Текст книги "Берег холодных ветров (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
Соавторы: Людмила Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 56 страниц)
– Ой, кто это?! – Айлин от неожиданности только что не подскочила на месте.
– Тот самый, кто тебе все это время голову дурил… – усмехнулся Мейлард. – Верно, Аука?
Улыбка на лице человечка стала еще шире и довольней, зато молодая женщина с недоумением переводила взгляд с одного на другого.
– Не понимаю…
– Да чего там не понимать… – усмехнулся Мейлард. – Кстати, разреши тебе его представить: это – Аука, лесной дух, который никогда не спит, и очень любит подшутить над теми людьми, кто ходит по лесам. В числе его жертв и охотники, и случайные путники, и те, кто приходит сюда по грибы-ягоды…
– Я люблю шутки и розыгрыши… – довольно пискнул Аука. – И балагурить тоже люблю. Это весело!
– Так это я из-за него чуть не заблудилась?! – возмущению Айлин не было предела. – Между прочим, от страха я чуть с ума не сошла!
– Надо сказать, что шутки у Ауки более чем своеобразные… – продолжал Мейлард. – Заманивает человека в чащу, отзывается ауканьем сразу с нескольких сторон… Бывает, что в результате его так называемых шуток люди оказываются в самой настоящей глуши, из которой выбраться очень сложно, а иногда и просто невозможно.
– Вслушиваться надо в голоса, чтоб потом в лесу не путаться, не пугаться и не лить слезы в три ручья… – довольно хихикнул Аука. – И зевать по сторонам тоже не стоит. Я шутник, люблю путать следы и уводить людей в сторону от дороги.
– Погоди, погоди! – замахала руками Айлин. – Я что-то слышала об этой лесной нечисти…
– Эк ты меня! – продолжал веселиться Аука. – Нечисть я лесная… И что? А уж как сама-то по лесу скакала с вытаращенными глазами – как вспомню, так и смеюсь, остановиться не могу! Хорошо еще, что ума хватило, по дереву колотить стала…
– Именно на этот стук я и пришел… – подтвердил Мейлард.
– Просто мне как-то давненько говорили об Ауке… – молодая женщина во все глаза смотрела на маленькое лесное существо. – И я его не таким представляла. Между прочим, тот человек, что рассказывал мне о том, как чуть в лесу не сгинул, утверждал, что ему такой вот Аука морочил голову зимой, а не летом. Дескать, завел невесть куда, вселил надежду на спасение… Мол, если б случайно на след охотничьих лыж не вышел, то так бы и остался навсегда в морозном лесу!
– И чего? – пожал плечиком Аука. – Я те что, леший какой, чтоб в холода спать без задних ног? Если не знаете, то я бодрствую и летом и зимой! А еще у меня в чаще имеется своя избушка, в которой тепло даже в самые лютые морозы. Если вы не знаете, то иногда я даже людей от гибели спасаю, особенно когда стоят злые холода! Многие меня даже благодетелем величают!
– Только куда чаще дуришь голову человеку в зимнем лесу, отзываешься сразу со всех сторон… – покачал головой Мейлард. – Заведешь в какой-нибудь бурелом, и водишь беднягу, пока тот не вымотается до предела и не уснет на морозе…
– А нечего зимой по лесу ходить, дома сидеть надо!
– Ты лучше скажи, зачем меня пугать вздумал? – сердито спросила Айлин.
– Здесь люди не так часто бывают… – похоже, Аука был несказанно горд собой. – А ты сразу и повелась!
– Эх, Аука, Аука! – подосадовал Мейлард. – Поддать бы тебе хорошенько за такие шутки, так ведь для этого тебя еще поймать надо…
– А то! Рискни здоровьем, если хочешь!
– Нет, я с тобой договориться хочу. За нами люди идут…
– Что, ноги свои от них уносите?
– Ты, как вижу, парень сообразительный. Только у них с собой наверняка собака прихвачена…
– Собака – это плохо… – вздохнул человечек. – Такое пакостное создание, что и не высказать! Нас, лесных жителей, на дух не переносит!
– Вот-вот. Ты мою спутницу напугал, так что за тобой должок имеется…
– Кому должен – всем прощаю! – хихикнул малыш.
– Надо бы тех, кто за нами идет, по лесу поводить… – продолжал Мейлард, не обращая внимания на слова Ауки. – Хоть немного. Или со следа сбить.
– Это с собакой-то?
– Тут многое от тебя зависит.
– И сколько их? Ну, тех, кто за вами идет…
– Думаю, с десяток. То есть примерно столько же, сколько у тебя пальцев на руках.
– Много… – протянул человечек. – Конечно, можно попытаться поводить пришлых по лесу, хотя это дело сложное, а собак я вообще терпеть не могу. О, ты еще не сказал, что я с этого дела буду иметь!
– Вот что… – покопавшись в своем мешке, Мейлард вытащил зеркальце. – Такие штуки люди с собой в лес опасаются брать: вполне обосновано боятся, как бы таким, как ты, зеркала в лапы не попали – ты же с ними еще больше безобразничать начнешь! Но уж раз пошло такое дело…
– Зеркальце… – в голосе Ауки молодая женщина услышала с трудом скрываемую радость. – Ну-у, не знаю, у вас ведь еще и хлебушек имеется…
– Есть такое дело… – Мейлард вновь покопался в мешке, достал оттуда последнюю ковригу хлеба и отломил от нее приличный ломоть. – Вот. Все для тебя.
– Ладно… – Аука сделал вид, что неохотно соглашается. – Сердце у меня доброе и парень я отзывчивый – считай, что ты меня уговорил. Но если там, и верно, есть собака…
– Тогда хотя бы приди к нам и расскажи, сколько тех людей, и далеко ли они от нас.
– Лады.
Когда молодые люди вновь шли по лесу, то Айлин старалась ни на шаг не отставать от своего спутника. Тот же, насколько мог, пытался ей объяснить: здешние края считаются почти не хожеными, и кое-где тут обитают те, кто давно ушел из мест, обжитых людьми, и потому в этих лесах надо быть очень внимательным, и держать ушки на макушке.
Еще Мейлард сказал, что в той непростой ситуации она поступила верно: не только Айлин, но и его голоса сбивали с верного пути, и парень никак не мог понять, где ему следует искать пропавшую женщину. Стук дерева послышался издалека, и именно на этот звук и пошел Мейлард. Как позже оказалось – он поступил правильно…
Вновь Аука появился перед молодыми людьми через несколько часов, когда те встали на короткий отдых. Беглецы как раз присели на небольшой пригорок, блаженно вытянув уставшие ноги и скинув заплечные мешки – было решено, что долго засиживаться тут не стоит, но было необходимо перевести дух после того, как они долго пробирались меж самых настоящих лесных завалов.
Айлин пила воду из наполовину опустевшего меха, когда у нее над ухом внезапно прозвучало громкое «ау». От неожиданности мех выпал из рук женщины, а она вскочила на ноги, испугано озираясь по сторонам. Зато Аука хохотал, просто заливался от смеха – его здорово развеселил испуг молодой женщины.
– Слышь, ты, паразит мелкий! – Мейлард неуловимо-быстрым движением сумел ухватить лесную пакость за его зеленые лохмы. – Опять за свое?! Сколько можно людей пугать?!
– Ох, какая она у тебя боязливая! – продолжал заливаться Аука, не обращая никакого внимания на то, что парень держит его за волосы. – Давно таких не видел!
– Да ты, судя по всему, вообще людей давно не видел! Иначе вел бы себя по-другому…
– Э, нет, я, по-твоему, кто – пенек дремучий? – а вот сейчас Аука возмутился. – К твоему сведению, я к дороге часто хожу, на людей смотрю…
– Лучше скажи – и там их с пути сбиваю!
– Ну, бывает… Если ты не понял – я вообще парнишка веселый, люблю порезвиться.
– Это мы заметили. Кстати, о каких таких дорогах ты сейчас говорил?
– Дорог в округе хватает… – Аука уклонился от ответа. – По некоторым раз в год пройдут, и то случайно, по другим частенько ходят… Вообще-то к многолюдным путям – стежкам – дорожкам я хожу редко: мало того, что далеко, так там еще и с собаками многие ходят, а я их на дух не выношу… Э, ты отпусти меня! Хватит за волосы таскать, я ведь и обидеться могу!
– Ладно… – Мейлард неохотно отпустил лесного жителя, а Айлин подобрала с земли мех, из которого последними слабыми толчками выливалась вода.
– Ой! – ахнула женщина. – Мех почти пустой, вода вся вытекла!
– Вот безрукая! – ухмыльнулся Аука.
– Врезать бы тебе по спине этим мехом… – с тоской вздохнула Айлин.
– Повторяю! – топнул ногой Аука. – Могу обидеться, и тем более уже есть, за что – вы меня обижаете!
– Ладно, проехали! – Мейлард примиряющее поднял руку. – Все, давай по делу…
– А за волосы меня кто таскал?! Вон, даже вытащил клок! Между прочим, этот клок – самый любимый!
– Да за твои шутки тебе еще и не так задать надо… Э, стоп, ты на что намекаешь?
– Только на то, что за работу бы подкинуть надо.
– Я от тебя работы еще не видел. Вернее, не слышал.
– Уговорил… Так вот, за вами, и верно, идут люди, и их много.
– Сколько?
– А я считать не обязан. Много – значит много. Да, и еще среди них есть охотник с собакой. Я этого мужика знаю, видел не раз – луком хорошо владеет и следы на земле читать умеет. Представляете: он однажды в меня чуть стрелу не засадил! Вот прохвост! Да и собаку его я раньше встречал – этакая дрянь, скажу я вам, что и словами не описать! Меня не раз по лесу гоняла, зараза такая!.. Что касается тех людей, кто за вами топают – так эти парни идут цепочкой, один за одним…
– Вооружены?
– А то! – Аука даже возмутился. – Или вы думаете, что они в лес с пустыми руками придут? Или с глиняными свистульками? Мужика, кстати, плетутся злые и недовольные… Ох, как я таких гонять люблю!
– А чего ж тогда не гонял?
– Не вышло… – с досадой вздохнул Аука. – Я, конечно, попытался, но этот охотник, чтоб его!.. Он сразу понял, в чем дело, мужикам пояснил, что к чему… Короче, полный облом. Ну, а по следам за вами они идут хорошо, вернее, охотник идет, а остальные от него пытаются не отстать. А уж какие иногда при том слова говорят!.. Любо-дорого послушать! Я даже запомнил некоторые…
– Так, говоришь, хорошо идут… И насколько хорошо?
– Если постараются, то сегодня к ночи вас, голуби мои, догонят, но, скорей всего, к завтрашнему утру зацапают. Я ж говорю – охотник серьезный. А еще я у этих мужиков разговор подслушал на привале. Больно много золота за вас обоих обещано: за парня – две тысячи золотых, а за эту бабу – всего пятьсот монет, правда, тоже золотых. А вот для того, чтоб денежки получить, от бабы можно притащить всего лишь ее голову, а вот тебя, парниша, велено приволочь к заказчикам хоть живым, хоть мертвым. Кстати: те мужики на вас уже шибко сердитые – они никак не думали, что вы так далеко в лес уйдете. По-моему, из всей этой компашки по лесу только двое-трое ходить могут, а остальные так далеко в глубь никогда не забирались. Вот и ходят хмурые да мрачные – им тут совсем не нравится, рады бы убраться отсюда как можно скорей.
– Вообще-то я их понимаю… – усмехнулся Мейлард.
– А баба-то у тебя с порчей! – Аука с ехидством смотрел на Айлин своими зелеными глазками. – Темнотой аж до затылка все залито! Хорошо тебе, баба, кто-то приложил!
– Сейчас я тебе промеж глаз приложу… – пообещал Мейлард. – Если не заткнешься.
– Злые вы… – развел ручками Айка. – Ну, все, мне пора. А, чуть не забыл: вы мне волосы помяли, так что для расплаты гони гребешок!
– Какой тебе еще гребешок? – возмутился Мейлард.
– Тот самый, из белой кости, что у тебя в мешке лежит. Я тот гребешок углядел еще в то время, когда ты за зеркальцем ползал. Давно такой хотел заиметь – он из какого-то морского зверя сделан, и мне во как нужен!
– Мало ли кому что нужно! Интересно, а чем я расчесываться буду, если тебе этот гребень отдам? – Мейлард начал сердиться.
– Пятерней, как сейчас это делаю я…
– Забирай и отвяжись!
Когда довольный Аука исчез в зарослях можжевельника, Мейлард, вздохнув, достал из своего мешка мятый лист бумаги, и, разгладив его ладонью, стал рассматривать непонятные линии и разводы.
– Что это такое? – не выдержала Айлин. – Помнится, ты что-то перерисовывал из книги в монастыре. Это тот самый лист?
– Он, родной… – кивнул головой Мейлард, не отводя взгляда от линий и неровных каракулей.
– И что это за мазня? – конечно, это звучит грубовато, но по-иному непонятные линии и разводы никак не назвать.
– Хм, хорошего ты мнения о моих художественных способностях! – усмехнулся парень. – Впрочем, справедливости ради надо признать, что рисовать я никогда не умел, и картограф из меня никакой. Тем не менее, должен с гордостью заявить: времени, конечно, было мало, но кое-что я все же успел перенести на бумагу, причем во всех подробностях.
– Извини, не понимаю.
– У дражайшей тетушки, как ты наверняка заметила, в комнате находится едва ли не целая библиотека, в которой отыскались и карты. Так вот, я постарался перерисовать путь от монастыря до того северного селения, где живет твоя Нази…
– Да не в селении она живет, а в лесу, что подле него!
– Вот и я про то же говорю: нам надо, прежде всего, дойти до нужных мест, а там уж твою колдунью искать будем. Однако сейчас нас должен интересовать другой вопрос: что следует предпринять в первую очередь, чтоб остаться в живых? По нашим следам идут, а, значит, надо каким-то образом оторваться от преследователей. Вопрос – как?
– Ты уже что-то придумал?
– Трудно сказать. Смотри… – Мейлард указал на листе какие-то линии и петли. – Нам, надо выйти к обжитым местам, причем желательно сразу же оказаться неподалеку от тех мест, где живет твоя колдунья, так? Так вот, для этого есть два пути, и оба примерно одинаковые по протяженности. Один идет прямо через лес, а второй – по болоту. Боюсь, нам придется выбрать второй путь.
– То есть по болоту? А почему?
– Да потому что по лесу идти все же проще и привычней, а вот у здешних болот слава, скажем прямо, довольно-таки дурная. Если честно, то люди эти места стараются обойти стороной. Мне бы тоже хотелось оторваться от погони в лесу, а не посреди болотины…
– Так ведь идти по болоту наверняка опасней!
– Думаю, да. Наверняка там и топи есть, но, тем не менее, пройти можно – здешняя болотина считается вполне проходимой, не топь какая-нибудь. Говорят, что ягодники тут необыкновенно богатые – ягоды можно чуть ли не мешками уносить! Похоже, что именно туда и лежит наш путь.
– Но я… – чуть растерянно произнесла Айлин. – Я никогда ранее на болотах не была, а ребята…
– Те, с которыми ты в детстве бегала по улицам, рассказывали тебе и твоим подружкам о болоте всяческие страшилки… – ухмыльнулся Мейлард. – Так?
– Вообще-то да.
– Между прочим, я тоже в детстве любил девчонок жутиками пугать… – пожал плечами парень. – Причем чуть ли не половину выдумывал. Не поверишь, но помню до сих пор, как девчонки боялись моих рассказов. Вот и ты имеешь полную возможность наконец-то посмотреть на болото, только вряд ли увидишь там хоть что-то интересное. Честно говоря, я и сам не очень люблю эти сырые места.
– Извини, но я все равно не понимаю, отчего мы должны лезть в болото?
– Причина проще некуда: я надеюсь на то, что уж очень долго пробираться за нами среди кочек и воды преследователи все же не рискнут: лес, пусть и мрачный – это еще куда ни шло, но забираться в болото… Э, нет, на подобное пойдет не каждый: золото – вещь хорошая, но жизнь все же дороже. Возможно, и тот охотник, что идет следом за нами, отговорит своих нанимателей от этого неразумного шага. Наемники – это, конечно, народ безбашеный и наглый, но в то же время верящий в приметы, старающийся не рисковать без надобности лишний раз, и опасающийся всякой нечисти.
Молодые люди шли долго, и к закату вышли к небольшой реке. Вернее, вначале они заметили, что лес постепенно светлеет и редеет, становится меньше елей и осины, а затем беглецы оказались в светлой березовой роще. Такое впечатление, что здесь даже дышалось легче, а закатное солнце делало березы особенно красивыми. Правда, очень большой эту рощу тоже назвать было нельзя, потому как через несколько минут молодые люди подошли к реке с обрывистыми берегами, и остановились, немного не дойдя до края.
Как тут хорошо! Несмотря на то, что в памяти Айлин все еще жила вчерашняя встреча с шишигой, тем не менее, молодая женщина с восхищением смотрела на речку, текущую среди берез – тут так красиво! Да и птичьего шума и чириканья тут хватало в излишке, а еще возле обрыва, едва ли не из-под ног молодых людей, то и дело взлетали ласточки. Да и противоположный берег речки, верней, его отвесный склон, казалось, был сплошь истыкан острой палкой – всюду темнели круглые дырочки в земле, вернее, в глине с песком. Именно в эти круглые дырочки постоянно влетали быстрокрылые птички, а другие как раз вылетали из них.
– Кто это?
– Ласточки-береговушки… – парень тоже не отрывал взгляд от противоположного берега. – Они как раз любят гнездиться по обрывистым берегам рек, норки в земле роют, и в глубине этой норки устраивают гнездо из перьев и травинок. Там же и птенцов выводят.
– Я береговушек раньше никогда не видела!
– Ну, ты много чего не видела… Например, на этом берегу наверняка тоже хватает норок этих птиц – они ж колониями селятся, и те колонии, как правило, немалые – сотни, а то и тысячи пар. Кстати, слышишь, как кричат береговушки?
Верно: как только люди подошли к обрыву, как многократно усилился гвалт сотен птиц, и ласточки встревожено стали пролетать совсем рядом с молодыми людьми.
– Да их только глухой не услышит! Чего это они так разлетались? – Айлин невольно прикрыла глаза рукой, а не то была опасность того, что к ней подлетит и с размаха клюнет какая-нибудь из рассерженных птиц.
– Они нас увидели… – пожал плечами Мейлард. – Это их дом, а мы и к нему подошли. Сама подумай – кому из хозяев нужны неведомые гости, которых не знаешь, и не имеешь представления, чего от них можно ожидать? Ладно, не будем пугать бедных птичек. Сейчас где-нибудь в сторонке спустимся вниз, надо попить, умыться с дороги и набрать воды в мех – он ведь уже пустой.
– А как же…
– Не беспокойся и не косись с такой опаской на воду – вода тут течет немного быстрее, тем на той речке, камыша здесь нет, и ту бледную тварь ты в этом месте уже не встретишь. К тому же нечисть обычно не селится рядом с береговушками. Хотя, пожалуй, тут я не совсем прав – русалки составляют исключение.
– Кто? – дрогнувшим голосом переспросила Айлин.
– Не бери в голову, просто очень глубоко в воду не заходи… Надо выбрать место, чтоб осторожно спуститься вниз – не стоит лишний раз пугать ласточек.
Чтоб спуститься к воде, пришлось дать большой крюк, зато многочисленная колония птиц осталась не потревоженной. Лишь оказавшись у воды, и глядя на крутой обрыв, Айлин поняла, насколько велика здешняя колония береговушек, а ласточки, беспрестанно снующие вдоль обрыва, казались такими трогательными, что не хотелось даже думать о том, что кто-то может обидеть этих трогательных птиц.
Вода на песчано-глинистой отмели оказалась теплой, нагретой солнцем – благодать, если можно так выразиться. Однако какой бы влекущей и ласковой не казалась ровная гладь реки, женщина все же поостереглась заходить далеко – береженого и Боги оберегают.
На мелководье играла стая юрких мальков, которые сразу же бросились прочь, стоило только Айлин войти в воду. Дно у реки в этом месте было тоже не из лучших – глина с песком, так что нога на дне немного проваливалась в глину, да вдобавок ко всему еще и поднималась серовато-коричневатая муть. Пришлось немного подождать, пока взвесь вновь осядет.
Набрать полный мех воды не заняло много времени, а когда Айлин умылась и напилась от души, то ее настроение сразу улучшилось. Теперь бы еще поесть как следует… Ладно, хватит стоять в воде, надо идти на берег – что бы Мейлард ни говорил, но на суше все же поспокойнее.
За то время, пока Айлин стояла в воде, птичий гвалт достиг просто-таки невероятной силы, а береговушки метались вдоль обрыва так, будто им грозила какая-то опасность. Неужели птиц так пугает присутствие здесь людей? Но ведь еще совсем недавно береговушки хотя и встревожились, но так не кричали…
Словно отвечая на вопрос Айлин, Мейлард кивнул в сторону обрыва.
– Видишь?
– Конечно, вижу, только почему ласточки так раскричались?
– Да ты не туда смотришь! Вон, слева! Неужели не видишь?
– Да чего там не видеть – берег как берег… А впрочем…
Верно: то, что Айлин первоначально приняла за изогнутый корень дерева, на самом деле оказалась большой змеей, которая ползла вверх чуть ли не по отвесному обрыву, и оказалась уже совсем близко от птичьих норок. Конечно, за эти пару дней путешествия по лесу женщина уже успела насмотреться на самых разных змей, но эта, без сомнения, была самой большой из всех змеюк, встреченных Айлин в здешних местах. Сейчас эта змея ползла вверх, цепляясь своими чешуйками за крохотные углубления в земле, за травинки или мелкие камешки… Впрочем, несметное количество береговушек, налетая едва ли не стаей, сбивали змею со стены всякий раз, как только она оказывалась в опасной близости от ближайших гнезд, после чего змея вновь принималась за свои попытки ползти по отвесному берегу с таким манящим норкам…
– Отогнать бы ее, а не то эта змеюка успеет похозяйничать в гнездах! – женщина не сводила глаз с удивительного зрелища.
– Это точно. Знаешь, я уже однажды видел что-то похожее.
– Жалко береговушек… – вздохнула Айлин. – Но ведь вроде к этому времени птенцы уже должны подрасти? Может, улетят?
– Тут ты не совсем права – не у всех здешних птиц в один и тот же день появляются птенцы – у кого-то кладка была чуть раньше, у кого-то немного позже, так что птенцов в гнездах еще хватает. Не думаю, что большая часть здешнего молодняка уже встала на крыло. Почти наверняка эта змея сюда частенько заглядывает, в норки суется – только посмотри, какая она огромная! Похоже, что заглатывать береговушек куда полезней для здоровья, чем охотиться на лягушек! А вообще-то это верная мысль…
В этот момент змея вновь свалилась на землю, вернее, ее столкнули с обрыва береговушки, и Мейлард прямиком направился к змее, на ходу доставая кинжал. Айлин следовала за ним, и увидела, что эта страшная змея, заметив человека неподалеку от себя, угрожающе зашипела, причем так громко и страшно, что у молодой женщины по спине словно прошла холодная волна. Темно-коричневое тело с яркой зигзагообразной полосой – это, без сомнения, отнюдь не безвредный уж, а ядовитая гадюка, которая сейчас явно находится далеко не в лучшем расположении духа…
Зато Мейлард, кажется, не обращал никакого внимания на жуткое шипение. Айлин даже не поняла, каким образом парень умудрился одним махом отсечь голову змее, а затем ловким движением сдернул кожу с извивающегося тела.
– Так ей и надо! – вырвалось у Айлин.
– Ага… Достань из моего мешка полотенце! Быстро! Так, хорошо…
Конечно, за время пути молодая женщина уже привыкла ко многому, но, тем не менее, сейчас она с недоумением и даже страхом смотрела на то, как Мейлард заворачивал в полотенце все еще изгибающееся тело змеи.
– Зачем оно тебе?
– Надо… – Мейлард сунул шевелящийся сверток к себе в мешок. – Ну что, пошли? Еще какое-то время до захода солнца вполне можем пройти.
– Да, но я так и не поняла…
– Потом поясню.
В этот раз остановились на отдых в густом лиственном лесу. Почему именно там? Как говорил Мейлард – надо прислушиваться к своим ощущениям. Дело в том, что в мире существуют такие места, где человеку словно немного не по себе, тяжело находиться, и хочется как можно быстрей покинуть эту крайне неприятную землю. Однако существуют и совсем иные места – пусть вокруг все тот же лес, но находиться там можно сколько угодно, да и на душе становится спокойнее.
Вот та крохотная полянка в лесу, где беглецы сейчас остановились, относилась как раз к таким заветным уголкам, где тебя невольно охватывает чувство защищенности, и ты отчего-то уверен в том, что переночевать здесь можно более или менее спокойно.
Мейлард поставил палатку, разжег огонь в неглубокой ямке. Стемнело, и сидеть у костра было хорошо, да еще Мейлард вздумал пристраивать рогатки у костра. Он что, собирается что-то готовить?
– О чем думаешь? – поинтересовался парень, втыкая в землю небольшие деревяшки.
– Да так… – вздохнула женщина. Не станешь же сейчас рассказывать парню о том, что ей вновь вспомнился сын.
– И все же? – да уж, Мейлард все замечает. Не хотелось бы сейчас говорить о сыне, и потому Айлин спросила иное:.
– Ты недавно говорил, что уже видел, как береговушки отгоняли змею. Как это было?
– Верно, видел, только это было давненько, мне тогда было лет пятнадцать, не больше. Та колония береговушек была много меньше, десятка полтора-два гнезд, никак не больше, но эти норки тоже располагалась на крутом обрыве. Змея подползала к ним, а птиц было слишком мало, чтоб по-настоящему защитить свои гнезда, но ласточки все же нашли выход. Знаешь, что они делали? Когда змея ползла по обрыву, одна из береговушек подлетала, и с размаха клевала змею в голову, а другая в этот момент дергала ее за кончик хвоста, после чего змеюка сваливалась с обрыва на землю. Правда, потом она возобновляла свои попытки.
– И чем кончилось дело?
– Скажем так: мы спасли птиц.
– Понятно… Мейлард, у нас с тобой из оружия – только этот кинжал, да еще три довольно неудобных ножа. Один из них я ношу с собой…
– Да, это метательный нож, и он не очень удобный, но все же это лучше, чем ничего. Кстати, я посмотрел – это прекрасные ножи для метания, они замечательно сбалансированы. Судя по вещам в дорожных сумках того наемника – это был очень опытный и битый человек. Как ты его умудрилась завалить – не понимаю!
– Ой, не напоминай! – Айлин замахала руками.
– Хотя, если вдуматься, то в этом нет ничего удивительного… – продолжал Мейлард. – Мой дальний родственник, бывший военный, как-то говорил мне, что на войне чаще всего гибнут или новички, или же наоборот – очень опытные воины. Новички мало что умеют, да и спервоначалу теряются в сложных ситуациях, а вот старые вояки наоборот – излишне уверены как в себе, так и в том, что в состоянии справиться с любой опасностью едва ли не голыми руками. Губит их излишнее самомнение…
А ведь, пожалуй, так и есть… – невольно подумала Айлин. – Тогда, в сарае, первый наемник – молодой парень, увидев спящего ребенка, даже не оглянулся по сторонам, и не стал звать на помощь старшего товарища – просто решил сам разобраться в том, откуда в сарае появился спящий ребенок, и не спрятался ли рядом кто еще – ведь не мог же малыш придти сюда один! Зато второй, опытный вояка, хотя что-то заподозрил, тем не менее, сунулся в сарай, даже не вытащив оружие – как видно, не сомневался в том, что ему по плечу любой противник…
В темноте весело трещал костер, и сейчас, в мягкой тишине теплой летней ночи, Айлин вновь вспомнился Кириан, мысли о котором она гнала от себя весь день. Конечно, в монастыре за ним присмотрят, и нелепо было даже подумать о том, чтоб больного ребенка можно тащить в лес, но все же в глубине души Айлин чувствовала себя преступницей, бросившей сына на чужих людей. Конечно, иначе поступить было нельзя, но все же очень хочется знать, как сейчас себя чувствует малыш? А вдруг под сенью монастырских стен ему станет полегче? Хорошо, если бы все было именно так…
Айлин так глубоко задумалась, что отвлеклась лишь в тот момент, когда Мейлард вытряхнул из своего дорожного мешка ободранную тушку убитой змеи, и стал рубить ее на куски.
– Ты зачем это делаешь?
– То есть как это – зачем? – даже удивился тот. – Между прочим, перед тобой – наш ужин!
– Но это же змея! Уж не думаешь ли ты, что это можно есть?!
– Не только думаю, но и знаю… – Мейлард стал насаживать нарубленные куски на две длинных палочки. – Кстати, на вкус змеиное мясо чем-то напоминает курятину.
– Да я ее в рот не возьму!
– Понимаю твои чувства, но иного выхода нет, и нам ничего другого не остается. Времени ставить силки и заниматься охотой или рыбалкой тоже нет. Хлеба, считай, почти не осталось, хватит только на то, чтоб утром перекусить, перед дальней дорогой. И потому…
– Нет! – замотала головой Айлин. – Нет, нет!..
– Можно подумать – я любитель подобных деликатесов… – Мейлард закончил насаживать куски змеи на палочки и пристроил их над костром. – Да только в нашей с тобой нелегкой ситуации ничего другого не остается. Надо сделать все, чтобы выжить, и эта самая гадюка – одна из возможностей того, чтоб мы не протянули ноги в этом мире. Змея, кстати, большая, мяса на ней тоже хватает, не в пример той утке, которую мы проглотили – и не заметили. Как видно, змеюка хорошо ела, разоряя птичьи гнезда.
– Нет, не хочу! – по-прежнему мотала головой Айлин. При одном только воспоминании о большой змее, ползущей по обрыву или яростно шипящей на людей – и молодую женщину сразу же начинало тошнить, и к горлу подступили рвотные позывы.
– Вот что я тебе скажу… – Мейлард стал вращать над костром палочки с мясом. – Нам через этот лес еще топать и топать, у нас на хвосте висит погоня из крепких здоровых мужиков, а потому тебе и мне нужны силы, чтоб уйти от преследования. Надеюсь, ты не забыла, сколько обещано за наши головы? Если сейчас проявлять излишнюю брезгливость и щепетильность, то это будет только на руку нашей погоне. Хождение по лесу требует много сил, а слабый и голодный человек далеко не уйдет, и ты сама должна это прекрасно понимать. Сразу предупреждаю: если ты от голода ослабнешь, то я не желаю тащить тебя на своем хребте.
– Я все понимаю, но…
– А если понимаешь, то нечего изображать из себя даму высшего света, которая падает в обморок при одном только виде обычного червяка.
– Да я просто не могу…
– А я скажу тебе так: если тебе не жаль себя и меня, то вспомни о своем сыне, и о том, что с ним будет, если ты не сможешь дойти до той ведьмы, как бишь ее…
– Нази.
– Вот-вот. Если ты не дойдешь до этой самой Нази, и она тебе не поможет, то Кириан просто умрет. Так вот, для того, чтоб у нас были силы оторваться от преследователей, ты сейчас ешь то, что дают, и не ломайся.
Увы, но большому счету Мейлард был прав. Как это ни банально звучит, но если ей нужны силы, то надо что-то есть, и змея вполне вписывается в это понятие. Потому-то, когда позже парень протянул ей палочку с кусочками вкусно пахнущего мяса, Айлин уже не спорила.
Мейлард был прав: змеиное мясо и в самом деле несколько походило на куриное, а если постараться не вспоминать об отрубленной голове гадюки возле того обрыва и об извивающемся безголовом теле, то и наружу из желудка оно проситься не станет. Во всяком случае, от этой еды у Айлин осталось двойственное чувство: с одной стороны, она вовсе не прочь съесть еще пару кусочков этого вкусного мяса, а с другой стороны была рада, что ужин закончился.
Было решено, что в эту ночь спать будут по очереди – все же в прошлую ночь они проявили излишнюю беспечность, а раз сейчас за ними идет погоня, то не стоит расслабляться – так оно на душе спокойней.
Первым дежурил Мейлард, который к середине ночи растолкал Айлин – мол, твоя очередь бдеть, а пока что я ничего подозрительного не услышал – так, обычные лесные звуки. После этого парень повернулся спиной к молодой женщине и сразу же заснул. Понятно, что молодой женщине не хватило всего лишь нескольких часов сна, и теперь она опасалась, как бы ей снова не заснуть. Что же делать?
