Текст книги "Локи. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 54 страниц)

Рудаков разочаровал – вместо того, чтобы возмутиться и вызвать меня на дуэль, он вжал голову в плечи! Потом опустил взгляд, развернулся на месте и убито поплелся в сторону лифтового холла по стремительно расширяющемуся коридору из одноклассников, не желающих иметь ничего общего с личностью, способной на подлость! Но и это было еще не все – Настена Плаксина, отошедшая от шока одной из самых последних, вдруг сорвалась с места, догнала жениха, развернула к себе лицом и закатила мощнейшую пощечину. А когда он рухнул навзничь, презрительно процедила:

– Забудь и мое имя, ур-р-родец!

Общение вернулось в более-менее нормальную колею только минут через десять, когда Сашка Отяев выпросил разрешение посидеть в «Дракоше», а я, подняв обе двери, демонстративно отошел в сторону. После этого несчастный флаер чуть не разобрали на части. Нет, в настройки не лезли. Но видео-демку ДАС прокрутили трижды. А от шоу под условным названием «Смотри, что во мне есть», во время которого машина в автоматическом режиме демонстрировала свои возможности, вообще потеряли дар речи. Ибо в мечтах уже уворачивались от силовых захватов боевых кораблей людоловов, глушили их системы целеуказания бортовой станцией РЭБ, активировали встроенные блоки выброса помех, посылали сигнал «Тревога!» дежурным операторам систем обороны ближайших городов или поместий и, конечно же, сбивали, сбивали, сбивали!

Судя по выражениям лиц слабой половины этой компании, некоторые девчонки представляли приблизительно то же самое. Но таких было немного – большая часть, включая всех «непримиримых», рвала на части меня, очень тактично, но в то же время жестко и неумолимо выпытывая всю возможную информацию о Спутнице.

Надо ли говорить, что уведомлению о скором начале первого урока, заставившему завибрировать сразу все коммы, я обрадовался, как голодающий свежеприготовленной отбивной? Ведь в этот момент и первые, и вторые были вынуждены успокоиться, а мне удалось перевести дух и слегка расслабиться.

Как вскоре оказалось, с расслаблением я поторопился – не успели мы подняться на третий этаж и дойти до кабинета тактики, как в противоположном конце коридора показалась Ольга Назарова. Вместо того, чтобы продолжить изображать Снежную Королеву, она навелась на меня, как управляемая ракета на заданную цель, и величественно поплыла навстречу. Забавно, но первые несколько мгновений я ощущал себя котлетой, попавшей в работающий блендер. С одной стороны, чувствовал, что «Снежная Королева» уже капитулировала, поэтому запрыгнет ко мне в постель при первой же возможности и сделает все, чтобы в ней задержаться. С другой понимал, что не предложу ей полетать в своем «Драконе» даже над городом, так как не готов рисковать еще одной жизнью. С третьей злился, что изменения в ее отношении ко мне вызваны внезапно обретенной известностью. С четвертой сравнивал Олю и Дашу, пытался представить первую на месте второй и, откровенно говоря, сильно сомневался в том, что Назарова смогла бы достойно перенести то, что не сломало Федосееву. В общем, садясь за свой стол, я пришел к выводу, что мое отношение к этой однокласснице радикально изменилось. Нет, желание затащить ее в постель никуда не делось, но подростковая дурь, туманившая голову, испарилась напрочь, и теперь я был согласен на непродолжительный роман без далеко идущих последствий вроде сватовства и далее по списку. В общем, подплывающую «королеву» встретил без подобающего трепета и благодарной улыбки. Что, конечно же, не осталось без внимания:

– Хм, а ты изменился!

– Да, повзрослел. И многое переосмыслил… – спокойно парировал я.

Ольга качнулась вперед, намекая, что пора пригласить ее за свой стол, но я этого «не заметил», вовремя вспомнив, сколько раз были проигнорированы подобные просьбы с моей стороны.

Назарова опешила, но сдаваться не захотела:

– Могу я занять свободное место рядом с тобой?

– Можешь… – кивнул я. – Но ненадолго: завтра-послезавтра оклемается моя Спутница, и я начну брать ее с собой в школу.

Глаза одноклассницы полыхнули всепожирающим огнем, а аппетитные губки сжались в тонкую полоску:

– Стесняюсь спросить, а от чего она пытается оклематься? Хотя, о чем это я? Плен, людоловы, насилие…

Слова, выделенные интонацией и намеренно произнесенные значительно громче, чем требовалось, напрочь вышибли из моего сознания все чувства к этой стерве. Более того, я мгновенно перешел в боевой режим и одарил ее ледяной улыбкой:

– Каждый судит по себе! А твои суждения настолько сильно смердят, что я не понимаю, как такое убожество могло появиться на свет в роду, известном еще со времен Ивана Грозного!

– Что ты себе позволя-…

– Девушку, которая отдала мне Честь и Жизнь, ломали две недели, демонстрируя на менее ценных пленницах все то, к чему может привести упрямство, но сломать так и не смогли. Поэтому продали шейху Аббасу бин Анвару аль-Галибу, уроду, на протяжении двенадцати лет два раза в месяц покупавшему самых неукротимых порубежниц, чтобы получить возможность наслаждаться изощренными пытками не час-полтора, а несколько дней. А для того, чтобы она получше представила то, что ей предстоит в руках Жнеца, все время ожидания демонстрировали записи его предыдущих «развлечений». Тем не менее в тот момент, когда я ворвался в номер, в котором эту девушку готовили к пыткам, она продолжала бороться. Несмотря на то, что была намертво зафиксирована на пыточном столе и уже видела пилу, которой ей должны были отрезать руку!

Большую часть этого монолога я произнес преувеличенно спокойно, намеренно выделяя интонацией те слова и фразы, которые считал необходимым вколотить в сознания своих одноклассников. Последнее предложение почти прорычал. А потом выждал несколько мгновений, чтобы те, кто меня слышал, как следует представили описанную картинку, и презрительно усмехнулся:

– И после этого ты, ребенок, видевший кровь и смерть только в голофильмах, смеешь бросать тень на ее честь?!

– Я…

– Гнилая кровь! – брезгливо поморщилась Полина Еременко и демонстративно сделала шаг назад.

Назарова смертельно побледнела. А когда примеру старосты последовал и весь остальной класс, сорвалась с места и сломя голову выбежала из кабинета.

– Да уж, денек сегодня выдался еще тот… – угрюмо пробормотал Сашка, проводив ее взглядом. Но озвучить свою мысль не успел – в этот момент в помещение ворвался преподаватель и, оценив выражения наших лиц, сдвинул брови к переносице: – Кто мне скажет, куда рванула ваша одноклассница и почему она вся в слезах?!

– Все наши одноклассники и одноклассницы находятся в кабинете! – отчеканила староста. Намеренно подчеркнув интонацией самые важные, по ее мнению, слова. А когда до Георгия Владимировича дошел столь недвусмысленный намек, развела руками: – Да, к сожалению, бывает и такое…

…Длинные руки Демьяна Егорыча дотянулись до меня и в этот раз. В самом начале урока по тактике, выслушав доклад дежурного по классу, отставной командир десантно-штурмовой роты планетарного десанта вышел из-за кафедры, заложил руки за спину и, прогулявшись к терминалу ДАС и обратно, вдруг развернулся к нам и хищно улыбнулся:

– Тема нашего сегодняшнего урока, вне всякого сомнения, порадует каждого из вас. Ибо, в отличие от большинства примеров, предлагаемых учебной программой, донельзя реальна и, если можно так сказать, зрима. Ведь последовательность действий, которые я хочу разобрать, была придумана и использована в реальности человеком, которого каждый из вас знает много лет, и который, как вам прекрасно известно, отличается крайне нестандартным мышлением. Итак, Ярослав Викторович Логачев и его одиннадцатый боевой рейд, результаты которого уже названы одной из самых значимых побед порубежников за последнее десятилетие!

Самым первым желанием, которое меня посетило во время этого анонса, было желание забить на урок, спуститься в ангар, запрыгнуть в своего «Дракона», на предельной скорости долететь до поместья и высадить обоймы обоих «Скорпионов» в голову своего командира. Почему? Да потому, что я слишком хорошо представлял все то, что почувствовала бы Даша во время прилюдной демонстрации записи «самой значимой победы порубежников за последнее десятилетие», не оставь я ее дома! Однако мысль, достучавшаяся до моего сознания мгновением позже, заставила остаться – ядовитые ростки, щедро разбросанные по сознаниям одноклассников грязным языком Оленьки Назаровой, не могли не дать соответствующие ростки. А значит, требовалось вытравить эту дрянь прямо сейчас. В общем, к концу монолога преподавателя я точно знал, что и как надо говорить, поэтому неторопливо встал, поклонился и начал создавать себе нужную возможность:

– Георгий Владимирович, по ряду причин я считаю демонстрацию этой записи в неотредактированном виде абсолютно недопустимой. Поэтому требую предоставить достаточно времени для того, чтобы я мог привести ее в должный вид!

– Требуете?! – насмешливо переспросил он и, тем самым, переполнил чашу моего терпения:

– Да. И если вы проигнорируете это требование, то даю слово, что сделаю аналогичную запись, но с участием вашей супруги или дочери, после чего выложу ее на сервер школы. А когда вы как следует насладитесь насмешками коллег и учащихся, я вызову вас на дуэль и убью!

Докукин пошел красными пятнами и схватился за оружие еще на слове «супруга». Однако я оказался намного быстрее, и его «Мангуст» даже не успел покинуть кобуру. Следующие несколько мгновений Георгий Владимирович смотрел в дула моих «Скорпионов» и решал задачу, в которой не было ни одной «неизвестной». Чисто теоретически он, как дворянин, имел право вызвать на дуэль другого дворянина. Но я был его учеником, несовершеннолетним и… лучшим стрелком школы. Значит, с вероятностью в девяносто девять и девять в периоде процентов его ждала смерть, а в случае победы – потеря лица, причем в глазах всего дворянства Рубежа. Он выбрал третий выход – дал задний ход. В смысле, убрал руку с рукояти игольника и расплылся в гримасе, в которой от улыбки не было ровным счетом ничего:

– Ярослав Викторович, вы меня неправильно поняли! Я не имел в виду ничего плохого, просто не расслышал это конкретное слово. Что касается записи, то если вы считаете, что она нуждается в коррекции, то корректируйте!

– Спасибо за понимание! – учтиво ответил я, убрал оружие и изобразил далеко не самый уважительный поклон на свете.

Следующие четверть часа я работал с записью. Само собой, предварительно перебравшись за самый последний стол в своем ряду и сев так, чтобы виртуальный экран комма не попадал в поле зрения одноклассников и камер СКН. Первым делом создал копию исходного файла. Затем запустил программку, позволяющую обрабатывать трехмерные изображения, выделил фигурку Даши и тщательно определил границы областей, которые считал нужным затереть. После активации соответствующей пиктограммы еще раз просмотрел всю запись от начала до конца и внес несколько мелких исправлений. А когда закончил, пропустил итоговый файл через утилиту, намертво закрепляющую все изменения и не дающую даже гипотетической возможности их откатить. Несмотря на это, отправляя на сервер ДАС кабинета тактики результаты своей работы, чувствовал себя, мягко выражаясь, неважно. Однако терять лицо перед преподавателем и одноклассниками не собирался, поэтому встал, сообщил, что запись готова к демонстрации, и вернулся на свое место.

Георгий Владимирович, все это время рассказывавший о торговых домах Фуджейры-три, занимающихся оптовой скупкой живого товара, быстренько закончил озвучивать текущую мысль, удаленно подключился к терминалу и вывесил изображение перед дальней стеной…

…По большому счету, большую часть разбора ролика Докукин меня хвалил. Очень высоко оценил скорость взлома СКД номера и заявил, что из меня получился бы великолепный специалист комплексного технического контроля; сказал, что я выбрал оптимальный режим развертывания микродронов в первой фазе «операции»; восхитился способу нейтрализации арабов с помощью не самых стандартных подручных средств; отметил оригинальный подход к переноске отрезанных голов и так далее. Более того, демонстрировал отдельные фрагменты записи с десятикратным замедлением по два-три раза, то и дело обращая внимание моих одноклассников на вывешенные им же таймера. Однако все это не радовало от слова «совсем»: я, представлявший реакцию Даши практически на каждую его фразу, с трудом сдерживал бешенство и торопил время.

Увы, оно никуда не спешило, поэтому урок длительностью в сорок пять минут субъективно растянулся на несколько часов. Особенно тяжело дались последние минут восемь, во время которых Докукин смаковал мою стрельбу в движении – невесть в который раз просматривая фрагмент, в котором рука шейха Аббаса перебивалась выстрелом, сделанным из крайне неудобного положения, я боролся с желанием сделать то же самое с рукой преподавателя! В результате хвалебное заключение, основной целью которого, как я понял, было пробудить в моих одноклассниках чувство соперничества, пережил на остатках терпения. А сразу после звонка уставился на преподавателя крайне недобрым взглядом, намекая, что ему пора бы и удалиться. Не знаю, помогло это или нет, но он быстренько свернул запись, скомкано попрощался и вышел из класса. Чем порадовал не только меня – парни, насмотревшиеся моих «подвигов», тут же оказались на ногах и рванули ко мне. Но староста успела первой, благо сидела за соседним столом – перекрыла собой все подступы к единственному проходу между столами и попросила:

– Ярослав, передай, пожалуйста, своей Спутнице, что я перед ней преклоняюсь!

При этом голос она не сдерживала, поэтому класс на миг затих. И тут же взорвался снова – и парни, и девчонки наперебой пытались высказать все, что думали о Дарье. А Витька Неплюев, дождавшийся наступления относительной тишины, выдал фразу, которая частично компенсировала всю нервотрепку этого урока:

– Локи, привози свою Спутницу в школу со спокойной душой – мы за нее порвем кого угодно…

…Урок химии прошел достаточно спокойно. Если, конечно, не учитывать сообщений, падавших на комм сплошным потоком. Несмотря на то, что я отвечал в лучшем случае на одно из двадцати, преподавателя слушал через пень-колоду. В результате чего так и не смог уложить в сознании принцип синтеза какой-то навороченной синтетической взрывчатки. Честно заслуженной паре, полученной на лабораторной, особо не расстроился – понимал, что с такой раскруткой моего «подвига» нормально учиться я начну ой как не скоро. А еще имел опыт самостоятельного освоения пропущенного материала и точно знал, что ничего страшного в этом нет. Поэтому как-то пережил перемену, во время которой меня терзали парни из младших классов, а на истории, во время лекции об эволюции систем залпового огня, получил сообщение от Панацеи, состоящее из одного слова «Возвращайся».

Отпросился за считанные мгновения, благо был у Марьи Владиславовны на хорошем счету, ураганом пронесся от дверей кабинета до лифтового холла, с трудом дождался кабинки, а уже минуты через три упал в кресло своего флаера, завел движки и, нарушив сразу четыре серьезнейших правила внутреннего распорядка, самостоятельно поднял его к выпускающему шлюзу ангара. Думать – думал. Причем головой, а не задницей. Поэтому избежал участи быть распиленным на части огнем счетверенных скорострелок, скинув на сервер дежурного по школе так называемое «требование-экстра», заверенное личным кодом учащегося. А когда получил разрешение на вылет, кинул флаер в небо по прямой.

И домой летел… быстро. Настолько, что на участке школа – Четверка получил уведомление о получение штрафов за опасное маневрирование семьдесят четыре раза. Тем не менее, вырвавшись на «оперативный простор», выбрал в соответствующем меню экстремальный режим, вывел двигатели на форсаж, а через сорок две секунды… закрутил «Дракона» в безумную спираль и практически воткнул в кроны пригородного леса!

Веер универсальных ловушек и несколько ИПД-шек , отстреленных в самом начале снижения, отсекли три из четырех ракет, кстати, выпущенных из ПЗРК, а последнюю я стряхнул с хвоста, промчавшись на сверхмалой высоте вдоль русла одного из притоков Алланки. Разобравшись с самой серьезной опасностью, изменил курс так, чтобы как можно быстрее отдалиться от пучка воздушных коридоров, забитого воздушным транспортом, и отправил группе подстраховки сообщение «Атакован!» со текущими координатами, курсом, скоростью и так далее. Однако ответа не дождался. И взбесился. В смысле, вывел на передний экран информацию с универсальной оптико-локационной станции флаера, определился с координатами точки, из которой стартовали ракеты, и отправил их дежурному офицеру все той же Четверки. Приложив к посланию коротенькое голосовое сообщение.

Результат слива информации на сторону увидел уже секунд через двадцать. На участке экрана, демонстрирующего телеметрию с задних камер. Сначала порадовался зареву на месте взрыва нескольких десятков боеголовок объемного взрыва, а затем и волне огня, сплошным забором вспыхнувшей чуть ли не впритирку к «Дракоше» и покатившейся следом. И продолжил мчаться в сторону дома по большой ломаной дуге. Само собой, не забывая прижиматься к кронам деревьев и использовать в качестве временных укрытий все попадающиеся на пути неровности ландшафта.

Несмотря на полет на сверхмалой высоте, скорость практически не снижал, соответственно, добрался до границы зоны ответственности поместья за считанные минуты, «постучался» к дежурному оператору системы обороны и… снова впустую! Долбиться в стену было не в моем характере, поэтому я набрал Забаву. И, услышав ее спокойное «Оль, я тоже соскучилась, но пока очень-очень занята…», вышел из себя. Настолько, что проигнорировал правила захода на посадку и, «перескочив» через ограду, сходу притер флаер к крыше основного здания рядом с бассейном. А потом «забыл» о том, что нахожусь на территории родового поместья, намеренно включил систему безопасности в параноидальный режим, выскочил из салона и, оббежав башенку лифта, рванул вниз по лестнице…

…Влетев в собственную гостиную и обнаружив там маму, Панацею и весь Совет Рода в полном составе, я мысленно пообещал себе при первой же возможности как следует расцеловать подругу детства, ведь фраза «пока все в порядке» в точности соответствовала действительности. И тут же об этом забыл, заметив, что мама вне себя от ярости, а Забава на грани взрыва. Тянуть не стал – быстрым шагом обошел обеденный стол, остановился в точке, равноудаленной от всех незваных гостей, выхватил оба игольника и навел их на Егорыча:

– Вы не будете так любезны ненадолго прервать, вне всякого сомнения, чрезвычайно занимательную беседу и ответить на несколько животрепещущих вопросов? А то я что-то перестал понимать происходящее.

– Локи, ты что творишь?! – рявкнул он, но без каких-либо телодвижений. Все остальные тоже изобразили статуи, ибо слишком хорошо знали, как я стреляю, и понимали, что любая попытка потянуться за оружием гарантированно «положит» весь Совет Рода.

Эту же фразу озвучила и матушка. Более того, качнулась в мою сторону, вероятнее всего, решив заставить опустить «Скорпионы» силой. Однако вовремя заметила, что оказалась в прицеле «Щегла» Забавы, пошла красными пятнами и все-таки остановилась.

– Задаю вопросы! Пока… – ответил я обоим сразу и самую чуточку расслабился. Ведь поддержка подруги, грамотно сместившейся в сторону и занявшей идеальное положение относительно меня и потенциальных противников, удвоила вероятность победы в назревающем противостоянии.

Да, ситуация не располагала отвлекаться, но диссонанс нарядов женской части присутствующих не прошел мимо меня – если мама, готовясь давить авторитетом, облачилась в деловой костюм, в лучших традициях нашей планеты скрывающий под пиджаком кобуру с мощным «Зубром», то Панацея внешним видом не задурялась. Соответственно, встретила гостей в спортивном топе, суперкоротких шортиках, босиком и с новеньким коммом на левом запястье. А кобуру под почти игрушечный игольник привычно закрепила на правом бедре.

Еще через мгновение я заметил и Дашу. Вернее, блик на стволе ее «Кипариса», мелькнувшего в щели между дверью спальни и косяком. В общем, следующую фразу произнес втрое увереннее, чем предыдущую:

– Вопрос первый: чем вы руководствовались, убеждая преподавателя тактики провести разбор записи уничтожения шейха Аббаса именно сегодня, и для чего слили ему неотредактированную запись с камеры моего шлема?

– Счел это целесообразным! – процедил он и… зашипел от боли, когда я прострелил ему правый плечевой сустав.

– Локи, это уже слишком! – рыкнул Михаил Федорович, заглушив густым басом какое-то восклицание мамы. И был вынужден заткнуться, увидев недвусмысленное шевеление ствола моего второго игольника.

– Вы действительно так думаете?! – гневно рявкнул я, не прекращая контролировать поведение командира. – А у меня совсем другое мнение. Вчера Демьян Егорыч намеренно спровоцировал нервный срыв у моей Спутницы, чтобы добиться первой волны требующихся ему слухов, а сегодня счел целесообразным опозорить эту девушку в глазах моих одноклассников, дабы получить скандал, о котором гарантированно узнает вся планета! Кроме того, он скинул мне на комм изначально неверные характеристики каналов связи с группой подстраховки и дежурным по поместью. В результате после атаки ракетами, выпущенными из четырех ПЗРК, я был вынужден уходить с места боя в гордом одиночестве, просить помощи не у родичей, а у Четверки, а на подлете к дому подумывать о вызове группы быстрого реагирования Планетарного Совета!

К концу этого монолога контролировать движения Демьяна Егорыча не было никакой необходимости – услышав словосочетание «атаки ракетами, выпущенными из четырех ПЗКР», Забава выстрелила ровно четыре раза, превратив в кашу оба его колена, левый плечевой сустав и изуродовав правую кисть. Причем молча и не меняясь в лице. Потом перевела ствол игольника на другого члена рода и снова перешла в режим ожидания.

Да, я удивился. Но не факту стрельбы по родичу, а проявленному гуманизму. Ведь я был для Беклемишевой всей Вселенной, поэтому те, кто мне хоть чем-то угрожал, автоматически переводились в категорию «Враг». В далеком детстве это было терпимо – «враги» получали «воздаяния» согласно серьезности проступка, как правило, налетая на небольшие травмы или проблемы со здоровьем. В подростковый период проблемы со здоровьем стали значительно серьезнее: чувствуя себя изгоем в чужом роду, Беклемишева тренировалась, как проклятая, поэтому очень быстро превратилась в серьезного бойца даже по меркам взрослых и ломала конечности противникам намного старше себя. А в последние годы «враги» как-то перевелись. И не только потому, что подрос я: в какой-то момент моя маленькая, но очень грозная защитница дала понять всем Логачевым, что шутки закончились, и теперь мои обидчики подлежат безусловному уничтожению!

Увы, ситуация в гостиной не позволяла отвлекаться на обдумывание второстепенных вопросов, поэтому я направил «освободившиеся» игольники на Петровича, второго по боеспособности среди незваных гостей, и продолжил говорить:

– Второй вопрос, который я бы хотел задать, звучит так: Михаил Федорович, вы в курсе, что не далее, как вчера я пообещал Демьяну Егорычу, что реакция на следующую попытку манипулировать моей Спутницей ему очень не понравится?

– Он показывал запись вашего разговора… – после недолгих колебаний буркнул мой самый авторитетный родственник.

– И вы все равно заявились требовать встречи с моей Спутницей, тем самым признав, что считаете меня пустомелей?! Или эта ваша пресловутая «целесообразность» позволяет творить все, что угодно, начиная с игнорирования вполне законных требований члена рода и заканчивая списанием его в расход за ненадобностью?!

– Локи, ты нас неправильно понял!

– Хорошо, давайте разбираться… – холодно усмехнулся я. – Я буду задавать предельно понятные вопросы, а вы, соответственно, отвечать. По возможности, односложно. Вопрос первый: – Кому Дарья Алексеевна Федосеева вручила Честь и Жизнь?

– Тебе.

– Имеет ли кто-нибудь, кроме меня, право распоряжаться ею и ее будущим?

– Нет, но…

– «Нет» или «но»?! – рявкнул я, недвусмысленно шевельнул «Скорпионом» и, конечно же, получил ожидаемый ответ:

– Нет.

– Как вы считаете, можно ли полагаться на человека, не сдержавшего слово, данное члену рода, бросившего его одного против боевой группы с Фуджейры и сделавшего все, чтобы поставить нас, Логачевых, на грань войны с Рудаковыми и Плаксиными?

– А чуть поподробнее можно? – первый раз за всю беседу подал голос дядька Фрол. Причем сделал это после первой же фразы.

Его я уважал. Так же сильно, как еще недавно командира, поэтому пожал плечами и начал рассказывать. Пункт с договором, заключенным в кают-компании Буяна, опустил, ибо Озорник при этом присутствовал. Зато предельно подробно описал все перипетии недавнего бегства от любителей сбивать пролетающие флаера из ПЗРК, сделав акцент на отсутствие связи с боевой группой и дежурным. А после того, как закончил, показал запись, на которой класс с моей подачи отказался иметь дело с Димой, и озвучил кое-какие нюансы, понять которые на основании просмотренного видео не представлялось возможным:

– Этот парень никогда не интересовался людоловами, соответственно, по определению не мог сходу вспомнить кличку шейха, имя которого услышал первый раз в жизни. Точно также он не мог сходу открыть сайт с автобиографией и портретом Жнеца, ибо в Сети беспомощнее грудничка. Однако стоит вспомнить о том, что его родной дядя женат на двоюродной сестре Демьяна Егорыча, как все вопросы снимаются сами собой!

– А каким боком тут замешаны Плаксины? – скрипнув зубами и очень нехорошо покосившись на родственников, спросил Фрол.

– Дмитрий Евгеньевич Рудаков и Анастасия Олеговна Плаксина были помолвлены еще в младенчестве. Поэтому уже не уважаемый мною Демьян Егорыч мимоходом расстроил брак между двумя не самыми слабыми родами Рубежа и, заодно, развалил их многолетний союз. А теперь, когда вы в курсе всех подробностей, хотелось бы услышать ответ на вопрос о доверии.

– Ты видишь окружающую действительность лишь в двух цветах – черном и белом… – вздохнул глава рода. – А это непра-…

– А еще я страшно не люблю общие фразы! – не задуряясь правилами приличий, перебил его я. И продолжил давить: – Стараниями этого урода я уже не вижу смысла изображать приманку, ибо не уверен в том, что группа прикрытия хоть когда-нибудь услышит мою просьбу о помощи. Не хочу покидать дом, так как понимаю, что в мое отсутствие вы не постесняетесь вломиться даже в мою спальню, чтобы надавить на мою же Спутницу. Не могу возить ее с собой в школу, зная, что любой преподаватель может вывесить перед классом запись, которая вызовет у Дарьи нервный срыв или покажет ее толпе подростков в не самый лучший момент жизни. Вывод не радует от слова «совсем»: господа, вы омерзительны, ибо ради сиюминутной выгоды готовы на любую подлость!

– Локи, не пори горячку! – прочитав в моих глазах решение, которое я еще не озвучил, торопливо выдохнул дядька Фрол. – Не делай того, о чем обязательно пожалеешь! Дай нам время обсудить сложившуюся ситуацию и найти выход, который устроит всех!

Я криво усмехнулся, но согласно кивнул. Хотя уже определился со своими желаниями и ждал возможности обсудить их с Забавой:

– Откровенно говоря, не вижу в этом особого смысла. Но на встречу лично вам все-таки пойду. В общем, у вас есть два часа…

…Родня убралась сразу после того, как я опустил оружие. Как и следовало ожидать, не одна, а в сопровождении матушки, вспомнившей о врачебном долге и решившей лично подлатать изуродованное тело идейного вдохновителя незапланированных визитов в гости. Я заблокировал входную дверь, натравил роботов-уборщиков на лужу крови, растекшуюся чуть ли не по всему полу, и хмуро оглядел основательно загруженных девушек. Беклемишева, прочитавшая в моем взгляде все, что я хотел ей сказать по поводу стрельбы в командира, заявила, что хотела оставить хоть какое-то пространство для маневра. А Даша ограничилась уважительным поклоном. Зато вложила в него столько искренней благодарности, что меня проняло до самых печенок.

Пока уборщики, негромко посвистывая, занимались наведением порядка, я запустил полную инструментальную проверку покоев, обнаружил в гостиной четыре не самых продвинутых жучка и стайку древних микродронов, мысленно порадовался тому, что дядьку Фрола использовали втемную, и «спустил с цепи» «Охотников». А пока они летали по комнате и выжигали «заразу» направленными импульсами встроенных излучателей, попросил девчонок озвучить официальную причину визита старших родственников.

– Сначала к нам приперся Костик и сказал, что Егорыч ждет девушку, отбитую ими у людоловов, у себя в кабинете… – как-то уж очень нерадостно буркнула Панацея, по своему обыкновению выделив интонацией самые важные слова. – Когда я попросила передать начальству, что Даша в данный момент спит, и ждать ее бессмысленно, мелкий пожал плечами и ушел. Минут через десять Демьян изволил припереться сам. Сначала раздраженно спросил, почему «Федосеева» дома, а не полетела с тобой в школу, а потом начал давить, заявив, что его дело не терпит отлагательств, а я «своим дурным упрямством подвергаю нешуточной опасности человека, которой пожертвовал личной безопасностью ради Рода»! Я сделала вид, что собираюсь тебе позвонить, и он взбесился – отпихнул меня в сторону и попытался ворваться в спальню. Замок был заблокирован, но я вышла из себя, направила на него игольник и заявила, что если он не уберется к чертовой матери, то сдохнет, как бешеная собака. Стояла я правильно, дергаться он не рискнул, поэтому сплюнул себе под ноги и убрался. А я тут же рванула за твоей мамой. Как оказалось, вовремя – не прошло и двух минут, как приперлась вся та толпа, которую ты видел, и Егорыч потребовал дать им немедленно переговорить не со Спутницей, а просто с Дарьей Федосеевой.

– Понятно… – хмуро буркнул я. Затем утащил девочек в игровую, усадил на диван и рухнул в ближайшее кресло. И, расслабившись еще немного, вдруг обратил внимание на внешний вид Даши. Затем проанализировал ее поведение и мысленно хмыкнул: девушка, спросонья накинувшая на себя банный халат Забавы, который был коротковат даже хозяйке, держалась так, как будто была облачена в бальное платье! То есть, сидела с ровной спиной и гордо вскинутой головой, бездумно поглаживала пальцами рукоять «Кипариса» и не обращала никакого внимания на то, что халат не сходится на груди и открывает ножки почти на всю длину! Кстати, не подумала прикрыться и после того, как заметила мой задумчивый взгляд – заявила, что проснулась от вибрации комма, прочитала сообщение «Хватай оружие и страхуй, не выходя в гостиную», и натянула первое, что попалось под руку.