Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 54 страниц)

Да, я мог отложить полет за покупками на потом. Или сделать пару кругов за городом. Но одна мысль о том, что любое изменение маршрута заставит задергаться парней, которые нас страхуют, отодвигала желание дать волю себе и «птичке» на самый краешек сознания. Правда, ненадолго – оно быстро возвращалось. Поэтому я старательно отвлекался: поднырнул под снижающийся грузовой «Мул», чтобы он вынудил нас упасть в нужный коридор замедления, спланировал к паркингу, в темпе нашел свободное место неподалеку от башенки лифта, вывесил флаер на посадочные антигравы, вернул кресла к «правильному» виду и понаблюдал за тем, как обувается Федосеева. А когда она выпрямилась, придержал за руку, чтобы не дать выскочить наружу без моей помощи, и предупредил:

– Даш, имей в виду, что, несмотря на ранний час, есть ненулевая вероятность встретить в «Березке» кого-нибудь из моих знакомых.

– Какой образ я должна отыгрывать? – деловито поинтересовалась она.

Я открыл рот и… понял, что не знаю! Образ «Спутница, влюбленная в своего спасителя» вызывал внутреннее неприятие. Да и в первый же день после ее возвращения на Рубеж выглядел бы крайне недостоверно. Все производные «Служанки» не нравились по определению. «Телохранитель» не вписывался в игру, которую мы вели, и так далее. Пришлось признаваться в ограниченности своей фантазии:

– Не знаю! Те варианты, которые приходят в голову, хоть чем-то, да не нравятся, а придумать устраивающий все никак не получается. Может, побудешь сама собой, а я попробую разобраться, с кем меня столкнула Судьба?

– А говоришь: «Не могу придумать»! – ехидно ухмыльнулась она и демонстративно потянулась к сенсору открывания двери.

Намек был понят, и я, выбравшись наружу, вальяжно обошел передний обтекатель, помог своей даме спуститься на пластобетон и неторопливо повел ее к башенке лифта.

Не знаю, насколько точно Даша изображала себя такой, какой была до похищения, но то, что я видел, нравилось. Не успели мы добраться до торговых павильонов, как она предложила прикупить подарков Забаве и моим родителям. В отделе электроники, выбирая не комм, а коммы, не обращала внимания ни на красоту, ни на разрекламированные «приблуды», а «начинку» разве что не обнюхивала. И, в результате, остановилась на модели, которая, по моему мнению, была наиболее функциональной. В магазине одежды восхитила безумным сочетанием непритязательности, редкой упертости и безупречного вкуса, а также умением перевоплощаться и внутренней готовностью следовать своим обещаниям. В смысле, из процесса покупки нарядов устроила самое настоящее шоу. Хотя, вне всякого сомнения, процесс примерки ненавидела всей душой. Почему, не знаю. Но я это чувствовал чуть ли не кожей. А она, раз за разом перешагивая через свое нежелание, подбирала настолько сногсшибательные, но в то же время красивые сочетания абсолютно разноплановых, стильных и недорогих вещей, что в середине процесса к нам сбежалась добрая половина девушек-продавщиц, а я поднял в воздух сразу несколько дронов АВФ и не возвращал их на «базу» до выхода из магазина.

Еще одним плюсом было ее желание сблизиться с Забавой: сразу после завершения «шоу» Федосеева вытрясла из меня динамическую модель ее фигуры, примерила на нее самые удачные «фантазии» и тут же синтезировала целую кучу нарядов. В результате оказалось, что две трети общей стоимости покупок пришлось на долю нарядов для Панацеи!

Однако самым интересным и познавательным получилось посещение ресторана. Мещанка, по ее же собственным словам, ни разу в жизни не бывавшая в заведениях для дворян, держалась в разы естественнее, увереннее и достойнее, чем потомственные аристократки, завтракающие за соседними столиками. Хотя нет, не так – аристократкой казалась именно Федосеева. А все остальные, включая меня, на ее фоне просто терялись!

Тем не менее, запланированного визита в школу я все-таки побаивался. Ведь там нас ждали сверстники, не отличающиеся особым тактом и не имеющие никакого представления о том, что Даше пришлось пережить за последние две недели. В общем, дав девушке насладиться вкусом десерта, я поделился своими сомнениями и предложил перенести этот пункт «программы» на другой день.

Чуточку поколебавшись, Спутница спросила, сколько сегодня должно быть уроков и какой предмет будет последним. А когда услышала, что семь и прикладная химия, выдала очень неплохой вариант:

– Тогда стоит прилететь ближе к концу шестого: почти уверена, что сваливать с химии рискнут немногие, значит, нас будут рвать на части всего двадцать минут. А к завтрашнему утру, надеюсь, страсти немного поутихнут.

Я посмотрел на часы, прикинул, сколько времени уйдет на перелет до школы, и задал напрашивающийся вопрос:

– Ну, и где мы будем убивать почти полтора часа?

– А что, есть варианты?! – притворно удивилась она. – У тебя меньше суток назад появилась молодая и симпатичная Спутница, есть фантастический флаер, способный вскружить голову кому угодно, и море времени! Значит, надо подняться на крышу, закрыться салоне «Дракоши», заблокировать двери, врубить музыку поромантичнее и… заняться изучением твоих одноклассников – я должна знать, на какие сюрпризы способен каждый из них!

Глава 4

Глава 4. Дарья Федосеева.

19 марта 2352 года по ЕГК.

…Общеобразовательная школа города Зеленограда под номером один оказалась в разы милитаризованнее, чем та, в которой я проучилась семь долгих лет. Учебные корпуса напоминали даже не казармы, а небольшие форты, крышу административного «украшал» целый лес антенн мощной РЛС, на здоровенной территории, огороженной мощным и очень высоким забором, были понатыканы башенки пусковых установок стационарных ЗРК и систем ПВО, ПКО и ПДО, а над всем этим «великолепием» реяло несколько десятков тяжелых флотских беспилотников и неимоверное количество легких. Система контроля доступа на охраняемую территорию тоже отличалась предельно параноидальным отношением к званым и незваным гостям – несмотря на то, что всю необходимую информация по новенькому «Дракону» Локи отправил на соответствующий сервер еще с крыши «Березки», флаер получил статус транспортного средства дружественного лица только после того, как завис на посадочных антигравах, а его хозяин выбрался наружу и продемонстрировал глазки ближайшей камере СКН!

Впрочем, меня все это нисколько не расстроило. Скорее, наоборот – вдумчиво изучая школу, я могла хоть ненадолго, но отодвигать куда подальше воспоминания о маме с сестрой и о времени, проведенном на Фуджейре. Правда, в таком режиме вспышки осознания того, что я не в «Звезде Севера», а на Рубеже, били по перетянутым нервам значительно чаще. Но справляться с приступами безумной радости получалось куда проще, чем с волнами столь же безумной ненависти или отчаяния. Поэтому я вглядывалась во все, что попадалось на глаза, и забивала голову совершенно ненужной информацией, лишь бы не выходить из более-менее стабильного состояния. Скажем, когда на информационном табло «ящерки» замигала пиктограмма, предупреждающая о захвате машины «вражеской» РЛС, сходу активировала оптический умножитель, определила расстояние до станции и выяснила что радиус зоны полной ответственности школы равен двадцати пяти километрам, что впятеро превышало аналогичный показатель моей альма матер. После чего попробовала представить, как учеников этой школы «дрессируют» во время учебно-боевых тревог, да еще и во всех подробностях.

Приблизительно в таком же стиле радовалась и отношению руководства этого учебного заведения к безопасности посадки-высадки учащихся. Когда транспортная плита, над которой зависал флаер во время идентификации пилота, «провалилась» сквозь крышу и потащила нас в подземный ангар, постаралась оценить толщину перекрытий, стен и гермозатворов, глубину залегания первого яруса, количество аварийных выходов и так далее. Потом убила пару минут на расчеты и пришла к выводу, что в этой части школы можно прятаться от орбитальных бомбардировок. А после того, как получила ответы на самые «животрепещущие» вопросы, заставила себя изучить парк флаеров, припаркованных в ангаре. Благо большая часть машин, застывших на посадочных местах, относилась к ценовой категории А+, которую я до этого видела только в рекламных роликах и в Сети. Ну, а в процессе зачем-то пересчитала новенькие «Музы», которые в недавнем беззаботном прошлом считала абсолютным эталоном флаеров для успешных молодых женщин, и голограммами которых «завесила» все стены в своей комнате.

Увы, эта «экскурсия» как-то уж очень быстро подошла к концу, и когда «Дракоша» был опущен на ничем не примечательное место почти в самом конце предпоследнего коридора, пришлось занимать себя более важным делом. В смысле, вглядываться в лица четырех парней и двух девиц, прикипевших взглядами к нашему флаеру, искать соответствующие голографии в новеньком комме и проглядывать прилагающиеся к ним информационные блоки. В результате получилось слегка расслабиться – личностей, которые, по рассказам Локи, могли создать хоть какие-то проблемы, среди встречающих не было.

Пока я готовилась к «первому выходу в свет», Логачев начал воплощать в жизнь свои планы – вместо того, чтобы сходу рвануть здороваться с одноклассниками, вальяжно выбрался наружу, неторопливо обошел флаер, смахнул отсутствующую пыль с правого обтекателя и картинно повел рукой. А когда моя дверь «послушно» поднялась вверх и застыла в крайнем положении, протянул ладонь, помог встать с кресла и подвел к порядком заинтригованным друзьям и подружкам.

– Дамы и господа, имею честь представить вам Дарью Алексеевну Федосееву, Личность, вверившую мне Честь и Жизнь!

Услышав словосочетание, использующееся на Рубеже только применительно к клятве Служения, парни совершенно одинаково вытаращили глаза и завистливо сглотнули, а девушки пошли красными пятнами и опустили взгляды. Ничего удивительного в таких реакциях не было, ведь первые наверняка тоже мечтали о Спутницах. И не факт, что только в далеком детстве. Соответственно, не могли не задохнуться от зависти к «более удачливому сопернику». А вторых, как когда-то и меня, известность и всеобщее уважение к Спутницам волновали куда меньше, чем их абсолютная зависимость от «своего» мужчины.

Само собой, зависть была не единственной и далеко не самой сильной реакцией на «новость». Лично меня больше всего порадовала абсолютная уверенность всех одноклассников и одноклассниц в то, что Локи сказал правду – получалось, что парень, которому я теперь принадлежала, никогда не опускался до лжи!

Следующие пару минут я анализировала формулировки, которыми Локи представлял своих друзей и подружек. И сделала несколько интересных выводов. Для начала, Ярослав очень четко разделял понятия «друг» и «товарищ». Поэтому в представления Виктора Неплюева и Александра Отяева вложил душу, а с остальными не постеснялся использовать шаблоны. Кстати, друзья гордо подбоченились, Дмитрий Рудаков и Анастасия Плаксина ощутимо расстроились, а Алексей Тархов и Нина Сеславина сочли такое отношение нормальным. Надо ли говорить, что из шквала вопросов, обрушившихся на нас после завершения официальной части встречи, я «услышала» только те, которые задали первые двое? Ну, и ответила. Так, как считала правильным:

– Виктор Тимофеевич, возражать против этого решения было некому, постольку поскольку все мои родные и близкие погибли во время похищения. Да и потом, что толку от возражений, если клятва Служения дается по велению души? А по поводу вашего вопроса, Александр Игоревич, могу сказать следующее: в номер, в котором меня готовили к пыткам, ворвался один-единственный боец. Походя расстрелял двух телохранителей шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба, превратил их хозяина в фарш, перерезал ленты, притягивавшие меня к операционному столу, и переправил на корабль. Таким образом, выбирать было не из кого…

Не успела я договорить последнюю фразу, как глаза Дмитрия Рудакова стали размером с блюдце, а острый кадык на слишком длинной шее дважды дернулся вверх-вниз:

– Локи, ты завалил Жнеца?!

Судя по реакциям остальных, и имя, и прозвище ублюдка, чуть было не превратившего последние дни моей жизнь в ад, они услышали в первый раз. И, конечно же, заинтересовались. Поэтому менее, чем через минуту над коммом крупного специалиста по самым разыскиваемым покупателям живого товара Арабского Халифата появилась голограмма странички в Сети с портретом и «автобиографией» шейха Аббаса. А еще через мгновение одноклассники моего спасителя абсолютно одинаково охнули. Еще бы: портрет Жнеца по диагонали пересекала алая полоса, на которой было написано слово «Уничтожен Ярославом Логачевым»!

Увы, в этот момент мне было не до их восторгов – меня «догнали» воспоминания, и я задохнулась от лютой ненависти к «соседям по системе»! Слава богу, сгорала в этом чувстве не так уж и долго – заметив, что я не в себе, Ярик от всей души шарахнул по комму Рудакова кулаком. А как только картинка схлопнулась, рванул меня к себе и вжал лицом в грудь.

Потом, кажется, что-то говорил тихим, но очень теплым шепотом и через какое-то время все-таки вернул в реальность. Правда, анализировать происходящее я начала далеко не сразу – да, в какой-то момент совершенно самостоятельно оторвалась от Логачева и повернулась к его одноклассникам, да, попросила прощения за нервный срыв, да, увидела расстроенное лицо Дмитрия и даже услышала его не очень искренние, но многословные извинения. Но все это время была, как в тумане, ведь перед моим внутренним взором сплошным потоком мелькали фрагменты пережитого на Фуджейре.

Окончательно пришла в себя только в салоне «Дракона», мчащегося по какой-то безлимитке, сообразила, что испортила Логачевым первый этап игры, и почувствовала, что горю. Прятать лицо в ладонях или топить горе в слезах было не в моем характере, поэтому я повернулась к Ярику, попросила прощения и нарвалась на отповедь:

– Даш, а за что ты извиняешься?! За то, что никак не придешь в себя от пережитого в плену?! Так это нормально! Более того, любой другой человек, оказавшийся на твоем месте, отходил бы от подобного стресса не один месяц! На самом деле извиняться должны мы, Логачевы, втянувшие тебя в свои игры, вынудившие изображать спокойствие и уверенность в себе всего через сутки после спасения, и не позволившие даже нормально выспаться!

– Я дала клятву Служения; эта игра может спасти жизни тысяч порубежниц; мы… – затараторила я, но была перебита на середине предложения:

– Да, дала. Но это не значит, что я не должен тебя беречь. Поэтому спасение порубежниц подождет, пока ты не оклемаешься.

– Мы дали сло-…

– И сдержим: я буду летать в школу каждый день. Просто один. До тех пор, пока тебя не отпустит. Тем более, что самое главное уже сделано – вознаграждение упало на вполне конкретный счет, часть средств была пущена на покупку предметов роскоши, слишком дорогих для обычной агентурной игры, я появился на людях со Спутницей, а ты вполне естественно отреагировала на досье Жнеца!

– Постой-постой… – перебила его я, поймав за хвост промелькнувшую мысль. – Ты хочешь сказать, что шоу с досье было подстроено?!

Локи поиграл желваками и угрюмо кивнул:

– Почти уверен, что да. Только понял это уже после того, как правильный слух ушел в люди. И вот уже четверть часа обдумываю, как «отблагодарить» за эту «радость» старших.

Не знаю, почему, но я сразу поняла, что он не лжет и не пытается выставить себя в лучшем свете, а действительно не знает, что меня решили использовать втемную. Потом пришла к выводу, что этот парень действительно собирается отомстить. И первое, и второе согрело душу. Но включившаяся голова помешала насладиться этим ощущением:

– Яр, они сделали то, что считали необходимым! Поэтому…

– Даша, кому ты отдала Честь и Жизнь, роду Логачевых или все-таки мне? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Тебе… – вздохнула я.

– Значит, степень твоей вовлеченности в дела рода буду регулировать я, а не толпа моих обнаглевших родственников! – холодно заявил он. – Вопросы?!

Вопросов не было. Ни одного. Поэтому всю оставшуюся часть пути до поместья мы провели в тишине – Ярик пилотировал «Дракошу» на одних рефлексах и параллельно обдумывал что-то очень неприятное, а я смотрела на его закаменевшее лицо и вспоминала самый первый разговор с его ближайшей подругой…

…Формулировка сообщения, отправленного вдогонку Ярику вроде как от нас обеих, показалась мне слишком игривой. Его ответ – тоже. Однако ломиться в чужой монастырь со своим уставом было глупо, и я задвинула мысли по этому поводу куда подальше. Затем задавила легкое предубеждение к этой парочке и… мысленно усмехнулась – для личности, обменявшей честь на месть, я была слишком разборчивой. В результате предложение Забавы перебраться в помещение поуютнее приняла с милой улыбкой, и вскоре оказалась в игровой.

Эту часть покоев Ярослава можно было смело назвать олицетворением понятия «уют»: световые панели, спрятанные в самых неожиданных местах, создавали приятный полумрак, мягкие даже на вид диваны и кресла приглашали упасть в свои объятия и раствориться в неге, терминал и приемное окошко ВСД , расположенные не на стене, а между сидениями, открытым текстом сообщали, что почувствовать себя сибаритом можно без лишних телодвижений, россыпь эффекторов ДАС гарантировала отличный звук, а легкий аромат хвои, будоражащий обоняние, намекал на наличие весьма продвинутого климат-контроля. Пока я разглядывала и оценивала все это великолепие, самая близкая подруга Ярослава прилегла на диван и предложила располагаться там, где удобнее. А когда я воспользовалась ее предложением, быстренько организовала пару бокалов с каким-то напитком и здоровенную плитку шоколада.

– Морс. Ягодный… – заметив мой вопросительный взгляд, сообщила она. И объяснила логику выбора именно этого напитка: – Разговор планируется более чем серьезным, и нам потребуются светлые головы.

Я коротко кивнула, дав понять, что согласна с таким подходом, устроилась поудобнее и превратилась в слух.

– Для начала расскажу о себе. Я считаюсь воспитанницей родителей Ярослава и так же, как ты, появилась в их семье после «знакомства» с людоловами. Только мое получилось совсем коротким: в момент появления корвета этих тварей над нашим флаером отец успел подать сигнал тревоги. А после активации силовых захватов понял, что шансов выкрутиться нет, и решил спасти нас с мамой от рабства. Поэтому изменил режим работы тревожного маячка на ТК-шке и вызвал огонь на себя. В это время мы подлетали к Зеленограду по участку воздушной трассы, проходящей через зону ответственности рода Логачевых, соответственно ракета земля-космос, влетевшая в корвет, стартовала из их поместья. Тревожная группа с дежурным врачом, прибывшая на место падения обломков нашей машины, была оттуда же. Но я всего этого не видела – пришла в себя только через три с лишним недели в открывающейся медкапсуле и узнала, что родители погибли, меня собрали чуть ли не из отдельных фрагментов, а врач, который умудрился это сделать, решил меня удочерить. Трудно сказать, чем руководствовалась Алла Леонидовна, принимая столь неоднозначное решение, но в родовом поместье Логачевых я оказалась уже через пару часов после выписки из клиники. И даже познакомилась с «будущим братиком». Потом матушку Ярика выдернули на очередной аврал, и она пропала на полторы недели. Как вскоре выяснилось, для его родителей это было вполне нормально. Более того, они до сих пор появляются дома лишь по большим праздникам и, чаще всего, в противофазе. В общем, удочерить меня тупо забыли, и я до сих пор живу в этом роду на птичьих правах. Впрочем, это к делу не относится – главное, что в тот момент я чувствовала себя обязанной хирургу, вытащившему меня из небытия и предложившего хоть какое-то будущее, поэтому дала себе слово отплатить добром за добро. Увы, быть полезной тем, кто в принципе не появлялся дома, было затруднительно, поэтому я сосредоточилась на их единственном сыне, которому тогда было четыре года. А он, оказавшийся в разы более теплой, отзывчивой и ответственной личностью, чем все Логачевы, вместе взятые, сначала помог пережить боль утраты, затем раскрасил новую жизнь яркими красками и, в итоге, стал в ней незыблемой опорой. Я тоже не отставала – поняв, что та часть рода Логачевых, которая после Большой Войны осталась на Рубеже, живет одной лишь непрекращающейся войной с людоловами, и увидев, что с самого раннего детства Ярика готовят к единственному достойному занятию для настоящего мужчины – уничтожению тварей с Фуджейр – решила изучить медицину. Для того, чтобы рядом с ним всегда был врач, способный справиться с любым ранением даже без высокотехнологичных «костылей». А еще помогала ему учиться, подбирала правильные режимы тренировок и так далее. В процессе вросла в Локи душой и сердцем, а он точно так же врос в меня. И это не просто красивые слова: когда мне сообщили о гибели жениха в Левенской Бойне, и я морально умерла на несколько недель, именно этот мальчишка не позволил мне зачахнуть от горя. Кстати, и это тоже не аллегория: первые недели полторы я пребывала в состоянии, мало чем отличающемся от комы. То есть, по сути, была овощем – не реагировала на окружающий мир, не ощущала никаких потребностей и ни о чем не думала. А Ярик, которому тогда было всего тринадцать, забил на школу и тренировки, не отходил от меня ни на шаг и умудрился вернуть к жизни. В общем, я ему обязана слишком многим. И теперь живу им одним. Делая все, чтобы его жизнь была хоть чуточку легче…

После этих слов Забава разом ополовинила свой бокал, кинула совершенно нечитаемый взгляд на пальцы, начавшие нервно подрагивать, и заставила себя успокоиться:

– Школа, в которой учится Яр, создана такими же маньяками, помешанными на войне, как глава рода Логачевых и его приближенные. Поэтому с раннего детства парень, которому ты дала клятву Служения, не вылезает из тиров, спортивных залов и учебно-тренировочных капсул. А тот пакет общеобразовательных знаний, которые он получает на уроках, заточен исключительно под использование в реальных боевых действиях или, с некоторой натяжкой, для поступления в военные ВУЗ-ы. В теории это выглядит вполне нормальным – мы живем не где-нибудь, а на Рубеже, проблема с людоловами с каждым годом становится все острее, а метрополия не чешется, ведь межгосударственного конфликта, как такового, нет, а Империя еще не оправилась от Большой Войны. Однако применительно к Локи все не так радужно, как кажется со стороны: он совершенно объективно является самым подготовленным бойцом среди молодежи рода Логачевых, но в то же время наивен и импульсивен до невозможности. В результате старшие манипулируют им, как хотят, частенько подбивая на абсолютно самоубийственные авантюры. Да, при этом страхуют от случайностей там, где это возможно, но по самому минимуму, утверждая, что любой опыт идет только во благо, и умалчивая о том, что за словом «благо» скромно опускается слово «роду». В результате рейд, из которого Локи привез тебя, вроде как считался тренировочным. Хотя был вполне боевым и… одиннадцатым по счету. А ведь Ярику всего семнадцать!

Почувствовав, что снова заводится, Беклемишева несколько глубоко вдохнула и выдохнула, а затем виновато улыбнулась:

– В общем, мне есть, что ему облегчать. А так как я делаю это от всей души и уже много лет, он мне верит. И любит до безумия…

Последнюю фразу можно было и не озвучивать – я видела глаза Ярослава в тот момент, когда он представлял эту девушку, и оценила не только взгляд, но и вложенные в него чувства. Однако перебивать Забаву только для того, чтобы это сказать, не стала, ограничившись даже не кивком, а намеком на него.

Слава богу, она сочла это нормальным и, воспрянув духом, продолжила свой монолог:

– Еще одним серьезным изъяном характера Ярика является полярное восприятие окружающей действительности. Говоря иными словами, для него существует всего два цвета – черный и белый. Если ты ведешь себя достойно, само собой, в его понимании этого слова, и не теряешь лица даже в самых сложных ситуациях, то он вкладывает в дружбу с тобой всего себя. Однако стоит один раз совершить поступок, который не вписывается в мировоззрение Яра – и он вычеркивает тебя из своей жизни раз и навсегда. А так как этот Логачев, ко всему прочему, еще и фантастически упрям, перспективы у тебя не очень веселые. Впрочем, если ты готова относиться к нему так же, как он относится ко мне или я к нему, то очень скоро почувствуешь себя за каменной стеной – этот парень будет беречь тебя от всего на свете, никогда не предаст и сделает все, чтобы ты была счастлива.

Почувствовав, что она ждет моей реакции, я пожала плечами:

– Все вышеперечисленное меня вполне устраивает. Ибо в разы лучше абсолютного большинства гипотетически возможных вариантов отношений между Спутницей и ее спасителем. В общем, я очень постараюсь вас не разочаровать. Тем более, что это в моих интересах.

– Этого недостаточно! – вздохнула она. По моим ощущениям, нисколько не притворяясь и не набивая себе цену. – Уничтожение шейха Аббаса одним из Логачевых и появление в роду полулегендарной Спутницы при правильном подходе может усилить позиции рода в Планетарном Совете, соответственно старшие родственники Ярика вот-вот устроят вокруг вас танцы с бубнами. И если для них это будет только игрой, то для вас с ним станет крайне неспокойной жизнью! Я не хочу ему такого будущего. Поэтому предлагаю объединить усилия. Скажу честно, мне будет в разы сложнее, чем тебе. Ведь для тебя этот парень пока еще никто, а для меня он целая Вселенная, вне которой я себя не мыслю. Тем не менее, я готова в одностороннем порядке забыть о самолюбии, ревности и любых условностях, сделать все, чтобы ты как можно быстрее вписалась в семью и род, помочь завоевать место в душе Локи и так далее.

Предложение было крайне великодушным. Ведь Ярослав, по моим ощущениям, действительно боготворил Забаву, а значит, она при желании могла устроить мне не самую веселую жизнь и даже лишить возможности отомстить арабам. Надо ли говорить, что я подалась вперед, чтобы озвучить свое согласие, и… промолчала, наткнувшись взглядом на две ладошки, выставленные «щитами»:

– Не торопись! Сначала как следует присмотрись к Локи, оцени его отношение к тем, кто дорог, дождись момента, когда от него будут зависеть твоя честь, твоя жизнь или твое будущее, а уже потом принимай осознанное решение. Ибо возможности его переиграть я тебе не дам…

Последняя фаза нашего «турне» прошла в том же самом ключе – Локи с разгона завел «Дракона» в уже знакомый мне ангар, воткнул его между двумя совершенно одинаковыми «Тираннозаврами», выбрался из машины сам, помог мне и подхватил под локоток. А потом начались сюрпризы – добравшись до лифта, он ткнул в сенсор не второго, а четвертого этажа, планетарным танком пронесся по длиннющему коридору, в том же режиме вломился в роскошно обставленный кабинет и подошел к столу, за которым гонял чаи командир их боевой группы:

– Демьян Егорыч, вы заигрались: Дарья Алексеевна Федосеева вручила Честь и Жизнь не роду, а мне, соответственно, единственный человек во всей вселенной, который имеет право распоряжаться ее будущим, это я! Поэтому предупреждаю первый и последний раз: еще одна попытка манипуляции, подобная той, которую вы устроили с помощью Дмитрия Рудакова – и моя реакция вам очень не понравится!

И его тон, и выражение лица, и весь монолог были настолько оскорбительными и резкими, что я ничуть не удивилась, услышав ответный рык:

– Мальчик, ты забываешься!!!

– Да-а-а?! – протянул Ярик и расплылся в безумной улыбке: – А, давайте устроим нечто подобное вашей Светланке! В смысле, организуем ей похищение и двухнедельный плен с психологической ломкой, пропустим через десяток виртуальных изнасилований, кинем на операционный стол и дадим насладиться всей полнотой ощущений, которые испытывает человек, которому рассказывают, как он будет умирать. Затем спасем. В самый последний момент. И менее, чем через сутки спровоцируем на нервный срыв показом лица того, кто ее чуть не убил! Как считаете, ваша дочурка это переживет?!

Такое предложение Логачеву-старшему о-о-очень не понравилось – он с хрустом сжал кулаки и потемнел взглядом. Правда, способности трезво мыслить не потерял:

– Вы сами согласились на эту игру!

– Я согласился изображать приманку и сделать все от меня зависящее, чтобы проредить ряды людоловов, пасущихся на Рубеже. А на подобные испытания для моей Спутницы согласия не давал и не дам ни за что на свете! – холодно процедил «мальчишка», заставил себя успокоиться и подытожил: – В общем, я сказал все, что хотел. Делайте выводы. Счастливо оставаться…

…Передав меня на попечение Беклемишевой, Ярослав куда-то исчез. Я воспользовалась возможностью и пересказала Забава все последние события, включая беседу с Демьяном Егоровичем, а затем описала причины, заставившие Локи выставить командиру ультиматум, да еще и в столь резкой форме.

– Мои предсказания начинают сбываться… – дослушав рассказ до конца, мрачно сказала она и утащила меня в уже знакомую игровую комнату, в которой, вероятнее всего, чувствовала себя наиболее комфортно.

Когда мы заняли те же места, она зачем-то развернула голографический экран во всю противоположную стену и вывела на него картинку с какой-то камеры:

– Смотри, это любимый тир Ярика и один из лучших индикаторов его настроения. Если в ближайшее время он появится тут и начнет срывать злость на мишенях, значит, в его понимании все очень плохо. Если нет – можно быть уверенными, что Локи видит реальные выходы из сложившейся ситуации, а значит, нам дергаться не стоит. Кстати, в первом случае он будет убиваться в этом тире час с лишним, причем в режиме, в котором абсолютное большинство его родственничков не выдерживает и нескольких минут. Потом вернется в свои покои, забьется в парилку и начнет чередовать жар с ледяной купелью до тех пор, пока не отключится.

– Неплохой способ поднять себе настроение… – вежливо сказала я. Хотя плохо представляла, что такого можно вытворять в обычном тире для того, чтобы не выдержать нескольких минут стрельбы по мишеням.

– Ты не поняла! – грустно улыбнулась Забава. – Он выплескивает злость в стрельбе, чтобы не срывать ее на близких! По его мнению, тех, кто дорог, надо беречь. Всегда и везде.

– Великолепный принцип. Но его придерживаются немногие… – вздохнула я, потом сообразила, что мы с Яриком забыли о самом главном, и расстроилась еще сильнее: – Когда мы покупали для вас подарки, он аж светился от счастья. Только мой срыв так сильно испортил ему настроение, что мы забыли их во флаере…