Текст книги " Дорога в бесконечность"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

"Он там! – ей страстно хотелось увидеть его, того – еще молодого, черноволосого...-Папочка! "

Она знала, что будет дальше.

"Сейчас он говорит с дядей Евсеем. О том, как беспокоится обо мне, как боится возвращаться в Эшгар, из которого они были изгнаны когда-то..."

Мати слышала голос отца, такой знакомый, заботливый... Ее губ коснулась теплая, мечтательная улыбка. Она слушала голос, наслаждаясь его звучанием, но не слова. Зачем? Она и так все знала. Не только то, что происходило сейчас, но и то, что случится потом. И потому сердце не сжималось от боли, душа не трепетала, оставаясь совершенно спокойной.

Во всяком случае, до тех пор, пока она не подумала о...

–Шамаш! Я вот-вот встречусь с ним! Все... Все повторится! Вот здорово! Просто... Здорово! – даже с памятью шестнадцатилетней она была всего лишь маленькой девчонкой. И это казалось ей самым прекрасным из всего, что могло произойти. – Как чудесно вновь чувствовать себя ребенком! – вот оно – настоящее счастье – жизнь без взрослых забот и проблем, когда все впереди.

А самое лучшее во всем этом было в том, что она ничего не забыла.

–Хорошо, что я попросила демонов сохранить мне память, правильно, – посерьезнев, кивнула она, на мгновение вновь становясь взрослой – если не внешне, то в душе. – Так я не совершу ошибок, о которых потом жалела бы всю жизнь. И еще. Демоны правы – это именно та мечта, одна-единственная, заветная. Зачем мечтать о чужой жизнью? Что в этом хорошего? А даже если хорошее и есть – все равно оно не твое. А это, – она блаженно улыбнулась, – мое! Только мое! – Мати чувствовала себя по-настоящему счастливой. Сладкое тепло растекалось по телу, нежной рукой гладило душу... Прожить свою жизнь заново, помня все радости, чтобы предвкушать их приближение, зная обо всех горестях и не допуская их приход... О чем еще можно мечтать?

–Да... – задумчивый вздох, взгляд, обращенный внутрь. – Да, – кивок, светлая улыбка на губах. – Да! – радостный возглас, решительный и твердый.

И еще.

–Так лучше всего! Так мне не придется сражаться с демонами Курунфа, чтобы освободить моих близких из-под их власти, – Мати ничего не могла с собой поделать. Ей был симпатичен Эрра, от которого она не видела в своей жизни ничего плохого. В отличие от чужих людей. И Айи, не преминула напомнить она себе, от Айи, которую она никогда больше не будет, не сможет любить. Впрочем, ей не казалось это слишком уж большой платой за то, что она обрела. – Я просто заранее расскажу Шамашу о Курунфе. И он сделает так, чтобы караван обошел его стороной. Если кто и заслуживает наказания, то Айя... Пусть же ее планы не исполнятся! Никогда!

И вообще, эта память о будущем... Она была очень кстати.

–Мне нужно будет многое рассказать Шамашу. И не только о Курунфе. Я расскажу ему о том городе, который навсегда разлучил Сати с Ри. Пусть караван обойдет и его стороной... А дракон... Я войду в его город, но не побегу в последний миг в страхе прочь, а, наоборот, сама сделаю шаг ему навстречу. Ведь с ним меня ждет самое захватывающее путешествие наяву, о котором я всегда мечтала во сне. А, главное, ничего не случится с Шуши, она будет жива. И Шамаш не будет ранен. И... Все будет хорошо. Сказочно, как во сне! – стоило ей подумать о сне, как глаза начали слипаться...

Мати с трудом подавила зевок, взбадривая себя, мотнула головой, забормотала:

–Не спи! Не спи! Не сейчас! Сейчас нельзя спать! Сейчас... – ее сердце замирало в груди всякий раз, когда она думала о предстоящей встрече с Шамашем.

Она осторожно двинулась в сторону полога шатра, опасливо озираясь по сторонам, более всего на свете боясь попасться на глаза дозорных.

"Ведь если они остановят меня, ничего из того, что должно произойти, никогда не случится!" – на миг ей стало страшно. Впрочем, этот страх прошел, как только Мати оказалась в снегах пустыни. Мир был во власти метели. Но для нее не было ничего прекраснее этого танца снегов под песню ветра. Перед ее глазами вновь и вновь пробегало все то, что уже случилось однажды, когда-то... Как ее позвал дракон, как он заговорил с ней, как улетел, оставляя на ее попечение раненого, который считал себя чужим в этом мире...

Вот, сейчас, все повторится вновь в самой прекрасной, самой сказочной мечте.

Но время шло. Снег, без устали падавший вниз с небес, успел укрыть ее пологом, таким тяжелым, что, в какой-то миг он придавил ее к земле точно погребальным покровом.

–Не-ет... – она недовольно заворочалась, освобождаясь от его оков. Однако, ее движения не были резки, решительны, в них сквозило что-то сонное, ленивое, словно она была недовольна тем, что ей не дают поспать, вынуждая что-то там делать, о чем-то беспокоиться... О чем вообще можно беспокоиться накануне самого счастливого мгновения в своей жизни!

Но...

Морщинка пробежала по еще мгновение назад безмятежно-чистому лбу. Сердце в груди дернулось, ощутив беспокойство. Что-то было не так... Что-то... Вот только что? Мати никак не могла взять в толк.

–Мне казалось, – сведя бровки, пробормотала она, – что все произошло быстрее. Я даже испугаться не успела, – сейчас же, несмотря на то, что она знала все о будущем, ей стало не по себе. Не говоря о холоде, который, как ни старалась Мати его не замечать, с каждым мигом все усиливался.

Девочка встала, поежившись, обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Однако, освободившись от белого покрова, она осталась беззащитна под порывали ледяного, пробиравшего до костей ветра метели, которые несли в себе не только мертвое дыхание стужи, но еще и множество снежинок, острых, точно стрелы, которые норовили ранить побольнее, впившись в нежную кожу лица.

Мати нетерпеливо огляделась вокруг, сощурилась, силясь разглядеть хоть что-то за бесконечным мельтешением в воздухе белых точек.

–Ну где же они! – сорвался с ее побелевших от холода губ полный обиды вздох, глаза наполнились слезами, которые замерзали быстрее, чем проливались за грань век. – Так не честно! Ведь я попала в свое прошлое! А значит, все должно быть так же, как было когда-то! И так было до сих пор! Вот! – ее рука скользнула под одежду, туда, где прятала от посторонних глаз свою первую тайну – магический камень. – Он же здесь, со мной! И из-за него дракон позвал меня! Потому что думал, что я – наделенная даром!

Мати помнила все, произошедшее тогда, лучше, чем случившееся вчера. Еще бы, кого интересуют какие-то обыденные моменты жизни караванщицы? Другое дело – встреча с повелителем небес, нет, не правильно, не это главное – первая встреча с любимым! Она холила и лелеяла эту память, берегла ее, вновь и вновь вытаскивая на свет и очищая от налета времени, и, как теперь она была совершенно уверена, – ради этого дня. Чтобы, оказавшись в минувшем, ничего не пропустить, не ошибиться в выборе пути.

И тут вдруг она в ужасе вскрикнула, выпустив из руки камень, который обжег ее, однако не своим жаром, а страшным, никогда прежде не знакомым ему холодом.

–Эт-того н-не м-может б-быть! – прошептали побелевшие губы. Разум отказывался верить в то, что уже со всей силой отчаяния чувствовало сердце.

Камень должен был быть горячим! Он начал согреваться еще когда девочка, оставаясь под куполом каравана, впервые услышала зов дракона. В снегах же пустыни стал даже не теплым – горячим! И больше не остывал уже никогда! И вот...

–Но почему?! – она никак не могла взять в толк, в чем же причина? И находила только одну – ту, о которой она и думать боялась, стараясь выбросить из головы, стереть с поверхности снегов, забыть... Но не могла. Потому что другого объяснения не было и не могло быть.

–Здесь нет Шамаша, – в ее душе разверзлась пустота, – в этом мире... – она-то была уверена, что прошлое – это прошлое и в нем ничего никогда не может измениться, и вот... -А может, в мире и есть. Но не здесь. Я могла побежать в другую сторону, – ведь на этот раз она шла не на зов. Она не слышала его, не прислушивалась. Ее вело в снега не отчаяние, а предвкушение чуда. – Я стала другой... не такой, какой была когда-то, обремененная всеми этими воспоминаниями. И пошла другой дорогой... – она думала, что разрыдается, но почему-то глаза совершенно высохли, словно слезы навсегда их покинули. – Я заблудилась в снегах. И останусь в них навсегда. Ведь сама не отыщу дорогу назад. Потому что...– потому что на самом деле ей не хотелось никуда возвращаться. Зачем? Все казалось таким нелепым, бессмысленным. Кому нужна такая жизнь? Она ведь не об этом мечтала. Она боялась этого – да, но не мечтала!

Мати качнула головой. Все, детские грезы закончились. Она вновь стала взрослой. Во всяком случае – ее душа, заключенная внутри тела-оболочки ребенка. В сердце не осталось ни боли, ни обиды. Все они ушли вместе с волей к жизни, когда, опустив руки, караванщица легла на снежный покров и свернулась в комок, ожидая, когда метель запорошит ее, закроет с головой своим снежным пологом и уведет прочь из мира живых, туда, где с ней навсегда останутся только воспоминания...

–Демоны... – она вздохнула, даже улыбнулась, как-то снисходительно, не найдя в себе ни ярости, ни злобы. – Все-таки вы обманули меня... Своей искренностью... И ведь предупреждали, что воспоминания изменяют прошлое, как надежды грядущее... А я забыла... Вот только... Все эти убеждения, заверения, обещания, что демоны ни когда не причинят мне зло, потому что не пойдут против своего господина, который покровительствует мне... Хотя, все верно, все верно... Не встретившись с Шамашем, я никогда не встречусь с Эррой. И он не подарит мне браслет. И демоны смогут вредить мне так же, как всем остальным людям. И... Все верно, все верно... – она повторяла эти слова, как какое-то заклинание, способное успокоить его душу, усыпить сердце, заполнив образовавшуюся в нем пустоту. – Моя мечта исполнилась. А, вместе с ней – и то, чего я всегда боялась больше всего на свете. Шамаш говорил: счастье и беда всегда где-то поблизости друг от друга. Теперь я знаю – самая страстная мечта и самый ужасный кошмар – тоже...

–Демоны, демоны... Вы многому научили меня... Проще всего скрыть обман среди правды, как ядовитую ягоду в пригоршне съедобных, похожих на нее как две снежинки. И самый ужасный обман – когда, говоря правду, утаиваешь что-то, способное перевернуть весь мир с ног на голову.

Однако она не собиралась сдаваться, пока еще нет!

–Я не оставлю все так! Я найду способ...

–Перестань! – прервал ее смех.

–Лаль! – даже за гранью смерти, забыв обо всем на свете она не спутала бы его ни с кем.

–Он самый! – криво усмехнулся бог сновидений.

–Как ты здесь оказался? Тебя здесь не должно быть! Ты... Сейчас ты находишься в заточении в мире сновидений!

–Нет, маленькая смертная! Это ты в заточении в мире сновидений! И тебе больше не на что надеяться! Так смирись и усни!

–Нет! Рано радуешься! Я буду бороться! И не позволю демонам победить!

–Ну и пусть проигрывают! Мне нет до них дела! Это я! Я победил!

–Нет! Этого не случится! Лучше я позволю Айе занять мое место...

–А ее здесь нет! Ты не в своей мечте, девочка. Ты в моем сне. В котором нет места моей мерзкой сестре!

–Но...

–Хочешь узнать правду? Так, напоследок? Чтобы скоротать время в ожидании смерти? Курунф – действительно город двух хозяев. Но не сила Айи создала его, а моя!

–Ты лжешь!

–Вспомни трехцветный храм Курунфа! Белый – конечно же, Айи, ведь это на ее земле построен город. Черный – да, Нергал, демоны все свои творения посвящают хозяину. Но ведь это не все, есть еще синий. Синий, как вода, которая на самом деле совсем не синяя, как небо, как... Синий – обманщик-хамелеон – мой цвет! И вообще, это я подбрасывал тебе все последние сны, разжигал в тебе ненависть! Я водил тебя по ним на повозке, словно глупую олениху! А ты, наивная душа, думала, что это Айя, что она – твой враг! Поверила в эту ложь, которая даже мне казалась отчаянно дерзкой, безумной...Ты же поверила!

–Но если это только сон, то, умерев здесь, я проснусь...

–Ты никогда не проснешься от этого сна! Ты потерялась в мире сновидений, и никогда не найдешь пути назад! У тебя нет путеводной нити! Той, которой мог бы стать браслет Эрры, не сними ты его так опрометчиво! – воскликнул Лаль, а затем, спеша положить конец всем дальнейшим расспросам, исчез. Мати осталась одна.

Она сразу поверила Лалю. Действительно, все, что происходило с ней в снах Курунфа было слишком невероятно, а последний разговор с Айей не оставлял никаких сомнений: ну конечно же, богиня сновидений совсем не такая! Она просто не может быть такой! Да и вообще, зачем ему было лгать? Теперь-то...

В ее глазах стояли слезы, покрывавшиеся ледяной коркой прямо в излучинах век, белые онемевшие губы, чуть слышно прошептали:

–Прости меня, госпожа Айя! Я не должна была верить во всю ту ложь, которую выдумал для меня Лаль! Я... Я не прошу Тебя о помощи, понимая, что не заслужила ее...

Тишина была ей ответом. Метель утихла, задумалась о чем-то своем. Однако в ней не было и тени тепла, лишь отрешенное созерцание, безразличие и, может быть, где-то в глубине – ожидание, но не деятельное, отрешенное. Если в Мати и оставалась надежда, что богиня снегов простит ее и поможет, она очень быстро покинула остывавшее тело. Разум перестал думать, сердце чувствовать, а душа верить. Лишь дух плыл по воздушным волнам, медленно приближаясь к черте, из-за которой не будет возврата.

Она действительно повзрослела, расставшись с детскими грезами. Но слишком поздно.

–Слишком поздно. Теперь я не помешаю вашим планам. Не отниму души моих близких, которые навеки, даже после смерти, останутся во власти призраков мечты, потому что будут помнить только ее. Я ничего не могу сделать... – она смирилась со своим бессилием, маленькая девочка, замерзавшая в снегах пустыни. Глаза закрылись, покрытые белым пухом снежинок, которые больше не таяли на ее лице. Даже дыхание стало холодным, не срываясь робким облаком тепла с замерзших губ.

Голос ветров звучал тихо и вкрадчиво, словно с ней говорил старый добрый друг. Он пытался что-то ей сказать, втолковать, а она отмахивалась от него, как от прилипчивого снега, готовая слушать только вестников смерти.

Но был еще один голос... Он пробился сквозь снег и холод, заставило ее проснуться, открыв глаза, встрепенуться, вскочить...

–Не сдавайся, борись!

Мати тотчас узнала его:

–Шамаш! – даже забыв обо всем на свете, отказавшись от самой себя, о нем она помнила.

Мати поспешно села на снежном одеяле, закрутила головой, ища его, но не находя.

–Борись! Ты сможешь! – голос звучал так, словно шел из-за пределов этого мира, извне, непостижимо далеко...

–Но я... – что она могла – маленькая смертная, у которой даже не осталось сил, чтобы противостоять порывам ветра, норовившим уложить ее обратно, в снега пустыни.

–Если не осталось сил внутри, ищи их вовне, в окружающем тебя мире!

–В снежной пустыне? Но здесь ничего нет!

–Для других, кем бы они ни были – людьми, духами или демонами – может быть. Но не для тебя, Айя!

Услышав это имя, она вздрогнула, застыла на миг, словно заледенев, не понимая, что происходит, но уже зная, что случилось что-то... что-то такое же важное, как рождение и смерть.

А затем, не понимая, что делает, она раскинула руки, открываясь порывам ветра. И та сила, которая должна была убить ее, ломая точно хрупкое юное деревце, дерзнувшее вырасти на границе снегов, вместо этого влилась в нее, полня неведомым доселе могуществом. Ее охватило незнакомое чувство целостности, завершенности. Наконец-то, она нашла себя, стала собой.

Несколько мгновений она стояла, прикрыв глаза, привыкая к переменам, размещая в памяти новые старые воспоминания, при этом, придирчиво оценивая каждое, не ставя ни одно из них прежде памяти тех дней, когда была всего лишь маленькой караванщицей. Дороже них у нее не было ничего. Они составляли самую ее сущность.

Прошло несколько мгновений. А затем ее глаза – две синие небесные бездны, в которых полыхал ледяной огонь – сощурились, внимательно оглядели все вокруг. По мере того, как пламенный взгляд прожигал полотно окружавшего ее мира, обнаруживая за ним лишь пустоту, губы презрительно кривились:

–Миражи! Кругом одни миражи!

Она даже не взмахнула рукой, так, чуть заметно шевельнула, словно сворачивая свиток. И небо сложилось с землей, прошитое нитями ветров, чтобы затем исчезнуть среди ночной мглы.

Мгновение – и Айя стояла посреди зала теней черного храма Курунфа.

Вокруг не было никого.

"Вот и славно".

Ей не хотелось встречаться с создателями города. То, что она собиралась сделать, было лучше начинать, не слыша возражений и мольбы о милости. Ведь ее нынешняя, наполовину человеческая душа была такой чуткой, трепетной! Ей было не чуждо сочувствие – в общем-то, демоны не совершили ничего такого, чем заслужили бы в ее глазах наказания. Да, их шутка была довольно бесцеремонной и грубой, но разве не она помогла ей вновь стать самой собой? Если кто и был, виноват, так это Лаль. Но с ним она собиралась разобраться потом.

"Все в свое время..."

–Сладостный миг мести! – с мечтательной задумчивостью прошептала она. А затем, вздохнув, прицыкнула: – Как бы ни было жалко, каким бы прекрасным ни казался Курунф, мне придется его разрушить. Конечно, я могла бы найти другой, пусть не столь простой, но такой же действенный способ освободить всех, попавших в ловушку Курунфа, однако у меня нет на это времени.

И поэтому когда до ее слуха донеслось испуганное:

–Богиня снегов...

Она недовольно поморщилась.

–Уходите, – не оборачиваясь, бросила Айя.

–Ты... Ты ведь не уничтожишь наш город? – призраки не вставали стеной до потолка, а скользили поджавшими хвосты псами у ее ног.

–Назовите хоть одну причину, почему нет! – презрительно хмыкнула она.

–Но... – демоны растерялись, не зная, что делать. Что они могли противопоставить могущественной богини, кроме этого жалкого униженного лепета? -Но Курунф не мешает Тебе, не может мешать! Он... Он всего лишь мираж, который не претендует на Твои земли!

–Разве не на них он стоит? И, потом, вы похитили тех, кто принадлежит мне!

–Мы отдадим!

–Нет! – холодно отрезала небожительница.

–Но госпожа Айя...

–Уходите! – повторила богиня, на этот раз – с угрозой.

–Л-ладно... – переглянувшись, согласились демоны, смиряясь со своим поражением.

Слишком легко и быстро.

"Странно", – Айя нахмурилась. Она достаточно хорошо знала демонов, чтобы понимать: эти крохоборы по доброй воле не отдадут и мгновения, попавшего к ним в лапы. Да они скорее сожгут себя собственным огнем, чем вот так просто – "Нате вам! " – отдать свое, кровное! ...А еще они не любят проигрывать. Нет, не нравилось ей все это...

Хотя, конечно, не с ней им тягаться. И демоны прекрасно понимали, что богиня снегов заморозит их, обращая в свои ледяные игрушки, быстрее, чем те успеют шелохнуться.

Между тем призраки, превращаясь в пар, стали сползать в щели, образовавшиеся в черном полу.

–Нет, подождите! – остановил их резкий нервный возглас.

Затрепетав, тени расступились, пропуская вперед высокого сухощавого юношу.

–Ты! – брови повелительницы снегов сошлись на переносице. В глазах вспыхнуло алое пламя ярости.

–Погоди, сестричка, я тоже рад тебя видеть, но поговорим потом, – бросил ей бог сновидений, – сперва дай разобраться с этими трусливыми тварями!

–Не оскорбляй нас, хозяин снов, – демоны остановились. Их глаза – серые и пустые – обратились на Лаля. Холодные, острые взгляды, вонзавшиеся прямо в лицо младшего бога, не предвещали ничего хорошего.

–А кто вы еще! – не замечая этого во власти охватившей его злости, прокричал он. – Стоило чему-то пойти не так, как было задумано – и все, вы уже бежите!

–Мы не станем сражаться с богиней снегов, – голоса демонов зазвучали приглушенно, однако от этого в них лишь прибавилось нескрываемой угрозы.

–Потому что в нее влюблен ваш повелитель?

–Не забывайся, младший бог! Конечно, мы – всего лишь слуги, но ты уже оскорбляешь господина! Вряд ли тебе нужен такой враг, каким может быть он. Тем более, – они многозначно взглянули на Айю, – один у тебя уже есть...

–Плевать! С сестрой я и сам разберусь! Нергал – мой побратим и вообще в долгу передо мной! А вот вы... Вы заслуживаете наказания!

–Мы ни в чем не провинились!

–В глазах вашего хозяина – может быть, и нет, но в моих...

–А ты думаешь, – они пренебрежительно хмыкнули, – для нас это имеет какое-то значение?

–Я – бог, а вы – только слуги!– вокруг него начал собираться пламень, готовый в любой миг обернуться взрывом ярости, который разрушил бы все вокруг.

Почувствовав это, тени склонили головы.

–Ладно, господин Лаль, – в их словах было не слишком много уважения, но, во всяком случае, они прозвучали, давая богу снов возможность продолжать:

–Вы нарушили наш договор!

–Между нами не было никакого договора, – мягко напомнили ему тени.

–Но вам нужна была моя сила, чтобы построить Курунф! И вы пришли ко мне!

–Да, – согласились те. – Но разве мы обещали тебе что-то взамен? Разве ты что-то требовал от нас взамен? Мы предложили тебе поразвлечься – только и всего. Признай – тебе это удалось.

–Не до конца!

–Игра закончилась. Все.

–Нет, не все! Вы не уйдете, пока я вам не позволю!

–С чего бы нам ждать твоего позволения? – презрительно фыркнули демоны. – Ты не наш господин.

–Вы нужны мне! В этом призрачном городе все завязано на вас! Если вы уйдете, все исчезнет! Исчезнет быстрее, чем я успею отомстить!

–А мы и не обещали тебе этого.

–Но теперь, когда...

–Прости нас, – не замечая Лаля, словно забыв о его существовании, демоны обратили взгляды на богиню снегов, – мы не узнали Тебя. Знай, мы никогда не осмелились бы шутить с Тобой подобным образом.

–А остальные? Над ними можно так шутить?

–Приходящие в Курунф сами делают свой выбор.

–Кто же по доброй воли откажется от исполнения мечты!

–Что такое смертные, госпожа? Ничто. Их не было в начале мира, не будет в конце. Они приходят и уходят, быстрее чем мгновения вечности, не оставляя после себя ничего, что сохранилось бы дольше одного краткого мгновения. Или суровой повелительнице снегов после всех тех замерзших городов, которыми полнятся Ее владения, вдруг стало жаль их?

Айя поджала губы.

–А Шамаш? – спустя несколько мгновений тишины, спросила она.

–Он враг нашего повелителя. Не ждала же ты, что мы примем его с распростертыми объятиями? Но даже хотя это и так, все, случившееся с ним, было всего лишь усмешкой. Еще одна маленькая шутка, госпожа, не более того! – и, все же, хотя их слова и звучали вполне искренне, было в том, как они произносились, в самом голосе что-то натянутое, недосказанное.

Губы повелительницы снегов сжались в две тонкие бледные нити. Неужели демоны на самом деле надеялись, что она поверит в их детский лепет? И еще. Она никак не могла взять в толк – почему они вдруг сделались такими покладистыми с ней и враждебными к Лалю? Что-то изменилось? Что? И эта странность тревожила ее более всего остального.

–Уходи, – нахмурившись бросила Айя через плечо брату.

–Это еще...

–Мне сейчас не до тебя!

–Да я...

–Убирайся прочь!

–Действительно, уходи, – и вновь хозяева Курунфа поспешили встать на сторону Айи, – ведь в отличие от нас, тобой двигала не безобидная шутка, а месть. А месть – та монета, которую постоянно передают из рук в руки.

–Нет, подождите! – Лаль, вместо того, чтобы вспыхнуть от злости, как лампа с огненной водой, лишь хмыкнул, качнул головой. – Ну не идиоты ли? – он повернулся к сестре. – Решили, что я так сильно тебя ненавижу, что буду думать лишь о том, чтобы разобраться с тобой, прощая при этом всем остальным! ...А знаешь, я тут подумал и решил: давай-ка оставим нашу взаимную месть на потом. Ведь, признай, предвкушение куда слаще воспоминаний. Я готов даже оказать тебе услугу...

–Все, что мне от тебя нужно, это чтобы ты исчез из моего мироздания!

–Да, не сомневаюсь. Но об этом потом. Сперва об услуге... Уверен, тебе понравится.

–Мне понравится, если ты...

–Исчезну. Ты уже говорила, не повторяйся... А не хочешь узнать, о чем собирался рассказать тебе я?

–Нет! – хмуро проворчала богиня снегов, однако ярости в ее глазах поубавилось, ее место постепенно начало занимать любопытство.

–Когда женщина говорит "нет", это почти всегда "да". Впрочем, – он оценивающе взглянул на нее, чуть прищурив глаз. – Ты ведь прежде всего жена бога справедливости, на которую не может упасть и тень подозрения во лжи, верно?

–Отвяжись!

–О, поверь, мне совсем не так сильно хочется с тобой говорить и, тем более, что-то там рассказывать. Никак не сильнее, чем тебе – меня слушать! Но, как бы там ни было, я решил открыть тебе правду этого города. Ту правду, которую тебе никогда не раскроют демоны, старающиеся даже на истину навести тень лжи. Ту правду, кусочки которой я вложил тебе в сны, вселяя в душу стремление разобраться во всем. Но тебе, конечно же, не узнать всего самой. Так что, не остается ничего, как выслушать меня....

У каждого демона, как и у всех остальных слуг богов, есть свои обязанности. Эти двое, – он мотнул головой в сторону притихших духов, – шуты. Пакостники, весельчаки-затейники, не знающие меры шалуны, они развлекают Нергала, при попустительстве которого время от времени сбегают в мир, чтобы и самим немного позабавиться. Только представь себе, – он взмахнул рукой, и перед глазами возникли образы, ожили...

Две едва различимые тени проскользнули в образовавшуюся в стенах Куфы щель, которая вывела их в снежную пустыню, прямо к скользившему по снегу каравану.

"Ш-ш...Ш-ш... -вились они вокруг повозок, прислушиваясь к мыслям и мечтам спавших в них караванщиков. – У-у...У-у..." – толи завывали, толи обдували, околдовывали своим холодным сумрачным дыханием.

Демоны – не частые гости земного мира, но эти двое очутились в нем далеко не в первый раз. Им приходилось бывать в городах... О, это были такие сладкие воспоминания – ночь в городе! За какой-то краткий миг им удалось так всех рассорить, запутать, чтобы потом долгие годы, до тех самых пор, пока люди, которых они коснулись своими крылами, все до одного не засыпали вечным сном смерти, через зеркальные окна Куфы с интересом наблюдать за последствиями своих шуток.

Они бывали и в караванах, но странники нравились им меньше. Ведь для бродяг время течет быстрее, все слишком рано заканчивается, не позволяя продлить удовольствие, растянуть приятное наслаждение.

Но тот караван, который казался на их пути на этот раз, был особенным...

"Ты чувствуешь, брат?" – коснулся полога тишины шопот-шуршание снега

"Нет! – взвился до небес полный раздражения порыв ледяного ветра. – Я не могу добраться до мыслей этих людей! Я слышу лишь сонное бормотание плоти, но не сокровенные движения души!"

"Это необычный караван..."

"У нас нет времени искать другой!"

"Да рядом и нет никого... Людской мир скоро совсем обезлюдит и нам будет не над кем потешаться..."

"Смеяться можно и над зверем. Тот смертный, эти смертные..."

"Не скажи! Двуногие куда забавнее. Им дано думать. Что может быть смешнее куклы, возомнившей себя кукольником?"

"Это – не обычный караван..."

"Ты повторяешь мои слова".

"Это тот самый караван..."

"Тот самый?"

"Помнишь, господин говорил, что Враг путешествует со смертными по краю снежной пустыни?"

"Тот самый... – в шипении демоницы зазвенел смех. – Забавно!"

"Нам надо быть осторожными, сестрица. Враг силен, и ему вряд ли понравятся наши шутки, даже если мы посмеемся не над ним, а только над его спутниками".

"Да, они могут выйти нам боком... Но разве это не здорово? Опасность – одна мысль о ней, ее ожидание заставляет меня трепетать от восторга! Ты только представь себе – нас может ждать кара! Всегда прежде мы шутили безнаказанно, а теперь..."

"Нас мог наказать господин..."

"Уже! – ее смех был похож на шипение змеи. – Когда это он нас наказывал? Да он гордится нами! Тем, что мы делаем с людьми! И, потом, кто кроме нас, способен развеять его хандру? Кто еще может рассмешить? Мы исправно служим ему, с чего же нас наказывать? И вообще, он – наш господин, а господин журит слуг, но не карает их так, чтобы совсем... Ну, ты понимаешь, что я имею в виду..."

"Держит в узде, в страхе, но не уничтожает..."

"Что значит страх, который не замешан на ужасе перед пустотой, поглощающей все, что уничтожено богом? И что такое веселье, если оно не питается этим страхом? А Враг... Враг может нас обратить в тишину. Э-х, и повеселимся мы сегодня, братишка!"

"Нам нужно быть осторожными..."

"Нужно. Но зато только представь себе, как наша новая шутка позабавит господина! Как он будет доволен!"

"Он наградит нас за усердие..."

"Что ты у него попросишь? Я – раба из смертных. Живого. Помнишь, у меня был? Такой забавный! Жаль, что он быстро умер, и сразу перестал быть интересным".

" Ни к чему загадывать прежде времени. Давай сначала заслужим милость господина. И постараемся избежать гнева бога солнца. Нам следует держаться подальше от повелителя небес, иначе эта шутка для нас более чем плохо закончится".

"Что значит – подальше? По другую сторону мироздания? – демоница фыркнула. – Как ты себе это представляешь, когда мы хотим посмеяться над его спутниками? И вообще, было бы забавно обмануть и его..."

"Мы – только демоны, а такое не под силу даже богам..."

"Ну, наш господин – равный ему по силе. Ты ведь не сомневаешься в могуществе хозяина?"

"Я не сумасшедший! И мне пока еще не настолько надоело это мироздание, чтобы торопиться покинуть его. Господин не простит подобную дерзость..."

"А если мы попросим его о помощи..."

"Не забывай: мы покинули Куфу не по его воле."

"Но и не против ее".

"Нам бы это не удалось..."

"С другой стороны, возможно, ты и прав, братишка. Если все сделает он, а не мы, за что нас награждать?"

"Конечно, я прав!"

"Что ж, мы все сделаем сами".

"Хорош вывод, ничего не скажешь!"

"Нам надо постараться".

"Тогда давай ограничимся малым. А то риск больно велик".

"Тут не из чего выбирать. Или все, или ничего".

"Ничего – слишком мало. Мы давно не развлекались и не можем просто взять и отказаться от подвернувшейся возможности. Да и возвращаться назад ни с чем..."

"Да, братишка, такое не для нас. И, раз так... Раз так нужно что-нибудь придумать... Ну, давай, сосредоточься, ты же у нас такой выдумщик!"

"Осторожный выдумщик. А стоит мне представить, по краю какой бездны нам придется пройти, как все мои замыслы тотчас испаряются".

"Ты боишься? Действительно, боишься? Нет, неужели это так?"

"Так... – прошипел демон. – И не подтрунивай надо мной, сестра! Сейчас – не тот случай, когда мы можем ссориться. Нам следует быть вместе, если мы хотим, чтобы все удалось..."

"Удалось? Значит, у тебя уже есть кой-какой план?"

"Скорее задумка... И, главное, даже если все откроется – нам ничего не будет угрожать. Ведь... Что мы сделаем? Только осуществим их мечты..."