Текст книги " Дорога в бесконечность"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

–Вот еще! – фыркнул тот. – Зачем заключать договор ради выигрыша, когда мечтаешь проиграть? Нет, – он качнул головой. – Если что-то подобное и было совершено, то не мной, а моими родителями.

–Тогда понятно, почему тебе с самого рождения так везет!

–Так что, Мати, – горожанин повернулся к гостье, – бросать камни тебе.

–А если я проиграю?

–Доставишь мне удовольствие.

–А если выиграю.

–Порадуешь себя, – с самым безмятежным видом пожал плечами Агрид. – И заработаешь несколько монет. Готов держать пари, что ты приглядела в городе не одну вещицу, которую хотелось бы иметь, а отец не купит.

–Но ведь ставка твоя, а значит и выигрыш твой.

–Нет, так не пойдет! – вмешался в их разговор игрок. – Если выигрыш его, то и интерес его. А если его интерес, то и он, несомненно, выиграет. Неважно, чьими руками.

–Так что, – развел руками купец, – как видишь...

–Вы играете или как? – заворчали другие игроки, недовольные затянувшимся ожиданием.

–Играем, играем! – ответил за Мати Агрид.

–Играем, – той ничего не оставалось, как согласиться. Тем более, что она сама этого хотела.

Мати взяла мешочек, повертела в руках, старательно потрясла, прислушиваясь к перестукиванию камешков один о другой в его недрах, затем, перевернув, дернула за тесемку, развязывая. Камешки посыпались на землю и все игроки с интересом склонились над ними.

–Белое, белое, опять белое... Агрид, а ты уверен, что твое серебро не заговоренное? Белое... Черное... Неужели черное? О! Значит, не все еще потеряно. Еще черное. Просто замечательно! Опять белое, белое, белое... Ох-х, ну что, девочка, держи свой выигрыш, – и игрок протянул ей пригоршню медяков, потом серебряник, – а это твоя ставка.

–Спасибо. Я... Конечно, очень приятно выигрывать, но я никак не ожидала, что у меня получится. Ведь я никогда прежде не играла.

–Новичкам всегда везет.

–Агрид, – Мати протянула ему серебряный. – Вот, возьми.

–Не хочешь больше играть? – искренне удивился тот. Казалось просто невероятным, чтобы кто-то остановился в самом начале игры да еще начав ее с выигрыша.

–Хочу.

–Так в чем дело? Играй!

–Не люблю быть в долгу.

–Не прошедшая испытание и долг – вещи несовместимые. Мати, я ведь уже говорил. К чему повторение? Играй – и ни о чем не думай!

–Тогда... – она протянула монету Гарлану.

–Еще один кон? Отлично! Бросай.

Потом был еще один кон, и еще один, и еще... Выиграв, она тотчас бросала еще раз, проиграв – а несколько раз такое случалось – передавала мешочек с камнями следующему игроку и, переживая за него почти так же, как и за себе, терпеливо ждала своей очереди.

Мати не заметила, когда Агрид ушел. Впрочем, для нее это уже не имело никакого значения. Игра слишком захватила ее. Во всяком случае, до тех пор, пока девушка не попала в цепь проигрышей. А терять всегда неприятно. Особенно когда желание отыграться наталкивается на стремительно уменьшавшиеся деньги.

Когда остался последний серебряник, девушка качнула головой:

–Все, хватит.

–Больше не играешь? – поднял на нее взгляд Гарлан.

–Нет.

–Может, еще повезет.

–Может и повезет, – скривила она губы в усмешке, – но меня это уже не интересует.

–Понятно. Что тут сказать... Молодец. Можешь вовремя остановиться.

–Это потому что она не игрок, – качнул головой стоявший по правую руку от нее горожанин, – даже не любитель... Так, любопытствующая. Давай камни. Сейчас моя очередь... – и он старательно затряс мешок

–Гарлан, Агрид ушел... – неуверенно помявшись, Мати протянула ему монету. – Не мог бы ты передать ему?

–Не хочешь быть должна? Правильно, – он забрал монету. – Было приятно с тобой играть. Приходи еще.

–Это вряд ли. Утром караван уходит.

Горожанин глянул на нее с некоторым удивлением, однако ничего говорить не стал.

–Прощай, – она повернулась.

–Ты совсем уходишь?

–Нет. Просто хочу посмотреть, что тут еще происходит.

–Бесплатный совет. Держись подальше от стен. Там ты ничего, кроме проблем на свою голову, не найдешь. Ступай в центр пещеры.

–А что там?

–Бои. Свободные, рабы, звери, птицы. На любой вкус. И зрелище красивое, и азарт бесплатный. Впрочем, можно и поставить на победителя. Если есть желание.

–Желание может и есть, – хмыкнула та, – но вот денег...

–Так возьми пока серебряник. Потом отдашь.

–Нет, – поспешно замотала головой Мати, – лучше не надо.

–Как знаешь, – игрок не собирался настаивать. В конце концов, ему-то какое дело?

Глава 8

Она всегда была упрямой, а сейчас – особенно.

"Будут меня еще всякие чужаки учить... – проворчала она, едва повернувшись к горожанину спиной. – Куда я должна идти, куда нет... – и, разумеется, она направилась прямиком к самой дальней стене пещеры. Факелы там горели тусклым неровным светом, рождая длинные трепещущие тени с неровными краями. – Что смотреть на то, что на самом виду, когда самое интересное обычно прячется по углам?"

Ей было любопытно. В тени толпились странные люди – в большинстве своем мужчины. Впрочем, она уже обратила внимание, что в это пещере женщин было немного. Никто ни во что не играл. Горожане просто стояли на месте, переговариваясь между собой. Они образовывали маленькие группки, которые постоянно менялись, перетекая одна в другую. Ничего не происходило. Но все чего-то ждали.

"Интересно, чего?"– она направилась к одной из группок, стремясь поскорее все разузнать, если не из ответов на прямые вопросы, то хотя бы из обрывков разговоров. Однако когда ей оставалось пройти всего несколько шагов, кто-то схватил ее за локоть, удерживая:

–Ты что, с ума сошла? – шепотом закричала ей прямо на ухо молодая горожанка, приведшая девушку на площадь.

"Как там Агрид ее называл? Инна? Знавала я одну Инну..." – недовольно нахмурилась Мати.

–А что? – она обиженно поджала губы, одновременно гордо выпрямив спину и откинув голову назад, стремясь показать, что она – выше всего и всех и потому никто не смеет говорить ей ничего подобного.

–Это... Это место... Уйдем поскорее, – она потянула караванщицу за собой, говоря на ходу: – Хорошо, что я успела! Никогда бы не простила себе, если бы из-за меня с тобой что-то случилось!

–А что должно было со мной произойти? И почему? – спросила Мати, но Инна не слушала ее, продолжая:

–Я... – она задумалась. – Ты ведь пришла сюда не потому, что задолжала игрокам? Ты бросала камни, я видела краем глаза, и...

–Никому я ничего не должна! – нервно дернула плечами караванщица. Вот что-что, а разговоры ей сейчас были не нужны. Особенно нравоучения. "В конце концов, даже если бы я проигралась, какое тебе то дело?"-слова кривили губы, готовые прозвучать в любой момент.

–Это хорошо, – она вздохнула с некоторым облегчением. – Раз это был не вынужденный шаг, значит – по незнанию. Но тогда непонятно... Разве игроки не предупредили тебя, что в этой пещере есть места, куда таким, как мы с тобой лучше не совать нос?

–Как мы с тобой? – она подозрительно взглянула на горожанку, недовольная тем, что та объединила ее с собой так, словно между ними не стояла непреодолимая преграда городской стены. И не только.

–Не прошедшим испытание.

–Да в чем дело! – не выдержав, воскликнула Мати. – Ты можешь, наконец, объяснить!

–Ладно. Попробую. Это место, куда ты шла... Своего рода рынок рабов. Только тайный. Потому что происходящее там... Как, впрочем, и везде здесь, не совсем законно. В общем, там можно продать в рабство свободного.

–Свободный? В рабство? Но зачем! – она не могла поверить, что в мире найдется тот, кто по доброй воле, находясь в сердце живого города, решится на такой безумный шаг!

–Ну... Не на всегда. На время. Пока не отработает долг.

–Да какая разница! Хотя бы на один миг! Нет ничего, что могло бы стоить свободы!

–Деньги, конечно! Не всем повезло родиться в богатых и знатных семьях! Или ты думаешь, что в городе мало тех, кто рад плошке каши, которую служители бесплатно раздают нищим?

–Но мне казалось... В городе всегда можно найти работу, и...

–Работа есть. Но не все хотят работать.

–Работать не хотят, а в рабство продать себя готовы?

–А я разве сказала – "себя"? Как ты думаешь, почему там толпятся одни мужчины?

–Почему?

–Да потому что именно мужчины должны и не хотят работать! И только они могут получить деньги другим способом! Ведь у них есть жены и дети, которые принадлежат не себе, а им!

–Так они продают... – Мати побледнела от гнева, начиная понимать...

–Ну конечно! – воскликнула Инна. – Обычно – детей. Чаще всего на один день и одну ночь. В результате те, кто зависит от них, кого они должны содержать, содержат их!

–Это... Это... – она не могла найти нужное слово. В ее душе все кипело от возмущения. – Мерзость! Однако, – стоило ей провести грань между собой и всеми остальными, и ярость исчезла, сменившись безразличием. В конце концов, какое ей дело до глупых чужаков? – В конце концов, они сами виноваты, – скривила губы Мати.

–Что? – горожанка с удивлением глядела на нее. Она не понимала... Это не могло быть правдой... Должно быть, она ошиблась, не расслышала, не так поняла... Не могла же эта молодая караванщица быть такой жестокой!

–Ну конечно, сами виноваты! Раз позволяют кому бы то ни было так обращаться с собой!

–Как ты можешь! – сначала она возмутилась, но потом, решив, что чужачка просто чего-то не понимает и потому говорит такие жуткие вещи, попыталась ей объяснить: – Женщина и дети принадлежат мужчине!

–И это говорит живущая в городе Хранительницы!

–Дамир стала Хранительницей всего четыре года назад! До нее у нас был Хранитель!

–Но теперь-то она хозяйка города! Почему же ничего не изменилось?

–А ты думаешь, это так просто?

–Не знаю, – нервно дернула плечами девушка. – Только я считаю, что другие ведут с тобой себя так, как ты позволяешь им себя вести!

–Как можно позволять или нет? Ведь таков порядок вещей, и...

–Чепуха! – фыркнула Мати. – Я никому не принадлежу! Да, я буду идти по дороге отца до тех пор, пока не пройду испытание, что, слава богам, случится уже очень скоро. Но это совсем не значит, что я делаю лишь то, что велит мне отец! Я поступаю так, как хочу! А если бы он решил продать меня в рабство... Да я убежала бы! И все! Лучше смерть, чем это!

–Может быть, у вас в караване и так...

–Какая разница! Главное не место, а человек!

Инна вздохнула, качнула головой:

–Жизнь не такая простая, какой кажется со стороны... – на мгновение она замолчала, словно собираясь с мыслями, потом же медленно заговорила вновь: – Мой отец – купец. Не последний в этом городе. В доме всегда был достаток. Но отец хотел большего. Богатства. Войти в первую десятку. Стать поставщиком храма. Это как в игре. Чем больше выигрываешь, тем сильнее азарт. В общем, однажды ему удалось заключить очень выгодную сделку. Но там вышли какие-то накладки с поставками, кто-то что-то сорвал, кто-то закупил некачественную продукцию... Я не знаю всего. Знаю только, что отцу срочно понадобились деньги. И тогда он продал меня. На один день и ночь.

–Он мог просто взять в долг!

–Мог. Но никто бы не дал. Потому что те, у кого были деньги, хотели, чтобы он поскорее разорился. Так вот, он продал меня. А мне было двенадцать лет. Я была глупой, наивной девчонкой, которая ничего не понимала... И, главное, мне ведь никто не сказал, что он собирается сделать. И я пошла вслед за своим любимым папочкой...

–А сделка? У него все получилось?

–Да. Но...

–И на следующий день он выкупил тебя?

–Да. Но это уже ничего не могло изменить! Ни того, что случилось со мной за этот день, ни всего остального!

–Ты возненавидела отца.

–А как бы чувствовала себя ты на моем месте?

–Мне хорошо и на своем, – хмуро пробурчала караванщица. Ей не хотелось даже в мыслях допускать, что с ней могло бы произойти нечто подобное. А если собеседница надеялась вызвать в ее сердце хотя бы тень сочувствия, то тщетно. Оно оставалось немо и безразлично, не вздрагивая, не замирая от боли.

И Инна поняла это. Светлые глаза девушки почернели.

–Знаешь что, – охрипшим вдруг голосом проговорила она, – когда я встретила тебя, мне казалось – ты просто любопытная караванщица, которой хочется увидеть что-то особенное. И я привела тебя сюда...

–Спасибо, – она огляделась вокруг, – мне здесь нравится. Славненькое место. Я никогда прежде не бывала в подобных ему. Хотя, наверное, такое есть в каждом городе, как у любого даже самого большого кувшина есть дно. А мне здесь нравится. Действительно можно хорошо развлечься. Не то, что наверху, где все скучно и однообразно.

–Рада за тебя. Действительно, ты здесь своя: такая же, как большинство из приходящих сюда!

–А ты что, нет! – раздражительно бросила Мати. Ее начинал злить этот поучительный тон чужачки.

–Наверное. Но какой бы я ни была, мне удалось сохранить хотя бы частицу своего сердца, своей души! Я прихожу сюда... А, тебе-то какая разница? Здесь есть местечко, где тебе должно особенно понравится. Посреди пещеры.

–Да, мне уже советовали заглянуть туда. И что там происходит? – не ради ответа, который она его уже знала, а просто так спросила она.

–Бои.

–До смерти?

–Бывает и так, – проговорила Инна. Ее лицо стало совершенно холодным, отрешенным, скрыв от взгляда собеседницы все чувства, которые та не могла ни понять, ни, тем более, разделить. – Обычно до первой крови. Но если кто заплатит... За деньги можно все.

–Да, интересно... Пойдем?

–Иди одна. Не заблудишься, – и, повернувшись к караванщице спиной, она поспешно зашагала прочь.

–Куда это ты?

Не ответив, та юркнула в тень, скрываясь в ней.

–Ну и дух с тобой, – проворчала Мати, поворачиваясь в сторону, противоположную той, куда ушла Инна. – Очень ты мне нужна! – и она решительно зашагала к середине площади.

Людей вокруг становилось все больше и больше, все о чем-то переговаривались, не беспокоясь о том, что их кто-то услышит, в голос хохотали, пихались локтями и вообще, вели себя совершенно раскованно.

Мати пару раз прикусывала губу, когда ее слуха касались наиболее грубые ругательства, которые душа девушки почему-то была готова принять на свой счет, то вспыхивая, как заря, то бледнея, всякий раз с трудом сдерживая желание вызвать демонов, чтобы они расправились с теми, кто поминал их по поводу и без.

"Нет, – она поморщилась, брезгливо скривив губы, – сделаю это – и сразу придется уходить. Потому что все поймут, что я – Творец заклинаний. Хотя... Мне не приходится беспокоиться о том, что эта тайна покинет пределы пещеры. Те, кто не хочет, чтобы их секреты стали известны всему городу, сохранит и чужие. Одно подразумевает другое... – Мати повторяла это вновь и вновь, успокаивая себя, а потом вдруг остановившись, вспомнив: – Ну и дура же я! Это ведь будет не первый демон, явившийся в город! И все и так знают... Ну и пусть! – ей стало все равно. – Заклинатель – это не одержимый. Это – нечто совершенно другое... Раз сам Губитель хочет, чтобы я встала на Его сторону, значит, и другим я тоже нужна. ...Пусть попросят. Хорошенько попросят. И тогда, может быть, я подумаю".

Ее вновь кто-то пихнул локтем в бок.

–Эй!-вскрикнула Мати не столько от боли, сколько от злости.-Нельзя ли осторожней!

–Сама смотри куда идешь! – швырнул ей горожанин. – Тоже мне, фифа!

Девушка стиснула губы в тонкие бледные нити.

"Ну погодите! Сейчас..."-однако в тот миг, когда она уже была готова произнести первые слова заклинания, она отвлеклась на охватившее толпу движение, суету... И забыла о том, что хотела сделать.

–Два свободных! Ваир и Лин! Делайте ваши ставки!

–Серебряник на Ваира! – тотчас оживились горожане. – Нет, два!

–Серебряник на Лина!

–Золотой – и пусть бой будет до первой крови!

–Два золотых! До смерти!

Все на мгновение умолкли, повернув головы в сторону назвавшего цену.

–Жизнь свободных воинов стоит больше! – в тишине, казавшейся после властвовавшего всем вокруг всего мгновение назад шуме, голос устроителя боя звучал угрожающе.

–Хорошо! – не унимался горожанин. – Удваиваю!

"Выбрасывать на ветер такие деньги! – глаза Мати были готовы округлиться от удивления. – Хотя, – она почесала нос, вспомнив, как только что ставила на какие-то маленькие камешки серебряник. В обычной жизни за такую монету можно купить... Да что душе угодно! Хоть отрез прекраснейшей ткани на платье, хоть... А продуктов хватило бы всему каравану не на один день! Здесь же, в пещере, все ценности менялись, все казалось таким простым и легким... Оставался один единственный вопрос: – Откуда у этих нищих и бродяг столько монет? – но, опять-таки, она только что сама видела, какие деньги здесь на кону. И ведь это не воздушные деньги – обещания заплатить, а реальные, полные драгоценного металла.

Мужчины рядом с Мати оживились, закивали головами. Их глаза загорелись в ожидании удивительного зрелища. Желая занять удачные места, откуда будет хорошо все видно, они заторопились к месту будущего боя – огороженному колоннами кругу, над которым, словно солнце на небесах висела большая лампа с огненной водой, излучая яркое, ровное свечение – не чета тому, что были способны дать факелы. Поверх камней был насыпал песок – много светлее того, что покрывал берег городских озер.

Хотя, впрочем, немного поразмыслив, девушка решила, что это тот же самый песок, только сухой – вот и вся разница.

Продолжая разглядывать все вокруг, караванщица, стараясь не выбиваться из толпы, пошла вслед за всеми. Она не рвалась в первый ряд, решив для себя: чтобы туда попасть, придется не только хорошо поработать локтями, но и получить немало тумаков. Ведь вокруг мужчины, которые явно не собираются уступать место. Стоило ей подумать об этом, как губы, дрогнув, скривились, глаза сощурились и в их глубине блеснул кроваво-красный пламень:

"Ненавижу!"

Ее начало раздражать все: запах пота, которым несло от горожан, их нечесаные волосы, торчавшие во все стороны, высокомерные лица, пустые глаза, грубая речь, даже одежда – накидки так полиняли и выцвели на солнце, что обрели какой-то серый, с разводами цвет, заляпанные грязью набедренные повязки, которые словно никогда не стирали... А ведь еще мгновение назад она не обращала на это внимания.

"Потому что не видела, – она свела брови, – было слишком темно... Уличный сброд! И вообще..." – но тут ее мысли оборвались, так и не дойдя до того вывода, от которого ее отделял лишь шаг. Взгляд приник к площадке между колоннами, на которую вышли поединщики.

Несомненно, это были настоящие воины – высокие, широкоплечие, с сильными руками и крепкими ногами. Из одежды на них были лишь набедренные повязки, но от этого они только выигрывали: поджарое тело было достойно того, чтобы его выставлять на всеобщее обозрение. А как сверкала, словно натертая маслом, кожа! Как играли под ней мускулы...

"Вот интересно... – мелькнуло у нее в голове, в то время как глаза с живейшим интересом рассматривали разминавшихся перед боем горожан. – Они ведь свободные... Воины. Значит, особой нужды не испытывают. Зачем же им это? Ради выигрыша? – и тут она случайно заглянула в глаза одному из бойцов. Их выражение было красноречивее всех слов. Они горели сильнее, чем глаза жаждавших зрелища горожан, в них была та ненасытная страсть, яростная жестокость, которые ей доводилось видеть и прежде, но не у человека – зверя, опьяненного одним видом своего соперника, одной мыслью о том, что в целом мире нашелся кто-то, осмелившийся бросить ему вызов. И ей все тотчас стало ясно. – Ради победы. Чтобы доказать себе и остальным, кто самый сильный, самый искусный, самый-самый. ...И чем мужчина отличается от зверя?" – оторвав взгляд от круга, она огляделась вокруг, не останавливаясь на лицах, одеждах, видя в толпе людей свору бездомных собак, готовых поддерживать дружным лаем любую потасовку, кружившую вокруг потасовки, в которую каждому хотелось бы броситься, если бы не было так страшно.

Губы девушки тронула презрительная улыбка. Она несколько угасла, когда взгляд обратился к поединщикам, все-таки эти люди решились на бой, но не исчезла совсем, ведь они были готовы не только убивать, но и умирать на потеху безликой толпе, которой не было дела ни до чего, кроме жажды зрелища.

Воины встали друг против друга – кулаки сжаты, головы чуть наклонены, словно у оленя, выставлявшего вперед рога. Мати уже начала было думать – к некоторому разочарованию – что они будут драться безоружными.

"Фу, как малыши в сугробе!"

Ну конечно, караванщица ведь пришла сюда ради развлечения, а что увидишь в бою без оружия?

"Их сила примерно одинакова. Для обоих этот бой не первый, – выросшая в караване, она привыкла, что чужаки по большей части не спешат делиться своими секретами. И вместо того, чтобы спрашивать, ей приходилось до всего додумываться самой, замечая детали, обращая внимание на казалось бы совершенно неважные вещи. – Слишком уверено оба держатся в круге. И люди вокруг их не раздражают. Скорее даже, они рады зрителями... А когда равные соперники дерутся на кулаках, это всегда не так зрелищно, как когда они же бьются на мечах или кинжалах..."

Потом устроитель боя принес оружие – копье, меч, кинжал, остроконечную плетку, аккуратно разложил за спиной каждого из поединщиков. Сперва, увидев это, Мати обрадовалось:

"То, что нужно! – однако уже через мгновение она поскучнела. – Вот только мечом убить легче и быстрее, чем голыми руками. И, значит, уже очень скоро все закончится. И придется выдумывать новое развлечение..." – эти мысли так расстроили ее, что первые мгновения боя она следила за происходившим с тем скучающим взглядом, которым провожают снег, летевший из-под полозьев повозки.

Однако потом она очнулась от внезапной дремоты, встряхнулась, обратила внимание на поединок и даже заинтересовалась.

"А неплохо дерутся. Красиво. Особенно этот, рыжий..."

–Вперед, Ваир! – резанул ее по слуху крик одного из наиболее жарких болельщиков, а может – и заинтересованных игроков.

Так или иначе, Мати отвлеклась, когда же повернулась – разочарованно поморщилась. Глаза погасли...

"Ну конечно! Так всегда! Самое интересное пропустила!"

Один из воинов, уже не живой, лежал на песке, проткнутый насквозь, а второй, постояв над ним несколько мгновений, резко повернувшись, зашагал прочь. И победителем он совсем не выглядел – мрачный, ссутулившийся, злой.

–Молодец, Ваир! – хлопнул его по плечу один из игроков. Вот уж кто торжествовал победу по полной. – Я поставил на тебя! Вот теперь погуляю! Эх-х! – он был готов пуститься пляс.

Воин же на него даже не взглянул, лишь резко подался в сторону, уворачиваясь от рук тех из болельщиков, которые тянулись к нему:

–Приятель! – эти были пьяны и не только духом победы. – Пойдем выпьем!

–Ваир! – когда воин прошел сквозь толпу, догнал его устроитель боев. – Ты куда?

Тот не ответил, лишь хлестнул горожанина хмурым взглядом потемневших глаз.

–Не поприветствовал зрителей, не подошел к нашим гостям... – продолжал устроитель, словно не замечая настроения воина.

–Тебе нужно, ты и приветствуй, – процедил сквозь с силой стиснутые зубы победитель.

–Да что с тобой! Такой красивый бой! Все довольны! Ты должен радоваться.

–Отстань от меня! – огрызнулся Ваир.

–Злишься, что я за тебя дал согласие на смертный бой?

–Ты знал, что я никогда не соглашусь!

–Вот именно, знал! А еще я знал, что ты победишь! Так что ты ничем не рисковал!

–Ты... – он резко шагнул к устроителю, схватил за грудки. Тонкая драгоценная ткань захрустела. – Из-за тебя я только что убил...

–Подумаешь! – взмахнул руками горожанин. – Как будто в первый раз!

–Лин был моим другом!

–Другом? Значит, другом... А ты знаешь, что он сам вызвался на бой с тобой? Хотел доказать, что сильнее!

–В обычном бою! Это не одно и то же!

–Ах, не одно и то же?! Почему же тогда он согласился на смертный бой? Ведь за него я согласия не давал. Нет, Ваир, нет! Твой драгоценный друг решил все сам! Наверное, он хотел не просто доказать, что может победить тебя в бою, но победить раз и навсегда. Убив. ...И отпусти меня наконец! – взвизгнул он. – Совсем задушил! И еще одежду порвал! А она, между прочим, стоит дороже твоей шкуры!

–Ты... Кровопийца! – однако он выпустил его, а затем резко оттолкнул: – Держись от меня подальше! – в его голосе звучала нескрываемая угроза.

–Я уйду, – закивал тот головой, лихорадочно поправляя одежду, – уйду... Понимаю, тебе нужно успокоиться, прийти в себя... Ты расстроен. Я все понимаю. И не сержусь. Когда будешь готов к следующему бою...

–Никогда!

–Когда будешь готов к следующему бою, – терпеливо повторил устроитель, – найди меня, – и, повернувшись к воину спиной, он откинув голову назад, наложил на губы улыбку и поспешил обратно, туда, где его уже ждали другие бойцы, готовые продемонстрировать разгоряченных видом крови зрителям.

Его помощники между тем убирали тело поверженного, торопливо разбрасывали свежий песок поверх того, что успел впитать в себя пролившуюся на него кровь.

Мати следила за всем происходившим вокруг с совершенным безразличием, так, словно это было не на самом деле, а где-то на грани снов и грез наяву. В душе не было ни капельки жалости.

"Сам виноват. Согласился на смертный бой – значит, готов умереть. А этот Ваир... Не воин, а нытик! Убил, а теперь плачет, словно ребенок! Кто его заставлял убивать! Мог бы... Ну я не знаю там, оглушить, ранить... Да что угодно! Кто бы стал разбираться, жив проигравший или нет!"

В следующем бою дрались рабы. И Мати должна была признать, что их поединок понравился ей куда больше. Вот где были эмоции, страсть, жажда победы.

"Они... – девушка прищурила глаз, оценивающе глядя на сражавшихся. – Они дерутся так, словно на камень поставлено нечто большее, чем слава..." – и, все же, чтобы понимать происходившее, ей нужно было знать точно. Поэтому она спросила, не обращаясь ни к кому конкретно, и вообще, делая все, чтобы в вопросе звучало как можно меньше заинтересованности:

–А что получает победивший?

–Деньги, конечно. И не малые.... – ответил один, не повернув к ней головы.

–Нет, – возразил ему другой, – это же рабы.

–Да, да, – закивал первый, продолжая следить за боем. – Точно – рабы. Тогда – славу.

–Ни за что, значит, – прошептала Мати.

–Это их работа.

–Да. Ради нее их и покупают, чаще всего – маленькими детьми, обучают, кормят, дают крышу над головой...

–Эй вы, хватит чесать языком! – прикрикнули на них сразу несколько горожан. – Или делайте ставки, или заткните рты!

Мати недовольно повела плечами, однако потом ее рука нашарила за поясом маленькую медную монетку – должно быть, одну из тех, которые ей дали на сдачу, когда она вчера торговала. Не то чтобы она сознательно попридержала ее, планируя потом что-то себе купить. Скорее уж просто забыла о ней. Однако, так или иначе...

"Ну вот, – она обрадовано улыбнулась, – совсем другое дело. Теперь будет причина следить за боем с большим вниманием!"

–Я могу поставить? – повернулась она к как раз проходившему рядом с ней устроителю игр, протягивая монетку.

–На этот бой ставки уже не принимаются, – качнул головой горожанин, однако вместо того, чтобы пройти мимо медяшки, задержался возле Мати. – Но если ты хочешь, можешь поставить на следующий. Победитель против претендента.

–Ставь на претендента, – тотчас поспешил с советом один из горожан.

–На претендента! – возмущенно вскинул руки вверх второй. – Да лучше просто взять деньги, да выкинуть – результат тот же!

–Да, – согласился с ним устроитель игр, – шансов немного. Но зато и выигрыш в случае удачи будет куда больше. Поставишь медяшку, получишь серебряник. Так что?

–Решайся, – хихикая себе под нос, стали подначивать ее горожане. – Ничто так не щекочет нервы, как ставка на тень.

Мати, пожав плечами, протянула устроителю монетку. Ей было наплевать на размер выигрыша. Все, что ей хотелось – подольше поиграть. А раз так – лучше не рисковать...

–На победителя, – проговорила она.

–Что ж, – устроитель кивнул, забирая монету. – Не уходи никуда. Не хочу потом искать тебя, чтобы отдать две медяшки.

–И не ищи.

Бровь горожанина чуть приподнялась.

–В случае выигрыша переносить ставку на следующий бой?

–Угу, – Мати кивнула.

–Даже если победителю этого боя удастся продержаться следующие три, потом рабов сменят свободные.

–Ну... – Мати задумалась.

–Решай быстрее. Мне надо принимать ставки и у других.

–Ставь на белого.

–Что? – горожанин даже растерялся.

–Ну... Того, кто будет стоять у белой колонны. Вон, – она махнула рукой вперед, – там все колонны темные, почти черные, и только одна – белая. Кто будет ближе к ней...

–Да это я понял. Просто... – он фыркнул. – Занятный способ выбирать своего игрока.

–Чисто женский, – согласно закивали горожане, – лишь бы на кого.

–Ничем не хуже ваших скрупулезных расчетов, – пожал плечами устроитель, – много вы выиграли с их помощью?

Так или иначе, игры, в которых у девушки был свой интерес, смотрелись куда лучше. Она даже начала выкрикивать что-то, улюлюкать, поддерживая своих воинов. И не заметила, как закончился последний поединок.

Горожане стали расходиться, кто – недовольно ворча проклятья в адрес бойца-неумехи, из-за которого он проигрался в чистую, кто – довольно побрякивая монетами в кошельке и оглядываясь вокруг, ища, на что бы потратить часть свалившегося прямо на голову богатства.

–Вот ты где, – к ней подошел устроитель игр, – держи, – он высыпал ей в ладони пригоршню монет – по большей части медных. Но блеснуло и два или три серебряника. – Не плохо, очень даже неплохо, если помнить, с чего ты начинала.

–Что, больше боев не будет?

–Хватит на сегодня. А ты, я вижу, заядлый игрок, – он качнул головой, не одобряя этой страсти. – Никогда не позволю своей дочери приходить сюда. Пусть у меня нет сыновей и некому передать дело... Но уж лучше ей быть женой какого-нибудь крестьянина или ремесленника, чем травиться этим азартом. Когда люди не спят ночь напролет, продают последние ценности, лишь бы сделать ставку. Это... Такое же безумие, как снежное поветрие!

–Ошибаешься, – мило улыбнулась ему девушка. – Я вот сильнее азарта. Могу играть, а могу и нет.

–Дело не в игре, в выигрыше.

–Он важен для меня лишь постольку, поскольку позволяет продолжать игру.

–Все равно это не место для молодой девушки. Я уже говорил – у меня дочь, и.... Тебе крупно повезло, что ты не нарвалась ни на каких подонков, готовых...

–Не беспокойся, – мягко остановила его Мати, – я могу за себя постоять.

–Ты?! – воскликнул горожанин, не зная, как ему реагировать на эти слова – смеяться или плакать. – Да что ты можешь...!

–Поверь мне, могу, – она заглянула ему в глаза. И было в ее взгляде что-то такое, что заставило чужака пожать плечами, не продолжая расспросов. – Скажи, здесь есть еще что-то стоящее? На что можно взглянуть и сделать ставку?

–Уже поздно. Приходи завтра.

–Я караванщица. И утром мы уходим из города.

–Говорят, что нет.