.

– Зато ты думаешь только о брате!

– Не извращай мои слова. Тебе не на что обижаться. Твой отец придумал, как успокоить бурю, которую вызвали твои поступки, и ты должен быть за это благодарен.

– Он мне больше не отец! – к боли и злости добавилась обида, поэтому принц не смог сдержать крик, и это внезапная вспышка ярости заставила царицу отпрянуть.

Несколько бесконечных секунд её голубые глаза испуганно смотрели на сына, а грудь тяжело вздымалась. Слова царевича хлестнули Фриггу, словно пощечина, но, величественная и царственная, она быстро взяла себя в руки и покачала головой.

– Я уверена, что, когда эмоции стихнут, ты поймёшь, что Один поступил правильно и пожалеешь о своих словах. Это для твоего же блага.

– Если ты пришла убедить меня в том, что Всеотец отсылает Сибиллу, чтобы позаботиться обо мне, а не чтобы у трона моего брата не было врага вроде Ралларда, то у тебя не получилось, – выцедил Локи и отвернулся. Он больше не хотел её видеть.

Он почти её ненавидел!

– Нет, я пришла к тебе не за этим. Твой отец – не чудовище, коим ты хочешь его видеть.

Принц не был в этом уверен, а его мать не успела закончить мысль, ведь тем временем дверь покоев снова отворилась. Зажженный Фриггой камин заметно растворил серый утренний мрак, но асгардиец не видел, кто вошел: вероятно, стража, или слуги принесли завтрак, царевичу было всё равно. Когда, закрываясь, дверь снова стукнула, и комнату заполнил перестук каблуков, Локи даже не поднял головы, и только следующие слова матери заставили его на мгновение перестать упиваться ненавистью к собственным родственникам и присмотреться:

– И это тому подтверждение, – сказала Фригга, уходя в сторону. – Царь желает тебе добра, Локи… добра вам двоим. Возвращение Сибиллы в Ванахейм – вынужденная мера, но скоро всё закончится. А пока… это жест доброй воли. Можете попрощаться.

Принц почти не верил собственным глазам, когда из темноты, в сопровождении Сиф, показалась тоненькая фигура Сиб – бледная, заметно измотанная, но прекрасная, как и прежде. Боги… Локи рывком поднялся на ноги. На мгновение у него потемнело в глазах, и закружилась голова, но асгардиец не был уверен, что стало этому причиной: слишком быстрое движение после целой ночи на полу, или присутствие той, из-за кого окружающий мир вдруг исчез, ведь он видел только свою принцессу. Да, это была она… Его ванахеймка. Его невеста.

Та, кого он любил и кого подвёл.

Сможет ли он когда-то искупить свою вину? У этой девочки доброе сердце и она наверняка уже его простила, но сможет ли Локи простить самого себя? Никогда. Он мог едва мог простить чужую глупость, что уж говорить о своей собственной!

– Я её привела, мадам, – тем временем сказала Сиф. Она кинула короткий взгляд на шокировано замершего царевича, а потом снова посмотрела на Фриггу. Та кивнула.

– Да. Спасибо, дорогая… Оставим их одних.

Темноволосая воительница незамедлительно покинула комнату, а царица двинулась вслед за ней, но в последний момент остановилась и тяжело посмотрела на сына. Его ошалелый взгляд впился в, глядящую на него в ответ, ванахеймскую принцессу так, словно в этом мире не осталось никого, кроме неё, но владычица Асгарда знала, что он всё слышит.

– Я уговорила Одина позволить вам попрощаться на свой страх и риск, Локи. Прошу, не делай глупостей, – царица эмоционально сжала его руку. На этот раз принц не отпрянул. – Повторяю, это всего на несколько недель. Просто скажи «до свидания», и приди в себя, наконец.

Фригга посмотрела в лицо сына так, словно ждала, что он что-то скажет ей в ответ, но нет, Локи не ответил. Его мать неслышно вздохнула и немедля вышла из покоев, и как только дверь за ней закрылась, Сибилла бросилась к принцу, и ощущение её горячих губ заставило его наконец-то выйти из этого странного виноватого ступора и крепко прижать маленькое тело царевны к себе.

– Локи…

Принц закрыл глаза. Он боялся их открывать, ведь ему казалось, что тогда Сиб обязательно исчезнет – останется лишь сладкий запах её волос и призрачное тепло.

У него разрывалось сердце.

– Я боялась, что мне придётся уехать, так тебя и не увидев, – пробормотала принцесса ему в грудь, а Локи судорожно поцеловал её макушку.

– Прости. Это моя вина, милая. Прости меня.

Мог ли он вымолить её прощение? Даже если да, то асгардийцу казалось, он его не заслуживает. Их будущее рушилось – их мир рушился, а царевич никак не мог этому помешать! Он проклинал себя, проклинал Ралларда, Одина – всех, кто был к этому причастен, но какой бы сильной не была его ярость и обида на царя, она не могла сравниться с болью потери, которую Локи испытывал в то последнее утро.

– За что ты просишь прощения? Ты ни в чём не виноват, – ответила Сибилла, поднимая взгляд. Под её серыми глазами лежали чёрные тени, но наряд и причёска царевны находились в идеальном порядке – она уже приготовилась отправиться домой. Принц упрямо покачал головой.

– Я должен был предвидеть… Я должен был быть готов.

– Нет, это моя вина, – возразила Сиб. – Я знаю Ралларда лучше, чем все вы. Я должна была понимать, что… что…

– Мой отец не должен…

– Твой отец поступил, как подобает царю, не нужно его винить. Он заботится о благе народа. Это мудро.

– Он заботится только о своём драгоценном наследнике! – с ненавистью выплюнул Локи, а принцесса печально улыбнулась и покачала головой. Её тёплая ладонь мягко легла на щеку царевича, словно Сиб пыталась успокоить его гнев, но это не помогало – её дурацкая самоотверженность мучила асгардийца ещё сильнее. Он всегда считал её безупречной – в его глазах Сибилла была именно такой, но, кажется, это бессмысленное стремление видеть в других хорошее всё же было её изъяном.

Единственным недостатком.

– Нет, милый, ты просто зол. Это не так. Всеотец прав, никто не должен пострадать из-за того, что мы перешли черту, это просто не честно.

– Всю нашу жизнь мы с тобой заботились о благе наших царств и ничего не просили взамен, но стоило нам протянуть руку за своим, как её тут же отсекли. Это по-твоему честно?! – но принц не унимался. Боль выжигала его изнутри, и он не мог её игнорировать.

– Особы нашего сословия никогда не бывают свободны. Мы – пленники наших титулов, ведь положение обязывает нас нести ответственность за тех, кто зовёт нас царями. Мы ответственны перед тысячами невинных, которые могут погибнуть, если мой брат начнёт войну.

– В пекло невинных! Только мы имеем значение! – раздраженно дёрнулся Локи, но эта вспышка Сибиллу не испугала. Ванахеймка не отпрянула и не отняла руку, ведь понимала, что в принце говорит боль – такая же, как и в ней, ведь то, что она видела в этих синих глазах, таилось и в её собственных.

Сиб медленно покачала головой. Её маленькая ладонь продолжала гладить его чуть шершавую щеку.

– Не говори так, милый… Я знаю, у тебя доброе сердце. Оно всегда таким было. И всегда будет. Ты не злодей, Локи.

– Ты видишь во мне только хорошее, как и во всех остальных. Но я не такой, – пробормотал принц уже тише, а ванахеймка улыбнулась.

– Такой. Я тебя знаю, Локи. Мужчина, которого я полюбила, не может быть злым.

Локи снова закрыл глаза. Если Сибилла так считала, то явно знала о нём что-то, чего царевич не знал о себе сам: он никогда не считал себя добрым, хороший парень – это не про него. Единственный свет, который в нём таился, зажгла сама принцесса в тот далёкий вечер ужина у Фригги, когда сжала руку асгардийца под столом в знак поддержки, а Локи понял, что влюблён, но если Сиб исчезнет, то всему конец.

В чём смысл?

– Пожалуйста, – её голос казался не громче шепота. – Не ссорься с отцом. Не живи ненавистью. Он действительно считает, что помогает нам.

– Тогда он не только трус, а и дурак, – принц не мог смотреть в это красивое лицо без боли. И без злости. Мысль о том, что всего через несколько часов Сибилла окажется в тысячах миль от него, казалась невообразимой, почти оскорбительной, ведь за последний год Локи так привык к её присутствию в своей жизни, что иногда ему казалось, что ванахеймка жила в этом дворце всегда.

Будто до неё он вообще не жил.

– Ты не вернёшься… – пробормотал Локи, не желая верить в уродливую правду собственных слов. Он глядел в серые глаза Сиб и не мог наглядеться. – Твой брат не позволит. Он тебя не отпустит.

Ведь так?

Эти идиоты могут утешаться складной байкой о нескольких неделях сколько угодно, но царевич знал, что это ложь – он чувствовал. Получив Сибиллу, Раллард больше никогда её не отпустит, по крайней мере, добровольно – хуже понимания этого были только догадки о том, какую месть король Ванахейма приготовил для подведшей его сестры. Что он с ней сделает? Заточит в темницу? Подвергнет пыткам? Казнит? Раллард мог сделать с Сиб что угодно. Она была его сестрой и подданной, а значит, он имел право на всё, даже на её жизнь, и когда принц думал об этом, то ощущал не боль, не жалость и даже не страх.

Только ярость.

Локи не знал, что произойдёт, но даже мысль о том, что кто-то может причинить его невесте боль – что кто-то сознательно отправляет её на заклание! – вызывала в нём неконтролируемую, раскалённую добела, слепую злобу. Да… Тот долбаный царственный ванахеймец получит свою сестру обратно, Локи не может этому помешать, но если Беалинг хотя бы на мгновение поверил, что это конец, то он уже проиграл, потому что младший сын Одина скорее позволит снять с себя кожу живьём, чем опустит руки! Принц горел. Он уже давно перестал различать эмоции: его боль, гнев и обида смешались в убийственную, жгучую смесь, и Локи был готов выплеснуть её наружу.

Он ни за что не оставит Сибиллу. Ни за что! Эта женщина наивно видела в нём лучшее, но ради неё он готов предать этот свет и наплевать на долг. Если это будет стоить Асгарду войны – так тому и быть. Погибнут невинные – плевать! Асгардиец был готов идти по колено в крови, испачкать руки и быть проклятым каждым из девяти царств – пускай, если в конце его будут ждать эти серые глаза. Сиб говорит, что счастье двоих не стоит жизней тысяч, но она не понимает, что это не так.

Она стоит всего, что Локи готов сделать ради неё.

– В пекло, – пробормотал принц. Он смотрел в лицо своей ванахеймки сверху вниз, и с каждым мгновением его вера в то, что это не конец, становилась всё крепче. – Я не позволю, чтобы всё закончилось так… К чёрту твоего брата! И к чёрту Одина! Ты моя.

Всю свою жизнь Локи жил в тени и уступал, служил и отдавал, но только не в этот раз. Только не сейчас! Подстёгиваемый этой мыслью, царевич вдруг отступил от Сибиллы и метнулся к своему, как всегда захламлённому, письменному столу: словно одержимый, он стал рывками открывать ящики и выбрасывать из них бумаги и книги, пока, наконец, не нашел то, что искал. То, что изначально должно было стать свадебным подарком, но, кажется, теперь прежние планы больше не имеют значения.

«Тоскующее сердце».

С тех пор, как эта вещь попала в руки Локи, он не мог избавиться от мысли, что она должна принадлежать Сибилле – часто, когда принц оставался один, то доставал старый перстень и долго наблюдал за тем, как на свету камень пробуждается и оживает, являя глубину, из которой родился. В этой странной пляске цвета и света было нечто магическое, затягивающее, и, рассматривая голубые проблески во мраке овального камня, Локи позволял ему поглотить себя точно так, как однажды его поглотила Сиб. Когда царевич смотрел на «Тоскующее сердце», то всегда думал о женщине, которую любил, поэтому в одно зимнее утро принял иллюзию молодого купца и отправился к лучшему ювелиру Асгарда, чтобы изменить старую серебряную оправу перстня на тонкий ободок из белого золота – в самый раз на тонкий женский пальчик. Примерно в это же время в царство Одина прибыл Ниллан, поэтому Локи припрятал кольцо в надежде, что однажды использует его в качестве обручального.