Текст книги "Берег холодных ветров (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
Соавторы: Людмила Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 56 страниц)
– Что он вам сказал?
Хм, похоже, сердитый мальчишка был хорошо знаком этим крестьянам, во всяком случае, известие о встрече с луговичком их, кажется, даже обрадовало.
– Вроде с ним все в порядке… – пожал плечами Мейлард. – Только досадует, что люди на поле больше не ходят – оно уже зарастать стало…
– Так, говоришь, ругался луговичок… – дед покачал головой.
– Да, трава, говорит, вот-вот перестоит.
– Ох, грехи наши…
– Да не грехи, а беда… – поправил кто-то из толпы.
– Это верно… А когда вы его встретили? – продолжал допытываться дед. – Я все еще насчет луговичка интересуюсь.
– Вчера.
– А где ж вы с того времени были-пропадали? – в голосе спрашивающего была то ли угроза, то ли насмешка. – От того луга до нашей деревни ходу, от силы, часа три.
– Так ведь дождь проливной вчера был, если помните! – огрызнулся Мейлард. – От него и прятались.
– Где?
– На брошенной мельнице. Еле успели добежать туда до грозы, но вымокнуть все одно сумели.
Результатом этих слов было то, что опущенные, было, вилы и рогатины вновь нацелились на молодых людей. Да и мужик с бородой недобро сощурил глаза.
– На мельнице, значит… И что же вы там видели?
– Да чего там можно увидеть? – пожал плечами Мейлард. – Внизу разруха, окна выбиты, дверь набок… Наверху, правда, порядка побольше – там и окна целы, и дверь закрывается, и даже сундук с одеждой стоит нетронутый. Каюсь: мы в нем покопались – надо же было в сухое переодеться! но когда уходили, все назад сложили, и даже крышку сундука на место поставили.
– Это все?
– А чего там еще делать? Правда, вечерком мы очаг разожгли, ужин согрели.
– И ничего больше не видели? Внутри есть кто?
– Вроде нет…
– Точно никого?
– Мужики, мы заскочили на мельницу уж после того, как пошел дождь. Внизу все развалено, окна выбиты, сквозняк гуляет… Сами подумайте: что там делать? Поднялись наверх – там сухо, ветра нет, и крыша не течет…
В этот момент к толпе подошел парнишка, держащий в руках большой глиняный горшок, вроде того, в котором держат молоко.
– Чего долго копался? – недовольно спросил его бородатый.
– Так я ж бежать боялся! Если упаду да разолью, ты ж меня вожжой отходишь!
– Болтаешь много, а заслужишь – еще как выпорю! Значит, так, гости незваные… – бородач повернулся к молодым людям. – Сейчас мы выясним, врете вы нам, или нет. Тут, в этом горшке, святая вода, и потому ежели что не так, то уж не обессудьте.
Беглецы не успели ахнуть, как вначале Мейларду, а потом и Айлин в лица полетело по доброй горсти воды, а потом еще по одной. Непонятно, что ожидали увидеть стоящие вокруг люди, но после подобной процедуры рогатины и вилы опустились на землю.
– Кажись, не врете… – бородач вновь сунул горшок в руки парнишки. – Отнеси назад, и скажи, что мы сейчас тоже подойдем. А теперь, гости дорогие, ответьте-ка нам еще на кое-какие вопросы…
– Слышь, мужик… – в голосе Мейларда была слышна усталость. – Уж не знаю, в чем вы нас подозреваете, но давайте договоримся так: или вы нас в деревню пускаете, или просто разрешаете пройти через нее – нам дальше идти надо, и задерживаться у вас мы не собираемся. Только вот поясните, куда дальше ведет дорога из вашей деревни – здешних мест не знаем. И потом, мы же не просто так хотели в эти северные края добраться, а по делу.
– По какому делу?
– Ну, мало ли у кого какие дела…
– Отвечайте, когда вас спрашивают! Мы тоже не просто так интересуемся!
– Давайте я отвечу… – Айлин шагнула вперед. – Мужики, посмотрите на меня. Что глаза отводите? Смотреть не желаете? Вот в этом-то все и дело. Еще недавно на меня люди глядели с удовольствием, муж мной гордился, ребенку радовался, в достатке жили. К сожалению, это все осталось в прошлом – как оказалось, некоторым чужое счастье стоит поперек горла. Зависть и злость сделали свое дело, кое-кто навел порчу на нашу семью. Все развалилось, от меня люди шарахаются, ребенок тяжело заболел… Наша знахарка только руками развела, и сказала, что помочь мне может только колдунья по имени Нази, которая живет на севере. Если, говорит, за два месяца ничего не сделаете, то в будущем вам уже никто и никогда не сможет помочь, как бы вы ни старались. Вот мы оставили ребенка дома и идем к ней, да только путь у нас никак не складывается…
– Врешь, поди… – пробурчал все тот же плюгавый мужичонка, но Айлин его перебила.
– Думаете, мне приятно вам все это рассказывать? Это не та слава, которой можно гордиться.
Немного бестолковая, но горячая речь женщины сделала свое дело, и лица крестьян, все еще стоявших вокруг молодых людей, понемногу стали смягчаться.
– Ну, коли дела обстоят так…
Тут мужчина споткнулся на полуслове, потому как издали донесся то ли рев, то и рык. Надо сказать, что и мужчины в этот момент выглядели явно встревоженными, а Айлин от неожиданности схватила Мейларда за руку.
– Это что такое?
– Не знаю, хотя… Помнишь, я тебе говорил, что ночью слышал голос какого-то зверя? Так вот, это, пожалуй, он и был, только из-за шума дождя я его плохо расслышал. Парни, а кто это такой? На медведя очень похоже, но ведь это не он, так?
– Ох, если бы это был обычный медведь… – вздохнул мужик с бородой. – Все, мужики, разговоры окончены, все в деревню!
– Нас-то в свою деревню все же пустите, или прикажете ее стороной обходить? – поинтересовался Мейлард.
– Ладно… – неохотно кивнул мужик с бородой. – Идите с нами, только особо в деревне не задерживайтесь – у нас не любят чужаков.
– Да мы пройдем без остановки, только скажите, как до тракта добраться…
В деревню направились всей толпой, хотя Айлин заметила, что крестьяне постоянно оглядывались по сторонам, словно чего-то опасаясь. Бородатый мужчина шел едва ли не последним, и беглецы решили узнать у него кое-что.
– Может, все же скажете нам, что тут происходит? – спросил Мейлард. – Отчего нас встретили, словно нечисть какую? Вон, даже кол забить обещали…
– Беда в наши места пришла… – махнул рукой мужчина. – Медведь-оборотень появился. Впрочем, на медведя-то он не совсем похож, крепко отличается от обычного топтыгина. То еще страшилище.
– Чем отличается?
– Увидишь – поймешь, только не приведи вам Светлые Небеса с ними встретиться. Вроде медведь, а вроде и нет.
– Вы что, отловить его пытались?
– Спервоначалу, да, только толку от этого не было, зато несколько хороших мужиков потеряли.
– А почему других мер не предприняли?
– Предприняли… Ишь ты, слова какие умные говоришь!.. – разозлился мужчина. – Да с чего ты взял, что мы ничего не делали? В соседние деревни за подмогой не раз обращались, потом письма стали писать важным господам, помощь просили. Только вот тот оборотень – он, зараза, хитрый. Когда солдаты появились, он где-то спрятался, причем так умело, что, сколько его не искали, так и не нашли. Однако стоило пришлым уйти – вновь оборотень появился. И ведь не одно такое чудище в наших местах бродит! Год назад, может, он был один, а сейчас и в дальних деревнях эти образины появились. Тут деревень мало, каждая друг от друга находится на большом расстоянии, но все одно известно, что и у них сейчас такие же беды начинаются, и от этого нам ничуть не легче. Каждый такой медведь-оборотень человека задирает только пока, а тот, кто сумел вырваться из его лап и зубов… В общем, не знаем, что с ним будет дальше, только тому бедолаге в грудь лучше сразу кол забить. На всякий случай.
– А почему вы решили, что это оборотень? Мало ли какие чудовища есть на свете! Тот же медведь мог просто вымахать слишком большим…
– Просто люди видели пару раз, как он человеком оборачивается. Вернее, не совсем человеком – голова остается медвежьей.
– Понятно.
– Ничего вам не понятно! – бородатый мужик явно намеревался высказать все, что накопилось у него на сердце за долгое время. – Из-за этих медведей у нас в округе все беды! Знаете, отчего мы сено на дальних лугах косить перестали? Потому что это опасно – от деревни лишний шаг боимся сделать! Какие уж тут дальние луга, хотя на них покос был ой как хорош! А сено там какое хорошее, если б вы только знали!.. Только и остается, что вспоминать его добрым словом! И раньше поля у нас ржаные были такие, что любо-дорого поглядеть! Сейчас же… А, и говорить не хочется! Ту же рожь сейчас не на мельнице мелем, а дома, старым дедовским способом. Знаете, сколько на это времени уходит, да и мука получается не такая, похуже…
– Соболезную.
– Помощь нам нужна, а не какое-то там соболезнование! Теперь для покоса и посева у нас только самые ближние поля остались, да и на них ходим с опаской, а деться некуда! За грибами-ягодами теперь в лес тоже никто ни суется, едим лишь то, что вырастили на своих огородах, а разве это дело?! Вы и сами должны понимать: и людям и скотине зимой что-то есть надо, а если для животины корма им на зиму не запасли, то к весне в любом случае часть скота резать придется! Овощи и все запасы в погребах к весне подъедаются начисто, в лес лишний раз не сходишь… В этот раз у нас к концу зимы настоящий голод был, хорошо еще, что весна ранняя пришла, крапивой спаслись, да молоком разведенным. Мы ведь и сейчас скотину не на пастбище выгоняем, а пасем возле деревни – уже не одну корову этот медведь задрал! Не поверите: даже свиней да поросят едва ли не все время на одной крапиве держим, так что жиру особого с них нет.
– Да, не позавидуешь вам… – искренне посочувствовал Мейлард.
– Какая там зависть! – только что не махнул рукой мужик. – Хоть уходи из этих мест, только вот куда? Жить семье где-то надо, а в наши лютые зимы без крепкой крыши над головой замерзнем все подчистую! Детей бы хоть отсюда увести, только вот знать бы, куда, и как это сделать…
– И как же вы живете?
– Так и живем: день прожили – и ладно, все живы – и хорошо! Уж не ведаем, каким Богам молиться об избавлении от этого оборотня! Деревня у нас большая – шестьдесят дворов, молодежь подрастает, а свадеб почти не играем. Раньше к нам по осени гости начинали приезжать, невест себе присматривали, да и наши парни не промах – искали себе на стороне хороших девушек, а теперь… Остается всего лишь надежда на то, что пришлую нечисть кто-нибудь изведет…
Так за разговорами люди вошли в деревню, где их сразу же окружила галдящая толпа женщин и детворы. Понятно, что центром их внимания были двое незнакомцев, пришедшие невесть откуда, и потому Мейларду пришлось вновь повторить уже рассказанную историю, и, надо сказать, она произвела на крестьян весьма сильное впечатление. Взамен жители просто-таки вывалили на пришлых людей целый ворох новостей о таинственном медведе, и о том, как они сейчас вынуждены жить. Правда, беседу вел в основном Мейлард, а Айлин помалкивала, но было понятно, то с ней долго и задушевно общаться никто не намерен.
Как оказалось, медведь-оборотень не очень-то прячется в чаще – как раз наоборот, частенько показывается на глаза людям, да и поохотиться на них не прочь, в деревню любит наведываться. И вот результат: раньше в селе весело было, по вечерам вместе собирались, веселились, а сейчас как только время ближе к ночи – так все по домам прячутся, двери, ставни да хлев на замки и засовы запирают.
– Слышь, а как вы живы-то остались? – с подозрением спросила какая-то женщина. Кстати, Айлин уже давно обратила на нее внимание – уж очень усталой и издерганной выглядела эта совсем не старая крестьянка. – Каждому известно, что к мельнице сейчас и близко подходить не стоит!
– Почему?
– Да потому что медведь там чаще всего и прячется! Не понимаю, что его туда тянет… – и женщина заплакала.
– Это жена мельника, вернее, его вдова… – вздохнул белоголовый дед и с сочувствием посмотрел на женщину. – А еще она моя внучка… Когда к ним на мельницу медведь заявился, то ее мужа насмерть задрал. Ну, а она детишек подхватила, и наверх забралась. Повезло – медведь наверх не полез, хотя несколько раз до середины лестницы доходил, но назад поворачивал. Два дня оборотень внизу бродил, а потом куда-то ушел. Ну, мать ребятишек подхватила, кое-какое барахлишко с собой взяла, и в деревню побежала. До того они все напугались, что теперь отсюда – ни ногой! Даже за околицу выходить боятся. А вы на той мельнице даже на ночь останавливались… Непонятно.
– Теперь я и сам думаю о том, почему нам так повезло… – задумчиво сказал Мейлард. – И объяснение у меня только одно: думаю, после того, как начался дождь, медведь тоже направлялся на мельницу, и мы с ним разминулись совсем немного, может быть, всего лишь на несколько минут. А потом… Знаете, что его могло остановить? Сомы, которые плескались на поверхности. Почти уверен в том, что медведь занялся ловлей рыбы, тем более что некоторые из тамошних сомов более чем впечатляющих размеров. Очевидно, какого-то из тех здоровенных сомов он, скорей всего, поймал, и потащил под мост – там самое удобное место, чтоб рыбину умять, тем более что мост очень широк, и под ним даже в дождь можно укрыться. Все остальное просто: пока зверь не доел добычу – оттуда не ушел, тем более что огромного сома даже медведь враз вряд ли одолеет. Поел, подремал, опять поел… Мы утром с мельницы ушли рано, а через какое-то время и медведь из-под моста вылез.
– Наверное, так оно и было… – подумав, кивнул головой бородатый мужик.
– Что ж, нам пора отправлять дальше… – вздохнул Мейлард. Вообще-то его вздох Айлин понимала – она бы тоже не отказалась провести денек в деревне, помыться и отдохнуть, но понятно, что сейчас здешним крестьянам не до приема гостей. Конечно, местные жители не прочь расспросить пришлых людей о том, что творится за пределами деревни, в большом мире, какие там новости, но страх просто-таки витал над селом, и было ясно: чем быстрей чужаки уйдут из деревни, тем крестьянам будет спокойней.
Выпив на прощание по большой кружке молока, и расспросив крестьян о дороге, беглецы вновь отправились в путь. Уже отойдя от околицы, Айлин обернулась: люди смотрели им вслед с сочувствием, жалостью и в то же время с завистью – сами они не могли решиться на подобное.
– Кстати, – фыркнул Мейлард, как только понял, что их уже не слышат посторонние, – кстати, не знаю, заметила ли ты, но прежде чем дать нам молоко, в каждую из кружек чуть плеснули святой воды из все того же горшка. Как видно, несмотря ни на что, крестьяне имеют опасение насчет нас. Вообще-то я их могу понять – когда живешь в постоянном страхе несколько лет, то…
– То пуганая ворона и куста боится… – кивнула головой Айлин. – Хочется надеяться, что этого медведя-оборотня мы не встретим. Помнишь, мы слышали его голос? Этот рев раздавался сзади, так что…
– Не успокаивай себя… – Мейлард оглянулся вокруг. – Будем надеяться, что все обойдется, и это страшилище не пойдет вслед за нами. Жаль, правда, что мы в той деревне не поели, но, как я понял, у здешних крестьян с едой не богато. Спасибо уже за то, что нам хотя бы дали молока. Теперь надо поторапливаться – до следующей деревни дойдем только ближе к вечеру. Остается надеяться, что там нас не встретят с вилами наперевес.
– Вообще-то далековато тут до соседей идти… – хмыкнула Айлин. – Деревня от дер6евни на отшибе стоит, глушь самая настоящая. Неудивительно, что в здешних лесах кого только не водится из числа тех, о ком не стоит упоминать ни днем, ни ночью!
– Верно, места малообжитые… – согласился парень. – Только медведи-оборотни наверняка держат в страхе не только эти деревни, об этих чудищах наверняка знают и дальше.
– Неужели в столице ничего не известно о том, что здесь творится? В подобное мне плохо верится.
– Вообще-то к королю уже давненько поступают сведения о том, что на севере нашей страны неспокойно, мол, нечисть распоясалась, упоминали и о каких-то необычных медведях, с которыми нет сладу… – неохотно ответил Мейлард. – Новости при дворе распространяются с быстротой молнии, только вот я их почти не слушал, о чем сейчас искренне досадую. Каюсь, у меня в то время голова была занята совсем иным, так что все новости, не касающиеся Глерниты и предстоящей свадьбы, я пропускал мимо ушей.
Дорога, по которой шли молодые люди, проходила среди густого леса, и приходилось радоваться тому, что сегодня был солнечный день – если бы яркие лучи не пробивались сквозь ветви огромных деревьев, стоящих по обе стороны дороги и почти закрывавших небо, то идти здесь было бы просто страшно. Жутковатый лес словно бы пугал первобытным страхом, давил со всех сторон, а еще тут пахло сыростью и болотом. Помнится, им еще в деревне говорили, что по дороге будет одно мрачное место, которое нужно миновать как можно скорей, а не то там может случиться всякое… Что именно крестьяне имели в виду – это молодые люди утонять не стали, и без того ясно, что ни о чем хорошем речь не идет. В этом дремучем и мрачном лесу даже не слышно птичьих голосов, и потому беглецы стремились как можно быстрей покинуть страшноватую чащобу.
С того времени, как они ушли из деревни, прошло уже не менее двух часов, а за все это время люди даже не присели передохнуть – уж лучше немного дольше пройти, чем тут задерживаться хотя бы на несколько лишних минут. Когда же, наконец, высокие темные ели стали сменяться лиственными деревьями, то у обоих беглецов стало легче на сердце. Ну, а после того, как дорога привела к небольшой поляне в лесу, то решено было устроить небольшой привал именно там.
– Жаль, что есть нечего… – Мейлард прилег на траву и закинул руки за голову. – Ничего, зато воды хватает. Главное: нам в деревне подробно пояснили, как добраться до тракта, и, судя по всему, самое опасное место мы уже миновали, и потому больше так гнать не будем, пойдем обычным шагом. Надеюсь, что до вечера мы сумеем добыть какую-нибудь живность на ужин. А еще хорошо бы к вечеру добраться до той деревеньки, о которой нам говорили, тем более нас просили кое-что передать тамошнему старосте…
– А потом?
– Если не произойдет ничего неожиданного, то завтра еще до полудня мы выйдем на тракт, а уже там, на дороге, нам все же будет полегче. Да и до того места, где живет Нази, останется всего несколько дней пути.
– Ох, всегда бы мне такие хорошие известия получать!..
Однако после долгой ходьбы все одно очень хотелось есть. Чтобы как-то отвлечься от мыслей о еде, Айлин сняла с шеи бечевку, на которой находился перстень с розовым бриллиантом, и надела его себе на палец. Как бы Мейлард не хмурился при виде этого украшения, и как бы ни просил выкинуть перстень, Айлин ни о чем подобном и слушать не хотела. Неужели парень не понимает, что на подобное кощунство не способна ни одна женщина!?
Солнечные лучи освещали розовый бриллиант, отражались в его многочисленных гранях… Великие Боги, как немыслимо ярко сверкает этот камень под светом полуденного летнего солнца! Просто глаз не оторвать! Конечно, сейчас руки Айлин далеки от совершенства, что неудивительно – обломанные ногти, царапины, въевшаяся в кожу дорожная пыль… Понятно, что этот восхитительный перстень выглядит несколько не к месту на пальцах уставшей путницы. Молодой женщине невольно вспомнись холеные пальчики Глерниты с аккуратно заточенными ноготками, когда Айлин сдергивала с них перстень. Вообще-то и у Айлин, когда она была замужем, руки тоже были ухожены, а сейчас, после утомительного путешествия по лесу, об этом можно только вспоминать.
Впрочем, не стоит об этом думать, тем более что камень так красиво сияет на ее пальце! Удивительнейшим образом солнечный свет дробился на гранях камня, рассыпая самые настоящие искры, вспыхивающие веером вокруг граненой сердцевины. Какое-то время Айлин молча любовалась перстнем и игрой света прекрасно ограненного бриллианта, а повернулась к Мейларду со словами:
– И ты хотел, чтоб я это выкинула?! Да ни за что…
Больше женщина ничего сказать не успела, потому как увидела, что перед ней на задних лапах стоит огромный медведь. Ранее такую громадину Айлин даже представить себе не могла! Да он же ростом будет с двух человек, не меньше! Непонятно почему женщина была уверена: перед ними – тот самый оборотень. Странно другое – как же так получилось, что она не услышала его приближения? Неужели настолько увлеклась перстнем? Некстати вспомнилось: а ведь Мейлард как-то говорил о том, что медведь может приблизиться к жертве совершенно бесшумно, под его тушей даже сучок не хрустнет…
Тем временем Мейлард, который до того лежал и смотрел в небо, услышал, что Айлин споткнулась на полуслове, повернулся к ней – и тоже застыл на месте. Понятно, что сейчас ни одному из беглецов не стоит делать резких движений, хотя, скорей всего, спасти людей это уже вряд ли сможет…
Медленно текли мгновения, складываясь в минуты, а медведь был все так же неподвижен. В чем дело? Люди в деревне говорили, что оборотень нападает сразу, а этот медлит, словно чего-то ждет. Странно…
Когда пропал первый леденящий страх, и Айлин смогла рассуждать более или менее здраво, то поняла, что медведь смотрит не на нее, а на камень, сверкающий в ее руках, причем медведь едва ли не заворожен этим бриллиантом. Ничего себе! А что будет, если бросить камень на землю? Нет, этого не стоит делать ни в коем случае – неизвестно, как поведет себя зверь, когда больше не увидит этот сияющий камень на пальце женщины. Однако бесконечно оставаться неподвижными тоже не получится, и к тому же неизвестно, к чему может привести хоть одно неосторожное движение беглецов! Что делать? Хотя, если вдуматься… Сейчас перед людьми находится оборотень, и кто его знает! возможно, с ним выйдет как-то договориться.
– Ну, и долго еще так стоять будешь? – хотя женщина произносила это спокойно, на самом деле она тряслась от страха. – Давай, верни себе человеческий облик и поясни, что же тебе от нас надо. Ведь не напрасно же ты пришел к нам…
Вначале казалось, что после слов женщины ничего не изменилось, но потом медведь опустился на четыре лапы и яростно замотал огромной башкой, а еще через несколько мгновений на глазах потрясенных людей зверь стал меняться. Исчезала густая бурая шерсть, тело изогнулось от резкой боли, с хрустом уменьшались кости, вместо скрюченных лап появлялись ступни ног и кисти рук… Жуткое, неприятное, страшноватое зрелище, от которого, тем не менее, невозможно отвести взгляд.
Женщине вспомнились рассказы о том, что оборотня легко можно убить в то время, когда он меняет свою ипостась, проще говоря, когда он превращается из зверя в человека и наоборот. А ведь и верно: когда тело пронзает немыслимая боль, перестраиваются мускулы и выкручиваются кости, вряд ли можно защитить себя должным образом. Пусть так, но ни одному из молодых людей, которые видели, медведь оборачивается человеком, не пришло в голову взять в руки тяжелый камень или крепкую дубину (благо вокруг их хватало), и обрушить это простое оружие на голову оборотня. Прошло несколько минут – и перед глазами беглецов оказался человек, у которого, тем не менее, оставалась медвежья голова.
Айлин с болезненным любопытством рассматривала незнакомца, или оборотня – непонятно, как там его правильно назвать… Обнаженный мужчина с хорошо развитым телом, видимо, молодой, сидел на земле и смотрел на молодых людей взглядом, который кроме как человечьим, назвать было невозможно. Глянь кто со стороны – не поверит своим глазам: на земле сидят три человека, вот только у одного из них медвежья голова…
Возможно, это покажется странным, но никто из беглецов не испытывал страха. Скорее, то, что они сейчас чувствовали, можно было назвать настороженностью или же непонятным любопытством. Почему непонятным? Да потому что любой трезвомыслящий человек в подобной ситуации должен был стремглав мчаться с этой поляны куда подальше, а не сидеть и не смотреть на оборотня во все глаза.
Молчание затягивалось, и первым не выдержал Мейлард:
– Ты, вообще-то, кто такой?
В ответ раздалось что-то вроде негромкого рычания, в котором, правда, не было ничего угрожающего. Выходит, человеческим языком он разговаривать не может, хотя все хорошо слышит и понимает, о чем его пытаются спросить. А впрочем, чему тут удивляться – какая может быть внятная речь, если на плечах твоего собеседника сидит медвежья голова?!
– А ты откуда родом? – брякнула, было, Айлин, и тут же замолчала – ясно, что она сморозила глупость, ведь ответить им оборотень все одно не сможет.
Правда, в ответ на слова женщины человек-медведь что-то вновь зарычал и махнул рукой – мол, я не из этих мест, а издалека, только вот сейчас нет смысла об этом говорить. Хм, а в звуках его голоса явно слышатся усталость и тоска.
– Ты за нами давно идешь? – спросил Мейлард, и, увидев утвердительный кивок, продолжал. – Случайно, еще не с мельницы отправился по наши души?
Пожатие плечами, и непонятный взмах рукой. Впрочем, Мейлард, в отличие от Айлин, все понял правильно.
– Пришел на мельницу через какое-то время после того, как мы ушли оттуда, правильно? А почему за нами отправился? Ты ведь за нами и после деревни шел…
Вновь раздалось звериное ворчание, только на этот раз (Айлин готова была в том поклясться!) в голосе оборотня слышалась надежда и какая-то просьба.
– Хотел нас увидеть? – продолжал свои расспросы Мейлард. – Почему?
Снова послышалось рычание, и в нем по-прежнему не было вражды. Можно подумать, что этот человек их о чем-то просит, или что-то хочет сказать, только вот понять бы еще, что ему надо. А еще складывается впечатление, будто оборотень просто рад пообщаться с теми, кто при виде его не падает в обморок.
– Ты подошел к нам и остановился… – вновь не выдержала Айлин. – Тебя привлек этот перстень? Верно? А в чем причина?
Надо же, человек закивал головой, но ткнул своим пальцем не в перстень, а в камень. Неужели все дело в этом розовом бриллианте? Он случайно приковал внимание оборотня, или же…
– Это что, волшебный камень? – ахнула Айлин, но мужчина в ответ лишь покачал головой – нет.
– Он тебе понравился? – в ответ мужчина вновь отрицательно мотнул головой.
– Ты знал его прошлого владельца? – опять нет. Тем не менее, незнакомец, кажется, стал выходить из себя: такое впечатление, что разговоры об этом розовом бриллианте выводили его из себя, или же пробуждали неприятные воспоминания. Сейчас в ворчании оборотня послышалась угроза, да и сам он стал злиться. А еще оборотень явно хотел что-то сказать этим молодым людям, которые попытались его понять. Оглянувшись по сторонам, незнакомец вдруг принялся вырывать из земли траву вместе с корнями и отшвыривать ее в сторону.
Айлин в растерянности посмотрела на Мейларда, и тот ответил ей таким же недоуменным взглядом: похоже, этот непонятный человек стал терять самообладание, и потому как бы вскоре им не пришлось спасаться бегством.
Пока молодые люди переглядывались между собой, незнакомец расчистил от травы и корней небольшой клочок земли, и принялся там что-то писать. Вернее сказать, он попытался это сделать, и даже вывел пальцем на взрыхленной земле несколько букв, но на этом все и закончилось: увы, по телу оборотня внезапно словно прошла судорога, и он упал на землю, а затем стал биться в судорогах и корчах обратного превращения.
Впрочем, у беглецов не было никакого желания смотреть на то, как на теле мужчины вновь появляется бурая шерсть, и как у него с хрустом и потрескиванием вытягиваются руки и ноги. Еще раз бросив взгляд на написанные на земле буквы и схватив за руку свою спутницу, Мейлард кинулся прочь с поляны. Разумеется, сейчас они недолгое время нормально общались с этим оборотнем, но это происходило тогда, когда он все же смахивал на человека. Неизвестно, как незнакомец поведет себе в звериной ипостаси…
Молодые люди бежали по лесной дороге настолько долго, насколько у них хватило сил, потом поневоле пришлось перейти на быстрый шаг. Разговаривать не хотелось, зато они едва ли не ежеминутно оглядывались назад, опасаясь, как бы незнакомец не пустился за ними в погоню. Но время шло, никто не показывался, а через какое-то время полностью вымотавшиеся люди присели на поваленное дерево, чтоб хоть немного передохнуть и перевести дух.
– Ну, что скажешь? – спросила Айлин, когда выровнялось дыхание и немного успокоилось бешено стучащее сердце.
– Даже не знаю… – Мейлард потер лоб. – Но то, что оборотень пришел к нам за помощью – это настолько очевидно, что даже не обсуждается. Увы, но из нашего с ним общения я так ничего и не понял. И еще мне непонятно, почему для разговора он выбрал нас с тобой? Возможно все дело в том, что крестьяне настолько испуганы, что не в состоянии воспринять хоть что-то, выходящее за пределы их понимания и привычного мира…
– Ну да, с ними ему не имеет смысла говорить… – согласилась Айлин. – Мне только не ясно, отчего он так смотрел на этот розовый бриллиант. То ли был потрясен, то ли удивлен, то ли заворожен, а может, что-то вспомнил…
– Сам не могу взять в толк, что его так удивило… – устало произнес Мейлард. – Я уже тебе рассказывал: этот перстень Глернита присмотрела себе на помолвку, вот я его и купил.
– А у кого?
– У какого-то приезжего купца с Востока. С родины ему частенько привозят удивительные украшения, а в столице на подобный товар всегда есть спрос. Сам я у того торговца ранее никогда не бывал, но кое-кто из моих приятелей к нему не раз заглядывали. Кстати, жены и дочери многих состоятельных людей тоже любят захаживать в его лавочку, оставлять семейные денежки в иноземном кошельке. Ну, что можно сказать об этом человеке? Репутация у купца хорошая, украшения – выше всяких похвал, и потому у него всегда толпится много покупателей, несмотря на весьма высокие цены, которые он даже не назначает, а заламывает.
– Это я могу понять… – Айлин вновь посмотрела на большой бриллиант.
– Имени торговца я так и не запомнил… – продолжал Мейлард. – Почему? Мне это было просто не надо. Как и многие из приезжих негоциантов, торгующие дорогим товаром, купец стремиться содрать с покупателей даже не три, а все семь шкур, не забыв прихватить и восьмую. Еще он любит торговаться – без этого на Востоке дела не делаются… Что еще? Товар у него всегда хороший, можно даже сказать замечательный: прекрасная огранка камней, золото без примесей, сами изделия незаурядные – это признают даже в нашем Ювелирном союзе, так что претензий к нему никаких нет…
– А что он тебе говорил об этом камне? Вы же наверняка беседовали, и он должен был всячески нахваливать его…
– Да ничего особенного сказано не было, я услышал все то, что обычно говорят в подобных случаях: редкий цвет, второго такого камня не отыскать – это просто счастливая находка, уникальный перстень, потрясающая работа, ваша невеста будет счастлива…
– И сколько же золота ты отдал за этот розовый бриллиант?
– Об этом лучше не вспоминать. Скажем так – в накладе купец точно не остался. Цена была просто-таки неприлично большой, но мне так хотелось порадовать невесту, что с расходами я считаться не стал… В общем, думай, не думай, а с этой стороны я никаких зацепок найти не могу. Не считать же, что это Глернита послала оборотня вслед за нами, чтоб он вернул ей драгоценность!