Текст книги "Серое братство (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Утром Поэт покинул нас. Перед тем, как отплыть на небольшой лодочке, которая волшебным образом появилась у Отшельника, он долго шептался с хозяином острова, не посвящая меня в очередные тайны. Не очень-то и хотелось. Меньше знаешь – дольше живешь. Пожелав Поэту беспокойных ночей, я чертыхался за углом, упрямо не желая выходить на берег, чтобы попрощаться с напарником. Утренняя свежесть нагоняла тоску и зевоту. Не выспался.

Я еще долго смотрел вслед Поэту, пока он не скрылся за крутым изгибом острова, и ветки ивняка не закрыли лодку от моего взора.

****

Каждый новый день начинался для меня ворчливыми нравоучениями Ронгара. Выслушав очередную порцию нелестных слов о себе, я бежал вглубь острова, где собирал хворост для костра, рубил тонконогие елки, источавшие прозрачную смолу, обдирал кору – это все для костра и для занятий. Все бы ничего, но Отшельник придумал новую забаву. Он захотел поправить избушку. И для меня начались адские дни. Теперь я с помощью одного топора валил приличные лиственницы, проклиная самого Отшельника и его друзей-врагов из Братства. Я долго не слышал слова «хватит». Предстояло каким-то образом перетащить бревна с места вырубки до жилья, выправлять углы избушки, чинить крышу и настилать полы взамен сгнивших. Морозные ночи заставляли нас торопиться, а чтобы совсем не замерзнуть внутри, я предложил сложить хоть какую-нибудь печку. Речных булыганов вдоль протоки хватало, и я с непонятным воодушевлением таскал их к дому. Ронгар тоже не сидел без дела. Он раздобыл глину, притащил десяток сорочьих яиц и пояснил, что для раствора это самый лучший связующий материал. Не сказать, что я умел складывать печи профессионально, но эта получилась совсем недурной. И грела, и держала тепло. Так что теперь можно было не бояться зимы. А она подбиралась все ближе и ближе. И лишь когда посуровели дни, полетели первые снежинки, я приступил к тому, зачем меня сюда притащил Поэт. Отшельник остался доволен моей покладистостью в деле укрепления избушки и сам решил начать обучение. Я с упорством овладевал техникой боя на мечах, на ножах и на палках, но еще долгое время был нещадно бит старым виртуозом драки. Несмотря на скрип своих костей, Отшельник успевал поучать меня в промежутках между ударами шеста или меча по моему туловищу:

– Помимо культа Агведы и Ордена Серого Братства на Континенте существуют еще две силы: Храм Странников и Храм Почитателей Огня, а проще сказать – огнепоклонников. Те ребята не настолько могущественны, как мы, но кровь могут испортить. Берегись этих псов. Узнать их легко. У Странников на левом плече выколот посох с головой птицы, а у огнепоклонников на поясе повязан красный платок. За своих держатся крепко, чужаков сдают беспощадно, иногда – убивают, что происходит гораздо чаще. Такого нет между Агведой и Братством. Мы хоть и не любим друг друга, но до такой подлости не опускаемся.

Вдоволь намахавшись убийственными инструментами, я садился на землю, чувствуя необходимость спокойно сделать пару глотков чистого воздуха, не задыхаясь и не обливаясь потом. Но и здесь Отшельник не давал мне покоя. Он поднимал меня и гнал в лес искать травы, которые могли пригодиться для изготовления ядов и противоядий, для живительных мазей и отваров. И так каждый день – с утра до вечера. Когда я только осваивал эту премудрость, Ронгар научил меня пользоваться своими руками. Он разрисовал мое тело ядовито-красной краской и стал показывать, как можно легко отправить человека на небеса.

– Рука может не только лечить, но и убивать. Причем это можно сделать одним нажатием пальца.

И старик тыкал своим посохом в эти красные точки, а я со страхом ждал более сильного удара. Кто его знает, этого сумасшедшего. Перестарается чуть – прощай, жизнь.

– Это самое страшное оружие. Пользуйся им настолько реже, насколько ты можешь справиться мечом со своим врагом. Не давай понять ему, что у тебя в кармане есть парочка смертельных козырей. Но не забывай, что я буду знать о твоих способностях. Это уже вопрос долга и чести. Агведа и Братство – не враги!

– Да запомнил я, – ворчал я, ежась от прикосновений посоха. – Почему бы не применить магию для уничтожения врагов?

– Ты едва научился познавать секреты человеческого тела, – фыркнул старик, – а хочешь еще и с магией познакомиться. Вот пройдешь путь, который тебе предначертан Серыми, тогда и поговорим.

Когда протока начала покрываться тонким ледком по берегам, Ронгар стал ежедневно обмазывать меня медвежьим жиром и загонять в воду. Мои вопли разносились по молчаливым окрестностям и гасли в нахохлившихся от холода деревьях. Отшельник с садистским удовольствием говорил:

– Мне же еще спасибо скажешь. Вся ваша беда в непроходимой уверенности в своих способностях. Вы думаете, что можете все, но забываете одну вещь: вы просто бойцы, и до шелковых простыней не доживаете. Посему сделай все возможное, чтобы увидеть старость.

– Может, ты заставишь меня лежать на иглах ежа? – стуча зубами, я вылезал из воды и бежал в избушку, подгоняемый неизменным посохом старика.

– Хорошая идея, – оживлялся старик. – Я слышал, что муфазарцы охотно лежат на железных гвоздях.

– Не знаю об этом ничего, ни разу не слышал.

– Народ, живущий за морем. Ты еще узнаешь про них много интересного.

О Муфазаре я, конечно, знал, но немного и в общих чертах. Студенческие годы не прошли даром. Голова моя не была столь пустой, как казалось Ронгару. Я имел в виду свое незнание о практике возлежания на гвоздях. И впредь решил языком не болтать, чтобы старик не придумал новых развлечений для закалки тела.

Я заметил, что у Ронгара не переводится запас муки, круп. Ясно было, что его снабжают, но я ни разу не видел посторонних людей на острове. Вероятно, они пробираются сюда ночами, когда я сплю без задних ног. Но мясо мы ели всего лишь дважды, и то вяленое. Конечно, я поинтересовался этим фактом.

– Иногда сюда забредают олени, когда протока замерзает окончательно, – ответил Ронгар. – Волки здесь есть, но они не подходят близко к моему дому. Да и мало их, чтобы со мной тягаться. Медведи изредка забредают. Но последний раз я видел медведицу пять лет назад. Если хочешь полакомиться свежениной – делай лук, стрелы и иди охотиться. Кто тебя держит?

Да уж, в таких случаях старик был категоричен. Не раз я пытался разговорить его, заинтригованный тем положением, в котором он находился. Старик умело переводил разговор на темы, более близкие к моему времяпровождению на острове. Отшельник свято блюл таинство культа, не распуская язык даже перед тем, с кем уже полгода делил хлеб. Впрочем, это маленький срок, чтобы можно было требовать от него подробностей.

За трудами и заботами пролетела вьюжная зима с ее пронзительными ветрами, выдувающими снег со льда протоки. Густая стена ельника спасала нас от них, и мы не так страдали от холода. Печь делала свое дело, и довольный Отшельник мог подолгу сидеть у очага, сжимая свой посох. Однажды у меня мелькнула мысль, что в посохе что-то есть. Узкий меч или нож. Лично я так бы и запрятал оружие. Только проверять свои догадки я не рискнул.

– Я стал слишком стар, – признался как-то мне Отшельник. – Удивляюсь, как мне хватило сил передать тебе какую-то часть своих умений. Знания придут к тебе позже, с опытом жизни. Но я стар – и ты это понимаешь. Не понимаю желания твоих хозяев. Куда такая спешка? Это ведь то же самое, что проглотить кусок мяса, не прожевывая. Чувство голода утолил – удовольствия никакого. Как бы кишки не завернуло. Но ты способный малый. Пару раз продырявят шкуру – быстро сообразишь, как жить дальше.

Всю весну Ронгар усиленно кормил меня блюдом из имен людей, к которым я могу в тяжелой ситуации обратиться за помощью. Обилие мест, о которых говорил Отшельник, поражало меня своим разнообразием. Больше всего меня озадачило, насколько широко раскинули свои сети агенты Агведы.

– Наши люди есть в Хибустане, на архипелагах, на Рюгене, за Воротами, – Отшельник усмехался в седые усы, видя мое выражение лица. – Везде, где обитает род человеческий. Если обратишься к ним – они помогут, но в силу своих возможностей. Не требуй от них большего. Не забывай, что мы идем разными дорогами.

– Уже не забуду, – ворчал я, затюканный наставлениями старика.

Однажды ночью я проснулся от неясной тревоги. Очаг уже погас, едва тлея угольками в кромешной тьме. Стояла тишина, к которой я уже привык настолько, что не обращал более на нее внимания. Удивительно, что старик никогда не храпел во сне.

– Надо правильно дышать. Тебе ведь придется сидеть в засадах по три-четыре дня. Малейший шорох – и тебя слопают. Представь, что ты – кот, охотящийся за мышью. А ведь спать тоже хочется. Засопишь чуть носом – и враг ушел. Или не ушел, и стоит над тобой с ножом.

Я неслышно ступил на земляной пол босыми ногами и пробрался к выходу. Дверь была полуоткрыта, за что я мысленно выругал Ронгара. Дело в том, что она скрипела как старая рассохшаяся телега, и старик всегда доверял ей, говоря, что это самый лучший сторож, и плотно притворял ее, но никогда не подпирал чем-нибудь вроде жердины. А в щель между дверью и косяком можно было при желании проскользнуть и наделать дел, пока мы спим. Однако я тут же обругал себя за такие мысли. Это помогло мне выйти наружу и затаиться за углом. Со стороны реки доносилось едва слышное бормотание. Я стелющейся походкой добрался до зарослей и прислушался к шуму. Река протекала в пяти шагах от меня, и на берегу виднелись две тени.

– …вести приносил Кумар, – бормотал Ронгар.

– Сейчас не время перепроверять, учитель, – более молодой голос не был мне знаком. – Войска Белой Розы идут на Тунс, захватили Тампу. Андальцы в панике. Многие уходят в горы.

– А нам что?

– Дом Лоран затеял игру на выбивание. Вы знаете, что они заключили новый договор с Серыми?

– Они мне сказали это.

Наступило молчание. Ночной гость долго переваривал сказанное, потом кашлянул.

– Конечно, Старшая Лига сама решает неудобные для многих вопросы, но как это согласуется с нашими интересами?

– На данный момент мы связаны с Братством кое-какими обязательствами. И их интересы не пересекаются с нашими. Почему мы не должны им доверять? Да, может быть, в будущем и возникнут проблемы… Но не сейчас.

– Все это так, уважаемый учитель, но не слишком ли много соглашательств? Ведь через Братство мы, получается, связаны и с Домом Лоран!

– Эти вопросы не твоего уровня, сынок. Кто с кем связан – это еще можно поспорить. А посему – до свидания. Спасибо за вести. Я передам старейшинам желание Молодой Лиги участвовать в этих событиях. Похвальное стремление, юноша. Далеко пойдете!

В голосе Ронгара я уловил нотки сарказма. Чем-то он был недоволен.

Я быстро вернулся на свой лежак и закрыл глаза. Через некоторое время Ронгар закрыл дверь, и тут до меня дошло, что старик уже давно смазал петли, и все для того, чтобы встретить посланца. Болван! А еще грешил на старика.

– Все слышал, мальчишка? – Ронгар стоял передо мной, и мне чудилось, что он глядит в упор на меня своими пронзительными глазами. Ничего я этого не видел, лишь угадывал его присутствие.

– Нет, только часть, – буркнул я в темноту. Дьявол! Как он узнал?

– Тогда не страшно, – подобрел голос старика. – А то пришлось бы задавить тебя, чего не очень хочется. Привык я к тебе.

От таких слов, сказанных будничным голосом, у меня мороз по коже прошел. Я и раньше подозревал, что эта развалина может многое, хоть и прикидывается немощным.

– Тебя ждут в Ламберге, собирайся, – помолчав, добавил Ронгар. – Видишь, как спешат твои хозяева. Время не ждет. Алая Роза увядает. В Ламберге найдешь таверну «Дикая белая кошка», куда будешь приходить каждый вечер. И ждать.

– Кого?

– Сам увидишь, не ошибешься.

Я прикинул в уме, что произошло нечто, что заставило Братство выдернуть меня с острова через полтора года, а не через два, как было условлено. И то, что мне предстояло самостоятельно идти по территории, которую я почти не знал. Что сейчас творится на Континенте? Вспомнив, о чем говорил Поэт со стариком, я задал интересующий меня вопрос. Ронгар покряхтел, присел рядом со мной, и выложил все, что знал.

– На свете есть несколько вещей, а если точнее – семь, которые дают их обладателю неограниченную власть над миром. – Ронгар говорил в темноту, словно меня и не было рядом с ним. – Но они разбросаны по всему свету, и собрать их – невыполнимая задача. Это удалось лишь двоим, много-много лет назад. Никто уже и не помнит этих времен.

– И куда подевались эти предметы?

– Вечные раскидали их, – сердито буркнул старик, словно этим действие какие-то Вечные лишили его любимой игрушки. – Ты можешь иметь что-то одно, совершенно не догадываясь о назначении предмета. После смерти Властителя они расходятся на восемь сторон света и прячут символы могущества.… До нового Претендента на Корону. Если Братство хочет использовать тебя в поисках этих затерянных артефактов – откажись. Накличешь на свою голову беду, несоизмеримую с теми, которые выпадают простым смертным. Знаки власти уже ищут матерые звери, не чета тебе. Пойдешь по тропе поисков – столкнешься с ними.

– Что такое Корона Мира? Мои друзья даже не говорили о таком чуде.

– Слово произнесено! – даже торжественно сказал Ронгар. – Ты услышал о Короне, заинтересовался. Знаю, что ты ответишь. Приказы Схода не обсуждаются, но ведь ты не состоишь в Братстве, ты не неофит. Но тебе легко попасть между жерновами работающей мельницы! Берегись!

– Что это за предметы? – я уже не мог остановиться на полпути к непонятным тайнам, тщательно от меня скрываемым.

Старик рассмеялся, подумав о том же.

– Высший знак – Корона Мира. Она в руках Вечных. Ее можно получить в последнюю очередь. Рангом ниже – меч Опиана, волшебный клинок Смерти, пожирающий плоть человека, камня и дерева. Обладать таким мечом требуется искусство, небывалое для простого воина. За него знающие люди готовы душу дьяволу отдать. Не вздумай поддаваться искусам, если в твоих руках окажется меч Опиана. Ну, а третий символ – Рысий Глаз.

– Рысий Глаз? – я соскочил с лежака, чтобы подбросить в тлеющий очаг порцию хвороста. Разговор становился все интереснее, таким, о котором я давно мечтал. Слишком много тайн для одного человека – обременительная ноша. Легенды оживали на глазах, дышали древностью, будоражили кровь.

– Это сильный амулет против всех видов колдовства. Обладая им, ты становишься неуязвимым. Ну, я не уверен, что за это время колдовские чары остались прежними. Но все же амулет – отличная защита.

Отшельник вдруг замолчал. Или устал, собираясь с силами? Но время шло – Ронгар молчал. Я осторожно спросил:

– Какие еще предметы надо достать? Ты назвал только три!

– Стало любопытно? – зрачки старика в пламени разгорающегося очага блестели двумя красными точками. Мне показалось, что это тлеет огонь земных недр в немыслимым глубинах. Такие глубины таят в себе природу вещей, которую знать простому смертному не полагается.

– А как бы ты поступил после того, что услышал? Лег спать?

– Хвалю за храбрость, – усмехнулся Ронгар. – Если ты уготован Сходом быть охотничьей собакой – ищи след. Я дал тебе лишь кончик нити. Распутывай клубок сам. Нельзя мне раскрывать все тайны.

Вот история! Выходит, что напялить на голову пресловутую Корону еще ничего не значило. В запасе нужно иметь какой-то волшебный меч, амулет и прочую дребедень в довесок, о которой Ронгар не удосужился рассказать. Или он знает лишь часть головоломки и боится сказать мне, что больше ничего не может сказать? За предметами власти можно гоняться хоть всю жизнь, да так и закончить ее где-нибудь в грязной харчевне с ножом в спине или в придорожной канаве. Такой конец меня не устраивал в корне. Следовало хорошо разобраться в причинах, приведших меня в лапы Братства. Зачем я им нужен? Ведь я же не оказался в тюрьме за откровенную ворожбу, напротив, гоняюсь в стае за призрачной фигурой, которую и в глаза не видел. А я и рад с веселым тявканьем бегать по полям и лесам, упоенный погоней. И совершенно забыл о ловушке.

– Ты задумался о своей роли в странной игре? – Отшельник еще и мысли умеет читать!

– Есть маленько, – уж ему-то я мог признаться. – Что ты вообще думаешь о Сером Братстве?

– Что? – Ронгар задумался, выбирая правильный ответ. – В природе нет пустоты. Культ Агведы держится на древних законах; корни их уходят в начальную эпоху. Это серьезно, малыш, и мы не имеем права нарушать Закон Слова, сказанного в самом Начале. А то, что дополнялось к Закону, писалось кровью, страданиями и слезами многих людей. Серое Братство появилось в Пафлагонии давно, лет двести-триста назад, но таким, каким ты его видишь как сейчас, оно стало совсем недавно, и цели его совершенно другие. Как мы можем относиться к сопернику, чьи идеалы и цели еще не ясны? Вы не определились, мечетесь от одной крайности к другой.

– Как же можно понять, кто стоит перед тобой, простой человек или адепт Братства?

– Слова-то какие знаешь, – проворчал старик.

– Так я же в университете учился! – засмеялся я.

– Философ, наверное?

– Почти, – пришлось сознаться мне.

– Узнаешь по татуировке. Бегущий волк на левой стороне груди. Этот символ блестяще подошел к названию нового Ордена.

Старик лукавил, многого не договаривал. Да ведь нет ничего тайного на свете. Все равно правда всплывет.

– Мы не вмешиваемся в действия Братства, потому что они не противоречат нашим понятиям о добре и зле, потому что они не залезают на нашу территорию, не стремятся переделать мир по своему подобию, не то, что эти огневики или Странники. Да и дело нашли по себе: ловить нечистых на руку колдунов и черных магов. От них страдали многие, что уж тут лукавить. Особенно страдали правители Домов. Ненависть, она ведь не выбирает, какой ты по природе. Добрый или слишком добрый. Ей достаточно одного неосторожного грубого слова или поступка. Магов тогда не жаловали, вот Братство и взялось за очистку Пафлагонии. Мы ведь сами хотели однажды этим заняться, да руки не доходили, – усмехнулся Отшельник. – Тоже доброе дело, если не увлекаться им. Братство окрепло, оперилось, и нам пришлось считаться с ними. Был созван большой Совет. С каждой стороны присутствовало по десять знатных людей. Там и решили спор насчет территорий и всего того, что могло вызвать войну между нами. Странники оказались упертыми баранами и не захотели мирно существовать на этой земле. Их дело. Сами виноваты. За последнее время их численность весьма сократилась. А огневики вообще не пришли. Они почему-то очень обиделись на Серое Братство. Вы режете друг друга уже сто с лишним лет. Одна ненависть, и не видно выхода.

Отшельник встал, хрустнув суставами, неодобрительно пробормотал что-то в свой адрес, и, не говоря больше ни слова, пошел спать.

Утром мы расстались, спокойно и без лишних слов. Ронгар долго смотрел мне вслед, опираясь на свой неизменный посох. Его глаза, чудилось мне, сверлили спину, и я поспешно вошел в воду, задрал вверх узел с едой и запасной одеждой. Честно, покидать остров мне уже не очень хотелось.

11

Этот «кто-то» оказался, конечно же, Поэт. Слегка осунувшийся, похудевший, он подошел ко мне, когда я уже отчаялся от бесполезных попыток увидеть кого-либо из Братства, положил руку на плечо, и когда я встал из-за стола, обхватил меня и долго хлопал по спине:

– А ты заматерел, брат. Признаться, я уже стал скучать по тебе. Егерь долго испытывал мое терпение, не давал никаких стоящих заданий.

– А где Колотушка? Мастер?

– Кроме них в Братстве уже нет людей? – притворно удивился Поэт и сел напротив меня. Он зычным голосом подозвал слугу и заказал кувшин вина. – Егерь усиленно тянет тебя в нашу компанию, не самую лучшую, если сказать честно.

– Я и без вас знаю, что вы не ангелы. Что теперь делать?

– Шпионить, – понизил голос напарник. – Ты знаешь, что в Таланну вошли патриканцы? Дом Лоран сдал город, не моргнув глазом. А мы сидим почти в центре вражеской территории и ничего не делаем. Забавно?

– Странно, так будет точнее. А что же Магван? Вы поймали его?

– Нет, – огорчился Поэт. – Да сейчас не до него. Линд чуть ли не плачется в наш карман. Ждет от нас спасения. Обещает обогатить. Как ты на это смотришь?

– Пусть поплачет, полезно, – ухмыльнулся я. – Нам все равно мало пользы от победы тех или иных.

– Ого! Начинаешь мозгами шевелить! – Поэт разлил вино по кружкам. – Давай, выпьем за встречу! Очень рад, что снова вместе! Знаешь, что мы с тобой здесь натворим!

– Давай без лишнего шума, – попросил я, испуганный перспективой быть схваченным как шпион. Патриканцы шутить не будут, враз подвесят на крючок.

И началась веселая жизнь вагантов. Мы ходили из города в город, давая по пути представления, чтобы не помереть с голоду. Поэт сокрушался по поводу скупости главного казначея Братства. Денег не хватало, не только на элементарный подкуп соглядатаев, но и на еду. Вот и приходилось выкручиваться. Поэт, говоря, что махнул рукой на Магвана, все же продолжал собирать всякие сплетни о нем. Ему хотелось даже пусть случайно, но напасть на его след. Осень сменилась зимой, слякотной и ветреной. Ежедневно дули мерзкие ветра с побережья Крабового залива, что мешало нам передвигаться из Ламберга то в Соты, то в Мирру и другие крупные прибрежные города и обратно. Периодически мы встречались с агентами Братства, передавали им данные о наших клиентах, обнаруженных во время странных перемещений по чужим землям. Наверно, за это время мы переловили всех ведьм, колдунов и доморощенных магов, но к главной цели, о которой мне так никто и не сказал, не приблизились. Но я чувствовал, что Поэт выжидает и просто тянет время, крутясь на одном месте.

Мы месили грязь до наступления холодов, до самых белых мух. Когда упал снег и лег нетающим покровом, пришлось думать о том, где бы найти временное жилье. Шкура ваганта требовала материальной отдачи, и скоро я навострился писать стихи и песни, да такие, что имел определенный успех у хорошеньких молодых патриканок. Не то, что Поэт. Он все время путался то с колдунами, то с ведьмами, а то и просто с шарлатанами, выманивающими у него под различным предлогом деньги, с таким трудом заработанные. И все же такая жизнь мне начала нравиться. В каждом прибрежном городе у нас было свое место в харчевне, свой стол и горячая пища.

Портовый городок Мирра нравился мне больше всех. Он был какой-то ухоженный, уютно располагался меж высоких холмов, поросших лесом. Верхняя часть городка была сплошь из камня, и там жили вполне обеспеченные ремесленники, кузнецы, ювелиры, огранщики, чеканщики и прочий ремесленный люд. Чуть ниже, сбегая к берегу, притулились деревянные домишки, где по ночам не стоило появляться. Отвесные скалы вдоль побережья защищали от сырых ветров, а снег лежал мягким пушистым ковром, скрывая под собой вездесущую грязь города. За холмом раскинулись богатые виллы обеспеченных горожан. И все поселения связывала вымощенная камнем дорога. В общем, я старался быть здесь почаще и оставаться подольше. Отчасти оттого, что здесь теплее, отчасти оттого, что большинство мужчин сейчас находились в глубине Континента, защищая святыни Патрика. И это обстоятельство давало мне определенные шансы на любовные приключения. Женское общество изголодалось по нашему племени, а редкие нашествия моряков не утоляли недостаток мужчин.

Все ждали весны.

Неприятности начались с приходом на рейд Мирры эскадры кораблей под флагами патриканской коалиции. В заливе скопилось около сотни вымпелов, принадлежащих Лансу и Вуперталю. Было еще с десяток мощных кораблей с черно-желтыми полотнищами.

Поэт околачивался весь день на пирсе, и вернулся в харчевню, где мы снимали комнату, продрогший и голодный. Он сказал, что патриканцы заключили договор с пиратами Моря Рева, и теперь нашим землякам придется худо.

– Они хотят перекрыть все береговые линии и блокировать порты, – жадно поедая жаркое, которое нам принесла служанка наверх, пояснил Поэт.

– Можно предупредить Берг? – поинтересовался я в первую очередь.

– Боюсь, что нет. Полгода назад в Мирре выловили всех наших слухачей. Да и при всем желании мы не сможем этого сделать. У нас другая задача.

– Какая? Магвана мы уже не ловим, не интересуемся, где он находится!

– Смотрим и ждем, – был странный ответ Поэта, что подтверждало мои мысли. – Не спрашивай пока ни о чем. Кстати, у них появились еще две армии.

– Ты видел?

– Конечно. Одна ушла в Глинт, а другая не сегодня-завтра вступит в Торн. Одно скажу точно: они клещами вцепятся в Берг. Завяла Роза Алая.

– Это мне уже Отшельник сказал, – буркнул я. – Неужели нет возможности передать сообщение?

– У Егеря есть люди в Ламберге, которые могли бы быстро оповестить его, но наш командир строго хранит их имена. Ну, у каждого из нас рано или поздно заводятся тайные помощники. Тебе тоже придется позаботиться об этом. И Егерь ничего мне не сказал о них. Значит, так надо.

– А тебя беспокоит судьба Цветов? – пытливо взглянув на Поэта, спросил я. Пойло в кружке не было похоже на вино, но я стойко цедил его. Деньги были заплачены. – Завянет одна Роза, вам же лучше будет. Без магистров, лордов, баронов и прочей высокознатной шушеры станете управлять землями. Егерь станет главным, родит идею борьбы за светлое будущее, накопите силы и задавите Розу Белую.

– Не паясничай, – осадил меня Поэт холодным голосом. – У нас нет необходимости продавать услуги то одним, то другим. Сейчас мы находимся в тяжелом положении, и поэтому предложили сами свои услуги герцогу Линду. Но в чем-то ты прав: наша команда полезна при любых правителях. В Пафлагонии лишь узкий круг людей знает, что Братство не вмешивается в политические игры по-крупному. Так, иногда.… Но если патриканцы предложат нам что-то интересное, то.… Почему бы и нет?

– Вы – шустрые ребята, – понял я. – Так что за тяжелое положение? Не из-за него ли меня выдернули с острова? Признаюсь, боец из меня никакой, если Ронгар частенько лупил меня своим посохом по голове и спине.

– Жизнь научит, – Поэт улыбнулся. – Мне небезразлична твоя судьба, а кто кому набьет морду в этой войне – начихать. Накопить денег и уйти на отдых – мечта идиотов и блаженных. Вся беда в том, что мы находимся на вечной войне. А ты не понимаешь, что таким образом мы спасаем тебя от преждевременной смерти. Братство – твой дом, навсегда, причем. Сюда ты придешь, когда тебя ранят, чтобы вылечиться, здесь тебя накормят и успокоят. Ни одна женщина не заменит тебе Братство. Запомни это. И когда нам приказывают делать то-то или то-то – молчи и жди, даже если на твоих глазах происходит неприятное, страшное.

Поэт разоткровенничался, что до этого момента я не наблюдал. Сама мысль о личной выгоде, когда ты связан клятвами, обязательствами и кровью казалась крамольной для напарника. Серое Братство было для Поэта тем домом, в который он хотел ввести и меня. И самое странное, я уже не сильно сопротивлялся. Лишь чуждое мне подчинение непонятным идеалам и целям, да еще навязанные людьми, которых я в глаза не видел, и которых мне не собирались показать – все мое существо протестовало против такого насилия.

– Оставим наши суждения о других при себе, – пробормотал я, прилаживаясь к кружке. – А то зайдем в болота хуже Глотских.

– Парень, на тебя рассчитывает Егерь. Ты знаешь, кто он? Фарогар.

Это мне ничего не говорило. Но я догадывался, что это может быть: знак власти, принадлежность к высшим слоям Братства, в общем, ничего такого, что могло бы поставить его рядом с нами.

– Фарогар – человек, стоящий на предпоследней, высшей ступени Братства, – решил все-таки пожалеть меня Поэт и разъяснить сей загадочный символ. – Он обладает большими природными способностями, ловкостью, выносливостью, силой, а главное – противоядием против магических штучек. Егерь – будущее нашего Ордена. Фарогар остается воином, но таким, которому под силу сотворить то, чего не могут сделать ни я, ни Мастер, ни кто-либо другой вместе взятые.

– Ты меня утешил, – тоскливо произнес я.

– Мое мнение таково: оно противоречиво тому, что я сейчас говорил, – наклонился ко мне Поэт. – Бежал бы ты от нас далеко-далеко. Я вижу: Братство вырождается. У него нет цели, стержневой идеи, которая могла бы собрать вокруг него определенную часть людей, готовых жертвовать собой, даже не спрашивая, а зачем это надо? Еще не так давно мы держали за хвост всю шваль, которой распоряжались по своему усмотрению. И никто не мог позволить навязать нам свои действия. Из нас делают кукольный театр! Знаешь, есть такие площадные представления в Фобере, в Берге. Но в Фобере, я считаю, работают лучше…

А вот это неожиданный пассаж!

– А как же тогда Егерь, надежда Братства? – я ничего не понимал.

– Для Егеря нет лучше места, где он сейчас. Я хочу его выдвижения вперед. И многие хотят. Но там, – Поэт поднял палец вверх, в потолок, – там есть люди, которые не хотят усиления нашего командира. Будет хорошая драка между нами.

– Не подозревал, какие страсти кипят в Братстве! – такая откровенность для меня была неожиданностью.

Поэт схватился за кружку и надолго присосался к ней, жадно глотая содержимое. Его явно мучила жажда. Со стуком поставив кружку на стол, он продолжил:

– Что бы ни произошло – твоя задача не требует от тебя героических поступков. Не надо бежать в Берг и вопить об опасности. Твоя игра будет посложнее. Ладно, слушай сюда.

Поэт наклонился ко мне и замолчал. Снизу раздавались громкие голоса посетителей. К вечеру они набрались порядочно, и теперь шумели как штормовые волны на берегу. Того гляди – драка завяжется. Наконец, напарник открыл рот.

– Мы ждем весны и двигаемся к Драконьим Зубам. Я тяну время из-за того, что не появляется посланец. Как только я увижу его – сразу же выходим. Искать Магвана буду я и вся наша команда. А ты…

Поэт внезапно замолчал, к чему-то прислушался.

– За нами уже давно следят какие-то парни. Ты ничего не замечал?

– Нет, – признался я, потому что не видел причин для беспокойства. Что же узрел Поэт? Или он видит сквозь пол?

– Пошли отсюда, – заторопился напарник. – Сегодня здесь нельзя оставаться. Сердце чует – будет большая разборка.

Лично мне никуда не хотелось уходить. Тем более Поэт захмелел. Да и куда нам идти в поздний час, в промозглую сырость? Но делать нечего: не бросать же напарника в его странных делишках. Мы накинули на себя плащи и спустились вниз, где на нас никто и внимания не обратил, продолжая пировать и шуметь. Чего испугался Поэт?

****

Мы вышли из харчевни, чуть пошатываясь от выпитого вина, вдыхая полной грудью свежий морской воздух, смешанный с терпким запахом водорослей и рыбы. Поэт выбрал известное только ему направление и нетвердой походкой зашагал по вымощенной булыжниками дороге. Местные власти не жалели камня, устилая им все, что можно. Благодаря такой заботе, здесь не было непролазной грязи как в той же Таланне. Признаюсь, такой подход к обустройству города мне нравился. Если свалюсь от излишней порции вина – не захлебнусь в зловонной луже.