Текст книги "Серое братство (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 41 страниц)

Часть третья. Войны претендентов

1

2431 г. Обновленной Эпохи

Ночью продолжала бушевать буря, не прекращающаяся уже третьи сутки. Она поднимала на море огромные волны и гнала их на берег, разнося в щепы плохо закрепленные лодки, баркасы, парусники. Неистовый ветер срывал крыши с домов, несся по улицам города и со всего размаха бился лбом в мощные укрепления королевского дворца. Стража даже и не думала в этот час высовывать нос из смотровых башен, чтобы пройтись по стенам. Тем самым они нарушали устав несения караульной службы. Зная, что, будучи пойманными за такой проступок, можно отправиться в дальние гарнизоны (и это в лучшем случае!), тем не менее, охрана махнула рукой на службу, надеясь на благосклонность богов. Если бы лейтенант Ласар знал, что его солдаты из рук вон плохо относятся к ответственному делу, он бы самолично застрелил разгильдяев из арбалета. Но Ласар крепко спал, и не ведал, что вдоль стен крадутся около трех десятков одетых в черные одежды людей. Они были хорошо вооружены и могли спокойно справиться с противником, превосходящем их не только в количестве.

Веревки со свистом взмыли вверх, острыми крючьями, обшитыми шкурами, зацепились за зубчатые выступы. Вооруженные люди по паучьи полезли наверх. Никаких слов – все обходились жестами пальцев. Десять человек побежали влево, десять вправо. Остальные ждали сигнала. Двери помещений распахивались – и стража не успела даже вскинуть арбалеты – настолько молниеносно произошло нападение. Солдаты умирали быстро с недоумением в глазах. Их резали как баранов. Когда все было закончено, сверху махнули рукой. Теперь уже вся группа ринулась по стенам вверх.

– Верхняя охрана убрана, – один из нападавших подошел к высокорослому мужчине в плаще с высоким воротником. – Что будем делать дальше? Вход во дворец охраняется сотней отборных гвардейцев. Это не лопухи-стражники.

– И не надо туда соваться, – мужчина слегка сгорбился, и слова застревали в воротнике, отчего голос казался глухим. – Достаточно зайти со стороны Королевского сада. Поднимитесь по стене в спальню королевы. Сведения о Вадигоре точны?

– Я сам видел, как он садился на корабль, который вскоре отплыл. Я ушел из порта, когда он скрылся за горизонтом, – второй человек выжидающе посмотрел на собеседника.

– Надеюсь, что их уже перехватили в море бравые парни Фаль-Адени, – главарь хмыкнул. – А если нет – шторм доделает свое дело. Ну, что ты стоишь, Глуз? Вперед, мне нужна голова королевы.

Он не видел, что происходит во внутреннем дворе резиденции королевы. Но знал, что его парни рассыпались по строго намеченным местам, и тремя железными клиньями пробираются к саду. Две группы отвлекают гвардейцев, третья – занимается тем, что возведет их в ранг государственных преступников. Но они сознательно шли на это, зная, что в кармане каждого лежит увесистый кошель с золотом.

– Тревога! – раздался истошный вопль, пусть и запоздавший.

Мужчина чертыхнулся.

– Глуз! – рявкнул он, лихорадочно оглядываясь.

– Да, центур, – вырос Глуз перед ним, обнажая меч.

– Пока тебя не увидели, беги и принеси мне голову королевы. Выполнишь задание – получишь втрое больше прежнего. Пусть гвардейцы завязнут в бою – ты успеешь сделать свое дело. Не вздумай применять магию во дворце! Я не уверен, что Лация беспечна, и не оставила при себе хоть самого завалящего мага. А быть узнанным раньше времени не хочу.

Центур по усиливающемуся шуму со стороны дворца уже все понял. Либо он с необъяснимым упрямством продолжит охоту за королевой, что приведет к его неминуемой гибели, либо скроется, бросив на произвол судьбы хорошо обученных, но обреченных своих людей. Нужно уходить – пришло решение, тем более что со стороны казарм, расположенных вне стен дворца, уже набегали солдаты.

Ласар в эту ночь почти не спал, но беспокойная суета в резиденции вымотала его. Лация строго наказала ему усилить охрану, и он до второй стражи не сомкнул глаз. Яростный шум, крики, вопли подбросили Ласара с лежанки. Схватив в охапку камзол и перевязь с мечом, он выскочил на крыльцо караулки. Во внутреннем дворе шла бойня. Сделав широкий прыжок, лейтенант бросился к своим бойцам. По пути отбил скользящий удар, увернулся от размашистого маха кистенем. Кого-то ткнул острием меча, и врубился в свалку.

– Гвардейцы! – заорал он. – Оцепить дворец! Второй взвод – на охрану королевы! Быстро!

Уже распахивали ворота, и в широкий проем вваливалась масса солдат с факелами, арбалетами, копьями и мечами. Где-то блестело полотно топора. Перед Ласаром возникла оскаленная физиономия незнакомого человека в черном плаще. Он попытался ткнуть лейтенанта ножом в лицо, но Ласар увернулся и сделал полуповорот вокруг своего тела с одновременным качем влево, делая широкий замах мечом. Куда попал – не стал разглядывать, а просто выдернул клинок из податливого тела. Шум боя утихал.

Центура догнал Глуз. Он даже не делал попыток спрятать окровавленное оружие. Его взгляд лихорадочно горел, а зрачки расширились, и в них отражался дрожащий свет факелов. Руки Глуза были пусты, и как центур не старался рассмотреть своего помощника внимательнее, он ничего не обнаружил.

– Где? – все же решился спросить центур.

– Ее не было в спальне, – выхаркнул ответ Глуз. – Я прирезал пару слуг, прежде чем убедился, что они не врут. Я узнал, что королевы во дворце нет. Успел выпрыгнуть в окно, как следом ворвались солдаты. Там магия присутствия!

– Проклятие! Она снова увернулась! – центур с трудом совладал со своим гневом. – Второй раз везет девке! Но я все равно ее достану!

Они нырнули в узкий переулок, и шум боя сразу затих. Здесь никто не любопытствовал по ночам, не следил за прохожими, как правило, ищущими убежище. Темные приземистые дома настороженно молчали, провожая двух человек, быстрым шагом уходящих вглубь бедных кварталов. Один из них озадаченно думал о том, что найти королеву теперь представляется не таким уж легким делом. Если ее предупредили – это одно. Есть много тайных мест, о которых знающие люди предпочитают молчать. Если же отъезд Лации всего лишь временное явление – что ж, можно будет и подождать. И он подождет! А с губ срывались проклятия. Второй благоразумно шел следом и хранил молчание. Он больше мечтал о теплой комнате с горящим камином, бутылке вина и горячей женщине, чем о причинах неудачи. А еще больше он был рад тому, что остался жив.

****

Морская гладь мирно раскинулась на всем протяжении пути нашего корабля, лениво покачивая его на мягком ложе. Солнце освещало палубу, свежий ветер без усилий надувал паруса, и мачты, жалобно постанывая, с трудом удерживали рвущуюся вперед ткань. Мы все были настроены благодушно, но капитан корабля со смешным прозвищем Морской Еж все больше и больше хмурил брови. Он изредка кидал тревожный взгляд на горизонт, беспрестанно слюнявил палец и поднимал его вверх.

– Будет шторм, и очень сильный, – наконец открыл рот Морской Еж.

Я тоже не был расположен к разговорам и веселому настроению. Мое сердце еще находилось рядом с Лацией, и внутри червяк сомнения точил душу вопросами, на которые не находилось ответов. Правильно ли я поступил? Не струсил ли я, убежав со старухой по первому ее зову? И когда я вернусь обратно? Кто может об этом знать? Голова разболелась.

Меня звали обедать, и я спускался в каюту капитана, где, кроме хозяина, меня и Брюнхильды, обедали Мастер, ваграмский купец со странным для этой страны именем Леший, и какой-то сухопарый хлыщ из Одема. Он хотел посетить Континент с целью изучения животных, обитающих в Пафлагонии. Странное занятие для такого неспокойного времени. Возникло даже подозрение, что он не сколько ученый, сколько человек, тщательно скрывающий свои истинные таланты. Впрочем, Мастер тоже об этом думал.

Каждый раз, прежде чем приступить к трапезе, Леший поднимал бокал с вином, и его голос затапливал каюту Морского Ежа. Частый тост его был такой: «Чтобы удачно пройти Мышеловку».

Меня это чрезвычайно заинтересовало:

– О какой мышеловке вы говорите?

– Это место на море, где промышляют полчища пиратских галер из Муфазара. Сколько уже кораблей пропало там, – пояснил Морской Еж, хмуря брови. Поглядев на хлыща, добавил: – И не надейтесь, уважаемый. Уж что-что, а этого неприятного места нам не миновать. Справа от Мышеловки я рискую сесть на мель, а слева большое течение, которое легко унесет нас в Ледяные Поля. Будем молиться, чтобы муфазарцы не зацепили нас на крючок. Моряки Фаль-Адени слишком шустры для моего «Льва». Помимо парусов пираты используют весла.

– Вы не доверяете своему кораблю? – Леший задумчиво поглаживал бороду.

– Отнюдь. Я просто признаю, что Фаль-Адени сумел прибрать к своим рукам все пиратские гавани, и, построив при этом новые корабли, теперь имеет возможность появляться где угодно, и когда угодно. Это очень опасный человек, господа.

Морской Еж вяло улыбнулся и отпил из своего кубка воды. Вино он категорически не употреблял, но ради гостей велел выставить на стол двухведерный бочонок с терпким напитком густо-бордового цвета.

– Выходит, мы обречены? – ученый хлыщ по имени Баралар вытянулся за столом и испуганным взглядом обвел сидящих рядом. Невозможность избежать нападения пиратов очень удручала его – это легко читалось в его глазах. Что до меня – я не был знаком с этим Фаль-Адени, и в дрожь не бросался.

Мастер помалкивал, не вступая в разговор, и лишь изредка прикладывался к кубку. Впрочем, он молчал уже давно, с тех самых пор, как взошел на палубу «Льва». Я не был настроен с ним общаться, и Мастер это чувствовал. Даже Брюнхильда не подходила ко мне, понимая, что творится в моей душе. Она аккуратно прожевала кусок лепешки, запила водой и спросила капитана:

– Что будет, если «Лев» подвергнется нападению? Я хочу знать, на что рассчитывать мне, старухе?

– На легкую и быструю смерть, – серьезно ответил Морской Еж. – Старухи пиратам не нужны. А вот те, кем они интересуются в большей степени, пойдут на невольничьи рынки, где будут проданы. Муфазар большой, затеряться и сгинуть там легко. Из рабства еще никто не возвращался. Или я не знаю о таких счастливчиках.

– Мне говорили, что Муфазар весьма обширен землями и горами, есть даже пустыни, – Баралар поерзал на стуле, – и там плохо с водой. Пески тянутся на много лиг, вода на вес золота. Ужасные места, очень ужасные.

– А еще пугают племенами, дикими и необузданными, – подлил масла в огонь Морской Еж. – Только вот этих прелестей нам бы лучше не видеть.

…Буря налетела нежданно, хотя ее и ждали с нарастающим волнением. Она резко ударила мощным кулаком, обрушив на корабль тяжелую водяную пыль, отчего паруса враз отяжелели, пока их спешно спускали с мачт. Палуба накренилась, но мы, наученные Морским Ежом, крепко привязались веревками к железным скобам, набитым по бортам корабля, чтобы в случае передвижения по палубе, нас не смыло за борт. Капитан занял место на мостике и громким рыком отдавал приказы, такие же резкие, как ветер, приводя в чувство суетящихся внизу матросов. У поворотного руля стоял боцман по имени Клык и еще парочка дрожащих морячков. Второй боцман, не меньшей комплекции, раздавал щедрой рукой затрещины и зуботычины, пока не привел всех в чувство. Нужно было работать, а не голосить, глядя на бушующие тяжелые волны, бросающие судно с одного гребня волны на другой.

– Вам лучше спуститься вниз! – проорал сквозь неистовый свист ветра и шум вздыбившихся волн капитан. Он с неодобрением смотрел на наши героические потуги удержаться на ногах. – Сейчас здесь будет сущая пляска дьявола!

Мы послушались дельного совета и спустились в свою каюту. Здесь было не лучше; качка ощущалась гораздо сильнее, да к тому же жалобный скрип бортовых стен не прибавлял нам уверенности в благополучном исходе путешествия сквозь полосу шторма.

Мастер вытер голову куском ткани и заметил:

– Пора вынимать мечи. Как только утихнет буря, пираты будут тут как тут.

– Можно попробовать проскочить эту Мышеловку во время шторма, – рассудил я, сбрасывая мокрую одежду на пол, и сел на узкую койку.

– Не льсти капитану. Даже бывалые моряки не смогут проскользнуть Мышеловку в шторм. Он постарается уцепиться за кончик шторма, но туда не сунется. Лучше пираты, чем дырка в днище от камней. Возможно, что это наше последнее путешествие. Когда мы плыли сюда – нам сказочно повезло. Ни одной фелюги этих морских разбойников не заметили. Боишься?

Я неопределенно пожал плечами. Мастера тянуло на откровения, которыми делиться я не собирался. Он рухнул на койку и с блаженной улыбкой вытянул ноги. Невыносимая болтанка его, казалось, не волновала совершенно.

– Я надеялся, что Егерь изменит свое отношение ко мне, но жестоко ошибся. Он не прощает проколов, которые допускают его люди. – Мастер махнул рукой в пустоту. – В Паунсе я отошел от обиды, да и некогда было пережевывать то, что произошло. В последнее время в порт зачастили странные гости. Они что-то явно вынюхивали. Разговоры вертелись вокруг Короны Мира, которая, якобы, хранится в пещерах Драконьих Зубов. Эти люди искали Вечных Смотрителей. Наивные болтуны думали, что Смотрители выведут их на то самое место. Как ты думаешь, это возможно?

– Я ни разу не слышал о Короне Мира ничего полезного, а Ронгар не слишком распускал язык, – огорошил я Мастера. Откровения напарника меня озадачили. – А уж о Вечных Смотрителях – тем более.

– Да и я толком ничего не знаю! – усмехнулся Мастер. – Но эта загадка меня и заинтересовала. Я долго ходил за чужаками, прослеживал их связи в Паунсе, пока не убедился, что они ищут вслепую. У них нет никаких имен, никаких ниточек, за которые можно ухватиться. Я бы не обратил на них внимания, признаюсь тебе, если бы не упоминалось имя Магвана. Ты же знаешь, как мы любим этого неуловимого парня. Тем паче он и в Паунсе сумел отметиться. Ну, я и закусил удила. Обиды обидами – но служба Братству всегда стоит на первом месте.

– Магвана так и не нашли? – спросил я, зная ответ.

– Нет. Он скрывается в полосе боевых действий. В Фобере укрепляют стены, сгоняют войска и крестьян со всех окрестных деревень. Пахать некому. Ясно, что лапотники бегут из армии как крысы. Никто из них не хочет защищать господ Дома Лоран. Война-то проиграна, брат!

Мастер цокнул языком и уставился в потолок. Моего ответа он и не ждал, а я, убаюканный качкой, провалился в сон, нисколько не заботясь уже о завтрашнем дне. Если суждено утонуть в шторме – стоит ли из-за таких пустяков дрожать от страха?

Шторм продолжался всю ночь и утро, но сила его стала стихать. Нам повезло выскочить из центра дьявольского завихрения с наименьшими потерями. Было сломано одна из мачт, да и пара матросов пропала. Вероятно, что смыло за борт. Капитан выглядел мрачнее туч, что нависли над нами. Он не уходил со своего места, не обращая внимания на противный дождь, хлеставший тугими плетями по лицу. Лишь однажды он спустился вниз, в каюту и обвел нас суровым взглядом.

– Если появятся самбуки Фаль-Адени – мы не уйдем живыми. Примем бой или сдадимся сразу?

– Что за самбуки, капитан? – полюбопытствовал Баралар, несмотря на зеленый цвет своего лица. Ему приходилось хуже всех, но, как ни странно, ученый не жаловался на свою участь.

– Это трехмачтовое боевое судно с двадцатью веслами с каждого борта, – мрачно ответил Морской Еж. – Раньше на таких перевозили бочки с винным напитком, но эта затея захирела, а пираты оснастили их по-своему усмотрению. Так что теперь самбука имеет огромное преимущество перед нашим «Львом». Мы уже потеряли ход, да и шторм значительно усугубил ситуацию. А самбуки могут ходить и в сильную волну, и в полный штиль. Так что мы в любом случае проигрываем.

– Не переживайте, капитан, – с серьезным видом откликнулся Мастер. – Если и суждено принять бой, обещаю вам: мы сумеем постоять за ваше имущество и свои жизни. Сколько на борту матросов, умеющих драться при абордаже?

– На экипаж не стоит надеяться, сразу предупреждаю. Они все нанимались на легкую морскую прогулку… Разве что Клык, – капитан задумался. – Позвать его?

Вызванный Морским Ежом, боцман загородил своей широкой спиной дверь каюты, с любопытством повертел головой, обозревая странную компанию, собравшуюся на военный совет. Если присутствие меня и Мастера с капитаном его не удивило, то восседающий на скамейке Леший вызывал некоторые вопросы. Купец твердо заявил, что в молодости он немало порыскал по Степи со стороны Залива, охотясь на диких кочевников, был рублен и продырявлен стрелами. И поэтому имеет право находиться в столь ответственный момент здесь, а не рядом со старухой и ученым. В подтверждении своих слов Леший скинул кафтан и рубаху, обнажая грудь и спину. Количество рубцов и шрамов впечатляло. Морской Еж сказал что-то в том роде, что очень рад видеть бывалого воина в своей команде.

– Капитан! – рявкнул, наконец, Клык. – Звал?

– Проходи, боцман, садись, наливай себе вина, пей. Ты уже догадываешься, зачем я позвал тебя?

Боцман без малейшего смущения осушил полную кружку, вытер рукавом куртки губы, крякнул. Осторожно покачал головой.

– Нет. Но я быстро соображаю.

– Ну, сообразил?

– Почти.

– Корабль в плохом состоянии, поступили доклады о течи в трюме. В трех местах. Ребятки стараются, но из-за этого «Лев» теряет ход. Я боюсь, что после того, как установится погода, пираты нападут на корабль. Они постоянно крутятся на выходе из горловины, куда нас угораздило попасть, и высматривают основательно потрепанные бурями судна. Мы – не исключение. И убежать не сможем. Поэтому… Есть у тебя на примете с десяток парней, умеющих и не боящихся драться?

Клык подпер кулаком подбородок, на мгновение задумался.

– Десятка не будет. Но шесть-семь наберу. Они отчаянные головорезы, только прикидываются ангелами. Я их сам набирал, поэтому знаю, что они из себя представляют.

– Сколько оружия на борту?

– Кроме трех бортовых самострелов и пары мечей больше ничего нет.

– Плохо, – Морской Еж в расстройстве даже встал и прошелся по каюте. – Мы даже отбиться не сумеем.

– Если пираты полезут на корабль – парни разберутся с ними своими ножами. Уж этого добра у них хватает.

– Я еще с тобой поговорю, как ты умудрился протащить на борт бандитов, – сердито буркнул капитан.

– Самое лучшее – рубить абордажные веревки, если ничего не остается, – предложил я. – Этим пусть занимаются те, кто не умеет драться. А мы займем все важные позиции, а из самострелов постараемся поджечь самбуки. Глядишь – отобьемся.

– Что-то набирается, – усмехнулся Мастер.

– Хорошая идея, – Морской Еж хлопнул меня по плечу.

Целый день прошел в томительном ожидании нападения. Солнце изредка выглядывало из-за рваных туч, чтобы снова скрыться в свинцовой тяжести клубящихся масс. Море еще грозно шевелило водяные валы, легко подкидывая наш корабль в своих мягких ладонях. Капитан безотрывно смотрел вперед, отыскивая что-то, ведомое только ему.

Брюнхильда зашла в нашу каюту, когда я там находился один. Старуха, видно, специально выждала момент, когда Мастер ушел на палубу по своим делам. С непроницаемым видом она подошла ко мне, внимательно посмотрела на стоящие в изголовье ножны, и негромко заговорила:

– Мальчик мой, все рассуждения о возможности и невозможности нападения пиратов меня совершенно не трогают и не волнуют. Я свое пожила, и могу уходить спокойно к предкам. Совесть моя тоже чиста, и ты это знаешь. Род Вадигоров может быть спокоен за своего потомка. Ты должен возродить славу, незаслуженно забытую, очерненную и опозоренную. Я много сделала для того, чтобы ты мог требовать себе корону Ваграма. Пусть Женнис не городит чепухи, что твое право приведет тебя на эшафот. Иди до конца, требуй свое!

– Я дал Лации слово, что не посягну на ее власть, – я рывком поднялся и в упор посмотрел на старуху, как она поведет себя. – И сдержу его.

– Благородство всегда подводило Вадигоров, – поджала губы Брюнхильда, – отчего они и потерпели поражение. Ты любишь Лацию – я это вижу ясно. Сердце не обманешь, и это мне знакомо. Но подумай хорошо, а что даст тебе союз с королевой Ваграма?

– Власть, взятую законно. И Лация не отрубит мне голову, – я задумался не о том, что мне может грозить в случае нарушения договора, а о нашем последнем вечере. Накатила тоска. – Мы будем жить долго и счастливо, а наши дети станут основателями нового рода, свободного от мести и страха за свою жизнь.

Брюнхильда с жалостью посмотрела на меня, и ее ладонь неожиданно для меня легла на мою макушку. Она пригладила волосы, а потом морщинистая длань скользнула по щеке. Я замер.

– Ты плачешь?

– Нет, скучаю. Ты не знаешь, как мне тяжело. Наша встреча должна была закончиться ударом топора палача. Но вышло все иначе. Так зачем жалеть об этом?

– Тоже правильно. Вижу: это твоя судьба, да и ее тоже, впрочем.

– Не судьба, а мое решение. Когда-нибудь я вернусь в Одем,… когда пойму, что мне нужно.

– Ты знаешь что-нибудь о Короне Мира? – неожиданно сменила тему разговора старуха.

– Да только то, что Ронгар упомянул ее вскользь в разговоре со мной, – внутренне я насторожился. За последнее время о Короне упомянули дважды. Это не может быть случайностью. – Но я ничего не понял. Может, ты мне расскажешь?

– Прежде всего, ты должен узнавать ее в лицо, если так можно выразиться, – старуха с кряхтением села рядом со мной. – Она состоит из восьми крупных бриллиантов, соединенных золотыми пластинами с искусной гравировкой и надписями на языках, неизвестных нам. Древние мастера постарались на славу. Круговая же надпись легко читается. Она гласит, что достойный обладатель этой Короны подчинит себе весь мир, населенный живыми существами, уничтожит зло, несущее смерть, и на долгие века оставит о себе память, пусть даже она не будет прекрасной.

– Мне отводят роль обладателя такой короны? – я усмехнулся. – Слишком высокое предназначение, чтобы этим лицом стал я.

– А зачем? – Брюнхильда таинственно улыбнулась, словно ведала мое будущее, но не стремилась поделиться крупицами знаний. – И без тебя хватает претендентов. Просто прими к сведению. Охотников за Короной в последнее время расплодилось очень много. Вот пусть они и ищут ее.

– А я-то почему должен знать об этом? Мне что, спокойно жить не хочется?

– Я не толкаю тебя ни в какую авантюру. Живи своей жизнью, но если на твоем пути встретятся такие люди – уничтожь их. Это единственное, о чем я тебе настоятельно советую. Я даже охотно согласилась бы на твой отказ от короны Ваграма, но заклинаю не поворачиваться спиной к своим настоящим врагам!

– Да почему? Я каким боком в этой истории? – холодок догадки пополз по спине, щекоча напряженные нервы.

– Ты – один из двенадцати Претендентов на эту Корону. Даже не зная об этом, ты с рождения подвержен риску быть убитым кем-то из других.

Брюнхильда тяжело вздохнула. Нечего сказать – ошарашила она меня таким признанием! Теперь я стал понимать загадочное стремление бабки оградить меня от людей, с неохотой посылая в город или близлежащие деревни. Во что меня втянули?

– И как же я узнаю своих соперников? – я грустно усмехнулся, не рискуя даже обратить все в шутку. Старуха обжигала меня взглядом, таящим гораздо большее, чем я мог узнать. – Не спрашивать же мне каждого встречного, что он ищет.

– Гай, есть вещи, о которых тебе надо знать обязательно. Корона Мира – тяжелая обязанность, но и очень почетная. Если ты не хочешь нести ее, то постарайся, по крайней мере, не ввязываться в драку между одиннадцатью оставшимися, что рыщут по свету. Каждый сам по себе – таковы правила. Не нами установлено – не нам и отменять. Но от этого они не становятся менее опасными.

– Значит, только одиннадцать? – задумался я.

– Их было гораздо больше, но за двести лет погибло много искателей раритета.

– Как все это происходит? Я имею в виду то, как выбирают Претендентов? Как передают знания, которые не теряются в веках?

Корабль жалобно затрещал, накренился. Брюнхильда схватилась за деревянную спинку койки, с трудом удержалась, чтобы не упасть на меня. Звучный шлепок волны, посланной неутихающим штормом, был слышан даже в нашей каюте.

– Корона Мира имеет одно важное свойство: она дается в руки того, кто смел со своего пути всех соперников. Она может лежать без действия столетия и столетия, пока кто-нибудь не придет и объявит свою волю победителя. Никто не властен над Короной, никто не назначает обладателя. Природа Короны сама выбирает Претендентов миру. И люди вступают в борьбу прежде всего с самим собой. Очень тяжело пройти жизненный путь без потерь, сохранив за собой право существования. Бывает и так, что Претендент умирает не от руки противника, а от старости. Значит, ему нужно найти преемника, передать нужные знания и подготовить к борьбе. И это действие тянется до тех пор, пока в решающем поединке не соберутся последние Претенденты.

Передохнув, старуха вздохнула и добавила:

– Короной владели лишь дважды на памяти человечества. Первый раз это было в эпоху Красных Драконов три тысячи лет назад. Имя правителя не сохранилось. А второго знали Великий Арис. Все земли подчинились его злой воле. Но он не бесчинствовал в мирной жизни, давая людям спокойствие, веру в будущее. В битве же он неиствовал как морская буря, круша и ломая устои государств, перемешивая и подчиняя себе племена, целые народы и земли. Пафлагония, Алам, Муфазар – все познали железный порядок Ариса. Порядок держался на воле и личности этого человека.

– Куда потом делась Корона?

– После смерти правителя ее тайно увез один монах, служивший Смотрителям. Куда? Никто не знает.

– Значит, Вечные Смотрители?

– Они самые. – Брюнхильда сильно сжала мои пальцы и зашептала, словно нас могли услышать сквозь шум волн, проникающих в глубины судна. – Ты знаешь много, чтобы самостоятельно разобраться в своем назначении. Я помогу тебе, насколько хватит сил. Я знаю имена двух человек, являющихся Претендентами. Но этим я нанесу тебе жестокую и незаживающую рану.

Сердце мое тревожно забилось. С неприятным ощущением я ждал ее слов, предчувствуя нехорошее. Словно упал в нечистоты, которые с неумолимым упорством засасывают в свои недра.

– Это Магван. Он ведь не зря ищет именно тебя. Только не пойму до сих пор, почему он так рьяно рыщет по твоему следу? Ты ведь не единственный в свое роде… Кто-то открыл ему твое имя. Что это значит?

– Не знаю, – честно признался я.

– Кто-то, а я подозреваю – кто – знал, что ты спасся во время вражды между Вадигорами и Одемирами.

– А кто второй? – Неприятное предчувствие сжалось комком в животе. В горле пересохло.

– Ты ее хорошо знаешь.

Мой мир остановился, рухнул, рассыпался на мелкие осколки, забился стеклянным порошком в рот. Боль была тем невыносимее, что я любил Лацию. А страшная правда, преподнесенная Брюнхильдой, подводила черту под нашими отношениями. Я никогда не смогу переступить через черту, ведущую к предательству. И через Лацию я не смогу переступить, как того требует традиция в странной игре за обладание Короной. Конечно, можно скрыть тайну, убив десятерых, и тогда королева проживет в счастливом неведении, что над ней навис рок.

Брюнхильда схватила мои руки и стала целовать их.

– Прости меня, дуру, малыш! Я понимаю твои чувства, что разрушила твое счастье, твои грезы о будущем! Но я не прощу себе, если не предупрежу тебя об опасности!

– А зачем – потускнел мой голос. – Разве это решит мою судьбу? Всегда найдется кто-то, кто сильнее тебя. Я могу убрать с дороги многих, но везение не бесконечно. И на меня отыщется свой клинок. Так нужно ли знать, что я мог примерить Корону?

– Но Лация, я подозреваю, знает о тебе все. Женнис наверняка рассказала ей историю Короны. И молодая королева не будет жалеть тебя, встреться ты ей на пути.

– Ее пытались убить на охоте, – напомнил я Брюнхильде, намекая, что услуга, оказанная однажды, вернется тем же. – Кто это был?

– Не исключаю Магвана, – твердо сказала старуха. – В их семейке это в порядке вещей. Претенденты собрались в Одеме. Что бы это значило?

– Мастер рассказал, что видел в Паунсе людей, которые усиленно искали Смотрителей.

– Странно, – старуха впала в задумчивость. – Это меня начинает глубоко настораживать. За короткое время на Континенте и на Аламе появились уже пять охотников за Короной. Все слишком быстро. Видно, пришел срок.

– Ты ведь тоже была Претендентом? Признайся? – резко спросил я ведьму. – Женщины тоже участвуют в игре?

На мгновение старуха онемела, но нашла в себе силы кивнуть головой, но глаза ее приобрели стальной блеск.

– Я скрывалась от преследователей долгие годы, пока не стала влиятельным лицом в Аламе. Я очень уважала Вадигора, твоего отца, радовалась его успехам. Именно с его помощью я стала Главной в Гильдии Судей. Его влияние и сила стали раздражать Одемиров, но чтобы пойти на истребление рода, этого было недостаточно. Род твой, мальчик, погиб из-за тебя. Женнис предполагала, что ты можешь со временем стать соперником ее дочери. И тайная война была развязана против тебя.

– Допускаю такое, – с трудом, но согласился я. Брюнхильда была права. – Но при чем здесь Лация и Магван? Особенно ее брат?

– Вечные Смотрители посылают Черного Монаха, который объявляет о приходе в свет Претендента. Магван был рожден от барона Пархан-Шида, муфазарца, осевшего в Одеме после долгих и авантюрных приключений. Лация – дочь другого человека. И Черный Монах приходил дважды, чем довел до истерики королеву-мать. Женнис не была в восторге от такого выбора. Но когда вестник от Смотрителей объявил высшую волю Ливии – твоей матери – конфликт был предрешен. Если раньше два рода старались извести друг друга, не особо выпячивая свои отношения на людской суд, то после этого все словно с цепи сорвались.

Вот значит как… Мое рождение уничтожило мой род, мою мать и отца.

– Лация не знает, что Магван – Претендент?

– Разумеется! Какая мать в здравом уме сообщит такое своему ребенку? Но вот Магван знает о сестре все. И условия игры знает.

– Я уничтожу Магвана раньше, чем он доберется до королевы, – я сжал зубы.

– Станешь врагом Лации, чего тебе не очень хочется, так?

– Что ты хочешь предложить взамен? Бегать всю жизнь от опасностей, ждать старости, чтобы найти преемника и передать ему свои страхи? По-твоему, это выход?

– Я не знаю ответа, мальчик. Как же сложно сейчас решать! Я никогда не разрешала такие вопросы. Порой гримасы богов настолько непонятны, что не знаешь, улыбка это или оскал.

Сверху с палубы раздался крик наблюдателя, приглушенный палубным настилом:

– Слева два корабля! Справа один корабль!

«Лев» заходил ходуном. Матросы все до единого высыпали на палубу, где вовсю рычал Клык:

– Шевелите мослами, акульи сыны! Если не хотите грести на самбуках Фаль-Адени, быстро ставьте паруса!