Текст книги " Дорога в бесконечность"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)

"Подойди..." – позвала небожительница.

Мати шагнула вперед, не в силах ослушаться Ее приказа, но в последний миг, когда между ними оставалось меньше шага, остановилась. В ее глазах отразилась боль, губы прошептали:

"Это не правильно".

"Что не правильно? – богиня чуть наклонила голову. В обращенном на девушку взгляде было не осуждение за непочтительность и нарушение высшей воли, а интерес, заметив который Мати решила, что повелительнице снегов, должно быть, забавно видеть перед собой такое непослушное и своенравное создание. Но уже через миг, приглядевшись, она поняла, что этот интерес был обращен не столько к ней, сколько к ее словам.

И тогда, вздохнув, она качнула головой:

"Не знаю".

"А ты знаешь, что произойдет, когда ты коснешься зеркала?"

"Нет", – сжавшись, Мати опустила голову на грудь.

"И все равно считаешь, что это не правильно? – в голосе послышался смех, который, однако же, оборвался, прежде чем зазвучал. – Может быть, ты и права... – задумчиво промолвила богиня. – Может быть... Хотя, я предпочла бы, чтоб все произошло как можно быстрее".

"Что? Что произошло? Разве со мной случилось еще не все, что могло? – глаза девушки наполнились слезами боли и обиды, губы задрожали. Едва начав говорить, она вдруг поняла, что не в силах остановиться. Ей было просто необходимо выговориться. – Я была девочкой, которую все вокруг называли Творцом заклинаний! Но при этом боги, и не думая наделять меня настоящей силой, лишь смеялись над моей беспомощностью! Я стояла у врат города мечты, глядя на то, как в нем исчезают навсегда все, кто был мне дорог, не в силах ни помочь им, ни отправиться вслед за ними! Я была чужачкой, у которой отняли ее дом и семью, оставив только память, чтобы она помнила, и мучилась, чтобы другие помнили, и мучили ее. А потом, когда кому-то показалось, что и этого мало, отняли мир, отняли саму себя, чтобы потом, вновь поманить мечтой, и отнять и ее. Поманить силой – и отнять. Поманить жизнью – и убить. Поманить любовью – и..." – зажмурившись что было сил, она замотала головой, отгоняя от себя мысли, от которых ее душе делалось страшно и тоскливо.

"Если бы ты сразу поняла, что от тебя требуется..."

"Да, – Мати устала. Ей надоело спорить и соглашаться, идти против воли всех вокруг и подчиняться. Да, перед ней была богиня. Да, ей следовало пасть ниц перед повелительницей снегов и молить Ее милостиво простить жалкую тень за дерзость. Но ей вдруг стало совершенно все равно, что будет, потому что самые черные пещеры госпожи Кигаль не шли ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось пережить. – И вообще, лучше пустота вокруг, чем внутри души!"

"О чем ты?" – спросила ее богиня, бровь которой удивленно приподнялась, так, словно Она, считавшая, что знает и понимает все, теперь терялась в догадках.

"Так... – вздохнула Мати. Она медленно опустила голову на грудь. Плечи поникли. В глядевших под ноги глазах не осталось места ничему, за исключением грусти, да и ту уже начало теснить безразличие. – Не важно..."

Богиня снегов молча глядела на нее, и в этом взгляде читалось не столько недовольство, сколько беспокойство: небожители не любят, когда Их планы что-то нарушало.

"Все должно идти своим чередом. Так правильно. Так хорошо. Для всех. А ты... С тобой вечно небеса уходят под землю!"

"Да..." – Мати виновато развела руками.

"Ты не хочешь хотя бы узнать, от чего отказываешься?"

"Мне все равно".

"Ты говоришь так, потому что не знаешь! Иначе тебе не было бы все равно! Потому что есть вещи, от которых невозможно отказаться, нельзя!"

"От которых нельзя отказаться... – задумчиво проговорила Мати. В ее глазах, среди моря тоски, замерцал... Нет, не огонек, так, отблеск света. – Скажи... Ты ведь богиня снегов?"

"Да. Спрашивай, спрашивай все, что хочешь узнать! – Айя оживилась, увидев в этом ее робком любопытстве единственную возможность исправить то, что еще не до конца расстроилось. – Я отвечу на любые твои вопросы!" – небожительница смотрела на свое отражение с долей любопытства ожидая, каким будет первый, а, значит, самый главный вопрос.

"Я мертва, или все это, – она повела руками, указывая на окружавший ее мир, – лишь еще один сон?"

"Сон".

"Это хорошо", – улыбнулась девушка. В ее глаза начал возвращаться свет.

"Почему для тебя это так важно?"

"Сплю я или умерла?"

"Да. Ведь смерть – это сон. И жизнь – тоже сон. Все – сон. Нет ничего, кроме сна".

"В этом мире – может быть. Для Тебя – может быть. Но не для меня, – качнула головой девушка. – Я столько раз умирала во сне, что давно была бы мертва, будь все на самом деле так. И, потом... – она задумалась на мгновение, после чего продолжала: – Какой смысл был бы в жизни?".

"Может, ты и права. Может быть..." – богиня задумалась.

Между тем Мати, приняв, сжившись с одним ответом, уже делала шаг навстречу следующему.

"Ты не обидишься, если я спрошу... Я не хочу оскорбить Тебя дерзостью, просто... Если Ты читаешь мои мысли, то и так все знаешь..."

"Я не читаю твои мысли. Они скрыты от меня".

"Это хорошо..."

"Я уже сказала – ты можешь спрашивать меня о чем угодно".

"Ладно... Ты моя мать?"

"Нет".

Мати кивнула. Хотя она и ощутила в груди укол разочарования, в то же самое время ей стало легче. Быть полубогом – большая ответственность. И вообще... Одно дело обида, и совсем другое – страх.

"Все не так, как ты думаешь... – проговорила богиня. За Ее спиной возник ледяной трон, на который Она медленно опустилась – словно луна села на снежный бархан. – И это долгий разговор. Впрочем, ты здесь именно для того, чтобы все узнать. Садись".

Мати решила, что ее место на снежной траве, у ног богини, но, оглянувшись, заметила, что за ее спиной тоже появился трон. Причем – точно такой же, как тот, что был у небожительницы.

"Я... – девушка растерялась. – Я не могу... – и, не дожидаясь того, что скажет ей госпожа Айя, села в снег. – Так лучше, – она подтянула под себя одну ногу, вторую обхватила руками, упершись в ее колено подбородком. – И куда удобнее".

"Как хочешь... Мне тяжело с тобой спорить. И ты сама поймешь, как все это нелепо, когда узнаешь... Ты готова выслушать меня?"

"Да", – кивнула девушка. Ее глаза, лицо были полны нескрываемого любопытства, душа трепетала в груди, предвидя важность того, что ей предстояло услышать, а сердце так бешено билось, словно именно в этот миг решалась ее судьба.

"Власта была моей избранной..."

Стоило богине произнести это имя, как внутри Мати все сжалось от боли.

–Мама...! – прошептала девушка. Она всегда любила ее, так сильно, как можно любить только память, бережно хранимую и питаемую самыми теплыми чувствами.

Как же ее измучили эти сны! Как они изменили ее душу, что она забыла обо всем этом, поспешив назвать матерью другую, пусть даже та была богиней! Щеки залил румянец смущения, в глазах блеснули слезы вины. Она не должна была так вести себя!

–Прости меня, мамочка!

"Она твоя мать не в большей степени, чем этот смертный торговец твой отец".

"Но..." – Мати хотела спросить, как такое возможно, однако поняла, что не в силах промолвить и слова. Она и подумать не могла о том, что однажды в ее жизни наступит мгновение, когда у нее отнимут обоих родителей, причем вот так, походя, бросив: – "Те, кого ты всегда считала самыми родными среди живых, на самом деле тебе никто, чужаки!"

Девушка зажала ладонью рот, чувствуя, что иначе закричит от отчаяния, с которым была не в силах справиться. Богиня тоже молчала. Должно быть, Она не рассчитывала на то, что ее слова произведут такой эффект, которым была поражена сама.

Время шло. Молчание затягивалось.

Наконец, Мати начала приходит в себя. Насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах. Чувствуя бездну, разверзшуюся у нее в душе, она понимала, что ее надо хотя бы чем-то заполнить. И, раз хуже быть не может...

"Я все равно буду считать их своими родителями! Что бы там ни было! Ведь они воспитали меня, и... – проговорила она, а затем, тяжело вздохнув, спросила: – Они удочерили меня?"

"Нет".

"Но... Как же тогда...?" – девушка растерялась.

"Успокойся. Я не думала, что для тебя это так важно. Прости, если мои слова причинили тебе боль. Возможно, я не совсем правильно выразила свою мысль. Родители, это такое сложное понятие... И в какой-то мере они действительно твои родители, ведь... Семя караванщика дало тебе плоть, моя посвященная родила тебя..."

"Но о чем же тогда Ты только что мне говорила! – вскочив, всплеснула руками девушка. – Что же еще надо!"

"Плоть – только одежда. Главное – сущность. А по сути своей ты не их дочь".

"И чья же?" – устало взглянула Мати на отражение. Впрочем, она начала успокаиваться, и даже, незаметно для себя, опустилась на ледяной трон повелительницы снегов. Впрочем, подтянувшая под себя ноги караванщица даже на нем сидела как на одеялах в своей повозке.

"Воды и Огня".

"Что?" – растерянно взглянула на нее девушка, решив, что ослышалась.

"Так называли моих родителей. Я не помню их имен – слишком много вечностей прошло с тех пор, как я была рождена".

"Но при чем здесь..."

"Ты так ничего и не поняла? Ну, что ж... Власта была моей посвященной. Избранной для особого служения. Она должна была привести меня в мир снежной пустыни".

"То есть? – девушка нахмурила брови, сощурила глаза, но, сколько ни приглядывалась, ничего не могла разглядеть во вдруг окружившей ее изнутри, не снаружи, дымке. – Как это "привести"?"

"У небожителя несколько возможностей обрести земную жизнь, – задумчиво продолжала Айя, – занять чужое тело, или родиться, обретая свое собственное. Ну, вселиться – с этим все понятно, выбрала понравившееся – и оно твое..."

"А как же тот, кому это тело принадлежало? Хотя, да, – немного подумав, горько усмехнулась Мати, – кто думает о смертных?"

"Я. И потому поступила по-другому. А могла бы не утруждать себя..."

"Если бы могла, не утруждала бы", – хмыкнула девушка.

Богиня предпочла не услышать ее последних слов. Она продолжала:

"Так что, по сути своей ты – это я. Или, – она лукаво улыбнулась, – я – это ты".

"Значит, сейчас я разговариваю сама с собой? Я сошла с ума?"

"Нет. Ты в здравом уме и в доброй памяти. Мы – не совсем одно целое. Во всяком случае, сейчас. Пока..."

"Да, я так и поняла! – резко прервала ее Мати. Она вскочила на ноги, не в силах сдержать своих чувств. – Ты права, я многое не понимала, но теперь – поняла! Ты позволила мне жить, расти, Ты даже защищала меня, но не более чем новое платье, не желая, чтобы оно порвалось или испачкалось! А теперь... Теперь тебе оно понадобилось и ты хочешь, чтобы я, моя душа, мой дух ушли, освободив место Тебе!"

"Опять ты все переворачиваешь с ног на голову!"

"Ничего я не переворачиваю! Вот скажи, скажи, что случиться, когда я коснусь зеркала? Что? Ты вселишься в это тело?"

"Глупышка! – рассмеялась богиня. – Да зачем мне это, если ты и так – я?"

"Ну, уж не знаю! – набычившись, пробурчала Мати. – Зачем-нибудь... Ты же говорила, что я – не совсем ты!"

"Но при этом не сказала, какая между нами разница! А она только в силе!"

"Что?" – от неожиданности девушка даже остановилась, застыв на месте ледяным изваянием с поднятыми руками.

"Ребенок, да еще и родившийся у смертных, не может обладать могуществом небожителя! Потому что тогда будет опасен не только для других, но и для самого себя! Лишь все поняв, научившись, можно..."

"Если так, – она сделала шаг назад, в сторону от зеркала, – я еще не готова! Вспомни, всякий раз, обретая какой-то дар, я совершала столько ошибок, что, если бы не Шамаш, давно бы и сама умерла, и весь мир погубила! Став Творцом заклинаний, я, вместо того, чтобы сочинять молитвы богам, стала придумывать заклятья, призывающие демонов! Да что там, я сумела даже дар предвидения обратить в оружие против себя и тех, кто мне дорог!"

"На ошибках учатся".

"Да, если потом есть кому учится и где учится! А божественная сила..."

"Ты уже достаточно взрослая. Ты готова. Теперь, обретя силу, ты вспомнишь, как ей пользоваться..."

"Значит, – Мати насторожилась. – Ты отличаешься от меня не только силой, но и памятью!"

"Айя..."

"Не называй меня так!"

"Но это и твое имя!"

"Нет! Я – Альматейя!"

"Я тоже".

"Как это? У тебя ведь нет другого имени, кроме...!"

"Айя, Альматейя – это одно и тоже. Зовут же Эрешкигаль просто Кигалью".

"Но в легендах есть оба эти имени! А у тебя..."

"Мне никогда не нравилось мое полное имя. Так что я предпочла забыть его прежде, чем пришло время первых легенд".

"Почему же мне тогда было дано нелюбимое тобой полное имя? Если я – это ты?"

"Именно поэтому. Имя – оно тот знак, от которого зависит все будущее".

"Ладно, – Мати ничего не оставалось, как согласиться. Но только потому, что тут было не с чем спорить, – пусть так. Но если ты – это я, ты должна понимать, что я чувствую, о чем думаю. Если мы – одно целое, у нас все должно быть одинаковым – и мысли, и мечты".

"Я уже говорила, – устало вздохнула богиня, – что я – не совсем ты. Мы... Не знаю, как тебе объяснить..."

"Попытайся. Может, я пойму".

"Хорошо. Представь себе озеро с огненной водой. Волна, перехлестнувшись через берег, заполнила собой стоящую на берегу лампу. Потом эту лампу забрали караванщики, унесли в снежную пустыню. И огонь в ней начал жить своей собственной жизнью..."

"В то время как огонь в озере тоже жил своей..."

"Да. На время их пути разошлись. Но лишь затем, чтобы потом вновь слиться. Ты же знаешь, огонь не исчезает без следа. Даже сгорая, он возвращается в огненное озеро. И когда это происходит, пламень становиться вновь единым целым, сохраняя память обо всем, что пережила каждая частица..."

"Что может капля, утонувшая в бескрайних водах?" – горько усмехнулась девушка.

"Ты боишься, – наконец, поняла богиня. – Вот в чем дело. Ты боишься, а, значит, еще не готова... Еще не пришло время... Что ж..."

"Ты позволишь мне уйти?"

"Конечно".

"Несмотря на то, что это нарушает твои планы?"

"Значит, так надо... Иди".

"И все? Так просто?"

"Да. Проснись – и ты будешь дома".

"Проснуться... – она только об этом и мечтала. Так чего же она медлила? – Скажи... Ты ведь не отнимешь у меня память об этом сне?"

"Но зачем она тебе?"

"Мне нужно хорошенько все обдумать..."

"Обдумать... – богиня наклонила голову, словно оценивая услышанное. – Значит, наша встреча была не напрасной. Но сможешь ли ты жить, зная все, помня все, но не обладая силой?"

"Да!" – твердо ответила девушка. Она не сомневалась в этом.

"И что дальше?"

"Дальше... – она на мгновение задумалась, опустив голову на грудь. – Еще не знаю".

"Но ты собираешься что-то предпринимать?"

"Да".

"И что же?"

"Вернусь в Курунф, – медленно, но уверенно проговорила она. – А потом сниму браслет Эрры".

"Шамаш запретил тебе..."

"Да".

"И все равно ты..."

"Да. Это единственный способ".

"Почему? Думаешь, тебя иначе не пустят в Курунф? Но это не так".

"Знаю".

"Тогда в чем же дело?"

"Со всеми, попадающими в Курунф, что-то происходит. Хорошее, плохое – не знаю. Что-то. А со мной, если я буду под защитой браслета, ничего не случится. Я буду в Курунфе, но не в том Курунфе, в котором все остальные. Потому что город исполнившейся мечты и город мечты, которая не может исполниться – не одно и то же".

"Шамаш будет зол. Он хотел защитить тебя от опасности, а ты сама бежишь к ней навстречу... – богиня качнула головой. – Нет, ему это совсем не понравится..."

"Пусть. Пусть ругается. Пусть даже наказывает меня. Главное, чтобы он вернулся. А там..."

"А там спасителей не судят. Молодец! Хотя я на твоем месте не осмелилась бы его ослушаться".

"Почему? Ведь ты сильнее меня. Это я – робкая, наивная..."

"Когда речь идет об остальных. С ним ты совсем другая. И я другая. Я слишком люблю его, чтобы ослушаться".

"А я – слишком люблю, чтобы, послушавшись, отказаться от того, в чем вижу последний шанс увести его из Курунфа".

"Вот я и говорю – молодец. Ты все делаешь правильно".

"Спасибо тебе".

"За что?"

"За понимание".

"Это не так. Мне очень многое в тебе кажется странным. Любая другая на твоем месте..."

"Но мы же с тобой – не любая другая".

"Несомненно", – улыбнувшись, кивнула Айя. Она поднялась с трона, собираясь уходить.

"Подожди мгновение!"

"Да?" – повелительница снегов вскинула голову.

"Почему ты выбрала именно этот миг для того, чтобы явиться мне?"

"Это не я, ты. Ты пожелала оказаться здесь".

"Я хотела проснуться. Только и всего".

"Проснуться – где? В крае снежной пустыни или..."

"Мир белых роз, надежд и грез! – вспомнила она. – То заклинание!"

"Тебе нужно быть аккуратнее в выборе слов. Потому что, сложенные в заклинание, они исполняются в точности, а ты воспринимаешь их как всего лишь образы перед глазами, песню ветра".

"Да... Я буду внимательнее... Но... Все равно, я рада, что оказалась здесь. Я многое поняла. Вот только... Все же, почему ты не рассказала мне правду раньше? Это ведь не наша первая встреча. Ты снилась мне уже однажды..."

"Я знаю, что ты собираешься сказать. Что тогда я предпочла позволить тебе считать меня своей матерью. Но, скажи на милость, что мне еще оставалось? Сказать тебе, что я – это ты? И чем бы все это закончилось? Ты бы просто сошла с ума! Или все вокруг сочли бы тебя безумной, что, в сущности, одно и то же".

"Мы встречались и позже. Наяву".

"Ну да! И мне пришлось даже прятать от тебя и твоих спутников свое лицо! Потому что уже тогда сходство было слишком явным! А что до разговора... Вспомни себя в те мгновения. Разве ты была способна о чем-то думать, что-то понимать?"

"Наверное, нет... " – вздохнула Мати. Впрочем, она считала, что и сейчас-то оказалась совершенно не готова к такому повороту событий. Несмотря на все ее сны.

Кстати, о снах. Девушка нахмурилась, ее глаза настороженно сощурились:

"У меня остался еще вопрос. Как мне справиться с демонами Курунфа?"

"Прежде чем сражаться с демонами..."

"Нужно узнать, кто они такие. Да, я понимаю. Последний сон о многом рассказал мне, но..."

"Прежде чем сражаться с демонами, – качнув головой, повторила Айя, а затем продолжала: – следует узнать, они ли тебе противостоят на самом деле".

"Конечно! – У нее не было ни каких сомнений! Ведь все ее сны... Сны... Ее голова чуть наклонилась, в глазах забрезжили сомнения. – А что если и Курунф – только сон? Сон, придуманный Лалем. А на самом деле... На самом деле все совсем не так. Я же, бросившись в бой с демонами, только обращу на себя гнев Эрры... Но тогда, проснувшись, я окажусь в своем караване. И все, все будет в порядке!"

"В любом случае, тебе нужно сначала проснуться".

"А если... Если Курунф все-таки существует?"

"Войди в город".

"А дальше? "

"Ты сама поймешь, когда окажешься за гранью. Может быть, не сразу, но – обязательно... Однаок, есть и другой путь. Вернись в мир накануне".

"В прошлое?"

"Да. И сделай так, чтобы караван обошел стороной то злосчастное место".

"Легко сказать, – вздохнув, она качнула головой. – А вот как сделать... Ведь меня никто не послушает. Ну, кто я такая – не прошедшая испытания девчонка..."

"Скажи правду".

"Что я – богиня снегов? – Мати не смогла сдержать грустного смешка.

"Мы могли бы доказать истинность наших слов..."

"Если бы я приняла твою силу".

"Достаточно той, что у тебя уже есть. Можно придумать заклинания, которые..."

"Нет!"

"Рано или поздно тебе придется изменить свое отношение к ним".

"Но не сейчас!"

"Что ж... Есть и другой способ заставить себя слушать. Скажи, что тебе приснился вещий сон. В караване ведь знают, что ты наделена даром предвидения".

"Да..."

"Так что, если ты скажешь, что тебе было видение, торговцы насторожатся. И послушают тебя. И, в любом случае, тебя выслушает Шамаш".

"Шамаш..." – губ девушки коснулась добрая, мечтательная улыбка.

"Он любит тебя".

"А мне... Мне тоже можно его любить?"

"Ну конечно! Ведь мы..."

"Его божественная жена? Нет. Шамаш – не твой Ут!"

"Я знаю".

"Ты...?" – удивленно взглянула девушка на свое отражение.

"Конечно, – кинула богиня. – И это ничего не меняет. Ты никогда не встречала Ута. Но ты любишь Шамаша. А я – это ты. И... И вообще, ты знаешь свое, наше будущее. Он знает свое. И в этих будущих есть мгновение, за которым они сливаются в единое целое".

"Может быть..." – задумавшись, Мати опустила голову на грудь. Так это было на самом деле, или нет, но ей хотелось верить, что богиня сказала ей правду.

"Вернись в прошлое..."

"И сделать так, чтобы будущее изменилось?"

"Это не столь сложно, как тебе кажется".

"Первый шаг – может быть, – она свела острокрылые брови. – Но все последующие... Ведь тем самым я изменю будущее каравана".

"А разве не этого мы хотим?"

"С одной стороны, демоны Курунфа не будут ему угрожать..."

"Вот именно!"

"Но, с другой, вместо этой известной беды может случиться что-то другое. А что если это другое будет еще хуже?"

"Изменишь его снова..." – спокойно, даже как-то безразлично пожала плечами богиня.

"И снова, и снова... И так до бесконечности? Пока окончательно не сойду с ума?"

"Шамаш вон не раз изменял настоящее, прошлое и будущее".

"Шамаш! Шамаш – это другое дело! С его силой никому не сравниться! Как и с осторожностью. А я мало того, что предчувствую совсем не ту опасность, которая грозит на самом деле, так еще и жуткая растяпа".

"Мы вполне способны разобраться в хитросплетении времен..."

"Мы? Пусть так – мы. Только скажи мне пожалуйста, почему тогда эти "мы" никогда сами не изменяли судьбу, дожидаясь, пока это сделают за нас другие?"

"Ну... – казалось, повелительница снегов несколько растерялась. Во всяком случае, она не сразу нашлась, что ответить. – Так вышло... И... и потом, – отвернувшись, хмуро обронила она, – в тот единственный раз, когда я действительно хотела сделать нечто подобное, оказалось, что это мне не под силу, и вообще... – она умолкла, что было сил сжав и без того белые, как снег, губы, а потом она поспешила заговорить о другом: – Так что мы решили?"

"Не знаю, как мы, – фыркнула Мати, – а я собираюсь просыпаться".

"В прошлом?" – оживилась богиня.

"В настоящем", – быстро остудила ее пыл караванщица.

"И будь что будет? Не слишком разумный шаг, когда от тебя зависит..."

"Я знаю".

"И все равно? – несколько мгновений Айя в упор смотрела на нее. – Может быть, ты все-таки передумаешь? Если тебе интересно мое мнение, то я считаю: было бы лучше вернуться назад, и..."

"Спасибо".

"Спасибо" – но ты все равно поступишь по-своему?"

"Да. Прости".

"Что там... Узнаю себя. А с собой не поспоришь. ...Раз так, – продолжала она как ни в чем не бывало. – Тогда в путь! Просыпайся!"

"Мы еще встретимся?"

"Мы? – богиня рассмеялась. – Встречаться с самой собой? Согласись, это было бы уже верхом безумия!"

"Но если я захочу спросить... Ведь ты говорила, что пока еще наша память не едина..."

"Наша!"

"А что?"

"Ничего! Просто я рада слышать это слово – "наша"! Ты не представляешь, как мне это приятно! ...Что же до твоего вопроса... Приходи сюда".

"А я найду дорогу?"

"Да. Во сне".

"Во сне?"

"Ты ведь умеешь управлять сновидениями".

"Ну... Не так хорошо, как мне хотелось бы. И еще Лаль... Он вечно вмешивается и все портит".

"Да, братец не сахар".

"Он – это нечто! – От одной мысли о боге сновидений ей становилось жутко. И вообще... В ее голову вдруг закралась мысль... – Скажи, а кто-нибудь знает, что... То, что ты мне только что рассказала?"

"Что ты – мое воплощение? Да. Кигаль. Без ее помощи мне было не обойтись".

"И все?"

"Да. А что?"

"Лаль... Он... Он все время преследует меня! Словно его ненависть на тебя перетекла и на меня".

"Может быть, он что-то такое и чувствует. Но не знает – это точно. Он слишком глуп, чтобы связать одно с другим, и слишком ленив, чтобы пытаться докопаться до сути. Так что..."

"Но он несомненно замешен в том, что происходит сейчас! Я уверена!"

"Да уж, без него не обошлось..." – соглашаясь, кивнула Айя.

"Значит, мне нужно быть готовой к тому, что он может ударить мне в спину?"

"Разумеется".

"Вот, значит, как... – пробормотала Мати, искоса взглянув на богиню. В глубине души она надеялась, что после всех этих слов Айя предложит ей помощь. Хоть какую-нибудь. Но та молчала. И караванщица тоже молчала, не желая просить. И вообще, после того, как богиня была готова передать ей свое могущество, а она отказалась, словно от какой-то безделицы, чего еще она ждала? Так что – сама виновата. – Что ж... Тогда до встречи".

"До встречи. И, надеюсь, что очень скоро эти встречи нам больше не понадобятся".

"Если я справлюсь с демонами Курунфа..."

"Когда мы снова встретимся..."

"Если бы речь шла о нас – я бы не сомневалась. А так – я совсем не уверена..."

"Но ты постараешься не подвести нас?"

"Я постараюсь..."

Дождавшись, пока богиня исчезнет в ледяном зеркале, Мати повернулась, чтобы бросить последний взгляд вокруг. Нельзя сказать, что ей очень уж хотелось покидать ледяной сад, возвращаясь к стенам Курунфа. И, потом, сомнения так и не покинули ее, тревожа душу, леденя сердце страхом.

"Все эти сны могли быть обманом, придуманным Лалем. Если он хотел убедить меня, что я – Творец заклинаний или вообще сама повелительница снегов... Зная, как сильно мне хочется поверить в нечто подобное, как легко меня будет обмануть... А в решающий момент, когда ложь откроется, я окажусь бессильной что либо сделать... – она прикусила губу. – Нет уж. Лучше не надеяться на чужое могущество. Только на себя".

"Проснись, проснись... – зашептала Мати слова заклятия, придумывать которые ей уже было легче, чем выбирать слова для разговора.

В мир земной возвратись,

Не забыв ничего

Лишь из сна своего!"

С последним словом она сняла браслет Эрры.

Глава 12

–Вот и все...

–Странное ты создание, – донесся до нее чей-то голос, заставив вздрогнуть от неожиданности. Однако уже через мгновение девушка успокоилась. Она узнала чужака, заговорившего с ней. Это был служитель из Курунфа. А, значит, на сей раз она попала именно туда, куда хотела. – Столько времени упрямо сопротивлялась исполнению мечты.... – между тем продолжал чужак.

Он говорил, говорил... Но Мати не слушала его. Все ее внимание было направлено на окружавший ее мир, который она осматривала со всей старательностью, на которую только была способна, боясь пропустить хотя бы тень. Что если показавшееся в первый миг неважным, окажется путеводной картой, цепью спасения?

Девушка стояла посреди городской площади. Она была широкой, как поле, и над ней возвышался не один холм со священным храмом на его вершине, а множество.

–И ни одного настоящего... – прошептала она.

–О чем это ты?

–О храмах.

–А, – понимающе кивнул служитель, – да, для тебя, наверно, их непривычно много.

–Неприлично, – хмыкнув, скривила в усмешке губы.

–Что? – караванщик сделал вид, что не расслышал, и гостья, смутившись, поспешила исправиться:

–Слишком много.

–Ну, что поделаешь, это ведь город мечты. А, ты понимаешь, очень многие хотят стать Хранителями!

–И их мечты исполняются? – Мати насторожилась, целиком уйдя во внимание. Ведь сейчас это было для нее главным – постараться узнать как можно больше о Курунфе, подготовившись к встрече с демонами.

–Как видишь, – служитель развел руками, показывая на храмы – дворцы, каждый из которых был неповторим, по-своему прекрасен и похож на соседние разве что своим величием.

–Но здесь не осталось места. А если кто-то из вновь прибывших тоже захочет стать Хранителем? Или вы больше не ждете гостей?

–Мы всегда рады гостям. Что же до места, – он широко улыбнулся, – если понадобится – найдем. Увеличим площадь, раздвинем стены... В городе мечты нет ничего невозможного.

–Ничего? – Мати смотрела на серого служителя недоверчиво.

–Ничего, – спокойно ответил ей горожанин, не спуская со своей гостьи оценивающего взгляда бесцветно сероватых глаз. – Что бы ты ни пожелала, даже самое невероятное тотчас исполнится.

–Все? – она искала подвох, когда слова, произносимые на землях слуг лжи не могли быть правдивы.

–Любое твое желание. Загадай то, которое кажется тебе неисполнимым. Позволь Курунфу доказать тебе свои силы.

–Может быть... – Мати задумалась, вспомнив свои сны: "Гор говорил: лучше ничего не просить, ничего не желать, а если промолчать невозможно – назвать самое невероятное. Это желание не исполнится и ты не будешь ни перед кем в долгу..."

Она могла бы пожелать стать богиней. Что может быть более невероятным? А главное:

"И тогда сбудется не одна моя мечта, а все сразу. Я стану счастливейшим существом на свете..."

–Пожелай, – подталкивал ее вперед служитель.

"Пожелай, – шептала та часть души, которая видела свое отражение в ледяном зеркале последнего сна. – Это не грех, не богохульство и даже не так невероятно, как тебе кажется..."

И, все же...

–Н-нет, – наклонив голову, она отступила на шажок назад.

–Не сейчас? Не хочешь спешить? – служитель понимал ее, хотя и по-своему. Он не настаивал. – Хорошо. Потом. Но ты пришла в Курунф для того, чтобы твоя мечта исполнилась, верно?

–Да, – и это была правда. Хотя и не совсем та, которую ждал собеседник, ведь он говорил о желании, исполняемом властью города, а она думала о том, что должно было свершиться вопреки его воле.

–И хорошо. И правильно. Молодец, что вернулась. А вообще, тебе нужно было сразу войти в Курунф, вместо того чтобы прятаться и убегать. Только потеряла время и измучила себя разными выдуманными страхами и сомнениями. Ну сама подумай, что может быть плохого в том, что твоя мечта исполнится? Она – самое прекрасное, что есть у смертного!

–Да, – кивнула Мати, казалось бы, соглашаясь с ним, – пока мечта остается мечтой. Потому что... – наморщив лоб, продолжала она, – мечта – это мираж, который прекрасен лишь на расстоянии, но стоит подойти... – Она говорила это для себя и не рассчитывала на то, что ее кто-то услышит. Однако горожанин ловил каждое ее слово с такой внимательностью, что от него не ускользнула бы и мысль.

–Мираж, говоришь? – он рассмеялся – низко, хрипло. – Посмотри вокруг. Разве это миражи? Вот хотя бы этот дворец. Подойди, коснись стены. Можешь не сомневаться – ты почувствуешь твердость камня.

–Но если это не мираж, а настоящий, всамделишный город, у него должны быть свои законы, свой Хранитель...

– У нас их тридцать три... Или уже тридцать четыре. Не помню. А, – он махнул рукой, – какая разница? И вообще, считать одинаковые мечты забавно только поначалу, а потом наскучивает.

–Однако, – Мати хмыкнула.

–Что? Ты нашла в моих словах что-то забавное?

–Нет. Просто я думала: обрести магическую силу мечтают все.

–Большинство, – кивнул серый служитель.

–Так почему же не все они...

–Стали Хранителями? – закончил ее мысль чужак. – Да потому что у людей находятся и другие мечтания. Мы же исполняем только одно.

–Да... И, потом... Ведь стремящиеся стать Хранителями хотят быть единственными и неповторимыми, а здесь получается...