Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 54 страниц)

– Господин-как-вас-там-по-имени-отчеству! Если вы своим повторным отказом нарушите мои планы на ближайший час, то я вызову на поединок по крайним правилам еще и вас. И заставлю ответить за оскорбление не царапиной, а жизнью!

– Все, он окончательно взбесился! И не успокоится, пока не добьется желаемого… – обреченно выдохнула Забава мне на ухо. А когда я спросила, можно ли хоть чем-нибудь вернуть его в состояние, в котором он себя контролирует, непонимающе уставилась в глаза и… тихонько хихикнула: – Он себя контролирует всегда и везде! Разница только в том, что в состоянии бешенства у него напрочь отключается гуманизм. И из всех гипотетически возможных вариантов воздействия на обидчиков он начинает выбирать самые жесткие.

Высказать ей все, что я думаю по этому поводу, не получилось – отмер дежурный. И начал было хорохориться, но вылетел за пределы нашего поля зрения. В прямом смысле этого слова. Зато появился тот, кто отвесил ему подзатыльник.

Этот представитель рода Рудаковых был минимум вдвое старше предыдущего и не испытывал к Локи негатива. Ну, или умел держать себя в руках достаточно хорошо, чтобы не показывать настоящие чувства. Общение с нами он начал с учтивого поклона. Потом представился, пожелал доброго вечера, дал вектор захода на посадку и сообщил, что глава рода и «лицо, вызванное на дуэль», уже ждут в Белом зале спортивного комплекса.

Услышав столь своеобразное описание личности, к которой у него были претензии, Ярослав в мгновение ока вернулся в нормальное расположение духа, склонил голову в знак благодарности, попрощался и оборвал связь. Не ярился и по дороге к Белому залу, которую знал на удивление хорошо – вежливо здоровался с обитателями поместья, то и дело попадающимися на пути, развернуто отвечал на вопросы хороших знакомых, а одной девице лет, эдак, пятнадцати даже игриво подмигнул. Зато, перешагнув через порог помещения, в котором, вне всякого сомнения, обычно проводились тренировки по разного рода единоборствам, окинул взглядом «комитет по торжественной встрече» и снова изобразил атакующий планетарный танк. А когда «подъехал» к невысокому, но очень широкоплечему мужчине лет шестидесяти пяти, восседающем в модерновом кресле, холодно поздоровался и так же холодно заговорил:

– Павел Станиславович, я к вам опять с претензией. На этот раз куда более серьезной, чем та, благодаря которой мы познакомились. Ваш двоюродный брат Антон Константинович намеренно спровоцировал нервный срыв у моей Спутницы, за сутки до этого чуть было не ставшей очередной жертвой шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба, лишил меня хорошего товарища, который мог стать другом, и вынудил этого же товарища потерять лицо перед представителями нескольких десятков дворянских родов Рубежа. В общем, я в бешенстве и требую удовлетворения!

– Он свое уже получил… – угрюмо буркнул патриарх, а через пару мгновений нехотя добавил: – Но ты в своем праве, так что поединку быть.

Чтобы хоть как-то отвлечься от страха за парня, с которым связала жизнь, я оглядела зал, в котором ему предстояло драться. И пришла к выводу, что придираться не к чему – потолочные панели давали рассеянный свет, который в принципе не мог ослепить никого из бойцов; покрытие пола исключало любую возможность поскользнуться, размеры площадки позволяли двигаться, ни в чем себе не отказывая, и т.д. Поэтому я переключилась на анализ поведения Рудаковых. Тут тоже все оказалось прозрачнее некуда – раз они не собирались никуда перебираться, значит, с выбором оружия вызываемая сторона определилась заранее. Правда, тут я задергалась, ибо уже видела, как Ярослав стреляет, а об уровне его владения всеми остальными видами оружия не имела никакого представления. Ничуть не успокоил и страх в глазах Димы, которого я заметила мгновением позже. Ведь он мог бояться чего угодно!

Слава богу, мне хватило ума оценить состояние Забавы и скорее почувствовать, чем увидеть, что она совершенно спокойна. А потом в зале появился вызываемый, и я, увидев его нос, свернутый набок, глаза, «украшенные» синяками, и губы, напоминающие пельмени, с большим трудом удержалась от смеха…

…Несмотря на потешный вид, Антон Константинович оказался очень и очень серьезным бойцом, что для дворянина с Рубежа было скорее правилом, чем исключением. Взяв один из двух абсолютно одинаковых абордажных палашей, предложенных дуэлянтам, он быстро привык к его балансу и весу, поэтому сразу же после команды патриарха попер в атаку. Несмотря на солидный возраст и некоторый избыток лишнего веса, двигался легко, быстро и абсолютно непредсказуемо. По крайней мере, для меня. А еще заранее то ли видел, то ли чувствовал атаки Локи, успевал на них реагировать и не собирался играть в кота и мышонка. В смысле, был предельно серьезен, не делал ни одного лишнего движения и не планировал проявлять излишний гуманизм. В общем, в зале почти непрерывно звенела сталь, а особо нервные зрители сопровождали удачные атаки и уходы то торжествующими воплями, то стонами разочарования. Я тоже болела. Самой собой, за Ярослава. И за три первые минуты насчитала семнадцать почти пропущенных им смертельных ударов. А к середине четвертой воспрянула духом, почувствовав, что опыт, масса и сила Рудакова начинают проигрывать скорости, гибкости и феноменальной выносливости Логачева. Настроение, пребывавшее где-то в районе абсолютного ноля, стремительно поползло вверх, а в начале пятой минуты, то есть, сразу после того, как Антон Константинович окончательно сдох и начал совершать ошибки, напрочь вышибло из сознания жалкие остатки страха и сомнений. И позволило вспомнить о том образе, который нам было поручено изображать. Поэтому серию из трех невероятно быстрых и сильных ударов, закончившую бой, я встретила абсолютно бесстрастно – проводила ничего не выражающим взглядом руку, в ореоле разлетающихся капель крови упавшую на пол, равнодушно посмотрела на страшную рану, перечеркнувшую левый бок, лениво изучила разрез на шее и уставилась на стремительно бледнеющее лицо мужчины, еще совсем недавно непоколебимо уверенного в своей победе.

«…дождись момента, когда от него будет зависеть твоя честь…» – напомнила память.

«Дождалась. Теперь сгораю от стыда из-за камня за пазухой…» – мысленно ответила ей я. И почувствовала потребность как можно быстрее остаться с Забавой наедине, чтобы озвучить принятое решение…

Глава 7

Глава 7. Ярослав Логачев.

21 марта 2352 года по ЕГК.

…В наземный терминал орбитального лифта мы вломились в двадцать три минуты первого по локальному времени столицы, бросив «Альбатрос» на одной из перехватывающих стоянок. Билеты не покупали. В смысле, сами – «скормили» контрольным терминалам электронные подтверждения оплаты, произведенной со счета Витьки Неплюева. И уже через считанные минуты оказались в комфортабельной кабинке, готовой вознестись на орбиту. Сели, конечно же, у «панорамного окна», хотя прекрасно понимали, что никаких окон в кабинках орбитального лифта нет и быть не может, ибо их заменяют обзорные экраны. Дождавшись старта, прикипели взглядами к проваливающемуся вниз морю огней и совершенно одинаково затаили дыхание. И не зря: через десяток секунд после того, как нас придавило к ложементам, на западе появилась тоненькая розовая полоска, плавно, но стремительно превратилась в зарево, выплюнула в светлеющее небо красно-оранжевый диск Рубежа и, превратившись в линию терминатора, поползла по выгнутому диску планеты к точке, из которой мы стартовали!

Увы, путешествие оказалось куда короче, чем хотелось бы – очень скоро кабинка начала замедляться, юркнула в щель между лепестками диафрагмы одного из приемных модулей орбитальной станции и застыла в мощных магнитных захватах. А ровно через две минуты после этого к шлюзу присосался приемный рукав транспортного перехода, и вспыхнувшее табло пригласило нас к выходу.

Тут мы никуда не торопились – поднялись на первый ярус Большого Кольца, проехали четверть окружности на траволаторе, провели несколько минут, пялясь в настоящий иллюминатор на узенькое «лезвие» освещенной части планеты и ровно в час ночи перешагнули порог кафешки с романтичным названием «Приют влюбленных сердец».

Руку Бориса Георгиевича, вскинутую вверх, первой заметила Панацея и потянула нас с Дашей к столику, прячущемуся между двух искусственных ив. Она же первой поздоровалась, бесцеремонно шлепнулась на продавленный диван и требовательным хлопком по сидению пригласила к себе Федосееву. Затем притянула к их краю стола здоровенную тарелку с бутербродами и два бокала вишневого сока, пожелала подруге приятного аппетита и принялась уничтожать угощение.

Я проголодался ничуть не меньше девчонок. Но проигнорировал требования желудка и вопросительно уставился на одного из немногих родственников, которым все еще доверял. А тот, не став тратить время на пустопорожние разговоры, быстренько озвучил ответы на все вопросы, которые меня беспокоили:

– Твои уже у Стерлиговых. Добрались без проблем и в данный момент обживают выделенные покои. «Дракон» мотается по Зеленограду, но через час-полтора влетит в ангар развлекательного центра «Полуночник» и зависнет там минимум на два дня. В «Престиж» вернется суток через пять и сразу же перестанет быть твоим. С хозяином торгового дома я уже переговорил, так как нахожусь в великолепных отношениях с его наследником, и получил гарантию того, что проблем с возвратом флаера не будет, а тебе вернется его стоимость безо всяких вычетов. Что касается вашего шмотья, то оно, как ты и просил, сдано на склад временного хранения орбитальной станции. Хранение, кстати, уже оплачено, а идентификаторы должны были упасть на твой комм еще минут десять тому назад.

– Получил. Спасибо за помощь. Мы побежали… – протараторил я, с чувством пожал протянутую руку, кивнул девчонкам и быстрым шагом двинулся к выходу из кафе.

Вопреки моим опасениям, ближайший терминал ВСД, расположенный в десяти метрах от входа в «Приют», не был закрыт на ремонт и работал без перебоев. Поэтому через считанные минуты мы получили на руки тревожный кейс Забавы и свои рюкзаки, закинули последние за плечи, и прошли еще два десятка шагов до одного из сотен лифтов, позволяющих перемещаться между ярусами орбитальной станции. Вломившись в кабинку, ткнули в сенсор с цифрой семь и вскоре оказались в огромном кольцевом зале вылета. Причем всего в двух секторах от требующегося.

Тут я «включил автопилот». В смысле, шагнул на траволатор и выпал из реальности. А там, в виртуальности, вошел на сайт орбитального космодрома «Дальний», смел в сторону ролик, рекламирующий круизы по Золотому Кольцу Империи, ткнул курсором в первую строчку в списке ближайших рейсов и в открывшемся окне выбрал подходящую свободную каюту. Очередной рекламный баннер, предлагавший скидки на отдых на курортах Зеленого архипелага Смоленска, свернул в трей чуть ли не раньше, чем он появился. Согласился начать оформление билета, слил на сайт все три наши айдишки, отказался бронировать гостиницу и трансфер в любую точку любой планеты Империи, проверил итоговый документ, послал самому себе счет на оплату, отмахнулся от очередного горячего предложения и в темпе перевел компании-перевозчику сумму, указанную в счете. А еще через пару секунд, почувствовав вибрацию комма, быстренько изучил полученный файл, вернулся в реальность, огляделся по сторонам и почувствовал гордость за себя-любимого – совершенно сырая идея, мелькнувшая на краю сознания во время «лечения» Демьяна Егорыча и превратившаяся в окончательное решение во время беседы в игровой, практически воплотилась в жизнь!

В общем, с траволатора я сошел весьма довольным собой, кинул взгляд на информационное табло, убедился, что до завершения посадки на наш круизник осталось всего восемь минут, и, смахнув с экрана комма предпоследний таймер, вывешенный еще во время визита к Неплюевым, повлек своих дам к рядам автоматических контрольных терминалов…

…Стюард, встретивший нас на борту «Левиафана», оказался редким недоумком – увидев у меня на бедрах «Скорпионы», вытаращил глаза, уткнулся в рабочий экран, показывающий результаты сканирования пассажиров и ручной клади, и изобразил взбесившийся вентилятор. В смысле, заявил, что проносить на борт его корабля оружие и боеприпасы категорически запрещено, после чего намекнул, что нам стоит вернуться туда, откуда приперлись, так как круизный лайнер готовится к вылету и сдать оружие представителям соответствующей службы мы уже не успеем.

Придираться к словам и сообщать, что лайнер принадлежит не ему, а компании-перевозчику, было лениво – я привыкал к изменившейся силе тяжести, ставшей меньше аж на четырнадцать процентов – поэтому пришлось вывесить перед собой виртуальную копию билета и ткнуть пальцем в последовательность из четырех букв, увидев которую любой член экипажа гражданского судна должен был понять, что перед ним дворянин! Недоумок не проникся. Я показал все тем же пальцем на тип каюты, в которой мы будем проживать, а потом вывесил рядом с этой картинкой еще один официальный документ, определяющий правила ношения и перевозки личного оружия пассажирами первого класса.

К моему крайнему удивлению, не помогло и это – недоумок, уперевшись рогом, придрался к тому, что мы с Дашей несовершеннолетние, торжествующе оскалился и связался со старшим помощником капитана! И совершенно зря – разобравшись в сути предъявленных нам претензий, старпом побагровел, сглотнул подступивший к горлу комок и крайне вежливо сообщил, что этот самый стюард в их компании больше не работает. Потом излишне витиевато и многословно извинился за столь нерадушный прием и пообещал, что экипаж «Левиафана» приложит все силы для того, чтобы компенсировать моральный ущерб.

Молоденькая стюардесса, вылетевшая из ближайшего лифта буквально через две минуты, наглядно продемонстрировала, что старпом ценит свое слово – вежливо поздоровалась, сообщила, что ей поручено проводить нас до нашей каюты. И проводила. Кружным путем. По сути, устроив ознакомительную экскурсию по самым значимым местам корабля. Точно такую же экскурсию она устроила и по каюте, показав все три спальни, огромную ванную комнату со здоровенной душевой кабинкой, сауной персон на шесть-восемь, купелью и джакузи, игровой зал, комнату с тремя УТК, очень неплохо оборудованный медблок и так далее. А перед тем, как удалиться, вдруг заявила, что во время этого перелета все рестораны и бары «Левиафана» будут обслуживать нас бесплатно.

Мы, конечно же, попросили передать старпому нашу благодарность, а когда девушка, наконец, вышла в коридор и закрыла за собой дверь, полезли во внутреннюю Сеть, чтобы заказать поздний ужин с доставкой в номер. Вернее, полез я. А Забава с Дарьей, успевшие перехватить по бутерброду в «Приюте», отправились «тестировать сантехнику». Но почти сразу же вернулись обратно, чтобы пожаловаться – оказывается, джакузи, в которое они собирались завалиться, напрочь отказалось наполняться из-за того, что «Левиафан», видите ли, готовится к отлету!

К этому времени я уже выяснил, что с заказом ужина точно такая же проблема. Так что предложил девочкам убить оставшиеся восемь минут на переодевание в «домашнее» и выбор блюд, которые мы будем дегустировать.

Предложение было принято с большим энтузиазмом, и уже минут через пять дамы, облачившись в весьма игривые шелковые халатики, попадали на облюбованный мною диван и голодными глазами уставились в виртуальный список ресторанов «Левиафана».

То, что Панацея потребует мяса, я знал совершенно точно. Поэтому сразу повернулся к Даше.

– Хочу свиную отбивную с рисом и салат из свежих помидоров с сыром! – выдала Спутница. Судя по голодному блеску глаз, не отрывающихся от меню, наступив на горло собственной песне и «урезав» желания как минимум вдвое. – А еще пару литров свежевыжатого ананасового сока и кусок шоколадного торта.

– Мне то же самое, только вместо риса картофельное пюре! – ткнув в бок локотком, попросила Забава. И знакомо заерзала от нетерпения. А я, быстренько выделив курсором их заказ, добавил к нему две порции жареной говяжьей печени с картошкой по-домашнему, салат «Оливье» и два литра вишневого сока.

– Ох, чувствую, и упьемся мы сегодня… – хохотнула Беклемишева и уставилась на голограмму, появившуюся в центре гостиной.

Девушка, образ которой был выбран для стандартной оповещалки, мне понравилась. И чертовски обаятельной улыбкой, и весьма аппетитными формами, красиво подчеркнутыми белоснежным костюмом. Так что на «ее» просьбу занять горизонтальное положение и порасслабляться «ровно восемнадцать минут» в связи с тем, что «Левиафан» вот-вот отстыкуется от станции и начнет серию маневров, целью которых является выход на курс разгона к зоне перехода, я отреагировал совершенно спокойно. В смысле, встал с дивана и направился в спальню. Даша тоже последовала моему примеру без каких-либо комментариев. А Панацея начала ворчать:

– Что за бред?! С тех пор, как концерн «Таурус» начал промышленный выпуск гравикомпенсаторов Шкловского, нет необходимости беречься при стандартном маневрировании! Особенно на пассажирских лайнерах современной постройки.

Услышав в ее голосе слишком хорошо знакомые нотки, я остановился, как вкопанный, развернулся на месте и заглянул в глаза. А когда обнаружил, что они уже влажно поблескивают, подхватил подругу на руки, в темпе донес до ближайшей спальни, положил на середину кровати и голосовой командой выключил свет. Потом прилег рядом, притянул Забаву к себе, ласково коснулся губами лба и негромко потребовал:

– Рассказывай…

– Переволновалась… – зная, что все равно не отстану, нехотя призналась она. – Днем, когда узнала, что ты чуть не погиб, когда стреляла в Егорыча… и-и-и… потом, во время дуэли… Поэтому была в напряжении… все это время… Ждала неприятностей… которые разрушат твои планы… в самый последний момент… И когда нас… остановил стюард… решила, что все, началось… А сейчас…

– …тебя начинает отпускать?

– Угу…

Этот вид ее срывов был одним из самых безобидных, да и «лечился» достаточно просто, поэтому я слегка расслабился, еще раз поцеловал подругу в лобик и потребовал немедленно готовить тушку к массажу.

– Как скажешь… – покорно выдохнула она и внезапно вспомнила, что нас, собственно, трое: – Даш, прости, на меня иногда накатывает.

– После очень сильных потрясений… – уточнил я. – И только со мной наедине. А перед всеми остальными Забава предпочитает быть сильной.

– Падай рядом. Ты уже не посторонняя… – предвосхитив реакцию Федосеевой и на несколько мгновений вернувшись в нормальное состояние, скорее потребовала, чем предложила Забава, затем стянула с себя халатик, легла лицом вниз и вытянула руки вдоль тела: – Сейчас Ярик меня немножечко помнет… я растекусь по кровати, как медуза… а через час-полтора буду в норме…

– Врет – заснет… – буркнул я уже на полпути к терминалу ВСД.

– Неа… сегодня не засну… – не очень уверенно пообещала Панацея. – Я голодная, как собака… И еще не мылась…

– Отключается даже так… – сдал ее я, добавил яркости изображению на терминале и быстренько выбрал из списка имеющихся в наличии массажных масел первое же знакомое. Потом раздраженно свернул в трей всплывший баннер с рекламой бань Ермолова, располагающихся на шестой палубе, заказал срочную доставку выбранного товара и тупо уставился на таймер, начавший отсчитывать время, оставшееся до прибытия контейнера. Хотя почему тупо? Пока большая часть сознания пребывала в состоянии ступора, меньшая рассуждала о единых стандартах терраформирования, принятых практически на всей территории Галактического Союза. Вернее, о том, что финальная «раскрутка» каждой планеты, готовящейся к заселению, позволяет не заморачиваться с адаптацией к продолжительности суток при посещении любого обитаемого мира. И дает возможность иметь один общий календарь на весь ареал обитания человечества. А через вечность, услышав мелодичное блямканье, извещающее о прибытии заказа, вдруг понял, что смертельно устал от постоянной нервотрепки последних дней, от нешуточной ответственности, добровольно взваленной на свои плечи, и от порядком надоевших мыслей о будущем. Однако зная, что оставлять Беклемишеву в ее нынешнем состоянии чревато крайне неприятными последствиями, собрался с силами, сдвинул в сторону крышку приемного окошка, вытащил из контейнера небольшой флакончик и поплелся обратно к кровати.

Не знаю, как Даша оценила мое состояние практически в полной темноте, но как только я скинул с ног обувь и забрался на кровать, она забрала емкость с маслом, серией предельно понятных жестов приказала падать рядом с Забавой и уселась ей на поясницу!

Я чуточку поколебался и все-таки послушался. Решив использовать представившуюся возможность, чтобы оценить отношение Спутницы к моей подруге детства. Поэтому рухнул лицом вниз, повернул голову в их сторону, прикрыл глаза и сделал вид, что постепенно засыпаю. Федосеева сочла это нормальным – посмотрев на меня с искренним сочувствием, деловито открутила крышку, вылила немного масла на спину Панацеи и начала вдумчиво, добросовестно и очень осторожно разминать трапеции.

Несмотря на запредельную усталость, сна не было ни в одном глазу, так что я продолжил наблюдать за Дашей сквозь неплотно сомкнутые ресницы. И с каждой минутой все больше и больше убеждался в том, что с нею нам здорово повезло. Да, именно нам – девушка, вручившая мне Честь и Жизнь, вкладывала душу в каждое прикосновение к личности, которую запросто могла счесть конкуренткой за место в моем сердце. Более того, крайне внимательно отслеживала все реакции на прикосновения и корректировала свои действия так, чтобы доставить Забаве как можно больше удовольствия. Кстати, шеей и спиной ограничиваться не стала: размяв их до состояния киселя и накрыв покрывалом, занялась всем остальным. Уделила минут по десять каждой ноге, не обделив вниманием ни пальчики, ни стопы, ни игры. Четверть часа массировала ягодицы. А потом легким шлепком по бедру заставила Забаву перевернуться на спину и занялась передней поверхностью тела. Здорово удивила и тут, умудрившись не только ощутить гиперчувствительность груди Забавы, но и найти ту неуловимую грань, на которой прикосновения к этой части тела доставляли удовольствие, но не возбуждали!

В этот момент я окончательно расслабился и закрыл глаза по-настоящему. Сначала мысленно улыбнулся, вспомнив, как осваивал массаж под чутким руководством «наставницы», как первый раз дотронулся до ее обнаженной груди, как получил ладонью «по ржавым граблям» и как превращал «грабли» в руки. Потом невесть в который раз за последние несколько лет восхитился самоотверженности, терпению и педагогическим талантам Панацеи, по сути, создавшей меня, как Личность, с ноля, мысленно поблагодарил Судьбу за такой роскошный Дар и продолжил долбиться головой об стену. В смысле, строить планы на будущее и отбраковывать вариант за вариантом. Тем не менее, к происходящему рядом все-таки прислушивался, поэтому, услышав знакомое сопение, приподнялся на локте и еле слышным шепотом попросил Дашу остановиться:

– Все, отключилась! Теперь ее лучше всего оставить в покое.

Федосеева понимающе кивнула, заботливо накрыла Панацею покрывалом, требовательно мотнула головой в сторону гостиной и первой слезла с кровати.

Сообразив, что она хочет со мной пообщаться, я последовал ее примеру – на цыпочках добрался до двери, вышел из спальни и плотно закрыл за собой дверь. А когда глаза привыкли к слишком яркому верхнему свету, вдруг заметил, что Спутница до сих пор не села, и вопросительно выгнул бровь.

Прекрасно поняв невысказанный вопрос, она продемонстрировала мне руки, измазанные маслом чуть ли не по плечи, и виновато улыбнулась:

– Хочу с тобой поговорить, но чувствую себя чушкой. Может, объединим приятное с полезным и пообщаемся в ванной?

– А можно слегка расширить программу и добавить к категории «полезное» посиделки в джакузи и уничтожение чего-нибудь съедобного? – спросил я.

– Не «можно», а «нужно»! – заявила она и тут же добавила: – Но есть отбивные, сидя в джакузи, моветон, поэтому закажи что-нибудь легкое вроде мясного ассорти, ладно?

Логика просьбы была предельно понятна, поэтому я подошел к терминалу и сделал заказ. Дождавшись контейнера, выгреб из него стопку вакуумных упаковок и сразу четыре литровые бутылки сока, затащил все это добро в ванную, разложил на бортике джакузи и повернулся к Даше, стоящей у раковины и смывающей с рук жидкое мыло.

– С момента похищения моя жизнь катится кувырком и все никак не остановится… – почувствовав мой взгляд, грустно усмехнулась она. – И я, если можно так выразиться, слегка потерялась в калейдоскопе событий, непрерывно сменяющих друг друга. Да, я чувствую, что вы с Забавой уже протянули мне руки помощи, но схватиться за них все никак не удается. И дело не в страхе или неуверенности в вас, а в банальном отсутствии возможности поговорить по душам. Возьмем, к примеру, меня и твою ближайшую подругу. Во время самого первого разговора она на удивление точно предсказала реакцию ваших старших родственников на уничтожение Жнеца и появление у тебя Советницы. Затем предложила объединить усилия, чтобы обеспечить тебе надежный тыл в назревающем противостоянии, и заявила, что готова в одностороннем порядке забыть о самолюбии, ревности и любых условностях, сделать все, чтобы я как можно быстрее вписалась в вашу семью, и помочь завоевать место в твоей душе. Причем высказать свое согласие не позволила – по ее мнению, на тот момент у меня не хватало информации для принятия взвешенного решения.

– В этом вся Панацея… – улыбнулся я. – Тем, кто ей по-настоящему дорог, отдает всю себя без остатка, а остальных игнорирует.

– Да, я это уже поняла и оценила… – кивнула Дарья, подставила руки под автоматическую сушилку и продолжила говорить: – Так вот, я определилась со своим отношением к вам и не сегодня завтра озвучу ей принятое решение. А с тобой все намного сложнее: ты вытащил меня из рук шейха Аббаса, принял клятву Служения, пообещал помочь отомстить, не дал в обиду одноклассникам, командиру и главе рода, ради меня покинул дом, в котором родился и вырос, но держишь дистанцию! Я не знаю, чем это вызвано, поэтому беру пример с Забавы: Ярослав, я уже твоя Спутница. Прими это сердцем, включи меня в свои планы, и тогда противостоять всему миру станет значительно проще и легче!

Я задумчиво потер переносицу, представил с десяток возможных следствий этого заявления и решил кое-что уточнить:

– Чуть поконкретнее можно? Скажем, применительно к сегодняшнему дню.

Девушка пожала плечами, подошла поближе и уставилась в глаза:

– Твои родители остались на Рубеже, значит, нам пора привыкать жить втроем. И тут начинаются варианты. В первом ты продолжишь тащить все проблемы на себе и относиться к нам с Забавой, как к красивым аксессуарам, которые надо оберегать от осадков и пыли. Во втором начнешь считать частью команды и честно делить все возникающие проблемы на троих. Сегодня мы «наслаждались» первым вариантом – ничего не знали о твоих планах и весь день провели в нешуточном напряжении, в результате чего ты до смерти устал, а твоя любимая подруга допереживалась до нервного срыва. Да, мы не могли драться вместо тебя на дуэли, но ведь это не единственное, чем ты мог нас озадачить, верно?

– Верно… – признал я.

– Включение кого-либо в свои расклады невозможно без знания его слабых и сильных сторон. К примеру, будь ты в курсе, что в школе нас два года профессионально учили делать массаж, то предложил бы заняться Панацеей мне, так как знал, что я, в отличие от тебя, не устала. А если бы позволил себе забыть о никому не нужных условностях, то попросил помять и себя. Чтобы хоть немного расслабиться после очень тяжелого дня. Но самое главное не это. На мой взгляд, команда – это, прежде всего, взаимное доверие и желание добиваться поставленных целей вместе. Забава живет одной тобой, и в ней ты наверняка не сомневаешься. Что касается меня… Откровенно говоря, я додумалась до клятвы Служения не из-за благодарности за спасение, а из-за безумного желания отомстить тем, кто вынудил меня расстрелять маму и сестру. Ненависть к этим тварям никуда не делась – она сжигает меня изнутри и с каждым прожитым днем становится все сильнее и сильнее. Тем не менее, она управляема. В смысле, я готова ждать возможности отомстить столько, сколько потребуется, и все это время жить вами. Более того, я оценила ваше отношение ко мне, поэтому со всей ответственностью заявляю: мне плевать на любые правила, условности и законы, ибо единственный закон, который для меня важен, это твое желание! В общем, я тебя никогда не предам и не подведу.

– Правую или левую?! – толком не дослушав последнее предложение, сдуру ляпнул я, так как, наконец, увидел свет в конце тоннеля, который не мог «осветить» без малого сутки!

– Что? – растерялась Даша.

– Щечку. В смысле, целовать… – мысленно кляня последними словами свою дурную порывистость, объяснил я и затараторил: – Ты только что помогла решить настолько серьезную проблему, что поцелуй – это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить. Посуди сама: уход из рода лишил меня абсолютно всех реальных возможностей сдержать данное тебе слово. А теперь такая возможность появилась – пара-тройка лет тренировок на износ, и наша команда сможет добиться права служить в одном из трех подразделений спецслужб, работающих в Пограничье. А значит, попасть на Фуджейру-три и отомстить!

– Целуй в обе! И не по одному разу! – потребовала она.

Я собрался с духом, встал, осторожно коснулся губами ее правой щеки и не заметил ни вспышки ужаса, ни желания отшатнуться. Поэтому поцеловал левую. Затем выполнил просьбу повторить, понял, что гроза миновала, и мысленно перевел дух. А Федосеева, перестав валять дурака, на всякий случай переспросила:

– Значит, команда?

– Да! – твердо сказал я. – Значит, никаких обид, условностей и далее по списку. Ну, и конечно же, абсолютное доверие с максимально возможной открытостью…

…Приняв столь серьезное решение, я сбегал проведать Забаву, потом вернулся обратно и предложил Спутнице, наконец, расслабиться. Проблем с плавками и купальниками на «Левиафане» не было и быть не могло, поэтому минут через пять мы попадали в джакузи и, подобрав комфортную температуру воды, принялись уминать всякие вкусности. А после второго визита к терминалу ВСД за мороженым, которое срочно захотелось Даше, я предложил немножечко пофантазировать. И объяснил, «в какую сторону».

Идея создать виртуальный образ команды «Ух!!!», как ее чуть позже в шутку обозвала Федосеева, была принята на ура. И мы начали с самого первого шага. То есть, вывесили над водой стандартную болванку «зародыша» программной оболочки, создали три окошка и вписали в них наши имена.