Текст книги " Дорога в бесконечность"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Книга 7

Дорога

в бесконечность

Глава 1

"Ну, вот и все!" – облегченно вздохнув, Мати на мгновение прикрыла глаза.

Вокруг нее были снега пустыни, бесконечные, вечные, всевластные и прекрасные как в золотом свете солнца, так и в серебристом блеске луны. Искрившиеся и шептавшие что-то на неведомом языке, в один и то же миг они безропотными рабами ложились под ноги и шумными своевольными хозяевами кружили, вставая на пути стеной, которую было невозможно ни обойти стороной, ни пройти насквозь.

Путь вел от горизонта к новому горизонту, не важно, земному или небесному, когда все мироздание было в ее распоряжении. Расправленные плечи, гордо откинутая назад голова, торжество победы в глазах, – все это, как и служба золотых волков делали ее похожей на повелительницу снегов, которой прихоти ради захотелось обойти свои владения в образе смертной. Мати не останавливалась ни на мгновение, не чувствуя усталости. Едва касаясь ногами снежного наста, она словно летела над ним. Это была сказочная легкость, соединенная с предвкушением скорого исполнения мечты.

Но, по мере того, как одно мгновение сменялось другим, новый день приходил на смену ночи, чтобы потом вновь поменяться с ней местами, радость стала угасать. Счастье, ощущая ущербность незавершенности, медленно, но верно катилось к своей противоположности. И вот уже ноги отяжелели от усталости, а душа – от разочарований. Движения замедлились. К чему спешить, когда не знаешь, приближаешься ли к цели или, наоборот, все дальше и дальше уходишь от нее?

Волки, обогнавшие свою спутницу на несколько прыжков, вынуждены были остановиться. Дожидаясь, когда та, наконец, догонит их, они с непониманием смотрели на Мати, негромко перескуливаясь – переговариваясь между собой.

"Ты устала? – подскочила к ней Ашти, ткнулась носом в руку, стремясь убедиться, что с подругой все в порядке. – Если хочешь, можно остановиться".

"Да", – кивнула девушка, и, обессиленная, опустилась в снег, который в этот миг показался ей удивительно мягким, не морозным, но теплым, словно был не замерзшими хлопьями воды, а мягкой шелковистой шкуркой одеяла. И темная дымка над головой – это вовсе не небо, а полог повозки. Лампа с огненной водой – эта луна, такая разная, то снежно-белая, отрешенно-холодная, то золотистая, весело-игривая, словно молодая волчица, то красная, полная всесжигающей ярости...Разная и переменчивая. Как настроение.

"Я иду, иду, иду, и все без толку!" – Мати была готова плакать и кидать на землю всю силу метели, в кровь кусать от отчаяния губы и разрушать города, стремясь погасить пламень боли в холоде безразличия.

"У-ух, – донеслось до нее, а потом кто-то теплый и тяжелый привалился к боку. – Отдыхай. Я буду тебя согревать".

"Спасибо, Ашти".

"Только не долго. А то замерзнешь".

"Не замерзну, – качнула головой девушка, которая ни на мгновение не усомнилась в справедливости этих слов. Немигающий взгляд остановившихся глаз утонул в серой снежной дымке, – Ашти, еще далеко?"

"Да, – кивнула золотая волчица,– даже до того места, где разделился наш путь и путь дяди. Вспомни, как давно тебе приснился сон обо мне?"

"Ну... Это было, когда началась метель. А с тех пор караван простоял в снегах десять дней... – и тут она начала понимать: – И все это время ты бежала ко мне?" – полные удивления глаза смотрели на золотую волчицу восхищенно и, в то же время – сочувственно.

"Даже больше".

"Бедная моя! Как же ты устала! " – она пригладила взъерошившуюся золотую шерсть, смахивая с нее снег, сняла ледышку, прилепившуюся к шее.

Волчица повернулась, устраиваясь поудобнее:

"Да, я такая несчастная! – говорил весь ее вид. – Пожалей меня! Погладь, почеши... Здесь, здесь, и еще вот здесь..."

Рука скользила по рыжей шкурке, в то время как глаза смотрели в никуда, ничего не видя. Губы беззвучно прошептали:

–Так долго!

Она не задумывалась над этим. Ей-то казалось – достаточно покинуть тропу чужого каравана, оказаться в снегах, добежать до горизонта – и все, она вернется домой. А ведь вернуться – это только часть дела. Нужно еще как-то справиться с демонами Курунфа, которые вряд ли отпустят своих пленников по доброй воле.

Конечно, если она – Творец заклинаний, у нее не будет особых проблем. Достаточно заговорить демонов – и они сами все сделают, лишь бы обрести свободу.

Вот только у Мати не было особой уверенности, что у нее на самом деле есть этот дар. Не говоря уж о том, что никто не учил ее им пользоваться. "Если не считать тех нескольких снов, которые приснились мне в Курунфе".

Сны... "Вот хотя бы эти сны. Сколько времени Шамаш учил меня управлять ими? И все равно у меня ничего не получается – как снились кошмары, так и..."

"Ашти... – вновь позвала она волчицу. – Вот мы найдем Хана, и что дальше?"

"Как это, что?" – снежная охотница наклонила голову. Ее глаза непонимающе смотрела на девушку.

"Ты думаешь, он найдет Шамаша?"

"Конечно! Ведь дядя – избранный! Настоящий страж! И лучший следопыт! – гордо выпрямившись, ответила та, однако через мгновение, под пристально-испытывающим взглядом подруги прижала уши, подобралась, после чего с неохотой добавила: – Хотя, конечно, если хозяин закрыл нам путь... – она взглянула на подругу виновато и, вместе с тем – несколько сердито. Это было не правильно, что Мати заставила ее признаться в беспомощности. Волку следует переоценивать свои силы, а не принижать способности. – Не беспокойся, он что-нибудь придумает".

"Что-нибудь придумает... – мысленно повторила Мати. Ей не стало легче. Ничуть. Скорее наоборот. Ведь "что-нибудь" придумать могла и она. Только будет ли от этого прок? – Зачем идти демоны знают куда, на другой конец пустыни, если Ашти даже не знает, в какую сторону убежал Хан? Может быть, отсюда до него даже ближе..." – она вздохнула, качнула головой, недовольная происходившим.

Все должно было быть совсем по-другому. Она не знала, как именно, но что иначе – это точно. Рука стала бездумно теребить цепочку талисмана.

"А камень горячий... Не чуть теплый – именно горячий... Странно. Это значит, что Шамаш где-то совсем близко. Не за бесконечностью горизонтов, а в двух шагах. Как если бы все, что произошло со мной и до сих пор продолжает происходить – только сон. Я сплю в своей повозке, остальное же мне только снится..."

"Мати, – тяжелая мощная лапа стукнула ее по руке, царапая. – О чем ты задумалась, Мати?" – она расталкивала подругу, тормошила ее, не давая уходить в своих мыслях дальше, чем на шаг от себя.

–Это все объясняет...

"Что объясняет?"

–Все... И почему талисман горячий... И почему, что бы я ни делала, как бы ни старалась, у меня не получается вернуться в Курунф... Я не там ищу. Мне нужно не бежать неизвестно куда, сломя голову, а остановиться и, наконец, проснуться.

"Что?! – в первый миг волчица от неожиданности села на бок и застыла, приоткрыв пасть, глядя на подругу округлившимися глазами. Затем, начав приходить в себя, она недовольная и обиженная, заворчала. – Это что ты придумала! Выходит, я тоже сон? "

"Ашти..."

"Нет! И не думай оправдываться! Я – сон! Хорошо же ты обо мне думаешь! Говоришь, что дорожишь нашей дружной, а на самом деле... Я – сон! После того, как я столько дней и ночей бежала к тебе, все лапы стерла..."

Вздохнув, Мати качнула головой. Она хотела уже, прижавшись к подруге, зашептать: "Прости меня, пожалуйста. Конечно же, я не считаю тебя сном, просто..." – но остановилась. Ее губы поджались, а в глазах появилось выражение печальной отрешенности.

–Это действительно сон, – она больше не сомневалась.

"С чего ты взяла...!"

Но Мати ее не слушала. Что бы ни говорила волчица, это уже не имело значения.

–Это сон. И сейчас я проснусь...

"Мати, Мати, не делай этого! Ты ошибаешься! Все совсем не так! И проснувшись от этого сна..."

"А ведь действительно, – в последний миг она остановилась, задумалась. – Что будет, когда я проснусь? Что я стану делать? Прокричу хозяевам Курунфа: "Убирайтесь прочь, я пришла? ", в надежде на то, что демоны обалдеют от такой наглости и самоуверенности? Нет, я не могу возвращаться сейчас. Как бы мне того ни хотелось, – ее мысли были ясны и четки, и при этом – отрешенно холодны, и даже сердце, еще мгновение назад готовое разорваться на части от боли, затихло, затаилось. – Глупо бросаться очертя голову в бездну лишь затем, чтобы остаться в ней навсегда. Даже если в этой бездне со мной будут те, кто мне дороже всего. Сперва мне нужно разобраться в себе, понять, кто я и что могу. И только тогда..."

–Все – сон... – зашептали ее губы. – И жизнь. И смерть. Череда вечностей – смена не перерождений, а снов. И пробуждение – грань меду ними, как горизонтная нить...

... – Мати!

–Да? – стоило ей открыть глаза, как она встретилась взглядом со склонившейся над ней Сати. Та была полностью одета, оставалось лишь натянуть варежки. – Уже утро? – потянувшись, спросила девушка, а потом, не дожидаясь ответа на свой первый вопрос, добавила: – Что случилось?

В тот же самый миг она лихорадочно пыталась понять, где оказалась. В родном караване – это ясно. Но в реальном мире или снова во сне?

"Вряд ли это происходит наяву, – она болезненно поморщилась, – потому что там меня ждала бы совсем другая встреча. Если, конечно, я не заснула много раньше, чем думала. И Курунф мне тоже приснился. Вот было бы здорово! " – но Мати не особенно верила, что все так и есть на самом деле.

–Ничего не случилось, – тем временем, спеша ответить на вопрос, быстро качнула головой Сати, а затем остановилась, с долей сомнения глядя на дочь хозяина каравана, словно раздумывая, говорить ей дальше или нет?

–Говори! – Мати села, подтянув колени к груди и уткнувшись в них подбородком. – Ты ведь зачем-то разбудила меня.

–Если бы ты могла кое-что сделала... – она мялась, словно, придя за помощью, сомневалась, что найдет ее здесь.

Конечно же, это не ускользнуло от глаз девушки и та, ощутив укол обиды, болезненно поморщилась, однако, решив не докапываться до причин такого странного поведения подруги, спросила лишь:

–Что?

–Сбегай к Хранителю. Упроси его прийти в повозку рабынь. Он там очень нужен.

–Но... – Мати смотрела на нее во все глаза, не понимая ровным счетом ничего.

–У меня нет времени на объяснения! – Сати не дала ей даже закончить свой вопрос. Ее взгляд был прикован к пологу повозки, за который уже успела убежать подгоняемая чувствами, которые дочь хозяина каравана никак не могла взять в толк, душа караванщицы. – Просто сделай так, как я прошу, и все, ладно?

–Но если он спросит, зачем...

Услышав это, Сати, готовая уже нетерпеливо всплеснуть руками и убежать, замерла на месте, словно оледенев. Несколько мгновений она смотрела прямо в глаза девушки и раздражение в них сменилось сомнением и даже искрой понимания.

–Ты права... – наконец, признала она.

–Если хочешь, идем со мной! – говоря это, Мати начала натягивать валенки поверх теплых шерстяных носок. – Тогда ты сама объяснишь...

–Нет! – она в ужасе отшатнулась. – Ты что! Я не могу!

–Почему? – девушка так удивилась, что даже остановилась, так и не натянув до конца валенок.

–Ты сама знаешь! И вообще... – в конце концов, решив, что раздумывать и решать можно до бесконечности, а чтобы рассказать главное достаточно нескольких слов и мгновений, она затороторила: – В общем, если вкратце, так: у Рамир... это одна из рабынь... отошли воды. Она вот-вот родит. Но что-то там идет не так. Фейр пришла ко мне, чтобы попросить...

–Фейр? – крылья бровей удивленно взметнулись вверх, прочертив через лоб озабоченную черту морщины.

–Старая рабыня.

–Я знаю, кто она!

–А, тебя удивило, почему она пришла ко мне... Ну... – Рамир нервно дернула плечами. Несколько мгновений она молчала, раздумывая, отвечать или нет, но потом решилась. – Лигрен учит меня ремеслу лекаря.

–Учит?

–Это моя тайна. О которой я никому не рассказывала. Даже мужу.

–Мужу? – она ничего не понимала, потерявшись в свалившихся на нее странностях. Глаза округлились, переполнившись удивлением: "Что за странный сон! Он привел меня в мир, которого просто не может быть! Рамир, ждущая ребенка, замужняя Сати, Шамаш, которого все называют просто Хранителем... Зачем я здесь? Ведь я-то хотела научиться справляться с реальностью, а не убегать от нее!"

–Ну да, Ри. ...Мати, – взволнованный взгляд Сати обратился на девушку, – что с тобой? Неужели ты ничего не помнишь? Неужели я, внезапно прервав твой сон, лишила тебя памяти? – она глядела на нее с ужасом и сочувствием, переступившем грань жалости.

–Со мной все в порядке! – поспешила успокоить ее дочь хозяина каравана:

–Точно?

–Да. И вообще, все просто замечательно.

–Ну, – та укоризненно наклонила голову, – это не совсем так. Хотя, действительно, о чем тебе беспокоиться? Ты ведь всегда не любила рабов.

"Не любила? – сердце девушки защемило от боли. – Но я же всегда помогала им, и... Я... Не могла же я так измениться, только лишь потому, что в этом мире-сне Шамаш – человек, а не бог!"

–Поэтому, – между тем продолжала Сати, лицо которой помрачнело, а губы превратились в тонкие бледные нити, – я и не хотела ничего тебе рассказывать. Была уверена: ты не станешь им помогать. Прав был Лигрен: караванщики не видят в рабах людей! – она горько усмехнулась. – Разве что я... Но меня за мою доброту еще накажут...

–А Шамаш?

–Кто?

Мати прикусила язык:

"Нужно быть аккуратнее. Не только в поступках, но и словах. Это не мой мир и я уже успела убедиться, как сильно он отличается от того, в котором я жила. Зазеваюсь – и все тотчас поймут, что на самом деле я здесь чужая. И прогонят прочь".

–Прости, это как-то случайно сказалось!

–Должно быть, ты имела в виду бога солнца. Да, для повелителя небес все мы – люди. Ему не важно, раб ты или свободный. Ведь Он – бог справедливости. Увы, Его здесь нет.

–А Хранитель? Разве он другой?

–Гор?

–Гор? – Мати облизала губы, словно стремясь попробовать имя на вкус. Вообще-то, в этом что-то было. – Гор... – это звучало знакомо. И, все же, имя казалось ей совсем чужим, не неся в себе ни образа, ни воспоминаний.

Сати несколько мгновений смотрела на девушку, не понимая, что вдруг с той случилось, почему она словно сама не своя, но потом, решив, что сейчас не время для таких пустяков, как сомнения, проговорила:

–Гор справедлив. И добр. И готов помочь всем, кто нуждается в помощи. Но рядом с ним люди, которые к нему никого не подпускают! Ну, почти никого. За исключением хозяев каравана. И, разумеется, тебя. Ведь тебе он покровительствует. А все остальные... – не договорив, она с досадой рукой махнула. – В общем, все так же, как в городе. Во всяком случае, теперь я понимаю, почему говорят: "Город – там, где Хранитель"! – словно вдруг поняв безнадежность всех своих попыток, она перестала торопиться, а с губ скорее дыханием мыслей, чем словами сорвалось: – О чем я думала? На что надеялась? У меня никогда ничего не получается! Потому что я – всего лишь простая караванщица! И не будет в моей жизни никаких чудес, никакого геройства, ничего особенного, что сделало бы мой вечный сон отличный от сна моей матери, бабушки, прабабушки... – вздохнув, она качнула головой. -Может быть, – Мати придвинулась к ней, коснувшись руки, осторожно заглянула в глаза подруги, – так и лучше.

–Лучше? – горько усмехнулась та. – Что может быть лучше чуда! Ты... Ты только представь себе, хотя бы на мгновение: вот если бы... Если бы случилось что-то... Что-то, что можно было бы сравнить лишь с приходом на землю повелителя небес!

Мати молчала, лишь качала головой. Она так о многом могла ей рассказать... Вот только с чего начать? Какие найти слова? "За гранью этого сна есть другой, невероятный до невозможности. В нем бог солнца странствует с нашим караваном. И происходит множество чудес. Но ты там несчастна. И так же страстно мечтаешь о мире этого сна..." Да и стоило ли рассказывать? Тревожить душу, вселяя в нее мечту о том, чего здесь не будет никогда...

И она решила промолчать.

Справившись с одеждой, Мати двинулась к пологу повозки.

–Идем. Может быть, мы еще успеем помочь Рамир.

Сати с сомнением взглянула на нее, однако, не стала спорить, двинувшись следом.

–Скажи, а Лигрен....

–Лекарь? – переспросила караванщица.

–Да, он...

–Странно, что ты знаешь рабов по именам. Мне казалось...

–Но он ведь не раб... – Не могло же на самом деле так многое измениться! – Или раб?

–Должно быть, тебе приснился очень странный сон. Он продолжает держать тебя в своей власти даже после пробуждения.

–Да, действительно, это был удивительный сон, – в конце концов, кому какое дело, так ли все или совсем наоборот? Кто захочет признавать, что на самом деле он – всего лишь призрак сна? И нет ничего хуже, чем убеждать тень, считающую себя человеком, в том, что она лишена плоти. И девушка вернулась к своему вопросу: – Лигрен с Рамир?

–Да. Давно. Не отходит от нее. Они ведь с Фейр ей как приемные родители.

–Но его помощи недостаточно?

–Не знаю... Мати, может, старуха просто перенервничала. Может, ей приснился дурной сон, что-то там привиделось... Но... Когда тебя просят о помощи, ты ведь пытаешься хоть что-то сделать, верно? А не допытываешься, в самом ли деле твоя помощь так необходима.

–Ты могла бы сама помочь...

–Я?! Да кто я такая? Недоучка, которую и лекарем назвать нельзя! Что я могу? Разогреть воду и принести чистые тряпки. Но для этого-то руки найдутся и поближе!

–Ладно, – они выбрались из повозки, – пошли к Хранителю.

–Нет! – в ужасе взглянув на девушку, караванщица отпрянула назад, так резко, что чуть было не села в сугроб. – Я не могу! – вновь пододвинувшись к ней, караванщица зашептала на самое ухо Мати, опасливо озираясь по сторонам, словно боясь, что кто-то услышит ее слова. – Я ведь говорила тебе!

–Но почему!

–Неужели ты не понимаешь! Я же нарушала уйму законов!

–Когда? Какие?

–Разные! – это было удивительно, как ей удавалось кричать, при этом продолжая говорить еле слышным шепотом. – Многие! Хотя бы... Хотя бы запрещающие женщине учиться мужскому ремеслу!

–Какому?

–Да врачеванию же!

–Но ведь повелительница врачевания – богиня. Госпожа Нинтинугга – Оживляющая мертвых!

–Вот именно!

–Я не понимаю...

–Легенды говорят: мужчина учится врачеванию чтобы лечить, женщина – чтобы оживлять мертвых!

Мати открыла рот, чтобы сказать: "Ничего подобного! – но потом вспомнила: – А ведь верно. Все так. Было. И раз Шамаш не пришел в мир и новых легенд нет – не только было, но и есть..."

–Вот значит как... – пробормотала она, качая головой.

–Ну, теперь-то ты понимаешь!

–Гор не станет тебя ни о чем расспрашивать. И твоя тайна останется твоей...

–Да зачем ему спрашивать, когда он наделен даром чтения мыслей!

–Что ты! – Мати взглянула на подругу со страхом. У нее даже в голове не укладывалось, что такое возможно. Она была уверена: как бы сильно мир этого сна не отличался от реального, Шамаш не мог стать совершенно другим! Все, что угодно, но только не это! – Он никогда... Ты же знаешь, как он относится к чтению мыслей...

–Знаю, – вздохнув, Сати опустила голову. – Я же не его боюсь, а себя. Я... Стоит мне заглянуть ему в глаза, как я расскажу все без утайки, и тогда... Тогда он должен будет наказать меня за нарушение закона!

–Но... Рано или поздно тайна все равно откроется. Ты же учишься для того, чтобы лечить. Так что...

–Не знаю. Я еще пока не думала об этом. И вообще... В конце концов, если бы мне удалось кого-нибудь вылечить, спасти жизнь, чтобы все увидели, что я стала именно врачевателем, а не оживляющей мертвых, тогда... Может быть, я заслужила бы прощение...

–Понятно.

–А сейчас я ничего еще не умею! И... И...

–Хорошо, Сати, – девушка вздохнула. – Я пойду к Гору одна.

–А я вернусь к Рамир! – и Сати исчезла за повозками.

"Ну да... – вздохнула Мати. – Вот так всегда... – и она зашагала в сторону повозки Шамаша. – Что же я ему скажу... Главное – сдержаться, не броситься ему на шею, от счастья вновь быть с Ним рядом. А то я ведь могу! И не называть его Шамашем. Здесь Его зовут Гором. Гор... Ничего, запомню как-нибудь... Это ведь не сложно. Я надеюсь. С чего бы начать? Может, так: "Здравствуй. С добрым утром. Пустыня просто светится от счастья в золотых лучах солнца... Да будут счастливы те, кто пришел в этот мир таким утром. Да благословят их боги... И, кстати! Вот как раз сейчас одна из рабынь – Рамир – ты знаешь ее, должна родить. А лекарь боится осложнений. Каких? Не знаю. Я не виделась с ним. Мне сказала Сати. Да, Сати – хороший человек. Она не станет так шутить. Да и никто не будет просить о помощи, если в том нет необходимости. Так что... Гор, не мог бы сделать так, чтобы с Рамир и ее ребенком все было в порядке? Пожалуйста!" Да, тут было бы неплохо выдавить слезу, ну, в крайнем случае – выглядеть несчастной-пренесчастной, чтобы он пожалел меня и тотчас, отложив все остальные дела, пошел к Рамир... И все будет хорошо!" – мысленно пропела она, подходя к заветной повозке, у которой, вместо того, чтобы сразу отдернуть полог, она остановилась, удивленно уставившись на представшее перед ее глазами зрелище.

От прежней серой повозки, такой же, как и все остальные в караване, может быть, даже еще более обшарпанной, ведь, все-таки, в своей прошлой жизни она предназначалась для перевозки грузов, так вот, от нее не осталось даже названия. Потому что назвать нынешнее его жилище повозкой язык не поворачивался. Скорее уж это был дворец на полозьях – и дело не в том, что она была больше обычной. Если разница в размерах и была, то не такая огромная, чтобы бросаться в глаза. Другое дело – убранство. Вместо грубых досок боковин – покрытое черным лаком, выпуклой резьбой и узорами из чистого золота борта, великолепной выделки кожа, шитая серебром, с разноцветными узорами, растительными орнаментами, покрывавшими ее чуть ли не целиком, не оставляя свободного места. И даже полог – какой-то особенный, с отворотами, не похожий сам на себя.

"Вот те раз... – удивленно приподняв крылья бровей, девушка почесала висок. – Что же это выходит: бог солнца может странствовать по земле в чем попало, а Хранителю всенепременно нужен подобающий его статусу дворец?" – она двинулась к повозке, хотя и без прежней уверенности, что найдет в ней того, кого искала.

Но Мати не дали не то что отдернуть полог, но даже подойти к нему на расстояние вытянутой руки. Словно из-под снега перед ней выросли два широкоплечих стража, в одном из которых девушка с удивлением узнала Ри. Хотя внешне он почти не изменился, разве что чуть раздался в плечах, но меч на поясе и копье в руке производили в его облике такие изменения, что девушка готова уже была решить, что ошиблась. И лишь когда он заговорил с ней, по голосу она поняла: это в самом деле Ри.

"Воин и муж Сати, – ее расширившиеся от удивления глаза горели. – Просто с ума можно сойти!"

–Чего тебе, Мати? – спросил он, с одной стороны – глядя на девушку с высоты своего роста и положения взрослого мужчины, с другой – признавая за ней некоторые права, полученные по праву рождения – как -никак дочь хозяина каравана.

–Хочу поговорить с... – она вновь чуть было не назвала бога солнца... вернее, Хранителя, Шамашем, но на этот раз вовремя опомнилась и исправилась: – Гором.

–О чем?

Обращенный на караванщика взгляд девичьих глаз стал злым, губы обиженно надулись:

–А тебе какое дело? – с вызовом бросила ему она, не привыкшая, чтобы кто-то вставал между ней и тем, кого она с десяти лет считала своим магом! – Уйди с дороги – вот все, что от тебя требуется!

–Нет, – качнул головой молодой караванщик.

–Что?! – она не знала, плакать ей, смеяться над странной шуткой или кричать в ярости.

–Хранитель занят.

– Как это? – Мати даже растерялась, столкнувшись с преградой, о существовании которой не предполагала. – Но я должна... Мне нужно. Это важно, в конце концов!

–Тогда скажи, зачем пришла. И если это действительно важно, я передам Гору...

– Я могу все ему объяснить и сама! – резко прервала его Мати, беспомощность удивления из души которой начала вытеснять нервозность злости. – И сделаю это куда лучше тебя! Дай же мне пройти!

– Нет.

– Ты что, забыл, кто я!

Воин лишь спокойно пожал плечами:

–Почему же? Прекрасно помню – не прошедшая испытания девчонка. Я же – страж, избранный караваном для того, чтобы охранять покой Хранителя. Так что...

–Чушь!

–Что?

–Просто безумие какое-то!

–Послушай, Мати, – он устало глянул на девушку, всем своим видом показывая, что ему не хочется с ней связываться, однако на этот раз уступать он не намерен, – если тебя что-то не устраивает, иди к отцу. Если хозяин каравана прикажет тебя пропустить – пожалуйста!

–Но у меня нет времени на эту ерунду!

–Это не ерунда.

–А что же еще!

–Не вчера установленный порядок вещей. И вообще, если у тебя есть время на препирательство со мной, найдется и...

...Атен проснулся от странного царапанья. Словно кто-то скребся о толстый заиндевелый полог.

"Опять эта девчонка что-то придумала!"

Караванщик не сомневался, что это Мати. Никто другой не осмелился бы разбудить его вот так, без всякой причины. Ведь когда она есть, будят совсем не так. Вот Лис, например. Он просто вваливался в повозку и расталкивал хозяина каравана, полагая, что этот способ куда быстрее и надежнее остальных. Евсей – он, конечно, действовал деликатнее. Понятное дело – сказочник...

"Впрочем, – хозяин каравана хмыкнул. – Когда кричат над ухом – просыпаешься так же быстро, как и от пинка в бок".

Снаружи вновь донеслось царапанье.

–Ну что за несносная девчонка! – заворчал он себе под нос, не отрывая головы от туго набитой травой подушки. – Совсем не думает об отце, который уже стар и нуждается в отдыхе!

Караванщик не только не успел отдохнуть после бессонной ночи в дозоре, но даже не согрелся.

"Сколько же прошло времени?" – он продолжал лежать, закрыв глаза, надеясь, что сон вернется.

Когда же скрежет повторился, Атен лишь пробормотал в полудреме:

–Перестань, Мати, мне нужно выспаться!

Но невидимка не унимался, продолжая упрямым зверьком царапаться. И каждый новый звук острым лезвием ножа разрезал все новые и новые нити, связывавшие явь со сном. Когда осталась лишь одна, то она порвалась сама.

–Ладно, хватит! – сердито крикнул Атен. Откинув в сторону меховое одеяло, он, кряхтя сел, потер занывшую поясницу. – Встаю я, встаю!

Хозяин каравана пододвинулся к краю повозки, отдернул полог, собираясь выпрыгнуть наружу, но прежде выглянул... И так и замер.

Мати не было видно. А возле повозки, сжимаясь от холода и страха, шла рабыня.

Атен был так удивлен, что, вместо того, чтобы, как следует отругав старую каргу, прогнать ее взашей или вовсе наказать, лишь нахмурился и спросил:

–Чего тебе?

–Хозяин... – та, сжавшись еще сильнее, прятала глаза, не решаясь ничего сказать. – Я пришла...

–Вижу, что пришла, – хмуро проворчал Атен. – Говори, чего хотела.

Конечно, он мог не точить с ней лясы, а просто хлестануть плетью. Возможно, это научило бы не только ее, но и других рабов ценить чужой покой. Однако вряд ли помогло б Атену заснуть вновь.

"Сон ушел – попробуй теперь его вернуть... В конце концов, – караванщик потер нос. – Дело действительно может оказаться серьезным. Раз она осмелилась прийти. И сумела. Ведь рабы не могут просто так разгуливать. За ними следят... Кстати, нужно будет еще выяснить, как получилось, что никто не остановил ее..."

–Хозяин, я... Я...

–Да перестань мямлить, ты! – караванщик начал злиться. – Или говори внятно и четко, или убирайся прочь! Я не собираюсь вытягивать из тебя слова щипцами! Или гадать, пытаясь хоть что-то понять!

–Хозяин, одна из твоих рабынь вот-вот родит...

–И что, я должен ее с этим поздравить?

–Нет.

–Значит, засвидетельствовать рождение? Для этого будет достаточно и работорговца.

–Хозяин, лекарь сказал, что роды будут трудными, ребенок лежит неправильно, и...

–Только не надо мне объяснять эти ваши женские штучки, – брезгливо поморщился хозяин каравана, – сами разбирайтесь.

–Но, хозяин, если все оставить так, Рамир умрет! – старуха заломила руки. Горя и боли в ее глазах было столько, что она, пролейся в снег, растопила бы мороз пустыни. – Они оба умрут.

–На все воля богов, – пожал плечами караванщик, при этом ни один мускул не дрогнул на его лице.

–Но... – ее глаза забегали, рот приоткрылся, однако из него не вылетело ни звука. Нет, Фейр не собиралась сдаваться, она искала выход, однако... Не могла же рабыня заставить каравана пойти против его воли!

–Хозяин, будь милосерден!

–Почему я должен?

–Ты же не отправил Рамир на смерть в тот день, когда узнал, что она ждет ребенка!

–Выходит, мне следовало поступить иначе. Раз сами боги решили исправить мою ошибку.

–Хозяин!

–Уходи, рабыня. Я не пойду против воли небожителей. Не хочу, чтобы Их гнев обрушился на караван.

–Хозяин, неужели же ты веришь, что богам есть дело до бедной девочки, у которой и судьбы-то своей нет!

Атен недовольно цыкнул. Вообще-то старуха была права. Тот, у кого нет своей судьбы, безразличен богам – что он есть, что его нет. Так что...

"Вот именно, – он помрачнел. – Отвечать за все перед Ними придется мне. Как всегда! Ну что за жизнь такая: другие натворят дел, а мне расхлебывать! И зачем я проснулся! Сделал бы вид, что сплю. Авось рабыня бы и ушла. Или кто-то, заметив ее, отогнал бы в сторону. И ничего не нужно было бы решать..."

–Хозяин, – видя его сомнения, рабыня решилась сделать последнюю попытку, – ну пожалуйста! Пожалей несчастную и ее ребенка! Хотя бы... хотя бы ради Дана!

Видят боги, Фейр не собиралась напоминать караванщику о том, кто, если бы речь шла о свободных, был бы супругом ее названной дочери.

Качнув головой, Атен с укором глянул на старуху.

"Ну вот, приперла к краю трещины!" – он знал, что теперь не сможет отказать, о чем бы его ни попросили.

–Он... – между тем продолжала рабыня, не замечая, что ее слова уже оказали на хозяина каравана нужное ей воздействие. – Ты говорил, что своей смертью он заслужил награду! Ведь если бы он не бросился под оленей, останавливая их, караван рухнул бы в трещину!

–Допустим, не весь... – задумчиво глядя в снег, проворчал он себе под нос. – Но не одна повозка, это уж точно... – впрочем, хватило бы и этого. Потому что среди первых были повозки Хранителя и его собственная. На свой счет он не особенно заблуждался, ведь всегда считалось добрым знаком, когда караван переживал своего первого хозяина. Другое дело Хранитель. Мир снежной пустыни не мог себе позволить потерять ни одного наделенного даром. А они чуть было не... – Мы слишком устали... – он словно оправдывался. Не столько перед старухой, сколько – самим собой. – Ночь была такой суетной, безумно-ветренной. Постоянно что-то случалось. Сначала цепь порвалась и пришлось ее менять, потом метель налетела, да так быстро, что мы не успели даже поставить шатер. Конечно, нужно было остановиться. Но под утро все успокоилось, уладилось. Необходимость в остановке отпала ... И, потом, Хранитель так устал за эту ночь, а, натяни мы купол, ему пришлось бы согревать его, ведь в прошлом городе мы решили сэкономить и купили меньше огненной воды, чем обычно... – он тяжело вздохнул. – Утро же выдалось таким тихим и сонным! Казалось, все беды уже позади. Столько всего произошло, что ничего больше просто не может случиться... Да, дозорные должны были лучше следить за дорогой... Но они устали, и... И, даже если бы они были внимательны, все равно не разглядели бы этой трещины. Хранитель – другое дело. Только он заснул на заре. После того, как я сам заверил его, что все под контролем, что все будет в порядке...