Текст книги "Берег холодных ветров (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
Соавторы: Людмила Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 56 страниц)
Глава 3
– Мама, я все знаю и все понимаю, но… Стоит мне только представить, что во всех моих бедах виновата Шайхула – и я ее, кажется, убить готова!
Вчера Айлин прислушалась к доводам матери и Бораса, осталась дома – все одно идти туда, где празднуют помолвку бывшего мужа, у нее не было ни сил, ни желания. Было неприятно даже подумать о том, что она увидит веселую толпу гостей, или сияющее лицо Тариана… Зато сегодня, промаявшись полночи без сна, молодая женщина уже с утра собралась пойти к бывшей свекрови.
За сегодняшнюю долгую ночь Айлин много чего передумала. Главное, что она уяснила за время ночного бдения, так это то, что надо прекращать никому не нужные страдания из-за расставания с любимым мужем, а вместе с тем следует заканчивать лить слезы – сейчас для нее куда важнее здоровье ребенка. Знахарка ясно дала понять: если не снять порчу, то Кириан долго не проживет, да и ей, Айлин, в дальнейшем придется ой как тяжело! В общем, надо спасать обоих – и ребенка, и себя, а для этого годятся все методы. Похоже, ей следует взять волю в кулак, надеяться только на собственные силы и откинуть в сторону многое из тех понятий и правил, по которым она жила ранее. Ну, а прежде всего не помешает дать понять бывшей свекрови, что она ее не боится.
– И все же я вновь прошу тебя не ходить к Шайхуле! – мать продолжала уговаривать дочь, хотя и понимала, что толку от этого не будет. – Она опасный человек, в чем ты уже имела возможность убедиться. Боюсь, что эта ваша встреча ничем хорошим не закончиться. Лучше честно признайся: тебе хочется хотя бы одним глазом посмотреть на нынешнюю избранницу Тариана, или же просто желаешь увидеть бывшего мужа. Верно?
– Не знаю…
– Ох, какие же мы, бабы, дуры! – мать покачала головой. – На что надеешься? Тебе же знахарка ясно дала понять, в чем тут дело. Сейчас Тариан тебя даже видеть не может, и даже если вы случайно встретитесь, то могу поспорить – Шайхула все это время будет находиться рядом со своим сыночком, так что поговорить вам не удастся. Впрочем, почти наверняка это будет не разговор, а сплошная грубость с его стороны. Если же ты вновь попытаешься ему что-то объяснить или доказать, то все твои слова Тариан воспримет как злые наветы отвергнутой жены, которая идет на все, лишь бы помешать новому браку бывшего мужа.
– Возможно… – не стала спорить Айлин. – Только я все одно хочу побеседовать с Шайхулой. Пусть знает, что мне кое-что известно о поездке в Насиб.
– Думаешь, это ее испугает? – невесело усмехнулась мать. – Очень и очень сомневаюсь. Более того: она может посчитать тебя опасной…
– Пусть считает.
– Но тебя вряд ли пропустят внутрь дома!
– Думаю, я сумею пройти.
– Тебя не переспорить… – мать махнула рукой. – Только вот не рано ли ты собралась идти к бывшей свекрови? Еще утро, не время для визитов…
– В самый раз. Когда я дойду до дома Тариана, то уже будет полдень. К этому времени Шайхула, если даже куда-то и ездила по делам, то должна вернуться. Так, Кир… – Айлин присела возле ребенка. – Кир, пока меня не будет, веди себя хорошо и слушайся бабушку. Договорились?
– Да.
После того, как знахарка поставила Кириану временную защиту, ребенок сразу же стал таким, каким был прежде, то есть тем веселым и жизнерадостным малышом, которого трудно удержать на месте, и который болтает без остановки. К сожалению, и тут Айлин отметила правоту знахарки: ребенок неосознанно избегал матери, старался лишний раз не подходить к ней, и тянулся к бабушке и Борасу. А еще он вновь стал спрашивать, когда же придет папа…
Не хочется даже думать о том, что если в течение тридцати дней не снять порчу, то все может измениться в худшую сторону. Вернее, защиты, поставленной знахаркой, осталось уже на двадцать девять дней… Если Айлин за эти дни ничего не сможет предпринять, то Кириан вновь превратится в то равнодушное существо, которому нет дела ни до чего вокруг, и который целыми днями только лежит на кровати, смотрит в потолок безразличным взглядом, то и дело тихо проливая слезы.
Когда Айлин добралась до улицы, на которой находился дом бывшего мужа, то, как она и рассчитывала, уже наступил полдень. Еще издали молодая женщина заметила, что возле ворот ее бывшего дома весьма многолюдно. Сейчас там наверняка и охранники стоят, и слуги – все же в здании полно гостей, и лишний пригляд не помешает. Понятно, что Айлин, как нежелательному гостю, нечего и надеяться пройти в дом обычным путем. Ей к воротам даже близко подходить не стоит – враз заметят, и потом точно с нее глаз не спустят.
Конечно, забор вокруг дома установлен очень красивый, но в то же время достаточно высокий, через него легко и быстро не перемахнешь. Что ж, за время дороги из пригорода у молодой женщины было время обдумать, каким образом можно незаметно пробраться внутрь ее бывшего семейного гнезда. Для этого и всего-то нужно подойти к дому с той стороны, где находятся конюшня и хозяйственные пристройки. Там есть второй вход, который обитатели дома называли «черный», и он предназначался для слуг и приходящих работников. Именно к тому входу привозят дрова, продукты, сено для лошадей… Можно попытаться пройти именно там.
Увы, но тот вход тоже охранялся, хотя и не столь тщательно. Жаль, но незаметно черным ходом тоже не пробраться, и потому не стоит даже пытаться пройти мимо того места, а не то кто-то из слуг враз заметит бывшую хозяйку, и вот тогда к входу подойдет еще человек пять охраны, не меньше.
Что ж, не страшно, надо перейти на другую улицу, вернее, в переулок. Там имеется еще один вход, правда, известный лишь слугам, и то, наверное, далеко не всем. Вернее, входом это было назвать сложно – так, пара раздвигающихся досок в заборе, через которые можно было незаметно пробраться на двор со стороны улицы, или же незаметно убежать за забор со двора по своим делам.
Откуда Айлин было известно про эту лазейку? Просто однажды она случайно заметила, как молодой конюх, воровато оглянувшись, раздвигает в стороны две доски забора, выходящего в немноголюдный переулок, и ловко протискивается сквозь образовавшееся небольшое отверстие. Похоже, парню нужно было незаметно удрать на какое-то время, вот он и приготовил себе тайный уголок для подобных исчезновений. А что, место неплохое, как раз позади густых зарослей вишни, за которыми вполне можно укрыться от зорких глаз управляющего или любопытствующих друзей-приятелей.
В то время Айлин, заметив ускользающего со двора конюха никому не стала говорить об увиденном – просто пожалела парня. Она знала, какой крик поднимет управляющий, узнав про шалости дворни. Хочется надеяться, что каждая из тех двух досок по-прежнему висит на одном гвозде, ведь тот молодой конюх по-прежнему работал в доме Тариана.
Дождавшись, пока в переулке никого не будет, Айлин подошла к забору. Раздвижные доски должны находиться примерно здесь, да и трава у забора в этом месте заметно притоптана…
Нужное место долго искать не пришлось – уже третья доска, за которую взялась Айлин, без особого труда подалась в сторону. Хм, вполне возможно, что этим лазом в заборе пользуется не один конюх, а и немалая часть слуг – мало ли куда в течение дня дворне надо отлучиться по своим делам, но проделать это так, чтоб хозяева не знали!..
Оказавшись на дворе, аккуратно задвинула за собой доски – еще не хватало, чтоб со стороны кто-то заметил щель в заборе. Выбравшись из зарослей вишни, дошла до конюшни, затем миновала хозяйственные пристройки, кухню, вошла в дом… Удивительно, но на нее никто особо не обратил внимания. Вернее, людей вокруг хватало, но почти все были незнакомы – как видно, гости привезли свою прислугу, а несколько из тех, кто ранее прислуживал Айлин, ее словно не заметили. Похоже, еще с вечера всю обслугу здорово загоняли, и с того времени они почти не передохнули, так что смотреть по сторонам им уже явно не хотелось. Как раз наоборот – едва ли не у каждого из служек на лице было просто-таки написано крупными буквами – передохнуть бы!..
Хотя, не исключено, что причина того, что ее не замечают, куда проще и досадней: взгляд человека скользит по Айлин, не задерживаясь – люди, сами не понимая того, непроизвольно стараются отвести взгляд от неприятного им человека, чтоб эта случайная встреча даже в памяти не отложилась. Теперь понятно и то, почему за время дороги из пригорода молодая женщина чувствовала себя так, словно прохожие смотрят мимо нее, а кое-кто и вовсе старался отойти в сторону, чтоб не оказаться рядом с ней… Что ж, если это действительно так, то сейчас это играет на руку молодой женщине.
Айлин без труда дошла до нужной комнаты, ведь в доме Тариана для матери были отведены отдельные покои, в которые невестке ранее вход дозволялся только по приглашению. Сейчас из-за закрытой двери комнаты свекрови доносились голоса: прислушавшись, Айлин поняла, что Шайхула разговаривала с каким-то мужчиной, похоже, управляющим. Судя по всему, бывшая свекровь обсуждает дела, связанные с приемом гостей. Что ж, дело хорошее, только вот ждать окончания разговора у молодой женщины не было ни настроения, ни желания, ни времени.
Без стука войдя в комнату, Айлин поняла, что не ошиблась – Шайхула давала какие-то указания своему управляющему, мужчине средних лет, который не только почтительно выслушивал хозяйку, и сам пытался что-то сказать – похоже, пытался оправдываться. Ну, а свекровь выглядела весьма довольной – как видно, сейчас в ее жизни все складывалось именно так, как она и планировала. Уже с утра пораньше бывшая родственница была одета в одно из своих самых лучших платьев, да и драгоценностей на свекрови было многовато для столь раннего времени.
При виде молодой женщины управляющий споткнулся на полуслове, и в растерянности переводил взгляд с хозяйки на незваную гостью, зато Шайхула всего лишь вопрошающе приподняла бровь.
– Эта как здесь оказалась?
– Не знаю… – управляющий только что руками не развел. – Слуги были на воротах поставлены с приказом ни под каким видом не впускать ее сюда…
Значит, правильно я сделала, что вчера послушалась совета матери и сюда не пошла… – невольно подумала Айлин – Похоже, меня бы тогда чуть ли не криком и улюлюканьем погнали от ворот. Наверняка и вокруг забора дежурные ходили дозором, приглядывая, чтоб никто с улицы не перелез на хозяйский двор. Правда, сегодня с утра охрана немного расслабилась… Ну, что тут скажешь – повезло!
– Слуг позови! – приказала Шайхула управляющему, глядя на бывшую невестку, как на пустое место. – Пусть ее выкинут за ворота, а с теми, кто проворонил появление этой стервы, я потом поговорю.
– Не советую никого звать! – оборвала ее Айлин. – Боюсь, это будет для вас чревато. Вернее, для вашего имущества.
Молодая женщина сделала пару шагов внутрь комнаты и взяла со столика стоящую там резную вазу из горного хрусталя, украшенную изящными серебряными листочками. Ранее Айлин не раз любовалась этой восхитительной вазой, куда больше похожей на полураспустившийся цветок лилии. Всем в доме было известно, как трепетно Шайхула относится к этой удивительно красивой вещи – свадебному подарку ныне покойного мужа. Достаточно сказать, что она запрещала служанкам не только прикасаться к этой вазе, но даже сама вытирала пыль с колючего хрусталя. Вон, Шайхула и сейчас непроизвольно дернулась, увидев бесценную вазу в руках ненавистной невестки. Что ж, прекрасно!
Айлин продолжала:
– Мне терять нечего, и если ваш слуга попытается вывести меня отсюда силой, или же позовет подмогу, то я швырну эту вазу в окно. Конечно, у меня в руках находится очень красивая вещь, на которую приятно смотреть, да и цены она немалой, но, поверьте – ее я жалеть не собираюсь. Думаю, не только мне, но и вам вряд ли понравится сочетание звона бьющегося стекла и хрусталя. Более того: этот громкий звук произведет должное впечатление на всех присутствующих во дворе – каждому будет интересно, что произошло в вашей комнате, а острые стеклянные осколки разлетятся далеко, и, дай Бог, чтоб никого внизу не поранили. Между прочим, под окнами сейчас полно слуг, да и кое-кто из приехавших наверняка полюбопытствует причиной выбивания стекол в комнате почтенной хозяйки: гости к этому времени уже проснулись, с утра жаждут развлечений и новостей, так что недостатка в любопытствующих не будет.
– Зато народу в комнату и без приглашения прибежит столько, что мы враз вытащим отсюда эту бабу, как бы она не упиралась и не орала… – начал, было, управляющий, но Айлин его перебила.
– Да пусть бегут! Госпожа Шайхула, я и сейчас с трудом удерживаюсь от желания запустить этой удивительно красивой вазой в окно, после чего сразу же собираюсь поднять крик о вашей поездке на богомолье, и про то, чем она закончилась. Больше того: начну кричать об этом прямо в открытое окно, а уж что там услышат слуги, и как они позже перевернут мои слова – об этом можно только гадать. Рот вы мне сразу не заткнете, приезжих полон дом, так что кое-кто из них может услышать довольно неприятные вещи. Конечно, позже вы можете сказать, что все это выдумки бывшей невестки, которая никак не может смириться с разводом, и даже немного повредилась рассудком от горя. Пусть так, но без шума меня отсюда все одно не вывести, а для сторонних зрителей подобный тарарам означает лишь то, что в семье жениха все далеко не так мирно и безоблачно, как вы пытаетесь изобразить перед всеми. Говорят, родственники нынешней невесты Тариана имеют отношение к королевской семьей, так что сейчас вам никак не нужен даже малейший намек на скандал или нелады, а не то, не приведи того Светлые Боги! родители невесты могут взять назад свое согласие на этот брак, раз в семье жениха до сей поры бушуют такие неутихающие страсти.
– Постой! – махнула Шайхула рукой управляющему, который направился, было, к дверям. – Ты куда?
– За подмогой! Приведу крепких парней, чтоб вывести эту…
– Стоять! – повысила голос Шайхула. – Ты что, не видишь, что баба не в себе? Несет невесть какую околесицу! Скрутить и вытолкать со двора эту ненормальную всегда успеем. Кроме того, каждому известно, что с дураками принято договариваться по-хорошему, а не то они с перепугу теряют последний разум, и могут таких дров наворотить, что мало не покажется! Так что для начала попробуем решить дело миром. Да и вазу мне жалко до слез.
– Но…
– Выйди за дверь и закрой ее поплотнее! – приказала Шайхула. – Только далеко не уходи, стой в нескольких шагах от двери. Понадобишься – позову. И не вздумай подслушивать, а не то ты меня знаешь – не выношу, когда слуги нарушают мой запрет!..
Когда управляющий, неприязненно косясь на молодую женщину, вышел из комнаты, Шайхула приказала:
– Поставь вазу на место!
– Ничего, подержу… – Айлин сделала еще пару шагов по направлению к окну. – Хотя, надо сказать, она достаточно тяжелая, руку оттягивает довольно ощутимо. Если мы договоримся, то я эту вазу не уроню, и вручу вам ее в целости и сохранности, ну, а если нет, то, как говорится, не обессудьте… А пока что я встану сюда: в случае чего с этого места мне хрусталь в сторону окна бросать удобнее – никоим образом не промахнусь! Кстати: вам, госпожа Шайхула, лучше спокойно сидеть на своем месте и не дергаться, а иначе, не ровен час, еще решу, что вы отчего-то пытаетесь на меня броситься, да с перепуга вашей любимой вазой в стекло и запущу! Да вы и сами, уважаемая, только что сказали – какой спрос с дураков? Ищи потом виноватого!
– Н-да, – произнесла Шайхула, с неподдельным интересом глядя на бывшую невестку. – В прошлом я не раз наблюдала, как вдовы и разведенки иногда ведут себя так, словно с цепи сорвались, и сейчас вновь вижу тому наглядный пример. От аристократизма матери у тебя не осталось ничего, зато низкое происхождение папаши вовсю дает о себе знать. Хамская суть вылезает наружу… Кстати, выглядишь отвратительно. Более того: при взгляде на твою физиономию словно ком к горлу подступает, так и хочется отойти от тебя подальше, чтоб продышаться.
– Что, – неприятно усмехнулась Айлин, – что, смотреть на меня не хочется?
– Честно? Нет. От одного твоего вида с души воротит. Неприятная ты особа, на такую ни один мужик не глянет, даже тот, что на помойке живет и там же огрызками побирается.
– Значит, именно это вы и заказывали Фресии? Вам было нужно, чтоб от меня не только Тариан отвернулся, но и вы еще пожелали, чтоб все люди по отношению ко мне испытывали примерно те же крайне неприятные эмоции?
– В толк не возьму, о чем идет речь! – Шайхула даже бровью не повела. – И кто такая эта Фресия – представления не имею.
– Госпожа Шайхула, давайте пожалеем наше время, и не будем довольно неумело разыгрывать непонимание! – вздохнула Айлин. – Вам неприятно видеть меня, но, поверьте, мне не менее неприятно видеть вас. Как вы только что изволили выразиться, не только вас от меня, но и меня при виде вас с души воротит. К несчастью, обстоятельства складываются так, что я вынуждена просить вас кое о чем.
– Тогда скажи прямо – чего тебе надо? Все никак успокоиться не можешь из-за того, что Тариан тебя выгнал? Так заслужила, дорогуша.
– Что ж, прямо, так прямо… – отвечать на ехидство Шайхулы Айлин не собиралась. – Я знаю, для чего вы ездили в Насиб, и какой именно обряд заказали тамошней колдунье. Именно из-за колдовства, наведенного по вашей просьбе, Тариан меня и бросил. Думаю, еще до доездки в те далекие места вы уже заранее присмотрели себе новую невестку, и сейчас радостно потираете руки, потому как добились, чего хотели. Кстати, вы заодно и на ту девушку приворот сделать не просили? Так сказать, все проблемы разом решить. Что-то уж очень быстро у Тариана с новой невестой дело сладилось. А ведь если даже всего лишь намек на подобное действо дойдет до ее родителей…
– Потому и сладилось, что между моим сыном и той девушкой есть настоящая любовь, нет разницы в происхождении, но зато имеется единение душ. Что касается того, куда и зачем я ездила – это не твое дело. Но раз ты все еще вынюхиваешь и выспрашиваешь, то сообщаю: я женщина богобоязненная, ездила на богомолье. Советую и тебе сделать то же самое, преклонить колени пред светлыми ликами святых…
– Обещаю воспользоваться этим советом. А заодно в Насибе и к той колдунье наведаюсь, что на меня порчу навела.
– Счастливо добраться… – усмехнулась Шайхула. – Надо же, какие мысли рождаются в твоем больном воображении. Ох, совсем твои дела плохи, как я погляжу. То тебе нечто непонятное видится, то что-то кажется, то думается невесть какая чушь…
– Скажите, как вам такое пришло в голову – наводить темный обряд на семью сына?
– Не смей говорить со мной в таком тоне! – голос Шайхулы стал угрожающим. – И бросать мне обвинения Бог знает в каких грехах ты тоже не имеешь никакого права!
– Госпожа Шайхула, вы, похоже, забыли старую истину: на чужом несчастье своего счастья не построишь.
– Меня твои простонародные поговорки не интересуют. Кто ты такая? Никто! Потому требую, что ты не забывалась, и знала свое место! Как я вижу, в то время, когда тебе посчастливилось быть женой Тариана, ты все же одно время пыталась сдерживаться, не показывать открыто свое дурное воспитание, но низкое происхождение все же не скрыть – оно сочится, как вода из треснутого горшка. От тебя, дрянь безродная, я требую уважения к себе, своему титулу и положению в обществе.
– А мы с вами, госпожа Шайхула, больше не родственники, моя семья развалилась по вашему желанию и вашими стараниями, а потому сдерживать свои чувства и мысли я не обязана. Поддерживать с вами хорошие отношения я тоже не должна. Если же вдобавок учесть то, что вы сотворили, то ни о каком уважении не может быть и речи.
– Ну, раз так, то и я тебе кое-что скажу прямо, без обиняков… – Шайхула смотрела на бывшую невестку, словно на мерзкое насекомое, которое невесть каким чудом приползло в ее комнату. – Во-первых, есть такие семьи, что и развалить не жалко, от этого только польза будет, а во-вторых, если тебе подобная ересь пришла в голову, то иди с жалобой к стражникам, или в городскую управу. Так и скажи: меня муж за недостойное поведение выгнал, а я считаю, что сходить на сторону, будучи замужем – обычное дело, так что виной всему не мое разгульное поведение, а какая-то там магия… В управе на таких разведенных дур уже насмотрелись предостаточно, тем более что едва ли не каждая из них утверждает, что муж от нее не просто так ушел, а из-за колдовства соперницы, или обряда темной магии очередной доморощенной колдуньи. Так что, дорогуша, в итоге ты лишний раз выставишь себя на всеобщее посмешище. Ну, а тех греховодниц, что клевещут на порядочных людей, стражники враз отправляют в тюрьму для просветления ума и охлаждения слишком горячих чувств. Ничего, посидишь там полгодика, или хотя бы пару месяцев – враз успокоишься, дурь в голове утихомиришь, а наш дом будешь обходить десятой дорогой. Я же, как добрый человек, тебя даже в застенке навестить могу, свежего хлебушка принесу, новости последние поведаю…
– А вы, как вижу, совершенно уверены, что вам ничего не грозит… – горько усмехнулась Айлин. – Потому и спокойны, в управу меня посылаете… Что ж, все верно: Фресия такую маскировку на свой обряд поставила, что даже очень опытный маг ничего не заметит. Еще бы – коронованная ведьма работала, а она свое дело хорошо знает! Однако все же у нее прокол вышел, и, знаете, из-за чего? Дети являются продолжением своих родителей, вот Кириан часть порчи на себя и перетянул, вследствие чего маскировка оказалась пробита, и теперь даже маг средней руки может понять, в чем дело. Если будут проводить проверку моих слов, то…
– Не мели чушь.
– Да какая там чушь! – Айлин только что рукой не махнула. – К сожалению, бывают такие обстоятельства, с которыми ничего не может поделать даже такая сильная колдунья, как Фресия: как это ни печально, но то, что накладывается на родителя, может (хотя, правду сказать, это происходит не всегда) получить и ребенок. Увы, это как раз тот случай. Ну, так как, вы мне все еще предлагаете идти в управу?
– Блефуешь ты весьма неумело.
– Мне сейчас не до игр. На мне порча, которую навели по вашей просьбе…
– Ты говори, да не заговаривайся! – теперь в голосе Шайхулы Айлин услышала явное раздражение.
– Повторяю: то, что на мне порча – в данный момент это определит даже маг средней руки. А еще у меня всерьез заболел ребенок, и все из-за того, что на нем тоже есть отголосок темного обряда. Исцелить Кириана можно только в том случае, если снять порчу с нас обоих, иначе говоря, надо целиком убирать всю черноту, наведенную по вашей просьбе. Знаете, чем плохи такие действия, которые предприняли вы? Просто не всегда имеешь представление обо всех возможных последствиях таких вот обрядов. Так вот, если мы не договоримся, то я, и верно, пойду в управу, и расскажу свою историю. Вполне возможно, что там, в управе, никто и пальцем не пошевелят, чтоб помочь мне, но неприятный слушок пойдет в любом случае, а сплетни могут очернить всех и каждого. Не думаю, что подобные слухи придутся по вкусу родне невесты.
– Если ты уберешься отсюда сейчас и закроешь свой рот… – холодно заговорила Шайхула, – а вместе с тем дашь слово впредь навсегда забыть дорогу к этому дому, то я, так и быть, в будущем не буду вспоминать о твоей хамской выходке. Кто там и что навел на тебя – меня это интересует меньше всего, да и не желаю я встревать в это дело. В собственных проблемах разбирайся со своими кавалерами.
– Да вы что, не понимаете: если порчу не снять, то Кириан умрет!
– Снимай, что тебе мешает… – усмехнулась бывшая свекровь.
– Что мешает? – Айлин с трудом удержалась, чтоб не запустить вазой в голову Шайхулы. – А то вы не знаете! Никто из наших мастеров не в состоянии снять подобное! Это работа такого сильного мастера, с которой обычному колдуну никак не справиться! Нужно снова обращаться к Фресии, только на этот раз с просьбой снять наведенное!
– Надо же, как ты хорошо знаешь всяких колдуний! – скривила губы Шайхула. – И в колдовстве, как выяснилось, неплохо разбираешься, знаешь, кто и на что способен. Впрочем, чему я удивляюсь? Ты же в свое время оббегала всех ведьм, живущих в округе, с просьбой помочь задурить голову Тариану! Вот и обращайся к ним снова по давно протоптанной дорожке.
– Вам что, не жалко собственного внука? Ладно бы я, но Кир…
– Внука? Не смеши меня! – фыркнула Шайхула. – Поищи ему бабушку в другом месте, а в нашем доме этому сопляку делать нечего. В мальчишке нет ни одной нашей семейной черты!
– Просто Кириан внешне пошел в мою родню!
– Вот пусть твоя родня о нем и заботится. Что еще?
– Поясните, наконец, с чего вы решили, будто я изменяла Тариану, и Кир – не его сын?
– Да потому что я хорошо знаю таких охотниц за деньгами, как ты: глупые, жадные, развратные, похотливые стервы и хамки без чести и совести, которым всего и всегда мало! Каждой из вас нужно только одно: запустить свои грязные руки в чужие деньги и залезть на то место, которое вам не принадлежит! Все вы одинаковы, и никто никогда не убедит меня в обратном.
– Что бы вы ни говорили, что не утверждали, но Кир – ваш внук! У него течет ваша кровь, он сын вашего сына…
– А мне плевать.
– У вас сердце есть?
– То-то и оно, что есть, и мое сердце требует, чтоб я поступала так, как будет лучше для моей семьи. Запомни: если даже сделать невероятное допущение, и предположить, что этот недоносок действительно сын Тариана, то вынуждена тебя огорчить – этот мальчишка мне все одно не нужен, и я отказываюсь признавать его наследником нашего рода. Мой внук должен быть рожден от подлинной аристократки, а не от какой-то нечистокровной кобылы, полученной от случки с грязным простолюдином. Зато теперь у моего сына появилась невеста из богатого и знатного рода, не имеющего ни единого пятна на своем родовом древе! Вдобавок она красива и умна, а главное – Тариан ее любит! У них будут дети, в происхождении которых не будет никакого изъяна. Что касается твоего сопляка, то он в этом раскладе явно лишний, и если помрет, то в мире от этого не станет ни лучше, ни хуже. Сейчас тебе, надеюсь, все ясно? И не смей больше сюда ходить!
– За что вы меня так ненавидите? – Айлин и сама не поняла, как у нее вырвался этот вопрос.
– Ненавижу? – Шайхула откинулась на спинку кресла. – Ну, дорогуша, это слишком мягкое определение. Но если говорить начистоту… Неужели тебе причина до сих пор не ясна? Впрочем, что с тугодумки взять… Поясняю: ты, голубушка, не по себе дерево вздумала рубить. Теперь, надеюсь, все понятно? Ох, сколько раз я в свое время пыталась пояснить Тариану одну простую истину: уж если тебе так приспичило связаться с этой нищетой из пригорода, то жениться на ней вовсе не обязательно! У многих знатных и богатых людей в тех бедных местах имеются подружки, с которыми можно развлечься в любое время, и которые на все готовы. Вот и ты заведи себе такую же приятельницу, тем более что босячка долго ломаться не станет, еще и спасибо скажет, что выбрал ее среди тамошней нищеты и осчастливил лишней монетой. Жениться надо на своей ровне, а в пригород к выбранной им девице ездил бы, когда вздумается. Да и нищенка сидела б на заднице ровно, знала свое место, голос не повышала и не мечтала о том, как прыгнуть выше головы. Так ведь нет же, любовь, видишь ли, у него такая, что и словами не описать!.. Интересно, ты к какой колдунье за любовным зельем ходила? Молчишь? Да уж, парня ты умело окрутила и опоила.
– Что бы я вам не сказала, вы все одно не поверите… – на душе Айлин было по-настоящему горько. – Так что больше о Тариане говорить не будем.
– Наконец-то я услышала хоть одну здравую мысль! Оказывается, ты иногда и думать умеешь! Надо же, а я считала, что это сложное занятие тебе незнакомо! Тогда скажи, наконец, что тебе тут надо? Чего от меня хочешь? И постарайся объясниться быстро, коротко, и без своих дурацких фантазий.
– Я уже пояснила: хочу снять порчу с себя и ребенка.
– Так снимай, только я-то тут при чем? – бывшая свекровь только что не ухмылялась в открытую.
– Хорошо, я вновь постараюсь достучаться до вашего сознания… – Айлин изо всех сил пыталась сдерживаться. – Повторяю: мне известно о вашей поездке в Насиб, и о том, что заказали колдунье темный обряд, чтоб разрушить семью своего сына, а затем женить его на другой.
– И ты можешь это доказать?
– В настоящий момент это сделать довольно сложно.
– Сочувствую… – мило улыбнулась Шайхула.
– Не сомневаюсь в вашей искренности! – не удержалась от укола и Айлин. – Я не буду говорить о моральной стороне вашего поступка, в данный момент меня куда больше волнуют те жуткие последствия обряда, которые сказываются на мне и на моем сыне. Наведенную порчу надо снять, а ни одна из наших знахарок на подобное не способна, все твердят одно: это может сделать только Фресия – сама навела, сама пусть и снимает.
– Значит, ты все по знахаркам бегаешь, сказки им рассказываешь, небылицы плетешь… – Шайхула была – само обаяние. – Ай-яй-яй, какая неосторожность! Надо бы сказать слугам, чтоб сегодня же помогли тебе добраться до больницы, где лечат хворых на голову. Некоторые из тех ненормальных, по слухам, через какое-то время даже в себя приходят.
– Не надо меня пугать… – жестко заговорила Айлин. – А что мне надо – это я вам сейчас поясню. За тот ритуал, который по вашей просьбе сделала Фресия…
– Не пори чушь. Никто и ничего не делал. Это всего лишь очередное порождение твоего больного разума.
– За подобный ритуал надо очень хорошо заплатить… – Айлин не обратила внимания на возражение бывшей свекрови. – И плата была произведена не деньгами, а чем-то иным, куда более ценным, чем простое золото. По слухам, Фресия не из тех, кто будет делать зло – она, говорят, даже монастырь строит на свои деньги, грехи отмаливает…
– То же и тебе советую сделать, пока не поздно.
– Следовательно, – продолжала Айлин, – следовательно, вы предложили ей нечто такое, против чего она не смогла устоять и согласилась провести темный ритуал, пойти против своих убеждений.
– Это ты мне рассказываешь воспоминания из своего прошлого?
– Я просто прикидываю, что вы могли отдать за проведение того темного ритуала…
– Поставь вазу на место! – внезапно рявкнула Шайхула. – Поставь, тебе говорят! Если только ты ее разобьешь, то я даже не знаю, что с тобой сделаю!..
Ого, а ведь Шайхула нервничает! – невольно отметила про себя Айлин. Как бы она не старалась изображать полное спокойствие и непонимание, но подлинные чувства все одно сдержать сложно. Что бы сейчас ни говорила бывшая свекровь, но она всерьез опасается, как бы правда о ее поездке в Насиб не вышла наружу.
– Ну, уроню я вазу, или нет – это уж как получится… – теперь и Айлин повысила голос. – И многое тут зависит не только от меня, но и от того, пойдете ли вы мне навстречу, или нет.
