Текст книги " Дорога в бесконечность"

Автор книги: Юлиана Суренова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

–Она сняла его, – усмехнувшись, фыркнул Лаль, – отказываясь не столько от твоего подарка, сколько от тебя самого, показывая, что ты ей не нужен, что она и сама со всем справится!

–Все так? – он смотрел на нее без упрека. Конечно же, он ни в чем не винил девушку. Это было ее право принимать подарок или отказываться от него. Однако... Ему вдруг стало страшно больно от одной мысли о том, что эта малышка могла его ненавидеть. А, главное, у нее были все права на ненависть. Разве не его слуги заманили всех ее близких в ловушку, из которой они никогда не выберутся, бросив одну посреди снегов пустыни, обрекая...Он болезненно поморщился, поняв: "На смерть. Ведь одна она не выживет..." И с его губ сорвалось искреннее: – Прости меня. Я не хотел...

–Это ты прости меня, – она шагнула к нему, но не подошла вплотную, остановившись на расстоянии вытянутой руки. В ее глазах блестели слезы. Однако ни одна из них не соскользнула на щеки, замерзая в излучинах век. – Я не могла иначе. Спасибо тебе за браслет, он действительно помог мне, наверное, даже спас, и не однажды, но... – она прикусила губу, качнула головой. – Люди – они как снежные волки, – задумчиво глядя затуманенным взглядом куда-то в сторону, проговорила она, – не могут одни, без своей стаи...

–Ты что же, думаешь, – скривил в презрительной усмешке губы бог сновидений, – имея выбор между жизнью и смертью, они предпочли бы умереть, лишь бы остаться со своими? Да тогда земля давно бы обезлюдила!

–Не смей говорить с ней таким тоном! – бросил на него полный злой ярости взгляд Нергал. – И вообще, я не позволю тебе ее пугать!

–Пугать! – Лаль рассмеялся. – Ах, какой я злодей, напугал маленькую девочку! Она сейчас расплачется! Уморил!

–Как ты смеешь...! – Губитель потемнел, вокруг него закружились тени, сгущаясь в мрак. -Ты поплатишься за свою дерзость!

–Да сколько угодно! – небрежно махнул рукой Лаль, словно речь шла о какой-то безделице, вроде оплеухи за съеденный перед обедом леденец. – Я понимаю – любовь страшная сила!

–Она еще ребенок!

–Она даже не выглядит ребенком, что уж говорить...

–Перестань!

–Ты сам учил меня когда-то...

–Я сказал – перестань! – глаза Губителя сжались в две крошечные искорки, рот приоткрылся и между обнажившимися клыками мелькнул тонкий, раздвоенный на конце змеиный язык. Он стал похож на огромную снежную змею, разозленную настолько, что в любой миг можно было ждать от нее броска. – Жалкий мальчишка! Я научу тебя уважать старших!

–Ну, разумеется! Только сперва не кажется ли тебе, что неплохо было бы покончить со своим врагом. Пока у тебя есть такая возможность.

–Да, ты прав, – нахмурившись, Нергал повернулся к Шамашу, который в эти несколько мгновений, пока Губитель препирался с Лалем, незаметно для всех, даже девушки, встал между ней и повелителем демонов, закрывая от него собой, защищая.

–Нет! – в ужасе вскричала та, попыталась поменяться с ним местами, но он остановил ее.

–Тебе лучше уйти, малыш.

–Ты не понимаешь! Я могу помочь!

–Пожалуйста, уйди. Я должен быть уверен, что ты в безопасности.

–Ей и здесь ничего не угрожает! – хмуро глянул на него Нергал, затем перевел взгляд на девушку и его губы сами собой растянулись в улыбке. – Ты же знаешь: я никогда не причиню тебе зла! Но, милая, – его взгляд посерьезнел, – тебе действительно лучше уйти. Пойми...

–Ты хочешь убить Шамаша, да? – она смело смотрела ему прямо в глаза.

–Нет, милая.... – начал тот, но девушка прервала его, резко взмахнув рукой, отчего по воздуху прошла дрожь.

–Зачем? Зачем ты лжешь мне?

–Он – повелитель лжи, – вместо Нергала ответил Лаль. – Какого еще ответа от него можно было ждать?

–Но... – ее охватило смятение. Она никак не могла справиться со странным, смутным чувством, что все не так просто, что на самом деле все куда сложнее, и вообще...

И вообще ей не хотелось верить, что Эрра станет лгать ей вот так, прямо в глаза, прекрасно понимая, что этот обман заставит ее разочароваться в нем, усомниться в искренности, возненавидеть. А, может быть, это Лаль, мерзкий Лаль обманывает ее? Она взглянула на Шамаша глазами, которые не просто спрашивали, но умоляли, заклинали ответить...

–Уходи, малыш, – не поворачиваясь к ней, проговорил он.

–Я... Все будет хорошо?

–Да, – кивнул бог солнца. Однако едва, облегченно вздохнув, осмелившись даже улыбнуться обоим богам, она повернулась, собираясь уходить, как ее остановил смех Лаля.

–Воистину, эти двое стоят друг друга! – он хохотал, широко открыв рот, не просто наслаждаясь весельем, но торжествуя, в издевке показывая всем язык. – Один лжет, но не во имя обмана, как ему следовало бы, не для того, чтобы расположить к себе собеседницу, когда ложь всегда нравится больше, чем правда. Нет, он делает это для того, чтобы уберечь ранимую, как он считает, детскую душу от боли и отчаяния! Смех, да и только!

Нергал обратил на него полный ярости взгляд, однако не остановил потока слов, поскольку бог сновидений смотрел уже не на него, а на повелителя небес, продолжая: – Второй вместо того, чтобы, во имя истины, опять же, как ему следовало бы, сказать всю правду...

–Заткнись! – вся побелев от злости, она шагнула к нему, сжимая в ярости кулаки. – Ты не обманешь меня! Не на этот раз! Я знаю: Шамаш никогда не врет!

–О, конечно же, нет! Но при этом он через шаг недоговаривает. Все будет в порядке? Да. Как просто! А с кем в порядке? С тобой? Со мной? С Нергалом? С кем? И когда? И что такое "в порядке"? Ах, наивная душа! Неужели ты так и не поняла, что недомолвки порой бывают хуже лжи?

Девушка остановилась, опустив голову на грудь. Руки бессильно повисли. Да, еще совсем недавно она думала именно так. Недосказанность не ранит, но оставляет беззащитной перед правдой, как исполнение самой заветной мечты городом демонов....

–Видишь, ты уже готова со мной согласиться. И нужно было размахивать кулаками? Вот ты всегда так! А если бы сперва думала, может, стольких ошибок избежала б...

–Уймись! – наконец, придя в себя, Нергал направил на бога сновидений поток силы, заставивший того умолкнуть. Однако и когда вокруг воцарилась тишина, ему не стало легче. Болезненно поморщившись, бог погибели качнул головой: – Вечно он все портит!

–Если... – Мати перевела настороженный взгляд с Лаля на Шамаша, однако, натолкнувшись лишь на отрешенно-холодное молчание, пошла дальше, остановившись на Нергале. – Если ты действительно лгал мне, если ты все равно, несмотря ни на что, будешь пытаться убить...

–Я не стану пытаться, девочка, – хмуро проговорил бог Погибели, – я убью его.

–Нет!

–Да. Так будет лучше для всех. И для тебя тоже. Потому что ты, я вижу, любишь его. И я не хочу, чтобы ты пережила самое страшное разочарование в своей жизни. Да, малышка. Ты никогда не станешь тем, кем так мечтаешь себя увидеть.

–Шамаш любит меня! – она говорила с вызовом, однако при этом – так неуверенно, что сама понимала всю наивность своих слов.

–Как сестру, – с грустью глядя на нее, продолжал Нергал, – маленькую сестренку, о которой нужно заботиться, защищать... Для него ты – ребенок. И навсегда останешься только ребенком.

Мати прикусила губу, борясь с отчаянием. То, что говорил Эрра.... Ей не нужно было верить ему или не верить, она и сама знала: все так...

А тут еще Лаль, поборов молчание, поспешил подлить огненную воду в лампу.

–Они оба хороши. Но и ты не уступаешь им. Обман и недомолвки, – глядя на нее он, усмехаясь, качал головой, прицыкивая: – Ты ведь не думаешь, что когда все откроется, станет лучше?

–Нет! – процедила сквозь стиснутые зубы Айя.

–Вот и я о том же.

–Нет – это значит, что ты ничего не скажешь! Я сама! Когда сочту нужным!

–И после этого ты обижаешься на Курунф? А ведь он тоже собирался тебе все рассказать. Потом. Когда сочтет нужным, – он издевался над ней, и не считал нужным хотя бы не показывать так ясно, как ему это нравится.

–Вот что, – Нергалу надоело затыкать богу сновидений рот снежками, которые тот преспокойно глотал. Он, наклонив голову, вперил в Лаля устало-недовольный взгляд, – раз ты не можешь не вмешиваться, давай, забери девчонку, уведи ее...

–Нет! – упрямо мотнула та головой.

–Иди с ним, малыш, – к ее несказанному удивлению поддержал врага Шамаш.

–Но он...

–Он не причинит тебе зла. Ему не нужен такой враг, каким может стать один из нас.

–Один?! – она взвилась. – Вот как ты заговорил! Значит, ты готов умереть? Или уничтожить его? – она ткнула пальцем в сторону Эрры, который смотрел на нее, качая головой.

–Милая... – тот просто не знал, что сказать, как утешить ее, тем более, что она ждала ответа совсем не от него. – Уводи же ее! Что ты медлишь!

–Я не твой слуга!

–Ах да! – взмахнул руками Нергал. – Спасибо, что напомнил! У меня же есть слуги! Их не придется уговаривать! А ты еще пожалеешь о том, что случилось!...Где вы там?

–Здесь, здесь! – демоны закружили вокруг своего повелителя.

–Уведите девочку!

–Я никуда не пойду! – она упрямо отмахнулась от всех.

–Хозяин, – призраки, с сомнением поглядывая то на него, то на нее, замерцали в смятении. – Мы не можем...

–Как это – не можете?! – вскипел Губитель. – Да я вас...

–Не могут – это не значит, что не хотят, – прыснул со смеху Лаль,– это значит...

–Тебя спросить забыли! – огрызнулся на бога сновидений Нергал, а потом снова наклонился к девушке: – Милая, послушай меня...

–Малыш, так будет лучше... – поддержал его Шамаш.

–Милая! Малышка! Да вы оба что, ослепли совсем? Кто перед вами?

–Ты, – хмуро глянул на него Нергал, – сошел с ума?

Шамаш же молчал, его глаза оставались совершенно спокойными, как если бы он все знал. Или ему было все равно.

–Это вы безумцы! – вскричал Лаль. – С кем вы тут говорите? С маленькой смертной, наивной торговкой, не видевшей ничего за пределами караванной тропы? Разуйте глаза! Взгляните повнимательнее! За образ, за плоть!

–Что ты хочешь сказать... – в то время, как Шамаш продолжал безразлично смотреть в сторону, Нергал, прищурившись, взглянул на караванщицу, которая ответила ему недовольно холодным взглядом. – Айя?

–Ну, наконец-то! – бог сновидений аж захлопал в ладоши. – А ты ничего, ничего, не смущайся, приходи в себя. Понятное дело. Удивительно узнать такое. Я сам опешил, когда понял. Вот ведь сестренка, придумала! Шуточка почище затей твоих демонов. Смеются все!

–Это...действительно ты? – Нергал смотрел на нее во все глаза, еще не веря до конца, но уже сознавая... – А я ведь чувствовал... Думал, что за ерунда? Так запасть на какую-то смертную! Вот, значит, в чем тут дело...

–И... – она взглянула на него с надеждой. – Теперь ты не станешь...

–Продолжать бой? – закончил он ее вопрос, и умолк, не зная, что ответить.

–Не бывает все так, как хочется, – с задумчивой грустью проговорил Шамаш. – Нельзя иметь все. Приходится выбирать.

–А я и не хочу всего! Пусть ничего, совсем ничего, но чтобы все остались живы! Вы ведь боги, а значит бессмертны! Вы не можете умереть!

–Да, Айя... – кивнул Нергал. В первый миг он хотел просто успокоить собеседницу, продолжая видеть в ней маленькую смертную, но потом, в какой-то миг поняв, что стоявшая перед ними богиня в этом совсем не нуждается, качнул головой. – Приходится выбирать.

–Как это выбирать! – она ненавидела выбирать, не собиралась выбирать и вообще не могла взять в толк, при чем здесь выбор?! Между кем она должна была выбирать?

–Это мироздание слишком мало для нас двоих.

–Ерунда! Оно бесконечно, и...

–Однако, это так, – мягко прервал ее Эрра. Потом, задумчиво пожевав губами, он поднял взгляд на бога солнца. – Чем не способ выяснить, наконец, наши отношения?

–И ты примешь ее выбор? – с сомнением взглянул на него Шамаш.

–А почему нет?

–Ты что! – Лаль глядел на бога погибели как на сумасшедшего. – Надеешься, что она... Вот идиот! – он был так потрясен этим поворотом событий, что бросал фразы обрывками, размахивая руками, словно разгоняя неразбериху окружавшего его мира миражей. – И вообще, это уже второй раз! Второй! Первый раз вы вообще не захотели драться, а теперь... Нергал, ну он-то, – бог сновидений небрежно махнул головой в сторону повелителя небес, – понятно, ему терять нечего: во враждебном окружении, смертном теле, да еще раненый. Но ты! Ты почти победил! Ты бы победил, если бы не медлил, валяя дурака и играя с врагом, словно кошка с полупридушенной мышью! А вместо этого... Неужели ты думаешь, что моя сестра выберет тебя?

–А кого? Самозванца? Ведь он – не ее муж.

–Шамаш никогда и не скрывал этого! – воскликнула девушка. – Он всегда говорил правду! Я дала ему это имя! Я...

–Тем хуже для тебя, богиня луны, – она только теперь заметила, что взгляд бога погибели переменился. Он больше не смотрел на нее как на маленького наивного ребенка, о котором был готов заботиться и уж точно искренне беспокоился. Нет. Перед ним была повелительница снегов, почти такая же могущественная, как он сам. Да, он был влюблен в нее и не скрывал своих чувств, но любовь бывает разной. И строгой, и жестокой, и безжалостной, – потому что если он был искренен, то ты не была.

–Я не знала...

–Чего ты не знала? Что ты – небожительница? Не смеши меня! Да, эта маленькая девочка, в чье тело ты вселилась, могла ничего не знать. Конечно, она ничего не знала, ведь была всего лишь смертной, искренней и доверчивой малышкой, которая... Кстати, где она сейчас?

–Я... – ее губы задрожали, в глазах вспыхнула слеза. В этот миг она ничуть не походила на грозную богиню, да она и не чувствовала себя небожительницей – нет, слабой смертной, оказавшейся в самом сердце метели.

–Тебя я вижу!

–Нергал, чего ты добиваешься? – хмуро глянул на него Лаль. – Нет, конечно, я всецело одобряю то, как ты говоришь с этой гордячкой. Однако... Ты не забыл про свои планы? Вверить судьбу боя в руки той, которую ты стараешься разозлить?

–Не разозлить, нет! Все, чего я хочу – объяснить Айе ситуацию. Так сказать, обрисовать диспозицию перед боем. Ей ведь не мешает знать, что лично она получит, встав за спину одного из нас.

–Она уже давно сделала свой выбор!

–Да? – хмыкнул Нергал. – Почему же она молчит? Твоя сестра слишком умна, чтобы принимать важное решение, не обдумав все хорошенько, оценивая все "за" и "против". Да, я могу дать ей не так уж много. Да, какие-то мои черты ей неприятны, даже противны. Да, она любит другого. Но она же не дурочка, чтобы не понимать: этот другой – бог справедливости, который, даже если бы захотел, не мог бы простить обман. Тем более такой обман. А если он кого-то и любит, то только девочку, которую встретил в снегах. Смертную караванщицу, а не богиню луны. Ведь так? – спросил он Шамаша, а затем, не дожидаясь ответа, продолжал: – Если бога солнца сейчас что и беспокоит, так это что стало с его маленькой Мати. Я прав, Шамаш? – и вновь, без хотя бы мгновенной паузы, Нергал продолжал: – А раз так... – Губитель повернулся к богине снегов. – Право же, и для него, и для тебя будет лучше, если ты сделаешь правильный выбор, – он так произнес эти слова, что можно было не сомневаться, что именно имел в виду. И, считая, что дальнейшие объяснения не нужны, он воззрился на Айю, ожидая ее решения.

А она качала головой:

–Нет, Эрра, ты ошибся во мне...

–Я же говорил! – воскликнул Лаль.

–Помолчи, – хмуро бросил ему Нергал, – не вмешивайся! В чем я ошибся, Айя? Думая, что ты недостаточно умна, чтобы понять, что не можешь даже потерять того, кого любишь, поскольку он никогда тебе не принадлежал?

–Да, наверное, я совершенная дура, – пробормотала она, – раз верила, что ты не такой ужасный, каким все тебя считают. Что на самом деле... – девушка умолкла, чтобы проглотив комок, подкативший к горлу. – Ты еще более жестокий, безжалостный...!

И, сев на землю, Мати сжалась в комок. Подтянув колени к груди и обхватив их руками, она спрятала в этом сплетении лицо.

–Ну вот, – прищурившись, он подозрительно глянул на собеседницу, затем одобрительно кивнул, – как я и думал. Чего и добивался. Айя, конечно, сильная, но при этом еще и умная.

–Ты хочешь сказать, что это не она? – с непониманием глядя то на нее, то на него, спросил Лаль.

–Была. А сейчас, – он махнул рукой, – так, куча мусора. Богиня, поняв, что ей ничего не светит, ушла, а смертная душа, вытесненная божественной сущностью, уже не вернется. Жаль... – Нергал даже вздохнул с нескрываемой грустью. – Не знаю даже, кто из них двоих был милее моему сердцу, но сейчас-то что? – бог не видел никакого смысла убиваться над выброшенной на помойку одеждой, которым виделось ему мертвое тело. – Хотя, и это может сослужить свою службу, – чуть слышно прошептал он, после чего вытянул вперед руку и тотчас вокруг девушки образовалась клетка.

Она была чем-то похожа на повозку, вернее – ее деревянный каркас, без покрова из оленьих шкур, полозьев, места возницы, и всего остального. Грубые, с колючими заусенцами доски пола, по бокам, над головой, со всех сторон – прутья. Только не деревянные – железные. И расстояние между ними такое узкое, что с трудом протискивалась тонкая девичья рука. Такие бывали в городах. В них держали рабов – дерзких, не желавших смиряться со своим бесправным положением, постоянно искавших путь на волю, даже – в глупом бегстве, но при этом – слишком ценных, чтобы их просто убить, и слишком дерзких, чтобы оставлять им хотя бы тень свободы – даже не пути – движения. Вот только в отличие от тех клеток, у этой пол был – черный камень, а прутья – потоки огня.

–Но ты.. – Шамаш нахмурился. – Ты говорил, что не причинишь ей вреда!

–Должно быть, – довольный, хмыкнул Лаль, – он по своему обыкновению солгал. А дело-то, – он был так взволнован, что даже нервно потер нос, – принимает весьма занятный оборот! – и, скрестив руки перед грудью, он замер, приготовившись ждать, что будет дальше.

–Ничего бы я не сделал малышке! – хмуро бросил бог погибели своему врагу. – Это ты Айе спасибо скажи.

–Отпусти ее!

–Перестань, – поморщившись, сплюнул Губитель. – Можно любить богиню, заботиться о маленькой смертной, но к чему беспокоиться о пустой оболочке, покинутой и божественной сущностью, и людской душой?

–Ты ошибаешься!

–Нет. Ты. Потому что слишком сильно хочешь вернуть то, чего уже нет! ...Впрочем, – он хмыкнул, – если тебе нужно это, – он презрительно махнул рукой в сторону сжавшегося посреди огненной клетки комочка, – давай, сразись со мной. Победишь – получишь тень, проиграешь – заберешь ее с собой в пустоту. Так, на память. Чтобы не было совсем тоскливо. Вот только живой ты ее в любом случае не видать. Даже если ты прав и в этой куче тряпья еще теплится какая-то жизнь. Потому что только моя сила удерживает пламень клетки. Умру я – и пш-ш! – он взмахнул руками, имитируя вспышку пламени.

Шамаш с силой сжал губы. Желваки под смуглой кожей напряглись, глаза сощурились, взгляд на мгновение остановился на огненных прутьях.

–Прикидываешь, удастся ли разбить клетку, не поранив пленницу? – сквозь смех спросил Лаль, млея от удовольствия. – И не надейся! Хотя, о чем это я? Попробуй! Может что и, – он фыркнул, уже сквозь смех заканчивая: – получится.

–Так что, Шамаш, ты сразишься со мной? – между тем, повторил свой вопрос Нергал, который, разбив смертную оболочку, вновь возвышался над землей в облике повелителя демонов – безликого, безразличного и безжалостного.

–Отпусти ее! – бог солнца стоял, с одинаковой силой опираясь и на здоровую, и на раненую ногу, забыв о боли, больше не чувствуя ее. Скрестив перед грудью руки, он замер, в упор глядя на Губителя. – И можешь меня прикончить. Я не стану защищаться.

–Вот так возьмешь и сдашься? – Лаль смеялся, не в силах остановиться. – Как последний слабак?

–Как сказать... – пробормотал, качнув головой, Нергал, с раздумьем глядя на противника. – Порой для того, чтобы сдаться требуется куда больше мужества, чем для продолжения борьбы...

–Ну да! – презрительно скривил губы бог сновидений. – А как же долг, а, Шамаш? Ты – бог солнца. От тебя зависит жизнь людей этого мира. Не то чтобы я о них особенно беспокоюсь, просто если никого не останется, для кого же я буду придумывать сны, кто будет почитать меня, преклоняться передо мной?

–Лаль, ему на тебя наплевать, – смерив союзника недобрым взглядом, качнул головой Губитель.

–И на земной мир тоже, да? На всех людей? Одна тень тебе дороже множества живых и нерожденных?

–Множество состоит из единиц. Пожертвуй одним – погибнут все, – не глядя ни на кого, устремив взгляд черных, не мигавших глаз в пустоту, к которой уже, казалось, сделала первый шаг его душа, проговорил Шамаш. – Что же до мира, – он устало вздохнул, – он пережил смерть своего бога солнца и не заметит ухода вечного странника, который никогда не принадлежал ему.

–Может, ты и прав, – проговорил Нергал, продолжая раздумывать над услышанным, – а, может, ошибаешься... Ты похож на него... На Ута... Такой же максималист. Или все, или ничего. И вообще... Что самоубийство, что самопожертвование – одно и то же... Впрочем, – он выпрямился, откинув голову назад, – каждый волен поступать так, как хочет, – в его руке возник нож с тонким, изогнутом, как змея, лезвием, по которому струился яд. Капая на землю, он прожигал пространство до самой бездны. – Прощай, – он замахнулся...

–Нет! – прорезал нависшую на миг над притихшей от ужаса землей тишину полный боли вскрик.

Панический страх, рожденный от одной мысли о том, что Шамаш может умереть, заставил Айю очнуться от забытья, какого-то странного замешательства, затмения, и вскинуться, чувствуя, как новые силы заструились по истинной стихийной плоти, лишь одетой в людскую оболочку. А потом эта сила вырвалась наружу, заметалась, закружилась в безудержном танце метели. И застыл пламень прутьев клетки, обернувшись льдом, таким хрупким, что он раскрошился от первого же прикосновения.

Ветра были столь сильны, что разбросали богов в разные стороны, словно те были всего лишь соломенными куклами. Полотно мира затрепетало, как незакрепленный полог повозки, забилось, застучало о край бездны, стремясь спрятаться в ней от страха, исчезнуть, обретая покой.

Смертельно холодный взгляд ледяным посохом вечных снов вонзился в бога сновидений.

–Прочь, – процедила небожительница сквозь стиснутые в тонкие белые нити покрытых пудрой изморози губ, – пока я... – Лаль исчез так быстро, что она не успела даже договорить. Бросать же угрозы в пустоту богиня считала неразумным расточительством, а потому умолкла, повернувшись к Нергалу. – А ты...

–Вот теперь узнаю Айю! – пригибаясь под бешенными потоками ветра, он поднялся с земли, отряхнулся, взглянул на повелительницу снегов. В его глазах мерцали огоньки веселья. – Решила вернуться? Или никуда и не уходила, а просто играла в "любит – не любит"? Испытала чувства, стремясь узнать, готов ли он умереть за тебя...? Смертные любят такие игры. Ты, конечно, не смертная, но... Хотя, какая разница? Женщины везде одинаковые.

–Убирайся! – в ней боролось страстное желание заставить Нергала заплатить за боль Шамаша, за то унижение, которое ей пришлось пережить, стремление поставить, наконец, точку в войне бога погибели с повелителем небес, обезопасивая будущее супруга, а, значит, и свое тоже, и смутное, неясное чувство...справедливости, что ли. Что бы там ни было, однажды Эрра спас жизнь, пусть не богине, смертной, но все равно – ей. И она считала себя обязанной ему.

–Ты позволишь мне уйти? – усмехаясь, начал тот, но умолк, остановленный демонами, которые закружились вокруг него, зашептали на ухо своему повелителю:

–Хозяин, хозяин, давай уйдем. Здесь становится так холодно! Хозяин, ты же видишь, богиня снегов в ярости! Конечно, ты могущественнее ее, но она не одна...

Нергал нахмурился, наклонив вперед голову, раздумывая, стоит ли упрямо идти вперед или лучше учесть изменившиеся обстоятельства и отступить. А слуги продолжали ныть:

–Хозяин, впереди еще не одна вечность! Будут и другие возможности! Мы что-нибудь еще придумаем... Хозяин, мы ведь не стражи, мы шуты. Мы даже не знаем, как это – сражаться!

–Ладно, убедили, – хмыкнул Нергал, на мгновение повернулся к Айе, чтобы чуть склонить голову, словно в поклоне, в котором, однако же, не было ни тени уважения или учтивости, скорее – какая-то игра, – до встречи, – и он исчез.

–Вот и все, – проводив его влажным от скопившихся в глазах слез взглядом, прошептала богиня снегов. Плечи опустились, руки безвольно повисли плетьми. Все, что было, закончилось. И она просто не знала, как быть дальше, что делать...

Но стоило ей услышать тихое: -Малыш...! – как она сорвалась с места, опрометью, ничего не замечая на своем пути, бросилась к Шамашу, упала рядом с ним, лежавшим в припорошенной снегом, хрустевшей морозной коркой траве:

–Сейчас, сейчас я... – она засуетилась, закрутилась, стремясь сделать все сразу, но не зная, с чего начать.

–Курунф... – бог солнца не говорил – шептал. – Я удерживаю миражи, не даю им распасться, но не знаю, как долго смогу...

–Оставь, – она склонилась над ним, протянула руки, но в последний миг остановилась, не смея прикоснуться, – пусть рушится. Не беспокойся! Все будет хорошо. С нами ничего не случится...

–С нами – да, но торговцы... – на мгновение он умолк, переводя дыхание. – Они во власти миражей и исчезнут вместе с ними...

–Нет. Я позаботилась о них, увела в мир своего сна.

–Что? – нахмурился бог солнца.

–Они спят! Я решила, так будет лучше всего. Переход из края бреда в мир сна самый легкий. И, потом... Пусть все беды, сомнения и страхи останутся во сне. И исполненные Курунфом мечты тоже. Потому что... Потому что в них нет ничего хорошего. Скорее наоборот... – неуверенная в себе, она взглянула на Шамаша, ища в нем поддержку, однако, видя, что тот чуть заметно качнул головой, испугалась: – Я поступила не правильно? Но мне казалось...

–Что сделано, то сделано... – прошептал он, закрывая глаза.

–Но, Шамаш, если ты считаешь... Еще не поздно изменить... – начала богиня сновидений, но умолкла, поняв, что он больше не слышит ее, провалившись в серую трещину забытья.

Глава 20

Золотой волк, ощутив каким-то ведомым лишь ему образом, что бог солнца очнулся, ткнулся холодным мокрым носом в неподвижно лежавшую руку.

Его зовущий тихий посвист был полон беспокойства:

"Хозяин! Хозяин!"

"Что?" – Шамаш шевельнулся, не сумев сразу разлепить веки, провел ладонью по лицу, смахивая волну оцепенения, которая осталась от туманного сонного дурмана.

"Ты, наконец, проснулся, хозяин!" – на смену осторожному беспокойству пришла бурная радость. Повизгивая, волк закрутился, словно танцуя. От обилия чувств он осмелел настолько, что пару раз лизнул повелителя небес в лицо.

"Угомонись!" – добродушно шикнул на него Шамаш, и Хан тотчас замер, всем телом припав к одеялу.

"Прости меня!" – он виновато взглянул на бога солнца.

"Все хорошо", – небожитель, скользнув ладонью по шелковистой шкуре волка, потрепал его за загривок.

"В твоих глазах так много грусти!" – не спуская настороженного взгляда с хозяина, заскулил Хан.

"Дружище, я видел мир, в котором был рожден. Мне показалось, что я, наконец, нашел дорогу назад..."

"Так ты до сих пор надеешься вернуться! Потому и не принимаешь этот мир? – золотой волк тяжело вздохнул, затем – с неохотой кивнул: – Я понимаю: нет ничего более желанного, чем потерянное безвозвратно... Но, хозяин, прошу тебя, – его глаза были полны слез боли и горечи мольбы, – не делай этого! Не бросай наш мир!"

"Мир... Это так много..."

"Тогда... – он закрутился, норовя прижаться к повелителю небес, потереться о его руку. – Если тебе много мира, подумай обо мне! Конечно, я всего лишь зверь. Но я умею любить до самозабвения и тосковать до смерти. Не бросай меня!"

"Порою мечта прекрасна... – задумчиво проговорил Шамаш. – Порой она – единственное, что заставляет жить дальше. Но та мечта, которая может исполниться лишь в бреду – не более чем тень. Она не стоит того, чтобы за нее отдавали весь свет и мрак..." – он шевельнулся, ощутив резкий кинжальный укол боли в раненой ноге с силой стиснул зубы, сдерживая стон, но не остановился до тех пор, пока, отодвинувшись к борту повозки, не сел, опираясь спиной о жесткий деревянный каркас.

Несколько мгновений он вглядывался в полумрак, находя в нем один за другим знакомые с давних пор предметы – устилавшие днище одеяла, травяные подушки в дальнем углу, металлический, покрытый причудливыми чеканками сундук в ближнем, над головой – лампа, в которой чуть тлела огненная вода. Вот и все. Впрочем, много ли надо страннику?

Удивительно, но эта повозка караванщика мира снежной пустыни показалась ему ближе и роднее просторных залов замка колдовского короля, который, лишенный настоящего и будущего, стал всего лишь камнем в кольце воспоминаний. И пусть он был самым прекрасным сооружением из всех, что когда-либо видел глаз, но от того в нем не прибавилось ни на одно живое дыхание больше тепла.

Колдовской мир... Был ли он когда-то на самом деле, явился ли лишь отсветом долгого бреда, или только возникнет в далеком, как конец вечности, будущем – не важно. Главное – он никогда не примет того, кто для него умер и для кого умер он сам. Это было ясно с самого начала И было глупо мечтать о другом лишь потому, что смерть не стала концом прежнего пути, стирая все воспоминания.

Прошлое, наконец, осталось позади и больше не тревожило его душу. Губ Шамаша коснулась грустная улыбка. Он потерял мечту, но, кажется, обрел нечто более важное.

"Как ты, хозяин?" – спросил снежный волк, ни на мгновение не спускавший настороженного взгляда с бога солнца.

"Все хорошо..."

"В самом деле?"

"Да, старина. Иди ко мне", – он похлопал возле себя рукой, и волк, только этого и ждавший, тотчас подполз к нему, положил голову на руку и замер, глядя на своего повелителя благоговейно влюбленным взглядом.

Спустя несколько мгновений наслаждения тишиной и исходившим от бога солнца теплом, таким успокаивающим и усыпляющим, что его вдруг начала одолевать зевота, волк осторожно заговорил вновь:

"Хозяин..."

"Где она, Хан?" – заглянув волку в глаза, спросил Шамаш.

"Снаружи", – золотой охотник виновато заскулил.

"Почему не заходит? Не хочет меня видеть?"

"Что ты! Совсем наоборот! Просто..." – Хан даже не нашелся, что ответить, лишь испуганно вглянул на бога солнца: неужели Он сам не понимал, что останавливало повелительницу волков, которой больше всего на свете хотелось быть с Ним?

Шамаш двинулся к пологу повозки, но остановился, вновь пронзенный резкой болью в больной ноге.

Волк тотчас заскулил – на этот раз сочувственно:

"Старые раны открылись. А тут еще и новые... Госпожа сделала все, что могла, но... -он не решился сказать: "Но этого оказалось недостаточно", хотя думал именно так. Он не имел права сомневаться в силах повелительницы снегов, которой золотые волки служили с того самого мига, как появились на свет. Поэтому Хан, виновато прикрыв лапой нос, лишь тихо просвистел: – Хозяин, Тебе было бы лучше пока не тревожить ногу. Не беспокойся: с караваном все в порядке, ему ничего не угрожает. Дети огня спят, их покой охраняет стая снежных охотников, которую привела Шанти".