Текст книги "Во имя наших царств (СИ)"

Автор книги: big_bad_barnes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

– Затворничество в покоях нельзя назвать службой, дорогой Бана. Да, Раллард огорчится, лишившись своей маленькой шпионки, и он будет крайне недоволен тем, что вы пошли у меня на поводу и увезли её из Асгарда, поэтому я предлагаю вам следующее. Выдумайте какую-нибудь историю о её болезни или вроде того – любую причину, по которой она больше не сможет служить мне, а я с радостью подтвержу правдивость вашей байки в письме. Так вы сумеете избежать гнева моего брата и угодите мне, поэтому я считаю это идеальным вариантом развития событий.

Бана снова уставился на принцессу так, словно не верил в реальность происходящего, и Сибилла понимала его эмоции. До этого дня она не позволяла себе диктовать условия и открыто игнорировать волю Ралларда, и, должно быть, посол понятия не имел, как сумеет рассказать об этом королю, не лишившись головы.

– Я… – Бана сглотнул. Он не знал, что сказать. – А если я откажусь?

– Вы откажите своей принцессе? Как грубо, – Сиб притворно покачала головой. – Что ж, тогда я очень огорчусь, да так, что от обиды не буду спать по ночам. А когда я не сплю, дорогой посол, меня начинают посещать весьма тревожные мысли, и я становлюсь крайне подозрительной. Например, мне может показаться, что Олли шпионит не только против меня, а и против моей новой родины… Ведь ваша маленькая шпионка доносит не только обо мне, верно?

Лицо посла снова стало пунцовым, и принцесса поняла, что попала в точку. Сибилла и раньше подозревала, что леди Олли доносит не только об её делах – уж слишком много писем она писала, но никогда не обращала на это должного внимания. Но теперь время настало.

– Не удивлюсь, что если как следует проверить письма вашей кузины к вам и Ралларду, то там найдётся немало интересных наблюдений и дворцовых сплетен, – царевна улыбнулась. Партия ещё не закончилась, но она уже поняла, что выиграла. – Думаю, Одину Всеотцу будет любопытно узнать, что ваша родственница доносит о делах Асгарда. Верно, посол?

Сиб могла бы избавиться от Олли и сама: якобы случайно найти компрометирующие письма, как в случае с Игрид, начать скандал, но принцессе не хотелось бросать тень на своё имя, ведь в первую очередь пострадает её репутация. Во дворце и так только и говорят о том, что ванахеймские фрейлины Сибиллы приносят ей одни несчастья, царевна не хотела новой истории.

Пунцовое лицо Бана стало ещё темнее, и в какой-то момент ванахеймке показалось, что у него взорвётся голова. Несколько бесконечных мгновений он смотрел на неё, даже не моргая, и Сиб в полной мере наслаждалась каждой секундой его поражения, а потом посол снова обрёл голос и пробормотал:

– Ты стала настоящим Беалингом, Сибилла, – его слова звучали вовсе не как комплимент, скорее как оскорбление. Но принцесса пропустила это мимо ушей, как и его непозволительную фамильярность.

– Вы сами взрастили это чудовище, посол. Теперь наслаждайтесь, – ответила Сиб и кивнула на дверь. – Мои стражники укажут вам, где можно найти Олли. Привет Ралларду.

Посол повернулся и, не утруждая себя поклоном, вышел за дверь. За ним двинулись и два чёрных ванахеймских рыцаря, а когда они исчезли, и передняя опустела, Сибилла снова откинулась в кресле, закинула голову назад и громко выдохнула.

Она затеяла рискованную игру: поставить Бана на место стоит не дорого, но задирать Ралларда – опасно. Её брат непредсказуем и точно не забудет того, как она унизила его, отвергнув выбранных ним фрейлин и лишив шпионки, но избавление от леди Олли того стоит. Теперь Сибилла свободна от её навязчивой опеки, и впервые за долгое время ванахеймка почувствовала, словно ей стало легче дышать.

Принцесса была слишком взволнованна, чтобы сидеть на месте, поэтому встала и прошлась по комнате, а потом вышла на заснеженную террасу. Отсюда открывался волшебный вид на Асгард: золотые улочки и кварталы белели после снегопада, который сыпал всю ночь, и Сиб не помнила, когда ещё видела так много снега сразу. Ванахеймский климат куда мягче, поэтому там снежные зимы – скорее исключение, чем правило, но в Асгарде всё иначе, и принцессе это нравилось. Ей вообще здесь нравилось. Сибилла понятия не имела, когда настал момент, с пришествием которого её страх перед Асгардом обернулся любовью к нему, но царевна точно знала другое – она действительно полюбила это царство, хотя совсем недавно была уверена, что не сможет здесь прижиться. Наверное, её симпатия к Асгарду не в последнюю очередь была заслугой Локи, ведь она любила всё, к чему он имел отношение, но это не так уж и важно.

Несколько минут Сиб задумчиво рассматривала заснеженный город – этого времени хватило, чтобы волнение, вызванное разговором с Бана, утихло. Снаружи было зябко, а принцесса вышла в одном платье, поэтому скоро замёрзла и решила вернуться в покои: чёртов сундук с дарами Ралларда всё ещё стоял посреди комнаты, поэтому, чтобы занять себя и окончательно отвлечься от сомнений насчёт своего решения о фрейлинах, Сибилла решила взглянуть на его содержимое ближе.

Там было с полдюжины роскошных платьев, сшитых дворцовыми швеями по её старым меркам, а также несколько отрезов шелка, которые ванахеймка небрежно швырнула прочь. Она понятия не имела, куда девалась Лара, но не хотела дожидаться её помощи, поэтому решила разобрать барахло самостоятельно. Вслед за тканями царевна достала несколько ларчиков с украшениями – подарки от ювелиров Ванахейма, золотые безделушки вроде зеркал и гребней, кубки и чаши. У Сибиллы было довольно золота, поэтому она не сомневалась, что скоро раздарит большинство этих вещей, и единственным, что заинтересовало принцессу по-настоящему, был небольшой том в кожаной обложке с серебряным драконом в центре – подарок от невестки-королевы.

Это был сборник ванахеймских сказок: написанный вручную на тончайших пергаментных листах, с удивительными яркими иллюстрациями – картинки переливались на солнце и меняли своё положение в зависимости от угла, под которым Сиб смотрела на них. Мастерство художника сделало изображения поразительно живыми, заставляя крошечные фигурки персонажей поворачивать головы и поднимать руки, птиц – взмахивать крыльями, а облака – плыть по небу. Присев на софу, Сибилла стала неспешно листать тонкие страницы. Она наслаждалась запахом свежей краски, любовалась золотом нарисованных щитов королевичей и лазурью небес со свирепыми драконами на них – книга такой работы стоила целое состояние и была бесценным подарком. Рассматривая её, принцесса совершенно забыла об остальных дарах. Она сидела прямо на полу, поражаясь мастерством работы художника, и так увлеклась рассматриванием деталей, что не даже сразу заметила, как в покои вернулась Лара.

– У тебя всё хорошо? – взволнованно поинтересовалась фрейлина.

Сибилла подняла взгляд. Подол алого платья девицы был заснежен, а в руках она несла какие-то свёртки, отчего ванахеймка сделала вывод, что Лара была за пределами дворца.

– Что такое?

– Только что видела вашего жирного посла у покоев Олли… Они ссорятся, как старая семейная пара! Что происходит?

Принцесса едва заметно улыбнулась и вернулась к рассматриванию книги. Разумеется, они ссорятся… Сиб не удивится, если, обвиняя друг друга, Бана и его кузина разругаются до конца их дней.

– Ничего, – ответила царевна. – Просто, наша дорогая леди Олли возвращается обратно в Ванахейм.

– О… – Лара была сдержана в эмоциях, но Сибилла знала, что внутри асгардийка ликует не меньше неё самой.

– Отныне у меня будут только асгардийские фрейлины, и ты займёшься их набором.

– Как скажешь… Что мне с этим делать? – спросила девица, кивая на сундук и беспорядок рядом с ним.

– Разбери, – равнодушно велела Сиб и продолжила рассматривать подарок невестки.

Эта книга была удивительно красивой, поэтому принцесса не смогла удержаться и решила прочитать хотя бы одну сказку – она открыла страницу наугад и попала на историю о капризной царевне, которая была такой привередливой в выборе жениха, что решила загадывать претендентам загадки. Сибилла слышала эту сказку много раз и знала почти дословно, но всё равно приступила к чтению с увлечением: тщательно выведенные буквы бежали на пергаменте тонкими чёрными строчками, а на другой странице находилось изображение хитроумного рыцаря, который решил перехитрить капризную невесту. Ванахеймка увлечённо прочла большую часть истории, но не успела добраться до момента, когда рыцарь разгадывает самую сложную из трёх загадок, когда её прервал пронзительный визг.

Кричала Лара.

Когда Сиб опустила книгу, то увидела свою фрейлину, застывшую над открытым сундуком с выражением величайшим ужаса на лице. Вещи, которые принцесса разбросала вокруг, были уже убраны, как и большинство даров, а Лара замерла среди передней с каким-то ларцом в руках так, словно увидела призрак.

– Что такое? – обеспокоенно спросила Сибилла, но фрейлина молчала.

Вместо ответа она указала госпоже на открытый сундук, поэтому ванахеймка отложила книгу, осторожно подошла ближе и то, что она увидела внутри, стало для принцессы абсолютным шоком.

На дне сундука лежала отрубленная змеиная голова.

========== Глава 32. Его солнце. ==========

Комментарий к Глава 32. Его солнце.

Всем привет! Я практически дописала фанф и могу сказать, что предварительно глав будет 38. История идёт к завершению и я если честно рада, потому что комментариев к главам стало в разы меньше, интерес читателя не велик, и я хочу всё закончить прежде, чем просто забью)) Так что, держите последнюю главу, которая ещё не имеет прямого отношения к развязке.

https://bigbadbarnes.tumblr.com/

Всем добра!

Эль был хмельным и сладковатым.

Локи пил уже третью кружку.

– Как, ты говоришь, она называется?

– Песчаный дракон.

Принц хмыкнул и нахмурился. Это происшествие нравилось ему всё меньше.

– Это что, какая-то идиотская шутка? – проворчал Тор. Принцы, вместе с воинственной тройкой, стояли в углу тронного зала Одина, а вокруг толпились десятки гостей, и играла весёлая музыка. Это был праздник зимнего равноденствия – пьяный и шумный. – Или угроза?

– Возможно, – ответил Огун, перекрикивая музыкантов и голоса других пирующих. – Этих змей полно в пустынях на юге Ванахейма, они не ядовиты, но у них огромные зубы и сильные челюсти. Взрослая змея может запросто сожрать овцу или ребёнка, и всегда находится в процессе охоты, поэтому их прозвали драконами.

– Подбросить представительнице драконьей династии отрубленную голову «дракона» – показательный жест, – кинул Локи, и собственное умозаключение показалось ему зловещим знаком. Кто мог это сделать и что хотел донести? Может, это просто идиотский розыгрыш от кого-то, кому Сибилла чем-то не угодила в Ванахейме, а может обещание расправы от того Ордена почитателей смерти, о котором Бана рассказал Одину вчера?

Принц не знал.

Это было странное и пугающее происшествие, но, что бы оно не означало, Локи боялся.

А что, если в следующий раз в покоях Сибби окажется живая змея? А что, если кто-то отравит её вино, или убийца прикончит охрану и проберётся в спальню ванахеймки глухой ночью? От этих мыслей у царевича раскалывалась голова, а мозг напоминал жареное яйцо – он не мог сосредоточиться ни на чём конкретном, поэтому чувствовал раздражение, которое пытался запить элем, но безуспешно. Его разум зудел дюжиной догадок и страхов, словно жгучий комариный укус, и Локи никак не удавалось перестать его расчёсывать, отрешиться и расслабиться.

Да разве он мог расслабиться?!

Сиб была самой важной частью жизни принца, её центром и светом. Он не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось, как и позволить кому бы то ни было запугивать его принцессу идиотскими фокусами с отрубленными головами и мёртвыми гадами. Проклятье! Когда Локи узнает, кто это затеял, то сделает всё, чтобы этот долбаный шутник получил своё – эта женщина принадлежит ему, и асгардиец никому не позволит ей навредить. Никому. Принц был так зол, что готов был выпотрошить этого ублюдка собственными руками.

Впрочем, сегодня злился не он один.

– Я говорил Одину, что так и будет! – прорычал Тор. Он ещё не был пьян, но шел к этому, ведь выпил уже полдюжины кружек и не собирался останавливаться. – Он спустил на тормозах первое покушение, а я говорил, что скоро случится и второе! Это просто вопрос времени, но этот старый дурак мне не поверил!

– Ну, это трудно назвать покушением, скорее чей-то злой шуткой. Я почти уверен, что это дело рук кого-то из ванахеймского дворца. Ну, знаете… кто-то не в восторге от помолвки, но слишком труслив, чтобы возражать открыто. Говорят, у короля Ванахейма крутой нрав, – Фандрал пожал плечами. Локи знал, что привычка наследника поносить отца прилюдно, сильно беспокоила его соратника, но сегодня младшему сыну Одина было не до этого.

Ему не было дела ни до проклятого пира в честь зимнего равноденствия, ни до гостей, которые собрались в тронный зал его отца, чтобы напиться и пировать до самого рассвета. Через несколько часов эта жеманная публика превратится в стадо пьяниц, но пусть. Все эти тупицы пили и танцевали, набивали животы и смеялись над идиотскими шутками друг друга, празднуя день, который много тысячелетий назад их предки почитали как последний луч света перед долгой и холодной ночью, но Локи почти никого не замечал, ведь его взгляд беспокойно скользил по залу, разыскивая в этой пёстрой толпе лишь одно лицо.

Лицо той, кого он любил больше всех на свете.

Сибилла…

Принцесса, с кубком в руке, неторопливо двигалась от гостя к гостю: она была одета в тёмно-багровое платье с золотом – закрытое до самого ворота, с крупными накладками на узеньких плечах, к которым крепилась длинная накидка вроде тонкого шлейфа. Её тёмные волосы были собраны на макушке, открывая царственно изящную шею, и Локи не мог отвести от своей ванахеймки глаз, ведь её было трудно не заметить, а ещё труднее – перестать на неё не смотреть.

Чёрт, как она могла быть такой красивой?

В глазах асгардийца Сибилла оставалась прекраснейшей женщиной из всех, и он никак не мог заставить себя перестать ею любоваться. Она ступала, словно по облакам, и Локи не верил, что эта красавица действительно принадлежит ему – чем он это заслужил? Проклятье, она слишком хороша для него! Слишком чиста. Слишком красива. Асгардиец пытался не пялиться на принцессу при всех, но у него это плохо получалось, ведь всякий раз, когда изящный силуэт Сиб выныривал из толпы гостей, Локи просто не мог удержаться от соблазна взглянуть на неё хотя бы мельком. Вот и теперь, когда царевич машинально обвёл присутствующих взглядом и наткнулся на свою ванахеймку, ему понадобилось собрать всю возможную силу воли, чтобы перестать смотреть и снова сосредоточиться на разговоре внутри своей компании.

– Нет, Локи прав, это точно какой-то жест! – тем временем сказал Тор, и младший принц немного удивился, что наследник с ним согласился, ведь после той ссоры в покоях Фригги они почти не разговаривали. – Тот жирный посол сказал, что сундук собирали слуги, а потом… Ага! А потом он несколько раз стоял без охраны, так что, сунуть голову мог кто угодно. Не обязательно ванахеймец. Я сомневаюсь, что кто-то из дворца Ралларда осмелился бы на такое!

Тору нравился ванахеймский владыка, Локи это знал. Первенец Одина восхищался его свирепостью и воинским талантом, а жесткость, с которой правил Раллард, казалась ему наилучшим способом держать подданных в узде и послушании. Наследник Асгарда считал, что они с королём Ванахейма – одного поля ягоды, но если отмести стремление к кровопролитию и войне, между ними не было ничего общего.

Например, при всей легендарной жестокости Ралларда, его вряд ли можно назвать дураком, ведь Локи искренне считал, что брат Сибиллы весьма одарён интеллектуально. Да, король Ванахейма умён и достаточно расчётлив, в то время как Тор вёл себя как инфантильный идиот – почти всегда и во всём. Наследник Всеотца горазд махать молотом и не дурак подраться, но чтобы подобно Ралларду вернуть себе корону и суметь сохранить власть, нужно вести себя разумно, а Тор никогда этого не умел.

– Да, зря мы отпустили эту трусливую крысу так быстро… – недовольно крякнул Вольштагг. – Это могло быть дело его рук. Я часто выпиваю с парнями из охраны ванахеймских купцов в торговом квартале: большинство из них служили в войске твоего будущего шурина, Тор, и знают много подковёрных историй этой ненормальной семейки… Говорят, твоя нареченная и Бана ненавидят друг друга, как кровные враги. Кажется, раньше этот посол был на стороне прежнего короля, но после его поражения переметнулся на сторону победителя, и с тех пор они с Сибиллой не в ладах. Они много раз ссорились при свидетелях. Бана даже хвалился, что однажды найдёт способ её прищучить.

Локи хорошо знал о вражде Сиб с тем жалким слизнем – принцесса много раз говорила о том, что больше всего на свете желает увидеть его выпотрошенную тушу, подвешенную над городскими воротами, но асгардиец благоразумно оставил слова Вольштагга без ответа. Он не собирался делиться тем, о чём они с Сибиллой говорят наедине.

Думая об этом, Локи снова поднял взгляд, надеясь увидеть свою принцессу, но она уже исчезла в толпе.

Тор фыркнул.

– Да ладно! Если бы этот жалкий трус знал, что в том сундуке лежит что-то подобное, то на милю бы к нему не подошел!

Блестящее умозаключение. Локи был с ним согласен, а Огун добавил:

– Да, это так, Бана всегда был труслив.

– Ты его знал, когда жил в Ванахейме?

– Нет, но много о нём слышал. Его называли Бана-Лёгкая-Присяга – за то, что этот толстяк меняет господ легче, чем сморкается. Когда мы с отцом и братом дрались на стороне Ралларда, этот кретин нанял две тысячи опустошителей из других миров, чтобы взять нас в кольцо, но у него ничего не получилось, ведь эти хитрые ублюдки взяли деньги наперёд, а потом не пришли. И это правда, что они с Сибиллой ненавидят друг друга.

– Откуда знаешь? – спросил Локи просто, потому что речь зашла о Сиб, а ему нравилось о ней слушать, пусть и вскользь. Огун пожал плечами.

– В Ванахейме это все знают… Как-то раз мой отец даже стал свидетелем их ссоры. Тогда Сибилла была ещё девчонкой, а Бана прибыл в Белый дворец, чтобы молить Ралларда о помиловании – они столкнулись в коридоре и наша принцесса здорово расцарапала ему рожу! У неё всегда был крутой нрав, что и говорить. Её сёстры куда спокойнее и покладистее, но Сибилла не такая, и за годы это попортило Бана немало крови. Этот толстяк ненавидит её, но я уверен, что он в жизни не осмелился бы подбросить ту голову, даже ради шутки. Только не сестре своего господина! Он боится Ралларда больше смерти.

Наследник грозно нахмурился – так, что, глядя на него, Локи безошибочно понял, что Тор и сам был не прочь, чтобы его боялись больше смерти.

Ещё немного – и Раллард станет его кумиром.

– В любом случае, кто бы это не сделал, он за это заплатит, – пообещал первенец Одина, прихлёбывая из кружки. – Если он осмелился напасть на будущую царицу Асгарда, то напал на Асгард, а я этого не потерплю!

О, небо… Тор повторял это так часто, что Локи уже хотелось превратить брата во что-то не говорящее и наконец-то заткнуть ему пасть: наследник повторял эти слова, когда допрашивал ванахеймских рыцарей и Бана вчера, при слугах и царе с царицей, когда обедал и когда просто стоял среди друзей, как сейчас. Тор прикрывался благородной целью защитой жизни невесты и пускал пыль в глаза, но все понимали, что на самом деле он просто рад возможности побряцать оружием и наконец-то себя показать. Но чёрт с ним! После той ссоры у Фригги, Локи из последних сил сдерживал своё раздражение поступками наследника, но не потому, что боялся обещанной мести. Просто в последнее время мысль о том, чтобы подтолкнуть брата к какой-нибудь глупости и этим убрать его с дороги, посещала младшего сына Одина всё чаще, и, откровенно говоря, это было не менее тревожным знаком, чем та проделка со змеиной головой.

О! Локи мог бы сделать это столькими способами… Сыграть на горячности Тора и подговорить его отнять у Одина власть оружием, чтобы попытаться занять трон насильно.

Подтолкнуть к восстанию, которое, конечно же, будет обречено на провал.

Подбить ослушаться отца и начать войну с каким-нибудь царством, что поставит безопасность Асгарда под угрозу и вынудит Всеотца наказать наследника за непослушание. Тор – доверчивый идиот, и младший брат может легко спровоцировать его на любую глупость, но то, что в последнее время Локи задумывался об этом слишком часто, казалось ему предзнаменованием чего-то дурного.

И откуда взялось это дерьмо?

Да, первенец Одина вёл себя как тупоголовый кретин и раздражал Локи даже звуком своего дыхания, но они всё равно братья, и младший принц по-своему привязан к старшему, несмотря ни на что. Ведь оба царевича – дети одной матери, разве нет? Они вместе росли, вместе играли, шли в бой плечом к плечу и стояли за одно царство. Да, Локи вырос в тени величия брата и это повлияло на его отношение к наследнику и ко всему миру, но царевич всё равно не желал Тору зла, хотя иногда соблазн убрать его с дороги казался слишком сильным, чтобы ему противостоять.

Порой Локи хотелось этого так сильно, что он просто не мог справиться с тьмой, обступающей его со всех сторон…

Разумеется, возможное изгнание навсегда лишит этого белесого тупицу прав на корону, разобьёт сердце Фригге и огорчит Одина, но Локи было плевать, ведь после помолвки брата он сочувствовал родичам с каждым днём всё меньше. Раз они презрели его и решили отдать трон идиоту, то почему Локи должно волновать их благополучие? Чёрт, в пекло их всех! Он устал уступать. Сибилла была единственной, кто имел для него значение, но в то же время она оставалась той, чьего осуждения он боялся, и что-то подсказывало принцу, что если он уберёт брата с дороги, как ему и хотелось, то его возлюбленная этого не одобрит…

Только не обманом.

Только не таким способом. Локи слишком дорожил любовью Сиб, чтобы обнажать худшие свои черты, поэтому он упрямо оттолкнул мысль о свержении наследника и попытался сосредоточиться на чём-нибудь другом.

Для этого принц обвёл присутствующих взглядом, но снова наткнулся на свою ванахеймку: она стояла в окружении придворных дам, улыбалась и слушала какую-то глупую историю от одной из этих куриц. Несколько мгновений Локи просто смотрел на неё, не в силах противостоять желанию любоваться ею, и, словно почувствовав его взгляд, Сибилла подняла голову, посмотрела на него в ответ и едва заметно улыбнулась.

Этот взгляд… Принц уже давно привык в тому, что эта женщина превращала его в бессмысленно сентиментальное нечто, но так и не научился противостоять влиянию, которое она оказывала на него. Да и нужно ли? Локи был безнадёжно влюблённым идиотом, но ему это нравилось. Асгардиец неосознанно облизнул губы и улыбнулся принцессе в ответ. Знала ли она, что он думает о ней с момента, как вошел в этот долбаный зал? Ну, разумеется, знала… Царевич наблюдал, как, не разрывая зрительный контакт, Сибилла отпила из своей золотой чаши, а потом медленно обвела нижнюю губу языком – и Локи показалось, что в зале стало жарче. Хм, неужели эта лисица осмелилась его дразнить?! Сладкая, как патока, и такая же тёмная, она затягивала его, но принц даже не пытался бороться, ведь в том, как Сибилла смотрела на него, было что-то такое, от чего по спине принца бежали мурашки. Она была так… так… Пялясь на неё, Локи пытался найти подходящее слово, но пока он это делал, Сиб уже отвела взгляд, а принцу пришлось вернуться к разговору.

–…он неисправим, – глядя на направившегося к столу с едой Вольштагга, Фандрал покачал головой. Из всей компании он пил меньше всего, а Локи сам не заметил, как взял уже четвёртую кружку и начинал хмелеть. – Есть хоть что-то, что он любит больше еды?

– Больше еды наш толстяк любит только женщин, да помясистее, но во дворце нет таких, чтобы пришлись ему по вкусу, – ответил Тор. Он начал подливать в эль самогон из фляжки, поэтому его взгляд стал мутным и рассеянным.

– Отчего так?

– Здесь все девицы, а Вольштагг любит замужних.

– Я тоже это заметил, но никак не возьму в толк, почему, – прищурился Огун, и наследник хлопнул его по плечу. У него начал заплетаться язык.

– Значит… Значит, ты знаешь жизнь хуже этой рыжей волосатой бочки, мой ванахеймский друг.

– Отчего так?

– Да оттого, что если такая женщина вдруг понесёт, то воспитывать ублюдка придётся её мужу, а не Вольштаггу! – сказал Тор, а Огун и Фандрал встретили его слова раскатистым хохотом.

Локи промолчал и сделал ещё глоток. Может, дело в том, что он и сам состоял в связи с почти замужней, но принцу было не смешно: интересно, а чьего сына в итоге придётся воспитывать Тору – его или Локи? Это странный предмет для размышлений – если быть честным до конца, то и откровенно мерзкий, но, помимо мыслей о свержении брата, асгардиец всё чаще думал о будущем их с принцессой отношений, поэтому начал привыкать не закрывать глаза на правду, какой бы грязной она ни казалась.

А правда в том, что свадьба состоится всего через пару месяцев, и что потом?

Прелюбодеяние с молодой царицей? Обман родного брата с его же женой? Да, это так и называется, ведь Локи ни за что не откажется от своей сладкой ванахеймской тайны, даже если ради этого ему предстоит утонуть в грязи и быть трижды проклятым! Раньше принц думал, что после свадьбы оставит Сибиллу, но теперь знал, что не сможет, ведь не выдержит вдали от неё и пары дней. Значит, он будет грешником. Преступником. Если для того, чтобы быть рядом с Сиб, царевичу придётся пойти против морального закона и состоять в отношениях с женой собственного брата, то так тому и быть – он готов и на большее. Но готова ли Сибилла? Думая об этом, Локи снова поднял взгляд в поисках принцессы, но она уже исчезла.

Впрочем, как и почти все его спутники, ведь через несколько секунд Фандрал и Огун отлучились, чтобы проверить посты, а с Тором заговорил какой-то чужеземец, и наследник отошел в сторону. Некоторое время младший сын Одина стоял, прихлёбывая эль и равнодушно наблюдая за гостями, а потом заскучал и стал медленно прохаживаться по залу.

В толпе он видел царя и царицу – они разговаривали с одним из советников Всеотца, а неподалёку молодёжь затеяла танцы. Играла весёлая музыка, от которой ноги сами просились в пляс, но Локи знал, что его приподнятое настроение лишь результат хмеля – сегодня он выпил достаточно, и решил остановиться, допив четвёртую кружку. Принц не видел повода напиваться, хотя большинство гостей успели захмелеть так, что едва ли заметили бы, даже если асгардиец свалился бы в бочку с элем. Конечно, Локи был уверен, что к концу пира кто-нибудь – вероятно, Вольштагг – всё же туда свалится, но это не так уж и важно, ведь после второго круга по залу принц наконец-то заметил Сибиллу.

Она стояла чуть поодаль от веселящейся толпы, с кубком в руке, и рядом с ней не было никого, кто занимал бы её внимание – впервые за вечер. Теперь их считали почти братом и сестрой, поэтому Локи мог спокойно подойти к ней, не боясь вызвать сплетни – что он и сделал, ведь, едва увидев принцессу, асгардиец сразу направился к ней, и она встретила его появление улыбкой.

– Ваше высочество, – продолжая улыбаться, Сиб присела в формальном реверансе, и Локи едва сдержался, чтобы не засмеяться.

Проклятье, он был слишком пьян.

А она была слишком красива.

– Получаешь удовольствие от вечера, Сибби?

– Не слишком, – принцесса пожала плечами. – Асгардийские придворные такие же скучные, как и ванахеймские, а дома я не любила пиры именно из-за ограниченности публики. Они такие дураки.

– Значит, всем этим дуракам, которые так отчаянно добивались твоего внимания весь вечер, было бы жаль узнать, что ты думаешь о них на самом деле.

Сибилла хмыкнула.

– Я считаю их дураками, а они меня – ванахеймской выскочкой, но всё равно они пытаются понравиться мне, а я – им… Чёрт, это просто смешно, тебе не кажется?

– Абсурд придворной жизни, – теперь Локи пожал плечами. Если на них кто-то и смотрел сейчас, то видел просто невинный разговор двух будущих родственников, не больше. – Придворные идут по головам, чтобы понравиться царю и возвыситься. А царю, чтобы оставаться царём, необходима свита – замкнутый круг.

– Да уж… – Сиб усмехнулась и отпила из бокала. На её розовых губах остался след от красного вина, и больше всего на свете Локи захотелось попробовать их вкус. Медленно… Ощущая на языке каждый дюйм нежной кожи и каждую ноту вина… Но сейчас не время и не место, хотя принца забавляла мысль о том, как бы повели себя все эти идиоты, если бы он поцеловал Сибиллу прямо здесь, при всех?

О! Это была бы та ещё история.

– Не пойму смысла этого праздника… —говорила принцесса тем временем, делая последний глоток из чаши. На мгновение её прелестный носик сморщился – Локи знал, что она терпеть не могла асгардийское вино, и не сдержал улыбку. – Они пьют… Танцуют… Все придворные, которые ко мне походили, были пьяны, но я так и не поняла, чего ради.

– Было время, когда ледяные великаны были сильны, и когда в Асгарде наступали самые холодные дни и самые долгие ночи, они начинали свои вторжения. Равноденствие считали одним из последних безопасных дней перед периодом долгих войн, поэтому асы собирались вместе и веселились, ведь никто не был уверен в том, что доживёт до весны… Теперь в Асгарде безопасно, но привычка пить осталась, – объяснил принц. Сибилла хмыкнула.

– Как удобно.

– А ты?..

– Что я?

– Ты в порядке? – осведомился Локи. Он волновался за неё. – То, что случилось вчера…

Принцесса нервно дёрнула плечами. Она храбрилась и делала вид, будто происшествие со змеиной головой и новостями о том идиотском ордене нисколько её не напугало, но асгардиец догадывался, что это не так. Сибилла пыталась вести себя, как подобает её высокому статусу, но внутри этой непробиваемой брони титула и драконьей гордости находится живая плоть – Локи знал это, как никто другой. Он хотел бы уберечь её от этого, защитить от всех, кто желал ей зла, но даже могущественный повелитель магии не так всесилен.

– Мне плевать. Это просто мелкая пакость, не стоит беспокоиться. В Ванахейме полно тех, кому я не нравлюсь.

Как она могла кому-то не нравиться? Принц смотрел в красивое лицо Сиб и понятия не имел, как можно желать ей зла – у неё было самое чистое сердце из всех, кого он знал.

– Надеюсь, так и есть, – сказал он. – Но если это предостережение от того ордена…

– Я не думаю, что это действительно серьёзно. Бана мог нарочно преувеличить масштаб угрозы и приврать, чтобы меня испугать. Он та ещё свинья, – буркнула принцесса, глотая ещё вина.

Какой по счёту бокал она уже пьёт? Локи решил не нагнетать обстановку, тревожа её разговорами об угрозе, поэтому перевёл разговор в другое русло: