Текст книги "Берег холодных ветров (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
Соавторы: Людмила Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 56 страниц)
– По словам Фресии, ваш сын родится больным и очень слабым, а его жизнь долгое время будет просто-таки висеть на волоске.
– Но он выживет?
– Хочется надеяться, но это зависит от многого…
– Ты ведь не просто так мне это говоришь?
– Нет. Знаешь, что будет самым лучшим выходом из этой непростой ситуации? Ты должен взять этого ребенка себе и вплотную заняться его здоровьем. Придется положить невесть сколько сил для того, чтоб парнишка с возрастом поправился и окреп. Там, вдали, на природе, ты сумеешь это сделать.
– Да кто же мне отдаст этого ребенка? У него же есть мать, и ее семья…
– Я переговорю с графиней Сайлин, объясню ей все, и она, как разумная женщина, постарается уговорить внучку отдать тебе ребенка во имя его же блага…
Айлин не стала говорить Тариану о том, что ей ранее сказала Фресия: молодая мать возненавидит этого ребенка с момента его рождения, и потому с легкостью согласится расстаться с ним, ведь малыш постоянно будет напоминать ей о ненавистном браке. Что же касается Тариана, то для него сын будет смыслом жизни…
В этот момент неприметный мужчина, который до этого молча сидел в углу, подал голос:
– Простите, но время свидания уже давно закончено. Даме и ребенку пора уезжать.
– Еще несколько минут… – умоляюще произнес Тариан, не сводя глаз с Айлин – похоже, он пытался выиграть хотя бы лишнюю минуту общения. – Мы еще не поговорили…
– А мне кажется, вы уже обсудили все, что нужно, тем более что я и без того позволил вам лишнее время… – произнес мужчина. – К тому же сюда с минуты на минуту должна приехать госпожа Шайхула, а если я правильно понял, то эта встреча для обоих дам крайне нежелательна.
– Да, конечно… – Айлин поднялась со стула и позвала сына. – Кириан, детка, попрощайся с папой, он уезжает далеко и надолго.
И вот надо же такому случится: когда Тариан обнимал ребенка, распахнулась дверь, и в комнату в сопровождение двух крепких монахинь вошла Шайхула. А, да, она тоже сегодня уезжает в дальний монастырь, где должна оставаться до конца своих дней, и потому захотела попрощаться с сыном, а заодно проверить, не забыли ли служанки положить с собой в дорогу все необходимое. Надо сказать что бывшая свекровь, в отличие от своего сына, выглядела неплохо – все такая же с виду добрая и с мягкой улыбкой на милом лице.
При виде Айлин Шайхула невольно замерла на пороге, ведь она никак не ожидала встретить здесь свою бывшую невестку. Однако уже в следующее мгновение кроткое выражение пропало с лица Шайхулы, и женщина даже не сказала, а прошипела:
– Ты что здесь делаешь, тварь? И змееныша своего сюда притащила…
– Мама, прекрати!.. – крикнул Тариан. – Подумай, что ты говоришь?!
– Не смей указывать мне, что говорить, а что нет! – рявкнула Шайхула. – Все наши беды оттого, что ты женился на этой дряни! Ох, надо было с ней расправиться еще тогда, до вашей свадьбы: если б эта тварь вовремя сдохла, то о ней никто бы и не вспомнил, а у нас этих проблем в жизни бы не было! Сейчас нас, по сути, изгнали из аристократического круга, и это произошло по ее вине! Сомневаюсь, что тебе может нравиться подобное! А ведь я не раз думала об том, чтоб избавиться от этой приблудной девицы, но все же, сынок, решила пойти навстречу твоей просьбе насчет женитьбы на нищенке – посчитала, что если разок обожжешься, так в будущем начнешь лишний раз прислушиваться к словам матери! И ведь я как чувствовала, что от этой девки будут беды и неприятности! И вот, дождались, оно вон как получилось…
– Мама, перестань! – теперь просьба Тариана куда больше походила на приказ.
– А ты мне рот не затыкай! – похоже, Шайхула, разозленная встречей с бывшей невесткой, решила высказать все, что накопилось у нее в душе. – Я твоя мать, и мне лучше известно, кто тебе подходит, а кто нет! Вот ответь: какого рожна ты вцепился в эту девку?! Ради нее ты остался в провинции, а не поехал в столицу, хотя твое место должно быть возле королевского трона!
– Мама, я тебе уже не раз говорил, что не люблю столичной толкотни… – махнул рукой Тариан. – Мне нравилось жить так, как я живу, и менять что-либо я не собирался!
– Вот-вот, ты решил довольствоваться малым! А знаешь, отчего все рухнуло? Оттого, что ты меня не слушался! Любовь какая-то на тебя снизошла? Насмешил! Все носятся с какими-то нелепыми чувствами, которые называют любовью, а ведь на мой взгляд, любовь – это обычное заболевание вроде свинки или коклюша, ничем не лучше, и не хуже любой хвори. Переболеешь – и проходит. Беда в том, что у тебя, сынок, это заболевание слишком долго длилось, вот мне и пришлось взяться за лечение.
– А может, вам просто не хотелось упускать богатую и знатную невесту? – губы Айлин чуть тронула горькая улыбка.
– Не спорю – это тоже сыграло свою роль… – чуть поморщилась бывшая свекровь. – Впрочем, голодранкам вроде тебя не понять, что хорошая и знатная жена при богатом муже значит очень много. Да и от тебя пора было избавляться.
– Вы и своего бывшего супруга стали освобождать от ненужных чувств? – не выдержала Айлин. – Я имею в виду ту женщину, на которой он хотел жениться, и его маленького сына…
– Ты не имеешь права совать свой сопливый нос в чужие дела!.. – Шайхула только что ногами не затопала. – Я всего лишь защищала свою семью! Моему мужу внезапно тоже захотелось любви и единения сердец, и для этого он отыскал себе какую-то подзаборную дрянь, с которой ему, видишь ли, было тепло на душе… Идиот! Надо сказать, что голову ему задурила такая же нищая дармоедка, как и ты!
– Мама, я не понимаю, о чем ты говоришь? – растерянно произнес Тариан.
– О том, что мне пришлось кое-кого полечить от излишней глупости! – отчеканила Шайхула. – А в том, что это лечение оказалось слишком горьким – так в этом ухажерка твоего папаши сама виновата: ей надо было знать свое место и понимать, с кем связалась! Убралась бы вовремя с моего пути, забилась бы в какую щель и не высовывалась оттуда – тогда бы и жива осталась. Правда, от ее приблудного щенка все одно надо было избавляться каким-то образом.
– Вы говорите греховные слова… – произнесла одна из монахинь, высокая женщина с суровым лицом.
– Мнение какой-то ханжи меня не интересует… – бывшая свекровь даже не покосилась в сторону монахини.
– Напрасно… – монахиня перебирала четки. – Недостойные мысли надо изгонять всеми возможными способами, ибо только в искреннем раскаянии, терпении и в сострадании к ближним можно спасти свою душу.
– Свои мелкие душонки спасайте, а о своей душе я и сама позабочусь, без глупых советов лицемерных святош!
Тут Айлин заметила взгляд, который невзрачный мужчина, по-прежнему стоящий в углу комнаты, бросил на Шайхулу, а потом и на монахиню. Хм, этот взгляд говорил яснее слов – милая дама, не стоит лишний раз нарываться на неприятности, и тем более не следует хамить сопровождающим! Хоть это и Божьи сестры, но совсем не те люди, что могут спустить грубость или откровенную дерзость. Похоже, мужчина имел представления о нраве этих монахинь, а если еще и учесть суровую славу монастыря (точнее, его можно называть самой настоящей монастырской тюрьмой) где отныне должна была обитать Шайхула и крутой характер тамошних обитательниц (вернее сказать, надзирательниц), которые всеми доступными им силами стараются спасать души прибывших к ним грешниц… Можно спорить, что бывшей свекрови там придется несладко, и гонор с нее собьют очень быстро.
– Мама… – Тариан только что за голову не схватился.
– Между прочим, устранение любовницы твоего отца вместе с ее сопляком прошло удачно, да вот только брат этой стервы зло затаил… – продолжала Шайхула. – Все годы об отмщении мечтал, все мои грехи и ошибки подмечал, все записывал, а когда у меня неприятности началась – вот тогда этот самый мужик к дознавателям пришел, и не с пустыми руками: целый ворох бумаг приволок, а заодно поведал о своей сестрице и ее ублюдке… Пожалуй, надо было пустить под нож всю семью!
– Теперь уже и я прошу вас подумать о своих словах и раскаяться в совершенных ошибках… – теперь подала голос и вторая монахиня. Увы, в ответ она получила лишь неприязненный взгляд, а еще совет, произнесенный холодно-презрительным тоном:
– Я не давала вам разрешения вмешиваться в чужой разговор, а потому вы обязаны молчать! Когда мне будет интересно ваше мнения, я его спрошу, только вот это произойдет очень нескоро!
Айлин невольно обратила внимание на то, что услышав столь резкую отповедь, монахиня с силой сжала свои четки – вон, даже побелели костяшки пальцев рук: похоже, подобным образом с этими женщинами уже давно никто не разговаривал. Э, можно не сомневаться в том, что как только Шайхула и эти две монахини окажутся в карете, направляющейся в монастырь, то бывшей свекрови сразу же начнут давать уроки вежливости и послушания…
Что же касается встречи с бывшим мужем, то, пожалуй, пора прощаться – все же Тариану следует переговорить и с матерью, ведь неизвестно, сумеют ли они еще хоть когда-то свидеться, или нет
– Нам пора… – Айлин прижала к себе Кириана, который в испуге поглядывал на разгневанную бабушку. – Прощай, Тариан, я рада, что увиделась с тобой…
– Айлин, Кир!.. – Тариан прижал к себе молодую женщину и сына, и в глазах парня стояли слезы. – Великие Боги, каким же оно было недолгим, мое семейное счастье…
…Сидя в карете, которая направлялась к дому Мейларда, Айлин вспоминала Тариана и бывшую свекровь. То, что Тариану сейчас тяжело, как никогда – это ей понято, и, похоже, парень себя никогда не простит. А вот Шайхула еще долго не успокоится и до конца своих дней будет считать Айлин виновницей всех бед, свалившихся на ее семью. Ну, с этим уже ничего не поделаешь, надо принимать жизнь такой, как она есть.
Когда молодая женщина вышла из кареты, то увидела на дворе двух пожилых людей, стоящих у крыльца дома Мейларда. Незнакомцы выглядели понурыми – похоже, им было отказано в приеме, и теперь они не знали, уходить им, или все же стоит подождать милости от хозяина. Увидев выходящую из кареты Айлин, один из мужчин шагнул к ней:
– Вы ведь новая хозяйка этого дома? – не смотря на унылый внешний вид, в голосе мужчины были заметны раздраженные нотки. – Тогда передайте Мейларду, что мы желаем его видеть!
– Я могу узнать ваше имя? – Айлин пока что решила не обращать внимания на некую бесцеремонность незнакомца.
– Наши имена Мейларду известны.
Что ж, раз не желают говорить, то и не надо, тем более что мужчины смотрели на нее весьма неприязненно. Держа за руку сына, Айлин направилась в дом. Пожалуй, сейчас надо пойти прямо к Мейларду, рассказать ему, как прошла ее встреча с мужем, да и об этих двоих мужчинах у крыльца не помешало бы упомянуть.
Молодая женщина едва успела дойти до кабинета Мейларда, как крепкая дубовая дверь того самого кабинета распахнулась и Айлин увидела красавца-кузена Лилронда, который даже не вышел, а в ярости выскочил из кабинета. Вслед ему донесся голос Мейларда:
– И чтоб я тебя здесь больше не видел!
Надо сказать, что с момента их последней встречи у красавчика появились заметные мешки под глазами, да и сам он немного обрюзг – все же разгульная жизнь оставляет свой отпечаток даже на очень красивом лице.
– Скотина! – заорал Лилронд, обернувшись. – Ты что, не понимаешь, что если до завтра не будут оплачены мои долги, то арест будет наложен на все мое имущество, вплоть до последних штанов!
– Скажи, когда начнется это увлекательное действо – обязательно приду посмотреть… – Мейлард, появившийся в коридоре, даже не пытался скрыть насмешки. – Право, сие зрелище доставит мне большое удовольствие, которое я не хочу пропустить.
– Да меня в долговую яму посадят – ты это понимаешь, или нет?! Тебе что, честь семьи не дорога?!
– Хорошо бы ты вспомнил о чести семьи несколько раньше, когда по твоему приказу наемники пытались меня вздернуть.
– Но ты же умудрился в живых остаться, так что не хрен вспоминать об этом! В жизни всякое случается! Ну, облом у нас с этим делом произошел, так не лучше ли замять эту поганую историю? И потом, это была не моя идея, а Глерниты, мать ее!.. Каюсь, виноват, пошел на поводу у этой стервы, но она при желании даже мертвого уговорит! Меня сейчас и без того дознаватели выводят из себя бесконечными допросами, да еще и судом грозят!
– А ты за попытку убийства желаешь получить от меня благодарность и вечное денежное содержание?
– Да мне, между прочим, эти дознаватели обещают чуть ли не каторгу! За что?! С тобой же ничего не случилось! А ты знаешь, что с некоторых пор во все приличные дома мне вход закрыт?! Приятели – и те морду в сторону воротят, чистоплюев из себя изображают! Сейчас я просто как изгой какой-то! Думаешь, мне это нравится?! Я, знаешь ли, к другой жизни привык! Все, что я от тебя хочу – так это сущие пустяки: оплати мои долги, кузен! Не хрен тебе сидеть на своих туго набитых мешках с золотом! Если уж на то пошло, то для тебя все мои долги – это не такие большие деньги!
– Ага, особенно если учесть, что в эту сумму входит и оплата тех наемников, которых ты пустил по моему следу. Мне, знаешь ли, пришлось постараться, чтоб стряхнуть их со своего следа и остаться в живых. Не знаю, как другие, а я не горю желанием оплачивать услуги своих убийц.
– Я же тебе уже сказал – виноват, раскаиваюсь, был не прав. Не понимаю, с чего ты вдруг стал таким злопамятным? Взъелся, все мои грехи перебираншь… И вообще: кто из нас в жизни не ошибался, с кем не бывает? Тебе что, моих извинений мало?
– Надеюсь, теперь ты все сказал?
– До тебя, похоже, все еще не дошло: если я сейчас не расплачусь с наемниками – они ж меня еще до суда прирежут! Так что давай деньги – и забудем обо всем!
– Все, разговор окончен… – Мейлард поднял руку, останавливая новые тирады разгневанного кузена. – Со своими долгами и с Глернитой разбирайся сам, тем более что вас вскоре можно будет поздравить с прибавлением в семействе.
– Какое, на хрен, прибавление?! – взвыл Лилронд. – Да Глернита и сама не знает, кто папаша этого дитятка! Ее ж тянет не к нормальным мужчинам, вроде нас с тобой, а на самое отребье, причем чем грубей и хамоватей будет очередной грязный мужик – тем лучше! Ну, а если этих грязных кобелей сразу двое-трое окажется, да еще при этом по морде ей врежут – от подобного наша красотка и вовсе придет в неописуемый восторг! Извращенка хренова! Ей нужен не один кобель, а целая стая ободранных помоечных псов!..
– Эти подробности меня не интересуют! – отрезал Мейлард. – Все, до свидания.
– Последний раз спрашиваю – дашь деньги, или нет? Мы родственники, и ты обязан меня содержать, а не придумывать хрен какие отговорки, лишь бы зажать деньгу!
– Буду полным дураком, если дам тебе хоть медяшку. Повторяю: в том, что натворил, разбирайся сам. Где выход из моего дома – знаешь. Буду рад больше никогда тебя не увидеть.
– Ладно… – Лилронд уже не мог сдержать ярости. – Жаль, что Глернита траванула твою собаку, а не тебя!
– Что ты сказал? – Мейлард шагнул к кузену и схватил того за грудки. – Повтори!
– Что слышал! – довольно ухмыльнулся тот. – Если оглох, то советую уши прочистить! Наша красотуля твою лохматую псину на дух не выносила, а та, в свою очередь, при виде Глерниты только что зубы не скалила от злости. Взаимная нелюбовь, так сказать. Эта страшенная собака, кузен, была куда умней тебя – она сразу поняла, что можно ожидать от красотки со столь невинным взором. Кстати, Глернита немало повеселилась, вспоминая, как ты носился возле этой подыхающей псины с целой толпой врачей и лекарей, едва не рыдая в голос и чуть ли не целуя морду своей собаки, умоляя ее не подыхать. Яд, между прочим, наша милая крошка раздобыла такой, чтоб твою лопоухую псину было никак не спасти, зато мучиться животине пришлось долго…
– Пшел вон!.. – Мейлард оттолкнул Лилронда. – И чтоб ноги твоей в моем доме больше не было!
– Да пошел ты… – Лилронд прошествовал по коридору мимо Айлин, демонстративно не замечая ее. Мейлард же стоял, сжимая кулаки, и, кажется, сгорал от желания догнать ушедшего кузена и задать ему хорошую трепку.
– Успокойся… – Айлин подошла к Мейларду. – Лилронд уже ушел.
– Так, значит, Лопаря отравили… – парень все еще не мог придти в себя от такой новости. – А ведь я чувствовал, что в его смерти все не так просто! Лопушок мой… Он так мучился перед смертью!
– Дядя Мейлард, кто это – Лопушок? – спросил Кириан.
Мейлард взял ребенка на руки и прижал к себе, словно пытаясь облегчить боль от неожиданного известия.
– Так звали мою собаку, но она умерла. Вернее, ее отравили злые люди.
– И у нас собаку убили… – совсем по-взрослому вздохнул Кириан. – Это сделал злой дядька. Шумок хороший был…
– Парень, мы оба без собак остались. Слушай, давай щеночка возьмем? – предложил Мейлард. – И вырастим из него большую собаку.
– Давай! – Кир только что не запрыгал на руках у Мейларда.
– Значит, завтра этим и займемся.
– Ой, совсем забыла тебе сказать… – вспомнила Айлин. – Там двое каких-то мужчин тебя спрашивают. Пожилые, но, тем не менее, с гонором – хотя и снисходят до разговора, но смотрят мимо. Сказали, что их имена тебе известны.
– Как, они все еще здесь? – нахмурился Мейлард. – А ведь им велено было убираться вон. Ну, сейчас они у меня вылетят со двора!
– А кто они такие?
– Дядюшки Лилронда, те самые, что убили моих мать и бабушку.
– А что им тут надо?
– Хотят, чтобы я снял с них обвинения. Мол, наши души гложет раскаянье, понимаем, что когда-то поступили неверно, но находились под влиянием сестры, не хотели разрушать ее жизнь, и в этом нас можно если не оправдать, то хотя бы понять… Ну и так далее, и все в том же духе. Правда, эти двое скромно умалчивают о том, что все последнее время поддерживали слова Глерниты о том, что я совершил жестокое насилие над этой бедняжкой!
Вот даже как!
А то! Еще совсем недавно оба дядюшки, положа руку на сердце, утверждали, что оказались чуть ли не случайными свидетелями моей немыслимой жестокости над невинной крошкой, только вот сделать ничего не смогли для того, чтоб помочь страдающей крошке…
– Тогда я не понимаю, зачем они сюда пришли!
– Сейчас дядюшки моего дорогого кузена уже в возрасте, и потому более чем реальная возможность оказаться на каторге их по-настоящему пугает. Кроме того, теперь перед ними, как и перед Лилрондом, закрыты двери всех домов, да и денег отныне они от меня не дождутся. Потому-то все последнее время эти двое пытаются мне доказать, что их ошибки остались в былом, согрешивших надо прощать, и будет лучше, если я позабуду о прошлом, а заодно и попрошу прекратить расследование…
– У этой семейки совести ни на грош… – убежденно произнесла Айлин.
– Кто бы сомневался… Кстати, как прошла встреча с бывшим мужем?
– Да как тебе сказать… Знаешь, я сейчас Кириана спать уложу – вон, он уже глаза трет, а потом мы поговорим.
– Хорошо. Пока же я дорогих дядюшек за ворота выкину, и скажу слугам, чтоб отныне их на двор не пускали.
У Айлин ушло немало времени на то, чтоб уложить сына на дневной сон. Все мысли Кириана занимали слова Мейларда о том, что завтра они возьмут щенка, и матери пришлось долго отвечать на вопросы ребенка насчет собаки. Когда же Кир, наконец, уснул, Айлин отправилась в кабинет Мейларда, но у самой двери кабинета до молодой женщины донеслись чьи-то голоса. К ним что, еще кто-то приехал? Надо же, один гость сменяет другого…
Хотя, если откровенно, то подобного гостя, вернее, гостью, Айлин никак не ожидала увидеть. Оказывается, их осчастливила своим посещением прекрасная Глернита. Сейчас очаровательная лгунья сидела в кресле, олицетворяя собой чистоту и непорочность, и смотрела на Мейларда невинным взглядом, который куда больше подошел бы наивному ребенку. Красотка уделила вошедшей Айлин одну сотую своего внимания и продолжала разговор с Мейлардом:
– …Я совершенно не понимаю твоего возмущения! Разве не ясно – я сделала это только ради тебя, мой милый! Да ты мне должен сказать спасибо за то, что я избавила тебя от необходимости пристрелить этого блохастого зверя!
– Что-что?
– Я бы под одной крышей с этим ужасным существом жить не смогла, так что от этого приблудного создания все одно пришлось бы отделаться тем или иным способом. Кроме того, эта ужасная собака позорила тебя только одним своим нелепым видом! Иметь в доме такое мохнатое чудище – это просто неэстетично, и у любого человека с тонко чувствующей душой этот огромный пес мог вызвать настоящее отвращение! К тому же вместо лохматого монстра, который постоянно отирался возле тебя, можно завести хоть дюжину прелестных маленьких собачек!..
Понятно, что речь идет о Лопаре, собаке, которую отравила Глернита. Похоже, Мейлард все еще не может придти в себя после известия о том, кто виновен в ее гибели, зато Глернита чувствует себя полностью правой. Для нее отравление собаки – это вполне нормальное дело. Так и подумаешь о том, что для этой милейшей девушки не составит труда отправить на тот свет и человека, причем в дальнейшем и речи не будет идти об угрызениях совести.
А голос у Мейларда достаточно сердитый, и он с трудом сдерживает раздражение и гнев, разговаривая с бывшей невестой. Пожалуй, эта очаровательная особа выбрала несколько неудачное время для посещения бывшего жениха. Кстати, а зачем она вообще сюда пришла?
– Я вижу, у нас гости? – заговорила Айлин, подходя к Мейларду.
– Сегодня вообще день нежелательных визитов… – нахмурился Мейлард, неприязненно глядя на милую Глерниту, которая с непринужденным видом продолжала сидеть в кресле. – Кстати, представлять вас друг другу не буду – вы уже знакомы.
– О да, я уже имела сомнительное счастье видеть эту даму… – кивнула головой Айлин. – Только вот мне не ясна цель ее появления. Насколько мне известно, ни она, ни ее семья не входит в число тех, кого бы ты желал лицезреть на пороге этого дома.
– Мне тоже до сей поры непонятно, для чего эта юная особа заявилась к нам… – мрачно отозвался Мейлард.
– Да ты же не дал сказать мне ни слова, сразу накинулся с нелепыми обвинениями из-за какой-то уродливой псины… – дернула плечиком Глернита. – Мы можем поговорить наедине, без этой… особы, которую ты невесть отчего назвал своей женой?
– Мне от жены скрывать нечего… – отчеканил Мейлард. – И я лучше останусь наедине с голодной волчицей, чем с тобой.
– Боже, что за сравнения!.. – поморщилась Глернита. – Должна заметить, что после долгого отсутствия в столице у тебя явно испортился вкус, а уж про деликатное общение я уже и не упоминаю – его просто нет!
– Позвольте полюбопытствовать, как сейчас чувствует себя ваш достопочтенный отец? – не удержалась Айлин. – Когда мы видели его в последний раз, он был заметно огорчен тем, что головорезы, которых он послал за нами, не подавали признаков жизни.
– У моего отца после той… прогулки по лесу всерьез ухудшилось здоровье… – в кротком голосе Глерниты просто-таки читалось обвинение в немыслимой жестокости к ближнему и полном отсутствии человечности. – Ах, Мейлард, если бы моему отцу не пришлось бросаться за тобой вдогонку, чтоб пояснить все недоразумения, возникшие между нами по странному стечению обстоятельств…
– Госпожа Глернита… – холодно оборвал разглагольствования девицы Мейлард. – Давайте побережем наше время. Что вам угодно?
– Мейлард, сердце мое!.. – пискнула девица, невинно хлопая глазками. – Как же быстро ты забыл меня! А ведь мы могли быть так счастливы!
– Извините, но я не склонен предаваться воспоминаниям… – нахмурился Мейлард. – Если это все, что вы хотели мне сказать…
– Мейлард… – девица мурлыкнула не хуже ласковой кошечки. – Мейлард, своей немыслимой холодностью ты разбиваешь мне не только сердце, но и душу…
– Нежданная гостья, сейчас я позову слуг, и вас проводят к карете… – парень сделал, было, шаг к дверям, но тут девица почти что простонала:
– Мейлард, мой дорогой Мейлард, я понимаю, что мне сейчас не пробиться сквозь те несусветные завалы лжи, которые жестокие и коварные люди нагородили вокруг меня! А ведь я всегда любила тебя, и буду любить вечно, но…
– Если я правильно понял, то тебе от меня что-то нужно, верно? Ну, до моих чувств тебе никогда не было никакого дела, так что все упирается в деньги, так?
– Разумеется, я понимаю, что бренное золото не может заменить искреннюю любовь и подлинную страсть, но…
– Э, нет! – покачал головой Мейлард. – Я в такие игры не играю. Если не можешь выкупить из заклада мои подарки, которые сама туда отнесла, то я тебе в этом помогать не собираюсь. С такими людьми, как ты, дело иметь слишком опасно, и вдвойне нежелательно давать им хоть какие-то деньги. Ты можешь нанять еще кого-то, чтоб расправиться со мной…
– Подумай сам: зачем мне этот нужно?!
– Лилронд говорил, что ты любишь доводить дело до конца, а моя шея слишком хорошо помнит удавку, которую накинули по твоему приказу.
– Как ты можешь обвинять меня в столь ужасных намерениях?! Веришь всяческой лжи, тем более что клеветников хватает… – по щеке Глерниты скатилась одинокая слеза. Отчего-то Айлин была уверена, что при необходимости прелестная лгунья прольет столько слез, сколько сочтет нужным, но пока что чистая капелька, красиво скатывающаяся по гладкой щеке, смотрелась на диво трогательно. Да, надо признать, что эта девица знает толк в актерской игре и действует весьма умело.
– Глернита, заканчивай это представление!.. – холодно усмехнулся Мейлард. – Актриса ты неплохая, но меня этим уже не пронять. После… неких событий у меня произошла переоценка ценностей, и теперь я понимаю, что преданность, надежность, верность и уверенность в близком человеке значат куда больше смазливой мордашки. К тому же в последнее время я узнал о тебе столько нелицеприятного, что отныне у меня и в мыслях нет иметь с тобой хоть что-то общее. Надеюсь, я выразился достаточно ясно.
– Верни хотя бы розовый бриллиант, залог той самой любви, которой больше нет… – теперь на щеке милого создания появилась вторая слезинка.
– Глернита, ты не поверишь, но и розового бриллианта тоже нет!.. – парень развел руками. – Он рассыпался в мелкое крошево, в пыль, примерно так же, как и мои чувства к тебе.
– Верни камень… – всхлипнула Глернита.
– Я же тебе ясно сказал – того камня больше нет, так что более никаких разговоров на эту тему слышать не желаю.
– Мейлард, я люблю тебя… – теперь уже зарыдала Глернита.
– Позволю себе усомниться в этом утверждении.
– Мейлард, если мы будем вместе… Ты даже не представляешь, что теряешь, отказываясь от меня! Таких чувств тебе уже не испытать никогда в жизни!
– Как же, наслышан о твоих вкусах, забавах и пристрастиях… – кивнул головой Мейлард. – Взрывоопасная смесь, от которой лучше держаться подальше. И, как говорят, должный опыт у тебя уже имеется, причем немалый.
– Дерьмо!.. – прошипела девица, у которой враз высохли слезы.
– Тебе видней… Кстати, зачем тебе розовый бриллиант? А, понимаю: нужно срочно продать его, и на вырученные деньги умчаться из нашей страны, ведь ты числишься главной подозреваемой в покушении на убийство. Конечно, обвинениям верят не все, но пока что даже самые верные твои поклонники стараются держаться на расстоянии – уж слишком много грязи всплывает наверх, а это разочаровывает очень и очень многих. Пока что тебя не взяли под стражу, но это может произойти с минуты на минуту. А пришла ты сюда потому, что надеялась вновь задурить мне голову, или же вытряхнуть из меня побольше денег. Я прав?
– По твоей милости мое имя вымарано грязью с головы до ног! – теперь Глернита уже не выглядела невинной прелестной девочкой, а куда больше смахивала одну на тех прожженных баб, с которыми лучше не связываться. Даже ее красота словно куда-то исчезла, сменившись самой обычной вульгарностью.
– Разве это моя вина? – усмехнулся Мейлард. – Интересное рассуждение, а вывод и вовсе обезоруживает. Как насчет того, чтоб подумать о собственных ошибках? И потом, не думаю, что уехав из нашей страны, ты будешь вести себя тише воды, ниже травы – наверняка начнешь утверждать, что я отказался от своего ребенка, и ты была вынуждена бежать из страны, чтоб спасти себя и невинное дитя. Люди охотно клюют на жалостливые истории, а ты умеешь их рассказывать, изображая из себя жертву…
– Не рассчитывай, что победил! – девица вскочила на ноги. – Да, в этой стране мне теперь не найти для себя хорошую партию, но есть другие страны и другие мужчины, у которых хватает денег и влияния…
– Желаю удачи в поисках!.. – Мейлард распахнул дверь кабинета. – Не скажу, что твой визит доставил мне удовольствие.
– Дерьмо!.. – вновь прошипела девица. – Причем полное дерьмо! Ничего, мы еще встретимся, и посмотрим, кто будет смеяться последним! Я обид не прощаю!
Айлин проводила взглядом Глерниту, которая почти что выбежала из кабинета, и повернулась к Мейларду.
– Она тебе угрожала…
– Не обращай внимания… – муж обнял Айлин. – Скажу тебе по секрету: мне сообщили, что уже сегодня будет подписан приказ об аресте все подозреваемых, то бишь Глерниты, Лилронда и обеих дядюшек. Если успеют удрать куда подальше – их счастье, только вот уйти им вряд ли позволят. Конечно, Глернита может и вывернуться, – девица она ловкая, но в любом случае ее ждет монастырь – пусть грехи отмаливает. А вот остальные от каторги вряд ли отвертятся.
– Ох, Мейлард…
Айлин стояла, прижавшись к мужу, и понимала, что сейчас закончилась одна из глав ее жизни, со всеми ее потерями и обретениями. Конечно, ничего из прошлого она не забудет, но все же о плохом стоит вспоминать пореже. Нази как-то сказала, что хорошее всегда должно оставаться с тобой, тогда и на судьбу жаловаться не придется.
А еще хочется надеяться, что все горести осталось позади, и впереди ждет жизнь со всеми ее радостями и бедами. Конечно, хотелось бы, чтоб бед и неприятностей впредь было поменьше, но если рядом с тобой есть любящий человек, то преодолеть можно многое…
