Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 54 страниц)

Забава, сопровождаемая двумя девочками лет двенадцати-тринадцати в защитных масках и тончайших кисейных накидках подошла ко мне буквально через минуту, еле слышным шепотом приказала «свите» сесть на корточки возле стены и в дальнейшем выполнять мои команды. Затем ободряюще коснулась перчаткой моего плеча и унеслась к дверному проему, за которым заканчивался этот коридор.

Смотреть вперед и одним глазом поглядывать в окошко, на которое выводилось изображение с затылочной камеры шлема, пришлось не так уж и долго – секунд через сорок после исчезновения Беклемишевой Локи подал команду отходить, и я, поднявшись на ноги, требовательно взмахнула рукой.

До нужного окна добежали без каких-либо проблем. А там одна из мелких девчушек округлила глаза и в панике замахала руками. Как вскоре выяснилось, почему-то решив, что нам придется сигать с пятого этажа в огромный фонтан, да еще и расположенный в центре двора.

– Наш корабль прямо за окном! Просто под «шапкой»… – сказала я, подхватила ее на руки, попросила не верещать и шагнула сквозь границу маскировочного поля на аппарель грузового трюма. Там поставила «ношу» на пол и отправила к стопке из вспененного пластика, сложенной рядом с лифтом. С остальными все прошло еще быстрее – они сами забирались на подоконник, поднимали руки, чтобы их было удобнее брать под мышки, и после «приземления» уносились как можно дальше от края аппарели. В общем, резонно рассудив, что дурить они не будут, я вернулась в коридор и… сорвалась на бег, отреагировав на фиолетовую вспышку по периметру основного окна ТК!

На этот раз пунктир привел меня в лифтовый холл. Точнее, в небольшую нишу за невероятно красивой статуей вздыбленного коня с развевающейся гривой. А еще одно вспомогательное окно, возникшее рядом с основным, показало двух охранников, едущих на наш этаж.

– Внеплановый обход… – подал голос Озорник, «разукрашивая» картинку метками. – Вот этот, под единичкой, реагирует на каждый шорох. И делает это правильно. Поэтому, по возможности, вали его первым и наглухо!

Я в темпе сменила магазин «Мангуста», очередной раз кивнула камерам, которые даже не видела, сместилась так, чтобы меня не было видно из лифта, и уставилась на сменяющие друг друга цифры под вспомогательным окном. На мелодичный перезвон, раздавшийся в момент прибытия кабинки, не отреагировала. Зато через шесть секунд плавно сместилась на шаг в сторону, краем сознания отметила, что оба охранника завершают разворот в сторону вовремя мигнувшей потолочной световой панели, и всадила по две разрывные иглы в каждого.

– Контроль не требуется, цели уничтожены! – бесстрастно сообщил Логачев-старший и приказал возвращаться.

Я сорвалась на бег, вихрем пронеслась по этажу, влетела в знакомый коридор и сдернула с левого плеча Локи женское тело, подсвеченное «моим» цветом. Он поудобнее перехватил второе, мужское, требовательно махнул свободной рукой Панацее, показавшейся из предпоследней двери справа, и демонстративно ускорился. Я последовала его примеру, добралась до нужного подоконника, перепрыгнула на аппарель и пошла было к стайке пленниц, но была остановлена голосом Озорника:

– Фрейя, брось эту тварь куда-нибудь в угол!

Ярость, прозвучавшая в голосе вечно невозмутимого мужчины, заставила выполнить приказ идеально точно. В смысле, швырнуть парализованное тело в стену и хорошим пинком по печени подправить ее положение относительно ближайшего угла. Мгновением позже рядом с пленницей грохнулся и мужчина, которого тащил Ярик. Мельком оглядев бородатое лицо, покрытое сетью глубоких морщин, и порядком одряхлевшее, разъевшееся тело, заросшее густым черным волосом практически целиком, я пришла к выводу, что передо мной сам генерал аль-Шамиси. Желание отвесить пинка и ему удавила в зародыше, хотя и не без труда. Развернулась на месте, убедилась, что Панацея уже на борту, наткнулась взглядом на двух темноволосых и довольно смуглых девчонок, появившихся в трюме вместе с нею, и недоуменно выгнула бровь. Тем временем открытое окно особняка вдруг провалилось вниз, море огней над спящей Диббой начала «поддавливать» поднимающаяся аппарель, а Локи снял шлем и обратился к спасенным:

– Девчат, ваши злоключения закончились. Сейчас вас оде-…

Договорить ему не дали – одна из недавних пленниц вскочила на ноги и нетерпеливо воскликнула:

– Одеться мы можем и потом! Скажите, что будет с этими выродками?!

Девочке, кутающейся в окровавленную простыню, было от силы лет двенадцать. Бледное, осунувшееся и порядком изможденное личико даже в таком состоянии поражало кукольной красотой, ярко-зеленые глаза выглядели ненастоящими, а шейка, предплечья и голени были настолько тонкими, что это даже пугало. Видимо, поэтому Ярик дал предельно завуалированный ответ:

– Ничего хорошего…

И ошибся – потемнев взглядом, она сбросила на пол некогда белую тряпку, развела руки и медленно повернулась вокруг своей оси, дав нам возможность как следует рассмотреть свое тело. Вернее, кровоточащие полосы, покрывающие его от шеи и до середины бедер далеко не первым слоем. В смысле, поверх тоненьких ниточек многочисленных заживших шрамов. А когда снова повернулась к нам лицом, начала вбивать в наши сознания фразу за фразой:

– Этот, Мубарак, просто урод. Любит маленьких девочек и все. А его старшая жена Адаля – тварь, которую возбуждает только чужая боль! Перед тем, как подпустить к себе кого-нибудь из нас, она по полчаса работает кнутом, стараясь попасть по самым нежным местам. А потом, во время ласк, впивается ногтями в свежие раны. И аж плавится от удовольствия…

Ее рассказ я слышала словно сквозь толстое одеяло. А жуткие кровавые потеки на девичьей груди, на лобке и на бедрах видела «вторым слоем». Ибо перед глазами мелькали картинки из моего прошлого, те самые, которые стараниями Ярослава и Забавы вроде как канули в Лету. Тем не менее, через какое-то время до разума, корчащегося от полузабытой боли, достучался голос Локи и очередной раз подарил отдохновение:

– Ей воздастся. Сторицей. За все, что вам довелось пережить. Порукой тому мое слово!

– «Сторицей» – это ведь «во много раз больше», верно? – на всякий случай уточнила малышка. А когда он утвердительно кивнул, даже не попросила, а потребовала: – Я должна это видеть!

Логачев присел перед ней на корточки, несколько мгновений смотрел в глаза, а затем вздохнул:

– Хорошо, без тебя не начнем. Но сейчас ты пойдешь с нашим врачом и позволишь положить себя в медкапсулу, чтобы хоть немножечко подлечиться…

…Первые два часа после завершения незапланированной спасательной операции показались мне вечностью. Мало того, что каждую из недавних рабынь пришлось одевать, обувать, кормить, опрашивать и водить к Забаве на осмотр, так добрую половину наших соотечественниц, внезапно осознавших, что все плохое уже закончилось, хотя бы по разу, но пробило на истерику! Успокаивать их получалось без особых проблем, но каждая такая эмоциональная вспышка вызывала панические атаки у обеих черноволосых девиц, которых, как оказалось, похитили с Нового Орлеана и Техаса. А им было «совсем плохо». Ведь, мы, страшные и ужасные росичи, казались им исчадиями ада. Соответственно, будущее в наших руках выглядело в разы страшнее, чем рабство, оставшееся позади! И определенная логика в этом была, ведь истерики подруг по несчастью выглядели лишним подтверждением правильности этих предположений.

В общем, мне пришлось трещать на анросе[1] почти без остановки, убеждая девочек в том, что бред, который несут СМИ Объединенной Европы и Новой Америки, не имеет ничего общего с реальностью. Только без особого толку – да, они иногда переставали дрожать и заливаться слезами, но только из страха меня разозлить! А при любом чужом всхлипе или резком движении начинали по новой.

Устала – жуть. Поэтому появлению Беклемишевой обрадовалась до умопомрачения и быстренько поделилась своими проблемами.

– Решаемо… – устало буркнула она, оглядела каюту, пол которой стараниями Локи превратился в одно огромное ложе, и вышла в коридор. А через пару минут вернулась, легкими касаниями инъектора отправила обеих страдалиц в медикаментозный сон и повернулась ко мне: – Все, теперь они продрыхнут до Рубежа, так что пошли к нам. Кстати, ты ела?

Я отрицательно помотала головой и подключилась к МДР, чтобы задать тот же самый вопрос Логачевым и Телепневой. А когда «заглянула» в рубку, увидела на одном из обзорных экранов огромный бело-сине-зеленый шар и сообразила, что вижу все ту же третью Фуджейру, вопросительно уставилась на подругу.

– Что-то не так?! – спросила она, перешла в боевой режим и «поплыла» взглядом. А через пару секунд, вдумавшись в мои объяснения, вернулась в нормальное состояние и притворно вздохнула: – Вы, дипломаты, настолько привыкли сидеть на шее у государства, что готовы пустить по ветру даже семейный бюджет!

– Ты хочешь сказать, что Локи с Озорником потрошат банковские счета генерала аль-Шамиси?!

– Почему сразу «потрошат»? – возмутилась она, затолкала меня в дверной проем и продолжила развлекаться: – Культурно попросили возместить расходы на топливо, оплатить труд каждого члена команды, участвовавшего в этом рейде…

– …по самой верхней планке… – развеселившись, подхватила я.

– …а также загладить хотя бы часть вины перед своими бывшими рабынями небольшими пожертвованиями… – без тени улыбки закончила Беклемишева, сделала небольшую паузу и подытожила: – И он любезно согласился. Поэтому «Шелест» будет висеть в зоне покрытия планетарной Сети до тех пор, пока Локи, Озорник и князь Мещерский не закончат превращать дирхамы Халифата в наши рубли.

Упоминание товарища главы ИСБ заставило еще раз вглядеться в картинку из рубки и, наконец, обратить внимание на небольшую «несуразность»: вопреки обыкновению, Локи притулился на подлокотнике кресла Телепневой, а на его месте восседал Фрол Игнатьевич. И, судя по отсутствующему взгляду, пребывал либо в планетарной Сети, либо в интерфейсе блока МС-связи!

– Суть поняла, буду беречь семейный бюджет, как зеницу ока! – запоздало пообещала я, решила, что дергать эту троицу не буду, кое-как разделась, вошла в душевую кабинку, выбрала режим «Ливень», задала температуру воды, уткнулась лбом в прозрачную стенку и закрыла глаза. А уже через пару минут, услышав шелест отодвигающейся дверцы, ответила на еще не заданный вопрос: – Я в порядке. Честно! Просто немножечко устала.

– А чуть подробнее можно? – мурлыкнула Беклемишева, развернула меня к себе и обняла.

Я пожала плечами и коротко, но предельно информативно описала свое состояние:

– Внизу работала, как в УТК. Первый и единственный раз вышла из себя, увидев истерзанное тельце Киселевой. Совсем ненадолго. О воздаянии генералу и его ублюдочной жене не думаю вообще. Равно, как и о своем прошлом. В данный момент млею в твоих объятиях. Где-то на краю сознания чувствуется еще и голод, но твоя забота его забивает.

– «Без Локи за стол не сяду»? – подколола она, процитировав фразу, услышанную от меня еще на Новом Киеве. Те времена остались в далеком прошлом, так что пришлось уточнять:

– Теперь в семье есть еще Лиза, Настена и Ульяна.

– Верно… – поддакнула она, «поплыла» взглядом и радостно заулыбалась: – Все, они закончили! Сейчас Телепнева выведет «Шелест» на вектор разгона, и они спустятся к нам…

…Это их «сейчас» затянулось минут на сорок. Да и «вектор разгона» вел не к Рубежу, а под углом к плоскости эклиптики. Зато Локи, Ведьма и Озорник были довольны, спокойны и никуда не торопились. Мы с Забавой рассадили их вокруг стола, сели сами, потом я пододвинула к себе стандартный контейнер с первым блюдом и на некоторое время выпала из реальности. Вернулась минут через двадцать, утолив первый голод и уничтожив не только борщ, но и полторы порции мяса, тушеного с овощами. А когда посмотрела на Логачевых, взявшихся за третью, не удержалась от смеха.

– Да, кушать надо чаще и плотнее. Особенно молодым и растущим организмам! – хихикнула Забава.

– Золотые слова! – отметил Фрол Романович и притворно вздохнул. Как ни странно, без души: – А мои супруги предпочитают страдать, что меня не прокормишь.

Отложив в памяти, что их у него как минимум две, и отметив, что он, почему-то, не в настроении, я нанесла легкий прощупывающий удар:

– Мечтаете встать на довольствие в нашей семейке, но стесняетесь попросить?

– Стараниями Локи бедность мне уже не грозит! – хохотнул патриарх рода Логачевых, заметил недоумение во взгляде Панацеи и решил немного поиздеваться: – В процессе выполнения поручения командира отдельной группы особого назначения «Сполох» мною была обнаружена критическая уязвимость системы защиты отдельно взятого поместья…

– Фрол Романович!!! – с угрозой в голосе протянула Забава. А для пущей убедительности поудобнее перехватила столовые приборы и дала понять, что неплохо владеет коротким клинковым оружием.

Мужчина для вида поколебался, а затем перешел на нормальный язык:

– Не так давно генерал Мубарак Джума аль-Шамиси взял на работу какого-то родственника, только-только закончившего профильный ВУЗ по специальности «Кибербезопасность» или что-то в этом роде. А новоявленный техник, толком не успев освоиться на новом месте, вероятнее всего, решил заработать левые деньги. Под видом улучшения имеющейся системы безопасности заменил часть оборудования дешевыми аналогами позапрошлого поколения, а «добычу» продал на сторону. Отладить работу получившегося «шедевра» то ли не смог, то ли не захотел, поэтому прикрыл дыры в защите программной оболочкой с грозным названием. Некоторые его «находки» выглядели, как транспарант с надписью «Добро пожаловать», и я не удержался. В смысле, заглянул за гостеприимно распахнутые «двери», обнаружил, что для прогулок по системе достаточно даже гостевого допуска, и сообщил об этом курьезе командиру. Чисто, чтобы поржать. Ведь для меня слово «рейд» всегда ассоциировалось с уничтожением людоловов и спасением девушек, попавших в торговые дома в качестве аукционных лотов.

– А Локи думает иначе! – с нескрываемой гордостью в голосе заявила Забава.

Тут Озорник посерьезнел. Причем настолько резко, что у меня засосало под ложечкой. И горько усмехнулся:

– Да, он думает иначе. Поэтому советую запомнить этот день – именно сегодня я, старый недоумок, понял, что последние сорок лет мы, порубежники, занимались ерундой! В смысле, охотились на людоловов, освобождали девчонок из аукционных домов, торгующих живым товаром, и изредка доставали чем-то прославившихся покупателей.

– Ключевое слово «изредка», верно? – сообразив, к чему он клонит, неожиданно для самой себя выдохнула я. А когда увидела подтверждающий кивок, протараторила напрашивающийся вывод: – Получается, что все эти годы вы боролись не с причиной, а со следствием – вместо того, чтобы уничтожать состоятельных потребителей, создающих и поддерживающих спрос, воевали с поставщиками, количество которых на этот самый спрос никакне влияет!

– Так и есть… – подтвердил он, сделал пару глотков воды, чтобы промочить пересохшее горло, собрался с мыслями и продолжил: – В общем, окажись на месте этого парня командир любой боевой группы любого дворянского рода Рубежа, «Шелест» отправился бы домой. А Локи влез в архивы записей с камер, расположенных в гареме, прогнал их через ассоциативно-логический блок, посмотрел несколько фрагментов и заявил, что для начала потянет! В результате такого «начала» семь последних приобретений главы одного из сильнейших родов этой Фуджейры оказались у нас на борту, сто шестьдесят с лишним миллионов дирхамов, обнаружившиеся на счетах генерала, уже никогда не будут потрачены на покупку новых рабынь, а сами аль-Шамиси не скоро выберутся из ямы, в которую мы их затолкали!

– Насчет ямы, каюсь, не поняла… – призналась я.

– Мы слили в планетарную Сеть весь компромат, который нашли в архивах этого рода… – буркнул Локи. – Думаю, ближайшие несколько недель в местном высшем свете будет весело…

…Шести часов сна мне не хватило. Тем не менее, продрав глаза, я очень быстро сообразила, зачем меня подняли, резко взбодрилась, в хорошем темпе пробежала по трассе «туалет – душевая кабинка – шкафчик», влезла в скаф, подхватила шлем и вылетела в «солнышко». А там, обнаружив сразу две невысокие стопки листов вспененного пластика и Телепневу, сидящую на ближайшей, плюхнулась рядом с ней. Секунд через сорок из своей каюты вышел Фрол Романович и последовал нашему примеру, только опустился на другую стопку. Пока мы обменивались приветствиями, открылась дверь трансформера, превратившегося в мини-госпиталь, и в «солнышко» вломился Локи, волокущий за собой генерала аль-Шамиси, «упакованного» в стандартный флотский скаф и шлем с высветленной линзой. Пленник что-то истерично орал, забрызгивая слюной внутреннюю поверхность шлема, но без толку – внешние динамики скафа были отключены, и до нас не доносилось ни звука.

Через минуту бесшумно орали уже двое – к главе рода присоединилась его старшая жена в аналогичной «упаковке». А через пять Забава вывела в «солнышко» заспанную Антонину Киселеву, усадила между Логачевых, а сама предпочла устроиться рядом со мной.

В этот момент заговорил Ярослав:

– Тонь, пришло время воздаяния. Если хочешь понять, в чем оно будет заключаться, то закрой глаза и попытайся представить то, что я сейчас опишу.

Девчушка мгновенно зажмурилась и в нетерпении сжала кулачки.

– Итак, в данный момент мы висим в открытом космосе где-то между Фуджейрой-три и Рубежом. Вернее, не между ними, а чуть в стороне. Говоря иными словами, корабли тут не летают[2], и это место можно считать достаточно уединенным и тихим. Системы жизнеобеспечения скафов, в которые я засунул супружескую чету аль-Шамиси, настроены таким образом, что заставят их обитателей прожить по десять очень долгих суток. Более того, после того, как я выброшу эту парочку из шлюза, внутри шлемов зажгутся крошечные лампочки и включится внутренняя связь. В результате супруги смогут любоваться друг другом, не очень внятно обсуждать красоту звезд и, наверное, ругаться. А вот уйти из жизни пораньше, откусив себе языки, им не удастся, ибо рты теперь полностью не закрываются. Таким образом, у этих тварей будет время вспомнить все, что они натворили. И страшно пожалеть.

– Вы не хотите, чтобы я пачкала руки в их гнилой крови? – спросила Киселева, не открывая глаз.

– Нет, я хочу до смерти напугать других таких же уродов, пока еще наслаждающихся безнаказанностью! – холодно усмехнулся он.

– Чем? Тем, что пропадут всего два урода из сотен тысяч?! – съязвила девчонка.

– Тактический комплекс скафов запишет все, что будет происходить в них в течение десяти суток, а на одиннадцатые включит аварийный гиперпространственный маячок, работающий на частотах военных кораблей Халифата. Так что трупы найдут, а наш намек поймут и оценят. Впрочем, если ты считаешь, что это воздаяние слишком гуманное, предложи свой вариант.

Антонина задумчиво потерла курносый носик, затем посмотрела на своих бывших хозяев и повернулась к Локи:

– Они нас слышат?

– Да. Но шевелиться не в состоянии – не дает заблокированный экзоскелет их скафов.

– Значит, я могу к ним подойти?

– Конечно.

Она встала, пересекла «солнышко», присела на корточки рядом с шлемом генеральши, эдак с полминуты понаблюдала за ее истерикой, а затем перешла на ломаный, но достаточно понятный арабский:

– Я счастлива, что могу… говорю… ваши слова: «Я добрая, но на все воля Аллаха»! Повторяйте их. Десять дней. Там, где… всегда ночь. Знайте, я скоро… уже… свой дом. Где… нормально жить. А вы… помнить и повторять, что говорили… много-много… мне и другим рабыням: «Всемогущий Аллах справедлив во всем»!

– Отличное пожелание! – без тени улыбки сказал Логачев после того, как она закончила. Затем ненадолго «поплыл» взглядом и добавил: – В помещении, в котором тебя лечили, появился голоэкран. На него пойдет картинка с внешних камер. Если есть желание посмотреть, как эти уроды вылетят из корабля – можешь перебираться туда и устраиваться поудобнее…

[1] Анрос – язык межгосударственного общения на базе английского и русского.

[2] Объяснение предельно утрировано, ибо предназначено для ребенка, пусть и выросшего на Рубеже.

Глава 9

Глава 9. Ярослав Логачев.

23 июня 2352 года по ЕГК.

Уведомление о звонке с идентификатора из особого списка пришло в самом начале разбора результатов очередной учебно-тренировочной задачи. Я перекинул «флаг» командира на дядьку Фрола, сообщил группе, что нужно срочно отключиться, вывалился из вирта и озадаченно хмыкнул – в окне программы-коммуникатора, подсвеченном зеленым кантиком, обнаружилось голофото князя Мещерского. Который, по моим сведениям, должен был находиться на Белогорье. Тем не менее, тупить я не стал – разрешил подключение, дождался появления анимированной аватарки Константина Германовича, учтиво поздоровался и поинтересовался, где и когда его встретить.

– Встречать не надо – я уже на полпути к Зеленограду. Если не очень занят, то к половине седьмого загляни в Княжеский номер. Форма одежды – парадная.

Я кинул взгляд на часы, убедился, что успеть к назначенному сроку вполне реально, и пообещал, что буду. Потом отключился, вернулся в вирт, жестом прервал монолог Озорника, ставящего группе очередную боевую задачу, объявил, что сегодняшнее занятие закончено, и попросил девчонок поторопиться.

Как и следовало ожидать, просьба была услышана – не прошло и трех минут, как зашелестела первая дверь наших комнат с персональными УТК, и в коридор вылетела Даша, на бегу застегивающая рубашку. Еще секунд через двадцать шелест стал почти непрерывным, и к нам почти одновременно выбежали Настена, Забава, Лиза и Ульяна. А когда я жестом приказал им следовать за собой, из-за своей створки высунулся и Витька Неплюев:

– Локи, а что с программой на вечер?

– Пока ничего не отменяется… – буркнул я. – Но возможны варианты. Поэтому не расслабляйтесь.

– Принято! – заранее расстроившись, вздохнул он и пропал. А мы, ускорившись, добрались до лифтового холла, спустились в подземный ангар и загрузились в «Жуть».

По дороге к «Терему» получили восемь штрафов за неосторожное маневрирование и два за превышение скорости, зато перед Княжеским номером я оказался вовремя. Как и требовалось, затянутым в мундир. И, «посветив» личиком перед терминалом СКД, получил возможность предстать перед товарищем главы ИСБ.

Первые минут двадцать пребывания в гостях ушли на взаимные приветствия, знакомство с новым личным помощником князя, чаепитие и пустопорожнюю болтовню. А ближе к семи вечера Мещерский внезапно «поплыл» взглядом, затем посерьезнел и перешел к делу:

– Для начала пара слов о Бейле Гольдберг и Камилле Делоне. Как вы и просили, с их родителями связались напрямую, помогли с визами и переслали два купленных вами билета с открытой датой. Насколько я знаю, и те, и другие вылетят на Белогорье первым же рейсом. Ну, и передача девочек пройдет без какого-либо шума.

После этих слов перед глазами появилось хмурое лицо Федосеевой, а в ушах зазвучал ее голос:

«Спасение граждан Объединенной Европы и Новой Америки военнослужащими Империи – потенциальный козырь для очередного раунда бесконечной игры между государствами. Для того, чтобы этот козырь обрел вес для наших дипломатов, достаточно устроить пресс-конференцию или награждение спасителей: прикормленные или правильно замотивированные журналисты мгновенно раздуют рядовое событие до небольшой сенсации, разнесут ее по всему ГС и позволят добиться каких-нибудь преференций. Если провести передачу девочек родителям без какой-либо шумихи, то можно превратить последних в агентов влияния, что здорово порадует Службу Внешней Разведки. При желании, этот же козырь можно использовать еще несколькими способами, но даже те, в которых не будут задействованы средства массовой информации, окончательно уничтожат жизнь несчастных девчонок. Ведь их возненавидят собственные родители, попавшие в цепкие лапы спецслужб. По-хорошему, надо бы как-то избавить малышек от столь «ярких» перспектив. Но как это сделать, я не представляю. Ибо это – козырь. Использовать его выгодно. А выгода в наше время решает все…»

В наше время «все» решали связи. Именно поэтому сразу после возвращения с Фуджейры я надиктовал и отправил сообщение супругам Императора. И в тот же день получил обнадеживающий ответ. Увы, рассказ князя не позволял понять, удалось ли им добиться нужного результата или нет, поэтому пришлось задать уточняющий вопрос:

– Что не исключает возможности начала агентурных игр?

Мещерский отрицательно помотал головой:

– Никаких игр не будет. Род Гольдбергов слишком слаб для того, чтобы представлять хоть какой-нибудь интерес, а Камилла привлекла к себе внимание похитителей только благодаря исключительной красоте матери.

Я коротко кивнул, дав понять, что вполне удовлетворен обстоятельным ответом, и он, сделав небольшую паузу, перешел к основной части разговора:

– Ознакомившись с отчетом по вашему рейду на Фуджейру, Император счел необходимым пересмотреть планы, касающиеся нормализации ситуации в Пограничье. Мне поручено донести его пожелания до глав всех значимых родов Рубежа в строго определенном формате…

Выслушав описание этого «формата», я уперся. Заявил, что пожалован полковником только из-за статута «Георгия», а отдельная группа особого назначения «Сполох» – это проект, смысла создания которого я до сих пор не понимаю. Мещерский попробовал надавить:

– Чины, как достоинство должностного положения, полученного человеком не за древность рода, а за личные заслуги перед государством, появились еще при Алексее Тишайшем. Ваши личные заслуги перед Империей неоспо-…

– Ваше превосходительство, прошу прощения, что перебиваю, но лично для меня слово «полковник» – это, прежде всего, серьезнейший уровень профильного образования и соответствующий опыт командования. А у меня нет ни того, ни другого. Поэтому если в играх против спецслужб Новой Америки и Халифата или наших доморощенных заговорщиков я был готов изображать хоть адмирала флота, то на Рубеже, среди людей, воюющих даже не годами, а десятилетиями, согласен отыгрывать одну-единственную роль – командира отдельной боевой группы, работающей по своему плану!

Как ни странно, гневаться князь не стал. И уговаривать – тоже. Задумчиво подергав себя за ус, он некоторое время мрачно смотрел в окно, затем хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и встал:

– Что ж, отдельная группа так отдельная группа. Но в конференц-зал вы войдете вместе со мной. И это не обсуждается.

Фраза, выделенная интонацией, недвусмысленно демонстрировала границу, которую лучше не переступать. Тем не менее, я решил «похамить» еще немного. В смысле, «замешкаться» перед дверями в конференц-зал, отстать от Мещерского на шаг-полтора и незаметно опуститься в ближайшее кресло. Однако эти планы так планами и остались: отдельный лифт, обнаружившийся прямо в Княжеском номере, поднял нас в небольшую комнату отдыха, а первая же дверь, к которой мы подошли, вывела прямо на возвышение для ВИП-персон. Таким образом, к «ближайшему креслу» пришлось идти в перекрестии двух с лишним сотен взглядов! Слава богу, пауза не затянулась – не успел я добраться до свободного места и убедиться, что помещение надежно изолировано от внешнего мира, как Константин Германович поздоровался с собравшимися, разрешил садиться и начал издалека:

– Необъявленная война в Пограничье длится уже сорок четыре года. Первые лет десять Империя отходила от Последней Войны и рвала жилы, восстанавливая разрушенное, а затем незаметно разделилась на Внутренние системы и Пограничье. Жители первых постепенно забывали о том, что у нас есть внешние враги и наслаждались мирной жизнью, а для вторых мирная жизнь плавно превращалась в ежедневное противостояние с боевыми группами из сопредельных государств. С течением времени такое положение вещей стало считаться нормальным, и доклады наместников обитаемых систем Империи начали радовать глаз благолепием и непоколебимой уверенностью в завтрашнем дне.

Тут взгляд Мещерского потяжелел, уперся в кого-то, сидящего значительно правее меня, а голос лязгнул закаленной сталью:

– О причинах, заставивших вас, Дмитрий Дмитриевич, восемь лет подряд манкировать своими обязанностями, мы поговорим отдельно. А пока скажу лишь, что Император смог оценить истинный масштаб проблем Пограничья только после того, как обратил внимание на весьма впечатляющие цифры в личной статистике одного из уроженцев вашей планеты и пригласил его на личную беседу. Самые очевидные результаты этой беседы, такие, как орбитальная крепость, появившаяся над Рубежом, замена морально устаревших кораблей Восьмого Пограничного флота аналогами последних поколений или начавшуюся передислокацию Первого и Второго Ударных мы обсуждать не будем. Поговорим о менее заметных, но в разы более важных решениях Его Императорского Величества.

После этих весь конференц-зал, включая меня, затаил дыхание. И не разочаровался:

– В прошлую пятницу, пятнадцатого июня, в Уголовное Уложение был внесен ряд изменений и дополнений. В частности, в нем появилась статья, определяющая отношение государства к лицам, виновным в похищении граждан Империи, торговле ими и обращении их в рабство.

Пока я пытался сообразить, каким образом это могло произойти в пятницу, если мы прилетели на Фуджейру только в субботу, Мещерский продолжил объяснения и дал «исчерпывающий ответ» на этот вопрос:

– К сожалению, в выходные дни дипломатические представительства Арабского Халифата не работают, так что вербальную ноту об изменениях в нашем законодательстве и следствиях, из этого проистекающих, послу вручили только в понедельник. Но это мелочи – главное, что изменения вступили в силу еще в пятницу, соответственно, все три вышеперечисленные категории граждан Халифата оказались вне закона именно с этого момента. В общем, теперь вы имеете полное право уничтожать, как бешеных собак, там, где найдете, не только людоловов и продавцов живого товара, но и покупателей последнего. А еще можете рассчитывать на поддержку государства в любом конфликте, вызванном вашими действиями по отношению к ним!

– Ваше превосходительство, вы бы не могли описать наши права и обязанности чуть более распространенно? – поинтересовался седовласый мужчина лет шестидесяти в цветах рода Алабиных, подчеркнув интонацией самое важное слово.

Мещерский хищно усмехнулся:

– Могу, конечно! Но предпочту привести конкретный пример правильного понимания озвученных тезисов. В ночь с субботы на воскресенье отдельная группа особого назначения Императорской Гвардии «Сполох», выполнявшая некое задание на Фуджейре-три, наведалась в гости к личности, не так давно обратившей в рабство пять наших соотечественниц. Девушки были спасены и возвращены на Рубеж, генерал Мубарак Джума аль-Шамиси сошел по дороге, весь компромат, обнаруженный в его архиве, был слит в планетарную Сеть, а наследники этой личности уже никогда не смогут потратить на покупку рабынь сто шестьдесят с лишним миллионов дирхамов!