Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 54 страниц)

– Пишите прошение об отставке: адмиралам, путающим боевые награды с поощрениями, в ВКС Империи делать нечего!

Правда, акцент я сделала не на этой цитате, а на второй части скандала – рассказала, что, забрав из рук онемевшего командующего наградной список, цесаревич Петр подошел к командиру «Черемиса» и предложил добавить фамилии тех членов экипажа, которые действительно заслужили награды. А тот, не растерявшись, продемонстрировал будущему императору электронную копию уже поданного. В результате на награждение было вызвано еще тридцать два человека, которые, по мнению тыловиков, были недостойны считаться героями. Правда, потом посмотрела на часы и в связи с катастрофической нехваткой времени начала описывать нрав этого Романова по абсолютному минимуму. В смысле, рассказывала по одной истории на каждую черту характера, которую считала нужным подчеркнуть. Целеустремленность, решительность и упертость «проиллюстрировала» экскурсом в юность. Точнее, в те дни, когда наследник Николая Шестого переупрямил отца и все-таки поступил в Китежскую Академию ВКС. Естественно, не забыв упомянуть и о том, что будущий император не только закончил этот ВУЗ лучшим на курсе, но и честно отслужил два года во Втором Ударном флоте. Незаурядный ум, склонность к анализу и умение делать неочевидные выводы подчеркнула рассказом о его пятилетней «стажировке» в аналитическом отделе ИСБ. А мужество, постоянство и готовность идти наперекор общественному мнению – историей о его отношениях с Татьяной Константиновной Белкиной. Кстати, роман наследного принца и дочери главы одного из самых захудалых дворянских родов Империи пришлось описать достаточно подробно. Услышав о том, что после вынужденной женитьбы на княжне Анне Николаевне Вадбольской Петр Николаевич втихаря расписался еще с одной женщиной, Локи с Панацеей ошалело вытаращили глаза. Пришлось начинать издалека:

– Не знаю, помните вы или нет, но закон, официально разрешающий полигамные браки, был принят сразу после Руанского Конфликта в качестве одной из уступок Галактическому Совету. Та война вполне заслуженно считается одной из самых позорных в истории Империи, поэтому все, что с ней связано, старательно замалчивается. Результат вы видите своими глазами: заключение двух и более брачных союзов между дворянами считается дурным тоном. Особенно рьяно «не приемлют» полигамию старшие представители древнейших и наиболее влиятельных аристократических родов, хотя, по статистике, у восьмидесяти семи процентов половозрелых дворян мужского пола имеются официальные любовницы, а у тридцати шести их по две-три! Романовы, стыдящиеся полководческих «талантов» Александра Восьмого больше всех, в своем игнорировании этого закона пошли значительно дальше: членам рода строго на строго запрещены даже «параллельные» внебрачные связи. И хотя ушлые журналисты то и дело докапываются до истинного положения дел, де-юре все выглядит благолепнее некуда.

– А Петр Николаевич… – решив, что вступление здорово затянулось, нетерпеливо подсказала Панацея.

– А Петр Николаевич взбунтовался и заявил, что согласится на политический брак только в том случае, если получит разрешение заключить и второй, с девушкой, которую любит всей душой и всем сердцем еще с юности. По слухам, бодания по этому поводу длились чуть ли не два года, но в итоге стороны пришли к компромиссу: Вадбольская стала Императрицей, а Белкина – младшей женой, ограниченной в некоторых правах. Что, по все тем же слухам, не помешало ей родить любимому мужчине сына и двух дочерей.

– Интересно, а они между собой ладят? – мечтательно уставившись в потолок, поинтересовалась Забава.

– Не знаю. Но их сыновья дружат с детства… – сказала я, кинула взгляд на завибрировавший комм и развела руками: – Все, нам «пора вставать», а значит, занятие окончено…

…К угольно-черному бронированному «Триарию», поданному прямо на летную палубу «Святогора», я подходила с легким душевным трепетом, отказываясь верить, что вот-вот прокачусь флаере своей мечты. Причем полечу на нем не куда-нибудь, а в Летний Дворец Романовых, завтракать с самим самодержцем! А вот салон, показавшийся мне материальным воплощением понятий «Роскошь» и «Стиль», забиралась совсем в другом настроении, так как заметила загруженность Ярика, галантно предложившего руку, и пыталась определить, чем грозит очередное изменение его настроения. В результате на сидение, мгновенно подстроившееся под особенности фигуры, уселась так же равнодушно, как в кресло обычного «Альбатроса», дождалась, пока рядом опустится Забава, и взглядом показала ей на Локи.

Она пожала плечами, мол, даже не представляю, чем он сейчас загружен. И привлекла к себе его внимание:

– Со мною все в порядке. Просто вернули деньги. За «Дракошу». Но не миллион с мелочью, а два с той же мелочью. А с ними прилетел контракт на рекламу «Драконов-РБМ».

– А что, рекламные слоганы получатся очень даже ничего! – хохотнула Панацея. – «Настоящие порубежники летают только на драконах!» Или «Покорил «Дракона»? Значит, справишься и с «Левиафаном»!»

– «Если летать, то на «Драконах», если валить – то Жнецов!» – в том же стиле продолжила я, касанием к бедру успокоила напрягшуюся было подругу и улыбнулась. Логачеву: – Соглашайся. Но не сейчас, а после того, как тебя назовут спасителем пассажиров и экипажа этого круизника!

– Тогда придется покупать «Дракошу» и там, где мы поселимся… – поморщился Логачев. – А он двухместный. И если для прошлой «игры» это было нормально, то теперь он нам маловат.

– Покупать ничего не придется! – внезапно подал голос князь Мещерский. – Уверен, что после подписания контракта вам эту машину подарят, причем с тремя сидениями и в эксклюзивном исполнении.

– Трехместная будет в самый раз. А еще с форсированными движками, самой мощной системой маскировки из гипотетически возможных и полным оружейным обвесом! – мурлыкнула Забава. – Тогда особо наглых фанатов можно будет не только оставлять не солоно хлебавши, но и отстреливать!

Пока мы обменивались мнениями о правильной комплектации флаеров для настоящих героев, «Триарий» плавно тронулся с места, неторопливо разогнался вдоль рулежной дорожки, вырвался на оперативный простор и, стремительно набирая ход, понесся к розовеющему небу.

– Ну что, молодежь, к завтраку готовы? – добродушно поинтересовался тайный советник. А когда услышал утвердительный ответ, перебрался к нам, благо в нашем «купе» оставалось еще одно свободное кресло.

Я оглядела его еще раз и пришла к выводу, что процедура, которую ему посоветовал наш «семейный врач», пошла на пользу – цвет лица пришел в норму, склеры перестали пугать желтизной, морщины почти разгладились, а «лишние» лет двадцать канули в Лету. Как вскоре выяснилось, я видела далеко не все. В отличие от Беклемишевой: буквально через полминуты после того, как Мещерский опустился напротив нас, она пошла красными пятнами, резко подалась вперед и потребовала вытянуть левую руку. А после того, как взяла кровь на анализ и изучила результаты, зашипела, как рассерженная кошка:

– Константин Германович, прерывать эту процедуру категорически запрещено! Соответствующее предупреждение всегда высвечивается трижды, и вы не могли его не заметить!!!

– Забава Олеговна, ее прервал не я, а командир «Святогора», причем в удаленном режиме… – мрачно вздохнул он. – Я очень срочно потребовался Императору, и Леонид Матвеевич не смог проигнорировать прямой приказ.

– Что ж, бывает и такое… – нехотя признала она, но успокаиваться и не подумала: – Но теперь у вас есть максимум восемь часов на согласование отпуска по болезни. Не успеете – вернуть организм в норму уже не получится, так как он пошел вразнос, и следом за резким улучшением самочувствия наступит еще более резкое ухудшение. Из которого вас, вероятнее всего, будут выводить уже в реанимации… если успеют!

Мещерский грустно улыбнулся:

– После разговора с Его Императорским Величеством я связался со своим врачом и отправил ему заключение, выданное медкапсулой. Он мне уже все объяснил. Причем намного короче и грубее, чем вы. Я проникся, поэтому сразу после завтрака с Его Императорским Величеством улечу в ведомственный госпиталь, а вас оставлю на попечение личного помощника. Кстати, мой врач просил передать, что с него причитается!

– Все, кроме устной благодарности, я принимаю только от Локи и Фрейи… – равнодушно сообщила Забава. А я, услышав свой новый позывной, невольно улыбнулась и забыла обо всем на свете…

…Фраза Локи «все будет так, как я сказал, или не будет вообще» вызвала странную реакцию. С одной стороны, я ощущала себя отвергнутой и плавилась от обиды, а с другой чувствовала жуткое облегчение из-за того, что очередное испытание силы воли откладывается на неопределенный срок. В результате разозлилась. На саму себя. Из-за того, что ни то, ни другое никак не вписывалось в клятву Служения, по сути, навязанную Логачеву. Поэтому шутку Забавы об ознакомительном занятии я восприняла, как последний шанс реабилитироваться хотя бы в собственных глазах. И решила сделать как можно больше шагов к победе над страхом близости с мужчиной. В общем, как только Панацея перебралась на мою сторону кровати и игриво облизала губки, я демонстративно откинула одеяло и подставила под поцелуи грудь. А после касания ее губ еще раз убедилась, что самая странная девушка, с которой я когда-либо общалась, жаждет не обладать, а дарить удовольствие, окончательно расслабилась и растворилась в ощущениях. Причем не в своих, а в наших. А Забава, как-то почувствовав это изменение в моем отношении к ней и ее ласкам, следующий кусочек Вечности неторопливо, вдумчиво и умопомрачительно нежно уничтожала стеснение и неуверенность… сразу в двух сознаниях, учила нас абсолютному доверию и превращала первые искорки новых граней нашей чувственности в один сплошной пожар!

Первый же взрыв удовольствия получился настолько ярким, сильным и теплым, что жалкие остатки сомнений и страхов испарились, как капельки росы в пламени выхлопа стартующего крейсера. Второй подарил внутреннюю убежденность в том, что теперь мы с ней одно целое. А перед третьим нас стало трое.

Нет, близости с Ярославом так и не случилось. Но он начал добавлять к нашим прикосновениям свои, помогал мне сводить с ума Забаву, а ей – меня и очень осторожно «знакомил» нас с собой. И пусть в какой-то момент нам с Беклемишевой захотелось всего и сразу, мы приняли правила его игры и не стали торопиться, ибо знали, что он уже наш, а мы – его. В общем, наслаждались нежностью и млели от ни с чем не сравнимого счастья до тех пор, пока хватало выносливости. А под корабельное «утро», вымотавшись до состояния нестояния, несидения и нележания, обессиленно «растеклись» по мокрой простыне и нахально заявили, что все наши страхи повержены. В смысле, я доверяю Логачеву, как самой себе, а Забава видит в нем не братика, сыночка или друга, а любимого мужчину.

– Воительницы! – мягко улыбнулся он и, кажется, собирался продолжить нас хвалить, но был прерван на полуслове:

– Не угадал! Я – Панацея, богиня исцеления, Даша – Фрейя, богиня любви и войны, а ты бог ума и хитрости. Кстати, мы действительно готовы, так что следующая ночь – наша. Поэтому не вздумай выкручиваться, а то отомстим…

…Пока я заново переживала те волнующие часы, Забава успела убедить Мещерского в правильности нашего взгляда на отношение к окружающему миру, а он, капитулировав, начал рассказывать о тех районах Крещатика , над которыми мы пролетали.

О второй столице Империи я знала предостаточно, однако к рассказам князя прислушалась. Как оказалось, не зря – он знакомил нас с этим городом через призму своих личных впечатлений, полученных в молодости, во время учебы в местной Академии ИСБ.

Его истории оказалось в разы интереснее и жизненнее, чем излишне прилизанные описания с официального сайта планеты или закадровые байки гидов, сопровождающих виртуальные экскурсии. Ну, от кого еще можно было узнать, что самые вкусные беляши на всем Новом Киеве продают на площади Трех Кобзарей; что в торгово-развлекательном комплексе «Рассвет», расположенном под перекрестком улиц Кленовой и Тимирязева, есть виртполигон, в котором все желающие могут повоевать почти с любым существом, когда-либо описанным в фантастических романах; что на излучине Десны рядом с Хрустальным мостом прогуливают лекции студентки Института Информационных Технологий и так далее? Увы, не успела я представить себя курсантом, вырвавшимся в долгожданное увольнение, как на переднем обзорном экране «Триария» появился хорошо узнаваемый шпиль Дворянского Собрания, и тяжелая машина, вывалившись из сплошного потока других флаеров, плавно ушла в коридор замедления.

Естественно, я сразу же обратила внимание на многочисленные купола Андреевского собора, искрящиеся сусальным золотом, затем полюбовалась высоченными башнями делового центра столицы, пожалела о том, что площадь Покорителей Космоса с памятником Юрию Гагарину остается в стороне, и, наконец, прикипела взглядом к вершине Красного Холма, на которой привольно раскинулся комплекс зданий Летнего Дворца.

Об этом месте я знала все или почти все. Могла назвать дату начала закладки первого камня в основание главного здания, спроектированного одним из величайших архитекторов прошлого века Дмитрием Афанасьевичем Львовым. Могла перечислить породы цветных камней, которые использовались при отделке и оформлении каждого из трех с лишним десятков строений этого комплекса. Могла заменить профессионального экскурсовода и провести экскурсию по любому из восемнадцати стандартных маршрутов. Только все эти знания были получены из виртуальных учебных курсов, а «Триарий» снижался ко вполне реальному Гостевому Домику, прячущемуся в буйных зарослях Бамбуковой Рощи, а под днищем медленно проплывал тот самый Лабиринт Роз, по которому я когда-то «бродила» ночи напролет!

В общем, до зависания машины на посадочных антигравах над зеленой лужайкой я не слышала никого и ничего. А потом пришло время разочарований – «дерн» сочного зеленого цвета оказался высококачественной голограммой, скрывающей площадку подачи воздушного транспорта в подземный ангар; тоннель, по которому нас повлекло вниз, убил обыденной серостью стен; посадочное место показалось сугубо утилитарным и так далее. Так что к лифтам я подошла чуть-чуть расстроенной. Прокатилась до второго надземного этажа, вышла в холл, отделанный малахитом, слегка расслабилась и более-менее спокойно выслушала инструкции князя Мещерского. А потом повернула направо, добралась до двери с цифрой «27», скинула на терминал системы контроля доступа айдишку, переступила через порог и онемела – в центре великолепно оборудованного будуара стояла я… в умопомрачительно красивом брючном костюме конца прошлого века!

Пока я хлопала ресницами, пытаясь привыкнуть к себе-аристократке, воздух рядом с голограммой сгустился в виртуальную помощницу. А она, присев в реверансе, мило улыбнувшись и представившись, погнала меня по всем кругам ада. В смысле, по «полосе препятствий», начинающейся в навороченной душевой кабинке и заканчивающейся в высокотехнологичном косметическом комплексе «Афродита» последнего модельного года! И хотя все «команды» подавались очень мягко и голосом, способным очаровать даже законченного мизантропа, уже через десять минут я почувствовала себя куклой в руках заигравшегося ребенка. Ведь Марина не отклонялась от кем-то составленной программы действий ни на шаг, «не слышала» возражений и отказывалась понимать, что большую часть навязываемых процедур я сделала совсем недавно!

В общем, пришлось терпеть бесконечные «издевательства», вспоминать счастливые часы, проведенные с Забавой в «Королеве Красоты», и составлять неудобных список вопросов организаторам этого «шоу». А когда истязания закончились, и гардероб, наконец, призывно распахнул дверцы, мне страшно захотелось познакомиться с неведомым стилистом. Почему? Да потому, что единственный комплект белья, который обнаружился на одной из полок, по моим представлениям, можно было надевать только перед романтическим свиданием с гарантированным продолжением «общения» в постели! Да, я напомнила себе слова мамы, как-то сказавшей, что микродроны, продающиеся в любом магазине электроники и доступные любому подростку, быстро отучают стесняться собственного тела, но мысль о том, что какой-то урод примерял ЭТО к голограмме моей фигуры, взбесила до невозможности. Тем не менее, «пытку» я выдержала до конца. В смысле, отказалась снимать комм и менять серьги, подаренные Яриком, на предложенный комплект драгоценностей, надела пошитый для меня наряд, влезла в туфельки на высоченных каблуках и закрепила на бедре кобуру с «Кипарисом», ибо без оружия чувствовала себя хуже, чем без рук. А когда Марина попыталась возмутиться, заявила, что у нас, на Рубеже, без игольников ходят только дети до восьми лет.

Последнее заявление переполнило чашу терпения личности, незримо контролировавшей процесс моего одевания через Марину, и уже через пару минут на моей голограмме начали возникать кобуры, внешний вид и расцветка которых идеально подходили и к наряду, и к комму, и к серьгам. Тут я уже не упиралась – подобрала самый интересный вариант, почти без внутреннего сопротивления полюбовалась своим отражением в здоровенном зеркале, поблагодарила помощницу и вышла в коридор. А там не удержалась от улыбки, увидев игольники на бедрах Ярика и Забавы!

– Вы, порубежники, неисправимы… – вздохнул князь Мещерский, обнаружившийся в небольшой нише. – Кстати, обязан предупредить, что ваши новые «аксессуары» заметно технологичнее старых. И в некоторых помещениях дворца не позволят выхватить оружие…

…От Гостевого Домика до основного здании Летнего Дворца мы добирались по подземным тоннелям на небольшом, но очень уютном флаере. Все время полета внутренние стены машины оставались непрозрачными, а ее обзорные экраны демонстрировали самые выигрышные виды дворцовой территории, фрагменты записей каких-то балов, приемов и праздников. Прекрасно понимая, что это делается из соображений безопасности венценосных персон, мы с интересом посмотрели предложенную запись. А когда транспорт добрался до точки назначения, вышли на перрон, прошли до лифтового холла и загрузились в кабинку, оформление которой просто убило роскошью. Точно так же убил и очередной холл, с которого начиналась так называемая «Тропинкой в Лето». Однако пялиться по сторонам мы сочли невместным и прогулочным шагом пошли по широченному коридору в направлении Веранды.

Да, эта часть Летнего Дворца вызывала у критиков архитектурного шедевра наибольшие нарекания, но мне в ней оказалось по-настоящему уютно. И не только из-за того, что я опиралась на предплечье своего мужчины – мне нравилось выглядывать в виртуальные окна, за которыми располагались трехмерные голограммы самых красивых уголков летних курортов Империи, вдыхать «ароматические шлейфы» каждого из них и мысленно проговаривать имена и отчества тех Романовых, которые когда-то открыли для их родичей то или иное место.

Впрочем, неуемное любопытство уняла без посторонней «помощи» сразу после того, как полюбовалась белоснежным песком и лазурным океаном с архипелага Утренней Росы со Смоленска-три. И последние три десятка шагов до нужного поворота уже не шла, а шествовала. Соответственно, успела настроиться на Большую Игру еще до того, как наша троица появилась в поле зрения Императорских Гвардейцев, изображавших недвижные статуи по обе стороны от резных дверей из мореного дуба.

Как и следовало ожидать, объяснение правил поведения в присутствии венценосных особ не затянулось, и ровно в девять утра по времени Крещатика мы перешагнули через порог одной из самых известных малых трапезных Летнего Дворца. Первые минуты полторы Ярослав и Забава вдумчиво изучали место будущей «битвы». В смысле, разглядывали стол, сервированный на шесть персон, и, вероятнее всего, вспоминали наше ночное занятие. А когда убедились, что на столе нет ничего сверхъестественного, ощутимо расслабились и позволили себе оглядеться. Сначала восхитились красоте картины, выложенной из паркета, затем оценили гобелены ручной работы, натянутые вдоль стен вместо обоев, полюбовались дизайном кованой люстры и так далее. А через какое-то время сообразили, что небольшое озерцо, окруженное зеленой «подковой» елового бора, на которое выходит веранда, вполне реально, и прикипели к нему взглядами.

Я, видевшая все это во время виртуальных экскурсий, получала удовольствие совсем от другого – меня сводило с ума внутреннее спокойствие, ощущающееся в этих ребятах, и от мысли о том, что мы одна семья. Правда, хлопать ушами себе не позволяла – поглядывала на Мещерского, чтобы не пропустить момента, когда ему сообщат о приближении Романова. В результате изменение выражения глаз князя «срисовала» еще до того, как он подобрался, и еле слышно прошептала:

– Поворот на половину четвертого! И-и-и… раз!

Выполнив эту команду, наша троица образовала идеально ровную шеренгу, повернутую к Южной двери Веранды, и услышала добродушный смешок тайного советника:

– Порубежники…

Отвечать на это замечание мы и не подумали – склонили головы перед венценосной парой, входящей в помещение. Впрочем, наблюдать все-таки наблюдали. Как минимум, я. Поэтому, оценив внешний вид Императора, пришла к ряду очень интересных выводов. Для начала, завтрак действительно планировался неофициальным – Романов вышел к нам не в мундире, а в легкой летней рубашке, не скрывающей широченную грудную клетку, в свободных брюках и летних ботинках. При этом расстегнутый ворот позволял оценить толщину шеи, закатанные рукава открывали взглядам мощные предплечья, а струящаяся ткань штанин то и дело очерчивала рельеф порядком перекачанных квадрицепсов. А вот с ростом было значительно хуже – Петр Николаевич оказался чуть пониже меня, соответственно, Локи на его фоне выглядел гигантом. Впрочем, для уроженца «тяжелого» Белогорья такое сложение было скорее нормой, чем исключением. И нисколько не удивляло.

Пока я рассматривала самодержца, порфирородная чета подошла поближе, и мы получили возможность убедиться, что Император действительно не любит официоз:

– Доброе утро, дамы и господа! Времени у меня немного, поэтому разрешаю забыть о чинах, расшаркиваниях и суесловии. Вопросы?

Рефлексы, вбитые на школьных уроках, никуда не делись, так что ответили мы слитным рыком:

– Никак нет!

Романов удовлетворенно кивнул и представил свою «спутницу»:

– Анна Николаевна, моя супруга и личность, которой я доверяю. С вами мы уже виртуально знакомы, поэтому прошу к столу.

Удивил и тут – вместо того, чтобы пройти к креслу, стоящему во главе стола, он провел Императрицу креслу, стоящему спинкой к озеру, помог сесть, устроился рядом и на несколько секунд «поплыл» взглядом. Включение какой-то защиты ознаменовалось изменением давления, из-за чего у меня заложило уши. Впрочем, неприятные ощущения пропали очень быстро, так что я совершенно спокойно опустилась напротив бывшей княжны Вадбольской и сразу же наткнулась взглядом на еле заметные характерные уплотнения на костяшках ее кулаков. Рукава в три четверти и неглубокий вырез простенького летнего платья позволили оценить тонус мышц предплечий и шеи. А ненароком продемонстрированная привычка сдвигать голову в сторону заставила задуматься о том, что эта супруга Романова серьезно занимается рукопашным боем, о чем, кстати, не упоминалось ни в одном виденном мною документе.

Уложив в голове «новое знание», я сравнила Императрицу с ее официальными голографиями и пришла к выводу, что в реальности она смотрится лет на пять моложе, но чуть менее ярко и интересно. Вероятнее всего, из-за того, что платье не скрывает широких плеч, «скрадывающих» часть объема и без того не особо выдающейся груди, а отсутствие макияжа привлекает внимание к сеточкам морщин в уголках глаз и тяжеловатому подбородку. Впрочем, мелкие изъяны внешности с лихвой компенсировались врожденным аристократизмом и въевшейся в кровь привычкой повелевать – эта женщина ощущала себя всесильной и смотрела на окружающий мир так, как будто восседала на троне.

Кстати, последнее почему-то не впечатлило: да, разумом я понимала, что сижу перед вторым человеком в Империи, но не чувствовала ни подобострастия, ни трепета, ни робости.

Пока я изучала Анну Николаевну, она с нескрываемым интересом разглядывала меня. За миг до того, как Император прервал молчание, явно сделала какое-то заключение – ощутимо потеплела взглядом и одарила ободряющей улыбкой. А потом услышала голос мужа и подобралась:

– Для начала несколько слов не по теме встречи. Ярослав Викторович, изучая ваше досье, я наткнулся на цифры сорок семь-одиннадцать и до сих пор под впечатлением: пятьдесят восемь боестолкновений за два мирных года – это слишком много даже для офицеров спецподразделений!

– Ваше Императорское Величество, заранее прошу прощения за некоторую жесткость ответа, но эти годы кажутся мирными только с Белогорья и Нового Киева… – холодно усмехнулся Локи. – А у нас, на Рубеже, чуть менее полувека идет необъявленная война. Поэтому наши подростки встают на боевое дежурство в четырнадцать лет и вынуждены набираться не самого приятного опыта в разы быстрее военнослужащих из внутренних систем Империи.

– Без чинов! В том числе и ко мне! – раздраженно рыкнул Романов и заставил себя успокоиться: – Вы правы, с Белогорья все видится иначе. Поэтому в вопрос о необъявленной войне в Приграничье в ближайшее время станет темой для отдельного разговора с моими ближайшими советниками. И я бы хотел, чтобы вы при этом присутствовали.

– Петр Николаевич, осмелюсь напомнить, что мне всего семнадцать, и я не успел заслужить даже места в основном составе боевой группы рода.

– О внутренней политике рода Логачевых мы тоже поговорим… – с непонятной угрозой в голосе процедил Император. – Но после того, как разберемся с проблемами посерьезнее. А пока мне нужно ваше принципиальное согласие.

– Почту за честь!

– Тогда готовьтесь – соберемся, как только Константин Германович вернется в строй… – подытожил самодержец, очень нехорошо улыбнулся князю Мещерскому и вспомнил про гостеприимство. В смысле, объяснил, что завтракать мы будем после того, как поговорим, а пока можно отдать должное напиткам. И показал пример, налив морса сначала супруге, а затем и себе.

Логачев, не чинясь, последовал его примеру и поухаживал за нами с Забавой. Потом пригубил минеральной воды, поставил бокал на стол и дал понять, что мы готовы к продолжению беседы.

– Теперь перейдем к вашим действиям на борту круизного лайнера… – поняв невербальный намек, начал Романов. – Я очень внимательно изучил весь материал, который мне прислал Константин Германович, и обратил внимание на ряд белых пятен. Самое первое скрывает историю появления у вас защитных масок, БРС-ок и комбезов. Ведь, согласно результатам анализа вашего характера, вы не могли просто взять и приобрести их через ВСД!

– Локи может все! – гордо задрав носик, нахально заявила Забава, зачем-то решив добавить беседе немного позитива. – И… да, мы действительно купили их через ВСД! Правда, не в своей каюте, а в развлекательном центре «Машина Времени». Сразу после того, как набили морды посетителям салуна, расположенного где-то на Диком Западе Старой Земли, повоевали с индейцами, вышли с рогатинами на медведя и поучаствовали в раскопках пирамиды. А что нам оставалось делать, если в следующем симуляторе требовалось штурмовать космическую базу, а мы были неподобающе одеты?

– Дорогой, как видишь, все объясняется проще некуда – штурмовать космические базы в маечках, шортиках и босоножках крайне неудобно! – «объяснила» Анна Николаевна и весело рассмеялась.

Император тоже улыбнулся, но все-таки уточнил:

– То есть, вы намерено залегендировали это приобретение, верно?

Локи подтвердил. И за следующие несколько минут ответил на шквал вопросов, связанных с той прогулкой по кораблю. Что интересно, очень многое из услышанного стало сюрпризом даже для меня – оказывается, шарахаясь по палубам, Логачев не только изучал театр возможных боевых действий, рассматривал девушек с полевыми метками и подвешивал на них свои, но и готовился сразу к нескольким вариантам развития событий! А вот рассказывать о том, что скрывалось под вторым белым пятном, Логачев не захотел. Пришлось подключаться мне и отвечать на не самый приятный вопрос:

– Между захватом людоловок, которые наведались к нам в гости, и расстрелом «грузчиков», переносивших пленниц в спасательные капсулы, была крайне увлекательная поездка на меддроидах. Ярослав упаковал Забаву, сестер Шереметевых и меня в «Пауки» и «Капюшоны», заткнул нам рты «Пробками» и отправил на восьмую па-…

– Так, стоп! Он «упаковал» даже вас, зная, что вы пережили нечто подобное незадолго до этого и в принципе не могли успеть оклематься?! – побледнев от бешенства, воскликнула Императрица.

Я накрыла ладонью предплечье помрачневшего Локи и пожала плечами:

– Анна Николаевна, «Левиафан» находился под полным контролем хакера, передвижения всех меддроидов непрерывно отслеживались, из нашей каюты должно было выехать четыре пленницы с метками, а Ярославу требовалось подобраться к «грузчикам» на дистанцию, с которой можно было не только гарантированно попасть в каждого, но и успеть отключить их имплантаты! Мы пытались придумать альтернативный выход впятером. В режиме жуткого цейтнота. А когда убедились, что его нет, решили потерпеть.

Гнев в глазах императора и его супруги мгновенно сменился сочувствием, а вопросы по этой теме очень быстро иссякли. Поэтому Романов перешел к третьему белому пятну и обратился к Панацее:

– Забава Олеговна, я просматривал запись проведенного вами допроса несколько раз, прогонял ее через РАБ и аналитический искин, однако их выводы только подтвердили мои – первые восемь минут сорок две секунды вы вели допрос в точном соответствии с методиками, используемыми на Рубеже, а потом абсолютно неожиданно сосредоточились на выяснении истинной личности «второго помощника капитана». Хотя объективных причин сомневаться в правильности озвученных им фамилии, имени и отчества у вас не было, и быть не могло.

Я не видела выражения лица Беклемишевой, но была уверена, что в этот момент ее губы искривила насмешливая улыбка:

– Не знаю, в курсе вы или нет, но процедура так называемой глубокой коррекции личности состоит из семнадцати последовательных операций, двенадцать из которых можно сделать только с санкции соответствующей структуры Минюста и только в нескольких государственных клиниках. И это касается не только Империи, но и всех остальных государств ГС. Причина предельно проста – выполняя требования надзорных органов, производители высокотехнологичного медицинского оборудования программно блокируют возможность незаконного проведения подобных операций. Да, теоретически ГКЛ можно сделать и «вручную». Однако для этого потребуется собрать целую бригаду высококлассных хирургов разных специализаций, что безумно дорого и доступно далеко не каждой подпольной клинике, ибо специалисты такого уровня, как правило, не испытывают нужды в финансах. По этой причине абсолютное большинство подобных заведений предпочитает заметно более дешевый и «безопасный» компромисс. В смысле, нанимает хакера и перепрошивает медкапсулы высшей ценовой категории, роботизированые операционные и так далее. Перепрошивка, как правило, удается. Но лишь на «верхнем», более-менее доступном «слое». А основной, «нижний», остается без изменений. В результате, потом, в процессе выполнения любой запрещенной манипуляции, такое оборудование начинает оставлять идентификаторы, заметные только взгляду посвященных. Например, при замене глазных яблок создает крошечные «звездочки» на радужке новых…