Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 54 страниц)

У девчонок тут же испортилось настроение – да, они понимали, что мое решение вполне логично, но представляли себя на месте несчастных пассажиров, обреченных провести десять суток в руках обозленных нелюдей, и жаждали крови. Пришлось успокаивать, рассказывая истории из жизни знакомых порубежников и постепенно снижая накал страстей.

Ближе к одиннадцати вечера по внутрикорабельному времени, когда под кексы с изюмом «пошли» откровенные байки, на лицах мелких начали появляться улыбки. А к полуночи очередной поворот темы моих рассказов настроил их на героический лад и заставил размечтаться о будущем, в котором они сами будут класть людоловов направо и налево. Ну да, они разошлись не на шутку, поэтому первые признаки усталости стали заметны только в начале второго условной ночи. И тогда Забава с Дашей все-таки уговорили юных «героинь» отправиться спать…

…Сразу после ухода мелких и «дежурных по детской спальне» в гостиной стало жарковато. Не мне, а сестрам Шереметевым, явно получившим какие-то инструкции от моих оторв. Раскрасневшиеся лица, то и дело пересыхающие губки и взгляды, в которых горело предвкушение, совратили бы и святого, так что очень скоро «согрелся» и я. Правда, события не торопил – хотел посмотреть, как девушки выкрутятся из непривычной ситуации.

Как оказалось, я сильно недооценил их решимость – через полчаса общения тет-а-тет Лиза ненадолго сбежала. А когда вернулась, заявила, что ванная уже освободилась, и нам пора идти ополаскиваться, после чего практически выдернула меня из кресла! Ничуть не менее уверенно повела себя и заметно более скромная Анастасия – начала раздеваться еще в гостиной, белье сорвала в коридоре, а в душевой кабинке вжалась… в противоположную стенку:

– Дотронешься – я за себя не ручаюсь…

И ведь нисколько не преувеличила – стоило нам добраться до спальни, как она завалила меня на кровать, рухнула рядом и впилась в губы поцелуем, назвать который нежным у меня не повернулся бы язык! Чем, кстати, здорово обрадовала младшенькую: дождавшись, пока Настена окончательно «потеряется» в ощущениях, Лиза дорвалась… хм… до всего остального тела. И напрочь отпустила тормоза!

Следующие часа три с половиной сестры Шереметевы сбрасывали стресс, реализовывали свои самые нескромные фантазии и воплощали в реальность большую часть из того, что видели в «фильмах для взрослых». Причем вели себя так, как будто поменялись характерами – обычно более спокойная и флегматичная Настена изображала лесной пожар или ураган, а резкая и шебутная Лиза сразу после «стартового рывка» превратилась в средоточие нежности, чувственности и неги. Что интересно, о родстве, ревности, соперничестве или стеснении сестры не вспоминали вообще. Наоборот, с таким нешуточным энтузиазмом подхватывали любые начинания, как будто имели за плечами пару десятков лет соответствующего опыта! А это, вместе с запредельной яркостью эмоций, испытываемых первый раз, то и дело сбивало с «пути истинного» меня. В общем, к началу шестого утра, когда у девчонок «закончился заряд встроенных аккумуляторов», я был очень близок к полному эмоциональному насыщению. Однако прочитав в их взглядах тезис «Все, больше не могу, но хочу еще», довел все наше «трио» до последнего пика удовольствия, рухнул на влажные простыни между обессиленными сестричками и услышал замученный, но до безумия счастливый голос Лизы:

– Слышь, Яр, а тебе и твоим девчонкам наложницы не нужны?

Глава 15

Глава 15. Дарья Федосеева.

27 марта 2352 года по ЕГК.

…Тарик Халид, старший мозголом «Аиши», чинно вплыл в мою комнату в четыре часа утра и, бездумно перебирая четки из фаланг человеческих пальцев, подошел к панели управления УТК. Мышцы рук и спины напряглись сами собой, однако ремни, прижимающие мое тело к ложу, никуда не делись, и попытка их хотя бы ослабить ни к чему не привела.

– Сейчас ты оценишь еще одну грань наслаждения болью… – равнодушно сообщил седовласый урод с рыбьими глазами, не вылезающий из дорогущих деловых костюмов и обуви из натуральной кожи. – Лично оценишь незавидную участь своей соотечественницы по имени Марина, доставившей шейху Абба-…

– Да-аш, солнышко, это просто сон! – раздалось откуда-то сзади, и лицо старого ублюдка начало покрываться рябью, как поверхность пруда при порыве ветра. – Стоит открыть глаза – и…

– Все, я уже проснулась… – еле слышно прошептала я сразу после того, как вовремя увидела личико дрыхнущей Таньки Титовой и вспомнила, где именно нахожусь. Потом перевернулась на другой бок, притянула к себе Забаву и уткнулась лбом в ее плечо: – Спасибо, ты вовремя!

– Опять Аббас? – сглотнув подступивший к горлу комок, тихонько спросила она.

Я отрицательно помотала головой:

– Нет, Тарик. Но разницы никакой.

Она запустила пальцы в мои волосы и виновато вздохнула:

– Прости, провалилась в сон как-то уж очень глубоко, а потом р-р-раз – и сплю на спине, а ты уже рвешь свои ремни…

– Везет! А я на спине спать не могу – грудь тяжелая и давит… – выдала я первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь ее от мыслей о моих кошмарах.

– Зато она у тебя невероятно красивая! – восторженно выдохнула Панацея, приподняла край одеяла, осторожно коснулась пальцем правого полушария и… сообразила, чего я добиваюсь: – Ну вот, ударила по больному месту и сбила с толку! И как теперь тебе сочувствовать, если все мысли об этом чуде?!

– А зачем мне сочувствовать? Я уже в сознании, а настроение стремительно улучшается! – ничуть не покривив душой, заявила я. Потом вспомнила о наших договоренностях, мысленно ужаснулась собственному безрассудству и на мгновение провалилась в самый последний разговор с Беклемишевой. В тот самый, во время которого вывернула душу наизнанку, смогла поставить себя на место Забавы и приняла ее модель отношения к тем, кто по-настоящему дорог. Поэтому мысленно повторила фразу, запавшую в душу – «Есть только МЫ. На остальное плевать…» – и, наконец, решилась отодвинуть тему кошмаров еще дальше легкой провокацией: – Ты, вроде бы, уже почти привыкла считать «это чудо» своим, но все равно такая робкая!

– Боюсь. Себя… – притворно округлив глаза, «призналась» она. Впрочем, на провокацию ответила, «нарисовав» подушечкой указательного пальца окружность вокруг соска и заставив его сжаться. А потом вздохнула: – Даш, не издевайся: отдельные фрагменты очередной «эротики» все еще мелькают перед глазами, принятые решения кружат голову, а вокруг дети!

Я прикрыла глаза, вспомнила пару «кадров», запавших в душу во время совсем коротенького «визита» к Локи и сестрам Шереметевым, затем мысленно повторила все то, что наобещала Забаве, и почувствовала, что горю:

– Да уж… теперь я тоже себя боюсь! Кстати, если честно, то в жизни не думала, что когда-нибудь соглашусь на подобное безумие! Но… ничуть не жалею…

– Сама такая… – выдохнула Забава, несколько долгих мгновений гипнотизировала шальным взглядом мои губы, затем обожгла их коротеньким, но умопомрачительно нежным поцелуем, отстранилась и неуверенно улыбнулась. Я прислушалась к своим ощущениям, убедилась, что эта нежность и воспоминания с Фуджейры лежат в разных плоскостях, и ответила тем же. Только вложила в свой поцелуй всю благодарность, которую чувствовала к этой странной, но по-своему правильной Личности. А когда начала терять голову, неудачно шевельнулась и случайно разбудила Таню:

– Доброе утро! А который час?

– Восьмой! – хором ответили мы, пряча пылающие лица.

Мелкая сладко потянулась и открыла краник резервуара с вопросами:

– А порубежницы делают утреннюю зарядку? А можно нам с Анькой потренироваться вместе с вами? А если мы быстренько научимся обращаться с ножами, Ярослав подарит нам такие же клинки, как Насте и Лизе?

Пока отвечали на первый десяток, открыла глаза вторая Титова и забросала нас своими вопросами. Пришлось объявлять общий подъем по спальне и гнать мелочь в ванную. Совершать обязательные гигиенические процедуры и «готовиться к утренней зарядке».

Честно говоря, в наших с Забавой планах зарядки не было. Однако быстро появилась, чтобы хоть на время прервать сразу два неудержимых потока бесконечных «Как», «Где» и «Почему».

Не знаю, как Панацея, а я начала разминаться в ленивом режиме. Однако минут через десять бесконечных объяснений постепенно разошлась и вдруг поняла, как сильно мне не хватало привычной нагрузки! С этого момента я начала вкладывать душу во все, что делала. И пусть отвлекаться приходилось намного чаще, чем хотелось бы, все равно выкладывалась по полной программе. А ближе к концу базовой разминки почувствовала, что хочу еще, поймала взгляд подруги, увидела в нем аналогичное желание, быстренько показала Татьяне «очень важное упражнение, позволяющее подготовиться к отработке ударов ножом», и отправила ее в ближайший угол.

Для того, чтобы свернуть ковер и опустить стол в соответствующую нишу, потребовалось чуть больше минуты. На перемещение дивана и кресел к боковым стенам еще две. А уже через пять мы с Забавой сошлись в центре гостиной и атаковали. Пусть не в полную силу, но достаточно серьезно.

К моему удивлению, «военный врач с реальным практическим опытом» оказалась на редкость умным, быстрым, жестким и целеустремленным бойцом. Несмотря на солидную разницу в весе, росте и длине рук, она переигрывала меня по всем статьям. Причем настолько легко и непринужденно, что это моментами вызывало оторопь. Само собой, я пробовала трепыхаться – работала от атаки и от обороны, пыталась давить массой и брать скоростью, меняла дистанцию и «перебиралась» в партер, однако без особого толку. Нет, Беклемишеву я доставала, и достаточно регулярно, а раза четыре поймала на бросок. Но по сравнению с тем, что со мной вытворяла она, эти успехи выглядели бледновато.

Что интересно, ее явное преимущество чувствовала только я – определившись с моими возможностями, она начала «подыгрывать». В смысле, превратила бой в тренировку, во время которой мне раз за разом предлагались условия «боевой задачи», которую надо было правильно решить. Вот я и «решала», наслаждаясь исключительно плодотворным взаимодействием с лучшим спарринг-партнером, с которым когда-либо приходилось работать. И нарабатывала новые рефлексы. Причем настолько вдумчиво и добросовестно, что в какой-то момент начала уставать. Нет, не физически, а морально. И удивилась снова – как-то почувствовав эти изменения в моем состоянии, «наставница» забила на преподавание и превратила в спарринг в балаган, за какие-то две минуты четырежды поймав меня на очень красивые броски, разок «отдавшись» на такой же и завершив шоу удушением, в котором пострадавшей стороной оказалась она!

– Забав, я тебя обожаю! – еле слышно выдохнула я ей на ухо сразу после того, как сестры Титовы начали восторженно верещать и подпрыгивать. И от избытка чувств прикоснулась губами к ее затылку, благо взаимное положение позволяло. – Ни разу в жизни не получала такого фантастического удовольствия от тренировочного боя!

– Драться с Локи еще приятнее! – так же тихо сообщила она. И «мечтательно» мурлыкнула: – У него та-а-кие нежные болевые…

Поговорить о «нежных болевых» нам, к сожалению, не дали. Сначала мелочь, увязавшаяся за нами в ванную и ни на миг не прекращавшая задавать вопросы все то время, пока мы принимали душ и приводили себя в порядок. А потом и сестры Шереметевы, выбравшиеся из спальни спящими на ходу, но плавящимися от счастья и желания нас отблагодарить. И если неуемное любопытство первых можно было просто перетерпеть, то искренность чувств вторых как-то уж очень сильно зацепила за душу и… вызвала легкую зависть. Так что я даже расстроилась, когда Забава подхватила обеих под локотки и утащила в медблок «лечиться».

Проводив взглядом эту троицу, я вернула стол в штатное положение и устроила Титовым курс молодой хозяйки. В смысле, натравила их на терминал ВСД, принялась контролировать процесс сервировки стола и изредка выдавала ценные указания. А сама вспоминала иносказания Шереметевых и представляла себя на их месте. Слава богу, фантазировала не так уж и долго, поэтому Локи, внезапно возникшего на пороге, встретила радостной улыбкой и почти не покраснела. Потом окончательно взяла себя в руки, объяснила, где все остальные, сообщила, что он вовремя, и… основательно загрузилась, увидев в его глазах легкий холодок.

– Даш, для тебя, меня и Забавы завтрак отменяется: у нас по плану небольшая прогулка по кораблю, перед которой наедаться не стоит… – как-то уж очень деловито сообщил он. В этот момент в гостиную ворвалась уже «реанимированная» Шереметева, и он повернулся к ней: – Лиза, нас не будет часа три-четыре. Вы с Настеной остаетесь за старших. Чтобы юные воительницы не скучали, положите их в УТК и поставьте какую-нибудь учебно-тренировочную программу по стрельбе или чему-нибудь в том же духе. А сами можете побездельничать.

Взгляд, брошенный на входную дверь одновременно с последней фразой, менял ее смысл на противоположный, и Шереметева, посерьезнев, коротко кивнула.

– Прошу прощения, если нарушил ваши планы, но дело превыше всего… – спохватился он и повернулся ко мне: – Беги готовиться, а я схожу за Забавой…

…Ворвавшись в спальню, Беклемишева сорвала с себя халатик, сняла с бедра кобуру с игольником и принялась одеваться. Плотное белье, игровой комбез, ботинки, БРС-ка, оружие – все это занимало свои места вроде бы без спешки, но очень быстро. В том же стиле был протестирован игольник, проверен тип заряженных игл, пересчитаны запасные магазины и осмотрен тот минимум медоборудования, инструментов и медикаментов, который был распихан по кармашкам боевой разгрузочной системы. После этого Забава «перешла в режим ожидания» и вопросительно уставилась на Локи.

Тот качнулся взад-вперед, похрустел суставами пальцев и заговорил:

– Я тут еще раз проанализировал все, что сделал с момента обнаружения хакера, и насчитал столько недоработок, что хочется застрелиться. Но самоубийство крайне неконструктивный метод исправления собственных ошибок, поэтому пришлось придумать альтернативный.

– Что за недоработки? – насмешливо поинтересовалась Забава, не согласная с его самоуничижением.

– Максимум через двое суток после того, как блок МС-связи начнет посылать сигналы бедствия, на корабль ворвутся абордажники. Их встретят пустые коридоры, заблокированные двери и, если повезет с местом высадки, трупы. Сначала парни будут настороже, поэтому начнут вскрывать каюты по-боевому, то есть, с применением спецсредств. Но, не встретив никакого сопротивления и пообщавшись с первой сотней-другой спасенных, вероятнее всего, расслабятся, решив, что злоумышленники, выбившие «Левиафан» из гипера, добились неких целей и уже далеко…

– А потом нарвутся на парочку насильников или троицу, блокированную в ходовой рубке… – подхватила я. – Сами, конечно, не пострадают, но заложников могут и потерять.

– Угу… – кивнул он. – И если это произойдет до того, как они заявятся к нам в гости, то визит получится о-о-очень веселым. Чего хотелось бы избежать. Кроме того, есть ненулевая вероятность того, что на зов о помощи первыми прилетят не спасители, а сообщники людоловов. И облегчать этим тварям поиск нашей каюты как-то не хочется. Короче говоря, я решил оставить на каждой палубе по посланию с интригующим началом и небольшим квестом, при прохождении которого можно будет узнать точный адрес «техподдержки».

– Ты думаешь, что спасатели захотят бегать по лайнеру и выполнять пусть даже очень интересные задания? – хором спросили мы.

Локи расплылся в ехидной улыбке:

– А бегать и не придется! Достаточно будет связаться с дядькой Фролом по МС-связи, убедить его в своей принадлежности к ИСБ, передать файл с моими зашифрованными вопросами и получить ответ.

В глазах Забавы появилось понимание:

– С кем попало он общаться не будет, значит, спасателям придется связываться с Большим Начальством имперской службы безопасности, информация о том, что мы живы, гарантированно окажется «наверху», и это создаст нам неплохой зонтик безопасности… хотя бы на первое время!

– Дальше понятно… – подала голос я. – Раз «файл», значит, послания будут записаны на трофейные коммы, которые ты соберешь, хакнешь и перепрограммируешь.

Локи усмехнулся:

– Не только. Но об остальном как-нибудь потом…

…Несмотря на околонулевую вероятность встречи с людоловами, к восьмой палубе мы шли по-боевому, отрабатывая технику перемещения малой группой при скрытном передвижении, подготовке к штурму жилых домов и так далее. А из-за того, что сыгранности здорово не хватало, постоянно меняли вводные и шли отнюдь не по прямой. Тем самым, устроив почти полноценную тренировку. Выкладываться особо не выкладывались, тем не менее, к последнему межпалубному переходу я подошла основательно разогретой и готовой к любым неожиданностям. Прижавшись к стене рядом с дверным проемом, выставила щуп с камерой, кинула взгляд на экран комма и подала знак «Внимание!» чуть ли не раньше, чем поняла, что именно меня насторожило.

Логачев оказался рядом буквально через пару секунд, вгляделся в картинку, согласился, что одно темное пятно в середине пандуса явно лишнее, и изменил порядок движения.

Мимо подсохшего содержимого чьего-то желудка и трупов он прошел, не задерживаясь. Перед выходом на «восьмерку» оглядел ее с помощью зонда, серией жестов раздал ценные указания и под присмотром Забавы выкатился на палубу. А я, заняв позицию, позволяющую контролировать подступы к межпалубному переходу с «семерки», мазнула взглядом по телам людоловок и вдруг сообразила, зачем Ярослав заставил нас нацепить защитные маски и перейти за закрытый цикл дыхания!

Следующие два с лишним часа я пролежала в той же позе, непрерывно наблюдая за продольным и поперечным коридорами. А о том, что происходило палубой выше, могла только догадываться. Поэтому о том, что после тщательного осмотра «восьмерки» Локи очень добросовестно простучал стены перехода, ведущего к «девятке», обыскал трупы, так и валявшиеся перед спасательными капсулами, и занялся трофейными коммами, узнала уже потом, когда ребята закончили со всеми делами и спустились ко мне. А вот разобраться с итоговым настроением Ярослава не смогла. Ни по звукам дыхания, приглушенного маской, ни по выражению лица, ни по походке – появившись возле меня, он присел на корточки, коротко рассказал о том, чем занимался наверху, затем объяснил логику дальнейшего передвижения и рванул вперед. До первого же поворота в поперечный коридор. И исчез. Чтобы возникнуть пятьюдесятью метрами дальше и снова пропасть.

Перерывы между его появлениями были достаточно долгими, но мы с Забавой не напрягались, понимая, что он клянет себя за очередную недоработку и делает все, чтобы минимизировать риски, поэтому предельно добросовестно проверяет статус и состояние каждой двери, попадающейся на пути. Тем не менее, к моменту, когда была осмотрена вся шестая палуба, начали морально уставать. Поэтому предложили ему сделать небольшой перерыв и ускорить процесс дальнейших поисков.

Он чуточку поколебался, посмотрел на часы и махнул рукой. В смысле, остался у перехода на пятую палубу, а нас отправил справлять нужду и «строить» одну из Шереметевых.

Появление в команде четвертого «бойца» существенно ускорило процесс осмотра – пока я контролировала поперечный коридор, а Забава и Лиза по одному продольному, Локи носился по вдвое более широкой «змейке» и делал свою работу с размеренностью промышленного робота. А первую и единственную остановку устроил перед началом осмотра очередного коридора, чтобы предупредить о возможном боестолкновении:

– Мы с Настеной и Лизой осмотрели все, кроме «двойки» и «единички». Значит, «шатун», испачкавший пандус и осматривавший трупы на «восьмерке», пришел либо с этих двух палуб, либо из пятьсот семнадцатой. В последнее верится с трудом, ибо запертые там насильники не стали бы реагировать на мертвецов столь непрофессионально, однако проверить дверь в их каюту чуть добросовестнее не помешает. В общем, перед ней я задержусь, так что примите к сведению.

Приняли. И все время, пока осматривалась эта дверь, пребывали в нешуточном напряжении. А когда увидели знак «Не они…», ощутимо расслабились. И не могли собраться до конца осмотра «тройки». Вернее, до того момента, пока не оказались на месте встречи Логачева и сестер Шереметевых с Марьяной Завадской и ее напарником.

Не знаю, как другие, а я разглядывала место боя квадратными глазами и отказывалась понимать, как при такой плотности огня Ярослав умудрился отделаться всего несколькими неглубокими царапинами! Следы игл были везде – пятнали покрытие потолка, «украшали» стены о-о-очень впечатляющими сколами и уродовали пол. А меддроид, за которым пряталась «старшая подруга» Насти и Лизы, вообще превратился в решето!

Тут мы «отдыхали» порядка четверти часа. И пока Локи взламывал коммы, позаимствованные с трупов, искоса поглядывали на многочисленные «следы», оставленные «непрофессионалами». Потом продолжили осмотр палубы в уже наработанной технике. И «развлекались» подобным образом до тех пор, пока Лиза не выставилась напротив третьего продольного коридора первой палубы и не подала знак «Внимание!».

Я мгновенно подобралась, подсветила экран своего комма, убедилась в том, что пиктограмма впрыска боевого коктейля все еще «привязана» к левому верхнему сенсору, и приготовилась к бою. А уже через несколько минут слушала рассказ Ярика, вернувшегося после осмотра подозрительного места, чтобы описать увиденное:

– Там четыре меддроида. Стоят перед гладкой стеной, за которой, вне всякого сомнения, находится какое-то скрытое помещение. Электронный замок на потайной двери отсутствует, зато есть прямоугольное отверстие два на двенадцать миллиметров. Кстати, не сквозное. В общем, Забаву оставлю на месте, наблюдать, а мы продолжим в том же духе, пока не закончим со всей палубой…

«Единичку» и пандус, ведущий к служебным палубам, осмотрели за шестнадцать минут, никого не нашли и со спокойной душой вернулись обратно. Внимательно оглядев подступы к скрытому помещению, Локи положил меня и Забаву по одну сторону от потайной двери так, чтобы нас прикрывали углы поперечных коридоров, а Лизу увел в другую. И, как я поняла, спрятал за одиночный меддроид, стоящий метрах в тридцати от перекрестка.

Честно говоря, я думала, что он этим и ограничится. Ан нет – вытащив из БРС-ки гранату, закрепил ее на углу, который был закрыт от нас корпусами «мертвых» механизмов и, поколдовав над взрывателем, вернулся к нам:

– Без моей команды в ту сторону не бежим, не летим и не ползем – это очень вредно для здоровья.

Потом устроил еще три подобные ловушки возле входа в потайное помещение и, наконец, угомонился. В смысле, очень подробно объяснил, кто, что и в какой ситуации должен будет сделать, два раза показал области, прогулки в которых очень не рекомендовались, и дал команду приготовиться. А секунд через двадцать подошел к «двери», несколько раз шарахнул по ней рукоятью игольника и метнулся к Забаве.

Где-то через полминуты часть стены ушла внутрь и в сторону, а в коридор высунулся радостно улыбающийся мужчина лет сорока:

– Да, мы тут! Э-э-э…

– Посмотри на меддроид, стоящий прямо перед тобой! – не показываясь из-за угла, приказал Логачев. – Шарик, закрепленный на переднем обтекателе – это универсальная ручная граната, которая в данный момент находится в режиме «Лягушка». Говоря иными словами, если ты попробуешь захлопнуть дверь, то она влетит внутрь быстрее тебя и рванет в геометрическом центре помещения! Намек понятен, верно?

– Д-да…

– Отлично! Тогда я хочу видеть тебя и твоих товарищей в коридоре, с руками за головой. У вас минута. Время пошло!

– Господа, мы безоружны! Нас два рядовых члена экипажа и два пассажира третьего класса!

– Вот и замечательно. Но время идет…

Мужик поскреб небритый подбородок, поиграл желваками и решительно вышел. Естественно, не забыв поднять руки над головой. Протиснувшись между корпусов меддроидов, остановился у противоположной стены и замер лицом к ней. А за ним показался второй мужик, на голову выше и раза в полтора шире в плечах. Этот оказался осторожнее. Или опытнее – первым делом как бы невзначай посмотрел на УРГ-шку, убедился, что она настоящая, и попытался оценить шансы достать хотя бы кого-нибудь из нас. И, не обрадовавшись, все-таки составил компанию товарищу. «Пассажиры третьего класса» – разбитные девицы лет двадцати пяти не самой модельной внешности – вышли наружу крайне нерешительно, но без особых предосторожностей. Замерев все у той же стены, вместе с мужиками выполнили коротенькую и несложную последовательность команд Локи, после чего оказались стоящими на коленях без одежды и нижнего белья.

– А теперь самая ближняя ко мне неторопливо встает, поворачивается спиной и убирает волосы с затылка. Затем завершает оборот вокруг своей оси, собирает все коммы и идет сюда… – скомандовал он через несколько секунд.

Самая ближняя, излишне ширококостная особа с ярко-красной шевелюрой, темно-синими губами и абстрактной татуировкой во весь живот, зябко повела плечами, но возражать не посмела. Поэтому выполнила все, что потребовал Локи, и поплелась в нашу сторону. Увидев слишком молодые лица за прозрачными защитными масками, вытаращила глаза, но благоразумно промолчала, среагировав то ли на недвусмысленное шевеление «Скорпиона» Логачева, то ли на ледяной холод в его глазах. Не дергалась и вторая «красотка», убившая черепом, покрытым трехдневной щетиной, цепочкой, соединяющей кольца в сосках, алой светящейся надписью «Добро пожаловать», вытатуированной над лобком, и чертовски «тяжелой» задницей, исчерченной «растяжками». Зато здоровяк чуть было не преподнес неприятный сюрприз, неожиданно прыгнув к Забаве. Но нарвался на парализующую иглу Ярослава и, грохнувшись на пол, вдребезги разнес себе лицо.

Последний член этой компании, правильно поняв недвусмысленный намек на последствия излишней инициативности, прошел к дамам, даже не дыша. А когда занял предписанное положение, выполнил очередной приказ и рассказал, как они тут оказались:

– Двадцать пятого марта в восемь вечера по внутрикорабельному времени я, Федор Головлев, и мой напарник Михаил Старицкий сдали смену и решили культурно отдохнуть. Переоделись, поднялись на вторую палубу, в бар «Преисподняя», и познакомились с девочками, Соней и Женей. Немного посидели, выпили, а потом пригласили их в «Логово»… ну-у-у, в подсобку, переоборудованную еще в прошлом году под нужды черте-… рядовых членов экипажа. Как водится, заперлись изнутри, выпили еще, потом как-то сразу почувствовали себя плохо и потеряли сознание. Когда очнулись и более-менее пришли в себя, обнаружили, что выход в коридор подпирают «мертвые» меддроиды, связи и Сети нет, а все двери, включая служебные, переведены в режим «Монолит». Мишаня заявил, что нас выбили из гипера и берут на абордаж. Мы поверили, зная, что он три года оттрубил в планетарном десанте, и заныкались обратно. На сутки, чтобы пересидеть первые и самые неприятные часы. А вчера вечером прошлись по кораблю и решили, что нас бросили где-то в мертвой системе.

– Что у вас с водой и едой? – поинтересовался Логачев, во время этого монолога «украшавший» господина Старицкого обручами иммобилизатора.

– В «Логове» есть «левый» терминал ВСД, так что все в порядке. Если не считать того, что последние два дня он видит ой, как немного.

– Это нормально! – буркнул Локи, активировал «Паука» и, растянув буйного матросика в «звезду», кивнул Забаве. А та, прикоснувшись к шее парализованного пневмоинъектором, выждала секунд двадцать, отвесила бедняге пару увесистых пощечин и, приоткрыв один глаз, удовлетворенно усмехнулась:

– В сознании. Начнет шевелиться в течение трех минут.

– Спасибо! – поблагодарил Яр и повернулся к «пленникам»: – Во время стоянки в Усть-Илимске на борт «Левиафана» поднялась группа людоловов. Один из членов экипажа, являвшийся их сообщником, хакнул систему безопасности корабля и развесил метки на полторы сотни молодых и красивых девушек. А после ухода лайнера в гипер изменил настройки системы жизнеобеспечения так, что те пассажиры и члены экипажа, которые находились в каютах, спокойно уснули, а остальным стало настолько плохо, что коммы автоматически вызвали меддроиды. После того, как народ отключился, людоловы начали перевозить отобранный «живой товар» к спасательным капсулам восьмой палубы, но у некоторых пассажиров оказались другие планы на будущее, и этот процесс накрылся посадочной плитой от линкора. В результате система безопасности окончательно упала, «Левиафан» вывалился из гипера намного раньше, чем планировали эти твари, а большая часть людоловов отправилась к предкам.

– Парень… вы… порубежники? – прохрипел Старицкий.

Логачев утвердительно кивнул.

– Простите… Просто я решил, что…

– Все нормально! – отмахнулся Ярослав и продолжил повествование. Как я поняла, превращая эту компанию в еще одно «послание для спасателей»: – Так вот, блок МС-связи, который в настоящее время заблокирован, начнет подавать сигналы «SOS» где-то через восемь суток. Еще часов через пятнадцать-двадцать прилетят военные корабли. Только вот пятеро любителей зарабатывать деньги на чужом горе до сих пор живы. В тех помещениях, где они заблокированы, есть члены экипажа и пассажиры, которые, вне всякого сомнения, будут использованы в качестве заложников. И прежде, чем к ним вламываться, тем, кто поднимется на борт, стоит пообщаться с нами.

– В каком смысле «стоит»?! В смысле, по МС-связи?! Вы что, собираетесь куда-то улететь?! – испуганно затараторила любительница металлических украшений.

– Нет. Но для того, чтобы постучаться в нужные помещения, командиру спасателей придется передать кое-какие файлы Большому Начальству ИСБ… – усмехнулся Локи. Затем вытащил из кармашка БРС-ки один из трофейных коммов и кинул его Головлеву: – Если они доберутся до вас раньше, чем найдут такие же коммы, разбросанные по кораблю, то передайте им все, что я только что сказал.

– И не надо нас искать или шарахаться по палубам, ладно? – холодно предупредила Забава. – Мы не страдаем излишней доверчивостью и вполне допускаем, что вас не четверо, а пятеро. Или кто-то из вас является еще одним сообщником тварей, пытавшихся захватить «Левиафан».

– К сожалению, подходящей химии у нас с собой нет, а устраивать экспресс-допросы потенциально невиновным пока не хочется… – подхватил Локи. – Однако если вы дадите повод, то мы передумаем.

– Не дадим! – твердо пообещал Старицкий и, чуть поколебавшись, добавил: – Ибо видели результаты предыдущего…

…В свою каюту мы вернулись в начале восьмого «вечера» на остатках терпения и, вломившись в гостиную, рванули по туалетам. На вопросы встревоженной Насти отвечали уже через двери. А когда смогли нормально соображать, то перебрались в ванную, добросовестно помылись и вспомнили о мелких. Вернее, услышали их верещание, поняли, что заслон из одного человека вот-вот будет снесен, торопливо влезли в купальники, наполнили джакузи и попадали в горячую воду.