Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 54 страниц)

«Фантазировали» в два слоя. На первом, забивая вспомогательные окна названиями всех более-менее значимых навыков, имеющихся у каждого из нас, то проникались друг к другу нешуточным уважением, то умирали со смеху. А на втором учились друг друга не только слушать, но и слышать, шаг за шагом раздвигали границы допустимого и понемногу забивали на условности. При этом взаимное уважение набиралось чуть ли не бегом. Скажем, я очень сильно удивился, узнав, что Даша четыре года подряд выигрывала первенство Армавира по практической стрельбе, естественно, среди ровесников-мещан, дважды занимала призовые места на первенстве планеты по флотскому многоборью и более двадцати раз получала первые премии на городских олимпиадах. Причем на последние выставлялась не по одной дисциплине, а по нескольким – по истории Старой Земли, экономике государств Галактического Союза, литературе эпохи Темных Веков и политологии! А она не сразу поверила мне на слово, узнав, что «мягкая, добрая и заботливая» Забава – военный хирург с реальным практическим опытом, и что ее весь последний год усиленно сманивают во всепланетную службу медицины катастроф!

Чуть сложнее было с весельем. Первое время мы подшучивали друг над другом крайне тактично и осторожно. А когда поняли, что любые шероховатости в формулировках трактуем в пользу собеседника, постепенно расслабились и почти отпустили тормоза. Поэтому стоило Даше проговориться, что до начала «законной экспроприации денежных средств у организаторов олимпиад» она подрабатывала так называемой моделью части тела в рекламе сережек ювелирного дома «Темников и сыновья», как я сходу попросил продемонстрировать оба ушка, дабы выяснить, какое из них сексуальнее.

– Видимо, левое. Его снимали значительно чаще… – хихикнула Дарья, повернувшись ко мне в профиль. Потом продемонстрировала правое и сокрушенно вздохнула: – Правда, года два тому назад работодатели где-то нашли куда более сексуальный комплект. А мне, в качестве моральной компенсации за потерю пусть небольшого, но достаточно стабильного заработка, предложили рекламировать ожерелья.

Несмотря на продекларированную мною же «максимально возможную открытость», говорить, что прекрасно понимаю завуалированные мотивы ее работодателей, я не решился. Поэтому «законно» оглядел чертовски полную, высокую и умопомрачительно красивую грудь, целомудренно прикрытую черным верхом от купальника, представил, как на этом фоне смотрелось бы какое-нибудь дорогущее ожерелье, и «недоверчиво» хмыкнул:

– Не скажи, отказалась?!

Федосеева устроила настоящее шоу – потупила взгляд, вжала голову в плечи, осторожно кивнула и умудрилась покраснеть! А когда увидела, что я вытаращил глаза, жизнерадостно рассмеялась:

– Тогда я спала и видела себя очень известным дипломатом, поэтому любое занятие рассматривала через два фильтра – «пригодится/не пригодится в будущей работе» и «достойно/не достойно для публичной личности». Это предложение не проходило сразу через оба, и мне пришлось искать заработок поинтеллектуальнее…

…К моменту, когда основной объем «исходных» данных благополучно занял свои места в постепенно усложняющейся программной оболочке, меня начало не на шутку зарубать. Особой необходимости изображать стоика перед человеком, которому дал слово быть максимально открытым, я не видел, поэтому после очередного богатырского зевка решительно сохранил последние изменения и закрыл все открытые окна:

– Даш, я уже выключаюсь на ходу… вернее, на плаву! Может, пойдем спать?

– Пойдем… – тут же отозвалась она. Затем выбралась из воды, убрала за плечи мокрые волосы и поймала мой взгляд: – Одна не засну – стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором начинают мелькать картинки, которые очень не хочется вспоминать. Часть кровати уступите?

…Первую половину стандартной восьмичасовой корабельной «ночи» я практически не спал – в среднем раз в пятнадцать-двадцать минут Даше начинал сниться очередной кошмар, и она то сжималась в комок, да так резко, что дергалась вся кровать, то скрипела зубами и пыталась упереться во что-то нематериальное, то начинала вырываться из пут, видимых только ей, то просила прощения у мамы и сестры, то умоляла их убегать. Что самое обидное, как всегда после срыва, Забава спала, как убитая, и на эти приступы приходилось реагировать мне. Просыпаться, вставать, обходить «ложе» по кругу, садиться рядом с несчастной девчонкой и минут по пять-десять перебирать ей волосы, ласково шепча всякую чушь.

После четвертого пробуждения возвращаться на свою половину стало настолько лениво, что я упал прямо там, где сидел, и провалился в сон. Проснувшись в следующий раз, прервал «приступ» в самом начале, обрадовался и снова отключился. А после шестого плюнул на все и вся, заключил девушку в объятия, закрыл глаза… и мирно дрых до тех пор, пока не услышал приглушенное пение!

Исполняемая песня – «Я буду только твоей» Майи Томилиной – доносилась из гостиной и однозначно свидетельствовала о том, что Панацея пребывает в прекраснейшем настроении. Я мысленно вздохнул, выскользнул из-под руки Федосеевой, бесшумно встал с кровати и отправился сдаваться. В смысле, добровольно каяться в своих прегрешениях.

Начал сразу же, как перешагнул через порог и закрыл за собой дверь – сказал, что являюсь жутким развратником, растлителем малолетних и сексуальным маньяком. Но, озвучивая четвертый эпитет, вдруг понял, что Забаву не рассмешили даже первые три. Поэтому прервался на полуслове, вопросительно выгнул бровь и здорово удивился, увидев в глазах подруги искреннее сочувствие:

– Что, дергалась каждые пятнадцать минут?

Я кивнул.

Она встала с ковра, на котором тянулась, расправила задравшуюся футболку и вздохнула:

– Вчера утром было то же самое – стоило тебе свалить из спальни, как ей начали сниться кошмары. И я, помучившись часов до одиннадцати, в итоге нашла точно такой же выход.

– Ты хочешь сказать, что ее может прихватить даже сейчас? – здорово расстроившись, спросил я и, чуть-чуть приоткрыв дверь, встревоженно посмотрел на Дашу.

– Не «может», а «прихватит обязательно»! – еще раз вздохнула Забава и отпихнула меня в сторону: – Пока ты умываешься, с ней полежу я.

Я посмотрел на часы, наткнулся взглядом на буквы КВ, заключенные в кружочек, не сразу, но все-таки сообразил, что эта аббревиатура означает «корабельное время», а значит, комм уже синхронизирован с информационной системой «Левиафана». Потом чуточку подумал и отрицательно помотал головой:

– Уже половина первого, а мы еще даже не завтракали! Так что буди эту засоню и отправляй приводить себя в порядок. И заодно передай, что ровно в час она должна сидеть за столом. Бодрой, веселой и готовой на все. Форма одежды произвольная…

…Федосеева нарисовалась в гостиной без трех минут час. Пожелала нам доброго дня, улыбнулась и танцующей походкой направилась к креслу, стоящему справа от меня. Судя по волосам, собранным в два абсолютно несерьезных хвостика, белой футболке с рыжим лисенком во всю грудь, коротенькой оранжевой юбочке, комму на левом предплечье и игольнику на правом бедре, все пункты «боевого приказа» она восприняла буквально. Порадовавшись такой исполнительности, я вывесил перед девушкой страничку с виртуальным меню ресторана «Садко», дождался, пока она закажет себе завтрак, и обратился к Забаве:

– Вчера вечером Даша заставила меня пересмотреть планы на будущее. Прошлый вариант, в котором все проблемы нашей маленькой семьи должен был решать я, а вам оставался быт, самообразование и все такое, приказал долго жить. А в новом мы должны стать одной командой, решающей все проблемы сообща, и использующей для этого все возможности, имеющиеся в наличии. Более того, вместо того, чтобы тупо прятаться на Белогорье от охотников за моей головой, мы начнем целенаправленную подготовку к возвращению в Пограничье, но уже в составе одного из спецподразделений Империи, работающего в этом регионе.

– Я уже в восторге! – мурлыкнула Панацея, назвала Федосееву умничкой, затем доперла, что я еще не договорил, и снова затихла.

– Мы состряпали небольшую программку, в которую вбили все имеющиеся у нас более-менее значимые навыки, и пришли к выводу, что их предостаточно для более-менее уверенного старта. Однако наличие навыков еще не все: мы никогда не работали командой, а значит, не умеем понимать друг друга с полуслова, привыкли рассчитывать только на себя и находимся в разной физической форме. И это никуда не годится!

– Да, я себя слегка запустила… – вздохнула Забава. Вероятнее всего, для того, чтобы Даша, обратив внимание на разницу в подготовке дворян и мещан, не стала комплексовать. – Но ради того, чтобы стать членом этой команды, готова выкладываться круглые сутки!

– Нисколько в тебе не сомневался… – усмехнулся я. – Просто хотел объяснить, с какого перепугу большую часть перелета мы проведем в спортивных залах и УТК. Кстати, хочу поблагодарить тебя за правила, согласно которым будут строиться отношения в команде.

– Хочешь сказать, что вы уже договорились?! – недоверчиво прищурилась она и посмотрела на Дашу, требуя подтверждения.

Мы кивнули практически одновременно и спровоцировали эмоциональный шторм – вскочив с кресла, Беклемишева в мгновение ока оббежала стол и принялась нас целовать, куда попало! Что интересно, чаще всего попадало Федосеевой. Вероятнее всего, из-за того, что Забава знала меня слишком хорошо и понимала, что «недостатком ласки» не обидит. Поэтому старалась хоть как-то согреть истерзанную душу Спутницы.

Унялась сама. Однако возвращаться на место и не подумала – плюхнулась мне на колени, вжалась спиной в грудь и заявила, что счастлива до умопомрачения, есть самостоятельно не в состоянии и вверяет себя заботам любимого сыночка, братика, друга и любимого мужчины в одном лице! Пришлось мстить: кормить крайне неаккуратно, вдумчиво расписывая личико сначала рисовой кашей на молоке, а затем потеками какао и клубничным джемом. Правда, четверть часа веселья закончились как-то уж очень быстро, и я был вынужден нести эту нахалку умываться. Но полученное удовольствие того стоило…

…Сразу после плотного завтрака я объявил программу на день. Услышав, что первый пункт этой самой программы – часовой променад по седьмой палубе, на которой располагается большая часть ночных и игровых клубов, баров, ресторанов, развлекательных центров и других злачных мест огромного корабля, Забава с Дашей унеслись переодеваться. И уложились в выделенные им десять минут. Образы, выбранные для прогулки, немного загрузили – вместо того, чтобы нарядиться во что-нибудь легкое и воздушное, они подобрали совершенно одинаковые «наборы» из светло-голубых рубашек, не просвечивающих от слова «совсем», летних брючек на тон темнее и легких кроссовок. Волосы собрали в хвосты и закрепили прозрачными резинками, полностью проигнорировали какую-либо косметику и зафиксировали на точках крепления широких кожаных ремней кобуры с игольниками.

Само собой, я поинтересовался причинами, побудившими их одеться именно так, и получил весьма логичный ответ:

– Лайнер круизный, значит, его пассажиры развлекаются круглые сутки и большую часть времени бодрствования пребывают в игривом настроении. Легкомысленные платьица привлекут внимание любителей молоденькой женской плоти и создадут совершенно ненужные проблемы. А вот оружие, демонстративно выставленное напоказ, наоборот, отпугнет. Или послужит дополнительным аргументом во время конфликтов с самыми непонятливыми.

Хвалить одну Дашу, невесть как перенаправившую полет мысли Забавы в нужную сторону, было бы некрасиво, так что я назвал умницами обеих, подхватил под руки, вывел в коридор и уже в лифтовом холле убедился в том, что благоразумие Федосеевой здорово упрощает жизнь: четыре вусмерть пьяных парня лет двадцати пяти, привалившись к стене из-за проблем с поддержанием равновесия, провожали весьма недвусмысленными взглядами всех дам, попадающихся на глаза. Моих спутниц тоже оглядели с головы до ног, но не заинтересовались, ибо в этот момент из приехавшей кабинки выплыла троица веселящихся девиц в коктейльных платьях и на высоченных каблуках. Самой младшей из этой троицы было за двадцать, камер СКН в холле хватало, поэтому я забыл о существовании потенциальных жертв и первым ввалился в освободившуюся кабинку. А через полминуты вслед за девочками вышел на огромную «площадь», забитую отдыхающим дворянством, и на миг растерялся. Еще бы, в отсеке с потолками высотой метров в восемь царил интимный полумрак, непрерывно разрываемый вспышками разнообразных вывесок и информационных панелей, из каждого ресторана, бара, ночного клуба и далее по списку то и дело вырывались обрывки каких-то музыкальных композиций, а от безумной смеси ароматов разнообразной еды и дорогих парфюмов кружилась голова.

– Напоминает фойе «Скрипичного ключа» в ночь с пятницы на субботу! – привстав на цыпочки и оглядевшись, довольно заявила Забава. Затем оперлась на мое предплечье и величественно поплыла туда, куда я ее повлек.

Даша вела себя в том же стиле – шла, опираясь на другую руку, и равнодушно поглядывала по сторонам. Хотя наверняка ни разу в жизни не бывала в заведениях для аристократов. Такая самоотверженность вызвала желание… хм… «отомстить», поэтому ближе к противоположному концу «площади» я изменил курс и завел девушек в ювелирный салон торгового дома «Вилюй». Прикупить подарков и подшутить над Федосеевой. В пустом торговом зале, заставленном витринами и стеклянными шкафами с драгоценностями, невозмутимость девочек пошла трещинами. Причем разными – если Забава готовилась устроить цирк из процесса выбора подарка и заранее предвкушала удовольствие, то Дарья ощутимо напряглась. Вероятнее всего, не желая вынуждать меня тратить на нее деньги. Последнее так сильно царапнуло душу, что я привлек девушку к себе и еле слышно поинтересовался:

– Ты все еще моя?

Она не задумалась ни на мгновение и утвердительно кивнула.

– То есть, я имею полное право делать с тобой все, что хочу, верно?

– Верно.

– Тогда прими, как данность, что сегодня я собираюсь довести сексуальность твоих ушек до абсолютного предела!

Услышав слово «сексуальность», Федосеева обиженно выпятила нижнюю губу и притворно вздохнула. Однако смешинки, появившиеся в ее глазах, и «случайное» касание ребер остреньким локотком дали понять, что месть будет жуткой.

Я не испугался. И после примерки полутора десятков вариантов, предложенных вежливой и очень доброжелательной девушкой-консультантом, подарил Спутнице небольшие, но очень стильные серьги с сапфирами и мелкими бриллиантами. Не обделил и Забаву, после завершения на редкость смешного «шоу» порадовав ее не менее красивыми сережками с изумрудами. Потом приобрел прошивки, позволяющие перекрашивать браслеты и экраны коммов под эти украшения, и дождался, пока девочки приведут свой внешний вид к идеалу. А когда подвел их к огромному зеркалу, вдруг обнаружил серьезную проблему – если Беклемишева любовалась собой с большим удовольствием, то Федосеевой ощутимо поплохело! Нет, держалась она более чем уверенно. Но в глазах появилась такая жуть, что трудно передать словами. Прекрасно понимая, что столь неоднозначное отношение к собственной внешности появилось все на той же Фуджейре, я попробовал справиться с ним так же, как с кошмарами. Приобнял девушку со спины, коснулся губами розовой мочки и еле слышно прошептал:

– Все плохое осталось в прошлом. А в настоящем и будущем только хорошее: мы с Забавой, тепло наших сердец и наши восхищенные взгляды.

Спутница справилась с собой буквально за несколько секунд – загнала настоящие чувства в самые дальние уголки души, благодарно вжалась в меня спиной и «застенчиво» потупила взгляд:

– Локи, а вы можете восхищаться не только ушами? А то я чувствую себя не девушкой, а кроликом!

– Запросто! – улыбнулся я. И продемонстрировал свои возможности, демонстративно пробежавшись взглядом по всему отражению. Но – тактично. В смысле, без каких-либо «остановок». А Беклемишева, скользнувшая к ней чуть позже меня и поэтому слышавшая весь этот разговор, «предвкушающе» облизнулась:

– Слышь, Локи, а давай-ка наведаемся еще и в магазины элитного нижнего белья?

…Заявление Панацеи «Я себя слегка запустила» не выдержало даже первого тестового испытания. Ничего удивительного в этом не было – для нее, пропускающей мои тренировки только из-за боевых тревог или вызовов на срочные операции, пробежка на пять километров была чем-то вроде легкой прогулки. Зато Даша приятно удивила, преодолев ту же дистанцию ненамного хуже нас. Естественно, выбирая режим следующего теста – бега с препятствиями по «трехмерной» дорожке – я радостно «задрал» уровень. И нисколько не разочаровался: «четверку» и «пятерку» команда пролетела самым настоящим ураганом, на «шестерке» допустила всего две некритичные ошибки, а проседать начала только на «семерке». Но лишь из-за того, что мы с Федосеевой слишком добросовестно опекали Забаву на препятствиях, преодоление которых требовало роста, силы и согласованности действий как минимум двух участников. Тем не менее, на «восьмерку» все-таки сунулись. И четыре раза подряд застревали в конце второй трети дистанции на одной и той же стенке с отрицательным уклоном, из-за чего не укладывались в минимально допустимое время.

Сунулись бы и в пятый, но у Спутницы «закончилась» выносливость, и я, волевым решением прекратив этот садомазохизм, заявил, что тренировка закончена. Девочки, переглянувшись, не стали падать там, где стояли, а вытерли мокрые лица полотенцами, затравленно посмотрели в сторону двери женской раздевалки и предложили ограничиться душем, а расслабление в сауне и джакузи перенести к нам в номер.

Я, конечно же, согласился. И уже через десять минут встретил своих дам в фойе спортивного клуба. А на обратном пути, лениво поглядывая по сторонам, вдруг заметил, что восемь из десяти встречных и поперечных моложе двадцати пяти лет. Потом сообразил, что процент выглядит абсолютно нереально, и озвучил свои наблюдения спутницам.

– Скажу больше, три четверти отдыхающих, встретившихся нам по дороге, являлись девушками! – устало пробормотала Даша. – Причем моего возраста плюс минус два-три года.

– Думаю, это не просто так. Но лезть в Сеть, чтобы выяснять причину, откровенно лениво. А отключать блок-пакет и любоваться рекламой – редкое извращение… – буркнула Беклемишева. И в их с мамой непередаваемой манере «включила врача»: – Кстати, симпатичных особ тут предостаточно. Так что как только либидо начнет давить на мозги, скажи, и мы с Дашей поможем совратить экземпляр поинтереснее.

Прекрасно понимая, что такая «непосредственность» Забавы может покоробить Федосееву, я мысленно напрягся. Однако «воспитывать» подругу, искренне желающую мне только добра, не стал. Наоборот, приобнял ее за талию и чмокнул в висок:

– Спасибо, моя радость! Потребуется – скажу.

Потом повернулся к Спутнице и вполголоса объяснил, на что она согласилась, заключая «тройственный союз»:

– Моя матушка считается одним из лучших военных хирургов Рубежа. И когда Забава заявила, что решила стать моим личным врачом, да еще и способным оказать любую помощь при отсутствии автомедов и медкапсул, первым делом придумала ей позывной «Панацея» и стала таскать с собой на операции. А когда убедилась, что это не просто слова, а Решение, взялась за ее «дрессировку» и стала заваливать подарками вроде кукол-тренажеров для студентов медицинских училищ и академий, обучающих программ для УТК и хирургических инструментов. Я тоже не остался в стороне – соглашался на любые медицинские эксперименты, служил личным учебным пособием и от всей души помогал разбираться с тем, что не давалось. В результате процесс постижения тайн медицины не прекращался ни днем, ни ночью. И очень скоро стал давать вполне конкретные результаты. К примеру, зашивать раны Забава научилась лет в двенадцать. И вскоре освоила это дело настолько хорошо, что, когда я грохнулся с гравика и распорол ногу чуть ли не до кости, заштопала рану еще до прилета матушки. Причем вручную и ничуть не хуже автомеда. Года через два с половиной собственноручно вправила мне плечо, выбитое на соревнованиях по рукопашке, самостоятельно перепрограммировала медкапсулу и добилась идеального восстановления. Еще через некоторое время во мне проснулся интерес к девушкам, и Забава, застав меня за просмотром соответствующего контента Сети, занялась моим сексуальным воспитанием. Сначала одной теорией. А где-то через год, когда либидо стало ощутимо давить на мозги, устроила углубленное обследование, почти сутки мурыжила в медкапсуле и пришла к выводу, что мне пора начинать регулярную половую жизнь. Как обычно, одними словами не ограничилась – недели через полторы привела к нам домой свою однокурсницу. Которую, как потом выяснилось, готовила к этому мероприятию чуть ли не полгода. Отказываться я и не подумал, так как к этому времени успел убедиться, что любое предложение Беклемишевой правильно, необходимо и своевременно. Кстати, ей безоговорочно верю не один я – даже те наставники и преподаватели, которые первое время принимали в штыки любые ее попытки вмешаться в тренировочный процесс, успели признать, что она настолько хорошо разобралась с физиологией человеческого организма, что подбирает для меня самые лучшие режимы нагрузок, залечивает любые травмы и заметно укорачивает сроки восстановления. Точно так же я прислушиваюсь и к другим ее советам: сколько себя помню, Панацея всегда заранее штудировала те предметы, которые предстояло изучать мне, чтобы быть в состоянии объяснить то, что я не пойму. А еще отвечала на любые вопросы. Либо сразу, либо после тщательной подготовки. И всегда добивалась понимания. Думаю, почти то же самое предстоит и тебе: не пройдет и полгода, как ты при первой ее просьбе будешь безропотно высовывать язык и демонстрировать горло, станешь послушно забираться в медкапсулу по щелчку ее пальцев и с привыкнешь позволять делать с собой все, что ей заблагорассудится.

Несмотря на усталость, способности соображать Дарья не потеряла. Поэтому сходу вникла во «второй слой» полученной информации и пожала плечами:

– Яр, я уже прозрела. Да, пока не понимаю, как можно столько лет жить одним-единственным человеком и плевать на весь окружающий мир, но вижу, сколько в ваших отношениях настоящего тепла, уважения и любви. Поэтому буду счастлива, если заслужу хотя бы часть всего этого.

– Все в твоих руках… – без тени улыбки заявила Панацея, внимательно прислушивавшаяся к нашему разговору. – Сможешь врасти в нашу безумную семейку – получишь и тепло, и уважение, и любовь. Нет – станешь чем-то вроде дрона АВФ, болтающегося где-то рядом, но абсолютно не цепляющего за душу своим существованием…

…Очередной шаг ко врастанию в нашу безумную семейку Федосеевой пришлось сделать сразу после возвращения в номер – Забава утащила ее в медблок, чтобы оценить реальное состояние организма. Зная, насколько дотошна Панацея во всем, что касается здоровья близких, я завалился в сауну. Тем не менее, минут через тридцать после их ухода начал дергаться. А где-то через час был готов рвануть выяснять, что там нашлось настолько серьезного. Слава богу, не успел – заметил, как открывается дверь из ванной в коридор, приподнялся на локте, увидел жест Забавы «В помощи не нуждаюсь» и заставил себя расслабиться. Следующий жест, продемонстрированный ею сразу после выхода из раздевалки, окончательно успокоил. Поэтому я прикипел взглядом к купальникам, в которые облачилась эта парочка, и мысленно облизнулся – их лифчики и плавки были то ли пошиты, то ли отлиты из материала, чем-то напоминавшего плотную пленку или сверхтонкий пластик, и облегали тела, как вторая кожа. И пусть совсем не просвечивали, не меняли цвета и не выставляли на всеобщее обозрение одну грудь или одну ягодицу, тем не менее, подчеркивали красоту фигур в разы сильнее, чем любой другой комплект, продемонстрированный в «Орхидее»! Само собой, я обратил внимание и на то, что оба комплекта по цвету идеально подходят к камням в подаренных серьгах. Но так, совсем небольшой частью сознания, ибо большая его часть откровенно любовалась умопомрачительно красивыми фигурками.

– Что скажешь? – ехидно поинтересовалась Беклемишева с порога, как обычно, с легкостью «прочитав» мое состояние. И провокационно качнула грудью.

– Нет слов! – честно ответил я.

– О, черт! – «расстроено» воскликнула она, развернула Федосееву ко мне спиной и спросила еще раз: – А сейчас?

– А по заднице?! – возмутился я, устав от шуток на тему недостаточного объема этой части ее тела.

– Дашу-то за что? – притворно испугалась она и прикрыла ладошками задний фасад подруги, обтянутый… хм… ну, пусть будет сверхтонкой пленкой.

– Если хочется, то шлепай! – подала голос Спутница и нахально подвигала попкой вправо-влево. – Но сначала выскажи свое мнение чуть более распространенно!

Мнение, естественно, требовалось оригинальное, но во время «показа мод» в отдельном кабинете салона нижнего белья, в который мы завалились сразу после ювелирного, я исчерпал свою фантазию до самого дна. Ведь в каталогах «Орхидеи» обнаружилось несколько тысяч моделей, со вкусом у девчонок было все в порядке, а «шоу» длилось больше часа. Пришлось выдавать жалкое подобие первых двадцати или тридцати вариантов:

– В принципе не представляю купальники, которые подойдут вам больше, чем эти!

– Все, иссяк… – авторитетно заявила Забава, встала на нижнюю полку и постелила полотенце прямо за мной. Потом отпихнула меня к стене, села на мое место, расстегнула лифчик, привычно свела плечи, уронила чашечки в подставленные ладони и запоздало вздохнула: – Даш, я врач и лечу Ярика всю жизнь. Он тоже видел меня… всякой. В общем, мы обычно паримся без белья.

Беклемишева убила наповал – заявила, что без него действительно комфортнее, и совершенно спокойно разделась. Затем легла на спину, закинула руку за голову и с наслаждением вдохнула воздух, пахнущий хвоей.

Я торопливо отвел взгляд от воистину совершенного полушария, увенчанного совсем небольшим светло-коричневым соском, закрыл глаза и задумался, чем бы таким себя занять, да побыстрее. Во-первых, не хотел лишний раз смущать зависящую от меня девушку, а во-вторых, банально боялся опростоволоситься. Выход нашелся довольно быстро, и я поинтересовался у Забавы результатами осмотра.

– Как говорили наши предки, все болезни от нервов… – вздохнула она, сделала небольшую паузу и как-то не очень весело продолжила: – Если не вдаваться в нюансы, то, в общем и целом, все в пределах нормы. И при должном старании с моей стороны через пару недель Даша вернется в идеальную физическую форму. А вот с головой будет сложнее. Прежде всего, из-за того, что вправлять ей мозги химией, медицинским гипнозом или программами замещения воспоминаний я считаю нецелесообразным.

Дальнейших объяснений не требовалось – я помнил, как почти то же самое сказала мама после удаленного «осмотра» Забавы, впавшей в ступор и не реагировавшей ни на какие раздражители. Более того, мог процитировать последовавшие за ними объяснения чуть ли не слово в слово:

«К сожалению, в данный момент заниматься Забавой некому – все госпитали и больницы планеты забиты выжившими в Левенской Бойне, и ближайшие пару недель абсолютно все профильные специалисты будут зашиваться флотскими круглые сутки. Причем приблизительно в том же режиме, что и я. Чисто теоретически я должна посоветовать тебе не отчаиваться и пообещать, что твою девочку заберут из дому и уложат в первую же освободившуюся медкапсулу, а потом забыть об этом разговоре дней на двенадцать-пятнадцать. Но, зная твой характер, предпочту объяснить, чем с ней будут заниматься специалисты, когда освободятся, и чем лично ты сможешь ей помочь. Итак, гибель жениха стала второй личностно значимой психотравмой, которую перенесла твоя подружка за относительно небольшой промежуток времени. Этот тяжелейший эмоциональный шок не только вернул из прошлого полузабытые воспоминания о гибели семьи и пребывания самой Забавы на грани смерти, но и дал сильнейший синергетический эффект, что вместо манифестации эмоций вызвало их блокаду. Причем очень и очень жесткую. Говоря иными словами, известие о гибели жениха так сильно ударило по уже имевшимся трещинам во внутреннем мире Беклемишевой, что он практически разрушен, а Забава спряталась от внешнего мира за непроницаемым ледяным щитом безразличия, не слышит всего того, что доносится снаружи, и медленно, но неотвратимо растворяется в небытие. Голос психолога, который будет ею заниматься, окажется частью внешнего «фона», поэтому бедняге придётся сначала как-то пробиваться за этот щит, а уже потом подбирать ключики к бодрствующей части сознания твоей любимой подружки. К сожалению, ни программы замещения воспоминаний, ни медицинский гипноз, ни химия не дадут стопроцентной гарантии того, что Беклемишева вернется к нормальной жизни. Наоборот, вполне вероятно появление побочных эффектов – она может замкнуться в себе, начать чего-нибудь бояться и так далее. В общем, твоя задача на ближайшие пару недель – найти раздражители, которые помогут психологу достучаться до ее сознания. На мой взгляд, это вполне реально, ведь ты являешься частью внутреннего мира Забавы с самого детства, и она, пусть и совсем слабо, но реагирует на тебя даже сейчас. В общем, ты должен последовательно перебрать все возможные способы внешнего воздействия, предельно внимательно вслушиваясь в реакции на каждый, замечать любые искорки удивления, радости, удовольствия и других положительных эмоций, а потом раздувать их в пламя. Тем самым, пробуждая в девочке желание жить…

Федосеева щитами не закрывалась. Но пережитые ею… хм… личностно значимые психотравмы были ничуть не менее тяжелыми, чем гибель любимого, когда-то подкосившая Забаву. Поэтому я был уверен, что смогу сгладить ее воспоминания о пережитом на Фуджейре без посторонней помощи. Вот и озвучил решение, которое считал единственно верным:

– Обойдемся без химии, программ и гипноза! Даша, мы не только команда, но и семья. Так что с этого момента ты спишь с нами, обнимая того, кто окажется рядом, ни на миг не остаешься одна и забываешь о том, что нашей заботы в принципе может быть много. Договорились?

– Да.

– Тогда готовься – после сауны мы будем делать тебе расслабляющий массаж в четыре руки…