Текст книги " Дорога в бесконечность"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

–А это возможно?

–Ты прав, полагая, что подобное в караване не утаить. Скажем ей. Пусть привыкает к этой мысли... Конечно, не хотелось бы, чтобы она слишком высоко задирала нос, – караванщик, довольный, хмыкнул. Теперь он мог смело признаться самому себе, что надеялся именно на такое развитие событий.

–Не думаю, чтобы она возгордилась. Но было бы неплохо, если бы это известие придало ей немного уверенности. Сейчас она ей понадобится.

–Да... Эти последние события... Ничего, скоро все пройдет и ее снова будет трудно удержать, – "Однако, – не без радости подумал он. – Это уже будет не моя забота..." – По обычаям, – немного помолчав, продолжал он, – в подобных случаях объявляют о помолвке... – он быстро взглянул на мага, следя за его реакцией. – Я не хочу тебя обязывать, – продолжал он. – Но Мати... Для меня очень важно, чтобы она была счастлива...

–Я тоже хочу ей только счастья. Мне знаком этот обычай. Да, давай объявим о помолвке.

А потом они двинулись назад, к повозкам каравана.

Атен просто сиял: -Теперь можно отправляться в путь!

...Караван двинулся вперед, медленно вытягиваясь в длинную цепь, похожую на гусеницу – многоножку. Но едва первые повозки успели покинуть площадь...

–Нет! Постойте! – громкий полный отчаяния крик заставил торговцев остановиться.

Оглянувшись, люди увидели бежавшую по улице Хранительницу города. Ее волосы растрепались, одежда была в беспорядке, но женщина не замечала этого.

Горожане спешно расступались, освобождая ей дорогу, и провожали долгими удивленно испуганными взглядами.

–Подожди, – оттолкнув двух зазевавшихся караванщиков, попавшихся ей на пути, она подбежала к магу, схватила за плечо, поворачивая к себе лицом.

–Я была не права. Слишком своевольна, взбалмошна, высокомерна. Я кричала на тебя, приказывала, требовала подчинения... Мне не следовало так себя вести. Я признаю все ошибки и прошу твоего прощения. Но... Я так растерялась, когда узнала о твоем приходе. Мне казалось, что самые несбыточные мечты сбываются... И я не знала, как мне будет лучше вести себя с тобой... Посчитала, что караванщику должны нравится именно такие женщины – сильные, решительные. Я ошиблась и все испортила. Прости меня.

–Хорошо, – кивнув, промолвил маг.

–Ты впервые не сказал "нет". А я уж начала думать, что ты просто не знаешь других слов... – она пробовала шутить, стараясь таким образом как-то успокоиться, вернуть себе твердость и решительность. Но у нее ничего не получалось, даже улыбка вышла какой-то вымученной, заискивающей. – А теперь... Теперь я хочу попросить тебя: не уходи! Почему бы каравану не погостить у нас еще неделю? Давай попробуем еще раз, ты поймешь, что я совсем не такая... – она умолкла, видя, что маг качнул головой. – Но почему?! – в отчаянии вскричала она. – Я... Я изменюсь, стану такой, какой ты хочешь меня видеть!

–Прости, Хранительница, но нам надо идти, – нарушил тишину голос Атена. Женщина пронзила хозяина каравана яростным взглядом пылавших глаз:

–Почему?! Разве вы не мечтаете о том, чтобы остаться в оазисе? Разве вы не устали от этой бесконечной дороги по холодной, заснеженной пустыни? Почему вы отказываетесь от своего шанса?

–Отец! – донесся до них голос Мати. Девушка выглянула из своей повозки, не понимая, почему караван вдруг остановился. Она уже была готова выбраться наружу, подойти, но резкий возглас Атена заставил ее остановиться:

–Не высовывайся! – он был груб с ней и молил богов, чтобы дочка не очень на него обиделась, и, все же... и, все же, он не видел другого способа остановить ее, душой, сердцем чувствуя, что Мати не должна стать свидетелем этого разговора.

Заметив, что голос девушки заставил мага, насторожившись, повернуться, Дамир прищурилась:

–Она...

Атен настороженно подобрался, став похожим на зверя, готового при первом проблеске опасности броситься в бой:

–Хранитель каравана просил руки моей дочери. Я дал согласие. Обряд совершен и боги тому свидетели!

–Что ж, – горожанка опустила голову. – Во всяком случае, теперь я хоть что-то понимаю... Выходит, у меня просто не было шанса...

Ее плечи поникли, по щекам покатились слезы.

–Моя Хранительница, – к ней подскочил страж города, осторожно взял за безжизненно холодные руки, повлек за собой: – Пойдем, пойдем скорее. Тебе нужно вернуться в храм.

–Нет! – Дамир встрепенулась, словно огонь его ладони разбудил ее, вывел из оцепенения. – Нет! – она вырвала ладонь, снова бросилась к магу. – Раз так, раз твое сердце – не кусок льда, раз оно знает, что такое любовь, ты должен понять меня. Должен! Я очень люблю этот город! Больше всего на свете! Я готова ради него на все, что угодно! Я прошу тебя, молю всего об одной ночи!

–Я не понимаю...

–Я вижу, ты не можешь подарить мне сердце, ибо оно отдано другой. Если так, конечно, ты никогда не согласишься остаться. Но одна ночь – неужели ты откажешь мне даже в этом? – она упала перед ним на колени. – Я готова на любые унижения, только... – видя, что маг снова качнул головой, она разрыдалась, не в силах больше терпеть боль, терзавшую ее грудь.

Страж опустился с ней рядом, осторожно укрыл своим плащом помог подняться.

–Я... – в ней не было ни силы и властности. Прежняя Дамир растаяла, словно снежная кукла, а на ее месте осталась очень несчастная и легко ранимая женщина. И, все же, все же, чувствуя, что все против нее, она, уже из последних сил, пробовала бороться. – Моя беда в том, что я слишком люблю Эмигард – мой алмазный город. И я думаю о том, что станет с ним, когда я умру. Ведь я не вечна. Сколько мне еще отпущено? Двадцать лет? Десять? Или и того меньше?

–В городе родится другой Хранитель... – это было все, что смог сказать Атен, чувствовавший в этот миг себя маленькой снежинкой, унесенной метелью куда-то в неизвестность.

–Конечно, – в ее усмешке была лишь боль. – Если повезет. Я... Я знаю, о чем говорю, я пережила все это отчаяние. Час за часом. Три недели со дня смерти прежнего Хранителя! Я видела, как угасала надежда. Я сама чувствовала все это, не зная, не предполагая даже, что я... Я – Хранительница! И... Я не хочу, чтобы это повторилось, когда... когда мне придет пора уходить! – ее голос постепенно окреп и вновь зазвучал четко и решительно. Хотя в нем и не было больше былого огня. – Поэтому мне нужен ребенок. Ребенок, который унаследовал бы силу. И я передала бы этому малышу не только город, но и всю мою любовь к нему... И... – Дамир глотала слезы, катящиеся у нее из глаз. – Ребенок двух наделенных даром просто не может не унаследовать дар...

–И ради этого ты готова пожертвовать всем? – маг впервые смотрел на нее не холодно безразлично. В его глазах читалось сочувствие. – Даже любовью того, кому суждена?

–Ант...? – Хранительница повернулась к стражу города, все также стоявшему рядом с ней. – Мы дружили с детства, строили планы на будущее в юности. Он верил в меня больше, чем я сама. Это он настоял на том, чтобы я пришла в храм и коснулась священного камня. Если бы не Ант, я бы не решилась. Да и кто бы меня туда пустил в храм? ...Но он знает, что моя любовь к городу сильнее всех остальных чувств. А я знаю: что бы я ни сделала, он не бросит меня, не покинет...

–Конечно, Хранительница, я всегда буду защищать тебя, оберегать от бед, – страж был готов вновь и вновь повторять это. И пусть слышат все.

Дамир вновь заглянула в глаза мага, но, не найдя в них ничего, кроме сочувствия, повернулась и, опираясь на руку Анта, побрела прочь.

–Подожди, женщина, – вздохнув, проговорил Гор.

Наделенная даром тотчас остановилась, повернулась к нему... Но надежда ушла из ее глаз, когда она увидела, что маг направился не к ней, а к одной из повозок каравана.

–Фейр, принеси малыша, – велел он старухе-рабыне.

Та, перед тем, как броситься выполнять приказ, на миг осмелилась поднять голову, чтобы взглянуть на мага... и улыбка тронула ее тусклые обветренные губы, когда она поняла...

На миг рабыня исчезла в повозке, а когда вернулась, прижимала к груди маленький живой комочек.

–Возьми.

Хозяйка города смотрела на мага полными удивления глазами, однако все же подалась вперед, бережно забрала ребенка из рук старухи. Когда ее взгляд коснулся личика спавшего малыша, женщина не смогла скрыть улыбки, таким миленьким показался ей этот крошечный живой комочек. А затем Дамир вновь повернулась к магу, ожидая от него хоть каких-нибудь объяснений.

–Его мать не пережила родов, – тихо проговорил он. – Отец умер еще раньше. Малыш очень слаб. Чтобы выжить, ему нужна постоянная забота наделенного даром. Наверно, мне удалось бы вырастить его в караване, но здесь, в городе, у него больше шансов. К тому же, раз он так нужен...

–Да, – она прижала ребенка к груди, – конечно, я позабочусь о нем. Но, – в ее глазах зажглась боль, – я говорила не о простом ребенке...

–Я так и понял. Этот малыш рожден с даром. Не спрашивай меня, как такое возможно, просто прими его таким, какой он есть.

–Спасибо! – одними губами прошептала она. По ее лицу вновь потекли слезы, но на этот раз это были слезы радости. – Спасибо тебе! Я обещаю сделать все для этого малыша! Ты не пожалеешь...!

–Ты будешь для него хорошей матерью, а ты, – он повернулся к стражу, – отцом. Ему понадобитесь вы оба... – затем маг перевел взгляд на притихшую толпу и произнес, обращаясь к ним – многоглазым, настороженным, ушедшим в слух, немым: – Помните: он будет таким, каким вы его вырастите. Доброта обернется добром, злоба выльется ненавистью. И еще, – его взгляд вернулся к Хранительнице, – я должен предупредить тебя: он будет много сильнее любого из магов города, ибо рожден в пустыне. В нем живет чистая, первородная сила. Не удивляйся этому.

В гробовом молчании Атен подал знак отправляться в путь и повозки медленно поползли по улицам города, провожаемые долгими пристальными взглядами, полными благодарности и чего-то еще... Словно люди ощутили себя свидетелями нечто воистину великого и судьбоносного, однако все произошло так быстро, столь неожиданно, что они не успели всего понять.

Караванщики уже покинули город, когда Атен все-таки решился заговорить с магом:

–Конечно, ты прав: ребенку будет много лучше здесь. Его окружат любовью и заботой... В караване к нему относились бы по-другому...

–Из-за того, что его родители были рабами?

–Да... И, потом, то, как он родился... – караванщик поморщился, словно от тупой, ноющей боли. – Ведь его мать была уже мертва... Не знаю, но мне самому становится не по себе, когда я вспоминаю об этом.

–Я понимаю, что ты должен чувствовать. Хотя все эти мысли – не более чем выдумки сумрачного света.

–Но ты же не сказал горожанам всей правды о нем.

–Это знание только навредило бы и им, и ребенку. Порою правда приносит слишком много бед, чтобы ее можно было оправдать. А так... Так все будут счастливы.

–Ты говорил тогда, в снегах, что этот малыш ненадолго останется в караване. Ты это имел в виду?

–Во многом он – особенное существо. Тот, у кого была своя судьба еще до рождения. Он был рожден для нее.

–Да. И, все же... Все же этот ребенок будет им казаться своим лишь до тех пор, пока в городе не появится другой наделенный даром, свой, рожденный в городе...

–Этого не произойдет.

–Может быть... Ведь они сами вырастят его, воспитают... Что значат несколько дней вне города, особенно если речь идет о Хранителе...

–Я имел в виду другое: без этого малыша у них нет будущего.

–Боги не дадут им... – Атен понимающе кивнул. Он знал, что маг наделен даром предвидения и куда более могущественным чем тот, что был дан ему. Во всяком случае, Хранитель ни разу не ошибся. – Но, постой, ведь когда-нибудь и он умрет и, выходит, тогда... – караванщик оглянулся, бросил взгляд на причудливые строения... Его сердце сжалось от боли. Так, словно частичка его оставалась здесь. Но почему? Такого не было никогда прежде. Да и что такого особенного в нем? И лишь тихий голос мага заставил эту боль уйти, уступив место сладкому покою:

–Останутся его дети. По крайней мере, в двух поколениях сила сохранится. А может быть, дольше...

–Будущее трех Хранителей... – караванщик с безграничным восторгом и восхищением смотрел на своего мага. – Для любого города это – больше, чем счастье. Это сама жизнь! Которую ты им подарил!

–На все воля богов. Они решают. Мы только исполняем ее.

Глава 10

Мати сидела, скрестив ноги, в середине повозки, под самой лампой с огненной водой, и рассматривала подаренное Гором колечко. Сначала – на руке, не уставая повторять: "Хорошо смотрится!" Потом, когда этого стало недостаточно, осторожно сняла его с пальца, повернула так, чтобы свет падал прямо на камень, и погрузилась в мерцание огней. Ее душу окружил покой, веки смежились, но так, губы растянулись в счастливой улыбке.

"Это не просто подарок, – она не сомневалась, – а знак. Символ..."

Полог шевельнулся, сдвинулся и в образовавшуюся щелку осторожно заглянул Лис.

–Не помешаю?

–Нет! – она поспешно спрятала колечко в потайном кармашке на широком поясе.

–Доброе утро, – воин забрался в повозку. – Прости, что врываюсь, но мне нужно взять... – он открыл старый сундук со старыми свитками. – Где же это? – он с головой погрузился в поиски.

–А что ты ищешь? Хочешь, я помогу?

–Да! – воин вздохнул с облегчением. Все эти листочки, покрытые символами... Ему было куда легче читать в людских сердцах. – Священные карты...

–Вот, – ей было достаточно просто протянуть руки – и нужный свиток сам скользнул в нее.

–Спасибо, – Лис развернул карту и тотчас погрузился в ее изучение.

–А... – Мати несколько мгновений следила за ним, силясь понять, в чем дело, но, видя, что самой ей не догадаться, спросила. – Что-нибудь случилось?

–Что? – он вскинул голову, оторвав взгляд от свитка, посмотрел на девушку, соображая, о чем та спрашивала.

–Все в порядке?

–Да, – кивнул караванщик. – Просто нужно было кое-что проверить.

–И... – для нее этого было явно мало. – И ничего плохого не произойдет?

–Все будет хорошо, – караванщик подмигнул ей. – Не вешай нос. Совсем скоро мы оставим позади этот город.

–Мы подходим к границе оазиса? – растерянно заморгала Мати. – Уже? Но мы же только что покинули площадь!

–Только что! – хмыкнул Лис. – Это было утром, а сейчас уже вечер.

–Как...

–А, ну да. Ты, должно быть, заснула. А Атен велел тебя не тормошить, пока не зайдет солнце. Он хотел, чтоб ты отдохнула, успокоилась...

–И я проспала целый день?! – она не могла в это поверить

"А может и хорошо, – подумала она потом. – Чем быстрее все это останется позади, тем лучше..."

И тут в повозку забрался хозяин каравана.

–Лис, ты нашел ее? – шепотом спросил он, прежде чем увидел сидевшую рядом с сундуком с рукописями дочь. – Ты уже проснулась? С тобой все в порядке?

–Да, пап.

–Вот и хорошо.

Она вдруг вздрогнула.

–Что? – заметив это, хозяин каравана тотчас насторожился.

–Волки! Я оставила их совсем одних!

–А, брось! – облегченно вздохнув, когда он-то думал – что-то действительно серьезное, а выходило – так, ерунда, караванщик махнул рукой. – С ними все в порядке. Сидят себе спокойненько в повозке, выбраться не пытаются и никому не доставляют никаких неприятностей.

–Но они проголодались и хотят пить!

Атен не сдержал скучающего зевка.

–Да что ты в самом деле! Я же сказал: все в порядке, беспокоиться не о чем. И вообще, с чего бы это им быть голодными, после того, как их накормили до упада?

–Но это было вчера!

–Не вчера, а уже сегодня. И вообще, до их земель остается всего ничего. ...Лис, так что карта? – весь его вид говорил: "Я понимаю, они твои гости, но, все-таки, если о ком и нужно беспокоиться, то о людях, а не о зверях".

–Как мы и предполагали.

–Это точно?

–Сам смотри, – и воин протянул ему свиток.

Атен несколько мгновений напряженно рассматривал карту, затем протянул:

–Да... – непонятно, с одобрением, сомнением или каким-то другим чувством.

Любопытство победило осторожность, и Мати решилась спросить:

–Пап, а что такое?

–Понимаешь, дочка... Гор сказал, что нам будет лучше, уходя из этого города, воспользоваться не обычной тропой каравана, а одной из запасных дорог. Ну... Идущих в том же направлении...

–Но чуть в стороне, – закончила его мысль Мати.

–Да. Вот мы с Лисом и полезли за старой картой, чтобы убедиться, что верно нашли ее начало.

–Всегда нужно быть уверенным, что мы на правильном пути, в нынешней же ситуации – особенно, – кивнул, подтверждая слова хозяина каравана его помощник.

–Пап, а зачем?

–Что – зачем?

–Зачем Гор хотел, чтобы мы так поступили?

–Ну... – надолго задумавшись, караванщик почесал затылок, огляделся вокруг, вытер рукавом пот со лба.

–Он боится, что нас не выпустят из города?

–Да что ты в самом деле! – всплеснул руками отец. – С чего бы им? Хозяйка получила то, что хотела – наделенного даром ребенка. Больше ей ничего не нужно. Она безмерно счастлива. Страж города, – караванщик хмыкнул, – думаю, счастлив и того больше. А когда хозяевам хорошо, то и всем в городе тоже. Нет, горожане все сейчас в том безмятежном состоянии, которое если для кого и опасно, то только для них самих – мало ли кто может напасть на город. А мы... Нет, конечно, с этого всего можно было кое-что получить. В виде ответного дара. Но мы тут подумали и решили, что лучше остаться при своих. В конце концов, мы и так хорошо заработали. Торговля шла – лучше некуда. Складские повозки битком набиты, казна полна. Так что...

–Но, пап, зачем тогда все?

Караванщик снова взглянул на дочь, почесал нос, вздохнул...

–Да скажи ты ей! – не выдержав, воскликнул Лис. – Она же все равно узнает! Лучше уж от тебя! И вообще, ее помощь может нам пригодиться, в то время как неведенье навредить!

–Ладно, – нехотя согласился Атен, – убедил... Дочка, Гор сказал, что не уничтожил вызванного тобой демона...

–Конечно, он бы не смог! Ведь он не заклинатель демонов!

–Не знаю, не знаю... – качнул головой караванщик. – Порой мне кажется, что его силы безграничны. Так или иначе, Гор сказал, что лекарь, помогавший ему при изгнании, лишь оттеснил демона за городскую черту.

–И? – Мати насторожилась, сжала сразу как-то вдруг ставшие мокрыми ладони.

–Маг считает, что снежный дух может ждать нас за гранью.

–Зачем? – она все еще не могла понять.

Отец только взглянул на нее устало.

–Чтобы напасть, – вместо него ответить воин.

Мати втянула голову в плечи, прошептала:

–Это я во всем виновата!

–Дочка, перестань, – болезненно поморщился Атен, – что случилось, то случилось.

–Если бы все уже закончилось... Но ведь это не так! – губы девушки задрожали. Она была готова заплакать.

–Хватит, хватит, – приобнял ее за плечи, успокаивая, отец. – Все будет в порядке. Мы знаем, кто наш враг, чего опасаться, а, значит, сможем обойти опасность стороной.

–Да? – она с надеждой глянула на отца, потом, поняв, что тот все равно скажет лишь те слова, которые не заденут ее сердце, перевела взгляд на Лиса, в чьей искренности не сомневалась: "Потому что ему нет причины лгать".

–Демон – существо подчиненное, – проговорил воин. – А, значит, следующее законам, порядкам, обычаям. Своим, конечно, не божественным. Хотя... – он провел ладонью по усам и бороде, приглаживая. – Губитель ведь тоже бог, значит, и установленные Им законы... Хм-хм, – прервавшись на половине фразы, он кашлянул. – Но не будем об этом. Главное – нет никаких сомнений, что демон станет ждать нас на тропе каравана. А, не дождавшись, уберется восвояси...

–Или отправится искать, – обронила Мати, но так тихо, что никто ее не расслышал.

–Ты что-то сказала? – спросил Атен.

–Ты не согласна со мной? – приподнял бровь Лис.

–Согласна... – в ней не было досоаточно уверенности для того, чтобы спорить. – Пап, а мы уже вошли в лес приграничья? Я что спрашиваю... Может быть, мне выпустить волков сейчас? Они почуют близость снегов и смогут сами найти дорогу, верно?

–Да, – ответил тот, обрадованный, что дочь оставила разговор о демонах.

–А... Они точно не заблудятся? – душа девушка рвалась на части. Две силы, две мысли тянули ее в разные стороны. С одной стороны, ей не хотелось расставаться с волками, к которым она испытывала нечто большее, чем просто симпатию. Но, с другой, она понимала: так будет лучше для них всех. И для нее – пока она не привязалась к волкам настолько, что расставание с ними не станет невозможным, и для них. Ведь хотя у волков нет души, то сердце-то точно есть.

–Не сомневайся, – ответил Атен. Он не смог сдержать улыбки, такой забавной в этот миг показалась ему дочка – так беспокоиться о каких-то пустынниках, о волках приграничья, которых охотники убивали стаями лишь потому, что боялись, как бы те не напали на караван. "Наивная... – подумал он с теплотой. – Но вообще, – решил он, немного поразмыслив, – пусть лучше уж она переживает за волков. Вреда никакого, а польза – очень даже ощутимая – не станет думать о другом".

–Тогда я пойду? – она двинулась к краю повозки.

–Куда это ты собралась? – нахмурился Атен.

–Отпускать волков! Я же говорила!

–Ах да, да, конечно, – закивал отец. – Давай, беги. Только... Мати, постой мгновение! Там рядом с повозкой идут дозорные. Предупреди их. И вообще, пусть они тебе помогут.

–Я и сама справлюсь!

–Конечно. Но я хочу, чтобы они присмотрели за волками, когда те окажутся на свободе. Мало ли что им может прийти в голову. Что если они забудут о том добре, что ты для них сделала, и нападут?

–Нет! – вскрикнула девушка. – Никогда!

–Я знаю, милая, знаю, – испугавшись ее реакции, такой яростной и эмоциональной, поспешил успокоить ее отец. – Это на всякий случай. Для моего спокойствия. Пожалуйста.

–Ладно, – кивнула она, спеша покончить с разговором, начавшим причинять боль ее душе.

Мати выбралась из повозки. Ее ноги коснулись земли – серой твердой массы, где среди камней кое-где проступали крошечные оазисы серой пожухлой травы. По обе стороны от дороги поднимались деревья – сосны и ели. Обычно их называли "зелеными всегда". Но сейчас их хвоя была скорее коричневатого, чем обычно-изумрудного цвета. Было в них что-то странное, в этих деревьях – отрешенность, отстраненность, безразличие...

Ей было как-то не по себе. Сумрачные сомнения наполнили душу, мурашками пробежал по спине страх. А ведь прежде мгновения, когда караван покидал город, всегда были для нее слаще предшествовавших приходу в него. Сколько воспоминаний, надежд, мечтаний, а, главное – светлое, дурманившее чувство близости снегов, манивших к себе с удивительной силой...

Ну да ладно. Что бы там ни было, очень скоро все вокруг укутают снега, поглотив осколки ночного мрака. И все будет в порядке. Потому что прошлое, наконец, останется позади.

Оглядевшись, Мати заметила, что ее собственная повозка катилась прямо следом за командной, чему девушка очень обрадовалось. Значить, не придется долго идти, нарываясь на встречи и разговоры. А ей совсем не хотелось с кем-то встречаться. Она боялась поймать на себе укоризненные, а то и ненавидящие взгляды караванщиков. Ведь она натворила столько всего... Нет, конечно, потом ей придется объясниться со своими всеми: своими друзьями, их родителями, родителями Снежинки...

Всхлипнув, она прикусила губу:

"Пусть... Будь что будет. Только не сейчас!" – обычно она не любила откладывать наказание на потом, растягивая ожидания неприятного. Но не на этот раз.

–Здравствуй, малыш, – вывел ее из состояния задумчивости негромкий голос мага.

–Ой! – она совсем не ожидала увидеть его сейчас, здесь, и, растерянная, отпрянула назад.

"Я ведь совсем не готова к разговору с ним"! – с ужасом подумала она, и глаза сами собой наполнились слезами.

–С тобой все в порядке?

–Нет! – вскрикнула та, затем, подумав, мотнула головой: – Да. Просто... Ты так неожиданно появился...

–Прости, если напугал тебя.

–Очень, – она подошла к нему так близко, что могла разглядеть мерцание огоньков в его глазах. – Но не сейчас. Тогда, в городе.

"Когда заставил тебя вызвать демона?" – он перешел на язык мыслей. Теперь это был разговор лишь их двоих.

"Нет, – качнула она головой, затем вздохнула, глаза девушки погрустнели. – Я... Тогда я не боялась. Даже когда ты встал на пути демона. Я ничего не чувствовала. Мне было все равно. Но вот потом... Когда поняла, что случилось, что я натворила, мне стало очень страшно, – ее взгляд скользнул по перевязанной ладони мага. – Это из-за демона, да? – она протянула вперед руку, не касаясь, пробежала пальцами поверх повязки, словно пробуя забрать себе часть его боли. – Из-за меня?" – Мати больше не могла сдерживать хлынувшие из глаз слезы.

"Ну что ты, что... – он обхватил ее здоровой рукой за плечи, пошел рядом. – Не плач. Твои слезы жгут мою душу сильнее огня..."

"Не буду! Не буду! – она стала торопливо тереть руками глаза, смахивая горячие капли с ресниц. – Гор, почему? Почему из-за меня с тобой все время происходит что-то плохое!"

"Малыш, это не так. Демон не нападал на меня. Он никому не причинил вреда, хотя мог уничтожить весь город".

"Но твоя рука!"

"Забудь. Я же сказал..."

"Прости, прости, – испуганно зашептала она, прижавшись головой к его плечу. – Я... Я такая упрямая! Но... Я не могу не думать об этом... Ведь... Если из-за меня... Тогда я лучше буду держаться от тебя подальше! Чтобы с тобой все было в порядке".

"А если я не хочу?" – заглянув ей в лицо, он улыбнулся. В его глазах мерцали огоньки какого-то непонятного ей веселья.

"Чтобы все было в порядке?" – удивленно спросила она.

"Чтобы ты была далеко. Если мне нравится, когда ты идешь рядом со мной?"

–Ой! – она только сейчас поняла, что прижалась к нему, да еще на глазах у всего каравана! Ее щеки залило краской. Сгорая от стыда, девушка осторожно отстранилась. А потом решительно заговорила о другом: – Мне нужно выпустить волков!

–Да, – кивнул маг, – пришло их время.

–Ты поэтому здесь? – Мати подозрительно взглянула на него. – Неужели ты тоже считаешь, что волки нападут на меня после того, что я для них сделала! – не сдержавшись, воскликнула она, чувствуя, как боль и отчаяние захлестывают душу.

–Конечно же, они не хотят тебе вреда. Им известно чувство благодарности. Впрочем, как и ненависть.

–Что ты хочешь этим сказать? – нахмурившись, озабоченно спросила девушка.

–Им досталось от людей. И вряд ли они обрадуются, увидев рядом детей огня.

–Ты думаешь, они нападут на караванщиков? – наконец, поняла Мати. – Нет! Никогда! Ведь не мы их мучили, а горожане!

–Люди города, люди каравана... – маг качнул головой. – Я не уверен, что волки приграничья почувствуют разницу. Тем более, что... Малыш, ты ведь знаешь, что охотники убивают их, считая сродни разбойникам.

–Но они... – глаза девушки расширились от ужаса, рот приоткрылся. Она хотела сказать... Однако не произнесла больше ни звука, вдруг поняв: "А ведь действительно... – ее душа затрепетала. – Я все время путаю волков приграничья и священных зверей госпожи Айи. Но ведь и те, и другие – волки, и..." – она прикусила губу, качнула головой. – Все равно я должна отпустить их. Надеюсь, они будут достаточно мудры, чтобы побыстрее убежать в снега и держаться подальше от всех последующих караванов. Гор, дозорные ведь не убьют их... Ну... Сразу же, как я отпущу...?

–Нет. Я позабочусь об этом.

–Да?

–Моя сила имеет над волками некоторую власть и не позволит напасть на караванщиков. Те же, чувствуя себя в безопасности, не тронут волков.

–Спасибо!– она только теперь стала понимать, сколько ошибок могла совершить. "Я ведь только хотела им помочь, не думая, что будет потом, что моя помощь может обернуться вредом. И вообще..." – Все так сложно! – прошептала она. – Ну почему так всегда: хочешь сделать что-то... что-то хорошее, а получается... – тяжело вздохнув, девушка поморщилась, качнула головой, обронила: – Как всегда...

–Давай, не тяни. Отпускай волков. Пусть бегут домой. И для них ожидание и волнения останутся позади, и для тебя.

–Ага, – кивнув, Мати подошла к своей повозке, начала развязывать шнуровку полога, негромко приговаривая: – Все, дети снегов, все плохое осталось позади. Сейчас я выпущу вас и вы сможете отправиться домой. Знаю, как вам не терпится поскорее оказаться на свободе, ощутить ее дыхание. Должно быть, вас там кто-то ждет, беспокоиться. Ваша стая. Возвращайтесь к ней. И... И, помня, что не все люди плохие, все-таки не забывайте об осторожности, – она отдернула полог. – Ну вот, – заметив сверкнувшие в чреве повозки зеленые глаза, она отступила в сторону, освобождая путь. – Вы свободны. Бегите!

Волки осторожно приблизились к краю повозки, закрутили головами, принюхиваясь, низко зарычали, заметив шедших чуть в стороне дозорных, словно учуяв на их руках кровь своих сородичей, затем, встретившись взглядами с магом, прижались к покрывавшим дно повозки одеялам.

–Не бойтесь, – Мати попыталась подбодрить их, – вам не причинят зла. Так сказал маг, и никто не нарушит его слова.

Поняли ли волки ее, или их успокоил мягкий, не содержавший в себе ни тени угрозы голос девушки, так или иначе, они спрыгнули на землю, быстро огляделись вокруг, ища верный путь, однако, прежде чем исчезнуть, задержались на мгновение возле Мати.

–Бегите же, – чувствуя, что сердце готово разорваться на части, проговорила девушка, – вы же видите, как мне не хочется расставаться с вами! Не растягивайте и без того тягостный миг прощания!

Волки переглянулись, однако не торопились исчезнуть за деревьями. Самочка подошла девушке, ткнулась носом в руку.

–Ты благодаришь меня? Не за что, милая. Я лишь попыталась загладить вину людей, поступавших с вами так жестоко.

Волчица лизнула ее в ладонь, будто говоря: "Все хорошо. Спасибо тебе", а затем, осторожно взяв зубами за рукав, потянула за собой.

–Что? Мне идти за тобой?

Серая наклонила голову, словно в кивке.

–Но... – Мати осторожно потянула руку на себя, пытаясь освободиться. – Я не могу! Мое место здесь, в караване.

Волчица недовольно заворчала, заскулила, пробуя на своем языке объяснить что-то дочери снегов. Однако...

–Я не понимаю тебя! – странно, ведь еще совсем недавно ей казалось, что они говорят на одном языке.

А волчица продолжала скулить, порыкивая, и тянуть караванщицу за собой.

–Я знаю, ты желаешь мне добра, но, прости, я не могу пойти с тобой! А тебе нельзя остаться со мной. Давай, серая сестра, беги к своему племени, – и девушка осторожно, но твердо высвободила руку.

Волчица с какой-то необъяснимой грустью взглянула на дочь огня, а затем побежала вслед за своим мохнатым спутником. Еще мгновение – и две серых тени покинули тропу каравана, чтобы спустя еще миг исчезнуть за деревьями, не оставив и следа на жесткой, каменистой земле.

А Мати повернулась к Гору.

–Что она пыталась мне сказать?

–Она хотела, чтобы ты ушла с ней.

–Это я поняла. Но почему?

–Она решила, что тебе опасно оставаться в караване.