Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 54 страниц)

– В общем, так: прежде, чем подпустить к тебе какую-то бабу, я должна убедиться, что она здорова, достойна твоего внимания и понимает, на что подписалась. Поэтому сейчас мы рванем к тебе, ты познакомишь меня с этой особой и свалишь в туман. Как минимум на час. Вопросы?

Вопросов не было. Ни одного. Зато появилось желание воспользоваться представившейся возможностью позабавиться. И я ему поддался. Сдуру – нахмурился, увел взгляд в сторону и не очень уверено промямлил:

– Не обижайся, но, по моим ощущениям, ты немного торопишься…

Забава вздрогнула, как от удара, и словно умерла – у нее потухли глаза, лицо стало белее бумаги и подкосились ноги. Я слетел с подлокотника быстрее мысли, подхватил ее на руки и, мысленно проклиная свой дурацкий характер, прижал подругу детства к себе:

– Прости, я хотел пошутить! Может, не очень удачно, но…

Заглянув мне в глаза и убедившись, что я не лгу, Беклемишева пришла в себя и потребовала:

– Поставь меня на пол, забудь, что я испугалась, и пошути!

Зная, что это единственный способ мгновенно справиться с «буйством ее тараканов», я послушно закрыл глаза, выбросил из головы лишние мысли и сосредоточился на придуманном образе. Затем изобразил то же выражение лица, что и в первый раз, повернул Забаву к большому зеркалу, обнял со спины и «сокрушенно» вздохнул:

– Да, моя Спутница, вроде как, уже не посторонняя…

Беклемишева заинтересованно прищурилась, ожидая продолжения, и оно не заставило себя ждать – мои ладони прижались к ее животу и медленно заскользили вверх:

– …но ты до сих пор в одной прозрачной ночнушке и без белья.

Она слабо улыбнулась, но это было еще не все – я коснулся груди, которую Забава почему-то считала недостаточно большой, сделал крошечную паузу, чтобы усилить эффект следующей фразы, и чуть-чуть приподнял тяжелые и чертовски аппетитные полушария с аккуратными нежно-розовыми сосками: – В общем, демонстрировать это роскошное тело во всем его великолепии я не готов даже ей. Поэтому надень хотя бы лифчик и трусики!

Беклемишева прижала к себе мои руки, запрокинула голову, поймала взгляд и благодарно прикрыла глаза:

– Я оценила. И шутку, и комплимент, и завуалированный намек на то, что ты любишь меня такой, какая я есть. Поэтому давай постоим вот так хотя бы минутку, ладно? А то до меня только что дошло, что монополия на тебя уже закончилась, и я с трудом сдерживаю слезы…

…Измываться над мужчинами, теряясь в залежах одежды, Забава в принципе не умела, соответственно, ополоснулась, причесалась и оделась от силы минут за двадцать. Потом изобразила пару танцевальных пируэтов, дав возможность оценить легкий летний сарафанчик и босоножки на небольшом каблучке, засияла, увидев мой восхищенный взгляд, и назначила носильщиком «тряпья». Я вытащил из приемного отделения синтезатора пару десятков одноразовых упаковок с одеждой и следом за подругой вышел в коридор. Слуги, изредка попадающиеся нам на пути, ошалело провожали нас взглядами, ибо видеть Беклемишеву бодрствующей в такую рань им доводилось нечасто. А она их не замечала, пребывая в своих мыслях.

Всю дорогу до моей гостиной шла первой. Нет, не шла, а величественно шествовала, явно настраиваясь на предстоящий разговор. Зато перед дверью спохватилась, сбавила шаг, плавно сместилась в сторону и изобразила пай-девочку. Тем самым, дав мне возможность почувствовать себя хозяином этой части семейных апартаментов. Второй и третий слои ее маневра читались так же легко: она от всей души хотела понравиться моей Спутнице и в то же время страшно боялась, что с появлением «соперницы» потеряет часть моей любви.

Последнее здорово расстроило, и я пообещал себе сделать все, чтобы в дальнейшем ей и в голову не пришло рвать себе душу из-за такой ерунды. В общем, через порог своей гостиной перешагнул, взяв все плечики левой рукой и подхватив подругу под локоток. Затем поймал взгляд Федосеевой, обнаружившейся на диване, краем сознания отметил, что ей очень идет белый банный халат, задавил проснувшийся интерес, дождался, пока девушка встанет, и посерьезнел:

– Дарья, имею честь представить тебе Забаву Олеговну Беклемишеву, мою ближайшую подругу и Личность, которую я люблю больше жизни. Надеюсь, что ты по достоинству оценишь эту чертовски теплую, добрую и умную девушку и, подобно мне, найдешь для нее место в своем сердце!

Лица Панацеи я при этом, конечно же, не видел. Зато почувствовал, как затрепетала рука, лежащая на моем предплечье, и мысленно усмехнулся – судя по всему, Забава еле сдерживала желание повиснуть у меня на шее и от души расцеловать.

Федосеева восхитила – изобразила великолепно отработанный поклон, плавно и очень красиво выпрямилась, после чего грустно улыбнулась:

– Забава Олеговна, искренне рада знакомству. И столь же искренне надеюсь, что смогу заслужить уважение Личности, которую представляют такими словами!

– Забава, имею честь представить тебе Дарью Алексеевну Федосееву, порубежницу, сила духа которой поразила мое воображение, и личность, не побоявшуюся связать жизнь с жизнью твоего беспутного друга! – после коротенькой паузы продолжил я.

– Дарья Алексеевна, словосочетание «Поразили мое воображение» в лексиконе моего совсем не беспутного друга имеет настолько большой вес, что практически не употребляется… – прокомментировала это представление Забава. – Значит, в его системе координат вы уже заслужили глубочайшее уважение. Я доверяю больше, чем самой себе, поэтому готова предложить вам дружбу!

Несколько следующих мгновений Даша пребывала в состоянии ступора, видимо, услышав, с каким пиететом Беклемишева произнесла последнее слово. Однако вскоре робость была отодвинута куда подальше, и с губ Спутницы сорвались три слова:

– Почту за честь!

Я дал девушкам понаслаждаться торжественностью момента, а затем притянул к себе Забаву и энергично взмахнул шмотьем, которое все еще держал в левой руке:

– А теперь, когда официальная часть знакомства уже позади, предлагаю забыть об этикете и перейти на более теплый и комфортный уровень общения.

– Процесс выбора правильного уровня общения между нами, девушками, настолько интимное дело, что ты, мужчина, будешь вносить в него диссонанс… – мурлыкнула Панацея, на всякий случай потерлась щекой о плечо и легким движением бедра отпихнула меня в сторону: – Говоря иными словами, дай нам возможность пообщаться тет-а-тет и разобраться с нашим общим отношением к окружающему миру.

– Надеюсь, что к моему возвращению вы не объявите ему войну… – хохотнул я, аккуратно укладывая результаты ее трудов на стол. Потом добрался до двери, перешагнул через порог, выждал секунду и добавил: – Впрочем, в такой восхитительной компании я готов на все, что угодно!

Створка вернулась на место с последними словами второго предложения, тем самым, лишив девушек возможности ответить на несколько неоднозначный пассаж. Однако они с честью вышли из этой ситуации, прислав мне текстовое сообщение с комма Панацеи:

«Локи, а ты уверен в точности формулировки последней фразы? Ведь мы можем переключить фантазию в экстремальный режим, напрочь отпустить тормоза и придумать что-нибудь эдакое…»

«Заранее сочувствую окружающему миру и млею от предвкушения…» – пошутил я, открыл сообщение от матери, прилетевшее еще в то время, когда Забава одевалась, еще раз перечитал целую «простыню» из требований и отправился сдаваться. Предкам. Которые ни с того ни с сего появились дома, да еще и одновременно…

…Из родительской спальни я вышел в начале десятого выжатым, как лимон, и, мягко выражаясь, не в настроении. Первым делом проглядел сообщения от Забавы, коих за время Большой Головомойки набралось аж четырнадцать штук. Потом определился с текущим местоположением девочек, завистливо вздохнул и поплелся к лифту. А уже через пару минут вывалился из кабинки на крышу, повернул направо, добрался до бассейна, в котором плескалась эта парочка, и упал на ближайший шезлонг.

Не прошло и тридцати секунд, как Беклемишева плюхнулась мне на живот, заглянула в глаза, скрипнула зубами и угрюмо поинтересовалась:

– Что, опять достали, да?

Ей можно было бы ответить и взглядом, но к нам уже подходила Дарья, поэтому я выбрал менее лаконичный вариант:

– Основной удар принял на себя отец – заявил, что горд и счастлив. Потом замолчал. Да так многозначительно, что первые минут сорок матушка терзала только его, доказывая, что шансов оказаться на моем месте у него не было, нет и не будет, и что на такой поступок способен только ее сын. Вдоволь потоптавшись на его самолюбии, переключилась на меня. И аргументированно доказала, что я клинический идиот, ибо абсолютно не думал о любимой матери, которая обо мне переживает двадцать четыре часа в сутки. А последние полчаса мы пытались отговорить ее от смертоубийства…

Услышав эти слова, Федосеева зябко поежилась, и я, запоздало сообразив, какой вывод она могла сделать из услышанного, не удержался от кривой усмешки:

– Даш, мама рвала и метала из-за того, что я предложил себя в качестве живой приманки – по ее мнению, рисковать жизнью должен кто угодно, только не ее сын!

– …слово «смертоубийство» наверняка относилось к Демьяну Егорычу, согласившемуся с такой «глупостью»… – подхватила Забава.

– А тебя она назвала доченькой! – закончил я. – Правда, и это ничего не значит – увы, мои родители любят исключительно самих себя, появляются дома раз в год по обещанию, а теплые чувства в наш адрес изображают по о-о-очень большим праздникам. Таким, как день, когда их сына хвалит САМ глава Рода.

– О да! – язвительно подтвердила Забава. – У его матушки в такие моменты пробуждается ревность и появляется невыносимое желание доказать всем окружающим, что достижения сына всецело ее заслуга. В общем, вам хорошо бы куда-нибудь свалить – она вот-вот наведет красоту и рванет на поиски тех, кого можно убедить в своей исключительности. А для того, чтобы выглядеть убедительнее, прихватит с собой два «веских аргумента».

С большим трудом удержав расстроенный вздох, я обратил внимание на вибрацию комма, влез в банк-клиент и невольно нахмурился – мало того, что мне перечислили сумму в десять миллионов, так еще и добавили к ней недвусмысленную приписку «Вознаграждение за голову шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба»!

Увидев выражение моего лица, Забава кинула взгляд на экран и помрачнела – эта фраза однозначно свидетельствовала о том, что старшие решили играть в самом жестком варианте из всех гипотетически возможных!

«Как-то быстро…» – угрюмо подумал я, тут же вспомнил, что вписался в нее сам, и резко напряг мышцы брюшного пресса.

Панацея тут же оказалась на ногах и расстроенно поинтересовалась:

– А меня с собой не возьмете, да?

Я отрицательно помотал головой:

– Рисковать еще и тобой не хочу и не буду. Даже сейчас, когда шансы нарваться на боевую группу охотников за моей головой стремятся к нулю.

Забава куснула себя за нижнюю губу, не сразу, но наступила на горло собственной песне и коротко кивнула:

– Что ж, тогда помогу вам собраться и буду ждать дома.

– Умничка! – облегченно выдохнул я и чуть-чуть расслабился. А через пару мгновений почувствовал, что что-то царапнуло взгляд, присмотрелся к девчонкам повнимательнее и мысленно обозвал себя слепцом – пытаясь дать понять, что войны между ними можно не ждать, эта парочка подобрала купальники в одном цвете и стиле. А для особо тупых вроде меня добавила еще и одинаковые аксессуары – солнечные очки, задранные чуть выше линии роста волос, ленточки, стягивающие роскошные гривы в «хвосты», и шнурки с хитрыми узелками, украшающие правые запястья.

Делать «пустые» комплименты меня когда-то отучила все та же Панацея, и я сделал «полный»:

– Подбор образа, безусловно, радует. Но в разы меньше, чем внутреннее спокойствие, которое чувствуется в ваших взглядах и жестах.

– Ну, что я тебе говорила?! – гордо подбоченившись, воскликнула Беклемишева.

Федосеева развела руками:

– Я в восторге!

– Так, дамы, восторги откладываем на потом – сегодня время значит куда больше, чем деньги… – буркнул я и погнал болтушек в сторону лифта…

…Забава проводила нас до айрбайка. Дождавшись, пока мы усядемся на сидение и нацепим шлемы, грустно провела ладошкой по переднему обтекателю, сделала шаг в сторону и помахала ручкой. Я ответил точно таким же жестом, поправил кобуры с игольниками, на всякий случай заблокировал замки сбруи , в темпе прогнал предполетные тесты, плавно оторвал машину от пола и вывел из ворот ангара. А затем «включил автопилот» – в смысле, с хорошим ускорением промчался над рулежной дорожкой до самого края крыши, вписался в узенький просвет между двумя высоченными тополями, изобразил восходящую «бочку» и с наслаждением отдался пьянящему ощущению безграничной свободы полета. Ближе к концу разгонного коридора, почувствовав легкий дискомфорт, на долю секунды бездумно снизил тягу движка. А после того, как к спине прижались слишком выдающиеся округлости, запоздало сообразил, что лечу не с Панацеей, а с Дашей! На пару мгновений завис, удивившись столь неожиданной реакции Спутницы, но требовательный «удар» внутренней поверхностью ее бедер по моим вынудил продолжить разгон в привычном режиме. То есть, впритирку к верхней границе допустимого правилами воздушного движения.

Первые три коридора радиалки я просвистел, не задерживаясь и не маневрируя, ведь наше, Логачевское, «ответвление» воздушных трасс было абсолютно пустым. Зато на «общей» безлимитке дал полную тягу, активировал связь и принялся рассказывать о тех местах, над которыми мы пролетали. Само собой, в прикладном варианте. То есть, обратил внимание Спутницы на ориентиры, двигаясь по которым, можно было добраться до ее нового дома по земле, показал границу территории, контролируемой системами ПДО, ПВО и ПКО нашего рода, несколько холмов, под которым прятались подземные бункеры, используемые в экстренных ситуациях, и так далее. И пусть рассказ получился предельно информативным и совсем не романтичным, он оказался в тему – девушка, включившаяся в работу, задавала очень толковые вопросы и, кажется, совсем не скучала.

На подлете к пригородам Зеленограда я упал на два коридора ниже, вроде как, погонять между грузовиками, и дал Даше возможность полюбоваться броневым «колпаком» Четверки – форта, защищающего эту часть города. Чуть позже, перелетев через русло Алланки, скинул скорость до сотки и «привязал» девушку к основным наземным магистралям и высоткам. А когда она уложила в памяти самое главное, увел айрбайк в ближайший коридор замедления, влился в жгут из флаеров, летящих к центру, и изобразил экскурсовода. Причем в этот раз без дураков – показал самые значимые здания, рассказал несколько смешных историй, связанных с районами столицы, над которыми мы пролетали, и пообещал как-нибудь познакомить ее со своими любимыми улицами и парками «вживую».

К моей искренней радости, Федосеева поймала меня на слове, и я, задавив рвущуюся наружу двусмысленную шутку, уронил машину в нужный коридор торможения. Затем выбрал четвертое ответвление, плавненько опустился к крыше офисной высотки, верхние этажи которой арендовал торговый дом «Престиж», и нахально вывесил байк на стояночные антигравы между новеньким угольно-черным лимузином «Аврора» и позапрошлогодним, но от этого не менее престижным ярко-красным спорт-купе «Ураган».

Играть начал сразу после того, как разблокировал замки сбруи, снял шлем и повесил его на руль – неторопливо повернулся к Спутнице, успевшей избавиться от единственного элемента защиты чуть быстрее меня, и сделал изысканный комплимент ее красоте. Когда она спрыгнула на пластобетон, вальяжно перекинул ногу через сидение и величественно спустился следом. Затем привычно подтянул бедренные ремни, дабы игольники не болтались при ходьбе, предложил даме локоть, повлек к башенке лифта, сверкающей в лучах встающего Рубежа, и «продолжил разговор»:

– На мой взгляд, машины на четыре и более посадочных мест стоит покупать лет после сорока, когда на шее двое-трое детей, служба или работа не радует от слова «совсем», а желание оторваться не посещает даже во время отпуска!

– А ты видел демо-ролик последнего «Триария»? – не задумавшись ни на мгновение, возмутилась Федосеева. – В нем мест аж восемь, однако это Флаер с большой буквы! Ты только представь – движки этого монстра способны поднять на орбиту планетарный танк «Нарвал», салон комфортнее, чем императорский номер в «Ренессансе», а о характеристиках встроенной ДАС не хочется даже говорить, чтобы лишний раз не расстраиваться!

– Да, «Триарий» действительно Монстр… – признал я, завел Спутницу в лифт и небрежно ткнул пальцем в сенсор демонстрационного зала. – Однако мы живем на Рубеже, и я хочу себе что-нибудь подинамичнее!

Увы, выяснить предпочтения Федосеевой до конца не получилось. Равно, как и выйти на нужном этаже – когда кабинка остановилась, а дверцы поехали в стороны, оказалось, что выход в фойе загораживает ухоженная особа лет двадцати пяти в строгом деловом костюме. Насмешливая ухмылка и недоумевающий взгляд прилагались:

– Молодые люди, вы, наверное, перепутали этаж?

Завались мы в подобный демонстрационный зал на любой другой планете Империи, я бы понял такую реакцию – подростки без родителей, торговый дом, продающий технику высшей ценовой категории, и все такое. Однако мы находились на планете, на которой фактическое совершеннолетие наступало тогда, когда подросток получал право постоянного ношения личного оружия, не прятали игольники, а значит, должны были однозначно идентифицироваться, как взрослые!

Нет, оскорбиться я, естественно, не оскорбился, ибо понимал, что эта девушка-консультант могла перевестись к нам с какой-нибудь мирной планеты и продолжать жить в привычной системе координат. Но игра, которую я вел, имела вполне определенные правила, поэтому я оглядел язву с головы до ног, «не увидел ничего интересного» и тут же уколол во второй раз. Причем сразу после того, как двинулся вперед в режиме планетарного танка и вынудил ее попятиться:

– Доброе утро! Нет, не ошиблись – мы собираемся прикупить себе флаер.

Девушка оказалась с характером. Или на редкость самолюбивой – взбешенная намеком на неполное служебное соответствие, она нехорошо прищурилась, гордо вскинула подбородок и развернула плечи. Вероятнее всего, решив продемонстрировать то ли разницу в статусе, то ли неземную красоту.

Статус меня не впечатлил – завидовать мещанке, устроившейся на работу даже в столь известный торговый дом мне, дворянину, было бы глупо. Что касается внешности… Да, костюм, пошитый по фигуре, выглядел достаточно дорогим, а идеальная прическа, неброский макияж, белоснежная рубашка, алый платок, торчащий из нагрудного кармана, и туфельки на высоченной шпильке добавляли бездушному корпоративному «винтику» толику индивидуальности. Но Федосеева выглядела в разы круче. Ведь на ее стороне, кроме молодости и умопомрачительной внешности, играл еще и изысканный вкус Забавы. В результате воистину совершенная фигура, незаурядная пластика, врожденное чувство собственного достоинства и правильно подобранная одежда сплавились в абсолютно убийственную смесь шарма и, если так можно выразиться, аристократической сексуальности!

В общем, я проигнорировал и этот демарш продавца-консультанта. Вернее, равнодушно мазнул взглядом по демонстрируемым прелестям, приобнял Федосееву и на несколько мгновений «потерялся» в аппетитной складочке между полушариями самой аппетитной груди, которую когда-либо видел.

Как и следовало ожидать, этот удар по самолюбию «язвы» оказался настолько болезненным, что она окончательно озверела. И не придумала ничего лучше, чем язвительно прошипеть:

– Здес-с-сь?!

– Ну да… – сыто мурлыкнула Спутница и, забыв о ее существовании, плавно повела рукой, предлагая начать «экскурсию» с перламутровой «Жемчужины», висящей неподалеку. Это движение получилось настолько красивым и чувственным, что сотруднице «Престижа» откровенно поплохело. А тут еще и я добавил жару, «утонув в глазах» своей спутницы и на некоторое время «выпав из реальности». Впрочем, особо не зависал – оклемавшись, сделал два шага в сторону машины, кстати, показавшейся похожей на пудреницу, оценил ее дизайн и, оглядевшись по сторонам, вдруг заметил чуть поодаль флаер своей мечты – «Дракон-РБМ» производства концерна «Белогорье»!

Приземистый, широкий, хищный, с характерной рубленой «мордой» переднего обтекателя, «крыльями» боковых и «чешуей» эффекторов бортовой РЭБ над фонарем двухместной кабины, он висел на стояночных антигравах в самом центре демонстрационного зала, переливался всеми оттенками синего и ждал того, кто подарит ему небо!

– Как я понимаю, ты уже нашел ящерку себе под стать, и дальше можно не выбирать? – лукаво поинтересовалась Федосеева, как-то умудрившись задать этот вопрос в тот самый миг, когда я балансировал на тоненькой грани между детским восторгом и чувством вины за то, что, возможно, очень скоро превращу Совершенство в груду покореженного металла. И эта ее чуткость сподобила отнестись к ней, как к Забаве – притянуть к себе и благодарно потереться щекой о макушку! Слава богу, Даша не обиделась, вероятнее всего, приняв этот жест за элемент отыгрываемой роли. Наоборот, довольно улыбнулась, вжалась плечом в грудь, пару раз оглядела сначала «ящерку», а потом меня, и озвучила вердикт: – А что, она тебе подходит!

– Не «она», а «он». Ибо Дракоша! – сварливо уточнил я, и был бесцеремонно перебит продавцом-консультантом:

– Молодые люди, вы ва-а-аще представляете, сколько стоит этот флаер?!

Даша отреагировала на ее хамство чуть быстрее меня – величественно повернула голову на голос, посмотрела на «язву» сверху вниз и пожала плечами. По моим ощущениям, только для того, чтобы лишний раз уязвить эту дуру убийственной разницей в размере и красоте бюста:

– Нет. Но мы его берем…

…Процесс оформления документов не затянулся. Очень вежливый, предупредительный и благожелательный мужчина лет, эдак, сорока, к которому нас проводила онемевшая девица, добродушно поинтересовался, о какой комплектации «Дракона» идет речь. Хотя наверняка догадывался, что меня может заинтересовать только вариант «РБМ », изначально рассчитанный на потребности жителей предельно милитаризованного Рубежа. И, как только получил ожидаемый ответ, занялся делом – попросил скинуть айдишку, залил полученный файл в рабочий интерфейс, убедился в наличии всех необходимых допусков и прислал на комм счет на оплату.

Забавно, но, подтверждая перевод одного миллиона ста семидесяти шести тысяч рублей, я не чувствовал ровным счетом ничего. Ведь и безумная цифра в виртуальной платежке, и еще более безумная сумма, остающаяся на счету, казались одинаково абстрактными. Зато поздравления заместителя начальника отдела продаж, выбежавшего из своего кабинета, порадовали, причем по-настоящему. Скорее всего, потому, что они были искренними и без второго дна. Точно так же порадовало и наказание «язвы»: судя по внезапному изменению ее поведения, кто-то из Большого Начальства, узнав о продаже не самого дешевого флаера, захотел выяснить, как именно продавец-консультант смогла нас уговорить купить именно эту машину. И, просмотрев запись «уговоров», скинул на комм этой дуры приказ поднять нас в зал выдачи покупок и хоть как-нибудь загладить допущенные «ошибки».

К сожалению, даже прогибалась она недостаточно профессионально. Да, подробно и со знанием дела рассказала обо всех основных тактико-технических характеристиках «Дракоши», но сделала акцент не на имеющемся вооружении или на системах активной и пассивной обороны, а на всем, что относилось к такому понятию, как «комфорт»! Что у нас, на Рубеже, выглядело, как минимум, странно. А еще ни на миг не прекращала злиться и умирать от зависти. И хотя прятала эти чувства достаточно глубоко, такое отношение здорово действовало на нервы. В общем, в какой-то момент я от нее так устал, что учтиво прервал рассказ о подразделении «Белогорья», занимающемся исключительно дизайнами салонов, поблагодарил за помощь и заявил, что с остальным разберусь сам. После чего синхронизировал комм с системой управления «Дракона-РБМ», разблокировал замки, поднял обе боковые двери и помог Даше усесться в правое кресло. Кстати, в процессе получив возможность еще раз полюбоваться попкой, обтянутой светло-синими летними брючками, и невесть в который раз за неполные сутки восхититься умопомрачительной красоте Федосеевой. Зато потом, по пути к своей двери, внезапно «прозрел», сообразив, что удивляться, собственно, нечему. Ведь моя Спутница, если можно так выразиться, победила сразу в двух жесточайших «конкурсах красоты». В первом вынудила людоловов, взбешенных гибелью командира боевой группы, задавить жажду мести и вспомнить о цели своего прилета на Рубеж, а во втором заинтересовала своей внешностью одного из самых придирчивых покупателей живого товара во всем Халифате!

Пока обдумывал «новое знание», обошел «морду» флаера в обратном направлении и забрался в кресло пилота. А когда растекся по сидению, вдруг почувствовал, что эта машина – моя! Поэтому в темпе опустил и заблокировал двери, втянул в себя дурманящий сознание аромат абсолютно новой обивки салона, ласково провел пальцами по передней панели, накрыл ладонями полусферы системы управления движением, активировал сразу все внешние экраны и выпал из реальности.

Через Вечность, насладившись волнующими ощущениями, заставил себя собраться, прогнал стандартные тесты первой очереди, вывел на центральный экран схематическое изображение основных систем машины и занялся чертовски интересным делом – подстройкой флаера под себя. Потом наткнулся взглядом на скучающее лицо Федосеевой, мысленно обозвал себя придурком, выделил ей «фронт работ» и толику внимания.

Первым делом она подогнала под себя кресло. Затем разобралась с микроклиматом, чуть понизив температуру воздуха и придав ему аромат водной взвеси на берегу океана. Закончив с этим нелегким делом, занялась встроенной ДАС: прослушала демонстрационный аудио-ролик, посмотрела оригинальную видео-демку – голограмму крошечного воробушка, порхающего по салону и рассказывающего об особенностях встроенной акустики – после чего уверенно выбрала один из предустановленных режимов. А потом вышла в Сеть, вероятнее всего, для того, чтобы перекачать в память флаера любимые записи из удаленного хранилища, и… ухнула в прошлое! Увы, ни одна из фраз, которые приходили мне в голову в течение нескольких следующих мгновений, не смогли бы передать и малой части испытываемого сочувствия. А настроение у Федосеевой портилось все сильнее и сильнее, поэтому я хоть и запоздало, но все-таки поддался самому первому порыву – накрыл ладонью ее предплечье и сочувственно вздохнул.

– Спасибо… – еле слышно прошептала Даша, спрятала взгляд за густыми ресницами и снова «сбежала» в Сеть. Вроде как, продолжить начатое. А когда сообразила, что эта хитрость шита белыми нитками, уткнулась лбом в мое плечо и застыла. Секунд, эдак, на двадцать. Потом как-то справилась с чувствами, выпрямилась и вернула на место ту маску, которую нацепила перед вылетом из дома: – Все, я в полном порядке и готова ко всему на свете!

Заявление было явным преувеличением, но я не стал заострять на этом внимание – быстренько разобрался с самыми необходимыми настройками, прогнал предполетные тесты, отправил Демьяну Егорычу сообщение с описанием следующей части маршрута и попросил Дашу врубить что-нибудь забойное на свой вкус.

Композиция группы «Альтер Эго» под названием «Последний удар», начальные аккорды которой вскоре разорвали тишину салона, подходили под мое настроение просто идеально, поэтому я чуть-чуть добавил громкости и почесал затылок, пытаясь понять, что расстроит «язву» больше, общение «вслепую» через внешние микрофоны или сквозь дверь с отключенным эффектом поляризации. Потом вспомнил, что собирался наводить мосты с личностью, с которой придется прожить целую жизнь, и попросил совета.

– Больше всего ее расстроит сценка, которую мы сейчас отыграем… – мстительно оскалилась Федосеева, сохранила настройки обоих кресел в памяти бортового искина, а затем трансформировала их в один общий «диван». Дождавшись завершения процесса, скинула кроссовки, пододвинулась поближе, перекинула левую ногу через мою правую, положила мою ладонь к себе на бедро и расстроено вздохнула: – Жаль, что я не в юбке. И вдвойне жаль, что не додумалась прихватить с собой губную помаду – твоя рука под подолом смотрелась бы намного убийственнее, чем на ткани брюк, а про алые пятна на лице и шее я вообще не говорю!

Представив себя в помаде, ласкающим Дашино бедро, и Олечку Назарову, стоящую рядом с поднятой дверью, я мысленно хмыкнул: такая картинка однозначно обнулила бы все шансы на завоевание девушки, на ухаживания за которой было убито почти три недели!

«А еще она почти со стопроцентной гарантией превратится в вечный раздражитель для твоих баб…» – услужливо напомнила память.

Как ни странно, аргумент, нивелирующий эту мысль, нашелся достаточно быстро. Стоило вспомнить, что госпожа Назарова не первая и, наверняка, не последняя девушка в моей жизни, а от достоверности игры, в которую я ввязался, зависит будущее, как минимум, одного рода и не одной сотни потенциальных жертв людоловов, как испортившееся было настроение вернулось в норму.

«Буду решать проблемы по мере их поступления…» – мысленно заключил я, выбросил из головы лишние мысли и повернулся к Спутнице: – Ну что, готова?

Дарья без лишних слов обвила руками мою шею, улыбнулась так, что у меня чуть не сорвало крышу, и подтверждающе кивнула.

Оторвать взгляд от полных, влажных и чертовски аппетитных губ оказалось не так уж и легко, но я справился – убрал эффект поляризации левой двери, активировал внешние динамики, по-хозяйски похлопал ладонью по бедру, которое в другой жизни с большим удовольствием поласкал бы по-настоящему, и лениво повернулся к «язве»:

– Мы – все. В смысле, полетели. Счастливо оставаться.

– А как же ваш айрбайк? – спросила она с очередной фальшивой улыбкой.

– Заберем… В ближайшие дни… Наверное… – отмахнулся я, вернул эффект поляризации, убрал руку с бедра Даши, дал самую малую тягу на движки и плавно вывел машину из ангара…

…К концу перелета от «Престижа» до белоснежного «бревна» торгово-развлекательного центра «Березка» я чуть не плакал от возмущения: застоявшийся «Дракоша» рвался в бой, чутко реагируя на любое шевеление пальцев, имеющихся навыков с запасом хватало, чтобы дать ему возможность насладиться безумием полета в самых экстремальных режимах, но эти две точки маршрута разделяло всего семь с мелочью километров, а на безлимитках в пределах городской черты запрещалось опасное маневрирование!