Текст книги "Серое братство (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

– Слушаю вас, господин, внимательно, – посерьезнел Гучал. Он устроился на подушках, поджав под себя ноги и выпрямив спину.

– Не утратил ли ты свою преданность к истинному хозяину Анси? Говори честно, ибо от твоих слов зависит, уйду ли я, или останусь здесь искать справедливость.

– Я служу вашему брату не за страх, а за совесть, – признался Гучал, – потому что ненавижу плохо делать свою работу. Но это не значит, что мне нравится Пуштар. Он злой правитель, и порядок держится вопреки его насильственным мерам. Много казней. Ваш брат ищет заговорщиков, а потом предает их лютой смерти.

И он рассказал, что после побега Прахвы новый царь спешно распустил дворцовую стражу, оставив, правда, верного служаку Гучала, доверяя ему, как и отец, и брат доверяли. Распущенная стража была направлена в дальние гарнизоны Гужана, Кафына, Кончулака. Пуштар лично подбирал новую стражу, сам проверял кандидатов, и теперь на данный момент во дворце полностью сменились охранники. Которыми и командовал Гучал. Все это делалось не просто так, кто хорошо знал Пуштара. Все три года он искал исчезнувшего Прахву. Царь не верил заверениям министров и советников о человеколюбии брата, напротив, был уверен в зревшем в его душе возмездии. Лишь недавно он успокоился, узнав о судьбе опального царя. Видимо, его сильно убедили, что из рабов-воинов Адирияха мало кто выживал. А о потерях в войне с нисайцами Пуштар был хорошо осведомлен

– Можно ли проникнуть во дворец незамеченным? – спросил Барсук.

– Это нелегко, но устроить можно, – призадумавшись, ответил Гучал. – Только что потом? Пуштар подкупил всех колеблющихся, а тех, кого не успел – попросту уничтожил

– Ну, что ты думаешь? – спросил Барсук Мастера. – А что говорят в городе?

– Господин, – горько усмехнулся Гучал, – в душу каждому не заглянешь, а слова… Можно врать в глаза, оставаясь при этом при своем мнении. Конечно, Пуштаром недовольны многие, страха стало больше. Но… Казна не пустая, враги не делают попыток воевать с нами. Торговля с Аламом и Пафлагонией идет худо-бедно, берется торговая пошлина с караванов Латруна и Пахавара. Вот я и хочу спросить: а что даст смерть Пуштара? Допустим, стали вы завтра царем. Но у вас новая стража, новые министры, командиры, советники, слуги, обласканные вашим братом. Это ведь новый заговор. Теперь против вас.

Барсук медленно багровел. Он едва сдерживал себя, чтобы не сорваться. Мне стало откровенно жаль этого человека. Гучал открыто признался в том, что не будет поддерживать своего бывшего господина. Самое страшное для Барсука было то, что стражник говорил дельно, нисколько не раболепствуя. А на деле выходило, что он предупреждал Барсука о последствиях. В мире ничего не изменится, только для Прахвы не было в этом мире места.

– Ты можешь выйти? – Барсук с трудом поднял голову и взглянул на Гучала.

– Конечно, господин. Оставляю вас, чтобы вы поговорили.

Хозяин встал на ноги, оглядел нас и вышел из дома. Мы в совершенном молчании смотрели друг на друга.

– Нам нужно уходить, – откровенно просто высказался Мастер. – Это бесполезно – уговаривать того, кто получает из рук твоего брата сытую пищу. За то время, пока ты гнил в рабских колодках, Пуштар создал вокруг себя непроницаемую стену. Все те, кто окружает царя, целиком и полностью преданы ему. А Гучал не захочет терять все, чем владеет сейчас.

Мастер обвел рукой пространство вокруг себя.

– Мастер дело говорит, – поддержал его Башар. – Мы не уверены, что твое желание отомстить брату не обернется в будущем проблемами для нас. Гучал может и не побежать к Пуштару. А другие? Стоит тебе заглянуть к кому-нибудь на огонек – и ты погорел.

– Я вас не держу, – глухо ответил Барсук.

– Да глупо все это! – Мастер встал на ноги, прошелся по комнате. – Мы вместе рисковали жизнью, и цель наша ясна. Хочешь отомстить брату? Нет проблем. Мы устроим тебе встречу с братцем. Убей его. Но прежде подумай, на кого падет удар. Правильно, на твоего верного стража. Гучал поступат мудро: он теряет тебя, но сберегает семью. Он будет ждать тебя в будущем, но сейчас вам не по пути. Мир огромен! Всегда найдется место, где тебя примут с радостью, с мечом ты или без него. Тем и интереснее жить! Умей выжидать. Пусть через десять лет – но ты возьмешь свое. Кто знает, где мы окажемся тогда? Да и будем ли живы? У меня ведь тоже нет дома, но от этого я не стал несчастнее. Каждый день я проживаю так, словно последний. А вдруг завтра я окажусь там, где на меня напялят корону? Ведь этого тоже нельзя отрицать. Скажешь, не так? Ладно, спорить не буду.

– Красиво сказал, Мастер. Спасибо, утешил, – слабо улыбнулся Барсук. – Теперь подумай, как ты поведешь себя, когда кто-то отбирает твою законную власть. Будешь драться или ждать десять лет?

– Я – буду драться, – твердо ответил Мастер. – Не в моих правилах ждать просто так. Уходи в горы, собирай верных людей, щипай перья своему врагу. Напоминай каждый день о себе. Я есть! Я дерусь, потому что прав! Земля будет гореть под ногами предателей, меч мой покарает того, кто вырывает мою законную добычу из рук. Но нельзя убегать, вырывать надежду из сердец тех, кто верит в тебя! А ты убежал! Тебя забыли! А забвение – смерть. Так что признайся, что ты мертв, Барсук. Начни жизнь заново.

Таким я еще Мастера не видел. Его глаза нешуточно разгорелись, голос стал прерываться от волнения. Он убил Барсука наповал. Бывший царь Анси сидел, опустив низко голову. Иногда горькая правда становится сильным лекарством, чем слащавая ложь. Человек вылечивается моментально, и старых ошибок уже не повторяет. Барсука следовало убедить, что судьба отобрала у него многое, но взамен дала возможность начать свою жизнь с чистого листа. Прав был Мастер: если не удалось взять реванш – пережди, осмысли свои бывшие деяния, наметь новые цели – и победа найдет тебя. Потеря трона, считал я, не самое страшное для Прахвы. Самое страшное – его бессмысленные терзания. Мысли его, что он, отпрыск царских кровей, добровольно отдает в руки Пуштара власть, признает его право быть правителем. Такое в Анси не поймут!

Барсук молчал. Никто не торопил его принимать решение. Скажи он: остаюсь в Мадж-Арье и верну себе трон – никто бы посмел покинуть его. Слишком многое нас связало за последнее время, чтобы просто так раскидываться друзьями.

– Я вернусь в Мадж-Арью, – Барсук посмотрел на нас повлажневшими глазами.

– Конечно, друг, – Башар подошел к нему, обнял за плечи. – Мы будем рядом.

– А значит, мы любой ценой должны вернуться в Пафлагонию, – Мастер тряхнул руку Барсука. – Там много работы для такого человека как ты.

Гучал молча выслушал нас, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он только сказал, что никогда не забудет своего господина. Это походило на правду, если бы не желание стражника избавиться от опасного гостя. Он сразу предупредил:

– Ночуете здесь, а завтра утром я принесу на вас подорожные, подходящую одежду и еду. Так что до Гужана можете добираться спокойно. Вам встретится два-три разъезда. Предъявите подорожные – они вас пропустят. Господина уже мало кто помнит в лицо. Риска, стало быть, никакого.

«Но это не значит, что риска совсем нет, – мелькнуло в голове. – Неприятности всегда возникают, если даже никого не ждешь. Кто знает, что придет в голову Гучалу? Пойдет во дворец и сдаст нас с потрохами. Мастер подумал о том же:

– Гучал, мы остаемся здесь, но как только ты пойдешь на службу – твои родные будут у нас в заложниках. Не делай глупостей.

– Можешь не сомневаться, – буркнул Гучал.

А что неприятности нас ожидают, я в этом был уверен. Не знаю, на чем зиждилась такая уверенность. Может, интуиция, может, от того, что увидел во сне неясное предупреждение, а вероятнее – приобретенный опыт.

Когда наступило утро следующего дня, мы уже собирались в дорогу. Молодой слуга привел наших лошадей. Животные отдохнули, и можно было ехать. Но мы ждали Гучала с подорожными. Наконец он появился, неся в руке бронзовые кругляки с непонятными письменами и растопыренной пятерней в середине. Гучал использовал все свое влияние, чтобы выписать их на лиц, выполняющих особые поручения царя Пуштара. Мы оделись в халаты, которые носило все население города, тепло попрощались с Гучалом и погнали галопом своих лошадей через узенькие улочки Мадж-Арьи. Нас ждал Гужан – портовый город, наша надежда, о которой я и не мыслил в дни бессильного отчаяния, стоя на невольничьем рынке Ахайи.

Чем дальше мы удалялись от Мадж-Арьи по тракту, почему-то названному Морским (вероятно, из-за конечного пункта назначения – морского порта), тем оживленнее становилось вокруг нас. В обоих направлениях двигались группы людей, кто верхом, кто на своих двоих, а кто и на двугорбых верблюдах. Но никто не шел в одиночку.

– Во все времена на таких дорогах пошаливали лихие люди, – пояснил Барсук. – Поэтому путешественники и торговцы стараются на постоялых дворах найти попутчиков, если не хватает денег на охрану. Торговцы и ремесленники еще умудряются договариваться и идут под прикрытием, а остальные… Как Небесная Книга откроется.

Вдоль широкого тракта тянулись бесконечные сады финиковых пальм, сочащихся спелыми плодами. Деревья давали обильную тень, под которой можно было переждать самую жару. Но мы еще не успели настолько устать, и потому погоняли лошадей, обгоняя небольшие караваны.

Финиковые сады сменились большими полями колосящейся пшеницы, на которых трудились крестьяне. Они настолько были поглощены работой, что на суету дороги не обращали никакого внимания.

А мы успели достичь постоялого двора до того, как палящее солнце захватило небо и землю своими жаркими лучами. Нам хотелось переждать жару, а вечером двигаться дальше. Но пришлось заночевать прямо здесь. Потому что нас отговорили на ночь глядя двигаться по тракту.

Все места были уже забиты торговым людом и какими-то странными путешественниками в зеленых одеждах. Это были паломники. У нас не было никакого желания сидеть под открытым небом в самое пекло, и только вечером выползли из-под навесов конюшни и расположились неподалеку от хозяйских построек. Разожгли костер, и пока в котелках булькало варево, тихо разговаривали между собой.

Нашу беседу прервало появление высокого седого старика, завернутого с ног до головы в белотканные одежды. Он явно был каким-нибудь странником, идущим к святым ему местам. Внимательно оглядев нас, заинтересованно спросил:

– Простите, уважаемые, что прервал ваш разговор. Можете ли вы уделить мне чуточку своего времени?

– Какой вопрос, отец! Садись! – Мастер отодвинулся, чтобы старик смог поместиться на его плаще, расстеленном на песке.

Странник, а может и торговец – кто его разберет – не торопился начинать разговор. Несмотря на теплый воздух, он протянул к костру сухие морщинистые ладони.

– Я вижу, что вы не местный, – заметил Барсук. – Откуда вы? Из Латруна?

– Из Пахавара. Я хозяин каравана. Мы идем в Гужан. В тюках, что везут лошади, ткани, краски, женские украшения, благовония – все, чем славится Пахавар.

– Долгий путь, – кивнул Башар.

– У многих он куда длиннее, – ответил старик. – Но дело не в этом, правда? Я вижу, что вы – вольные воины, держите путь в Гужан.

– Это нетрудно было понять, – усмехнулся Барсук. Он и не стал скрывать явное. Все равно подорожные до сих пор не вызывали подозрений у патрулей. Два конных разъезда пытались нас остановить, но изображение пятерни изменило их намерения.

– Я совершил ошибку, наняв каких-то проходимцев для охраны каравана. Перед выездом в Мадж-Арью они увели двух коней. Я нисколько не жалею об этом – сам виноват. Обидно будет, если потеряю последнее. Пожадничал, не заплатил господину Элиасару за надежных охранников сто дениев[44]44
  Дений – золотая монета Пахавара, самый надежный платежный инструмент. Имеет хождение и в Латруне.


[Закрыть].

– Большая сумма! – хмыкнул Барсук. – Этот Элиасар содержит охранный двор?

– Именно. За его репутацию можно ручаться. Никто никогда не жаловался. Я пренебрег советами своих друзей обратиться к нему, хотя уже пользовался его услугами. Сатана подкупил меня лестью и своекорыстием, что ли? Нашел каких-то проходимцев.

– Вам нужны охранники? – Мастер уже неплохо разговаривал на местном языке, тем более язык Пахавара ничем почти не отличался от адирияхского, и потому решил не мучить старика, спросив его прямо в лоб.

– Да, – вздохнул с облегчением торговец. – Я вижу, что вы идете в сторону Гужана, хорошо вооружены. В Гужане я расплачусь с вами по-царски. Мое слово верно, ибо имя мое Элиарзу бин Сиарук. Я содержу торговые склады во многих городах Муфазара.

– Хорошо, что вы сразу говорите о деле, господин Элиарзу, – вежливо сказал Барсук. – Но быстро такие предложения не принимаются. Нам надо обсудить и потом уже мы скажем свое решение.

– Я даю каждому по десять дениев, – приподнял бровь старик, – хорошего скакуна в придачу и золотое оружие. Это достаточно высокая цена за малую услугу.

– И все же, уважаемый, сразу мы не можем дать ответ, – мягко, но настойчиво гнул свое Барсук. – Пять минут.

Старик кивнул, особенно и не расстроившись, и отошел от нашего костра. Мастер недоуменно повернулся к Барсуку.

– Я ничего не понимаю! Тебе трудно оказать услугу этому деду? Мы пришли бы в Гужан богачами!

– Здесь что-то не так! – Барсук наморщил лоб. – Слишком сладка такая щедрая оплата. Я слышал о торговом доме бин Сиарука. Не скажу, что он любит держать свое слово, но и откровенных надувательств с его стороны не было. Что он еще везет в Гужан?

– Что бы он ни держал в секрете – нам выгодно быть при деле, пока идем до порта, – уперся Мастер. – Меньше подозрений и излишнего внимания к нашей четверке.

– Как раз наоборот, – заспорил с ним Барсук. – Сиарук везет опасный товар в одном или нескольких тюках. Впрочем, я вижу, что вам все равно. Предупреждаю: держите ушки на макушке.

– Уважаемый Элиарзу! – крикнул Мастер в темноту. – Вы еще не замерзли? Вечер-то холодный!

– Так какое ваше решение? – старик словно стоял за нашими спинами и ждал решения.

– Сначала хотелось бы узнать, каким путем мы пойдем, – вежливо, но настойчиво поинтересовался Барсук, что было совсем непонятно. Я глянул на товарища и заподозрил неладное. Прахва-Барсук что-то определенно знал, но не торопился посвящать нас в свои тайны.

Элиарзу устало усмехнулся, сел на оставленное место, заговорил, оглядев нас внимательно:

– Ваш друг знает многое, и от него трудно скрыть что-то важное. Он – местный, а вы двое – не муфазарцы, хотя и загорели на нашем солнце. Предполагаю, что вы из-за моря. Конечно, я бы предпочел нисайцев для охраны каравана или ансийцев. Они более искусны в бою, чем северяне…

Мастер с усмешкой поглядел на меня, быстро мигнул и с интересом повернулся к старику, выжидая, что же тот скажет дальше.

– Но я доверяю вам свой товар, – Элиарзу говорил тихо, но в голосе его слышались даже нотки приказа, словно он уже купил нас на корню. – И потому скажу правду. Мы пойдем не по Морскому Тракту, а свернем на древнюю дорогу, что позволит сократить путь на два дня.

– Простите, уважаемый, – Барсук с удивлением прервал торговца. – Я понял, что мы пойдем по дороге Плача?

– Именно.

Барсук укоризненно покачал головой, глядя на нас, давая всем видом понять, что мы совершили непростительную глупость, согласившись охранять чужой караван. Я еще ничего не понимал, но от предложения Элиарзу повеяло нехорошим. Но ведь опальный царь Анси не торопился рассказать нам что-то важное, от чего пропадет желание вообще куда-нибудь двигаться.

– Эти два дня что-то решат в вашей жизни, уважаемый Элиарзу? – продолжал допытывать Барсук.

– Да. Иначе я не стал бы совать голову на древний тракт. Необходимо быть в Гужане через три дня. Корабль ждать не будет. Я плачу большие деньги не только за ваши услуги, но и за простой корабля хозяину порта. Невыгодно терять попусту каждую монету.

Все правильно. Торговцы не упустят шанса заработать на выигрыше даже в один час. Но почему так тревожно на душе стало от слов старика?

– Куда идет корабль? – что-то толкнуло спросить меня торговца.

– В Одем. Там продадим женские украшения, ткани и благовония. Местные красавицы любят вешать на себя золото и серебро тончайшей выделки, – Элиарзу усмехнулся. – А оттуда – в Паунс.

Я медленно переглянулся с Мастером.

Сердце мое гулко забилось. Неужели незримое доселе начало проявляться во всей своей силе? Казалось, протяни руку – и вот оно, желанное, выстраданное. А может, зря? Хочет ли Лация увидеть меня?

– Барсук! Ты можешь отказаться, но я иду, – твердо решил я. – Уважаемый, вы берете нас на свой корабль. Это к тому вознаграждению, что обещано нам.

– Согласен, – кивнул старик. – Выходим рано утром. Желаю хорошего сна.

Элиарзу ушел. Барсук печально покачал головой.

– Ты не представляешь, Философ, во что мы ввязываемся.

****

Пафлагония

Лация очнулась от легкого толчка в плечо. Открыла глаза и увидела капитана, стоявшего над ней и с нескрываемым любопытством рассматривающим ее. Девушка натянула до подбородка тяжелое колючее одеяло и раздраженно спросила:

– Что на этот раз?

– Я подумал, что вам нужна хорошая ванна. Надеюсь, выспались? Вот и хорошо. Пора приводить себя в порядок. Женской одежды у меня нет, сами понимаете. Мыться будете на нижней палубе. Я предупредил своих ребяток, чтобы не совали нос в щели для лицезрения ваших прелестей.

– Смотри, как бы не ослепли, – сухо обронила Лация. – А вы, капитан, не отличаетесь утонченностью речи.

– Я воспитан вольностью, – развел руками Корс. – А мои ребятки – несносные шалуны, но они знают, что за некоторые шалости я самолично вспарываю живот.

Корс сказал это обыденно, но у Лации мороз по коже прошел.

– Вы не особо церемонитесь с такими типами, – передернула она плечами. – Где моя одежда?

Корс ловко выудил, словно из воздуха, сверток и бросил его на колени Лации.

– Спасибо. Скоро мы доберемся до берега?

– Сейчас сильная волна, – почему-то увернулся от прямого ответа капитан.

Лация вышла следом за Корсом, поднялась на палубу и удивилась. Насколько она была несведуща в морском деле, но явная лживость слов капитана поразила ее. На небе сияло солнце, зеркальное полотно моря без единой ряби отражало жаркие лучи, слепя глаза. Королева благоразумно промолчала, но в душе поселилась тревога. Все шло не так, как хотелось бы. Капитан Корс никуда не торопился, игнорируя просьбу неизвестного заказчика.

– Вода нагрета, – из-за спины раздался голос Корса. – Поторопитесь.

Первым делом Лация с ожесточением стала смывать с себя дорожную грязь, въевшуюся в нежную, привыкшую к маслам и благовониям кожу. Воды не жалела. Капитан позаботился о целом бочонке. Сам же он вопреки своим словам, стоял спиной к двери, сложив руки на груди, и недвусмысленно поглядывал на свою команду. Впрочем, никто и не думал вольничать. Корса они знали.

Лация помылась, неторопливо вытерлась и надела на себя широкие штаны, рубаху. Сапоги хотя и были не по размеру, но особого неудобства не вызывали. Переодевшись в грубую мужскую одежду, она никакого смущения не испытывала.

Услышав скрип двери, Корс развел руки и эффектно повернулся. Лация чуть не рассмеялась, увидев мгновенно изменившееся лицо пирата. У Корса отвисла нижняя челюсть.

– О, Небеса! – голос его осип. – Все святые, наверное, постарались, чтобы вы попали на мой корабль! Однако, милая! Я влюбился!

– Не торопитесь с выводами, милейший, – остудила его пыл девушка. – Постарайтесь впредь вести себя прилично.

– Я потрясен, кого я спас!

Лация нахмурилась. Она стала подозревать, что капитан знает гораздо больше, чем положено. А это уже было плохо. Любой проходимец сейчас может разыграть свою карту, используя в качестве разменной монеты королеву Ваграма. Корса Лация не считала человеком благородным только лишь в силу того факта, что он бороздил моря под пиратским флагом. А значит, любая подлость для него – лишь способ обогащения. Так ждать ли от капитана Корса недвусмысленных действий?

Корс тем временем рявкнул, прерывая восхищенные свисты пиратов и их скабрезности:

– Эй, боцман! Скажи коку приготовить пирог с яблоками, хорошего вина, мяса и еще там чего-нибудь! Живо в мою каюту двух молодчиков прибраться! Да заткнитесь вы там! Красивых девок не видели?

Когда суматоха улеглась, Корс широким жестом показал на свою каюту. Отказываться не было смысла. Лация вошла в помещение, где заканчивали суетиться матросы. Корс выгнал их вон, тщательно прикрыл дверь, накинул на скобу крючок и повернулся к девушке.

– Садитесь за стол, королева. Кушайте и слушайте.

Сердце Лации ухнуло вниз. Стало так противно, что хотелось взвыть и броситься головой в холодные волны, что тихо плещутся о борт корабля.

– Что вы намерены теперь делать со мной? – она села, гордо расправив плечи.

– Ничего! – рассмеялся капитан. – Я доставлю вас в Ламберг, а там передам в руки человеку, который и будет заботиться о вас в дальнейшем.

– И все? – усомнилась Лация.

– Конечно же, нет! Я могу продать вас кочевникам или людям, которые, купив вас, надежно запрячут в глухих лесах, где будете пахать землю и исполнять прихоти диких мужиков. Но я не зверь. И поступим мы совершенно по-другому. Если мы договоримся, то я обещаю доставить вас в Одем.

Лация не верила ни одному слову пирата. Он как-то быстро упал в ее глазах как мужчина, хотевший было защищать ее от посягательств жестокого мира. В его душе жила лишь корысть и жажда наживы. А теперь, получив на руки такой козырь, он ни за что не отпустит Лацию восвояси. За королев идут на плаху или получают солидный куш. Чаще первое, но девушка не знала, что могло бы поколебать Корса в его относительном благополучии. Главная мера для таких людей – мера отсыпаемого золота в карман. Так что Лация предпочла бы оказаться в Ламберге, находясь в руках неизвестного спасителя, чем на борту корабля пиратов. А ведь помимо нее своей участи ожидают воины-ваграмцы.

– Я полагаю, что не могу выдвигать свои требования, находясь в таком положении? – Лация мельком взглянула на Корса, меланхолично поедающего виноград.

– Какие требования у гостей? – пожал он плечами. – Вопрос о торговле отпадает сам собой.

– Почему же? Я хочу поговорить о моих людях. Я настаиваю на их свободном передвижении. Они солдаты, а не рабы.

– Вот потому я и держу их внизу. Мало ли что.

– Да их всего несколько человек! – воскликнула Лация. – Неужели вы считаете…

– Да, считаю! – вскинулся Корс, и лицо его разом посуровело. – Именно потому, что они солдаты! Я не хочу, знаете ли, дорогая королева, иметь за спиной опасность в виде бывалых вояк! И вообще: речь шла только о вас, ясно это или нет? Я не собирался поднимать на борт лишние рты. Что мне с ними делать? Кормить нахлебников не в моих правилах. Если подвернется случай – продам кочевникам. Нет – придется бросить в воду. Да, милочка! Такова жизнь! Я привык сам распоряжаться своей жизнью, и не хочу, чтобы из-за таких вот мелочей меня вздернули на рее собственного корабля!

Корс перевел дух, плеснул в кубок вина, сделал большой глоток.

– Впрочем, если желаете забрать своих людей – заплатите за них выкуп. Сейчас. Двести полновесных реалов.

– У меня нет таких денег с собой, – сухо произнесла Лация. – Если только у вас осталась капля благородства, я могла бы выплатить долг по возвращении домой. Это слово королевы Ваграма.

– Э, нет! – Корс рассмеялся. – На море слово монарха ничего не стоит. Я не верю в благородство вашего поступка. А посему ваши друзья пойдут на корм акулам.

– Там мой слуга, – сжала зубы королева. – Он должен быть со мной. Это-то вы можете уладить?

– Ладно, – решил быть великодушным Корс. – Для высочайшего лица должна быть какая-никакая помощь. Берите слугу, и чтобы я больше не слышал о подобном милосердии. И так я сегодня слишком расточителен в любезности.

Лация вся тряслась, но старалась не подавать вида, насколько она взбешена. Для себя она решила, что при удобном случае Корс действительно будет вздернут на реях своего корабля вместе с командой.

– Как вы узнали меня? – Лация оторвала от кисти ягоду и положила в рот, медленно пережевывая.

– Очень просто! Сначала я подумал, услышав имя, что это просто совпадение. После того, как вы смыли грязь с лица… – охотно пояснил Корс. – Я видел вас три или четыре раза в празднованиях, когда мне посчастливилось быть в Ваграме. Мне частенько приходилось торговать в Одеме кое-какими товарами… Вы участвуете во всех шествиях, во всех значимых для государства событиях. Один раз повезло мне присутствовать на казни молодого парня, которого приняли за шпиона. Эффектно разыграно, не правда ли? Скажите, так что с ним было потом? Снесли ему голову или нет?

– Королевское слово не нарушается, – вспыхнула Лация, и воспоминания тех дней нахлынули на нее, ввергнув в отчаяние. Гай сгинул бесследно в Море Закатов, и вряд ли стоить лелеять надежду на счастливый случай. И все же, будь он жив, Лация не оказалась бы здесь, а подписывала указы в своем дворце. Это действительно легче, чем посылать людей в заведомо провальную авантюру. Не женское дело – воевать. Это удел мужчин, да пусть того же Корса. Сколько пришлось пройти испытаний, чтобы банально попасть в лапы пиратов-работорговцев. В ее сердце вспыхнула обида на Вадигора, исчезнувшего в самый неподходящий момент.

– Это смотря как повернуть дело, – загадочно произнес капитан.

– Объяснитесь, господин Корс!

– Я ведь все к тому же. Зачастую королевское слово легко забывается или переворачивается с ног на голову. Сегодня его спасли, а наутро оказалось – зря спасали-то.

– Не ехидничайте, – Лация съела еще одну ягоду. – Человек, которому я даровала жизнь, будет искать меня. И поверьте: перевернет весь мир, чтобы найти. И не только меня.

– Это угроза? – вздернул бровь Корс.

– Считайте – предупреждение.

– Что он за человек? Ваш тайный воздыхатель или жених?

– Вы забываетесь, капитан! С чего бы вы заинтересовались им?

– Счел нужным принять вашу угрозу всерьез.

– Так вы действительно желаете на мне заработать?

– Без сомнения!

– Предупреждаю сразу: не вздумайте использовать мое имя в политических махинациях. Это опасное занятие для вас, такого не искушенного и благородного пирата!

– Я же не настолько глуп, чтобы променять палубу своего «Волнореза» на замурованную темницу или кинжал в спину! – добродушно усмехнулся капитан, не обратив на иронию ни малейшего внимания. – Мы сделаем проще: я буду держать вас в безопасном месте до тех пор, пока сам не посчитаю нужным передать в руки заказчику.

– Не трогайте моих людей! – сверкнула глазами Лация.

– Как вы прекрасны, королева! – вздохнул пират. – Я бы мог считать себя счастливым человеком, но ваше положение обязывает меня держаться подальше от такой персоны. Есть ли на свете еще один счастливчик, который добился вашего расположения, невзирая на ваши титулы и недосягаемую высоту?

– Я думаю, капитан, вы будете действительно счастливым человеком, если освободите меня и моих людей, – улыбнулась мило, насколько возможно, Лация.

Теперь улыбнулся Корс. Его нельзя было провести или разжалобить. За благодушием и маской добряка скрывался циничный и расчетливый делец, способный изменять планы и договоры по своему усмотрению. И наивные ухищрения красивой и знатной девушки не смутили его разума. Человек, который приходил к нему во время стоянки «Волнореза» в порту Ламберга, не представлял собой какую-либо силу. Это был довольно невзрачный пожилой человечек, принесший, однако, увесистый кошель с золотыми кругляшками. Его просьба была необычной, и Корс еще долго сомневался, следует браться за дело или отказаться. На побережье Крабового залива, на всем его протяжении нужно найти женщину и взять ее на корабль. Возможно, предупредил мужчина, с ней будут люди с оружием – но они не несут угрозы кораблю и команде. Главная цель – женщина. В конце концов, Корс принял золото, твердо пообещав доставить ее в Ламберг и передать в руки заказчика. Плевое дело, если не считать тысячи лиг побережья, местами скалистого и труднодоступного. Но капитан всегда считал себя везунчиком и счастливчиком. Понадеявшись на удачу, он и не удивился, когда на третий день патрулирования вдоль береговой линии смотровые доложили о бое на суше. Какие-то люди прорывались к морю. Корс решил, что среди преследуемых и должна быть та самая женщина.

– Почему вы молчите? – удивленно спросила Лация. – Мое предложение настолько затруднило вас?

– Здесь я хозяин, – мило улыбнулся Корс и на мгновение оскалился. – И предложения исходят лишь от меня. Поэтому я сейчас же даю команду поднимать паруса и идти в Мирру.

– В Мирру? Разговор шел о Ламберге!

– Я передумал, – развел руками пират. – В Мирре вы будете в безопасности.

– Что все это значит?

– Вы еще ничего не поняли, королева? – Корс перегнулся через стол и в упор посмотрел на девушку. – Пока вы болтались неизвестно где, за вашу душу развернулась настоящая война! Какие-то типы уже ждут «Волнорез» в Ламберге, чтобы взять вас в заложницы. С кем приятнее проводить время: со мной или с теми уродами? А они не стесняются пускать кровь по пустякам! Так что сидите спокойно и не сотворите глупостей!

Через два дня корабль пиратов вошел в Костяной залив, и держась подальше от берегов, чтобы быть неузнанным, пробрался до Мирры. Даже будучи в самом ужасном настроении, Лация отметила, что здесь довольно уютно. Где-то на юге едва-едва пробивались сквозь дымку остроконечные клыки горного хребта. Волны набегали на берег, нещадно подбрасывая многочисленные лодчонки вверх, а затем бережно опуская вниз. Густая зелень, чуть поблекшая от сухих ветров, лениво шевелилась на ветвях деревьев, отчего в воздухе стоял легкий шелестящий звук.

Корс дал команду спустить шлюпку на воду. Он сам решил сопровождать Лацию на берег. Вместе с ним, королевой и выторгованной ею Паком, за весла сели четверо гребцов. Они же играли роль охранников.

Шлюпка быстро домчалась до пирса. Там их уже встречали два неприятных типа с откровенно бандитскими рожами. Их похотливые глазки ощупывали в первую очередь Лацию, с ног до головы и обратно. Один – высокий и худой, с неприятно вытянутым подбородком – хмыкнул:

– Твой улов, капитан, оказался богатым! Нам бы такую рыбку!

– Поменьше на берегу сиди, – буркнул Корс.

– Предупреждаю, что вы будете отвечать за последствия! – Лация встревожилась не на шутку. Оставаться наедине с этими типами ей не очень нравилось. Совсем не нравилось. Пусть даже и Пак рядом – это не гарантия безопасности.

– Я намекнул ребяткам о правилах приличия, – вскинул руки Корс. – Они не будут баловаться. Обещаю! Гуляш, лично отвечаешь за девушку! Иначе вздерну на дереве!

– Хорошо, хозяин, – посерьезнел второй бандит, какой-то весь квадратный, с длинными нечесаными волосами, клочьями сбитыми на макушке и затылке. – Таракан любит совать нос в чужие вещи, но здесь ему наступил укорот.