Текст книги "Зарево"
Автор книги: Юрий Либединский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 57 страниц)
– Несомненно, – ответил Константин и почувствовал на себе внимательный, пожалуй даже придирчивый, взгляд Лизы Соколовой.
– Конечно, – сказала она, не сводя с него глаз. – Если верить слухам, так вы будто бы подняли горцев на Кавказе и во главе их сражались с войсками.
В этих словах чуткое ухо Константина уловило оттенок недоверия, насмешки… И он, смеясь ответил:
– Что это еще за миф? Откуда такое?
– Да с Кавказского фронта тут товарищ один приезжал, грузин молоденький. Офицер.
– Саша? Вы его слушайте, он вам и не такое расскажет.
– Вы его здесь видели? – быстро спросила Лиза. – Он уже уехал?
– Да так сложились его дела. Вот как, значит это он? Этак не успеешь оглянуться, и в какого-то Зелимхана превратишься. Нет, товарищи, не так все это произошло. Восстание было, но я в нем не участвовал, подоспел только к разгрому его. Моя роль скромнее. Я пришел к ним уже после восстания, чтобы сказать им, что дела их не безнадежны, что есть у них великие союзники – русский пролетариат и трудовое крестьянство. Это произошло в Веселоречье – есть на Кавказе маленькая пастушеская страна, оказавшаяся на путях капиталистических хищников… Союз банкиров с феодалами, и царизм на охране интересов этого союза.
Константин рассказал о проекте постройки железной дороги через пастбища веселореченцев, о присвоении пастбищ и разгораживании их. Он рассказал то, что знал о Темиркане и Гинцбурге, о той зловещей роли, которую Гинцбург, этот агент заморских монополий, через Темиркана сыграл в судьбе пастушеского народа.
– Так международные банкиры, вступая в альянс с феодалами, используют для порабощения народов пережитки средневековой дикости… Это особенность нашего времени, именно это нашел я на Кавказе.
Наступило молчание.
– Владимир Ильич написал книгу об империализме, замечательную, гениальную книгу, она, товарищ Константин, и объяснит все, о чем вы здесь так интересно рассказывали, – сказала вдруг Лиза.
Слова ее звучали совсем уже по-другому, с дружеским уважением.
– Книга? – живо переспросил Константин.
– Да, об империализме. О том, что вас интересует: о роли финансового капитала в борьбе за передел мира. Я вам достану гранки этой книги – нам удалось наладить ее печатание… Цензура, конечно, сильно изуродовала. Но мысль Ильича проникает сквозь любые цензурные рогатки.
– Отовсюду искры летят, скоро, пожалуй, загорится! – сказал Антон, и Константину вспомнилось: «В терновом венце революций грядет шестнадцатый год!» И стало весело и тревожно. Близкое, неотвратимо надвигающееся зарево представилось ему, оно веяло жаром, испепеляющим и благодатным.
