Текст книги "Во имя наших царств (СИ)"

Автор книги: big_bad_barnes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

Да, нужно. Магия Локи не поможет стереть память половине царства и не вернёт время вспять – что сделано, то сделано, а это значит, им придётся высунуть голову из песка и жить в реальности, которую они сами создали. Царица продолжила:

– Я понимаю, дорогая, тебе неловко. Откровенно говоря, я тоже предпочла бы не разговаривать о столь щекотливом предмете, как… ваше взаимное увлечение. Но Локи – мой сын, я не могу оставаться в стороне. Нынче мы с ним имели серьёзный разговор, и…

– …простите меня, мадам, – выпалила Сиб. Прерывать царицу было грубо, но она просто не могла держать это в себе ни секунды дольше, ведь это чёртово чувство вины, распирающее ванахеймку последние полгода, грозило просто разорвать её на куски. Она должна была это сказать!

Фригга моргнула.

– Простить? За что тебя простить, дитя?

– Мне стыдно, что я вас обманывала, Ваше величество. Вы всегда были добры и внимательны ко мне, а я отплатила за ваше участие предательством и ложью… Я сожалею, что мне пришлось это сделать, мадам, этому обману нет оправданий. Я искренне прошу вашего прощения, – Сиб выдала это на одном дыхании, словно боялась, что царица уйдёт и не выслушает её до конца, а, закончив, снова пристыжено опустила взгляд. Фригга же удивлённо подняла брови.

В это утро она выглядела чуть поникшей и вялой, словно прошлой ночью плохо спала, но всё равно оставалась по-прежнему прекрасной. В ярко-желтом платье, с толстой светлой косой через плечо, царица затмевала собой весь блеск своего царства, и рядом с ней Сибилла казалась бледной тенью. Ничтожным подобием настоящей владычицы. И как бы она сумела заменить эту великолепную женщину? Это просто немыслимо!

– Что ж, я… – принцессе думалось, её извинения вполне логичны и уместны, но, кажется, они застали Фриггу врасплох, ведь на губах царицы появилась натянутая, искусственная улыбка – одна из тех, которую надевают, чтобы скрыть собственное смущение. Супруга Одина неосознанно поёрзала в кресле и принялась нервно играть перстнями на длинных пальцах. – Мне приятно услышать это, но я пришла сюда не за тем, чтобы тебя обвинять и требовать извинений, дорогая. Я здесь как друг. Не как судья. И тем более не палач. Тебе не нужно краснеть и просить у меня прощения, дитя, я пришла помочь.

Сиб покачала головой. Фригга была великодушна, и это делало муки совести принцессы ещё сильнее – она не достойна этой доброты! Ванахеймка знала, что сейчас о ней судачит весь Асгард: её роман с Локи стал добычей сплетников, и теперь эта голодная свора рвала их на части, жадно обгладывая кости и смакуя выдуманные подробности, но ей было плевать. Её могли называть шлюхой, обвинять в предательстве и обмане, и Сибилла спокойно это переживёт, но Фригга…

Перед царицей Асгарда принцессе было совестно сильнее, чем перед другими – даже больше, чем перед Тором, который принял измену невесты неожиданно спокойно. Это было то же, что подвести собственную мать, и хоть Фригга не была ей матерью, со дня смерти свергнутой королевы Ванахейма, у Сиб не было никого, кто относился бы к ней с такой же заботой.

– Я не заслуживаю вашей доброты, мадам.

– Почему? – спросила царица так, словно действительно не видела проблемы, и это было больнее всего. Ванахеймка чувствовала себя худшим существом во всей Вселенной!

– Я обманула ваше доверие, – Сибилла покачала головой. Ей было приятно наконец-то сказать это вслух и во всём признаться, но раскаяние не делало муки совести слабее. – Как и доверие всего Асгарда, который принял меня, как свою, а я отплатила за веру обманом. Ещё я предала царевича Тора! Ваш сын всегда был так добр ко мне – добрее, чем я того заслуживала, а наша помолвка…

– Была ошибкой с самого начала, – твёрдо перебила царица, и это неожиданное заявление заставило принцессу опустить эмоциональный кнут, которым она себя бичевала последние сутки, и непонимающе нахмуриться.

Фригга сказала об ошибке?

Сиб не поверила собственным ушам, несмело оторвала пристыженный взгляд от пола и посмотрела в красивое лицо царицы. Может, она оговорилась? Владычица Асгарда задумчиво глядела сквозь распахнутое окно, на утопающий в золоте город, а в её глазах темнела неясная тревога. Принцесса не решилась заговорить первой, поэтому терпеливо дождалась, когда Фригга решит продолжить мысль:

– Это правда, дитя, – после минуты раздумий, добавила царица. Её тон стал медленным и негромким. – Когда ты прибыла в Асгард, мы все надеялись, что вы с наследником сумеете найти общий язык, и у вас всё сложится. Но…

Фригга вздохнула и покачала головой. Она снова замолчала на несколько мгновений, словно пыталась найти нужные слова, а потом продолжила:

– У меня были сомнения насчёт вашего союза. Я говорила об этом с Одином, обсуждала с Локи и с советниками, ведь видела, что вы с Тором не подходите друг другу, но мне хотелось верить, что всё ещё может наладиться. Стерпится-слюбится, ведь так говорят? Я почему-то думала, когда вы с наследником поженитесь и у вас появятся дети, то всё как-то приложится, но, выходит, я ошибалась. Мы с Одином так хотели устроить союз с Ванахеймом и твоим братом, так стремились дать Тору сильного союзника, что не решались посмотреть правде в глаза и признать, что даже спустя почти год твоего пребывания в Асгарде, хорошей пары из вас так и не получилось.

– Мне жаль, мадам, – это было правдой. На этот союз возложено столько надежд, что Сибилла не могла не жалеть о том, что Тор оказался не тем братом – будь он хоть немного похож на Локи, возможно, всё сложилось бы по-другому, но сердцу не прикажешь.

Хотя принцесса действительно пыталась это сделать. Она пыталась бороться со своей симпатией к младшему брату своего жениха: старалась игнорировать свои чувства, сопротивляться им, отрешиться от них в пользу долга и Ванахейма, но ничего не получилось. Каждый раз, когда Сиб ловила себя на мысли о том, как сильно ей нравится Локи, всякий раз, когда она делала новый шаг навстречу ему, царевна казалась себе почти отвратительной, но привязанность оказалась сильнее мук совести.

Сильнее всего на свете.

– Мне тоже, дорогая, – призналась Фригга. На её губах появилась странная, почти виноватая улыбка. – Но, это не ваша вина – не твоя и не Тора, вы просто не сошлись. Так бывает. Я не могу винить за это кого-то, кроме себя самой.

– Мадам? – о чём она говорит? Царица снова покачала головой:

– Мне жаль, что у меня не хватило смелости раскрыть глаза и увидеть это раньше. Вы были неподходящей парой с самого начала, но я не хотела этого понимать, хоть и должна была… Я так увлеклась заботой о будущем старшего сына, что не заметила, как едва не загнала его в брак, который не принёс бы счастья ни ему, ни его молодой жене. Не увидела, какие изменения произошли с Локи… – глядя куда-то вдаль, Фригга мягко улыбнулась, но потом её улыбка погасла. – До вчерашнего дня я не замечала, что он стал другим, но теперь вижу. Как и то, что была плохой матерью… С момента, как Локи появился в этом дворце, я верила, что знаю моего сына лучше всех в этом мире, но оказалось, что мне ничего о нём не известно. Совсем ничего.

Сиб снова опустила взгляд. Ей было жаль, что сложившаяся ситуация заставляла царицу страдать, но что она могла сделать, чтобы помочь? Пока принцессе приходилось просто слушать, а Фригга продолжала:

– В своё время меня приятно удивило, что вы подружились и начали проводить время вместе. Признаться, я не ожидала этого, ведь Локи тяжело идёт на сближение и редко находит удовольствие в чьём-то обществе, кроме своего собственного, но я не догадалась задуматься, почему мой младший сын преуспел там, где старший потерпел поражение, – на губах царицы снова появилась едва заметная улыбка, а потом она покачала головой. – Но ведь это так очевидно! Всё это время причина лежала на поверхности, под самым моим носом, но я так её и не рассмотрела. В том, что вчера произошло, есть и моя вина.

– Нет. Это мы всех обманули, мадам. Не вы, – Сибилла попыталась возразить, но царица не стала её слушать.

– Вы были вынуждены лгать. Ты пыталась исполнить свой долг.

«Пыталась» – плохое слово, ведь оно почти всегда означает «не справилась».

– Пыталась… Но не исполнила.

– Мы с Одином поженились по сговору родителей и были помолвлены почти с детства, но, несмотря на это, мы полюбили друг друга. Наш союз длится так долго и принёс Асгарду пользу только потому, что стоит не только на договорённости, которую мой отец и царь Бёр заключили много тысяч лет назад. Нам повезло, но мы забыли, что наш случай скорее исключение, чем правило, – Фригга перестала глядеть в окно и снова посмотрела на Сибиллу, а принцесса впервые нашла в себе смелость выдержать этот взгляд. – Когда-то я выбрала себе мужа по сердцу, моя дорогая… Как я могу требовать от Локи отказаться от того, что дорого его сердцу?

Если царица ждала от ванахеймки ответа, то Сиб не знала, что сказать, поэтому следующая минута прошла в тишине. Две женщины молча смотрели в лица друг друга: за окном звенело весёлое птичье чириканье, а за закрытой дверью слышались голоса перекрикивающейся стражи – сменялся караул. В конце концов, Фригга снова заговорила первой:

– Я даю вам своё благословение.

Принцесса моргнула. Прошлой ночью она почти не спала, и теперь плохо соображала.

– Простите?

– Я говорила с Локи, и он мне всё о вас рассказал, – сказала царица. – Как и то, что хочет на тебе жениться. Стремления моего сына взаимны, дитя?

Разумеется, разве может быть иначе? После стольких месяцев молчания Сибилле казалось странным говорить об этом с Фриггой, но ей придётся привыкнуть обсуждать свой роман с посторонними.

– Я… – принцесса сглотнула. Это был странный и неловкий момент. – Я бы этого хотела, мадам.

– Значит, так тому и быть.

Так тому и быть? Так просто?

И это всё?

Сибилла растерянно смотрела на Фриггу и не верила своим ушам – она ожидала гнева царицы, или хотя бы осуждения, но точно не благословения! Это было невероятно. Даже если бы их с Локи не поймали с поличным, и они признались во всём сами, как и планировали, то даже в таком случае ванахеймка считала, что владычица Асгарда вряд ли одобрит их решение. Принцесса была готова к этому и смела надеяться лишь на то, что однажды Фригга сможет простить невестку за предательство её старшего сына, путь и в угоду младшему, но то, что вместо гнева царица решила её благословить…

Принцесса даже не знала, что сказать.

– Я… Я… – но говорить надо было, и Сиб начала запинаться. – Я этого не ожидала, мадам.

– А чего ты ожидала? – царица улыбнулась. Она видела растерянность Сибиллы, и она наверняка немного её забавила.

– Что вы рассердитесь на нас, и…

– Ну, я немного сержусь, – призналась Фригга, но на её красивом лице не было злости. Лишь хитрая улыбка. – Всё же, мать предпочитает узнавать о столь важных событиях в жизни сына первой. Когда Локи был ребёнком, мы с ним были очень близки, но, что поделать? Дети вырастают и отдаляются, это естественно… Хотя, в своё время именно я разглядела в нём способности к созданию иллюзий и обучила его всему, что знала сама – тогда он тянулся ко мне, ведь был жаден к знаниям, а игры с другими детьми его не интересовали… Может, он всегда чувствовал себя другим?

– Другим, Ваше величество?

– Да, другим… Ведь он не такой, как Тор, и не такой, как все остальные… – улыбка царицы погасла, и в её взгляде появилось какое-то странное выражение, которое принцесса не могла ни распознать, ни объяснить. – Знаешь… Локи действительно не просто обыкновенный асгардиец, Сибилла.

Несколько мгновений Фригга внимательно смотрела на Сиб, словно её одолевало какое-то непонятное сомнение, и в этом взгляде было что-то не по-доброму волнующее. Царица словно собиралась что-то сказать ей – нечто очень важное, но никак не решалась. Сибилла видела это желание в её глазах и в том, как слегка приоткрылись губы, и в едва заметном напряжении в её позе… Стоп, что происходит? Принцесса точно знала, что Фригга собирается что-то добавить, и не ошиблась, ведь в следующую минуту царица снова заговорила, а её тон стал как никогда серьёзным. Ванахеймка ещё ни разу не слышала его таким.

– Сибилла… Наверное, мне стоит кое-что тебе открыть. Прежде, чем ты выйдешь за моего сына. Думаю, раз ты станешь его женой, то имеешь право знать, ведь, возможно, однажды тебе придётся столкнуться с некоторыми последствиями его особенностей.

– Мадам?

– Когда я говорю о том, что Локи отличается от других, то говорю это серьёзно. Он не такой, как ты или я. Как мы все. Он… как бы это сказать…

– Что вы имеете в виду? – странная вкрадчивость её тона показалась Сиб пугающей. Наблюдая за Фриггой, ванахеймка ощутила, как где-то глубоко, под самым желудком, шевельнулось что-то холодное и скользкое – страх.

Голубые глаза царицы вцепились в её лицо так, что принцесса почувствовала себя ужасно некомфортно.

– Я никогда не задумывалась над тем, что наступит день, когда мой младший сын полюбит девушку, но раз это случилось, раз ты любишь его в ответ и собираешься провести с ним остаток жизни, то будет правильно, если ты узнаешь одну вещь. Об этом известно очень ограниченному кругу посвященных, и я хочу, чтобы ты поклялась мне, что о том, что я тебе расскажу, не узнает ни одна живая душа. Ты не скажешь об этом никому, а тем более самому Локи, пока его брат не взойдёт на трон, ведь если он узнает обо всём раньше, это может усложнить то, что сейчас и без того непросто, – сказала Фригга. Она говорила так медленно, словно взвешивала каждое слово, но ей так и не пришлось рассказать главное, ведь в следующий момент её прервали.

В покоях раздался стук.

Громкий и требовательный, он словно вырвал их двоих из оцепенения: и царица, и царевна разом повернулись к двери, и именно в этот момент в переднюю вошел Тор. По тому, как наследник посмотрел на них, Сибилла безошибочно поняла, что он знал, что его мать и бывшая невеста будут вместе, и пришел сюда именно затем, чтобы их увидеть. Но с какой целью?

– Сынок? – Фриггу его появление удивило, а Сиб – разочаровало. Она нервно поёрзала в кресле, надеясь, что наследник скоро уйдёт и царица расскажет то, что собиралась, но этого не произошло.

Тор кивнул Сиб, а потом обратился к матери:

– Я приходил к тебе, но фрейлины сказали, что ты здесь.

– Да. Нам с принцессой потребовалось кое-что обсудить, – царица сдержанно улыбнулась. Её улыбка была очевидно тянутой. – Ты что-то хотел, дорогой?

– Отец собирает нашу семью в тронном зале, прямо сейчас. Он хочет сказать что-то срочное, и это не терпит отлагательств.

Срочное? Что именно это могло быть?

Принцесса отвела взгляд, и ей подумалось, что это вполне может быть что-то, связанное с их с Локи романом – но даже если и так, то, что с того? Если дело касается их двоих, то её асгардиец обязательно всё ей расскажет, когда вернётся – сейчас Сибиллу больше интересовало то, что Фригга не успела ей рассказать… Это было что-то, касающееся Локи. Что-то тайное. Важное. Царевна не страдала навязчивым любопытством, но это касалось её принца, и поэтому недосказанность сводила ванахеймку с ума. Ей оставалось надеяться, что владычица Асгарда закончит свой рассказ, когда они увидятся снова, но тогда Сибилла ещё не знала, что услышит правду лишь много месяцев спустя – и вовсе не от царицы.

Как не знала и того, что Один желал видеть не только своих родичей, а и её тоже.

– Царь собирает всю семью, Сиб, – уточнил Тор, когда увидел, что принцесса не поднялась вслед за Фриггой, а осталась сидеть в кресле. – И тебя в том числе.

Ванахеймка нахмурилась. Её тронуло то, что наследник считал её своей семьёй, но больше этого Сибиллу взволновало понимание того, что раз Всеотец желает видеть и свою неудавшуюся невестку, то дело точно касается их с Локи. Небо… что случилось? Почему-то встреча с царём Асгарда страшила принцессу меньше, чем с царицей – может, потому что все эти месяцы Один и Сиб даже ни разу не разговаривали с глазу на глаз? – но всё равно страшила, поэтому ванахеймка ощутила, как её затылка коснулся нервный холодок.

Девять царств, неужели это действительно так необходимо? По дороге до тронного зала, Сибилле придётся попасться на глаза всему двору, а она ещё не готова выносить взгляды сплетников и слышать шепотки за своей спиной. Ещё не время. Только не сегодня. Царевна предпочла бы остаться у себя в покоях и дождаться, пока Локи придёт к ней и обо всём расскажет, но она не могла игнорировать волю Всеотца.

Тем более, тогда, когда находилась в чертовски щекотливом положении.

– Что произошло? – тихо спросила Сиб, пытаясь преодолеть нахлынувшую от волнения дурноту, но Тор пожал плечами.

– Я не знаю. Мне велено вас привести, вот и всё.

Велено привести… Пока они втроём выходили из покоев, спускались по лестнице и шли через холлы и коридоры, Сибилла ощущала себя, словно под конвоем – на ней не было цепей, и её не вела стража, но принцесса не могла избавиться от ощущения, что она идёт в тронный зал против своей воли. Её велели привести, это был приказ, и Сиб неосознанно вспомнила о том далёком утре, когда ей приказывали идти к монарху в столь ранний час в последний раз… Это было в Ванахейме, почти год назад, и тогда Раллард сообщил сестре, что её обручили с асгардийцем – то было странное утро, но Сибилла хорошо его помнила, ведь оно оказалось одним из самых важных в её жизни. И что-то едва ощутимое внутри принцессы, какой-то неумолимый внутренний шепот, подсказывал ей, что это утро в Асгарде она запомнит не хуже…

Что-то случилось. Ведь так?

Что-то, что заставило Всеотца собрать их в час, когда дворец едва успел проснуться. Эта гнетущая неизвестность волновала Сибиллу так сильно, что она почти не замечала ни заинтересованных взглядов придворных, ни того, как при виде неё они начинали шушукаться – невиданное непочтение, но ведь и поступок царевны тоже невиданный! Но сейчас это казалось не столь важным, ведь шагая рядом с Фриггой, Сиб не могла не видеть, какой сосредоточённой кажется царица и каким встревоженным стал её взгляд – владычица Асгарда знала не больше, чем ванахеймка, и, должно быть, внезапное приглашение Одина волновало их одинаково сильно. Предчувствие чего-то недоброго так поглотило Сибиллу что она не заметила, ни как покинула восточное крыло, ни как пересекла пол дворца. Принцесса очнулась только, когда они с Фриггой и Тором подошли к тронному залу, где у закрытых исполинских дверей она увидела Локи. И при виде него её сердце болезненно сжалось.

Младший сын Одина выглядел помятым и уставшим: его красивое лицо побледнело и словно заострилось, а под синими глазами лежали глубокие тени. Неужели он совсем не спал? Прошлой ночью, уложив Сибиллу в постель, принц ушел к себе, ведь Лара всё ещё топталась под дверью, и ванахеймка понятия не имела, чем он занимался потом. Должно быть, тоже лежал в постели без сна, как и Сиб, но ей было больно видеть его таким: царевне хотелось подойти к своему асгардийцу, что-то ему сказать – что угодно, но она постыдилась чужих глаз и не двинулась с места.

Вместо этого они просто посмотрели друг на друга, а потом Локи обеспокоенно спросил.

– Милая, ты как?

Сибилла кивнула. У неё почему-то пересохло в горле, и она не могла издать ни звука, поэтому следующей заговорила Фригга:

– Почему ваш отец позвал нас в такую рань? Ты знаешь, сын?

– Не знаю, – признался царевич. Он подошел ближе и встал подле Сиб, желая быть рядом с ней. В отличие от принцессы, Локи не стыдился чужих глаз: ни матери, ни брата, ни придворных, которые пялились на них со всех сторон. – Слуга разбудил меня четверть часа назад, сказал, дело срочное.

– Надеюсь, ничего серьёзного, – пробормотала царица, словно успокаивая саму себя, а потом сделала знак стоящим у двери часовым, и те с тяжелым скрипом отворили громадную дверь.

Все четверо вошли внутрь: в тронном зале не было ни стражи, ни придворных, и звук шагов членов царской семьи глухо отбивался от исполинских колон и таял где-то под потолком. Фригга и Тор шли впереди. Из-за широкой спины наследника Сибилла не сразу увидела Одина, сидящего на троне – она лишь услышала грохот закрывающейся за их спинами двери и почувствовала, как тёплые пальцы Локи находят её руку и крепко сжимают.

Может, им не стоит этого делать? Да, царица и наследник, кажется, одобрили их отношения, но царь… Сиб не хотелось его раздражать. Она трусливо попыталась освободить пальцы, но её асгардиец упрямо сжал их ещё крепче и притянул принцессу ближе к себе. Ванахеймка подняла глаза и посмотрела на его бледный профиль почти умоляюще, но Локи лишь сжал челюсть, а тем временем заговорила Фригга.

– Что это значит, дорогой?!

Она взошла на ступеньки перед троном и вопросительно посмотрела на мужа. Один не удостоил её ответным взглядом: его единственный глаз вцепился в Локи и до смерти перепуганную царевну, чью руку он продолжал сжимать. Принц просто пытался поддержать её, но у него это не получилось, ведь когда царь смотрел на ванахеймку, Сибилла ощущала, словно в этом огромном пустом зале ей не хватает воздуха. Этот взгляд пробирал до костей, вжимал царевну в землю с такой силой, что в какой-то момент ей стало дурно.

Хоть бы не лишиться чувств… То-то будет унижение. Принцесса из династии, чьи стяги украшает свирепый дракон, упадёт в обморок из-за взгляда одноглазого старика…

– Сибилла Ванахеймская, – но когда Один наконец-то заговорил, его голос оказался неожиданно мягким. В нём не было гнева, лишь усталость и странная печаль. – Благородная царевна, призванная стать женой моего наследника и новой царицей Асгарда… Но, надо думать, теперь этого не случится.

– Мне жаль, милорд, – ответила Сиб. Ей действительно было жаль, но она не собиралась просить у Всеотца прощения, как попросила у его жены – за этот год они так и не стали близки.

Царь кивнул.

– Мне тоже. Ты могла бы стать блестящей царицей.

– Но станет блестящей царевной, – вмешалась Фригга. Бархатный шлейф её платья спускался по ступенькам золотым потоком. – Думаю, Асгард будет рад обрести такую принцессу, если ты дашь согласие на этот брак, супруг мой. Да, к лету мы рассчитывали женить нашего первенца, но, как видишь, судьба распорядилась иначе. Я не вижу причин мешать нашему младшему сыну взять жену по сердцу.

– Это верно, отец. Я никогда не видел в Сибилле никого, кроме сестры, поэтому я буду рад, если она станет ею на самом деле, – мягкий голос царицы растаял под сводом, когда ей завторил Тор. Наследник стоял по правую руку от принцессы, в то время как его младший брат держал её слева, но ни заступничество наследного царевича, ни его царственной матери, не уберегли Сиб от того, что случилось дальше.

Один подался чуть вперёд, и в его руках мелькнул сложенный вдвое лист бумаги, который до этого ванахеймка почему-то не заметила – царь Асгарда повертел его в руках, а потом сообщил:

– С рассветом мне пришло письмо от владыки Ралларда.

Раллард..! Внутри Сибиллы что-то лопнуло, а потом разлилось густым, горьким потоком. Предчувствие не соврало.

Конечно же, дело в её брате… Слухи разносятся быстро, и некоторые из них наверняка успели добраться до Ванахейма: перенеслись вместе с купцами по Биврёсту, просочились вместе с письмами или случайными путешественниками. Сиб знала, что Раллард прослышит о её романе и даже не пыталась писать ему, чтобы оправдаться, ведь понимала, что скоро король напишет ей сам – так и случилось. Мальчишка-посыльный принёс принцессе почту как раз перед визитом Фригги, и она не успела её изучить, но Сибилла была почти уверенна в том, что среди прочих конвертов был тот, на котором лежит драконья печать владыки Ванахейма. Он ожидает её в покоях как нечто неотвратимое, готовый разорваться и извергнуть гнев и пламя – ванахеймка знала, что скоро это случится, и была готова к ярости брата, но почему-то она не догадалась подумать и о том, что король наверняка станет писать не только ей, а и Одину тоже.

Боги… Взгляд Сибиллы с ужасом вцепился в лист бумаги на коленях Всеотца, и она боялась даже представить, что такого мог написать её брат, раз могущественный царь Асгарда собрал всю свою семью в такую рань. Вряд ли Раллард был любезным или вежливым хоть самую малость. И вряд ли принимал во внимание то, что писал одному из могущественнейших владык Вселенной – король не утруждался авторитетами. В какой-то момент Сиб захотелось извиниться и убежать в покои, чтобы прочитать содержимое собственного письма и быть готовой к тому, что её брат мог написать Одину, но её ноги намертво приросли к золотому полу – ни ступить, ни пошевелиться. Вдруг Сиб ощутила такую слабость, что искренне обрадовалась тому, что Локи всё ещё держал её за руку, ведь ей казалось, что ещё немного – и у неё подкосятся колени.

Четыре пары глаз напряженно уставились на чёртово письмо, и через несколько мгновений Один продолжил:

– В нём… – царь поджал губы. Он тщательно выбирал слова, явно пытаясь заменить предсказуемо оскорбительные выражения Ралларда более дипломатичными. – Король выражает своё негодование дошедшими до него слухами.

Мягко сказано. Сибилла не сомневалась, что в письме брат не ограничивал себя в выборе слов, а Всеотец добавил:

– Он оскорблён сложившейся ситуацией и обвиняет Асгард в том, что случилось. Владыка считает, что мы слишком затянули со свадьбой и этим оскорбили и его, и его династию, и всё царство. Он уверен, что если бы наследник и принцесса поженились сразу, то вчерашний скандал не имел бы места быть.

– Мы поступили рассудительно, не поженив слишком рано. Эта помолвка была ошибкой, – возразила Фригга, но Один снова не обратил внимания на её слова. Он накрыл письмо рукой и отрезал:

– Король требует, чтобы его сестра немедленно вернулась в Ванахейм.

Сиб закрыла глаза.

Вот оно…

Всеотец всего лишь озвучил требования её брата, но принцесса знала, что её судьба уже решена – если Раллард хочет её вернуть, то добьётся этого любыми способами. Он всегда получает то, что хочет. Всегда. В стремление добыть желаемое, яростный король Ванахейма не остановится ни перед чем, и его не удастся остановить ни угрозами, ни уговорами – он не испугается ни всемогущего Одина, ни всей мощи асгардийского войска, ведь в гневе Раллард становится безрассуден.

Сибилле конец. Царь едва успел договорить, но принцесса уже всё поняла.

Это конец.

– Что?! – Локи опомнился первым. Пока остальные шокировано переваривали слова Всеотца, он выпустил руку Сиб и шагнул вперёд. – Ты же не сделаешь этого, правда? Ты не отправишь её в Ванахейм! Ты не можешь!

Один снова посмотрел на сложенное письмо. Он ещё не успел открыть рот, но Сибилла наперёд знала, чем угрожал Раллард в случае отказа:

– Если Асгард не вернёт ванахеймскую принцессу, король обещает начать войну.

– Он не осмелится, – прорычал Тор. Речь зашла о войне, и поэтому его крепкая рука легла на рукоять Мьёльнира. Царь покачал головой.

– Я не стану проверять.

– Дорогой, я не верю, что мы не сможем уладить этот вопрос мирно, – примирительно заметила Фригга, но Сиб понимала, что это пустые надежды, и дипломатия здесь бессильна.

Раллард не станет договариваться. Не станет торговаться. И если он пообещал Одину войну, то он даст ему её – принцесса знала брата слишком хорошо, чтобы иметь глупость ему не верить. Король уничтожит свою армию, сожжет собственное царство, а если потребуется, то и себя самого, но добьётся желаемого любой ценой.

Девять царств, какая же она идиотка! Неужели она действительно смела надеяться, что король стерпит её интрижку и простит крушение собственных надежд? Сибилла казалась себе такой дурой, что едва сумела сдерживать смех, который так и рвался наружу – истерически, отчаянный и надрывистый.

Какая же она дура…

Наивная, тёмная дура!

– Не думаю, – признал Всеотец. Кажется, он понимал намерения Ралларда не хуже принцессы. – Король Ванахейма даёт нам сутки… Если завтра к полудню принцесса не вернётся домой, он обещает атаковать Асгард с войском опустошителей. Он заручился их поддержкой для возможной войны со своим кузеном, но если потребуется, капитаны с экипажами прибудут по первому его требованию.

– Он не может требовать выдать девушку. Сибилла находится под нашей защитой, – возмущенно напомнила царица, но Один мотнул головой.

– Она всё ещё подданная ванахеймской короны. Король вправе потребовать присутствия любого из своих подданных.

– Я женюсь на ней сегодня же, и тогда она станет асгардийкой! – яростно заявил Локи. Её бедный принц… Неужели он думал, что может помешать Ралларду? – Он не сможет приказывать асгардийской подданной, а тем более – асгардийской прин…

– В случае если его сестра заключит брак без разрешения своего короля, – но Всеотец не дал ему договорить. – Владыка Ванахейма тоже обещает начать войну, причем немедля. Он нападёт и в случае, если Асгард попытается укрыть принцессу или допустит её побег. Король примет только её выдачу, любой другой исход обернётся немедленным нападением.

– Ну, и пусть нападает! Он не сможет победить. Его армия обескровлена, опустошители – трусливый сброд, который уберётся обратно, как только запахнет жареным, а я устрою, чтобы так и случилось. Нас больше, и мы сильнее, – хмуро проворчал Тор, но у царя был ответ и на это:

– Ты прав, Ралларду не победить. Но сколько асгардийских воинов погибнет, прежде чем ты одержишь победу, сын? Сотня? Тысяча?

Без числа – и с той, и с другой стороны. Хеймдалль может закрыть Биврёст, а Локи – защитить известные порталы между Асгардом и Ванахеймом, но кораблям опустошителей проходы между мирами без надобности, ведь они нагрянут с открытого космоса и принесут с собой столько ванахеймцев, сколько смогут взять на борт. Две-три тысячи опытных, закалённых войной рыцарей и вольных воинов – разумеется, чтобы победить Одина этого недостаточно, но к концу сражения погибнут сотни, а Сибилла этого не допустит. Она презрела долг, смея надеяться на то, что это сойдёт ей с рук, но невинные не должны погибать за её ошибки. Ни один воин – асгардийский или ванахеймский – не падёт в бою только потому, что Сиб полюбила не того принца.

Никогда.

– Этого не будет, – выговорила Сибилла едва слышно. Воздух вокруг неё был густым и тяжелым, словно застывшая кровь, и ей едва удавалось выталкивать звуки из своего рта – эта густая жаркая масса забивалась в её горло, наполняла лёгкие, и в какой-то момент принцессе показалось, что выдержка подведёт её. – Я… Я вернусь в Ванахейм по доброй воле.

Локи стоял к ней спиной, но слова ванахеймки заставили его оглянуться. На его бледном, уставшем лице появилась тень раздражения.

– Никуда ты не вернёшься!

Сибилла подняла взгляд – ей было смертельно больно смотреть на своего принца, как и говорить ему эти слова: