Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 54 страниц)

Глава 12

Глава 12. Ярослав Логачев.

25 марта 2352 года по ЕГК.

«Первый шаг» Лизы стал для меня абсолютной неожиданностью, поэтому я на миг завис. Заметив это и мгновенно сообразив, что заявление Болотниковой-младшей не вписывается в мои планы, Забава ощутимо напряглась. А Даша, в этот момент стоявшая на коленях у бортика и ломавшая на части очередную шоколадку, очень правдоподобно изобразила поволоку во взгляде, скользнула к нашей троице и припала губами к шейке Елизаветы!

Логика поступка была понятна без слов – обижать сестричек Федосеева не хотела от слова «совсем», а высказанное желание допускало альтернативную трактовку, которая с достаточно большой вероятностью должна была либо остудить молодую и явно неопытную девушку, либо заставить рассмеяться всех остальных. Ага, как бы не так – вместо того, чтобы отшатнуться или, хотя бы, покраснеть, Лиза одной рукой прижала Дашу к себе, а второй нащупала мою ладонь и запустила ее под тоненькую ткань своего лифчика!

Тихий стон наслаждения, сорвавшийся с ее губ в тот момент, когда я прикоснулся к твердой горошинке соска, напрочь отключил критическое мышление… Насте. И она поцеловала Забаву. Причем, не мелочась, сразу в губы и от всей души. Каюсь, в этот момент я чуть было не расплылся в счастливой улыбке. Ведь возможность увидеть настоящую растерянность глазах все знающей и все умеющей «наставницы» лихвой компенсировала все те двусмысленные шуточки, издевательства и провокации, которые мне пришлось вынести за годы нашей дружбы! Только любовь к ней никуда не делась, поэтому пришлось выводить изворотливость на форсаж, дотягиваться до Болотниковой-старшей, привлекать к себе и «радовать» поцелуем, от которого у нее напрочь отказали тормоза. А потом прекращать начинающийся бардак:

– Девчат, вы классные, и в любой другой день я, не задумываясь, бросился бы в омут страсти с головой. Однако именно сегодня, как ни обидно, не могу себе позволить выключить мозги даже на жалкие полчаса!

– Почему? – хрипло спросила Болотникова-младшая, как оказалось, успевшая «выпустить на свободу» одну грудь Федосеевой и как следует оценить ее упругость.

– На «Левиафане» творится что-то непонятное… – не без труда оторвав взгляд от прелестей своей спутницы, вздохнул я. – Хакер, личность которого я не могу идентифицировать до сих пор, взломал систему безопасности корабля и взял ее под полный контроль. Для того, чтобы подглядывать за соседями, полного контроля не требуется, и мне здорово не нравится происходящее…

– А ведь ты не лжешь! – неожиданно выдала Настя, пристально вглядывавшаяся мне в глаза.

– Не лжет… – подтвердила Даша, с какой-то странной грустью растрепавшая волосы Лизе. А та, явно обрадовавшись мимолетной ласке, на удивление быстро включила голову:

– Если лайнер под полным контролем этого самого хакера, а ты так спокойно об этом говоришь, значит, ваша каюта как-то защищена от постороннего любопытства?

– Да, для любителей подглядывать транслируется достаточно правдоподобная картинка попойки в гостиной.

– Когда взломали систему? – спросила Настя и заранее зябко поежилась.

Я мысленно усмехнулся и ответил не только на этот, но и еще на два напрашивающихся вопроса:

– Сразу после завершения посадки пассажиров в Усть-Илимске. По ряду причин я имел все основания считать, что анонимный хакер и его возможные помощники начнут добиваться своих целей либо во время движения «Левиафана» к зоне перехода, либо в промежутке между выходом из гипера и стыковкой к орбитальной станции Торжка. Однако по пути к ЗП-шке потенциальные злоумышленники себя не проявили…

– …и вы, как настоящие порубежники, решили провести двое суток прыжка, отрываясь по полной программе? – понимающе улыбнулась Болотникова-старшая.

Младшая оказалась внимательнее. Поэтому ощутимо помрачнела:

– Ты сказал, что «имел основания считать». Значит, что-то изменилось?

Я утвердительно кивнул:

– Да, порядка сорока минут назад начались непонятные шевеления. И теперь отрываться по полной программе несколько безрассудно.

– Так, стоп! – перебила ее старшая. – Если я правильно поняла, то в сильно упрощенном виде ситуация выглядит приблизительно так: некий анонимный злоумышленник взломал систему безопасности корабля, ваша паранойя позволила это не только заметить, но и предпринять некие меры, и теперь вы спокойно ждете начала их телодвижений, так как уверены, что имеете неплохие шансы выжить. Верно?

После этого коротенького монолога на меня уставились все четыре девчонки. Самой взволнованной выглядела Анастасия, ее сестра лелеяла какие-то очень воинственные планы, Даша казалась олицетворением непоколебимого спокойствия и фатализма, а Забава изображала живое воплощение слепой веры в любимого друга. Но ответа ждали все до единой, и я его озвучил. Намеренно не став приукрашать реальность:

– Я действительно сделал все, что в моих силах, но при отсутствии какой-либо информации о количестве злоумышленников, их целях и возможностях могу с уверенностью утверждать лишь то, что какие-то шансы выкрутиться действительно есть. Причем у всех пятерых. А спокойны мы, порубежники, по целому ряду причин. Во-первых, страх мешает адекватно реагировать на реальную угрозу, поэтому у нас, на Рубеже, справляться с ним учат чуть ли не с младенчества. Во-вторых, мы настолько привыкли жить в постоянной готовности к бою, что не видим принципиальной разницы между тем, что в любой момент может случиться дома, и тем, что нам потенциально угрожает на этом лайнере. В-третьих, не хотим тратить время, которое можно посвятить самым близким людям, на абсолютно бессмысленные страдания. И, в-четвертых, если выкрутиться не получится, то мы уйдем из жизни так, как полагается порубежникам. То есть, весело, с огоньком и прихватив с собой как можно больше врагов!

Услышав столь неоднозначные объяснения, Болотникова-старшая помрачнела еще больше. Затем мотнула головой, словно соглашаясь со своими же мыслями, и твердо заявила:

– Толку от нас немного, но мы в деле! В смысле, поможем всем, что в наших силах, и беспрекословно выполним любой приказ. Кроме того, забудем про бессмысленные страдания прямо сейчас и начнем согревать теплом своих душ вас.

– Ну, а когда все это тем или иным способом закончится, потребуем продолжения начатого… – нахально добавила младшая.

В том, что все вышеперечисленное сказано не просто так, мы убедились буквально через несколько секунд – закончив озвучивать принятое решение, Лиза скользнула к бортику, взяла губами кусочек шоколада и предложила его Даше. Когда та, озадаченно хмыкнув, «в той же технике» приняла угощение, довольно улыбнулась, вернулась обратно и вжалась в меня спиной. А затем приподняла обнаженную грудь к поверхности воды и требовательно потерлась затылком о мою ключицу:

– Ласкай дальше – голову терять не буду…

…Перетащить на себя внимание обеих Болотниковых оказалось не так уж и сложно, и где-то через четверть часа после завершения разговора они, совершенно одинаково привалившись ко мне, млели от чего-то среднего между массажем и ласками. Забава с Дашей, ставшие заложницами придуманной легенды, были вынуждены отыгрывать придуманные роли. И делали это очень достоверно: Беклемишева полулежала в объятиях Федосеевой, наслаждалась ее прикосновениями, а иногда, прогибаясь в пояснице, тянулась к шее подруги и обжигала ее «нежным» поцелуем. Кстати, стараниями кого-то из этой парочки легкий морозец сменился оттепелью, поздний вечер превратился в середину ночи, звезды затянуло облаками, а еле слышный плеск воды дополнился удивительно красивой инструментальной музыкой. В общем, если бы не мой комм, на экран которого приходилось посматривать с завидной регулярностью, я бы, наверное, задремал. А так балансировал на грани уютного забытья и почти целомудренными ласками удерживал Настю и Лизу в состоянии, в котором им было не до страхов перед будущим.

К сожалению, эта идиллия продолжалась не так уж и долго – в пятом часу утра по корабельному времени, когда я почти убедил себя в том, что сегодня никаких неприятных сюрпризов можно не ждать, левое запястье «дернуло» тревожным вибросигналом. И я, мгновенно перейдя в боевой режим, уставился на всплывшее окно.

Секунд шесть-семь, потребовавшихся для того, чтобы разобраться с информацией, сброшенной микродронами, девочки, кажется, даже не дышали. Но как только я опустил руку и скрипнул зубами, задали один и тот же вопрос:

– Что, началось?!

Отвечать, видя не лица, а контуры, было не очень комфортно, поэтому я включил верхний свет процентов на двадцать максимальной яркости, дождался, пока адаптируется зрение, и утвердительно кивнул:

– Да. Только что системы жизнеобеспечения почти всех отсеков корабля начали плавно менять химический состав воздуха. Соединение, которое будет синтезировано в обычных каютах через двенадцать-пятнадцать минут, отправит их обитателей в долгий медикаментозный сон. Зато те пассажиры и члены экипажа, которые в это время будут находиться в коридорах и общественных местах, почувствуют стремительное ухудшение самочувствия, потеряют сознание, и их коммы в автоматическом режиме вызовут меддроидов. То есть, в конечном итоге, отправят хозяев в медблоки. Ну, а через час тридцать семь с секундами «Левиафан» вывалится из гипера черт знает, где!

– Это ведь не все, верно? – облизав пересохшие губы, спросила Забава, как обычно, увидев в моих глазах в разы больше, чем все остальные.

Я потер подбородок и нехотя кивнул:

– Угу. Вчера, где-то в первой трети пути до зоны перехода, тип, хакнувший систему безопасности, повесил полевые метки на двенадцать девушек в возрасте от шестнадцати до девятнадцати лет и в крайне ленивом режиме принялся отлеживать их перемещения. Сегодня он хорошенечко изучил обитательниц кают первого и второго класса, после чего добавил к первому списку еще сорок семь девочек от девяти до четырнадцати и без малого сотню молодых и красивых девушек постарше.

– Ты хочешь сказать, что это не аббасовичи? – без труда вычленив из объяснений самое главное, прищурилась Федосеева.

– Вне всякого сомнения! – подтвердил я. И для ясности добавил еще пару коротеньких уточнений, понятных только нам: – Мужчин в этом списке нет вообще. А ты и Забава появились в нем только сегодня.

– Это меняет многое! – деловито заключила Панацея и требовательно уставилась мне в глаза: – Ладно, к черту лирику! Скажи, что мы делаем сейчас?

К ответу на этот вопрос я подготовился еще во время посещения «Машины Времени», поэтому мотнул головой в сторону двери в гостиную:

– Там, на диване, рюкзачок с комбезами, ботинками и всем тем, что мы купили вроде как для игры. Магазины для массогабаритных имитаций игольников выполнены из дешевого пластика, однако соответствуют всем флотским стандартам и гарантированно выдерживают один цикл полной разрядки в настоящем оружии…

– То есть, одеваемся, забиваем иглами все имеющиеся магазины и настраиваемся на визит гостей? – «перевела» Федосеева и, дождавшись утвердительного кивка, стремительно выскочила из воды.

Морозить ноги о ледяной пол, естественно, не захотела – вдела ноги в первые попавшиеся меховые тапочки и рванула сушиться. Через миг по той же трассе пронеслась и Забава, втиснулась в кабинку к Федосеевой и врубила обдув горячим воздухом на полную мощность. А я, проводив девчонок задумчивым взглядом, порадовался их сосредоточенности на поставленной задаче и, наконец, обратил внимание на Болотниковых.

Вооружать их было нечем. Да и с нормальной одеждой для этой парочки было не ахти. Однако лишать девочек возможности побороться за свои жизни я не мог, поэтому еще раз оглядел тренированные фигурки и, пытаясь поймать мысль, мелькнувшую на краю сознания, неопределенно повел руками:

– Это… тренажеры или что-нибудь прикладное?

– Это, вообще-то, сиськи, которые ты должен был успеть очень неплохо изучить! – поддела меня Лиза и тут же посерьезнела: – Прости, нервное – волнуюсь! Мы занимаемся рукопашкой с пяти лет. Есть навыки владения коротким клинковым оружием, но не особо продвинутые. Со стрельбой значительно лучше, но, как я понимаю, лишних игольников у вас нет.

Наличие навыков работы с холодняком откровенно порадовало, и я перешел на командно-штабной:

– Лишних игольников нет. Сушитесь после девчонок, одеваетесь в свое и подходите в гостиную получать ножи.

Обещание беспрекословно выполнить любой приказ не забыла ни одна, поэтому уже через считанные секунды к душевой кабинке рванули и они. Кстати, успев избавиться от нижней части купальников еще во время инструктажа.

Провожать взглядом еще и их было некогда, и я, разобравшись с самым животрепещущим вопросом, «нырнул» в Сеть. И отнюдь не просто так: использовав «кротовью норку», привычку оставлять которые дядька Фрол вбивал в бестолковые головы личных учеников чуть ли не с первого занятия, добрался до кластера, отслеживающего параметры системы жизнеобеспечения корабля, и довольно оскалился. Ведь теперь можно было выделить те каюты, в которых химический состав воздуха не изменился, а затем определиться с количеством лиц, испортивших нам путешествие!

Само собой, этими двумя действиями я не ограничился – скачал голографии всех семнадцати противников, повесил на каждого из них полевую метку, добавил в список отслеживаемых целей и задал лишней работы без того прилично загруженному расчетно-аналитическому блоку.

РАБ «выстрелил» сразу после того, как я сформулировал последний критерий анализа и выделил одну из голографий алой рамкой. Я прочитал пояснительный текст и основательно загрузился – согласно выкладкам персонального помощника, Завадская Марьяна Борисовна, прибывшая на «Левиафан» вместе с сестрами Болотниковыми и поселившаяся в их каюте, играла против своих младших подруг!

Естественно, я тут же полез в «исходники» и очень скоро убедился, что расчетно-аналитический блок не ошибся и в этот раз: поднявшись на борт «Левиафана», эта дамочка почти сразу же оставила своих подопечных без присмотра и рванула в каюту номер шестьсот сорок девять, а уже через шесть минут после встречи с ее обитателями на Насте и Лизе появились полевые метки. За время, проведенное на борту пассажирского лайнера, Марьяна не посетила ни одного развлекательного заведения, зато регулярно моталась между пятью каютами, системы жизнеобеспечения которых до сих пор работали штатно. Ну, и в данный момент обреталась все в той же шестьсот сорок девятой!

При дальнейших «раскопках» выяснилось, что еще девять моих противников, кстати, все, как одна, оказавшиеся молодыми и тренированными женщинами, являются «оборотнями» и играют против тех, кого, по логике, должны оберегать! Пытаясь найти хоть какую-нибудь закономерность в их действиях, я запустил поиск и по фамилиям опекаемых персон, однако без толку – дворянские рода, к которым принадлежали девчонки с метками, не входили даже в Золотую Тысячу Империи.

Пока я чесал затылок, пытаясь придумать еще какие-нибудь критерии для анализа, в ванную заглянула Забава и серией жестов дала понять, что они готовы. Пришлось отвлекаться от работы, сушиться, одеваться, вооружаться, выдавать Болотниковым половину имевшихся у меня ножей и проверять, насколько уверенно они с ними обращаются.

Да, сначала я здорово расстроился, увидев, что по меркам Рубежа сестры тянут от силы на пятиклассниц, однако вскоре пришел к выводу, что это лучше, чем ничего. Поэтому снова влез в систему, посмотрел, как идет процесс сбора и транспортировки «занедуживших» пассажиров и членов экипажа в медблоки, пробежался по картинкам с камер СКН, показывающих коридоры, в которые выходили двери кают тех, кто заварил всю эту кашу, и вернулся в реальность:

– В общем, так – мероприятие, придуманное не нами, идет своим чередом. Дети, люди в возрасте и все те, чьи организмы по каким-либо причинам находятся не в лучшей форме, уже спят. Те, кто повыносливее, еще бодрствуют и колобродят. На командном мостике и некоторых отсеках началась паника, однако она ничего не изменит – все двери, лифты и межпалубные переходы контролируются хакером, а члены экипажа, пытающиеся вернуть контроль над системой безопасности, от нее надежно отрезаны.

– То есть, первый пункт плана захватчиков, можно считать, удался… – хмуро прокомментировала Забава.

Я утвердительно кивнул.

– А мы шевелиться будем?

– Пока нет. В данный момент мне катастрофически не хватает информации, и я намерен ее получить.

Беклемишева плотоядно ухмыльнулась:

– От тех, кто припрется в гости?

– В том числе. Но сначала задам несколько вопросов Насте и Лизе.

Пятиминутный «допрос» девчонок не дал ни бита нужной информации, а им здорово испортил им настроение. Если обобщить все, что они рассказали, то получалось приблизительно следующее: Завадская появилась в их поместье семь с лишним лет назад, вроде как, по рекомендации коллеги отца, и за время службы показала себя с самой лучшей стороны. Первый год прослужила в должности рядового охранника, хотя, согласно рекомендациям, имеющимся допускам и лицензиям, запросто могла претендовать на должность начальника охраны всего поместья. Завидная исполнительность и редкая добросовестность были замечены, так что она очень быстро доросла до начальника смены. А после того, как сдружилась с сестрами Болотниковыми, была назначена личным телохранителем старшей.

По словам Насти, последние года три они с Лизой доверяли Марьяне все свои нехитрые тайны, плакались в жилетку и искали помощи, когда таковая требовалась. Завадская отвечала тем же. И так вросла душой в эту парочку, что не побоялась вступить в достаточно серьезный конфликт с их крайне авторитарным и консервативным отцом.

Докопался бы и о сути конфликта, но в тот самый момент, когда мы добрались до этой темы, наши противники приступили ко второму этапу операции, и мне стало не до расспросов. Пришлось вывешивать перед собой и девочками картинку с камеры, расположенной в одной из кают шестой палубы, и заниматься анализом всего, что там происходило…

…Критический объем материала собрался уже через восемь минут и основательно загрузил. Для начала выяснилось, что «старшая подруга» и ее «коллеги» оказались нашими, имперскими, людоловами: каждая пара, орудовавшая на «спальных» палубах первого и второго класса, «упаковывала» пленниц в стандартный набор, используемый боевыми группами с Фуджейр. То есть, в иммобилизатор «Паук» и «Капюшон», отключающий зрение, обоняние и слух. Потом втыкала им в рты «Пробки», не позволяющие откусить себе язык, грузила тела на меддроиды и отправляла на восьмую палубу, где еще два очень деловых уродца аккуратно перекладывали «дорогой груз» в спасательные капсулы, рассчитанные на пятьдесят пассажиров каждая. Далее, стало понятно, что у этих тварей есть сообщник среди членов экипажа – снаряжение, используемое для иммобилизации, доставалось из малозаметных технических лючков в лифтовых холлах, вскрыть которые без специальных кодов было нереально. Ну и, как минимум, процентов девяносто этой компании являлось нашими соотечественниками.

Кстати, меня, Забаву и Дашу сильнее всего взбесило именно последнее. А сестры Болотниковы задыхались от бешенства с того самого момента, как не без моей помощи увидели Марьяну Завадскую, «в поте лица вкалывающую» в одной из кают! Слава богу, вскоре одна пара «упаковщиков» двинулась в сторону нашей каюты, и Настя с Лизой были вынуждены вслушаться в то, что я говорю:

– Девочки, работаю только я! А ваша задача как можно точнее занять положения, соответствующие ложной картинке, изобразить сладкий сон и не двигаться до моей команды!

Картинку я вывесил в центре каюты буквально через секунду. Затем скорректировал несколько грубых нестыковок в том, что изобразили девчонки, пошаманил с ароматическим блоком ДАС, чтобы добавить соответствующее амбре, и спрятался за голограммой, изображающей пустой угол. Когда парочка будущих клиенток подошла вплотную к двери, на всякий случай привязал к «коротким» таймерам еще две «домашние заготовки», принял боевой коктейль, затаил дыхание и поднял оба «Скорпиона» на уровень груди. А через несколько мгновений смог полюбоваться на людоловок имперского разлива не на картинках с камер СКН, а в реальности.

Ну, что я могу сказать? Выглядели они отлично! Высокие, подтянутые, резкие, эти дамы оставляли ощущение личностей, которые знают, с какой стороны браться за оружие, и всегда готовы среагировать на любой раздражитель. К счастью, в антураже, который подготовил я, их рефлексы и, вне всякого сомнения, солидный боевой опыт не катили от слова «совсем». Ведь для того, чтобы подойти к «спящим», им надо было повернуться ко мне спиной. А по неподвижным целям, да еще и расположенным менее, чем в пяти метрах, я разучился промахиваться в о-о-очень далеком детстве. В общем, первый этап моей игры прошел именно так, как планировалось: дождавшись, пока дамочки займут оптимальное положение, я всадил каждой по парализующей игле в шею, в три прыжка преодолел разделявшее нас расстояние и с десяти сантиметров сделал два самых важных выстрела. В смысле, всадил по обычному «штырю» в область расположения тактических имплантатов. Причем так, чтобы пострадали они, а не головной мозг. Потом упал на колено, сорвал с лиц обездвиженных «красоток» защитные маски, выдернул из комма «шланг» «Пробника», считающегося одним из самых главных инструментов любого рейдера, ткнул им в «стеклянные» глаза и облегченно перевел дух – «упражнение номер шестьдесят два», без идеального освоения которого о месте в основном составе боевых групп можно было только мечтать, было выполнено без помарок!

То же самое отметила и Забава. Даже в этот момент не забыв, что изображает мою девушку:

– Любимый, ты, как всегда, великолепен!

А Федосеева не стала тратить время на комплименты:

– Что делаем дальше?

Озвучивать этот вопрос мне не хотелось больше всего. Но весь мой план был собран на коленке, корректировался на ходу в соответствии с текущей ситуацией, и альтернатив ему просто не было. В общем, я собрался с духом, вывесил перед девочками картинку с восьмой палубы и начал издалека:

– У идеи, которую я пытаюсь реализовать, есть несколько очень тонких мест. И вот одно из них…

Пока рассказывал, не отрываясь, смотрел на Дашу. Поэтому видел, как в ее глазах появился дикий ужас, как она прокусила нижнюю губу и не почувствовала боли, как боролась с желанием отказаться от участия в этом безумии и как загнала свои страхи куда-то глубоко-глубоко. Тем не менее, команду начинать отдавал, сомневаясь в конечном результате. И мысленно клял себя самыми последними словами все время, пока «упаковывал» и укладывал на меддроиды Забаву, Лизу и Настю.

Федосеева подошла ко мне сама. Уткнулась лицом в шею, обняла за талию и прижалась грудью, животом и бедрами в тщетных попытках справиться с нервной дрожью. А когда я коснулся губами ее ушка и еле слышно пообещал, что все будет хорошо, чуть-чуть отодвинулась, поймала взгляд и так же тихо потребовала:

– Если что-то пойдет не так, убей!

Продолжение «…ибо второй раз я всего этого не выдержу!» читалось в ее глазах, и я коротко кивнул.

Она едва заметно шевельнула губами, видимо, попытавшись, но так и не сумев изобразить благодарную улыбку, и выдохнула еще два коротеньких предложения:

– А перед тем, как нацепить «Капюшон», поцелуй. Чтобы я могла как можно дольше отвлекаться на послевкусие.

Я кивнул еще раз, помог ей забраться на ложе меддроида, трясущимися руками защелкнул все шесть обручей «Паука» и поцеловал. Со всем чувством, на которое был способен. А когда заставил себя оторваться от мягких губ, отдающих кровью, и потянулся за «Пробкой», скорее почувствовал, чем услышал три слова – «Я тебе верю…»

Проникся до дрожи в коленях. Потом последний раз представил, каково ей будет заново переживать кошмарный опыт, и принял еще один боевой коктейль. А когда в голове, наконец, прояснилось, «вытолкал» дроиды в коридор и отправил их в недолгое путешествие на восьмую палубу…

…Активированная «шапка-невидимка», крошечная и почти ничего не «весящая» программка, залитая в систему безопасности лайнера еще в день вылета с Рубежа, сработала штатно – первая же камера СКН, в поле «зрения» которой я оказался, увидела только четыре «груженых» меддроида, неторопливо летящих над самым полом по абсолютно пустому коридору. Защитная маска, позаимствованная у одной из коллег «старшей подруги» Шереметевых, работала ничуть не хуже – я легко и непринужденно дышал той дрянью, которая совсем недавно вырубила не одну тысячу ни в чем не повинных людей, и двигался к лифтовому холлу. А все десять секунд, потребовавшиеся меддроидам, чтобы залететь в кабинку, простоял в небольшой нише, так как на этой палубе работала еще одна парочка людоловов, и существовала ненулевая вероятность того, что кто-нибудь из них, не вовремя выйдя в коридор, увидит меня-любимого.

Обошлось. Но как только сдвинулись двери, я вывел на экран комма картинки сразу с нескольких камер восьмой палубы, нашел «грузчиков» и скрипнул зубами – вместо того, чтобы заниматься делом, эти твари бездельничали. Причем повернувшись мордами к дверям лифтов! Впрочем, в этой бочке дегтя нашлась и ложка меда – забив пленницами две предыдущие спасательные капсулы, они переместились почти в самую середину огромного «перрона», то есть, поближе к «моему» лифту.

Программу, имитирующую их стандартное поведение при появлении меддроидов, доводить до ума не требовалось, и я не стал тянуть кота за хвост – залил ее в нужную директорию сервера СКН, тут же активировал, затем лег на пол так, чтобы при открывании дверей не светить лицом за километр, после чего вытащил из кобуры правый игольник.

Несколько секунд ожидания – и створки как-то уж очень медленно поползли в стороны. Затем шевельнулся меддроид, на поддоне которого «безвольной куклой» лежала Забава, и так же медленно выполз наружу. Алгоритм движения этих машинок был примитивен донельзя, поэтому я подождал вылета третьей, убедился, что она вместе с двумя предыдущими образовывает красивую дугу и гарантированно закрывает меня от взглядов «грузчиков», и вцепился в задний обтекатель четвертой. Заодно похвалив себя за то, что во время шараханий по «Левиафану» не поленился заглянуть на эту палубу и разглядеть все, что могло облегчить скрытое проникновение.

Эти воспоминания шли абсолютно не мешающим фоном, и на сорок втором метре скольжения на животе по гладкому покрытию пола, когда самый первый меддроид, перехваченный одним из «грузчиков», описал еще одну плавную дугу и замер перед шлюзом спасательной капсулы, я скинул на комм Панацеи пустое сообщение. А ровно через три секунды выкатился из-за своего самоходного укрытия и открыл стрельбу по мишеням, среагировавшим на «спазм», выгнувший «пленницу» дугой, и повернувшихся ко мне затылками. И, конечно же, попал. Но прежде, чем начать избавлять девчонок от не самых модных аксессуаров сезона, в темпе повторил упражнение номер шестьдесят два и, убедившись в том, что и эта парочка физически не сможет сообщить что-либо кому-либо, закидал парализованные тела в открытый шлюз.

Закончив убирать «хлам», способный встревожить следующих гостей, в темпе перетаскал к ним и четыре «своих» тела. А когда отпустил дроидов к людоловам, стоящим в виртуальной очереди, первым делом сорвал «Капюшон» с Дарьи.

От вспышки счастья, которой при виде меня осветились ее глаза, можно было ослепнуть и потеряться в пространстве. Но я был под двумя «коктейлями» и не пострадал. В смысле, осторожно вытащил «Пробку», сорвал обручи с запястий, вручил трофейную защитную маску и рыкнул «Остальное сама!». После чего метнулся к Забаве и снова взялся за дело.

Настю и Лизу «распаковывали» уже в три пары рук. Потом я раздал воспрянувшим духом Болотниковым взломанное и перепрошитое трофейное оружие, «нарезал» сектора наблюдения и вручил одну защитную маску, объяснив, что пользоваться ею пока придется по очереди. Затем отдал третью и последнюю Забаве, которую уже начало мутить, сорвал темно-серый комбез с парализованного тела более-менее подходящей комплекции, быстренько в него облачился и снова нырнул в свою «кротовью нору».

Увиденное «восхитило» до зубовного скрежета – пока все женские и единственная смешанная пара людоловов добросовестно выполняли свою работу, мужская развлекалась: «упаковав» и положив на поддон меддроида «объект» с меткой, эти уроды принялись насиловать то ли его мать, то ли старшую сестру. И делали это настолько… хм… «изобретательно», что меня начало клинить от бешенства. Несколько очень долгих мгновений желание рвануть в ту каюту и превратить скотов в фарш было почти невыносимым, но мысль о том, что это будет феерической глупостью, позволила взять себя в руки. И я, закрыв это окно, разжал челюсти, сведенные судорогой, расслабил кулаки и прошипел:

– Мужчину с усами «эспаньолкой» и парня с лысым черепом не убивать – эти твари не заслужили быстрой смерти!

Убедившись, что девчонки меня услышали, я продолжил анализ происходящего, но был вынужден прерваться – на палубу понялась очередная груженая кабинка, и из нее вылетел дроид со спящим телом.

Молодую и ослепительно красивую женщину лет двадцати пяти с абстрактными многоцветными татуировками на левой груди и новомодным многоцветным «тюнингом» промежности перетащили в капсулу на пару с Дашей. Потом отпустили «транспорт» и были вынуждены повернуться к Лизе, спросившей, почему никто из нас даже не подумал прикрыть наготу несчастной хоть чем-нибудь:

– А ты зайди поглубже и оглядись…

В спасательной капсуле лежало полтора десятка обнаженных тел, вопрос снялся сам собой, и я, почесав затылок, отправил Шереметевых пробежаться по двум уже заполненным, чтобы «распаковать» хотя бы по десятку спящих пленниц. Потом вернулся к своим делам. К сожалению, всего на пару минут, до прибытия «транспорта» с очередным «объектом». Затем «объекты» как-то уж очень зачастили, и нам пришлось заменить «грузчиков». Носиться с перрона в капсулу и обратно, параллельно анализируя происходящее на корабле, было не очень удобно, но я справлялся. После двенадцатого перенесенного тела, наконец, закончил подсчет девушек с метками, все еще остающихся в своих каютах, и повернулся к помощницам:

– Еще тринадцать меддроидов – и этот этап операции закончится. Так что не расслабляемся.

– Расслабишься тут с ними… – угрюмо проворчала Анастасия, только-только вернувшаяся с «задания». – Спаскапсулы, забитые обнаженными телами, до сих пор перед глазами. А стоит вспомнить, что среди этих несчастных девчонок должны были оказаться и мы с Лизой, как начинает пробирать дрожь!

– Слушай, Яр, мы с Настеной заметили, что у каждой пленницы на лобке или внутренней стороне бедра нанесены какие-то символы и номера! – подала голос Шереметева-младшая. – Ты не в курсе, что они означают?